Юрка — сын командира

Текст добавлен: 4 октября 2016, 21:07

Текст книги "Юрка — сын командира"

Автор книги: Николай Круговых

Жанр:

Детская проза

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)

Назад к карточке книги

НЕОЖИДАННЫЕ ПЕРЕМЕНЫ

Коричневая классная доска поплыла куда-то далеко-далеко. В той дали скрылась и Софья Александровна. Не видел Юрка ни класса, ни учеников; перед ним была лесная дорога, густо усыпанная разноцветной листвою, на ней он увидел Шаха и себя, шагающих строевым под звонкую песню:

– Наверх вы, товарищи, все по местам,—
Последний парад наступает...

– А сегодня, дети, я вам прочитаю рассказ Мамина-Сибиряка «Зимовье на Студёной».

И доска на месте, и Софья Александровна никуда не подевалась, сидит за своим столом и строго оглядывает класс. А Шаха – нету...

– Всем положить руки на парты, выпрямить спины. Колотович, и тебя это касается. Ох, Филя, Филя-Юрка тоже выпрямил спину, на парту положил руки, но так, чтобы левой надёжно придерживать листок, правой – писать. И перечитал уже готовые строчки:

«Здравствуй, Шах? Приезжай скорей, я очень соскучился потому что. Дядя Стёпа заболел гриппом и лежит в изоляторе. Баградзе для смеха обед подаёт ему в форточку и ещё завязывает рот и нос, а дядя Стёпа смеётся и грозит ему кулаком».

Учительница читала. Юрка, то и дело поглядывая на неё, осторожно поскрипывал пером:

«А вчера к нам приходили четыре белочки. Мы их кормили...»

– Юра, чем ты там занимаешься?

– Ничем, Софья Александровна.

– Колотович, на кого ты замахиваешься линейкой? Иди сюда! Стань вот здесь.

«Приезжай скорей, Шах. До свидания».

Юрка осторожно сложил листок вчетверо, на конверте написал: «Город Белореченск, госпиталь для солдат. Шахназарову».

– Письмо написал, да? Кому?– поинтересовалась соседка по парте Зина.

– Другу. Он в госпитале. Ранен.

– Ой, какой врунишка... Ранят в войну, а сейчас войны нету.

– Юра, Зина, вы мне мешаете. Может, вас тоже поднять?

На перемене Юрка побежал на почту. Решил опустить письмо в ящик у крыльца – не дотянуться. Хорошо, вывернулся какой-то дяденька из-за угла, остановился:

– Помочь?

– Ага.

Дяденька прочитал адрес, усомнился:

– Дойдёт ли?

– Конечно. Тут всё правильно. Дойдёт.

Дяденька опустил письмо в ящик, Юрка помчался в школу. И тут его окликнули: на ступеньках, в одном платье, стояла Таня:

– Юрочка, миленький, постой! Иди сюда. Здравствуй, Юра!

– Ты замёрзнешь...

– Ничего. Что я у тебя хотела узнать... Почему Шах перестал ходить за почтой? Я спрашивала у Волкова, говорит: военная тайна.

– Конечно, военная тайна.

– Ты ведь давно знаешь меня. Я никому не разглашу военную тайну. Он что – серьёзно заболел? Или, может, перевели в другую часть?

– Не-а...– Юрка оглядывался по сторонам и скрёб снег носком ботинка.

– Не мучай меня, Юра... Скажи, что случилось?

– Не могу. Понимаешь, Таня, он мне сам говорить не велел.

– Юра, миленький, клянусь тебе, он об этом никогда не узнает. Скажи, будь добренький, я ведь тоже твой друг...

– Ладно,– согласился наконец Юрка.– Шах раненый. Тремя пулями, вот... В шею, в ногу и в бок.

– Кто ж его так?– испуганно ахнула Танечка, и в синих её глазах Юрка увидел слёзы.

– А ты не реви,– сказал строго и солидно.– Шах – герой, поняла?– Поманил девушку поближе и, когда она наклонилась, прошептал: – К нам на огневую шпион забрался, поняла? Вот... Схватили того шпиона.

– А что с Шахом? Где он теперь?

– В госпитале для военных. А шпион и Рекса тоже ранил...

Но Танечка уже не слушала его. Прикрыв глаза рукою, скрылась за дверью.

И опять Юрка с нетерпением ожидал конца занятий, и вновь ему было не по себе. Таня, конечно, хорошая девушка, но даже ей он не имел права говорить о шпионе. Снова выболтал военную тайну, к тому же и Шаха подвёл...

