Текст книги "Охота на охотников"

Автор книги: Николай Раков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

Скрывшись за кустами, они отошли метров на сто по старому следу. Синок остановился и, повернувшись, упер палец в лицо мужчины, после чего размашисто рукой изобразил в воздухе буквы Ю и С.

– Как ты догадался? – спросил разведчик.

Юноша сделал рукой знак, обозначающий, что это не важно, и опять обвел лицо пальцем.

– Ты считаешь, что я должен превратиться в Ю-Сима? – спросил разведчик.

Утвердительный кивок синока подтвердил его слова.

– Возможно, ты и прав, – произнес он. – Это укрепит дисциплину в отряде и даст возможность продолжать мою работу.

Разведчик несколько минут будто растирал обеими руками свое лицо, а когда оторвал от него руки, то это было уже лицо Ю-Сима.

– Ты очень проницателен, – проговорил разведчик. – Что предлагаешь делать сейчас?

– Бежать, – пояснил знаками юноша, продемонстрировав пальцами количество солдат, участвующих в погоне.

– Вглубь идти нельзя, там рифоны и смерть, – не согласился имперец.

– В группе есть проводник из служителей, – пояснил жестами синок.

– Ты прав, я как-то об этом не подумал.

– Где твои люди? – задал юноша вопрос.

– Что-то не сложилось, но они скоро будут, – ответил разведчик. – За Сан-Кома не беспокойся, он в безопасности, – добавил разведчик.

– Рифонов я беру на себя, – изобразив оскаленную пасть, демонстрируя сохранившийся нож и движение удара, сообщил синок.

Ю-Сим с сомнением покачал головой, но юноша сделал решительное движение рукой, означающее, что разговор окончен, и решительно двинулся к лагерю. Разведчику ничего не оставалось, как пойти следом.

– Мазан Ю-Сим, – с удивлением произнес маршал, когда они вышли к отдыхающим.

– Издержки моей профессии, маршал, – ответил тот. – Немного грима, некоторая артистическая практика, в общем, ничего необычного.

– Вы смотритель? – обратился он к одному из сидящих.

– Да. Я здесь проработал больше десяти лет.

– Нам нужно двигаться. Скоро за нами начнется погоня. Куда ты нас поведешь и насколько опасен лес? Все знают, – чуть громче проговорил он, – что у нас всего два варианта: или мы сможем скрыться, или нас ждет смерть. Предательство не поможет, – произнося эту фразу, он уперся взглядом в смотрителя.

– Рифоны не так уж и кровожадны, – произнес смотритель. – Это мнение поддерживалось искусственно. Они каким-то образом чуют, если человек просто движется по лесу, не охотясь на них. Главное – не приближаться к их логовам, тогда это верная смерть. Но скоро здесь будет масса штурмовиков с оружием и намерением найти и убить. Я думаю, это обозлит зверей, и они не будут разбираться, кто есть кто. Из леса не выйдем ни мы, ни штурмовики.

– А как же они тут просидели целую неделю?

– Они могли прийти сюда только одним путем – через сеть водопадов. Там рифоны не охотятся и обходят ту местность стороной. Близко к кромке леса животные тоже давно не выходят. Если вести себя тихо, не забираясь в чащу, то опасности почти нет.

– Значит, кто-то из смотрителей привел сюда солдат?

– Да, скорее всего, это был один из наших, но не я.

– А что если и мы пойдем к водопадам? Сколько для этого потребуется времени?

– Со мной вы дойдете туда часов за восемь.

– Если погоня отстанет на два-три часа?

– Им придется ночевать в лесу. Ночью идти невозможно. Да и рифоны в основном охотятся ночью.

– Значит, идем к водопадам, – принял решение Ю-Сим. – Хотелось бы надеяться, что они сохранили своего проводника, и он отговорит их от немедленного преследования. Если это случится, то у нас в запасе будут почти сутки.

– И что потом? – спросил У-Сум.

– Сюда должны прийти мои люди, – ответил разведчик. – Веди, – уже обращаясь к смотрителю, потребовал он.

