Текст книги "Бойцы Сопротивления"

Автор книги: Николай Пронин

Соавторы: Джузеппе Фьюмара,Сергей Гладкий
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)

Сергей Гладкий, Джузеппе Фьюмара
Операция «Бальденич»

Предисловие

Повесть-хроника «Операция «Бальденич» – это документально-художественное описание одной операции по освобождению партизанами политических заключенных из итальянской тюрьмы Бальденич в годы второй Мировой войны.

После успешного проведения ее многие итальянцы поверили в силу партизан провинции Беллуно, и с этого дня к деятельности патриотов приобщились и те, кто долгое время не верил в возможность вооруженной борьбы с гитлеровцами.

Некоторые из освобожденных заключенных тюрьмы Бальденич стали затем во главе партизанских групп, комиссарами гарибальдийских отрядов, бригад.

В боевой операции принимали активное участие и русские – советские люди, бежавшие из лагерей (военнопленных и трудовых) к итальянским партизанам. Их было 8 человек. Все они отлично справились с заданием.

В повести говорится о боевом пути советских воинов: Ивана Кузнецова, Павла Орлова, Ивана Бортникова и других участников освобождения политических заключенных из тюрьмы Бальденич.

Не все они дожили до победы. Иван Кузнецов погиб в боях на итальянской земле. Бывшие итальянские партизаны, выкупив клочок земли на том месте, где погиб герой, поставили ему памятный обелиск.

На основе некоторых биографических сведений, документов и рассказов друзей, родных и товарищей по партизанской борьбе мы пытались создать образ И. Кузнецова и его товарищей по борьбе. Конечно, в нашей работе есть элементы домысла, поскольку далеко не все документы еще найдены. Считаем, что такая форма повествования не уменьшает его правдивости. Без этого книга стала бы сухим перечнем фактов биографии, простым документальным изложением.

Поскольку каждый из авторов работал самостоятельно и собирал материалы в своей родной стране, мы называем, кто из нас работал над той или иной главой.

Начало поиска

Глава написана Сергеем Гладким

В 1968 году в Ленинград приехала на экскурсию группа бывших итальянских партизан-гарибальдийцев. В Доме дружбы состоялся вечер встречи советских и итальянских патриотов. На сцену поднимались Пеше Франческо – бывший командир дивизии партизан «Нино-Наннетти» (Мило), командир партизанской бригады Мариано Мандолези (Карло), а также бывший комиссар гарибальдийского отряда русских патриотов Анатолий Тарасов, автор книг «В горах Италии» и «С Италией в сердце». Они говорили о героизме, мужестве своих товарищей по борьбе с фашизмом.

Когда кончилась официальная часть, я подошел к Анатолию Тарасову, которого хорошо знал. Месяц назад мы были с ним в одной из школ-интернатов Зеленогорска на торжественном открытии уголка Героя Советского Союза Василия Порика – героя французского Сопротивления. Худощавый, высокий, Анатолий стоял в окружении бывших своих соратников – итальянских партизан. Они о чем-то оживленно беседовали.

Заметив меня, Анатолий воскликнул: «Ну вот, на ловца и зверь бежит», и тут же представил своим итальянским друзьям. А потом обратился с просьбой помочь им разыскать родных Ивана Кузнецова, который сражался вместе с итальянскими партизанами против фашистов и геройски погиб в Италии возле селения Чезиомаджоре в Доломитовых Альпах. Там на месте его гибели поставлен памятный обелиск.

– Ты же знаешь, – сказал мне Анатолий, – что я не смогу провести такой поиск, а у тебя есть опыт. Так что соглашайся!

Жестокая болезнь у Анатолия началась еще в горах Италии. О ней знали только его близкие друзья, и потому поручение моего друга и товарища было для меня как бы предсмертной просьбой-завещанием (через два года А. Тарасова не стало).

На следующий вечер мне удалось заполучить от гостей первые скупые сведения для начала поиска родных Ивана Кузнецова.

