Текст книги "Ангел и фляга (СИ)"

Автор книги: Николай Никифоров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

Просто не расставались, вот и всё. Всегда были вместе. И деньги зарабатывали вместе, и посуду мыли вместе, всё – вместе. Ну, разве что в туалет ходили по отдельности….

– 4 -

Станция. Их станция. Бо подхватил сумку – а сумочка-то тяжёлая, – подумал он, выходя из вагона. Они немного повертелись под указателями – чтобы сориентироваться, куда же именно им выходить, чтобы попасть на вокзал. До поезда оставался почти час.

–Покурим? – предложила Алиса, когда они выбрались, наконец, на улицу.

Она достала слегка помятую пачку «Парламента», выудила оттуда сигарету и вставила её Бо в рот. «Парламент» она курила не из-за понтов, а просто потому, что задыхалась от других сигарет. Бо всегда шутил, что курить там нечего – табак очень лёгкий, да ещё угольный фильтр…

Сам он курил куда более крепкие сигареты. «Союз-Аполлон», например.

Светка ныла, что хочет зайти в вокзал и выпить чего-нибудь – желательно горячительного, Рубен просто стоял с шапкой в руках – он всегда снимал шапку в метро, а потом, выйдя на улицу, частенько забывал одеть… Алиса, в конце концов, не выдержала и напялила на него эту дурацкую шапку – шапка действительно была дурацкая, вроде, с одной стороны, просто кепка, а с другой – у кепки имелись опускающиеся в случае холода «уши». Холодало, поэтому Алиса опустила эти самые «уши». Вообще, вид у Рубена был такой, будто он сейчас расплачется.

–Мальчик, в твоих глазах печаль всей нации! – сказала Алиса, и тут же поняла, что сморозила глупость, потому что Рубен страшно комплексовал по поводу своей национальности… Алиса даже не знала, кем он был – армянином или азербайджанцем, но знала, что комплексовал – ужасно.

У Рубена тут же заблестели глаза. Бо отмочил что-то по поводу – ну, нельзя же всё время грустить, типа, шутим, чтобы не плакать. Рубен сказал, что ему надоели пошлые шутки Бо.

–А вот редакция альманаха «Горные вершины» мои шутки плоскими не считает! – надулся Бо. Как всякий «начинающий автор», он считал заявлять об этом (о том, что он – начинающий АВТОР), везде и всюду.

Алисе стало противно.

–Ладно, – сказала она, – докуривайте, пошли в вокзал, а то холодно…

В здании вокзала было именно так, как бывает в здании вокзала – и никак иначе…. Пахло разогретой едой, было тепло…. Люди в ожидании своих поездов, которые должны были развезти их по своим заботам скучали, болтали друг с другом, закусывали…. Их четвёрка прошла вглубь вокзала, где обнаружилась пара столиков. Совершенно свободных. И пара тёток, которые, вероятно, обслуживали эти самые столики – за тётками виднелся небольшой буфетик.

«Вот тут-то мы и посидим до поезда» – подумала Алиса и опустилась на один из стульев.

–Женщина! – грозный окрик вдруг оживившейся тётки (вторая ещё продолжала пребывать в дремотном состоянии), – заказывать чего будете? Тут сидеть – если только заказываете!

–Будем, будем, – устало сказала Алиса, – мне бутылку минералки, пожалуйста…

–А мне «Хейнеке». И фисташек. Две бутылки «Хейнеке». И два пакетика фисташек – скомандовал Бо.

Он ощущал себя настоящим мужчиной. Ещё бы – две ночи с женщиной! Не с какой-то там девчонкой-малолеткой, а с настоящей женщиной – на восемь лет старше его самого, Бо.

Вообще-то его звали Коля. Николай Никифоров. Но Бо Бенсон звучало куда круче. Это было имя главного героя романа, который он, Бо Бенсон собирался написать. Который он обязательно напишет.

–…мндрдцать рублей, пятьдесят копееек – прожурчала ставшая вдруг, приветливой, буфетчица и Бо достал бумажник. Мелочи, чтобы расплатиться не хватило, поэтому пришлось разменять пятисотенную – ту самую, которую он утром занял у Светки. Пусть.