– Оружие оставьте здесь, – произнес гаюн, – они чувствуют его за километр.

Громила с автоматом вопросительно посмотрел на Ю-Сима и, повинуясь его жесту, отбросил далеко в кусты футок.

– Идем цепочкой, не разговариваем, не отстаем и особо не смотрим по сторонам, – начал инструктаж смотритель. – В листве вы все равно ничего не увидите и защититься от нападения, если оно будет, тоже не успеете. Если по какой-то причине будет необходима остановка, троньте за плечо впереди идущего, но не кричите. Сигнал дойдет до меня. Теперь, кажется, все. Идемте.

Гаюн встал и, задавая темп, двинулся через чащу леса, неторопливо и даже как-то плавно раздвигая перед собой кусты и ветки деревьев.

Из всего сказанного опытным смотрителем Колдун сделал вывод: рифоны хорошо улавливают эмоциональную волну человека, признают в нем сильного противника и без необходимости не нападают первыми. Ученик нетрацев вспомнил Сохару, подземелья Геммы, где властвовал крысиный король, и решил рискнуть. На появление десантников подразделения Ю-Сима он не возлагал больших надежд.

Диверсант шел в цепочке последним, обдумывая свой план со всех сторон и с некоторым сомнением оценивая свои возможности. Уверенность в успехе задуманного ему придавали слова Шамана. Нетрац неоднократно повторял, что человек может практически все, главной составляющей успеха является вера в свои силы.

После первого часа движения диверсант решился. Метр за метром он стал отставать от впереди идущего, и скоро листва скрыла его от группы. Он был уверен, что проводник не разрешит его искать, и не боялся навредить оставшимся.

Примерно с час он пробирался по лесу, пытаясь уловить малейшие колебания эмоциональной волны, когда наконец почувствовал на спине чей-то взгляд. Оглянувшись и ничего не заметив, он двинулся дальше, но близкое присутствие постороннего уже не отпускало. Мозг уловил волну легкого любопытства. Это, конечно, мог быть и не рифон, но Колдун не стал дожидаться, когда кошка решит, что можно неплохо и без проблем поужинать. Опустившись на траву, он стал ловить волновой спектр животного и подстраивать под него свой организм. Довольно быстро ему это удалось, и теперь его энергетика ничем не отличалась от животного. С точки зрения восприятия хищника, он был рифоном. Почувствовав себя более уверенно, диверсант послал эмоциональную волну дружелюбия и силы.

В неподвижности ему пришлось просидеть минут десять, когда куст, находящийся всего в трех метрах от него, раздвинулся. Из листвы выглянула крупная кошачья морда. Хищник не был настроен агрессивно, скорее, он был в недоумении, что его собрат выглядит несколько странно. Первый успешный шаг был сделан, и нужно было продолжать. Колдун мысленно вытянул свою руку в сторону хищника и коснулся кончиками пальцев шерсти на затылке животного. Рифон весь напрягся, шерсть на его затылке встала дыбом. Он оскалился, демонстрируя великолепные крупные клыки. Странное существо, находившееся перед ним, никак не отреагировало на угрозу. Зверь что-то чувствовал, не понимая происходящего. Виртуальная рука все увереннее гладила зверя. Человек уже реально ощущал струящийся под пальцами мех животного.

Прошло около получаса, прежде чем Колдун ощутил, что завладел сознанием зверя, и зеленая смерть местных лесов будет выполнять его команды. Рука человека уже несколько минут реально лежала на шее животного. Пора было переходить к программированию сознания хищника. Возбудить в его психике состояние опасности.

Диверсант передал рифону картинку, способную вызвать улыбку у любого человека с нормальной психикой. Небольшая зеленая лужайка, а на ней играют в свои детские кошачьи игры два десятка щенят. Котята боролись между собой, покусывая проигравшего соперника за шею и уши, охотились друг за другом в высокой траве, пытались поймать свой хвост, крутясь на месте, и высоко подпрыгивали, чтобы схватить пролетающую над ними местную летающую живность.

