Текст книги "Служба особого назначения"

Автор книги: Николай Чикер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

Чтобы подобраться к пробоинам изнутри, надо было откачать воду из отсеков, освободить трюмы ото льда и разгрузить их. Это был поистине нечеловеческий труд. Люди работали на морозе и леденящем ветру по 15–20 часов в сутки, освещая рабочие места лишь слабыми фонарями «летучая мышь».

Трюмы разгружались вручную, дело продвигалось очень медленно. Тогда решили попытаться разжечь хотя бы один из четырех судовых котлов. Все они были залиты водой. Сразу откачать ее было опасно: это могло вызвать размораживание механизмов. Поэтому в первую очередь начали прогревать камельками машинное отделение.

К 23 марта мороз спал, работа пошла веселее.

Водолазному инструктору Ф. К. Хандюку[56]56
  Ф. К. Хандюк – старейший водолаз. В 1912 г. окончил Кронштадтскую водолазную школу. Активный участник революционного движения в русском флоте. Как один из лучших специалистов имел звание водолазного боцманмата. После Великого Октября принимал активное участие в подъеме линкора «Императрица Мария» и многих эпроновских работах. В 1924 г. – инструктор водолазного дела. В 1929 г. был направлен в Заполярье для организации Мурманской партии ЭПРОНа. Многие годы служил на Севере. В его послужном списке – участие в подъеме и снятии с мели многих судов, спасение от гибели в море нескольких человек. За мужество и высокое мастерство, проявленные при выполнении спасательных работ на «Малыгине», награжден орденом Трудового Красного Знамени.


[Закрыть] удалось заделать клинкетную дверь в переборке носового бункера и небольшую пробоину в машинном отделении. Это позволило осушить частично второй трюм, почти полностью – машинное и котельное отделения и начать прогрев правого кормового котла.

По мере осушения отсеков крен судна увеличился до 25°. Лед с левого борта убрать не удалось. Чтобы приостановить нарастание крена, на правом борту заполнили водой шлюпки, продули левый котел, а два правых оставили с водой, перенесли уголь на правый борт.

24 марта Ис-фьорд начал очищаться ото льда. Вокруг «Малыгина» образовались разводья. На судне был объявлен аврал, и к утру отсеки удалось откачать до расчетных уровней. «Руслан» попытался сдернуть пароход с банки, но не смог. Спущенный под воду водолаз доложил, что «Малыгин» небольшим участком днища лежит в выдавленном им котловане. Быстро сделали все необходимое, чтобы облегчить кормовую часть судна и дифферентовать его на нос.

Штурманы наметили трассу буксировки «Малыгина» и, пробурив во льду около 100 лунок, произвели замер глубины. Снятие парохода было намечено на вечернюю полную воду 24 марта. К 22 часам в фиорде поднялась крутая волна. Если не считать того, что ледокол «Ленин» был вынужден отойти на более глубокое место, волнение залива было кстати: из-за льда до «Малыгина» оно не доходило, а уровень воды повышался. При этом судно временами отрывалось от грунта. «Руслан» снова подал на него буксир и на этот раз не подкачал. Около 24 часов «Малыгин» с креном 19° сошел на глубокую воду.

Больших усилий потребовала выборка якоря, отданного в момент аварии. На это ушло четыре часа. Затем «Руслан» передал на пароход кабель для подачи электроэнергии и подвел его к ледоколу «Ленин». Караван направился в Баренцбург.

Население советского рудника с ликованием встретило героев беспримерной арктической эпопеи. Эпроновцы построились на борту спасенного «Малыгина», на берегу играл оркестр, был произведен троекратный салют из ружей.

Когда улеглись торжества, началась подготовка к дальнему, 800-мильному переходу в Мурманск. Эта вторая часть спасательной операции также была нелегкой. Надо было как можно быстрее восстановить плавучесть судна, выровнять крен, окончательно очистить трюмы от льда и снега.

Все ослабленные заклепочные швы эпроновцы загерметизировали животным жиром, мелкие отверстия забили деревянными пробками. Из трюмов и отсеков было извлечено около 250 тонн льда.

В Баренцбурге совершенно неожиданно крен парохода стал резко возрастать и достиг 27,5°. Экспедиции пришлось использовать самые различные способы выкренивания судна, но они позволили снизить крен лишь до 15–17°. Как потом выяснилось, причина крылась в разгерметизации трубопроводов, связывающих все пять междудонных балластных цистерн. Когда эта неисправность была устранена, крен уменьшился до 2,5°.

