Текст книги "Убийство президента Кеннеди. Ли Харви Освальд — убийца или жертва заговора?"

Автор книги: Николай Платошкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 23 страниц)

Скандал вокруг Бейкера был отнюдь не единственной головной болью Джонсона осенью 1963 года. Вице-президент сумел выбить для завода корпорации «Дженерал дайнемикс» в техасском Форт-Уорте контракт на постройку нового истребителя для ВВС. Сумма контракта была по тем временам астрономической – 7 миллиардов долларов. Услуги Джонсона были отнюдь не бескорыстными: ему собрали наличными 100 тысяч долларов. Теперь всеми этими делами занялись пресса и конгрессмены. Джонсон не сомневался, что за «наездами» на него стоят братья Кеннеди.

Джон Кеннеди замахнулся и на «святое»: специальные налоговые льготы американского нефтяного бизнеса, интересы которого в Вашингтоне лоббировал Джонсон. В октябре 1962 года был принят так называемый закон Кеннеди, по которому исчезала разница в налогообложении репатриированной прибыли и той прибыли, которая инвестировалась за границей. Формально закон касался всех отраслей экономики, однако бил в основном по нефтяным компаниям, которые имели большие активы за рубежами США.

Кеннеди изъял вопросы регулирования нефтедобычи из ведения министерства внутренних дел, которое было на корню закуплено нефтяным лобби. Была создана специальная независимая межведомственная комиссия под руководством помощника президента Майера Фельдмана. В июле 1963 года она разработала законопроект, по которому ликвидировалась налоговая льгота под названием «скидка на истощение ресурсов». Она существовала с 1920 года, когда добычей нефти занимались в основном мелкие компании и частники-кустари. Те не могли определить, насколько богатым окажется месторождение и не пропадут ли вложенные в его освоение средства.

Поэтому они могли удерживать 27 процентов прибыли в качестве страховки возможных рисков. В 1963 году эта скидка была анахронизмом, но позволяла крупным техасским нефтяным компаниям того же Мерчисона или Ханта не отдавать в бюджет до трех миллиардов долларов. Стоявшая за Кеннеди северо-восточная финансовая группа не была заинтересована в сохранении льгот для своих конкурентов и политических противников, и Кеннеди решили поставить нефтяных королей на место. 8 ноября 1963 года президенты трех крупнейших нефтяных ассоциаций США беседовали с президентом, но не смогли его разубедить. После 22 ноября 1963 года новый президент Джонсон расформировал комиссию Фельдмана.

Летом 1963 года, как уже упоминалось, Кеннеди внес в конгресс пакет законопроектов, направленных на фактический запрет расовой сегрегации в южных штатах. Пока Джонсону удавалось, используя свой громадный опыт закулисных сделок и наработанные связи, блокировать эти законопроекты в конгрессе. Но после выборов 1964 года, когда Кеннеди уже не надо было учитывать голоса южных штатов, все исходили из того, что президент продавит законы через парламент.

Джонсону, как всегда, попытался помочь Гувер. Он сфабриковал документы, из которых следовало, что самый популярный негритянский лидер Мартин Лютер Кинг находится под влиянием коммунистов. Роберту Кеннеди скрепя сердце пришлось дать согласие на прослушивание ФБР телефонных разговоров Кинга. 22 июня 1963 года Кеннеди встретился с Кингом и прямо сказал ему, что тот находится под пристальным наблюдением. Разговор на эту тему проходил не в кабинете, а в саду. Кеннеди не исключал, что Гувер прослушивает и его самого.

Итак, к осени 1963 года президентом были крайне недовольны многие силы, а именно:

– юго-западная финансово-промышленная группа и ее политическое лобби Джонсон – Гувер – Мерчисон;

– организованная преступность, измученная ретивым министром юстиции Робертом Кеннеди;

– кубинская эмиграция и стоящие за ней многие сотрудники ЦРУ вместе с огромной инфраструктурой подпольных организаций, фирм и тренировочных лагерей;

– крайне правые политические группы типа Общества Джона Берча и его лидера отставного генерала Уокера, а также расисты всех мастей, недовольные «пронегритянской» политикой Кеннеди.