Идиллия сменилась суровой действительностью. На край поляны шагнули из кустов несколько гаюнов с автоматами наперевес. Котята увидели опасность и мгновенно рассыпались в разные стороны. Штурмовики начали стрелять. Колдун не рискнул показать сцены убийства, но и без этого почувствовал, как зверь весь напрягся под его рукой. Сигнал опасности был воспринят его мозгом. Теперь животное будет стремиться к месту, где оставило потомство, и к его защите.

– Иди, – тихо проговорил инженер, слегка толкая рифона в шею.

Зверь поднялся на ноги, еще не понимая, что с ним произошло, повел головой из стороны в сторону, будто определяясь со своим местоположением, и, повернувшись, скрылся в кустах. Теперь он не остановится, пока не доберется до своих котят и не убедится, что они в полной безопасности. Диверсанту оставалось только идти по следу.

Четыре часа Колдун преследовал рифона, ориентируясь только по волновой энергетике, оставленной животным на своем пути. При этом не забывая метить за собой тропу. Следы свидетельствовали, что здесь прошли люди. Когда он почувствовал, что энергетика пространства стала более отчетливой, он прекратил погоню. До яслей оставалось по его расчетам с километр-два, не более, и рисковать дальше не имело никакого смысла.

Замысел диверсанта был прост. Утром штурмовики пойдут преследовать беглецов, и они должны встать на след, который поведет их к щенячьему детскому саду. О том, что произойдет дальше, у него не возникало никаких сомнений. Из леса не выберется ни один солдат.

Возвращаясь обратно по своим следам, он еще больше расширял тропу, а в двух местах даже устроил видимость привала, сделанного группой. Уже в темноте он вышел на поляну, откуда бывшие пленники начали движение к водопадам.

Экзоскелет брал на себя почти всю нагрузку, и диверсант практически не устал, но передвигаться по ночному лесу не мог, как это бы сделали Шаман или Самум, обладающие ночным зрением. В целях безопасности он взобрался на одно из деревьев. Зафиксировал в удобном положении энергополе и устроился на ветке, надежно скрытый листвой. Отдав организму приказ на шестичасовой отдых, он почти сразу и уснул, не боясь упасть или подвергнуться неожиданному нападению.

Когда он проснулся, ночной мрак еще властвовал у подножья деревьев, но верх кроны уже выделялся на сером небесном фоне близкого рассвета.

Колдун решил не менять своего местоположения, только спустился на нижние ветки, чтобы можно было наблюдать за развивающимися внизу событиями, которые не заставили себя долго ждать.

Полковник, упустивший пленников, похоже, не спал всю ночь, взбешенный неудачей. Штурмовики появились в лесу примерно за час до того времени, когда можно было отчетливо читать следы и заметить опасность в сереющем утреннем сумраке.

Выйдя на поляну, где вчера отдыхали после побега пленники, они тщательно осмотрели ее в свете фонарей и, обнаружив след беглецов, оставленный диверсантом, сделали привал, дожидаясь полного рассвета.

Как и предполагал Колдун, их было не менее сотни, и, как только достаточно рассвело, они двинулись тремя колоннами в лесную чащу. Средняя шла прямо по следу, а две другие справа и слева от нее, на удалении не более пяти-семи метров.

То, что эти штурмовики обречены, у диверсанта не вызывало никаких сомнений. Теперь по плану следовало вернуться на охотничью базу и провести окончательную зачистку. Он рассчитывал, что справится с этой задачей, так как там не могло остаться больше сорока, максимум пятидесяти, человек, из которых часть были ранеными. Второй побудительной причиной для быстрого возвращения была кухня. Желудок гурмана яростно протестовал на пренебрежительное к нему отношение. Шаман даже однажды как-то пошутил, что засаду на Колдуна надо всегда делать на кухне, что шуткой являлось только отчасти.