К 1 апреля основные подготовительные работы на «Малыгине» были закончены. Однако на следующий день ледокол «Ленин», получив радиограмму из Москвы, отбыл в Архангельск. В создавшейся обстановке руководство экспедиции приняло решение идти на «Малыгине» в Мурманск своим ходом, с одним «Русланом», без сопровождения крупных судов.

Выход был назначен на 12 апреля. К этому дню аварийный пароход был полностью подготовлен. Экипаж и эпроновцы отработали четкую организацию службы. Все судно было разделено на 5 отсеков, каждый из них имел своего командира, водолазов и водоотливные средства. Были тщательно проверены паровые котлы, главные и вспомогательные механизмы, навигационное оборудование. Связь с центром осуществлялась с помощью радиостанции «Руслана» (станция «Малыгина» ранее была демонтирована и отправлена в Мурманск).

С утра 12 апреля «Малыгин» совершил пробный трехчасовой выход в Ис-фьорд, а в 22 часа вместе с «Русланом» начал переход в Мурманск. В течение пятнадцати часов он пробивал полуметровой толщины ледяной покров, затем вышел на чистую воду. Там взял на буксир «Руслана».

Между тем ветер усиливался и вскоре разыгрался шторм. «Руслан» стало заливать, его капитан попросил уменьшить ход. На бортах этого маленького судна намерзал лед. Это вынудило команду выбросить в море часть палубного груза.

Суда шли со скоростью 3–4 узла. На «Малыгине» появился крен 8°, под волной он доходил до 20°. Возникла течь. Сначала она была небольшой, но в полдень от удара льдины в левый борт откололся цемент с трещины в корпусе и через нее хлынула вода. За ночь трещину заделали, но возникли новые осложнения: ночью один за другим вышли из строя насосы в машинно-котельных отделениях. Вода заметно прибывала. Давление пара упало с 11 до 3 атмосфер.

Положение становилось критическим. Люди выбивались из сил. Ф. И. Крылов, осмотрев судно, убедился, что до Мурманска не дойти, и приказал лечь на обратный курс. Скорость «Малыгина» упала до полузла. Суда поменялись ролями – теперь буксировал «Руслан», хотя это почти не дало выигрыша в ходе.

Тем временем Вариводе, Саксону, Горневу, Краюшкину и боцману Борисову удалось запустить 250-тонную электропомпу. Она за полтора часа откачала всю воду из машинного и котельного отделений. В этом особую роль сыграл Г. И. Варивода. В трудный час ярко проявились его высокие организаторские способности, неиссякаемая энергия и редкая физическая выносливость. Исполняя обязанности такелажмейстера, он и сам принимал непосредственное участие в борьбе за живучесть судна.

В 17 часов 14 апреля «Малыгин» и «Руслан» вернулись в Баренцбург. Анализ неудачи показал, что оба судна к переходу оказались неподготовленными. Нельзя было возлагать на аварийное судно буксировку «Руслана». 21 апреля в Баренцбург прибыл ледокол «Красин». Перед этим на «Малыгине» установили радиостанцию и дополнительный водоотливный насос, подновили заделку повреждений корпуса и подкрепили второе дно.

Переход начался 24 апреля. «Малыгин» шел самостоятельно. «Красин» должен был взять на буксир «Руслана», но накануне, по просьбе губернатора Шпицбергена, он вышел из Баренцбурга для прокладки во льдах Ис-фьорда фарватера к норвежскому руднику Адвенбей.

«Руслан» оставил порт первым в расчете у кромки льда встретиться с «Красиным».

День был солнечным, безветренным. Прогноз на двое суток тоже обнадеживал. Однако Арктика и на этот раз проявила своенравие. Уже при выходе из Ис-фьорда небо вдруг потемнело, подул 8-балльный северо-западный ветер, подняв сильное волнение.

«Малыгин» ложился с борта на борт, но все механизмы работали надежно. Когда на судне порывом ветра сорвало антенну, ее с риском для жизни исправил старший помощник капитана Грозников, под штормовым ветром взобравшись по обледеневшей мачте к самому клотику. Благодаря его героизму и ловкости радиосвязь была восстановлена.