В этот день с Волковым приехал и папа. Оказывается, они возвращались из штаба, куда подполковника Яскевича неожиданно вызвали вчера поздно вечером. Уезжал папа озабоченным, возвращался весёлым, поглядывал на подтаявший снег по обочинам дороги, на зеленоватые проталины на поле и мурлыкал какую-то песенку.

– Папа, а меня скоро в пионеры будут принимать!

– Поздравляю! Ты у меня большим становишься, сын...

Когда проезжали мимо почты, Юрка опять увидел Таню. Одетая в новое пальто с белым воротником, обутая в беленькие новые сапожки, она бежала по стёжке к автобусной остановке. «К Шаху, наверное, едет»,– догадался Юрка.

Солнце светило ярко. «Газик» то и дело разбрызгивал колёсами воду из луж, обдавая ею придорожные кусты и грязно-серые ноздреватые остатки сугробов.

– Товарищ подполковник,– сказал Волков,– грачи прилетели.

Папа, шумно втянув в себя пропитанный запахом талой воды воздух, весело ответил:

– Вес-на-а!

Мама и перепачканная мукой Оля – обе в фартуках – лепили пельмени.

– Или вы, мужчины, поторопились, или мы опоздали. Займитесь чем-нибудь, сейчас обед будет готов.

– Пельмени, пельмеши, пельмешики,– пропел папа, проходя в гостиную и дёргая Олю за нос. Юрка, раздевшись, достал из тумбочки коньки, пыхтя, принялся завинчивать отвёрткой расслабившиеся шурупы. Пока не растаял на озере лёд, надо ещё хоть немного покататься.

– И я с тобой пойду-у...– затянула Оля.

– У тебя коньков нету.

– Я на ножках покатаюсь.

– Вот ещё! Упадёшь – реветь будешь.

– И-и-и...

– Обоим вам дома сидеть,– строго сказала мама.– Какое тут катанье – слякоть на дворе.

Папе и за столом было весело. Пощекотал Олю, маме незаметно подсыпал в тарелку перцу. Мама, отправив в рот пельмешку, неожиданно ахнула и не на шутку испугалась. Юрка захохотал, улыбнулся и папа. Мама успокоилась и свою тарелку подсунула папе: «Угощайтесь, маэстро! С хитрыми всегда так бывает». Папа глотал пельмени и делал вид, что во рту у него печёт, махал перед лицом руками, таращил глаза. Юрка и Оля покатывались со смеху.

– Ну хватит,– сказала мама.– Пошутили, и будет. Не тяни, отец. Что тебе сказали в отделе кадров?

– Собирай помаленьку пожитки.

Юрке показалось: мама как будто бы обрадовалась, но ненадолго.

Папа пожал плечами:

– Не понимаю тебя, Маша...

– Нет, нет, всё хорошо. Дождались наконец-то! Только... тут уже привыкли, людей узнали... И опять... оставлять...

– Переезжаем, уезжаем, переезжаем, уезжаем!..– захлопала в ладоши Оля.

Юрка, насупившись, отставил стакан с недопитым чаем, встал из-за стола.

– А ты чем недоволен, сын?– спросил папа.– Жить будем в большом городе, школа рядом, через квартал – Дворец пионеров, стадион. Разве плохо?

– Мы уедем, а Шах...

– Он уже выздоравливает, скоро вернётся.

– Ага... Вернётся и тут ведь останется...

– Что же поделаешь, сын? Солдат служит там, где прикажут. Шаху к тому же скоро увольняться, не мы – он бы уехал.

Кто-то скрёбся в дверь. Оказалось, «товарищ Петров». Мама раздела его, усадила за стол, угостила пельменями.

– А мы переезжаем, вот!– хвасталась перед ним Оля.

– Куда?

– Куда-нибудь.

– А куда?

– Какой непонятливый!– возмутилась Оля.– Я же сказала: куда-нибудь. Понял теперь?

«Товарищ Петров» утвердительно кивнул.

Насупленный Юрка стоял у окна в своей комнате, глядел на лес, на огневую, на озеро, белеющее заснеженными берегами меж стволов сосен, и было ему грустно. Зачем тот город, если там не будет Шаха? И вот этого леса, куда они с Шахом столько раз ходили за грибами, тоже не будет. И уже никогда, идя рядом, не споют они песню про «Варяга», никогда вместе не поведут на блокпосты сторожевых собак.

В спальне зазвонил телефон, и сразу же папа сказал оттуда:

– Тебя, сын!

Беря трубку, Юрка удивлённо пожал плечами: ему ещё никогда и никто не звонил.

– Алло!– сказала трубка голосом дежурного телефониста.– Это ты, Юра? Говори с городом.

Голос тотчас сменился:

– Салют, Юрка! Это я!