В течение часа понаблюдав за охотничьим комплексом из леса и не заметив ни малейшего движения по его периметру, диверсант решил, что пора выдвигаться. Похоже, штурмовики, напуганные вчерашними действиями зеленой смерти, отказались от внешних патрулей, постаравшись надежно забаррикадироваться в центральном строении.

Гул, раздавшийся в вышине, заставил его поднять голову. На посадочную площадку, быстро снижаясь, опускались два боевых бота. Еще несколько минут, и десантные аппарели упали на траву, и по ним быстрым потоком полились десантники, рассыпаясь в цепь.

Ситуация усложнялась. К противнику поступило подкрепление, и план действий следовало менять.

Из комплекса вышел полковник с десятком солдат и направился в сторону десантников. Встреча произошла недалеко от искусственного озерка. Полковник и командир прибывшего подразделения, коротко переговорив, двинулись к зданию. По дороге десантники, окружив, разоружили штурмовиков. Происходило что-то не совсем понятное. Уходить в лес было рано. Возникла задача выяснить, кто и с какой целью высадился на планету.

Сейчас проще всего было захватить один из ботов, получить нужную информацию, а дальше действовать по обстоятельствам. Колдун мысленно уже проигрывал вариант уничтожения второй машины прямо на площадке. Взлет и расстрел высадившегося десанта, основная часть которого находилась в здании. Машину можно попытаться спрятать от наблюдающего с орбиты корабля, а уже потом думать, что делать дальше, или просто дожидаться удобного случая убраться с планеты.

Первая часть его плана удалась до смешного легко. Часовой у бота, получив удар по затылку, лег отдохнуть, никак не отреагировав на несанкционированное проникновение на борт неизвестного. Пилоты оказались беспечны и прервали свой спор только после того, как ствол автомата, направленный в их сторону, постучал по стальному обводу двери кабины.

– Кто вы и с какой целью высажен десант? – спросил их штурмовик, многозначительно поводя стволом оружия.

– Операцией руководит майор О-Кар. Больше мы ничего не знаем, – ответил старший.

Где-то диверсант уже слышал это имя и, напрягшись, вспомнил. Ночь. Разговор Ю-Сима с одним из своих агентов. «О-Кар всегда точен», – сказал Многоликий. Появление здесь и сейчас этого О-Кара не могло быть простым совпадением имен.

Диверсант с сожалением вздохнул. Он уже ярко представлял горящий соседний бот и себя за штурвалом, в упор расстреливающим центральное здание охотничьего комплекса. Стены здания, сложенные из мощных стволов, разлетаются, как спички, после того, как внутри взорвалась парочка термобарических снарядов.

Теперь предстояло убедиться в правильности своих предположений и сохранить инкогнито.

– Сняли шлемы, – приказал штурмовик. – И прошу без лишних движений. Мне действительно будет жаль, если придется кого-нибудь из вас убить.

Пилоты послушно выполнили команду.

– Молодцы, – одобрил захватчик. – Встали оба. – И эта команда была выполнена беспрекословно.

– Руки на затылок и выходим в десантное отделение.

Как опытный пилот, Колдун знал, что кобура с пистолетом мешают в довольно узком кресле. Водители ботов, садясь за штурвал, всегда отстегивают оружие, закрепляя его в специальном зажиме под сиденьем.

«Героические ребята», – подумал про себя диверсант, принимая удар кулака второго пилота на казенник автомата, одновременно нанося удар ногой по колену нападающего. Пилот рухнул как подкошенный, а оружие полетело в затылок бегущего к выходу из бота по проходу второго летуна. Легкий удар по затылку пытающегося подняться первого нападавшего закончил схватку.

Пройдя в кабину, он поднял входную аппарель, заблокировав выход, и быстро разобрался со связью.

– Командир, принимаю слабый позывной, – имитируя голос пилота, проговорил он в микрофон шлема. – Неизвестный просит соединить с вами.

– Соединяй, – ответил О-Кар.

– Ты что-то не очень точен, О-Кар, – играя верньером настройки волны и приглушив звук, проговорил в микрофон шлема диверсант. – Как там у тебя дела?

