Текст книги "Охота на охотников"

Автор книги: Николай Раков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

– Ты имеешь в виду трех упитанных типов, что слоняются между работающими и ничего не делают.

– Человек слаб. Чтобы выжить, отдельные индивиды готовы на все.

– Может, возьмем этих в качестве прикрытия?

– Нет, – вздохнул нетрац. – Сомневаюсь, чтобы администрация лагеря поделилась своими кадрами, отправив их неизвестно кому в подарок.

Охраны нигде не было видно и, перегнувшись через перила, Шаман посмотрел вниз. Он не ошибся в своих предположениях. На аналогичных мостках уровнем ниже сидели и прогуливались конвойные. Тут же стояла тарелка пси-установки и пульт управления. Кроме мест для конвоя, вдоль перил стояло еще два десятка стульев, часть из которых были заняты гаюнами, одетыми в обычные деловые костюмы. Странный симбиоз охраны и гражданских лиц насторожил Шамана.

– Здесь что-то готовится, – обратил он внимание психолога на все прибывающих гостей в костюмах.

– И я, кажется, знаю что, – добавил тот. – Если связать верх и низ, то обстановка напоминает древнюю арену для схваток.

– Ты прав. Пиджаки развлекаются, а конвой получает свою долю.

– Начнем?

– Нет. Мне не хочется делать жертвами кого-то из пленных ради достижения нашей цели. Я уже смирился, что придется, но судьба, похоже, дает нам шанс не стать простыми убийцами.

Диверсанты замерли наверху, периодически наблюдая за охраной и подходящими гостями. Когда все пустующие стулья заполнились, старший конвоя поднялся со своего места и потянул вниз ручку рубильника, прикрепленного к стене. Еще несколько мгновений – и в огромном зале наступила полная тишина. Взмах руки – и трое предателей-надсмотрщиков закричали и забегали между отливками, сгоняя пленников поближе к импровизированной ложе, выстраивая людей в одну шеренгу.

Гости заволновались, заспорили, громогласно оценивая силу и достоинства то одного, то другого пленника, тыча в них пальцами. Наконец жертвы были выбраны. Два высоких худощавых землянина, по внешнему виду сохранившие еще достаточно сил. Две других жертвы, судя по лицам, были представителями с Леги.

За спинами пришедших на зрелище гаюнов стал двигаться конвойный, склоняясь к каждому, получая деньги и делая запись его ставки.

Распорядитель боев, указав на будущих гладиаторов, вновь взмахнул руками. Упитанная тройка с криками «становись» смешала шеренгу, выстроив пленников квадратом со сторонами примерно двадцать на двадцать метров. В центре остались двое бойцов, двух других увели за оцепление.

Старший конвоир сказал что-то оператору установки и бросил на арену два кинжала, которые тут же одним из сытых были вложены в кисти рук безвольно стоявших гладиаторов.

– Начали, – не выдержав длительной подготовки к схватке, крикнул кто-то из гостей.

Генератор пси-установки отозвался ровным, чуть слышным в наступившей тишине гулом. Волна определенной частоты накрыла бойцов, возбуждая центры агрессии мозга. Несколько секунд назад вялые и безразличные к окружающей обстановке, они подобрались, напрягая мышцы. Лица исказились злобой. Глаза стали внимательными, в них загорелась жизнь и огонек азарта, наслаждения убийством. Публика взревела, каждый гаюн кричал, поддерживая своего бойца и требуя активных действий. Слова «Убей», «Режь его», летели по цеху, усиливаясь в несколько раз, отражаясь от стен.

Оба землянина, похоже, не имели опыта владения холодным оружием, а волновой удар ослеплял, заставляя бездумно, не защищаясь, идти на противника. Хаотичные размашистые удары клинками раз за разом достигали цели. В несколько секунд руки, плечи, лица бойцов оказались в крови. Злость заглушала боль. Садисты ревели, все как один вскочив со своих мест. Наконец один из бойцов нанес другому скользящий удар ножом по животу. Кровь обильно хлынула на брюки. Человек пошатнулся, схватился рукой за рану и, тут же получив от противника удар в шею, упал. Победитель прыгнул ему на спину и с остервенением стал кромсать клинком лежащее тело. На очередном замахе его фигура неестественно дернулась и, как тряпичная, упала на труп жертвы.