Лидеры всех этих групп хорошо знали друг друга и были связаны узами прочной финансовой и политической взаимной поддержки. Проследим цепочки этих многолетних связей, о которых тогда ничего не знало подавляющее большинство не только простых американцев, но и часть политической элиты страны.

Джонсон – Гувер. Когда техасский политик Линдон Джонсон перебрался в Вашингтон, он поселился на той же самой улице, где жил Гувер. В сенат Джонсон был избран с перевесом всего в 87 голосов в одном из избирательных округов Техаса, и его обвиняли в подтасовке голосования. Гувер послал своих агентов в Техас «разобраться». Доклад ФБР был в пользу Джонсона, и с тех пор техасский сенатор был в неоплатном долгу перед шефом ФБР. И долг этот с годами только возрастал. В 1956 году были выявлены вопиющие нарушения во время техасских первичных выборов в округе Ларедо на границе с Мексикой (этот район и по сей день остается одним из самых коррумпированных в США). Голоса избирателей покупались, причем за счет «налога» на местных госслужащих, которым в противном случае грозило увольнение. Агенты ФБР подтвердили факты коррупции, но отметили, что Ларедо является «личной политической вотчиной» Линдона Джонсона. Гувер после этого замял дело.

Благодарный Джонсон согласовывал с Гувером кандидатуры всех претендентов на работу в штабе лидера сенатского большинства.

В октябре 1962 года стало известно, что вице-президент посещал клуб «Карусель» в Мэриленде, где политики развлекались с проститутками и в компании лидеров организованной преступности. Соответствующий доклад агентов ФБР Гувер решил поберечь до лучших времен.

А Джонсона уже преследовал скандал покруче. Таинственной смертью умер сотрудник министерства сельского хозяйства США Генри Маршал, который расследовал расхищение федеральных дотаций техасским предпринимателем Билли Солом Эстесом. Маршала нашли с пятью пулевыми ранениями в нижнюю область живота. Одна из техасских местных газет опубликовала материал о связях Джонсона и техасского губернатора Коннэли с Эстесом. Утверждалось, что вице-президент занял Эстесу 5 миллионов долларов. Историю подхватил один из ведущих национальных телеканалов CBS. А на основе материала CBS конгрессмен-республиканец из Флориды Билл Крэмер готовил официальную резолюцию палаты представителей с требованием импичмента Джонсона. Вице-президент позвонил Гуверу и попросил, чтобы ФБР «потолковало» с редактором техасской газеты и с Крэмером. Гувер опять помог замять скандал (полиция решила, что Маршал покончил жизнь самоубийством), но на всякий случай проинформировал о деле Эстеса своего непосредственного начальника Роберта Кеннеди. Гувер всерьез полагал, что Джонсон может не удержаться, и поэтому перестраховывался. Когда президента Кеннеди не стало, новый президент Джонсон продлил срок пребывания Гувера на посту директора ФБР, хотя в 1964 году тот должен был уходить на пенсию в связи с достижением предельного срока пребывания на госслужбе. Добавим, что в 1985 году Эстес, выторговав себе иммунитет от уголовного преследования, сообщил, что убийство Маршала заказал лично Джонсон.

Гувер – техасские нефтяные миллионеры. Начиная с 1953 года Гувер проводил свой летний отпуск в калифорнийском отеле «Дель Чарро» («Ковбой» – в переводе с испанского), который принадлежал техасскому нефтяному королю Клинту Мерчисону. Простых посетителей в этом отеле не было, только друзья клана Мерчисонов. В отеле было два заповедных правила: туда не пускали евреев, и никто из гостей не оплачивал свои счета. Отпуск Гувера обходился в 3 – 4 тысячи долларов (Ли Харви Освальд не смог бы заработать такую сумму за целый год). Но директор ФБР не просто отдыхал в Калифорнии: его страстью были скачки. Мерчисон советовал ему, на какую лошадь ставить, и Гувер никогда не проигрывал. В долгу он не оставался. Как-то раз Мерчисон задумал приобрести ипподром, но его хозяин на продажу не соглашался. Тогда по просьбе Мерчисона Гувер послал агентов ФБР потолковать со строптивцем, после чего сделка состоялась без проволочек.