– Прошу простить, Многоликий. Пришлось заглянуть за спутник. Там оказалось слишком людно.

– Надеюсь, сейчас проблем нет?

– Комплекс под моим контролем. Я плохо вас принимаю. Куда выслать бот? Где вы?

– Жду лично с докладом и без бойцов в районе водопадов.

– Вылетаю.

– Вот так всегда, – ворчал, покидая бот, диверсант. – Только соберешься хорошенько подраться, как обстановка уже изменилась.

Разговор О-Кара с мнимым Ю-Симом подтвердил, что прилетели свои.

«Теперь следовало вернуться в лес, а позже „случайно“ найтись на территории комплекса. По дороге предстояло еще убить таинственного штурмовика, проникшего в бот, но не сумевшего или не пожелавшего воспользоваться машиной. А может, этот штурмовик был и не враг, а просто сочувствующий, которому не повезло. Война хранит много тайн. Одной больше, одной меньше, какая разница», – размышлял Колдун, двигаясь по лесу.

Уже через полчаса он наблюдал успешное возвращение бота, борт которого покинули только Ю-Сим совместно с О-Каром.

Все было правильно. Рядовым бойцам не обязательно было знать, кто, где и когда перешел на сторону заговорщиков. Штурмовикам полковника не повезло. Зачистка будет полной и очень тщательной. Наверняка Ю-Сим соорудит алиби для У-Сума и остальных неудавшихся охотников, перешедших на сторону Сан-Кома. Никто даже не спросит у глухонемого синока, как он выжил в лесу, кишащем зеленой смертью. Не та фигура, не тот уровень.

– И хорошо, что не спросят, – буркнул Колдун, уже двигаясь по открытому пространству к охотничьему комплексу, чувствуя на себе взгляды десантников через оптические прицелы. – Не люблю ни начальства, ни их кабинеты.

Глава 4
Каянов

– Неизвестный корабль, приказываю заглушить двигатели, – донесся из динамиков жесткий командный голос.

Лидер, на борту которого находился Каянов, вышел из прыжка. Сейчас корабль набирал скорость, чтобы уйти в новый, из которого должен был привести в пределы пространства Солнечного Союза.

– Приказываю остановиться, или будете уничтожены, – надрывался динамик.

Посланец Ю-Сима, Е-Жар, вопросительно посмотрел на Каянова. Сейчас решение должен был принять именно он.

– Дайте видеоканал, – приказал Каянов. – Скорость не снижать.

Секунду голоэкран покрывался рябью. Автоматика настраивалась на частоту работы приема патруля. Наконец мигнул, и на его плоскости появилось изображение капитана патрульного эсминца.

Солнечник явно не рассчитывал увидеть то, что передавала ему приемная система. Изображение демонстрировало человека в форме подполковника Союза, уверенно и спокойно смотрящего с экрана.

– Капитан, я офицер разведки Каянов. У меня срочное сообщение для Совета Союза. Я не могу себе позволить терять время, а следовательно, потерять инициативу. Информация стратегической важности. Координаты нашего расчетного выхода из прыжка 12–01–18. В этом районе находится наш транслятор. Можете идти прямо за нами по следу, не потеряете. Скорость будем держать предельную. Подтверждение моей личности и дальнейший приказ о своих действиях получите на месте выхода от своего командования. У меня для вас все.

Отдать приказ на уничтожение вражеского лидера, имея на данный момент преимущество в скорости и количестве стволов, командиру патруля ничего не стоило. Его смутила уверенность подполковника и сообщение о знании координат транслятора, что составляло одну из самых охраняемых тайн флота. За уничтожение вражеского транслятора любой космолетчик получал орден Союза и следующее звание. За его сохранение капитану полагалось не меньше.

– Вас проводят, – передал он, отдав приказ на сопровождение вражеского борта одному из своих кораблей.

– Начинаем разгон, – отозвался подполковник, и экран голографа погас.