Нетрацам было слышно, что внизу зрители загомонили. Одна часть голосов гудела низкими недовольными тонами, другая была радостно возбужденной.

Сытые, растолкав цепь пленников, схватили за ноги трупы и поволокли их за пределы бойцовского квадрата.

– Давай начинать, – сквозь зубы прохрипел Самум.

– Приготовься. Когда выйдет следующая пара, они будут полностью увлечены предстоящим зрелищем, – ответил Шаман.

Бойцам с Леги, выведенным в квадрат, вручили в руки по обрезку трубы. Вновь все взоры были обращены на арену.

– Пошли, – скомандовал Шаман, когда оператор потянулся к рукоятке управления, чтобы выставить нужную частоту волнового излучения.

Две тени, перемахнув перила, пролетели над головами зрителей, еще в воздухе поливая из парализаторов начавшую бесноваться толпу. Когда ноги диверсантов коснулись нижней площадки, все было кончено. Конвой и гости в полном составе дергаясь, валились с ног, укладываясь в самых нелепых позах на стулья и пол импровизированной трибуны. Пленники, будто ничего и не произошло, застыли в выстроенном каре.

– Берем по одному и в разливочный, – оглядев место побоища и не обнаружив активных целей, приказал нетрац.

– Оставайся здесь и контролируй ситуацию, я разберусь с этим сам, – ответил психолог и, ничего не объясняя, побежал по мосткам в противоположную сторону цеха.

Через минуту Шаман понял его задумку. Диверсант по лесенке забрался в кабину управления кран-балкой. Подъемник побежал над цехом, и его лапа повисла над телами погибших бойцов. Только с третьей попытки Самуму удалось захватить клещами оба тела, и, подняв их на высоту, механизм двинулся по рельсам в разливку.

Оглядев в очередной раз находящихся в ступоре пленников, Смирнов начал изучать пульт пси-волновой установки. Ничего сложного там не оказалось. Каждый режим работы был выделен сегментом разного цвета с четкой надписью пояснения.

– Мы тоже можем играть в эти игры, – произнес нетрац, программируя излучение на воспроизведение частоты агрессии, соответствующей волновому спектру восприятия гаюнов. – Горяченького, жареного вам захотелось, – зло шипел он, щелкая тумблерами, еще находясь под воздействием виденной схватки. – Сегодня вы это получите в полном объеме. Будем вам и жареное, и печеное, – бормотал он, живо представляя, как взбесившиеся операторы плавильного и разливочных цехов выплеснут жидкие реки тысячеградусного металла не в термостойкие приемники ванн и форм, а прямо на бетон и оборудование внутри здания. Он успел установить последовательную программу автоматического включения, когда вернулся Самум.

– Как наши дела? – спросил он.

– Все в полном порядке, – психолог показал маленький пакетик, где через просвечивающуюся пленку были видны два цилиндра стального цвета длиной не более пяти миллиметров и толщиной в один.

– Где?

– В шею под черепную кость, чтобы невозможно было достать.

– Сделаешь?

– Думаю, это лишнее. Вколем в десну верхней челюсти. Для проверки наличия чипа будет вполне достаточно. У тебя, я вижу, без изменений, – оглядев цех, резюмировал он.

– Будут, как только я включу установку, – и Шаман рассказал о своем плане.

– Почему бы нет, – пожал плечами психолог. – Только нам надо поторапливаться.

Выбрав среди пленников двоих, подходящих по росту и комплекции, Самум приказал им подняться на площадку.

Когда пленники появились перед диверсантами, прозвучал приказ:

– Раздевайтесь.

Возражений не последовало. Через три минуты диверсанты уже ничем не отличались от общей массы узников в их черных костюмах.

– Делаем ноги, – проговорил Смирнов, поворачивая антенну излучателя в сторону разливочного цеха и вдавливая кнопку запуска программы на пульте пси-установки.

– А если? – спросил психолог, имея в виду, что они оставляли множество следов своего пребывания.