В отеле «Дель Чарро» отдыхали (причем одновременно с Гувером) и представители организованной преступности. Бывал там и некто Джек Рубинштейн из Далласа, который просил, чтобы его называли Джек Руби.

Гувер участвовал и в нефтяном бизнесе Мерчисона, причем на особых условиях. Директор ФБР вкладывал средства в освоение нефтяной скважины, и если она оказывалась убыточной, то деньги ему возвращали. Делать такие беспроигрышные инвестиции как раз и позволяла налоговая скидка на истощение ресурсов, на которую замахнулся либерал Кеннеди.

Политическая тактика кланов Мерчисонов и Хантов довольно серьезно отличалась друг от друга. Хант был даже по меркам Юга США оголтелым расистом и считал федеральное правительство прислужниками коммунистов. Он щедро финансировал всякие крайне правые полувоенные формирования и имел собственную службу безопасности. Не будет преувеличением сказать, что Хант находился в состоянии открытой войны с администрацией Кеннеди, причем даже не столько по экономическим, сколько по идейным соображениям.

Мерчисон старался избегать открытой конфронтации и влиять на политику в Вашингтоне путем лоббирования своих интересов. Именно он был инициатором выдвижения Эйзенхауэра на пост президента США в 1952 году (предварительно Клинт Мерчисон обсудил свою идею с Гувером). Избрав Эйзенхауэра, техасские нефтяные магнаты не пожалели: еще никогда федеральные власти так щедро не раздавали лицензии на добычу нефти на принадлежащих правительству США землях.

Во время предвыборной кампании 1960 года симпатии Мерчисона были, естественно, на стороне Никсона, но Джонсон убедил своего давнего друга дать денег и демократам. Иначе в случае победы Кеннеди техасскому бизнесу придется распрощаться со скидкой на истощение ресурсов. Клинт Мерчисон так и сделал и к 1963 году чувствовал себя обманутым: Кеннеди, несмотря на заверения Джонсона, готовился закрыть любимую налоговую лазейку. Говард Хант неоднократно говорил в своем кругу, что Америке без Кеннеди будет гораздо лучше.

Гувер – Джонсон – организованная преступность. Наиболее влиятельной фигурой американской организованной преступности и ее финансовым гением был в 50-е годы Мейер Лански. Он еще в 30-е годы установил доверительные отношения с Гувером, сдав ему своего конкурента Лепке по кличке «Бухгалтер». Позднее у Лански появился компромат на Гувера: фотографии, на которых директор ФБР занимался сексом со своим многолетним помощником Клайдом Толсоном. ФБР не трогало Лански и его даже считали агентом федеральных правоохранительных органов среди руководства организованной преступности. Итальянская мафия упрекала Гувера в расизме: он, мол, преследует только выходцев с Апеннинского полуострова, но не трогает евреев-мафиози.

Но на самом деле не трогали и тех итальянцев, кто входил в «семью» Лански. Например, босса мафии в Новом Орлеане Карлоса Марчелло. ФБР считало этого человека, империя которого превосходила бюджет штата, торговцем помидорами с доходом в 1600 долларов в месяц. Как мы помним, министр юстиции Роберт Кеннеди весной 1961 года депортировал «гватемальца» Марчелло на «родину» и тот поклялся отомстить. Причем «зуб» на Марчелло у братьев Кеннеди был по политическим мотивам. Во время предвыборной кампании 1960 года Роберт просил Марчелло побудить делегацию луизианских демократов голосовать на национальном съезде за кандидатуру Джона Кеннеди. Однако Марчелло, имевший в штате определяющее влияние, встал на сторону Джонсона. Теперь братья Кеннеди мстили ему.