Тянущееся время полета выматывало Каянова, как и первые три года жизни в одиночестве на Гемме. Сейчас главный фактор опасности – время – работал против Союза. Доказательство возможности вторжения, которое он вез командованию, было не бесспорным. Слоняясь по каюте, он проигрывал различные варианты своего доклада. Будто вживую слышал возражения собравшихся и свои доводы. На душе было неспокойно и тревожно. Он подавлял поступающие сигналы интуиции, одновременно пытаясь разобраться в причинах своих ощущений. Фактов, свидетельствующих о надвигающейся опасности, не находилось.

Наконец в каюте прозвучал сигнал выхода из прыжка, и подполковник поспешил на капитанский мостик.

– Передайте это в эфир, – проговорил он, протягивая связисту листок бумаги, на котором были записаны частота волны и текст передачи.

– И это все? – удивился оператор поста связи.

– Да, все, и выполняйте побыстрее, – потребовал разведчик.

– Передано, – через несколько секунд доложил радист.

Напряжение, до сих пор не дающее покоя Каянову, будто отпустило. Он выполнил поставленную задачу. Теперь, что бы ни случилось, командование Союза знает об опасности.

В его короткой радиограмме, что удивило радиста, были открытым текстом отправлены пять цифр – три семерки, восьмерка и тройка.

Он надеялся, что такое короткое сообщение успеет пройти, хотя и не понимал, почему поступает именно так.

– Чужак по правому борту. Система не классифицирует корабль. Превышение девять, идет в режиме атаки. Время контакта двенадцать минут, – доложил спокойный голос с поста наблюдения. – Эсминец солнечников, верхняя полусфера десять, наш сопровождающий, – спустя секунду поступило новое сообщение. – Противника не видит. Тормозит.

– Передайте эсминцу. Иду в атаку, делай, как я, – произнес Каянов.

Отдавать команды на мостике он не имел права и теперь после прозвучавших слов смотрел в глаза капитана.

– Взрыв в седьмом секторе. Похоже, он уничтожил транслятор, – прозвучал голос оператора поста наблюдения.

Поступившее сообщение оказалось последней каплей для руководства к действию капитана лидера.

– Встречный курс, – прозвучало в рубке. – Артпосту. Беспрерывный огонь с максимальной дистанции сближения. Эсминцу приказ. Иду в атаку. Делай, как я.

Попытка скрыться ни Каяновым, ни капитаном корабля не рассматривалась. Лидер имел минимальную скорость после выхода из прыжка, а набирать ее, уклоняясь от боя, иными словами бежать, значило подставить под удар беззащитные дюзы двигателей. Разогнавшись на встречных курсах, можно было сделать попытку скрыться. При этом еще оставить на хвосте преследователя эсминец, который наверняка использовал бы свое выгодное положение.

«Вот оно последнее и самое весомое доказательство», – мелькнуло в голове Каянова.

Вцепившись в поручень, обрамляющий капитанский мостик, он не отрывал взгляда от приближающегося корабля агрессоров. Теперь, при большом увеличении, узнавал обводы и приподнятую рубку, виденные на записи, показанной Шаманом.

Чужак заметил эсминец, и от его бортов отделились пять летающих аппаратов. Диски диаметром в три метра были явно роботами-истребителями, и они с огромной скоростью понеслись к патрульному кораблю. Капитан эсминца не дремал и открыл ураганный огонь всеми системами противоракетной обороны. Атакующие автоматы казались неуязвимыми, продолжая двигаться в огненном смерче. Наконец взорвался один из них, потом второй. Капитан эсминца начал маневр уклонения, но было уже поздно. Три диска, пропоров борт, скрылись внутри боевого корабля. Спустя мгновение эсминец вспух от внутреннего взрыва и развалился на части.

– Противник ведет интенсивный огонь. Мощность их лазерных установок превосходит нашу четырехкратно, – доложил технический пост. – Частота излучения будет вычислена через минуту. Имеем пять попаданий по обоим бортам. Повреждений не зафиксировано.

– Выбросить сеть, – приказал капитан.