Руководство экспедиции полагало, что «Красин» и «Руслан» встретились и идут вместе – радиосвязь с ними поддерживалась регулярно, и ни один из капитанов не доложил, что суда не встретились. Между тем оказалось, что «Руслан» не дождался ледокола и самостоятельно последовал за «Малыгиным».

Это решение капитана привело судно к непоправимой трагедии. В 3 часа 25 апреля «Малыгин» и «Красин» приняли сообщение о том, что оно терпит бедствие: котел плохо держит пар, судно заливается и обмерзает, команда не успевает скалывать лед. «Руслан» лег в дрейф, указав свое место. «Красин», имевший радиопеленгатор, поспешил на помощь, но найти буксирный пароход не смог. «Руслан» отнесло далеко в сторону, радиосвязь с ним прервалась. Несколько суток «Красин» искал его, но безуспешно.

На шестой день норвежский рыболовный бот у южной оконечности Шпицбергена случайно обнаружил шлюпку и снял с нее троих полуживых моряков. Это были члены экипажа «Руслана» – старший штурман Точилов, сигнальщик Бекусов и матрос Попов. Они рассказали, что команда не смогла справиться с обмерзанием палубы и надстроек, пар в котле упал и судно потеряло ход. Едва экипаж успел спустить две шлюпки и перейти на них, как «Руслан» пошел ко дну.

Нелегко пришлось и «Малыгину»: 9-балльный шторм не стихал ни на час, крен судна достигал 30°, корпус пропускал воду. Но пароход упорно продолжал свой путь. Каждый член экипажа на своем посту действовал мужественно и самозабвенно. Рассвирепевшаяся стихия обрушивала на судно всю мощь своих ударов, но советские моряки вышли победителями из этой жестокой схватки.

27 апреля «Малыгин», весь израненный, но не побежденный, гордо вошел в Кольский залив и в 18 часов под симфонию многочисленных приветственных судовых гудков ошвартовался у причала Мурманска.

Большевистская партия и Советское правительство высоко оценили подвиг участников арктической эпопеи. В поступившей на судно поздравительной телеграмме руководителей партии и правительства говорилось:

«Начальнику экспедиции по спасению краснознаменного ледокола „Малыгин“ тов. Крылову. Шлем горячий привет руководителям и всем участникам экспедиции по спасению „Малыгина“, с честью выполнившим труднейшее задание правительства. Ваша работа и ваши успехи вписывают славную страницу в историю советского полярного мореплавания. Входим в ЦИК Союза ССР с ходатайством о награждении героев-эпроновцев…»

Максим Горький, восхищенный героизмом эпроновцев, телеграфировал:

«Привет героям Арктики – людям сказочной энергии. В борьбе против суровой природы вы, товарищи, совершили один из тех подвигов, которые говорят всему миру трудящихся о несокрушимой силище рабочего класса Союза Советов.

Крепко обнимаю всех вас, героев».

ВЕРНЫЕ ЗАКОНАМ МОРЯ

Широкую известность во всем мире ЭПРОНу принесла не только пресса, регулярно публиковавшая яркие материалы о его выдающихся и зачастую беспримерных судоподъемных и спасательных работах. Моряки многих стран были обязаны Экспедиции спасением их судов, потерпевших кораблекрушение. Им не раз приходилось восхищаться мужеством, самоотверженностью и высоким профессиональным мастерством эпроновцев, их нерушимой верностью вековым законам и традициям взаимовыручки на море, готовностью в любую минуту прийти на помощь попавшим в беду.

Большую роль в выходе ЭПРОНа на мировую арену и признании его в качестве спасательной организации СССР сыграла созданная в Москве по постановлению ЦИК и СНК СССР от 13 декабря 1930 года Морская арбитражная комиссия (МАК). Она занималась разбором вопросов о вознаграждении за спасение и оказание помощи судам, терпящим бедствие в море. Необходимость ее создания была вызвана значительным увеличением количества советских торговых судов, возросшим значением Совторгфлота в мировом морском грузообороте, а также увеличением числа случаев оказания советскими судами и ЭПРОНом помощи аварийным иностранным судам и неудобством оформления спасательных дел в английском «Ллойде». МАК, много лет возглавлявшаяся профессором А. Д. Кейлиным, своей объективностью и высокой квалификацией в короткий срок сумела завоевать доверие иностранных судоходных компаний и страховых обществ.