Марчелло и Джонсон приносили друг другу пользу еще и до судьбоносного съезда демократов в 1960 году. В 1954 году на скамью подсудимых попал организатор нелегального игорного бизнеса в Хьюстоне Джек Хэлфен. Он «раскололся» и сообщил, что 40 процентов прибыли забирал Марчелло, 35 процентов – он сам, а еще 25 процентов уходило на подкуп техасских политиков. В том числе Линдон Джонсон получил за время своего пребывания в сенате 500 тысяч долларов. Хэлфен подтвердил свои слова фотографиями, на которых он был изображен вместе с Джонсоном, а также посланием последнего в Техасский совет по помилованиям с просьбой помиловать Хэлфена.

В Далласе делами «семьи» Лански заправлял Фрэнсис Чивелло, пользовавшийся у местного ФБР прекрасной репутацией. Говорили, что в городе нельзя осуществить ни одну операцию без предварительного одобрения Джека Руби, отвечавшего в далласской мафии за связи с правоохранительными органами. В 50-е годы Руби был курьером Лански, перевозившим крупные суммы наличных денег с Кубы: выручку процветавших казино Лански в Гаване.

На Марчелло работал Дэвид Феррье, а дядя Освальда «Датц» был близко знаком с водителем Марчелло и некоторыми другими помощниками босса новоорлеанской мафии.

Техасский нефтяной бизнес – организованная преступность. На уровне США примерно 20% производства нефтяной компании Мерчисона «Ойл Лиз компани» принадлежало некоему Жерардо Катене, который входил в «семью» одного из лидеров американской мафии Вито Дженовезе. В Техасе банковский бизнес Мерчисона был тесно связан с делами некоего Хермана Биба, а тот обслуживал и интересы Карлоса Марчелло. В Далласе друг Джека Руби Джо Кампизи, занимавшийся запрещенными в Техасе азартными играми, был близок с наследником империи Мерчисонов Клинтом Мерчисоном-младшим. Кампизи организовывал туры из Далласа в Лас-Вегас, в казино Мейера Лански. После убийства Кеннеди Кампизи примеривался на пост главы далласской семьи вместо Фрэнсиса Чивелло.

Мерчисон получал при посредничестве мафии крайне выгодные кредиты из пенсионного фонда профсоюза водителей грузовиков, лидер которого Джимми Хоффа был непримиримым врагом Роберта Кеннеди. В мае 1962 года Хоффа был осужден.

Кубинская эмиграция – организованная преступность – техасский бизнес – правые экстремисты.

О попытке ЦРУ привлечь лидеров мафии к убийству Кастро было уже упомянуто выше. Но те ненавидели Кастро ничуть не меньше, чем братьев Кеннеди. В сентябре 1962 года босс мафии в Майами (центр кубинской эмиграции в США) Сантос Трафиканте беседовал с одним из представителей кубинской эмиграции Хосе Алеманом (не зная, что тот является осведомителем ФБР). Трафиканте предложил Алеману выгодный кредит из пенсионного фонда профсоюза водителей грузовиков, который якобы уже был одобрен лично лидером профсоюза Хоффой. Разговор зашел о том, как братья Кеннеди несправедливо преследуют «пролетария» Хоффу. Трафиканте с нескрываемой злобой пообещал, что президент Кеннеди получит то, что заслужил. Алеман, прикинувшись, что не понял угрозы, возразил, что президент хорошо делает свое дело и его наверняка переизберут. Трафиканте ответил: «Ты не понимаешь меня. Кеннеди не доживет до выборов. Его прикончат». Алеман сообщил о разговоре в ФБР, но там ему не придали никакого значения.

Основными связными между мафией, ЦРУ и кубинскими эмигрантами в 1963 году были боссы флоридской мафии Джон («Джонни») Розелли и живший вместе с ним Джон Мартино. Оба активно участвовали в игорном бизнесе на Кубе до 1959 года и оба понесли большие финансовые потери после прихода к власти Кастро. В 1963 году Мартино освободили из гаванской тюрьмы и, прибыв во Флориду, он немедленно стал вынашивать планы мести Кастро. В 1963 году Розелли и Мартино получали основную помощь от Уильяма Паули, близкого друга Ричарда Никсона.