Алиса сморщилась, как от зубной боли. В привокзальном буфете вполне можно было взять «Балтику» за копейки, а тратить занятые у кого-то деньги вот так, чтобы просто шикануть…. Это было неприлично. В её мире это было бы неприлично. Здесь был другой мир – напомнила она сама себе.

Принесли минералку и пиво. И пакетики с фисташками. И ещё два стакана – хотя «Хейнеке» вряд ли кто когда-либо пил из стакана. Но Рубен не знал этого, поэтому, он лил пиво в стакан. Лил, естественно, так, что пены образовалось больше, чем собственно, пива – Рубен вообще не знал, как пьют пиво. И уж тем более, не знал, как его наливают.

Бо взял себе бутылку и потягивал из горлышка, изредка бросая в рот орешки.

Алиса сидела и думала о том, что вот, сидит перед ней человек, дважды переспавший с ней, пьёт пиво, и, похоже, ему совершенно всё равно, что будет с ней, Алисой дальше…. А ей – не всё равно. И она старше его на восемь лет. Бо действительно нравился ей, и она хотела бы…. Чего-то…. Чего-то большего. Чего-то, связанного с ним в будущем. Но Бо просто сидел и просто пил пиво. Молча. И не обращал внимания на неё, Алису.

«Дура» – сказала себе Алиса и отхлебнула ещё минералки.

Откуда-то взялась Светка (отходила она куда-то что ли – Алиса совершенно не помнила), тоже потребовала пива и орешек. Взяли ещё.

–А знаете, – сказала вдруг Алиса, – последние четыре дня я принимала кодеин, а никто даже не заметил…

–Кодеин? – у Светки отвисла челюсть, – откуда ты его брала?

Ну… – отбить-то можно всегда, если знаешь, откуда отбивать…

–У меня дома?

–Да.

Бо с интересом слушал диалог. Вдруг вспомнил:

–Кодеин? Это, который в «Мизери», да?

–Я не знаю, что там в «Мизери», Бо, скорее всего – да. Но это разрешённое законом средство. – Она ухмыльнулась. Как кофе и сигареты.

–Алиса. – Светка, которая была медиком, стала вдруг очень серьёзной. – Если мы с Рубеном будем искать тебе работу в Москве…. А именно это мы и собираемся делать…. Мы должны будем ручаться за тебя своим именем, ты понимаешь?

–Не надо ручаться своим именем, – Алиса устало улыбалась, – Никогда не надо ручаться своим именем… Я просто хочу объяснить вам природу зла…. Напоследок – ведь я же уезжаю. Послушайте…

Вот вы говорите – терракты, самоубийства…. «Политика!» – говорили и думали мы. Разумеется, политика…. Но террористы эти…. Что ими движет? Почему они смогли стать такими? Почему вообще люди становятся такими? Это – самое начало, сама природа зла…. Знаете, что это такое?

–Да точно это из «Мизери!» – Бо осенило, – это то средство, которым эта сумасшедшая тётка кормила попавшего к ней писателя!

–Да замолчи ты! – одёрнула его Светка.

–Я не верю… Какой кодеин, это глупости всё, нет, я не верю, – Рубен говорил, как говорил всегда, когда старался показать другим, что он контролирует ситуацию, – я не верю.

Алиса сделала ещё глоток минералки. И обвела взглядом сидящих вокруг людей. Людей, которые были почти друзьями. Которые могли стать друзьями, если бы хоть иногда замечали её, Алису. Не её оболочку, тело человека, а Алису. Ту, какой она была в своих мыслях. Ту часть Алисы, где жила её душа. Они не хотели слушать дальше – это было видно. Они не хотели знать проблему. Но именно поэтому она должна была рассказать им о ней. Потому что тогда у неё появился бы шанс. Шанс уберечь каждого из них от зла.

–Я продолжу, хорошо? – она старалась, чтобы голос звучал твёрдо. – Так вот, зло… Что это такое – зло? Это когда человек приходит домой, видит – всё в порядке, дома убрано, человек, который рядом – сыт и весел.