– Шах!– заорал Юрка на всю комнату.– Здравствуй, Шах! Как ты там?

– Законно! Уже прыгаю! А ты как? Троек не нахватал?

– Не-а. Одна четвёрка, остальные «пять»! И в пионеры меня скоро примут!..

– Молодец! Привет передай от меня старшине, «дяде Стёпе».

– Ладно. Шах, приезжай скорей! Я тебя очень прошу – приезжай скорей! Понимаешь, надо, чтоб скорей!..

– Разъединяю,– сонным, равнодушным голосом сказала какая-то тётенька. В трубке щёлкнуло, появились гудки.

– Шах, Шах!– тщетно взывал Юрка, потом, поняв наконец, что друга ему не дозваться, осторожно положил трубку.

– Ничего, сын,– сказал папа, одеваясь в прихожей.– Пожалуй, мы уедем не так уж и скоро. С Шахом ещё увидишься.

«Скоро не скоро, а ведь всё равно уезжать,– с грустью думал Юрка, прижавшись лбом к оконному стеклу.– И зачем военных всё время переводят? Служили бы на одном месте, а то...»

ПРОЩАНИЕ

Полмесяца ждали нового командира, и вдруг поступил приказ: подполковнику Яскевичу в недельный срок сдать дивизион заместителю и немедленно отбыть к новому месту службы.

Неделя пролетела незаметно. В субботу Юрке выдали личное дело для предъявления в новой школе, и ребята проводили его до самого леса. Среди них шагал и Филя Колотович.

В день отъезда Юрке решительно нечего было делать. Папа, сержант Воронин и несколько солдат грузили в машину мебель и чемоданы, мама сидела на табуретке в пустой спальне – уже одетая по-дорожному и какая-то странно растерянная, Оля пихала в сумку игрушки и нудно тянула: «Кукла не влезает, и-и-и!..» А он, Юрка, уложив в один из чемоданов школьную форму и свой воинский мундир, вышел на крыльцо и стал ждать, поглядывая на дорогу: не возвращается ли из города старшина, с которым должен приехать и Шахназаров?

Дорога была пустынна, лишь вдалеке бродила по ней одинокая ворона. Но вот и она взлетела и скрылась за деревьями.

Юрка побрёл к озеру.

Лёд на середине его взбугрился, потрескался, у береговых закраин голубела талая вода, и в ней плавали прошлогодние листья. Пахло мокрым снегом да – чуть-чуть – разомлевшей под солнцем хвоей.

И вспомнилось Юрке то первое утро, когда сидел он здесь, вот под этой сосной, и плакал оттого, что не нашёл в новом городке мальчишек, которые стали бы со временем его друзьями. Какой он всё-таки был тогда нюня-разнюня... Нашлись у него друзья, да ещё какие! И, конечно, самым лучшим его другом стал Шахназаров...

Юрка опять загрустил: наверное, так и придётся уехать, не повидавшись с ним. Потрогал в кармане складной нож, вчера они с папой купили его в подарок Шаху в районном универмаге.

Удивительный нож! И лезвие тут, и буравчик, и ложка, и вилка!..

На огневой он сразу же направился к вольерам. Кретов кормил своих псов и, казалось, не обратил на него внимания. Ну и пусть, подумаешь... Не к нему, а к Дункану пришёл, и щенок будто бы понял это, стал ластиться, пытаясь лизнуть ему руку. Юрка погладил его, угостил печеньем.

– Что, рад? А я ведь проститься пришёл. Больше не увидимся... Дай лапу! И не скучай, Шах приезжает. Стоять! Молодец! Ну, прощай, Дункан, и службу неси как надо.

Дункан скулил, рвался с цепи, а Юрка всё дальше уходил от вольеров, и было ему так грустно и тоскливо, как в то утро, когда увезли в больницу Шаха.

Не сразу заметил, что от проходной ему машут часовой и «дядя Стёпа», кричат что-то. Юрка обрадовался: наверное, Шах приехал! Помчался напрямик, то проваливаясь в рыхлые сугробы, то расплёскивая лужицы.

Точно, Шах приехал! Он стоял у машины, опираясь на палочку, все, кто тут был, окружили его, спрашивают что-то, а ему же, наверное, больно стоять на раненой ноге. Вот люди... Ну как они не понимают?..

– Шах!– крикнул Юрка. Тот обернулся, зашагал, прихрамывая, навстречу. Как он исхудал, а – весёлый, улыбается: рад, что вернулся, что они встретились.– Здравствуй, Шах!

– Юра... какой большой стал, прямо мужчина! Ну, здорово! Видишь, не попал я в другую часть, не перевели, домой вернулся!..

– Ты вернулся, а я уезжаю,– с горечью сказал Юрка.