На биографии Паули стоит остановиться чуть подробнее. Он был дипломатом, дослужившимся до посольской должности, и личным другом директора ЦРУ Аллена Даллеса. В 1954 году Паули участвовал в свержении правительства Арбенса в Гватемале. До 1959 года он владел на Кубе автобусной компанией Гаваны и авиакомпанией. Лишившись всего этого после прихода Кастро к власти, Паули был лично заинтересован в свержении кубинского революционного режима.

Все эти люди (Розелли, Мартино и Паули) поддерживали тренировочный лагерь кубинской эмиграции под Новым Орлеаном, закрытый ФБР в конце июля 1963 года с помощью Ли Харви Освальда.

В июне 1963 года Розелли встретился с офицером ЦРУ Уильямом Харви, который курировал кубинскую эмиграцию во Флориде и ненавидел Кеннеди за предательство экспедиции в заливе Свиней в апреле 1961 года. В этом же месяце на судне, предоставленном Паули, к берегам Кубы отправилась группа, намеревавшаяся убить Кастро. В ее состав входили Джон Мартино и Лоран Холл (именно он, по утверждению ФБР, приходил к Сильвии Одио в конце сентября 1963 года). Третьим террористом являлся ветеран известной нам группы «Альфа-66» Эдди Байо (он же Перес). На лодке находился также агент ЦРУ Роландо Мартинес (в 1972 году он, как и некоторые другие люди, связанные с покушением на Кеннеди, будет замешан в уотергейтской афере). Пятым участником экспедиции был Уильям Робертсон, участвовавший по линии ЦРУ в свержении националистического правительства гватемальского президента Хакобо Арбенса в 1954 году. Впоследствии он работал на разведку никарагуанского диктатора Сомосы (который, как мы помним, финансировал лагерь кубинских эмигрантов под Новым Орлеаном). В 1961 году он встречался с Робертом Кеннеди и обсуждал с ним подрывные акции против Кубы. К 1963 году Робертсон близко сошелся с Розелли. В лодке был и корреспондент журнала «Лайф» Ричард Биллингс (именно этот журнал после убийства Кеннеди приобретет и тем самым на время изымет из поля зрения общественности знаменитую пленку кинооператора-любителя Абрахама Запрудера, снятую в Далласе 22 ноября 1963 года).

Миссия Мартино в июне 1963 года была простой: он хотел организовать очередную провокацию против Кубы, чтобы поссорить Кеннеди с Хрущевым (для этих же целей «Альфа-66» нападала весной 1963 года на советские суда на Кубе). Формально команда Мартино должна была доставить с Кубы двух советских полковников-перебежчиков, которые на пресс-конференции в США должны были заявить, что СССР и не думал выводить с Кубы ракеты после Карибского кризиса. Но история с полковниками, скорее всего, была выдумана от начала и до конца, чтобы привлечь ЦРУ к участию в этом рейде. Ведь ранее ЦРУ уже получало от «Альфы-66» захваченное на советских судах в кубинских портах оборудование. На самом же деле основной и неофициальной целью рейда было убийство Кастро, за которое участникам высадки лично Сантосом Трафиканте была обещана большая денежная награда. В случае успеха ЦРУ пришлось бы прикрывать террористов, так как американская разведка стояла за ними. Точно такая же схема по вовлечению ЦРУ в качестве прикрытия и была использована при покушении на Кеннеди. Мартино высадил Байо и его подручных на Кубе, и они больше не вернулись.

Зато после убийства Кеннеди Розелли и Мартино в один голос говорили, что американского президента убил Кастро в отместку за попытки ЦРУ и мафии убить его самого. В 1975 году Мартино вдруг разговорился. Вот что он сообщил своему другу техасскому бизнесмену Фреду Клаасену: «Настроенные против Кастро люди использовали Освальда. Освальд не знал, на кого он работал, он просто не подозревал, кто его использует. Освальд должен был встретиться со своим контактером в кинотеатре. Они должны были встретить его в кинотеатре и вывезти его из страны, а затем убрать его. Освальд сделал ошибку… Мы не смогли до него добраться. Поэтому Руби заставили убить его».