И они успокаиваются. Ну, в смысле, те, кто пришли домой. Они не спрашивают – как прошёл день? Или – о чём ты думал, пока меня не было. Им достаточно внешних признаков того, что всё в порядке. Вот. Так жить просто нельзя. Так жить нельзя, потому что именно поэтому многие родители не знают того, что их дети – наркоманы. Именно поэтому некоторые мужья пребывают в счастливом неведении относительно свободного времени их жён… Я не говорю, что нужно составлять подробные отчёты на тему – как ты провёл сегодняшний день, это, конечно, бред. Но нужно понимать, что когда слишком долго порядок – это, значит, в чём-то – очень большой непорядок. В человеческой жизни не бывает больших периодов благополучия.

Она переглотнула. Ещё воды. В здании вокзала жарко или это только кажется ей? Но они – те, кто сидели с ней за одним столиком, они слушали. И воспринимали. Каждый по-разному, но – воспринимали. Поэтому она продолжала:

–Благополучие – это вообще очень странная штука. Как только оно возникает, нужно ждать большой беды, нужно быть готовым к ней. Те, кто не ведают – те приносят благополучие в жертву собственному покою. Те, кто ведают – совсем не хотят себе лишних проблем и нарушения этого хрустального положения дел, когда, типа “всё в порядке”. И последних очень даже можно понять – во всяком случае, я их понимаю. Они хранят и собственный покой, и покой своих близких. Ну, да, нужно быть внимательнее… Но это совершенно не то слово.

Это не “внимательнее”. Это – просто сечь то, что происходит вокруг. Иначе мы сами и наши близкие будем продолжать убаюкивать себя тем, что всё в порядке, а теракты в метро станут просто нормой. Почему? Почему? Потому что люди подсознательно не хотят ничего замечать. Они хотят покоя. Они не хотят проблем. Правда, потом эти проблемы превращаются в трагедии, но сейчас-то они маленькие, правда? Так, и фиг с ними.…

Алиса поморщилась. То, что она говорила сейчас, в её мире было сводом неписаных правил, но…. Не факт, что здесь её кто-то поймёт. А ей, честно говоря, очень хотелось, чтобы поняли. Вот только голова болела всё сильнее.

–И самое смешное, что винить-то кого? И в чём? В том, что отдают последнее, что есть, но нужно – больше? Думаю, что именно эта капля, которой не достаёт, и является природой человеческого зла. Знак минус…. Её вообще нет, – вдруг сказал Бо.

Алиса с благодарностью посмотрела на него. Да. Он – понял. По этой фразе она поняла, что Бо – понял.

–В этом-то и вероломство. Понимаете? – спросила она остальных. Светка и Рубен молчали. Рубен прятал глаза, во взгляде Светки сияло непонимание.

Это ничего… Ничего…. Ничего, что они не поняли этого сейчас. Дай бог, чтобы им никогда не пришлось этого понять. Но если что-то случится….. Алиса верила в то, что они вспомнят её. Вспомнят этот вот разговор в привокзальном буфетике.

Она вздохнула. Теперь она точно знала, что она не вернётся сюда. Что никакой работы ей искать не будут, да и не нужна она ей. Как не нужна людям, сидящим с ней за одним столиком. Они не нужны ей, а она не нужна им. Потому что всё, что должно было быть сделано и сказано – сказано и сделано.

– 5 -

Они вышли из здания вокзала в сумерках. Алиса очень любила сумерки – непонятное, зыбкое время. Вдохнув холодный воздух, она почувствовала, что голова начинает вести себя по-человечески. По человечески, а не так, как ей, голове, вздумалось – по-птичьи, из зависти к дроздам и скворцам…. На улице действительно ощутимо похолодало. Бо повернулся к ней спиной – на спине болтался рюкзак и попросил достать из кармана рюкзака перчатки. Натянул на руки. Исподлобья посмотрел на Алису. Маленький такой верблюдик…

Светка, как водится, вопила что-то о будущем приезде, строила планы, свои, Светкины планы. Рубен выглядел очень огорчённым, будто уезжала не Алиса, а вся его армянская или (азербайджанская?) диаспора. Причём на Северный поезд и – без права возврата. Активная Светка быстро повертела головой и сообразила, что им – налево. Там – пятый вагон. Алисин вагон.