Сеть представляла собой четыре атомные бомбы, сбрасываемые в кильватерный след корабля. Боеголовки быстро расходились в разные стороны, образуя квадрат со стороной в десять-пятнадцать километров. После лобовой атаки вражеский корабль какое-то время продолжал лететь по прямой, попадая в сеть лазерных датчиков, исходящих от зарядов. При этом сеть по инерции двигалась за кораблем, который ее сбросил, как бы надвигаясь на противника. Как только он пересекал один из лучей, боевые головки срабатывали, образуя непроходимую зону поражения, в которой уже находился корабль.

– Семь попаданий в корпус противника, – доложил наблюдатель. – Видимые повреждения отсутствуют.

Неожиданно чужой корабль начал уходить в верхнюю полусферу, по-прежнему оставаясь к лидеру своей передней частью, не подставляя под огонь ни борта, ни нижней палубы.

– Сбросить скорость на десять, уходим ниже на пять, – скомандовал капитан, рассчитывая на то, что противник бросится в погоню.

Корабль заскрипел от перегрузки. Несколько операторов удивленно переглянулись.

– Разрыв корпуса на четвертой палубе, – сообщила громкая связь.

– Трещина броневых листов верхней палубы. Разгерметизация четырех отсеков.

– Прекратить снижение. Поворот лево двадцать. Полный вперед, – последовал немедленный приказ капитана.

Лидер начал разворачиваться, наращивая скорость, стараясь уклониться от своей сети и заставить противника идти за ним. Скрип усилился, а потом раздался страшный грохот, сопровождаемый мощным толчком. Каянова оторвало от перил, за которые он держался, и бросило, но не вперед, на пульты управления, а почему-то вверх, к потолку. Последнее, что он услышал, был вой аварийных сирен и требование электронной системы оповещения покинуть корабль. Лидер раскололся надвое, его двигатели заглохли, а через четыре минуты обломки догнала сеть, распылив остатки корабля в мощном атомном взрыве.

– И как это понимать? – спросил Кузмин то ли Лузгина, то ли оператора службы контроля трансляторной связи, вертя в руках сообщение, состоящее из пяти цифр.

– Разрешите, господин генерал, – вытягиваясь еще больше перед высоким начальством, спросил лейтенант, доставивший радиограмму.

– Я вас слушаю.

– Эта радиограмма последняя, направленная транслятором из восемнадцатого сектора. После ее передачи транслятор то ли самоликвидировался, то ли его уничтожили.

– Спасибо. Можете идти, лейтенант, – отпустил оператора Кузмин.

– А что тут особенно понимать, – произнес Лузгин, дождавшись, пока за офицером закрылась дверь. – Три семерки – сигнал инопланетного вторжения. Восьмерка – принять срочные меры. Тройка? Тут может быть несколько вариантов. Профессионал, направив такой сигнал, в первую очередь указал бы на направление этой самой опасности.

– Передал бы конкретно, а теперь ломай голову.

– Значит, не мог. Но это был очень предусмотрительный человек, чувствовавший опасность. Скорее всего, он знал, что как только транслятор начнет передачу, его обнаружат и уничтожат. Длинная радиограмма не могла пройти.

– Ну и какие мысли у тебя по этому самому направлению?

– Это не гаюны, – уверенно ответил Лузгин.

– Надо выяснить, кем отправлено сообщение.

– Конечно, надо, – согласился полковник, – но для этого нам придется потратить чертову уйму времени, а судя по этой бумажке, его у нас нет.

– Третий, третья, третье, – перечислил Кузмин.

– Это что-то очень простое, что у каждого на слуху, – задумчиво произнес диверсант.

– Третий. Это, скорее всего, порядковый номер. Номер чего? Противник? Союзник? Вариант? Путь? Сектор? Третья? Планета? Галактика? Скорость? Зона? Третье. Состояние? Правило? Тьфу, – плюнул в раздражении Кузмин.

– Отдай эту абракадабру аналитикам. Пусть подумают и подберут варианты, исходя из нашего сегодняшнего состояния обстановки. И еще запроси сведения по всем бортам, которые могут находиться в двух-трех прыжках от местонахождения транслятора. Как только кто-то из них выйдет на связь, пусть подробно доложат, где были, что делали, что видели.