В 1976 году Джонни Розелли сообщил правоохранительным органам США, что Кеннеди убили люди, причастные к попыткам покушения на Кастро. Именно эта информация и послужила предлогом для образования Специального комитета конгресса по покушениям, то есть убийство президента было решено фактически расследовать заново. В июле 1976 года Розелли исчез, и спустя

10 дней его обезображенное тело нашли в одном из флоридских водоемов. Полиция установила, что бывшего гангстера жестоко пытали.

Сэм Джанкана, глава чикагской «семьи», участвовавший еще в первых попытках убийства Кастро, готовившихся ЦРУ и мафией, был найден мертвым в луже крови в июне 1975 года. По данным полиции, оружие, убившее Джанкану, было куплено во Флориде. Перед самой смертью Джанкана как раз собирался давать показания комитету конгресса, расследовавшему участие ЦРУ в покушениях на Кастро.

После убийства Джанканы служба наблюдения ФБР записала на пленку следующие слова Сантоса Трафиканте: «Теперь в живых остались только два человека, которые знают, кто убил Кеннеди. Но они не заговорят». Не вызывает сомнений, что одним из этих людей был Трафиканте. Когда его вызвали в упомянутый выше комитет конгресса по покушениям, то задали три главных вопроса: «Обсуждали ли вы с кем-нибудь планы покушения на президента Кеннеди? Знали ли вы Джека Руби до 22 ноября 1963 года? Когда вы были в тюрьме на Кубе, посещал ли вас там Джек Руби?» Трафиканте отказался отвечать, сославшись на свои конституционные права. Поэтому он умер лишь в 1987 году после операции на сердце.

Дожил до старости и Карлос Марчелло, также отрицавший в комитете конгресса свою причастность к убийству Кеннеди. Он и 70-е годы утверждал, что ничем кроме продажи помидоров никогда не занимался. Впрочем, это не уберегло его от тюремного заключения по обвинению в подкупе федерального судьи. По всей видимости, это и был второй оставшийся в живых человек, о котором упоминал Трафиканте.

А вот Джимми Хоффе, которого Роберт Кеннеди все-таки успел посадить в тюрьму, повезло гораздо меньше.

Президент Никсон помиловал его, но на свободе Хоффа неожиданно исчез в июле 1975 года. Его следы не обнаружены и по сей день.

Друг Никсона Уильям Паули застрелился в 1977 году, когда конгресс как раз повторно расследовал убийство президента Кеннеди

Лидер правых экстремистов южных штатов генерал Эдвин Уокер хорошо знал Карлоса Брингуэра. Часто видели с генералом и члена «Альфы-66» Филиппе Сантьяго, который водил легковую автомашину марки «шевроле»

1957 года выпуска. Мы еще вернемся к этому автомобилю. Наконец, среди друзей генерала был Джон Мартин, которого мы знаем как Джона Мартино. Мартин снимал фотоаппаратом Ли Харви Освальда, раздававшего листовки в защиту Кубы в Новом Орлеане. На этой же пленке нашлась фотография самого Уокера, сделанная в доме генерала в Далласе. Уокер часто ездил в Новый Орлеан, где среди его контактеров были Дэвид Феррье и Гай Банистер. По данным местной полиции, генерал проводил в городе череду секретных встреч в течение двух дней, предшествовавших покушению на Кеннеди. В день покушения Уокер обеспечил себе алиби: он как раз летел на самолете из Нового Орлеана в Даллас. Когда по громкоговорителю передали известие о смерти президента, Уокер неожиданно забегал по салону, громко крича, чтобы пассажиры запомнили, что он, Уокер, был в самолете во время убийства Кеннеди.

Итак, к октябрю 1963 года на президента Кеннеди шла настоящая облава. Гувер, Джонсон и их покровители среди техасских миллионеров стояли на пороге утраты последнего политического влияния в Вашингтоне, то есть на пороге политического небытия с перспективой судебных разбирательств в отношении их разносторонней незаконной деятельности. Эти люди хотели отстранить братьев Кеннеди от власти и открыто говорили об этом своим друзьям из мафии, правым экстремистам и кубинской эмиграции.