Повернули налево… Времени было предостаточно. Алиса шла и думала, что вот, сейчас они подойдут к пятому вагону, начнётся снова это занудство, какие-то фальшивые, как из папье-маше разговоры, потом прощания… Их же трое…. И с каждым надо будет попрощаться…. А с одним из них она совершенно не хотела прощаться… Прошлой ночью Бо сказал ей, что есть один, беспроигрышный вариант – это если он, Бо, дождётся, пока в доме все уснут, проберётся ползком на кухню, где на столе лежит Алисин билет и….. съест его. Просто съест, ничего никому не объясняя.

Тогда Алиса посмеялась и строго-настрого запретила ему есть чужие билеты на поезд – что это ещё за мода такая пошла? – а сейчас шла и жалела…. Лучше бы он вправду съел бы этот билет. Наверное.

Впрочем, сумерки, всегда действовали на Алису благотворно, и незаметно для себя она развеселилась.

Уезжаю? Отлично! Пятый вагон, до которого они, наконец, дошли, казалось, ждал именно их.

–Здрааавствуйте! – расплылась в улыбке корпулентная проводница, – Все едем или как?

–Не, – сказала Алиса, – я одна. И протянула билет. Она была в полной уверенности, что с неё сейчас потребуют и паспорт, даже руки собрались было посетить недра куртки, но – странное дело!

–Проходите в вагончик, – сказала проводница и не потребовала никакого паспорта. Может, про терракт уже успели позабыть?

Поезд отправлялся через десять минут. Они протопали по вагону, нашли нужное купе… Дверь была полуоткрыта, и там уже сидела какая-то дама.

–Здравствуйте, – чинно сказала дама.

–Здравствуйте, – не менее чинно, а может, и более (если быть до конца честной) ответила ей Алиса.

–Все едем? – поинтересовалась дама.

–Не-а, – ответила Алиса, стягивая куртку, – я одна. А это – провожают меня.

–Ну, чего, други? Потопали в тамбур?

И они потопали…. В тамбуре здорово сквозило, пахло угольком и Дорогой.

–Знаете что, товарищи, – честно сказала Алиса, – что-то не хочется мне, чтобы вы торчали здесь всё это время. Тем более – у вас ещё дела.… Давайте попрощаемся сейчас, я пойду в тепло, а вы, – она улыбнулась, – вы – куда хотите….

–Давайте… – растерянно сказала Светка. Она рассчитывала на махание рукой (а кто её знает, может у неё и платочек где завалялся, такой, каким машут отъезжающим – от Светки всего можно было ожидать), но Алиса совершенно не собиралась позволять ей делать этого.

Они обнялись.

–Свет, – Алиса уткнулась носом в её куртку, – ты очень хорошая…. У тебя всё получится. Вот увидишь. И ребёнка ты родишь, как хотела, и вообще…

Светка шмыгнула носом. Да, Алиса уезжала, но…. Это было правильно. Это было почему-то чертовски правильно…

–Алис… Ты главное, береги себя, ага? И доедь нормально. А мы работу тебе найдём, вот увидишь…. И ты вернёшься….. И всё хорошо будет…

–Угу… Алиса просто гладила её по спине, зная, что каждое её слово – неправда. Ну и что? Светка и сама это знала. Но всё равно была хорошей подругой и, наверное, неплохим человеком…. Поэтому Алиса и гладила её по спине. И ничего не говорила. Да и что тут скажешь?

Наконец они разлепились.

Рубен глядел на них мокрыми глазами. Не заметить то, что глаза мокрые у человека, который имел ТАКИЕ ресницы, было просто невозможно. И это несмотря на очки, которые Рубен носил. Алисе иногда казалось, что ресницы Рубена мешают его очкам и из-за этого он не может спокойно моргать… Может отсюда – и вечно мокрые глаза?

Рубен активно боялся обниматься, поэтому Алиса обняла его сама.