В холле гостиницы «Европейская» мы встретились с Пеше Франческо и его женой Луизой. Немолодой приземистый мужчина, с большим лбом, в сером в клетку пиджаке, стоял перед нами и приветливо улыбался. Его белокурая жена, тоже бывшая партизанка, была рядом. Мы удобно расположились в креслах. Когда первые записи были сделаны, Пеше рассказал о спасении группой партизан политических заключенных от расстрела в тюрьме «Бальденич», затем позвал Карло Мандолези, своего бывшего командира бригады, который возглавлял группу при осуществлении этой операции.

Ветераны войны рассказывали о боевых делах партизан воистину с итальянским темпераментом, а затем снова повторили просьбу разыскать родных их русского друга и партизана Ваньи – так он называли по-своему Кузнецова, упомянув о том, что он скорее всего жил в Ленинграде или его пригородах.

– Иван Кузнецов, Иван Бортников, Павел Орлов, Тимофей и Василий были первыми советскими людьми, которые пришли к нам в 1943 году. Все они принимали участие в операции «Бальденич». Жаль, что Ванья не дожил до победы, – заключил Мило.

– Я и многие мои товарищи итальянцы обязаны ему своей жизнью, – подчеркнул Карло и рассказал историю сооружения памятника Кузнецову. В Италии погибло русских около пятисот человек, но памятники поставлены немногим. И вот через пятнадцать лет после окончания войны в селении Чезиомаджоре в результате настойчивых просьб местных демократических организаций правительство разрешило поставить памятник русскому герою на том месте, где пролилась его кровь. Партизаны на собственные деньги установили трехметровый монумент. Трижды этот памятник разрушали неофашисты, и трижды бывшие партизаны и коммунисты восстанавливали его.

– Возможно, в городе Ленинграде или в области живут жена и дочь Кузнецова, о которых Ванья рассказывал нам в далекой Италии. Партизаны просят передать им поклон от друзей Кузнецова из Италии. Он отдал свою жизнь за свободу нашей страны в борьбе с фашизмом. Образ светловолосого крепкого парня, храброго воина с добрым характером навсегда останется в нашей памяти, – закончил беседу Мило.

Я попросил Мило и Карло, если они у себя на родине что-либо узнают нового о Кузнецове, сообщить мне.

И они обещали это сделать. В свою очередь, они сказали, что русские товарищи Кузнецова, Бортников и Орлов, вернулись на Родину и могут дать более подробные сведения о Кузнецове. Надо искать и их.

…Как начать поиски? Это всегда сопряжено со значительными трудностями. Но у меня уже был шестнадцатилетний опыт поиска материалов о Василии Порике, герое французского Сопротивления. Как и в тот раз, я вначале обратился в Ленинградский городской военкомат. Все работники откликнулись на мою просьбу и с большим желанием помогали мне. Были запрошены списки всех Кузнецовых, призванных в период 1941–1943 годов во всех районах Ленинграда. Их было свыше двух тысяч. Оказалось, фамилия Кузнецов – едва ли не самая распространенная в Ленинграде. Много среди них было и Иванов Кузнецовых…

После изучения этих списков М. П. Серебрякова, принимавшая участие в поиске, пришла к выводу, что в самом Ленинграде нужный нам Иван Кузнецов не проживал.

Итальянские друзья говорили о человеке, имевшем слух разведчика, хорошо знавшем лес, повадки зверей. Мы предположили, что речь может идти о жителе сельской местности Ленинградской области. Вдали от Родины эти люди тоже называли себя ленинградцами, ибо не только горожане, но и уроженцы всей области с честью носили это имя.

Городской военкомат попросил работников областной милиции подключиться к поиску. Через некоторое время, проверив фамилии, отчества возможных Иванов Кузнецовых, стали искать его дочь… Ивановну (но отчеству), рождения 1937 или 1938 года.

Поиск можно ускорить, если опубликовать небольшой очерк в газете. Так и пришлось поступить.

Находясь в командировках, мне удалось поместить в трех районных газетах, в том числе и в подпорожской газете «Свирские огни», сообщение о том, что в Италии погиб ленинградец Иван Кузнецов, у которого на родине остались жена и дочь. Заметка заканчивалась просьбой к Кузнецовым дать о себе знать… В ожидании прошел еще год.