3 сентября 1931 года ЭПРОНом на Черном море был спасен английский теплоход «Кинг Эдгар» водоизмещением около 8500 тонн. Это судно в районе Очакова выскочило на каменистую отмель острова Березань. Водолазный осмотр показал, что корпус цел, образовались лишь вмятины на днище. После откачки 500 тонн жидкого топлива и дифферентовки теплоход усилиями трех судов был снят с отмели на глубокую воду.

В следующем году Экспедиции пришлось спасать греческий пароход «Питеас» (водоизмещение 5000 тонн). 5 февраля во время сильного шторма судно, следовавшее порожним рейсом в Одессу, было выброшено на камни. Эпроновцы своевременно предложили помощь, однако капитан «Питеаса» в течение девяти суток отказывался от нее. Все его попытки самостоятельно сняться с камней не только не удались, но и еще более усугубили беду. Шторм заносил судно все дальше к берегу, вызывая все новые повреждения.

Эпроновцы смогли приступить к спасательным работам лишь 16 февраля. В течение трех дней удалось доставить на аварийный пароход становые якоря и паровые насосы, а также сколоть лед, намерзший в трюмах «Питеаса».

Первая попытка стащить судно на глубокую воду не принесла успеха. Удалось лишь развернуть его на 42°, но усилившийся ветер и высокая волна свели труд спасателей на нет и отбросили пароход еще дальше к берегу. В корме образовались значительные повреждения, разрушило руль и рулевую раму, появились пробоины в наружной обшивке.

Стоял мороз, ветер почти не стихал. Несмотря на это, спасательные работы шли полным ходом. Водолазы цементировали пробоины, механики откачивали воду. В первых числах марта «Питеас» был подготовлен к съемке с камней. Но погода еще более ухудшилась. Шторм, продолжавшийся десять суток, разрушил часть бетонных заделок. Это потребовало еще нескольких дней упорной работы водолазов во главе с В. И. Правдиным. Когда заделка пробоин и откачка воды закончились, завели якорь, и усилиями ледокола «Торос» и двух буксиров пароход был стянут с камней. Затем его отбуксировали в Одессу и поставили в док на ремонт.

В ночь с 29 на 30 ноября 1933 года несчастье постигло английский пароход «Полцелла» (водоизмещением 11 900 тонн), стоявший на рейде Новороссийска. Внезапно налетевшим ураганным ветром его сорвало с якорей и прижало левым бортом к головной части каботажного мола. Судно причинило молу значительные разрушения и само получило несколько пробоин. В трех поясах наружной обшивки на протяжении 90 метров нарушились заклепочные швы, оказались выбитыми около 5 тысяч заклепок. Хлынувшая через разошедшиеся швы вода затопила отсеки, и судно село на грунт на глубине 8,6 метра.

Семнадцать суток эпроновцы днем и ночью самоотверженно трудились на аварийном пароходе. Разошедшиеся швы скреплялись болтами с откидными головками. Образовавшиеся отверстия и ослабленные заклепки промазывались специальной смесью. Часть швов забили деревянными чопами и клиньями, а пробоины зацементировали. Вода откачивалась с помощью переносных паровых камеронов, мотонасосов и стационарных насосов спасательного буксира «Кабардинец».

Спасательные работы завершились успешно. 27 декабря пароход уже был на плаву.

Не успели эпроновцы поднять «Полцеллу», как им пришлось бросить свои силы на спасение испанского танкера «Зарроза» (водоизмещение 9250 тонн). 29 ноября 1933 года, приняв на борт 5700 тонн газойля, это судно отправилось из Батуми на родину. На другой день разыгрался шторм, снегопад. В густом тумане ветром и течением танкер сносило к берегу. Капитан дал полный ход и переложил руль лево на борт. Однако это не помогло. Тогда отдали якоря. Но они ползли по грунту, потом лопнули якорцепи, и судно выбросило на отмель в 20 метрах от берега, в непосредственной близости от порта Батуми.

6 декабря шторм начал ослабевать, и эпроновцы смогли приступить к спасательным работам. Водолазы установили, что корпус не получил серьезных повреждений, оказались обломанными три лопасти гребного винта и руль до половины. Образовалось много вмятин в наружной обшивке корпуса. Судно сидело в выбитом им котловане с креном 3° на правый борт.