–Рубен, – зашептала она ему на ухо, – Рубен…. Всё будет в порядке. Я не выйду во Владимире и не прыгну с высотки. Я спокойно доеду до Нижнего, вот увидишь…. И вообще ведь ещё ничего неизвестно – ни про Каниса, ни про Катьку, ни про Таню. Всё просто может оказаться в порядке…

Плечи Рубена вздрагивали, и Алиса чувствовала это. Она очень не хотела, чтобы другие увидели его слёзы, поэтому продолжала нашёптывать ему разные успокоительные вещи, такие, какие могли успокоить только его, Рубена…Незаметно она развернула его, так, что он оказался напротив её, Алисы, а другие – позади него. И только тогда разомкнула руки. Рубен действительно плакал. Но всё было не так плохо – он плакал тихо, и слёз почти не было видно – в сумерках….

Помолчали…

И тут взорвался Бо Бенсон. Он растолкал Светку и Рубена с залихватским криком:

–А ну-ка пропустите меня!

Его пропустили. Такого, пожалуй, не пропустишь….

Объятия Бенсона пахли сигаретами. Он долго обнимал Алису. Молча. А потом прошептал:

–Ты обязательно вернёшься сюда. Я тебя сюда верну. Чего бы мне это не стоило.

Резко разомкнул руки и опустил глаза. Алиса поняла – прощание закончилось.

И сразу заторопила, затолкала их – идите, уедете вот вместе со мной… Проводница тоже помогла – минута, дескать, до отправления…

И они ушли. Просто ушли. Алиса тоже пошла в своё купе, стараясь не смотреть в окна. Да, она уезжала. Плохо это или хорошо, – но это было именно так. И она была рада этому. Почему-то.

И прекрасно знала, что ни в каком Владимире она не выйдет, и ни с какой высотки не спрыгнет. Потому что, вот они – люди. Они провожали её, и какими бы они не были, они провожали именно её. А значит – нельзя с высотки.

Никак нельзя с высотки.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Научи меня жить. Научи меня что-нибудь делать,

Сочтены мои ночи, и дни, словно сны, коротки,

А то, что любит сквозь сон, то, что дышит от имени тела –

Это только тень на горячем песке у ленивой реки.

Научи меня, что выбирать между чёрным и белым,

Чтоб чужое добро на твоё и моё не делить.

Дай мне лезвие мысли вонзить между частью и целым,

И назови мне высокую цель … научи меня жить.

– 1 -

СТРАННЫЕ МЕЛОЧИ

***

Они вышли «на контакт» незадолго до того, как я встретился с Алисой в реальной жизни. На форуме все знали их по кличке Sand и Bad Boy. Уж и не знаю, как так получилось, но они сами постучались ко мне в почту. Люди хотели говорить со мной, и причин отказываться у меня не было. Тем более, что оба оказались одними из первых, что вошли в мой «дом». Первые ласточки из огромной стаи грустных птиц, парящих где-то между жизнью и смертью.

Они видели, как я говорил с людьми на форуме, видели, что пытаюсь что-то сделать. Оба долго наблюдали за тем, что делает Алиса Исаева. Возможно, как и я, долго соображали, что к чему. Тогда я довольно плохо понимал их, но, чёрт побери, как раз в то время мне нужно было призадуматься и перестать впадать в эйфорию по поводу того, что происходит.

***

Sand: Привет, Бо. Я Sand с форума Алисы Исаевой. Вот ты вот так прям вникаешь во все эти суицидальные заморочки… А что ты думаешь по поводу самой Алисы? Вот у меня складывается впечатление, что большинство персонажей форумских ей просто нафиг не нужны, хотя она и пишет всегда обратное. Идут просто разборки сама с собой, остальные – это фон, пешки. Иногда чтобы злость сорвать, иногда чтобы доказать самой себе свою нужность, начитанность. Напялить какую-нить маску и посмотреть как она будет себя в ней чувствовать. Заметил как ей легко даются обвинения в чей-либо адрес? Этого нельзя не заметить. Хоть она и утверждает, что она на грани, но мне кажется она весьма твёрдо стоит по эту сторону, хоть и приняв в душе смерть как один из выходов, но всё же она чётко здесь. Пока. И Лому вряд ли удастся как-то подтолкнуть/навязать ей момент ухода. Не от этого всё зависит. В общем девушка вполне себе на уме. И, зачастую очень, очень неискренна. (я понимаю, что требовать искренности – это глупо, но тем не менее) Хотелось бы знать, что именно ты думаешь об этом? Ну и ваще о ней. Может у меня суждения очень однобокие… хз.