Наконец через неделю после нового, 1970 года пришло письмо от Екатерины Александровны Кузнецовой. Она оказалась жительницей города Подпорожье. Женщина писала о своем муже Иване Александровиче Кузнецове. Вот ее письмо:

«В газете «Свирские огни» от 7 января 1969 года сами напечатана заметка (прилагаю). У меня нет извещения о смерти мужа, и мне хотелось бы знать о его судьбе. Прошу вас проверить, если это возможно. Пишу данные: Кузнецов Иван Александрович, родился 2 ноября 1913 года в городе Подпорожье Ленинградской области. Мирная профессия его – учитель (окончил Ленинградский государственный университет.) Адрес, по которому я писала в армию, следующий: Западный фронт, 244-я полевая почта, почтовый ящик 4/5 51 °CП (батарея). Я неоднократно (после войны) запрашивала о судьбе мужа, но поиски мои были безрезультатны. Прошу извинить за беспокойство. Жду ответа. Кузнецова. У меня есть дочь Галина».

И в этом письме мы не нашли какой-либо значительной информации. А из Италии пришло новое письмо, в котором бывшие партизаны просили побыстрее разыскать жену и дочь Ваньи Кузнецова. Мы решили рискнуть и попросить у Екатерины Кузнецовой довоенные фотографии ее мужа. Она дала две, на одной из которых Иван Кузнецов снят в форме младшего лейтенанта. Сфотографирован он в 1941 году перед уходом на фронт. Оба эти снимка были высланы в далекую Италию для опознания.

Прошло полгода. Наконец Мариано Мандолези прислал ответное письмо: Привожу выдержки из него: «Дорогой товарищ! Большое спасибо за Ваше любезное письмо, которое я давно получил. Извините, что отвечаю только сейчас. Дело в том, что, рассматривая фотографии, которые Вы мне прислали, я сам не очень был уверен в том, наш ли это Кузнецов или нет. Однако наибольшее сходство было на снимке, где он в военной форме {34}34
  Этот снимок был опознан бывшими партизанами и помещен в журнале «Реальта Советика», 1974, № 7, 8, с. 35.


[Закрыть]. По-видимому, эти фотографии сделаны до лагеря военнопленных и не меньше чем за три года до нашего знакомства с ним. А за это время, то есть до нашей встречи, многое могло измениться в нем.

В связи с этим прошу вас узнать у жены Кузнецова следующее…»

Далее итальянский товарищ перечислил восемь вопросов. Точные ответы о внешнем виде погибшего могли помочь установить, тот ли это Кузнецов или нет. Письмо заканчивалось словами: «Еще раз благодарю вас за труд, который Вы взяли на себя в связи с поиском родных нашего друга Кузнецова, и жду ответа. Сердечный привет от всех наших товарищей! Мариано Мандолези. Италия. Гаета».

А дальше стоит приписка: «P. S. Недавно показали Ваши фотографии Мило и Луизе, участвовавшим в поездке нашей группы в Ленинград в 1968 году. Они тоже знали Кузнецова. Оба с первого взгляда уверенно назвали Кузнецова на одном из снимков».

Вопросы Мандолези я переслал Е. А. Кузнецовой. На все эти вопросы Екатерина Александровна дала ответы. Они не очень многословны. Ответы послали в Италию.

«Дорогие итальянские друзья! Ваше письмо с вопросами к жене Кузнецова – нашего земляка, погибшего в боях в далекой Италии, получили. Очень приятно, что Вы тоже помогаете нашему поиску.

А теперь передаем вам ответы жены Ивана Кузнецова (Ваньи) Екатерины Александровны на Ваши вопросы:

1. Вопрос. Сколько лет было мужу в 1943 году?

Ответ. В 1943 году моему мужу было 30 лет (родился 2 ноября 1913 года).

2. Вопрос. Сколько лет было его дочери в 1943 году?

Ответ. Нашей дочери было в 1943 году 5 лет (родилась 23 августа 1938 года).

3. Вопрос. Какой у него рост?

Ответ. Рост Ивана Александровича был около 170 сантиметров.

4. Вопрос. Были ли у него веснушки на лице?

Ответ. Лицо было чистое, без веснушек, но когда загорал или было жарко, они появлялись.