– Что ж, мы военные люди, у нас всегда так бывает. Ничего, не грусти, я тебе письма писать буду. А ты будешь?

– Конечно. Шах, у тебя нога не болит?

– Побаливает. Только мне велено ходить как можно больше.– Шахназаров обнял Юрку свободной рукой, привлёк к себе.– Ох ты, добрая душа! Пойдём побродим?

– Не надо бродить,– отмахнулся Юрка.– Давай вот под этой ёлкой постоим. Это наша ёлка, правда? Помнишь, ты меня отсюда вызывал: фью, фью, фью? А я, когда убегал от мамы на ночные занятия, тут переодевался в военное, а вешалку на ветку вешал.

– Силё-он!– засмеялся Шахназаров.

К ним подошёл «дядя Стёпа». Передал Шаху что-то, завёрнутое в плотную бумагу, потом, подмигивая, достал из кармана чёрный пакет, выщелкнул из него и раскрыл перед Юркой веером с десяток фотокарточек: гляди!

На одной увидел Юрка себя и Шаха – чистили картошку, на другой он, Юрка, ведёт с поста Венеру, на третьей – кормит Дункана, а вот здесь – в караульном помещении собирает пистолет.

– Когда же ты снимал?– удивился Юрка.

– А я – невзаметку. Бери на память! Ну, Юра, всего тебе доброго! Как говорят, расти большой, да не будь лапшой. Всё. Я пошёл. До свидания!

Юрка взглянул на Шаха, и показалось ему, что друг его загрустил. Надо подбодрить его, обрадовать. Юрка достал из кармана складной нож:

– Возьми, Шах. Если опять шпион: ты его – чик!– и готово.

– Спасибо, Юра! О-о-о, теперь мне сам чёрт не страшен. Спасибо, друг! Возьми и от меня на память.– Шах протянул ему пакет, завёрнутый в плотную бумагу.– Тут альбом про «Варяга». Хорошие на нём были ребята! Слушай, Юра, давай-ка споём напоследок, как пели когда-то... Помогай!

– Наверх вы, товарищи, все по местам,—
Последний парад наступает...—

запел тихонько Шахназаров. «Врагу не сдаётся...» – попытался подтянуть Юрка, и опять ему стало как-то грустно, тоскливо, какой-то ком подкатил к горлу,– песня не получилась.

– Ладно,– сказал Шах.– Знаешь, о чём я сейчас думаю? Из тебя может выйти хороший офицер. Пройдёт, положим, десять лет, и вернёшься ты сюда командиром, станешь солдат обучать...

– Ага... а тебя здесь не будет...

– Другие будут, такие же, как я. Пойдём, Юра, тебя уж, наверное, заждались...

Как раз было время прощаться. Грузовик, в кабине которого уселись рядом с шофёром мама и Оля, уже тронулся с места, набирая скорость, папа подходил к «газику», провожающие его офицеры и солдаты желали ему доброго пути и всего самого хорошего.

– Товарищ подполковник, не забывайте нас...

– Приезжайте летом за грибами. С Юркой!

– Юра, до свидания! Пиши нам!

Шахназаров сдавил Юрке локоть, сказал, грустно улыбаясь:

– Прощай, друг... Хорошенько учись, слышишь? И знаешь что – всегда будь солдатом...

Юрка уселся на заднем сиденье. Папа захлопнул дверцу, «газик» помчался.

Юрка неотрывно глядел в заднее оконце. Проходная и солдаты у ворот – всё дальше и дальше. Шах – на самой бровке шоссе. Опираясь на палочку, он спешит вслед уходящей машине, будто намеревается догнать её и сказать Юрке, что сказать не успел. Потом и он останавливается и медленно поднимает руку.

А оконце почему-то тускнеет, точно его затянуло туманом. Не сразу понял Юрка, что дело не в тумане. Прильнув лицом к самому стеклу, украдкой провёл рукой по глазам.

– Протри,– сказал папа.– Запотело.

Хитрый!

– Папа, а бывает так, что люди разъедутся, а потом когда-нибудь опять встретятся, так бывает?

– И часто. Если эти люди – хорошие. И делают доброе дело.

Шах, конечно, хороший. А он, Юрка, хороший? Или, может, не очень...

– Папа, как думаешь, я – хороший?

В разговор неожиданно вмешался Волков.

– Ты, Юра, парень – что надо!– сказал он, неотрывно глядя вдаль.– И когда-нибудь ты обязательно встретишься с Шахом. Обя-за-тель-но!..

Далеко-далеко осталась проходная, никого уже там не видно. Юрка стал глядеть вперёд, и стлалась перед ним прямая, как стрела, дорога...