Бо Бенсон: Да, я в курсе, что ты Sand с форума Алисы – периодически появляешься то там, то сям. А форум я внимательно читаю. Извини, что не смог ответить сразу: не люблю писать емылы на работе, хочу, чтобы все падало домой в ящик. По поводу заморочек … да что ты, в самом деле. Я как слон в темной посудной лавке, бреду наугад и вокруг все падает. Что-то получается, чего-то не получается совсем, но попытки будут продолжаться, пока не докопаюсь до сути. Знаешь, у меня на диске переговоры с Алисой лежат в отдельной папке. Там шестьдесят файлов, не считая фоток. Сначала, когда я изучал структуру ее сайта, я подумал, что она очень добрая и всем помогает. Потом, месяца через три, я понял, что она не совсем добрая, потому что помогает селективно. Еще месяца через два я уже понял, что совсем ничего не понял. Спустя некоторое время мне вдруг открылась простая вещь: человек вообще в разные моменты времени может быть разным, и Алиса не исключение. Сегодня она может быть очень доброй, сегодня у нее может быть все хорошо. А завтра может случиться что-то, и ей будет ни до кого на этом свете. Я все-таки верю, что Алиса создала этот сайт для того, чтобы помогать. Помогая другим, можно помочь себе. Но гарантий от срывов главного помогателя, как ты сам понимаешь, никто не дает. Это печально, но такова жизнь, наверное. Алиса искренне считает себя ангелом. Бедным уставшим ангелом, которому дано только наблюдать и немножко вмешиваться в ход событий этого мира. Если хочешь, я скину тебе архив наших переговоров – в этом не будет ничего зазорного, потому что это были разговоры на форуме. Когда она мне это сказала, я усомнился в этом, и мне пришлось выяснить, что есть такое ангелология. Это, по всей видимости, оккультная наука. Скорее всего, по какому-то из типажей, прописанных в этой науке, Алиса подходит под определение “ангел”, просто я еще не успел раскопать. Алиса очень одинока, и никого не хочет впускать в свое пространство. Не стоит верить всему, что прописано в html-коде страниц ее сайта. Ей очень хочется общаться, ей хочется, чтобы люди приходили к ней просто так. Да, наверное, у нее есть свои маски, но мне кажется, что я вижу под ними несчастное и одинокое существо, которое нуждается в тепле и доброте. Может, это звучит глупо, но я не буду отступать, пасовать перед грубостью, перед молчанием или ее безразличием. Это все большой танк, а кто в нем … никто этого не знает.

***

Bad Boy: … Да. Я даже думаю если бы я был женат я возможно и не задумывался о смысле жизни, на первый план вышли бы обычные бытовые проблемы, где достать денег, куда пристроить учится детей и тому подобное. Хорошо это было бы или плохо, не знаю, что и сказать. Надо заметить, все суицидально настроенные личности очень одиноки. Что это? Причина или следствие? Алиса постоянно говорит, что она особенная, другая и все суицидники особенные. Мне тоже хочется думать что я особенный, а если хорошо подумать все это сплошные понты. Они просто отгородились от мира, построили стены своими руками. Меня тут одна фраза Алисы просто покоробила. Она отвечала Stormbull-у.

«Ну, Лёха, это же очень просто – быть душой-парнем до какого-то “но”. А на тех, кто начинает к тебе подмазываться, просто не обращай внимания. Включи юмор, позволь человеку проводить тебя до метро, заплатить за пиво. Общение с тобой – дорого стоит, и если человек хочет с тобой общаться, пусть общается на твоих условиях и платит за это. В этом нет ничего предосудительного… Не стоит ссориться или злиться, просто во всём должна быть капля разумного практицизма, только и всего. Понимаешь? Это – нормально, так вполне можно жить, проверено. Просто не стоит забывать, что по сути, все они – чужие. И отношения с ними должны быть соответственные».