5. Вопрос. Какой цвет волос был у него?

Ответ. Цвет волос можно отнести к русому (среднему между темным и светлым, а когда волосы выгорали на солнце, становились рыжеватыми).

6. Вопрос. Волосы были кудрявые или нет?

Ответ. Волосы были мягкие, чуть волнистые.

7. Вопрос. Какой цвет его губ?

Ответ. Цвет губ его чуть ярче обычного.

8. Вопрос. Какого цвета глаза?

Ответ. Глаза серо-голубые».

Затем жена добавляет: «Муж был добрым, отзывчивым человеком, готовым в любую минуту помочь товарищу, не считаясь со своими интересами. Он также был заботливым мужем и отцом».

Далее мы выражали надежду получить фотографию памятника и прочесть надпись, сделанную партизанами на обелиске, установленном возле селения Чезиомаджоре, где похоронен Иван Кузнецов. В конце письма я попросил бывшего командира бригады партизан сообщить, был ли награжден какими-либо наградами Иван Кузнецов.

Письмо послано. Восемь ответов жены Ивана Кузнецова должны совпасть с описанием примет погибшего, если она жена именно того партизана.

Лично меня очень смущает возраст. Командир партизанской бригады Карло при встрече называл Ивана Кузнецова молодым, чуть веснушчатым парнем. А жена Кузнецова утверждает, что мужу в 1943 году было 30 лет. Тогда какой же это молодой парень?!

6 мая пришел ответ из Гаеты. Привожу дословно письмо Карло: «Дорогой товарищ! Отвечаю Вам с некоторым опозданием, вызванным необходимостью перевода письма. Я очень рад, что вы смогли найти людей, которые могут действительно оказаться женой и дочерью Кузнецова. В этом письме излагаю пункт за пунктом мои выводы по ответам жены Кузнецова: Кузнецов, героически погибший в Италии, назывался у нас Ванья (это имя я так пишу, как мы его произносили, и полагаю, что это тоже, что ваше русское имя Ваня, Иван). Когда я познакомился с Кузнецовым, ему было 30 лет. Он мне говорил о том, что у него есть жена и маленькая дочь, кажется, 5 лет. Его рост, насколько я помню, был меньше 1,70 м (здесь необходимы уточнения, по возможности проверка в военных архивах). Я точно помню, что на его лице были веснушки; здесь следует учесть то, что в Италии зима более солнечная, чем в России, в частности в Ленинграде, поэтому вполне возможно появление веснушек.

Волосы у него были рыжеватыми. Губы не яркими, как говорит жена, а довольно бледными (это могло быть следствием долгого пребывания в лагере. Голод мог вызвать анемию. Необходимо учитывать изнурительный труд, страдания, перенесенные Ваньей, а также то, что для всех нас голод был нормальным явлением). Волосы у него были гладкие, а не волнистые, а когда они отрастали, то несколько теряли свою мягкость. Цвет глаз у него был светлый, серо-голубой. Как и указывает жена. Характер у Кузнецова был таким, каким его описывает Екатерина Александровна.

Дорогой товарищ! Могу добавить, что Ванья, судя по его рассказам, был из Ленинграда или его окрестностей. Мне хотелось бы отметить, что лишь немногие пункты описания Кузнецова женой противоречат тому представлению о нем, которое сохранилось у меня. Но следует также учесть, что с тех пор прошло очень много времени. По фотографии, которую Вы нам прислали, где Кузнецов в форме, можно с уверенностью сказать, что это действительно он. Кроме того, у него действительно была жена и дочь пяти лет, были веснушки, светлые глаза и рыжеватые волосы, ему тоже было 30 лет. Тип же волос и цвет губ – факторы, зависящие от среды, условий жизни и от состояния здоровья. Единственная вещь, которую следовало бы хорошо проверить, – это его рост. Я, со своей стороны, постараюсь вспомнить точнее, поскольку, по правде сказать, я никогда не знал точно, каким был рост у нашего Ваньи. Кузнецов был всегда со мной, исключая последний месяц его жизни. Я могу рассказать вам о нем все, что касается его пребывания в Италии. Мой рассказ записан журналистом Джузеппе Фьюмарой. Копия этого рассказа будет послана мной через несколько дней в Москву.