– Если не будет. Максимум через двадцать минут здесь все взлетит на воздух, – вручая в руки двум голым пленникам по автомату и сбрасывая остальное оружие вниз, проговорил Шаман. – Они ощутят реальность, – имея в виду пленников, пояснил он, – минут через пять разбегутся по всему заводу подальше от этого цеха и начнут мстить. Остальное доделают взбесившиеся гаюны. За мной.

Диверсанты добежали до ближайшей лестницы, поднялись на верхний уровень и уже знакомым путем покинули здание. Выбравшись на воздух, включили голомаскировку. Еще десять минут – и два конвойных быстрым деловым шагом покинули территорию завода. За их спиной уже отчетливо слышались автоматные очереди.

– Сейчас начнется, – точно ощущая прошедшее время, проговорил Самум, когда они устроились на скамейке в сквере примерно в километре от завода.

Земля вздрогнула, будто услышав его слова. Над крышами ближайших домов, отстоящих метров на двести от стен завода, взметнулась огромная стена огня. Под эхо взрыва бесшумным блестящим дождем брызнули на мостовую стекла многоэтажек. Звук отдельных, более слабых взрывов еще доносился с территории завода, но в наступавших сумерках с каждой минутой все отчетливей проступало зарево разгорающегося пожара. Минут через пять до заинтересованных слушателей донесся вой сирен. К месту аварии неслись пожарные машины и автомобили службы порядка.

– Пойдем поближе, – вставая, произнес Шаман. – Сейчас там полная неразбериха и огромная толпа любопытных. Под этот шум и беготню проникнем на завод, где доблестная охрана нас и поймает.

Под видом пожарников они без труда оказались на территории, которую так недавно и в большой спешке покинули. Забросив все спецоборудование в ближайшее пылающее здание, нетрацы почувствовали себя не совсем уютно, будто остались голыми на глазах у толпы. Самум не удержался и обломком подобранного куска металла нацарапал в двух местах на стенах буквы ПФ. Теперь любому контрразведчику будет понятно, что это не просто авария, а очередная акция Патриотического фронта.

Спрятавшись в разрушенном взрывом здании, они терпеливо ждали, когда их найдут и доставят в лагерь. Ожидание затянулось часа на три. Уже в полной темноте по стенам забегали лучи мощных фонарей и послышались тяжелые шаги солдат поисковых команд. Вскоре луч уперся в двух измазанных сажей и пылью пленных.

– Двух мышей я нашел, – рявкнул кому-то в темноту гаюн, делая характерный жест стволом автомата.

Дрожащие пленники вышли из своего укрытия и встали перед властителем их судьбы, низко опустив головы.

– У-Сом, я их убью, – рявкнул гаюн. – Зачем нам возиться с этой грязью?

Оба нетраца, не спуская глаз с пальца вояки, лежащего на предохранительной скобе оружия, были уже готовы провести гипнотическую атаку на мозг садиста, но их остановил повелительный голос из темноты:

– Только попробуй. Отправлю до конца войны доить копаров.

Штурмовик разочарованно крякнул и нанес два быстрых удара в область животов беззащитных рабов, которые отбросили бедолаг метра на три.

– Веди их сюда, – донесся приказ из темноты.

– Сейчас очухаются. Похоже, контуженые, – довольным голосом сообщил боец.

– Волоки, если не шевелятся, некогда ждать, – сквозь режущую боль услышал Самум.

Гигант тяжело вздохнул, но не посмел ослушаться приказа. Подойдя, он своими лапами захватил каждого за ворот его одежды и поволок по битому кирпичу, доскам и остаткам разбитых рам наружу.

«Эй ты, мелочь пузатая», – мысленно позвал психолог.

«Я не мелочь и живота у меня нет», – обиженно отозвался в голове голос Шип-топа, любившего точность в выражениях редко поступающих приказов.

«Короче. Прочисти мозги этому уроду».

«Стереть всё?»

«Нет. Сделай его пассивным педерастом».

«Зачем?»

«Объясню позже. Шевелись, а то придется прогуляться к сурусу, и тогда они прочистят твои».