– Сделаю, но мне кажется, это место где-то у нас. Необходимо направить туда наш борт или переориентировать на разведку сектора ближний патруль.

– Вот и займись этим. А главное – думай, Иваныч. Думай.

Думать всему аналитическому отделу и Лузгину пришлось только двое суток, до поступления информации от патруля из двадцатого сектора. Капитан подробно сообщал о встрече с лидером, ушедшим в пространство Союза. О наличии на его борту подполковника Каянова и потере одного из своих кораблей, не вернувшегося в сектор патрулирования.

Лузгин был немедленно вызван в пункт связи, откуда передал капитану патруля приказ немедленно идти в сектор уничтоженного транслятора и провести там тщательную разведку. Патрульный был предупрежден о возможной засаде. Капитану было категорически запрещено ввязываться в бой. В случае опасности он должен был незамедлительно покинуть опасный сектор.

«Значит, Каянов, – размышлял полковник, идя по коридору базы. – Каянов – это Шаман. Но почему он шел на вражеском лидере один и где остальная группа?»

Лузгин отбрасывал мысль, что Смирнова больше нет. Верить в это ему категорически не хотелось.

«Подполковник был посланцем Шамана, – размышлял он, – а следовательно, только в империи группа могла получить информацию об инопланетном вторжении. При данном раскладе возникает два варианта. Либо на империю совершено нападение из дальнего космоса, либо у имперцев появился сильный союзник. Но никаких сведений о таком союзнике у нас нет. Второй вариант более вероятен. Но тогда почему последняя цифра три? Логичнее было бы передать цифры один или два. Инопланетное вторжение. Один – первый противник, гаюны. Территория империи. Два – два противника. Территория империи. Это понятно, но при чем здесь тройка. Третий противник? А если от обратного. Не третий противник, а третий союзник. Кто у нас третий союзник? Третьей к образующемуся Союзу присоединилась система Босаван. Если исходить из этих предположений, то получается, что угроза идет именно оттуда. Но ничего похожего с Босаваном не происходит. Президент Гармак прислал свой флот, объединив его с союзной эскадрой под единым командованием. Удар в спину во время схватки флотов? Маловероятно. Хотя бы какие-то косвенные подтверждения такого варианта у контрразведчиков наверняка бы были. Тогда при чем здесь инопланетное вторжение. Значит, Босаван, но не Босаван».

Именно в этот момент Лузгину будто молния ударила в голову.

«Опасность инопланетного вторжения будет со стороны системы Босаван, но не от босаванцев. Инопланетное вторжение – это флот, корабли, а они должны иметь свою базу. Где-то собираться, накапливаться. Где в системе Босаван можно создать такую базу, чтобы это осталось в тайне? Только в одном месте, на захваченной гаюнами Юме. Значит, все-таки у гаюнов появился союзник, и этот неизвестный союзник готовит удар в тыл объединенного флота. Чего этот противник ждет? Или еще не собрался с силами, или нанесет удар тогда, когда начнется основное сражение».

Второй вариант Лузгину показался более вероятным. Он уже почти развернулся, чтобы идти в кабинет к Кузмину, но в последний момент передумал. Никаких прямых фактов и доказательств у него нет. После такого разговора генерал будет вынужден идти на доклад к адмиралу, и что он сможет привести, кроме слов, в качестве доказательств?

«Подожду, что сообщит патруль после разведки, – решил полковник. – Невозвращение патруля или поступившая от него информация – это уже факты. Не могут они там ничего не найти. Два корабля не могли просто испариться. А пока все так туманно и неопределенно, почему бы не побеспокоить нашего друга – генерала Повасара, руководителя разведки Босавана. В его системе гаюнами захвачена планета Юма, и именно там могла происходить концентрация неизвестных сил. Не может этот мужик просто так сидеть на своем месте и не знать, что творится у него под боком».