К 16 декабря к танкеру подвели с берега трубопровод и начали откачку газойля. Одновременно пытались стянуть судно с мели. Когда откачали 2000 тонн груза, снова усилился шторм, крутая волна отбросила корму судна на 15 метров к берегу. Трубопровод разрушился, три дня ушло на его восстановление. Продолжив откачку груза, эпроновцы стали снова стягивать «Заррозу» за нос в море, но и на этот раз безуспешно. Шторм не утихал. Решили работы временно прекратить. Наступил новый, 1934 год. К 9 января состояние судна еще более ухудшилось, в корпусе появились повреждения. Танкер с правого борта повернулся на левый с креном 10°. Затопило машинно-котельное отделение, насосы стали, котлы пришлось погасить.

Операция осложнялась. Было решено от глубокой воды до судна прорыть землесосом канал шириной 25 метров и глубиной 4,5 метра, удалить грунт от борта со стороны моря, одновременно заделать пробоины, осушить отсеки и выкачать остатки газойля. Прежде всего предусматривалось загерметизировать машинно-котельное отделение и поднять пар. После этого развернуть танкер по оси прорытого канала носом к морю и стащить его на глубину. На случай шторма, чтобы предупредить забрасывание судна к берегу, было предусмотрено быстрое затопление отсеков.

Все запланированное удалось выполнить, хотя для этого и потребовалось несколько больше времени, чем предполагалось: канал то и дело замывало грунтом. Выход был найден простой: вместо землесоса грунт быстро, за считанные часы, был промыт с помощью гребных винтов спасательного судна «Кабардинец». Остальное не представляло особых трудностей. «Зарроза» довольно легко сошла на глубокую воду и была отбуксирована в порт.

2 ноября 1934 года беда приключилась с английским пароходом «Гольден-Си» (водоизмещение 8500 тонн) в бухте Тетюхе в Японском море. Внезапно налетевший шквалистый, 11-балльный ветер поднял крупную волну. Судно, не устоявшее на якоре, начало дрейфовать в сторону берега и вскоре было прижато к песчаной отмели. Капитан, чтобы сняться с мели, стал маневрировать, переключая машину с «полного вперед» на «полный назад». Но вывернуть корму на ветер не смог. Пароход, перемещаясь вдоль берега, разрушил головную часть деревянного причала и выскочил на камни в 10–20 метрах от суши.

10-балльный шторм бушевал еще сутки. При ударах судна о камни отбило руль и лопасти гребного винта, в днище образовались пробоины и многочисленные вмятины. Все отсеки, кроме котельного и машинного отделений, оказались затопленными водой. Во втором и четвертом трюмах находилось 840 тонн груза, в бункерах 400 тонн угля, а в танках – 980 тонн балластной воды.

Группа эпроновцев на небольшом буксире «Бурный» к месту аварии смогла прибыть лишь вечером 6 ноября. Пока капитан связывался через японские средства связи с владельцами судна, прошло еще трое суток. 9 ноября эпроновцы смогли наконец начать спасательные работы. За восемь дней к бортам «Гольден-Си» нанесло штормом и течением много песка, у кормы намело песчаный островок. На днище обнаружилось много отверстий от выбитых заклепок, разошедшихся швов наружной обшивки.

Операция предстояла сложная. Надо было заделать пробоины в доступной части днища, выгрузить из трюмов груз и уголь, осушить основные отсеки судна до второго дна насосами, а из междудонных цистерн вытеснить воду сжатым воздухом, затем завести 13 якорей (кормовые уложить веером по правому борту, чтобы развернуть корму на 75—100° вправо с помощью шести пар гиней и тягового усилия судна-буксировщика, а двумя якорями удерживать нос судна от заваливания в сторону берега), отдельные валуны, мешавшие развороту судна и последующему его стягиванию на глубокую воду, раздробить подводными взрывами и лишь после всего этого совместными усилиями буксировщиков и гиней развернуть корму «Гольден-Си» и стянуть судно с мели.

Метеорологические условия были крайне неблагоприятными. Дули штормовые ветры, мороз достигал 25°. Водолазы трудились в битом льду, подо льдом. Водяные брызги обдавали борта, надстройки, мачты, лебедки, мгновенно превращаясь в лед. В водолазных шлангах настывали ледяные пробки, моторы насосов не заводились, непригодным к работе становился цемент.