В голове Самум физически ощутил какое-то шевеление, быстро затихшее.

«Как дела?» – спросил он.

«Не мешай, я все сделал», – ответил мелкий пакостник.

Перестройка центров чужого сознания в сущности занимала доли секунды. Психолог, погасив боль в животе, но, оставаясь по-прежнему расслабленным, с нетерпением ждал момента мести.

– Получи, – недовольно проговорил штурмовик, разжимая пальцы, от чего нетрацы грохнулись с высоты полутора метров лицом на бетон.

– Целые?

– Целее не бывают. Я думаю, за них ты проведешь со мной ночку, – в конце фразы голос штурмовика сорвался на фальцет.

– Ты там случайно не ударился, – подозрительно разглядывая подчиненного, спросил У-Сом.

– Все в полном порядке, командир, просто ты мне очень нравишься.

По всей видимости, штурмовик полез целоваться, так как после секундной тишины послышался удар, грохот падающего тела и лязг металла о камень.

– Заберите этого придурка, – рявкнул кому-то офицер. – Позже разберемся, что за глюки у него в голове.

Послышались приближающиеся шаги. Кто-то шумно выдохнул, поднимая на плечи грузное тело.

– Этих в автобус, – приказал штурмовик.

Повторная транспортировка тел пришедших в себя диверсантов ничем не отличалась от проведенной первоначально. Только в этот раз в ней участвовали двое носильщиков. Колени и голени болезненно пересчитали ступеньки подъема, и их тела небрежно бросили на сиденья тюремного транспорта.

– Сколько всего нашли? – спросил чей-то голос за стеной автобуса.

– Всего пятнадцать, мазан.

– А сколько должно быть?

– Ровно сотня единиц.

– Конвой?

– Не нашли ни одного. От цеха, где они работали, ничего не осталось. Наверно, конвой погиб в первую секунду взрыва, а часть этих успела разбежаться.

– Мне доложили, что некоторые их них были с оружием и стреляли во все подряд. Откуда у них взялись автоматы?

– Не могу знать, мазан. В двух местах на стенах обнаружены знаки этого проклятого Патриотического фронта, да не пролилось бы семя их отцов, создавших этих тосыров. Может, они дали автоматы?

– Если все, что здесь творится, проделали эти тупары, – заскрипел зубами штурмовик, то когда мы всех найдем, я буду резать их по кусочкам.

– Я бы присоединился к вам, мазан. Другой кары они не заслуживают.

– Что дает сканирование?

– Слишком много помех. Когда здесь все потушат, придется перевернуть каждый камень. Расплавленный металл разлился на сотни метров. Возможно, часть единиц просто сгорели без остатка.

– Хорошо. Отправляйте этих в лагерь. Усильте оцепление.

– Будет исполнено, мазан.

Вскоре автозак вздрогнул от заработавшего двигателя, и в салон вскочили трое в форме конвойных. Машина двинулась в лагерь, куда как можно скорее хотели попасть нетрацы, уже пришедшие в себя и свободно сидевшие на скамье.

Путешествие длилось недолго. Через полчаса огромные ворота, проскрежетав по рельсам, сопровождаемым воем электромоторов, распахнулись, и автобус въехал под крышу приемного блока. Мелодия, рвущая перепонки, повторилась, и только после ее завершения начали открываться внутренние ворота, ведущие непосредственно в тюремный двор.

Водитель провел машину вдоль стены и остановился у распахнутой металлической двери, в проеме которой, широко расставив ноги, стоял местный высокий чин. Конвоиры, увидев начальство, сразу подобрались. Выпрыгнув из остановившегося автобуса, они сразу вытянулись в струнку.

– Сколько привезли? – прорычал громила.

– Пятнадцать, мазан полковник, – ответил один из них.

– Остальные?

– Ищут.

– Сколько осталось в живых наших?

– Пока не нашли ни одного, мазан полковник.

– Жаль. Этих тупых фамуг я бы подвесил в первую очередь.

– Что прикажете делать с доставленными?

– Обычная процедура, но поместить в блоке дознания. Завтра я ими займусь подробно.

– Будет исполнено, мазан полковник.