Если строить отношения с миром на таком принципе, то чего можно добиться? Люди то ведь тоже не дураки, они чувствуют такое отношение к себе.

Я полагаю, что эти два письма любого мыслящего человека заставили бы сомневаться в соответствии самой Алисы Исаевой контурам «Маленького чуланчика на заднем дворе». И не только письма: перечитывая форумную переписку Алисы со мной и другими людьми, во многих местах можно было увидеть дыры, которые выдавали «ангела» с головой. В то время я не придал её словам такого значения, которое, наверняка, следовало. Будь я немного умнее, многих странных вещей вообще бы не произошло. Но, как уже говорилось, когда любишь, то вообще не замечаешь мелочи. Или – замечаешь, но не хочешь сам себе признаться в чём-то, и продолжаешь слепо «биться крыльями» о прутья решётки.

***

Я не знаю, как долго Алиса добиралась до дома. Но буквально на следующее утро прямо из Нижнего в мой мобильник свалилось ms-сообщение. К сожалению или счастью, в моём телефоне не было опций сохранения подобной переписки. Поэтому придётся восстанавливать событие по памяти. Дословно это почти невозможно, поскольку моя память изрядно дырява. Поэтому я попытаюсь описать лишь общий контур диалога.

Её интересовало, зачем она мне нужна. Но звучало это так: «На хрен я тебе упёрлась?» Мне сразу же стало невыносимо мерзко, и именно это – первое – сообщение стало первым гвоздём из целой тонны гвоздей, тщательно вбитых в гроб наших отношений. Думаю, тут более подходит слово «гвоздодождь». Сообщения пулемётной очередью валились на мой телефон, и каждый вопрос в резкой, грубой, неприятной форме иголкой впивался в мой бедный мозг, калечил душу, вызывая страх, омерзение и одновременно – желание сделать что-нибудь, что могло бы хоть как-то поправить дело. В конце концов, я отключил мобильный телефон до вечера. Но вот ведь незадача: так или иначе, а мне нужно было кому-то звонить, кому-то отправлять сообщения. Как только я включил питание аппарата, мне пришла такая пачка гвоздей, что, как говорится в русской народной литературе, «ни в сказке сказать, ни пером описать».

Я очень долго терпел, «разруливая» эту пачку. В какое-то мгновение терпение закончилось, я «передёрнул затвор». И в славный город Нижний полетело такое количество какашек, что мало не показалось уже на той стороне.

Естественно, чуть позже конфликт всё же удалось смягчить, а затем и вовсе свести на «нет». Но одну вещь я в тот день понял очень чётко: в Алисе Исаевой очень много яда. Что женщина, с которой я так долго и пространно вёл философские беседы на форуме – очень ловко умеет носить маски, и снимать их в самый неподходящий момент. И что под масками кроется жуткое нечто, по сравнению с которым описания живых мертвецов у Стивена Кинга – просто утренник в детском садике.

И мне, как человеку, мыслящему логически, уже давно было бы пора смыться в подполье, выкинуть к чёртовой матери SIM-карту своего многострадального мобильника и вежливо послать в жопу весь этот цирк – но меня крепко держала та же логика. Нелогичная логика человека, который любит, верит и не слушает свой разум.

– 2 -

НИЖЕГОРОДСКИЙ ДЗЕН

***

Сквозь влажные хлопья февральского лета двигал по рельсам поезд. В поезде ехал странный молодой человек – коротко стриженный, прикинутый в бежевый мешковатый свитер, чёрные монтажные джинсы и тяжеленные сапожищи фирмы «Camelot». Нелепую картину завершала дешёвая коричневая куртка, с матами и плевками выторгованная на Черкизовском рынке у наглых айзерботов. И чёрная пидорка.

Под свитером, в промасленной кобуре, прятался надёжный, почти безотказный ствол, очень похожий на пистолет системы Макарова. Однако, он был ненастоящим, и стрелял смешными стальными шариками. Зачем он его с собой взял – одному богу известно, конечно, если бог реально существовал, в чём у молодого человека были большие сомнения.

Локомотив толкал вагоны в город Горький.

Молодого человека некоторые люди знали по погонялу Бо Бенсон.