Фотографии небольшого памятника, которые у меня были лично, я послал в Россию, не помню кому точно, однако, поскольку у товарища Фьюмары – автора упомянутой мной рукописи – имеются цветные негативы этого памятника, попрошу его напечатать их и пришлю вам фотографии; первые копии он отдал Куликову {35}35
  Журналист, историк, итальяновед. Он первый опубликовал очерк о Федоре Поэтане (Полетаеве) – герое итальянского Сопротивления.


[Закрыть].

К сожаленью, Ванья не имел наград. Надеемся, что он будет награжден в России. Мы будем счастливы познакомиться с его женой и дочерью; возможно, вся наша работа, касающаяся его жизни и подвига, даст возможность и повод встретиться. Примите мой дружеский привет. Прошу Вас также сообщить его родным, что. Ванья действительно был самоотверженным человеком, большой души и сердца. Ожидаем ваш ответ и заранее благодарим Вас.

Италия, г. Гаета. Мандолези Марионо (Карло)».

Что можно сказать об ответах итальянских товарищей? Они сами говорят за себя…

Когда, казалось, мой поиск родных Ивана Кузнецова – героя итальянского Сопротивления – подходил к благополучному концу, вдруг возникли обстоятельства, заставившие меня подвергнуть сомнению результаты этих поисков.

Дело в том, что нам удалось кое-как расшифровать на фотографии обелиска, установленного на месте гибели Ивана Кузнецова, надпись.

Вот последовательно семь строчек:

первая строка – «Ивану Кузнецову, сыну Стефана»;

вторая строка – «Советскому гражданину»;

третья – «родом из Подольска»;

четвертая – «партизанского соединения»;

пятая – «Антонио Грамши»;

шестая – «погибшему 22 января 1945 г.»;

наконец, седьмая строка – «за свободу».

Итак, судя по высеченной на обелиске надписи, итальянский партизан Иван Кузнецов был сыном Стефана, а следовательно, его отчество не Александрович, а Стефанович…

Да и родом тот Кузнецов не из Подпорожья, а из подмосковного города Подольска. Следовательно, «наш» Кузнецов – это совсем не тот Кузнецов, который воевал вместе с партизанами Италии!

Поначалу я даже растерялся. Но потом взял себя в руки.

Опыт предшествующих поисков подсказывал, что отчество Стефанович – как было высечено на мраморе – могло быть неточным. Тем более что памятник нашему герою поставили через несколько лет после войны, а в те дни никто не звал Ванью Стефановичем. Да и отчество это не русское. Может быть, Степанович? Но созвучным были бы и Иванович и Александрович. Ведь и раньше встречались искажения некоторых фамилий и имен русских людей, воевавших за пределами нашего государства. Поэтан – Полетаев, Василий Порик – Базиль Борик.

Но вот другое дело – «родом из Подольска»? Это уже серьезнее. Может быть, есть еще один Иван Кузнецов, о котором мы и не ведаем?

Подольск, Подольск… Где-то я встречал уже в моих документах наименование этого подмосковного города.

Решил написать о поисках родных И. Кузнецова в адресное бюро Подольска, в котором хранится архив. Вот текст письма: «У меня имеется фотография памятника русскому воину, погибшему в Италии вблизи^: поселка Чезиомаджоре. На этом памятнике укреплена мемориальная плита с надписью: «Ивану Кузнецову де Стефани – (видимо, сыну Степана), советскому гражданину родом из Подольска, партизану соединения имени Антонио Грамши, погибшему 22 января 1945 года за свободу». Прошу помочь установить следующее: 1. Проживал ли Иван Кузнецов (видимо, Степанович) в вашем городе до войны? 2. Кто из родственников находится в городе сейчас? Сообщите их адрес. 3. Есть ли у родственников фотографии Ивана Степановича Кузнецова? Их можно сличить с имеющейся у меня фотографией, которую прислали итальянские партизаны»…

Ответ пришлось ждать долго. Проверка проводилась отделениями УВД города и другими органами, и вот наконец 30 января 1975 года пришло письмо от заведующего отделом пропаганды и агитации Подольского ГК КПСС В. Базулева. «На Ваше письмо по поводу Ивана (Степановича?) Кузнецова, который сражался в рядах итальянских партизан, сообщаем совершенно точно, что он не является жителем города Подольска Московской области» {36}36
  Ответ Подольского городского военного комиссариата Московской области от 30 января 1975 года № 90.