20 ноября, когда основные подготовительные работы были завершены, в бухту Тетюхе пришел мощный ледокол «Красин». На следующий день с него завели восьмидюймовый стальной трос и произвели пробную обтяжку буксира и всей системы гиней. Ледокол при этом потерял один из своих становых якорей, но «Гольден-Си» все же сдвинулся на метр. 23 ноября попытку повторили, но на «Красине» вышла из строя буксирная лебедка.

До прихода другого буксировщика эпроновцы полностью закончили цементировку пробоин, осушение отсеков, дробление валунов и обжим гиней. При натяжении всех шести пар гиней с помощью «Бурного» удалось продвинуть аварийное судно еще на два метра и развернуть на 2° на правый борт.

Когда вместо «Красина» прибыл пароход «Кречет», с него и с «Бурного» были заведены стальные буксиры. За неделю, с 17 до 25 декабря, удалось постепенно развернуть английское судно и снять его с камней. 31 декабря «Гольден-Си» был отбуксирован во Владивосток.

Еще одно английское судно было спасено на Дальнем Востоке. Пароход «Тереза Моллер» (6390 тонн) 13 октября 1937 года во время сильного шторма выбросило на берег в северной части острова Сахалин. Героическими усилиями эпроновцев во главе с корабельным инженером А. Н. Танцыревым судно было стянуто на глубокую воду и подготовлено к буксировке. Однако поднявшийся ураганный ветер забил весь район шугой, которая к 20 декабря смерзлась в сплошной лед. Эпроновцам пришлось зимовать на судне, оказавшемся в ледовом плену. Лишь спустя четыре месяца бухта очистилась ото льда, и 5 мая 1938 года пароход был доставлен в порт Советская гавань.

В 1935 году эпроновцы на Черном море спасли датский теплоход «Борнгольм» (водоизмещение 5500 тонн), греческие пароходы «Агалиани» (3500 тонн) и «Аэлос» (8500 тонн).

«Борнгольм» во время жестокого шторма (боры) отстаивался без груза в Цемесской бухте. В ночь на 7 января теплоход понесло к берегу, и он выскочил на отмель вблизи старой крепости. Бора свирепствовала несколько суток, судно превратилось в ледяную глыбу причудливой формы. Эпроновцы порекомендовали капитану принять максимальный балласт. Эта мера, а также груз намерзшего льда, предотвратили дальнейшее забрасывание «Борнгольма» к берегу. Когда погода улучшилась, группа ЭПРОНа разгрузила с судна балласт, сколола лед. 15 января с помощью двух пар шестишкивных гиней и двух буксиров теплоход был снят с мели.

Пароход «Агалиани», стоявший под погрузкой угля в Мариупольском порту, 13 декабря 1934 года при операциях с перекачкой водяного балласта резко накренился на левый борт, зачерпнул через комингсы всех четырех люков много воды и затонул на глубине 10 метров с креном 37°.

Эпроновцам пришлось поднимать судно в тяжелых погодных условиях: мороз достигал 29°, ни на день не прекращались метели. Замерзали шланги, лопались трубы, останавливались насосы. Работы велись круглосуточно. Грейфером была выгружена большая часть угля. Люки трюмов заглушили прочными щитами, а все забортные отверстия – пробками, чопами и пластырями. 19 января в результате генеральной откачки воды из всех трюмов и машинно-котельного отделения судно было поставлено на плав.

Пароход «Аэлос», следовавший из Италии, в ночь на 3 сентября 1935 года сел на камни Суджукской косы под Новороссийском. На помощь ему пришла группа ЭПРОНа во главе с А. Н. Григорьевым. Обследовав судно, она предложила капитану немедленно принять полный балласт, вскрыть горловины второго дна и частично заполнить водой трюмы. Это было сделано весьма своевременно: вскоре разыгрался сильный шторм. Но он уже не смог забросить пароход дальше на камни. 9 сентября «Аэлос» с помощью 40-тонных массивов, положенных на грунт, и трех пар гиней был сдернут с камней буксиром «Тайфун».

Немало иностранных судов эпроновцы спасли в 30-х годах на Севере, в том числе крупный голландский транспорт «Алкаид» (10 500 тонн), норвежские транспорты «Хаугланд» (7500 тонн) и «Кристина» (5000 тонн), английский транспорт «Усквалей» (7000 тонн), греческий пароход «Антониас Врангисис» (5000 тонн), английский рыболовный траулер «Найтвоч» (750 тонн).