В свою очередь, лидеры этой группы Розелли, Трафиканте, Марчелло, Хоффа, Уокер, Банистер и «Альфа-66» хотели не только отстранить Кеннеди, но и были готовы к его физическому устранению. Они мстили за преследования мафии со стороны Роберта Кеннеди и за недостаточно жесткую политику либерала президента в отношении Кубы. Через свои контакты в ЦРУ («Бишоп») они знали о готовящемся покушении на Кастро и использовании «коммуниста» Освальда в целях прикрытия этого шага. Тем самым само ЦРУ в случае использования Освальда для убийства Кеннеди было бы вынуждено прикрывать убийц, так как иначе вскрылись бы связи самой американской разведки с Освальдом. Точно так же пришлось бы вести себя и ФБР, которое использовало Освальда для работы против кубинской эмиграции и крайне правых организаций. Если бы связи Освальда, убийцы Кеннеди и осведомителя ФБР, стали достоянием гласности, Гувера ожидала бы как минимум неминуемая отставка.

Представляется, что руководство, как ФБР, так и ЦРУ, не знало о планах убийства Кеннеди мафией, кубинскими эмигрантами и крайне правыми. Однако на уровне штатов Техас и Луизиана местные структуры обоих ведомств или их отдельные представители были в курсе, но не мешали заговорщикам, так как не испытывали к Кеннеди никаких симпатий.

Ничего пока не знал об этих планах и Ли Харви Освальд, которого мы оставили на американо-мексиканской границе 3 октября 1963 года. Он приехал в Даллас в 14.30 3 октября, но жене звонить не стал. Ему нелегко было рассказывать Марине о провале столь долго лелеемых им планов поездки на Кубу. Поэтому первым делом Освальд направился в комиссию по занятости и подал ходатайство о предоставлении ему последней части пособия по безработице. Переночевав в гостинице для малоимущих, он сразу стал искать работу и вскоре убедился, что с крючка его отнюдь не сняли.

4 октября, прочитав объявление в газете, он пошел устраиваться на работу наборщиком в «Пэджет принтинг корпорейшн». Он произвел на собеседовании очень благоприятное впечатление, так как был опрятно одет. Но менеджер компании решил все же позвонить коллегам в «Джаггарс Чайльз Стоуэлл», где Освальд, по его словам, работал ранее. А там Освальда брать не рекомендовали, так как у него были «коммунистические тенденции». Только после отказа Освальд позвонил жене и попросил Рут Пэйн приехать за ним на машине. Но та только что сдала кровь на случай осложнений с Мариниными родами и за руль садиться не могла. Ли пришлось добираться на попутных машинах.

Марине показалось, что ее муж вернулся из Мехико с каким-то облегчением, несмотря на отказ в кубинской визе. Он поругал бюрократов в кубинском посольстве, но никакого отчаяния в его голосе не чувствовалось. Он больше никогда не хвалил кубинскую революцию или Фиделя. Ли не отходил от жены, следуя за ней повсюду как собачонка и постоянно целуя ее («Я так скучал по тебе!»). Уик-энд, который Ли провел с семьей дома у Рут, был одним из самых счастливых для обоих супругов. Освальд всячески выказывал свою признательность Рут (к ее немалому удивлению) и попросил оставить Марину у себя до тех пор, пока он не найдет работу (по сведениям комиссии Уоррена, к тому моменту у Освальда оставалось не более 129 долларов). Рут ответила, что Марина может жить у нее, сколько пожелает. 14 октября она написала письмо матери, в котором, в частности, писала и об Освальде «… Он провел последний уик-энд и уик-энд перед этим у нас здесь и был счастливым дополнением к большой семье. Он играл с Крисом (сын Рут), смотрел футбол по телевизору, подогнал двери, которые не закрывались, и в целом добавил необходимый мужской дух. После первоначального плохого впечатления он стал мне нравиться…