Гаюн слегка поморщился от этих криков докладчиков, но, махнув стеком, который держал в руке, скрылся в помещении.

– Выходить по одному, – закричал, срываясь на визг, старший конвоя.

Двенадцать человек самостоятельно вышли из автобуса. Каждый тут же был прикован к металлической трубе, вделанной в стену здания. Троих, не способных ходить, охрана вынесла во двор, и, не церемонясь, проделала ту же операцию. Отвечающий за доставленных гаюн вынул из чехла, висевшего на поясе, какой-то прибор. Проведя им вдоль всего строя, удовлетворительно кивнул, глядя на информацию, появившуюся на экране. В здание бедолаг заводили по одному.

Шаман стоял восьмым в цепочке. Отстегнув от трубы, конвой тут же заломил ему руки за спину и поволок в помещение. Прежде чем пленник оказался в камере, ему пришлось пройти три рамки контроля. Техника не подвела. Электронный контроль не выявил активатор голомаскировки, а изъятый чип подтвердил, что он является пленником этого лагеря. Психолог, слегка помятый, появился в камере минут через десять. Камера блока дознания имела двухъярусные нары и была рассчитана на десять человек. Нетрацы заняли верхние части нар и, повернувшись друг к другу лицами, делали вид, что спят. Впрочем, их соседи тоже не блистали красноречием. В камерах блока запрещались любые разговоры.

«Удачно мы сюда попали, – мысленно передал Самум. – Где-то здесь должен располагаться их центральный процессор. Не надо будет заниматься беготней по территории, открывать и закрывать за собой десятки дверей».

«Все равно нам придется это проделать. Мы не сможем просто так исчезнуть из блока. Кто-то должен нас заменить».

«Запись воспоминаний?»

«А что прикажешь делать. Другого варианта я не вижу».

«В наших условиях ненадежно. Если начнут копать глубоко, то правда вылезет наружу».

«А зачем им копать?»

«Да чтобы зацепить хвостик, ведущий к Фронту».

«Любому конвойному здесь понятно, что контингент находился под контролем пси-установки. Что с них взять кроме анализов мочи? Все будут твердить, как заведенные, одно и то же. Разберись, кто, где был и что видел».

«И все-таки они могут это сделать».

«Согласен, могут, и закончим на этом. Эта ночь нам на разведку и подготовку. Если завтра, после допроса, все наши кости останутся целыми, то мы уходим с этапом. А вот если что-то сорвется, тогда не знаю».

«Все в лучших традициях жанра. Начинаем работать».

Через пять минут, исключая диверсантов, все в камере спали таким глубоким сном, что даже дубинка конвоира не смогла бы поднять пленников с нар.

– Камеры и микрофоны отсутствуют, – доложил Самум.

– Здесь они содержат скот, зачем тратиться, – ответил Шаман, спрыгивая со своей лежанки.

– Нам повезло, охранник сразу за дверью, – доложил психолог и тихонько поскреб ногтем по металлу.

Его попытка удалась с третьего раза. Заинтересованный странными звуками гаюн, отодвинув заслонку, заглянул в глазок.

– Открой дверь, – повелительным тоном проговорил диверсант, внедряясь в тупой мозг охранника и для убедительности подражая тембру голоса полковника.

Попав под пси-контроль нетраца, в голове у солдата все перепуталось. Начальник находился по ту сторону двери, а следовательно, его необходимо было впустить.

Ключ трижды провернулся в замке, и оба беглеца оказались в знакомом тюремном коридоре.

– Где кабинет начальника лагеря?

– На третьем этаже, – находясь в столбняке, с отключенным сознанием ответил гаюн.

– Проводи нас туда, – прозвучал следующий приказ.

Человек-кукла молча повернулся и двинулся по короткому коридору к входной двери блока. Дважды стукнув в нее кулаком, проговорил: – А-Сак, открой.

– Что там у тебя еще? – отозвался недовольный голос с другой стороны.

– Курево кончилось, – подсказал Самум, прижавшись вплотную вместе с Шаманом к полотну двери, чтобы оказаться в слепой зоне.

– Курево кончилось, – механически повторила кукла.