[Закрыть].

Что же, эта ниточка, кажется, оборвалась… Но это позволяло нам думать, что или слова на памятнике «из Подольска» высечены ошибочно, или мы попросту неправильно их перевели – надпись на снимке выглядит не очень разборчивой. Может, там написано вовсе не «из Подольска», а что-нибудь вроде «Подпорожья» – ведь очень трудно передать это название в итальянской транскрипции. Что имел в виду тот, кто выбивал эту надпись? Надо проверить и такую версию…

А пока мы решили форсировать поиск русских товарищей Кузнецова.

Помнится, наши итальянские друзья говорили о Бортникове и Орлове, Василии и Тимофее, которые дожили до победы и вернулись на свою Родину.

О Бортникове говорили, что он родом вроде бы из Тулы.

Послал запрос в Тулу. Увы! Через некоторое время получил отрицательный ответ: «В райвоенкоматах города Тулы и области военнообязанных с фамилией Бортников на учете и в списках снятых с учета нет ни одного человека» {37}37
  Ответ Тульского областного военного комиссара полковника Ополоица от 23 апреля 1975 года, № 1141.


[Закрыть].

Вскоре пришло еще одно письмо. В нем незнакомая женщина писала: «Прочитав в районной газете «За коммунизм» г. Кингисеппа Вашу просьбу, сообщаю, что, если Вам не удастся найти Орлова П. в Ленинградской области, напишите в Калининскую область: г. Торопец, Райсельхозтехника. (Индекс 172850.) В 1970 году мой муж работал там вместе с Орловым Павлом плотником в Сельхозтехнике. Павел много рассказывал моему мужу о себе, как воевал вместе с партизанами. Орлов невысокий человек, с темно-русыми волосами, глаза темно-синие (серые), брови густые, нос большой, острый… Больше ничего не знаю, а муж умер. Извините, может, мое письмо и не понадобится. Иван-город. А. Никитина».

Спасибо добрым людям. Может быть, это и будет тот Орлов. Сверяю свои записи, которые я сделал при встрече с итальянскими партизанами. Мило говорил: «Орлов был низенький, коренастый, широкоплечий блондин. Орлов, очевидно, его подлинное имя. Никто не употреблял другого. Не знаю, откуда он родом. Орлов принимал участие во всех операциях освободительного движения». Роза Банкиери сообщала: «Орлов был низенький, белоголовый, полноватый. Павел Орлов – было его подлинное имя. Он написал мне одно письмо, но оно не сохранилось и не помню, откуда он, из какого города».

Бывший командир бригады партизан Карло писал: «Орлов был низенький, скорее рыжеватый, чем блондин, с волосами, ниспадавшими на лоб. Павел было его скорее всего подлинное имя».

Комиссар Де Люка: «Орлов был низким, примерно 160 см, коренастым, даже казался полным. Был блондин, моложавый. Павел Орлов, очевидно, было его подлинное имя. О его родном крае никто ничего не знал, но, возможно, он был, как и Кузнецов, ленинградец. Он принимал участие во всех акциях с момента поступления и до освобождения».

Видимо, данные доброй женщины совпадают с портретом, описанным бывшими его соратниками – итальянскими партизанами. Я решил написать письмо в город Торопец, а пока в ожидании ответа занялся расшифровкой «старой» загадки.

Где я еще встречался с названием города Подольска в сочетании с именем Ивана Кузнецова?

Больше месяца не находил ответа. Потом вспомнил, что жена Ивана Кузнецов (из Подпорожья) в письме сообщала, что номер полевой почты, где воевал И. Кузнецов, был 244, а номер полка – 510. Этот полк сражался на Западном фронте. Когда я сверил с архивными данными и с картами в учебнике по «Истории войн и военного искусства», оказалось, что 510-й полк действовал под городом Юхновым вместе с курсантами Подольского артиллерийского училища.