Спасать иностранные суда эпроновцам приходилось и в последующие годы в самых различных районах Мирового океана. Воспитанные на высоких идеалах гуманизма, они всегда по первому сигналу «SOS» приходили на помощь попавшим в беду мореплавателям и не щадили сил, чтобы вызволить их из лап беспощадной стихии.

ОСОБЫЙ СЛУЧАЙ

Этот беспрецедентный случай, о котором пойдет речь ниже, был связан с легендарным ледокольным пароходом «А. Сибиряков».[57]57
  Водоизмещение 2870 т, длина 77 м, ширина 10,2 м.


[Закрыть]

Судно это в предвоенные годы было известно во всем мире. В 1932 году оно впервые в истории мореплавания совершило за одну навигацию сквозной переход из Архангельска в Петропавловск-Камчатский. Экспедицию возглавлял академик О. Ю. Шмидт, ее научным руководителем был профессор В. Ю. Визе, капитаном парохода – В. И. Воронин. Преодолевая тяжелые льды, «А. Сибиряков» прошел через шесть арктических морей – Белое, Баренцево, Карское, Лаптевых, Восточно-Сибирское и Чукотское. В пути неоднократно возникали аварийные ситуации. В конце труднейшего ледового плавания на судне обломились лопасти гребного винта, и последний участок пути оно прошло под парусами, сооруженными из разных корабельных брезентов.

В 1933 году маршрутом «А. Сибирякова» прошел легендарный «Челюскин», в 1934 – ледорез «Ф. Литке», а в последующие годы – «Седов» и другие суда. Так «с легкой руки» знаменитого ледокола была освоена самая сложная в мире океанская трасса – Северный морской путь.

«А. Сибиряков» после героического перехода продолжал успешно плавать в суровых широтах Арктики. Но однажды, темной полярной ночью, его подстерегла беда: 24 ноября 1936 года при выполнении специального задания судно в Карских воротах в трех милях от побережья Новой Земли на полном ходу наскочило на подводные рифы. В первом и втором балластных танках образовались пробоины, третий трюм частично затопило водой.

Капитан «А. Сибирякова» Марков попытался сняться с рифов самостоятельно, но это ему не удалось. На следующие сутки резко усилился ветер, многотонные волны обрушивались на судно, раскачивая его, с силой бросая на камни. Очередной гигантской волной его подбросило вверх и перекинуло через каменную гряду ближе к берегу. В днище появились новые пробоины, третий трюм заполнился водой, затопило машинное и котельное отделения. Пароход лишился отопления, радиосвязи и света.

Положение сибиряковцев стало критическим. Но помощь уже к ним шла. 25 ноября, на второй день после аварии, небольшая группа эпроновцев во главе с Н. М. Петровым и инженером В. П. Мурником на ледоколе «Ленин» из Архангельска направилась к Новой Земле. Группу водолазов возглавлял С. Е. Буленков. Через 5 дней на пароходе «Рошаль» и спасательном буксире «Мурман» вышли из Мурманска основные силы Северной экспедиции и специалисты Главного управления ЭПРОНа во главе с И. А. Загвоздиным и Т. И. Бобрицким.

Глубоководная камера А. 3. Каплановского

Спуск под воду глубоководной камеры Е. Г. Данилевского

Всплытие на понтонах подводной лодки «Пеликан»

Всплытие носовой части подводной лодки «Орлан»

«Орлан» в доке

Л. Н. Захаров (1924 г.)

К. А. Павловский (1935 г.)

Ф. К. Хандюк (1935 г.)

В. М. Медведев (1949 г.)

В. И. Правдин (1935 г.)

Ф. А. Шпакович (1936 г.)

А. К. Михайлов (1945 г.)

А. А. Новицкий (1944 г.)

Т. И. Бобрицкий (1947 г.)

А. С. Вольнов (1970 г.)

Схема подъема английской подводной лодки «Л-55»

«Л-55» в доке

Подъем башни линкора «Императрица Мария»: вверху – всплытие башни на кольцевом понтоне; внизу – башня всплыла, в центре понтона возвышается ее хвостовик

Всплытие носа эсминца «Калиакрия»

Затонувший у мола в Новороссийске транспорт «Полнелла»

Пароход «Лейтенант Краскин» на камнях в Японском море

Ледокольный пароход «Малыгин» на камнях у о. Шпицберген

А. Д. Разуваев (1950 г.)