Глазок в двери открылся, но, кроме застывшей перед ним физиономии напарника, А-Сак больше ничего не увидел.

– Вот доложу капитану, – гремя ключами в замке, приговаривал он, – пойдешь на всю неделю мыть сортиры.

Дверь с металлическим скрежетом приоткрылась, но А-Сат не увидел привычного для него коридора блока. Взгляд охранника уперся в черную непроницаемую стену, после чего его сознание погасло.

– Ты не перестарался? – спросил Шаман, проталкивая впереди себя куклу.

– Дозированно приложил, не бери в голову, – ответил психолог, пристраивая за столом дежурного безвольное тело охранника и придавая ему позу спящего.

– Сознание блокируй.

– Уже. Теперь его ничем не разбудишь.

– Ключ.

– Секунду. – Самум обшарил карманы А-Сата, нашел ключ и, вставив его в замочную скважину ящика, висевшего на стене, за спиной дежурного, открыл дверцу.

– Имеем приглашение быть, – сообщил он, снимая с крючка и перебрасывая командиру пластину для электронного замка.

– Сигнализация?

Диверсант открыл ящики стола.

– Пульта нет. На месте посмотрим.

– Веди в кабинет, – отдал приказ Шаман кукле.

Пустыми коридорами они поднялись на третий этаж, и охранник остановился перед одной из дверей, на которой висела табличка: «Начальник лагеря. Полковник Я-Кас».

– Сигнализации нет, – просканировав дверь, сообщил Самум.

Шаман вставил пластину в щель замка и потянул за ручку. Дверь распахнулась.

– Не быть ему генералом, – произнес психолог любимое выражение Колдуна.

Кабинет полковника был достаточно скромен. Кресло, стол со стационарным копайзером, два десятка стульев к приставной столешнице, шкаф с глухими дверцами и внушительных размеров сейф.

– Пощупаем эту крошку? – спросил Самум, постучав по его мощной двери.

– Он наверняка на сигнализации, – ответил Шаман. – Лучше займись делом.

– Может, пригласим полковника? После включения этот ящик потребует пароль и, если вовремя его не дождется, поднимет такой тарарам, что мы до родной камеры добежать не успеем.

– Попробуй пройтись по энергетическому следу.

– Бесполезно, командир, все клавиши многократно залапаны, – проведя рукой над клавиатурой, сообщил Самум.

– Тогда давай попробуем восстановить полный след, и разбуди своего паразита, пусть работает.

«Я не паразит», – прозвучал в головах нетрацев ворчливый ответ Шип-топа.

«Ты будешь работать?» – мысленно спросил Шаман.

«А куда от вас, неумех, денешься? – отозвалась сущность. – Все норовите на чужом горбу в рай въехать».

«Откуда у тебя горб? Прекрати, и начали работать. Я свое слово держу. А то…»

«Знаю, знаю, командир. Работать, значит, работать».

Погрузив охранника в глубокий транс, чтобы не держать под контролем его сознание, Шаман стал настраивать свои энергетические ощущения на поле полковника. Сделать это было не сложно. Память зафиксировала индивидуальную частоту Я-Каса еще при встрече в лагерном дворе. Первоначально в кабинете начала сгущаться серая дымка, постепенно заполняя помещение. В ней начали передвигаться какие-то тени, но через пару минут их мелькание прекратилось, слившись в более плотную фигуру полковника. Попытка удалась с первого раза, но теперь нужно было дождаться, когда гаюн, разгуливающий по кабинету, сядет в свое кресло и начнет набирать код входа в копайзер. Ожидание затянулось на полчаса. Энергослед читал какие-то бумаги, разговаривал по блоку связи, успел выпить два стаканчика крепкого, после чего, угнездившись в кресле, потянулся своей туманной рукой к клавиатуре копайзера. Стоящие за его спиной диверсанты боялись пропустить малейшее движение, концентрируясь на восприятии энергополя.

– Есть, – произнес психолог, когда пальцы туманной фигуры пробежались по клавишам.

«Еще бы», – буркнул Шип-топ, но на него никто не обратил внимания.

Самум сел в кресло и уверенно набрал нужный пароль.