В личном деле И. Кузнецова записано, что именно в этих боях лейтенант И. Кузнецов пропал без вести.

Может быть, И. Кузнецов, попав в плен, чтобы не раскрыть всех данных о себе, кому-то назвал город Подольск как город, в котором он якобы родился?

Итак, по-видимому, надпись на обелиске не отражает истины… Но тут пришло письмо из Подольска от сына другого Ивана Кузнецова – Владимира. Он сообщал, что его отец Иван Петрович Кузнецов воевал в 1941 году под Ленинградом и пропал без вести…

Для проверки данных возможного партизана Кузнецова я выслал Владимиру контрольные вопросы итальянских партизан, однако описанный сыном, матерью и женой портрет Ивана Петровича Кузнецова из Подольска – высокого, темноволосого, с темными глазами, явно не совпадал с описаниями Ваньи Кузнецова, воевавшего в Италии. Итальянского Ивана Кузнецова называли Ванья Блондо, или Ваня Белокурый. Смущала и разница в возрасте. Кузнецову из Подольска было далеко за 30.

Так что И. А. Кузнецов из Подпорожья имел большее портретное сходство с тем, который воевал в Италии.

На мой вопрос итальянским партизанам об отчестве Ивана Кузнецова и месте его рождения (как они установили это, написав на мраморе?) пришел ответ. Вот его содержание: «На одном собрании в г. Болонье во время последнего конгресса АНПИ мы долго говорили об И. Кузнецове. Есть одна мелочь, которую мне хотелось бы расшифровать. Дело в том, что на могиле на гранитной плите написано: Кузнецов, сын Стефана, а потом место рождения (я читаю сейчас с фотографии) написано там очень неясно, похоже на Подольск. Однако можно найти и сходство с Подпорожьем (нельзя забывать о трудностях итальянцев в русской фонетике). Кроме того, надпись на доске была сделана несколько лет спустя после освобождения. Но главное то, что Карло, который был команданто {38}38
  Итальянцы словом «команданто» именовали командиров.


[Закрыть] Кузнецова, не помнит, чтобы Ванья говорил когда-нибудь об имени своего отца и точном месте рождения {39}39
  Письмо итальянского коммуниста от 11 декабря 1973 года.


[Закрыть].

Кроме того, бывшие партизаны Италии обещали мне прислать газетную фотографию И. Кузнецова, где он сфотографирован в Италии в шинели вместе с партизанами.

И вот наконец эта фотография в моих руках.

Я размножил эту фотокопию и послал жене Кузнецова – Екатерине Александровне в город Подпорожье. Затем приехал к ней сам. Разговор был в квартире у Екатерины Александровны. Она долго что-то вспоминала, потом нашла старый альбом и извлекла из него фотографию мужа с таким же разворотом головы и простой улыбкой, какая была на фотографии – копии газетной страницы. Затем, сравнивая эти снимки, сказала: «Вы теперь видите, как похожи эти два человека. Конечно, это мой Ваня. Бесспорно это он».

Я мог только подтвердить виденное, но у меня был еще один способ доказательства.

Я послал обе фотографии в лабораторию судебной медицины Ленинграда. Ответ ждать долго не пришлось, буквально через неделю-две он был получен и подтвердил сходство этих двух людей на разных фотографиях. Но слишком уж плохой (крупнозернистый) снимок из газеты был представлен для опознания… И лаборатория сделала оговорку об этом изъяне фотокопии.

Такие же примерно доказательства прислал мне итальянский коммунист – журналист Джузеппе Фьюмара. Он писал: «В Италии оказалось нелегким делом заставить вспомнить внешность Кузнецова тех партизан, которые с ним сражались. Я хочу уточнить, что для опознания его во время VII Национального съезда Ассоциации итальянских партизан, проходившего в Болонье, на ферме за городом организовали встречу (20–21 марта 1971 года) бывших партизан из дивизии «Нино-Наннетти», на которой присутствовало 30 человек, среди них был Карло – командир бригады, у которого Кузнецов сражался в течение почти целого года (Карло награжден серебряной медалью Сопротивления), Мило – командир дивизии (он тоже награжден серебряной медалью) и несколько партизан и политических руководителей, награжденных золотыми медалями. Все эти люди знали Кузнецова. На этом вечере я показал фотографию Кузнецова, которую прислали Вы, и ту, единственную, сохранившуюся у Карло, которую я увеличил.