И. И. Выскребенцев (1960 г.)

Б. А. Иванов (1960 г.)

В. Ф. Кюнстлер (1937 г.)

П. П. Константинов (1944 г.)

А. Н. Крылов (1943 г.)

Л. А. Орбели (1949 г.)

Подъем лидера «Ташкент» на понтонах

Ф. И. Крылов (1935 г.)

С. Е. Буленков (1942 г.)

Г. Л. Артюхов (1938 г.)

Ф. Ф. Казаков (1953 г.)

М. С. Борисов (1935 г.)

Ф. С. Каюков (1953 г.)

Е. М. Крепс (1946 г.)

Т. В. Королев (1948 г.)

Я. И. Кузима(1942 г.)

А. А. Кузнецов (1971 г.)

Г. Н. Мешалов (1945 г.)

А. А. Фролов (1957 г.)

Подъем ледокольного парохода «Садко»: вверху – всплытие носа; внизу – «Садко», поднятый на понтонах

Танкер «Вайян Кутюрье»: вверху – вверх килем; внизу – поворот на ровный киль

Теплоход «Украина» в Новороссийском порту перед подъемом

Подъем крейсера «Червона Украина» на понтонах

Поднятый и восстановленный лайнер «Адмирал Нахимов»

Поднятый и восстановленный лайнер «Русь»

Подъем лайнера «Русь»: вверху – затопленный лайнер подготовлен к подъему; внизу – лайнер в процессе подъема

Н. П. Чикер (1959 г.)

А. Ф. Маурер (1968 г.)

Н. А. Максимец (1948 г.)

В. П. Мурник (1959 г.)

И. П. Надеждин(1955 г.)

П. Н. Никольский (1949 г.)

Д. М. Парамонков (1967 г.)

П. Н. Литвинов (1947 г.)

Г. А. Левинсон (1945 г.)

М. Н. Чарнецкий (1943 г.)

Подъем лайнера «Советский Союз». Вверху – лайнер до затопления; внизу – затопленный лайнер

Схемы поворота лайнера на ровный киль

Лайнер поднят и осушен

Поднятый и восстановленный лайнер «Советский Союз»

М. Ф. Чеков (1945 г.)

М. С. Мищенко (1956 г.)

П. Д. Фаддеев (1947 г.)

Б. В. Земсков (1952 г.)

К. А. Цыбин (1966 г.)

А. И. Кулагин – во время отражения атаки фашистских самолетов (Северный флот, 1942 г.)

Спасательное судно в море

А. И. Фигичев (1949 г.)

Ветераны Ленинградского 27-го отряда технических работ КБФ (слева направо). 1-й ряд: Л. Г. Молчанов, Б. Н. Соколов, А. Н. Говоров, А. П. Бураченков, В. К. Карпов, С. П. Семичев; 2-й ряд: А. Н. Славгородский, В. Я. Клепиков, Т. М. Борисов, Л. И. Вишневсний, П. В. Медведев (1972 г.)

М. Н. Мелешко (слева) и Г. Н. Михайлов (1967 г.)

Б. Г. Бащук (1957 г.)

Современное спасательно-судоподъемное судно «Карпаты»

Современное спасательное судно

Глубоководная рабочая камера

С. 3. Прилепский (1947 г.)

В. А. Михайлов (1947 г.)

Н. П. Муру (1956 г.)

С. Я. Мальцев (1944 г.)

Н. А. Кузнецов (1950 г.)

Подъем крейсера «Чунцин»

К аварийному судну были доставлены водоотливные средства общей производительностью 1800 тонн в час, три комплекта гиней, якоря, тросы, цемент, лес и другое имущество, а также двухмесячный запас продовольствия.

Эпроновцы знали, что борьба за жизнь «А. Сибирякова» будет тяжелой, им уже приходилось спасать ледокольные суда такого типа, в частности «Малыгина» в 1933 году. Но то, с чем они столкнулись на месте, превзошло все их предположения. «А. Сибиряков» прочно сидел на камнях средней частью корпуса, как раз под машинно-котельным отделением. Носовая (25 метров) и кормовая (17 метров) его части находились на весу. В днище обнаружились большие разрушения. Все отсеки оказались затопленными водой на уровне поверхности моря. Судно имело крен 5° на правый борт.