Если бы Ли нашел работу, это очень бы помогло. Между тем я стала учить его водить автомобиль в прошлое воскресенье (вчера). Если он научится водить, это откроет для него больше возможности найти работу…»

Ли оказался способным учеником и уже вскоре мог даже парковаться задом. А вот с работой дела у него обстояли неважно. Он ходил на несколько собеседований, но безуспешно. С жильем тоже не ладилось. Ли снял комнату у квартирной хозяйки Мэри Бледсоу за 7 долларов в неделю. Но той новый жилец сразу не понравился. Во-первых, он без разрешения хранил в ее холодильнике молоко, а также ел в комнате сардины, ореховое масло и бананы (она боялась, что он насажает везде пятен). Но главным безобразием было то, что жилец постоянно говорил с кем-то по телефону на иностранном языке. А этого патриотка Бледсоу вынести не могла. В субботу перед отъездом к Рут Ли попросил хозяйку сменить постельное белье, но та сообщила, что не хочет его больше видеть в своей комнате. Ли потребовал вернуть ему 2 доллара из 7 (ведь он не прожил полную неделю). Но хозяйка без всяких объяснений удержала за собой неиспользованную квартплату.

Освальд решил, что потерял жилье из-за преследований ФБР: он ведь использовал свое реальное имя. В следующий раз он уже воспользовался псевдонимом.

И в эти выходные семья Освальдов являла собой образец супружеской идиллии. Ли постоянно интересовался, ест ли Марина достаточно фруктов и пьет ли молоко, чтобы подготовить себя к родам. Ли даже возненавидел Майкла Пэйна, когда Марина рассказала мужу, что Майкл приходит к Рут как муж, ест, пьет, но не хочет жить с ней и детьми. Освальд считал, что настоящий мужчина несет ответственность за благополучие своей семьи. Он повторял Марине, что был в прошлом несправедлив к ней и что это больше никогда не повторится. Ли играл с сыном Рут Крисом, так как считал, что мальчику обязательно нужен отец. Марина даже стала ревновать мужа, выговаривая, что он стал уделять меньше внимания собственной дочери.

А Ли ждал собственного сына и надеялся, что Марина родит его 18 октября, в тот самый день, когда сам Ли Харви Освальд появился на свет двадцать четыре года тому назад.

Вскоре Ли устроился на работу. Одна из соседок Рут упомянула, что ее брат Уэсли Фрейзер работает на техасском складе школьных учебников и там, возможно, еще остались вакансии. Рут позвонила начальнику склада Рою Трули и тот предложил Ли прийти на собеседование. Освальд произвел благоприятное впечатление, почтительно называя Трули «сэр». Он соврал, сказав, что только что демобилизовался. У Трули это был далеко не первый случай, когда бывшие военнослужащие устраивались на склад, пока не подыскивали себе более достойного места. Вот и сейчас он готов был взять Освальда на временную работу из расчета 1,25 доллара в час. Прямо скажем, это было очень немного, но Трули и не рассчитывал, что симпатичный и вежливый молодой человек задержится на столь непрестижном месте надолго.

16 октября, на следующий день после удачного собеседования, Ли вышел на работу. Она оказалась несложной и чистой, да к тому же была связана с любимыми Ли книгами. Состояли обязанности нового сотрудника в следующем. Он должен был принимать на первом этаже поступавшие из различных школ заказы, затем поднимался на шестой этаж, отбирал нужные книги и привозил их на лифте обратно на первый этаж, где их отправляли по назначению. Хотя Освальд иногда ошибался, Трули считал его прилежным работником «немного выше среднего уровня». Освальд приходил на работу пораньше и успевал просматривать в комнате отдыха на втором этаже оставленные сослуживцами вчерашние газеты. Причем работники склада удивлялись, что молодой человек читает не спортивный раздел, как все остальные, а политические новости. Иногда за чтением он язвительно усмехался, как бы показывая, что знает больше, чем написано в газете. Но в целом отношения у него с коллегами были нормальные, и проблем руководству он не доставлял.