Бо Бенсон не спал. На верхней полке плацкарты он что-то усиленно строчил в толстом блокноте, и время от времени поглядывал в окно. За окном чернела зима, и ни хрена, кроме редких окошек придорожных домов, видно не было. Под черепом молодого человека вовсю тарахтел головной мозг, а в мозгу свистели шальные мысли, да так, что «биковская» ручка не успевала за ними.

***

Под стук колёс, измотанный и довольный, я размышлял о том, что же со мной происходит. С одной стороны, моя жизнь после контакта с Алисой Исаевой резко изменилась. Она наполнилась событиями, новой, очень интересной, информацией, от отсутствия которой очень долгое время я страдал. Она наполнилась совершенно новыми и странными людьми – разными по возрасту, мировосприятию и положению. С другой стороны, информация, которую несли в себе эти люди, могла быть опасной. Я чётко понимал, что если начну всерьёз читать эскапистов, философов, которые не принимают жизнь – а наоборот, в своих трудах доказывают её бессмысленность и напрасность попыток сделать её хоть немного лучше – мне может передаться их мировоззрение.

В случае, если я не найду веских аргументов, сводящих эту философию в ноль. И тогда может наступить тяжёлая депрессия на почве несовместимости с самой сутью жизни. А это, в свою очередь, несёт большую опасность. Не говоря уже о реальных контактах с суицидентами и ощущений от них.

Я думал над тем, почему же моя страна – чуть ли не мировой лидер по количеству самоубийств в год. И приходил к выводу, что, во-первых, основной поток суицидов возникает в мегаполисах – во всяком случае, в Москве и в Питере. Этот город, кстати, запросто может считаться столицей суицида в России: там произошло несколько самоубийств, в своё время получивших широкую огласку в СМИ. Во всяком случае, он являлся и до сих пор является местом скопления большого количества депрессивных людей, склонных к суициду. Не на последнем месте в этом отношении стоит и Москва. Сам по себе возникает простой вопрос: почему? Ведь большие города – это большие возможности: хочешь – учись, хочешь – работай, нужна информация – пожалуйста, компьютеры и глобальная сеть есть почти в каждом доме, в отличие от той же глубинки.

Логичнее было бы ожидать, что основной поток смертей должен быть за пределами столиц. Почему не мелькали в новостях сообщения о массовых суицидах в горячих точках – в той же Чечне, к примеру? На этот вопрос можно ответить так: там, где условия жизни суровые, человеку нельзя находиться без дела, некогда размышлять о смысле бытия, равно как и о его бессмысленности. Люди, так или иначе склонные к депрессии, вынуждены банально выживать, именно это и держит их на приличном расстоянии от последнего шага.

Вспомнился один интересный случай. Произошло это в один из вечеров, когда мои родные, по привычке, дружно влипли в телеящик. У меня есть серьёзные причины не то чтобы не любить, а люто ненавидеть эту помойку. Пожалуй, единственное, что оправдывает квадратного уродца – телеканал «Культура». Во время перекуров я иногда вылезаю на кухню, поскольку до приготовления кофе у себя в комнате я ещё духовно не дозрел. Показывали цикл передач «Рублёвские жёны», где в жирных, канареечных красках описывалась жизнь так называемых «успешных людей».

Суть программы заключалась в том, что показывалась нутро некого общества, к реальности российской глубинки и окраин отношения не имевшая, и где основная шкала оценки человека заключалась в толщине кошелька, размере особняка, модели автомобиля и прочими предметами «первой необходимости».

Брали интервью у разных людей, которые наперебой рассказывали о том, какие они красивые, успешные и богатые, с тем подтекстом, что все остальные, кто не вписывался в эту странную шкалу – «лузеры».

Также, брали интервью у некой расфуфыренной малолетки, которая всеми правдами и неправдами прорывалась на рублёвские вечеринки. Главной её мечтой являлось «подцепить» какого-нибудь богатея, скоропостижно выйти за него замуж и погрузится в «роскошную жизнь». Был там, правда, один-единственный момент, где журналисты брали интервью у известного пианиста: тот честно говорил, что такой расклад дел его не радует.