Обсуждение длилось долго, и под конец все сошлись на том, что это одно и то же лицо» {40}40
  Письмо из Италии от 12 февраля 1975 года.


[Закрыть].

Итак, теперь можно с большей уверенностью сказать: Ванья – это все же Иван Александрович Кузнецов, который родом из Подпорожья Ленинградской области. Сомнений в этом почти нет…

Но как мало знаем мы о нем!

И вот я вновь отправляюсь в Подпорожье, чтобы еще раз встретиться там с Екатериной Александровной, другими родственниками Ивана Кузнецова, его друзьями юности, школьными учителями…

Узнал я тогда о нем не так чтобы очень уж много, но убедился – биография моего героя типична для ребят поколения 20-30-х годов.

Отец Ивана – боец коммунистической роты, сражался в гражданскую с белогвардейцами и бандитами-кулаками, потом водил по Свири пароходы. Он рано ушел из жизни. В тринадцать лет Ванюша остался сиротой, старшим мужчиной в доме. Помогал матери во всех домашних делах, нянчил меньших сестер и братьев, работал на огороде, летом пас колхозную скотину. Но находил время и для забав, и для мастерства каких-либо самоделок – то детекторный приемник построит и с друзьями слушает Москву, то воздушный змей или планер запускают… Очень любил читать. Научился играть на гармошке – она досталась ему в наследство от отца.

Вместе с первыми пионерами, а их в селе было всего десять, ходили в походы… Лапти были их парадной обувкой. По лесу бегали босиком, а мимо деревень и хуторков проходили «парадным» маршем – в строю, с красным флагом впереди и котомками за плечами – в них несли кто что мог: по паре картофелин, горсточку пшена в платочке, краюху хлеба. На привалах у реки или озера ловили рыбу. Разжигали костры, варили уху, рассказывали сказки и страшные истории, мечтали о будущем, пересказывали прочитанные книжки о любимых героях. У Вани самым любимым был Чапаев.

В школе Иван был признанным вожаком, заводилой. Прочитали в «Комсомолке» о комплексе ГТО, и вот он уже строит у себя во дворе турник, роет яму для прыжков в длину и высоту, организует соревнования по стрельбе из малокалиберной винтовки, которая хранилась в школе у директора.

Когда его звено заняло в этом соревновании первое место, он предложил приз отдать второму звену девочек. Девчонки тоже хорошо стреляли и уступили мальчишкам только одно очко. Справедливость и благородство были у него в крови…

Кончил школу не круглым отличником, но твердым «хорошистом», как тогда говорили. Что дальше делать? Мать настояла, несмотря ни на что, продолжать учебу. И снарядила сына в Ленинград. Поступил он в строительный техникум. Через год в Ленинград приехала сестра Лида со своей подружкой Катей. Решили девчата сдавать экзамены в финансово-экономический техникум. Ваня переживал за обеих. Но если по-честному, то за Катю больше – полюбил он эту девушку.

После окончания техникума Ваню рекомендовали в университет на рабочий факультет.

Нелегко давалась учеба в университете. Не было ни минуты свободного времени. Даже некогда было подумать о поездке в родное Подпорожье, некогда с Катей встретиться. К полуночи после самоподготовки и более чем легкого ужина голова сама клонилась к подушке.

На комсомольском собрании студенты рабфака приняли решение взять шефство над кораблестроительным заводом. Ивану Кузнецову поручили проводить политинформации среди рабочих. Он добросовестно к ним готовился, дотошно перечитывал все газеты. В мире тогда уже было неспокойно. Газеты пестрели сообщениями о провокациях на КВЖД, много писали о нашей героической Краснознаменной Дальневосточной армии и ее командире Блюхере.

Студенты на военных занятиях изучали оружие, учились стрелять.

Во время экзаменов дни летели, словно листья с деревьев поздней осенью. И вот уже университет закончен.

По распределению Ивана Кузнецова направили учителем математики в город Беднодемьянск.