«Рад вновь работать с вами, мазан полковник» – высветилась надпись на развернувшемся голоэкране.

– Я тоже, – произнес Самум, ожидая, когда экран высветит наименования заложенных в память папок.

– Посмотри «Особая», – проговорил из-за его плеча Шаман, когда экран выдал содержание блока памяти.

Мигнув, копайзер выдал список документов, содержащихся в разделе.

– Открой на последнюю дату, – подгонял нетрац.

Заголовок документа гласил «Специальная отправка. Десять тысяч единиц. Сектор доступа девять».

– Нас здесь нет, – сделав выборку, сообщил оператор.

– Открой несколько индивидуальных карт. Посмотри, кого по профессиям они отправляют.

«Шахтеры» – набрал Самум и прикоснулся к клавише согласия.

– Из десяти тысяч три тысячи шахтеры, – озвучил отобразившееся на экране оператор.

– Теперь «бурильщики».

Экран выдал общее количество в пятьсот человек.

– «Каменщики».

Еще полторы тысячи.

– Достаточно. Пленных будут использовать на подземных работах.

– Проверь. Подсобники. Разнорабочие.

– Есть мусорщики, – постучав по клавишам, сообщил психолог.

– Вот туда нас и внеси.

– Может, горные инженеры? Не придется вагонетки толкать. Да и паек, я думаю, сытнее.

– Ты в горном деле что-нибудь понимаешь?

– Шахту взорвать? На раз.

– Хватит. Делай, как я сказал.

– Кого убрать?

– Подбери под наш тип, если они учитывают индивидуальные параметры.

– Не учитывают, – через минуту произнес Самум. – Зачем им это, если скот везут на убой.

– Посмотри, из какого они блока или отряда. Их придется вернуть на место. Внеси данные в список блока, они наверняка оттуда исключены. Раньше времени нам шум не нужен. Неучтенные единицы в чужом блоке – это след.

– А как мы их найдем в бараке? Я голый, как ощипанная курица.

– Видел у охранников прямоугольный чехол на поясе? Когда нас привезли в лагерь, конвоир проверил им соответствие наших номеров. Прихватим с собой сопровождающего до девятого, он и найдет тех, кого мы заменим.

– Сейчас сделаю, командир, – пальцы Самума забегали по клавиатуре. – Вот жизнь пошла, – продолжая работать, размышлял он вслух, – по чужому паспорту даже на тот свет не пустят. Проклятый чип. Без него мы даже не единицы, а вообще ничто. Нет нас и все. Этот вариант мне нравится гораздо больше.

– Но не в нашем случае, – произнес Шаман и, увидев, что оператор закончил загрузку, потребовал: – Давай теперь схему лагеря и местоположение девятого блока.

– Есть девятый блок.

Оба диверсанта, уставившись в экран, запоминали всю схему лагеря, обращая особое внимание на подходы к девятому блоку, где содержались пленники, подготовленные к этапированию.

– Я вот все думаю, не мог Ю-Сим не просчитать такой вариант, как заброска на Гаю своего человека через лагерь? – проговорил Самум.

– Сначала ему это было не надо, а позже наверняка все просчитал и от идеи отказался.

– Почему?

– Кому нужен агент, даже под завязку набитый секретными сведениями, но не способный их передать. Из тех тоннелей не возвращаются. А если случится прокол, то для Многоликого это было бы чревато.

– Ну и прогулки же ты выбираешь по «злачным» местам, командир. Что, я шахт не видел? Сервиса ноль. Ни пожрать, ни поспать. Обслуживание грубое. В перспективе сплошная беготня с личной императорской охраной на хвосте.

– Добавь сюда еще Обогана, и картина будет полной.

– Спасибо, что напомнил. Еще один подарочек с дурным характером и явными садистскими наклонностями.

– Нашел конечный пункт отправки?

– Больше ничего интересного, но у нас есть еще один источник.

– Ты думаешь, в сейфе?

– Нет. Вот он, – психолог указал на впавшего в ступор охранника. – Сидит и сопит в две дырки, когда его повелители работают. Дурное воспитание.

– Что ты знаешь о готовящемся этапе? – спросил Шаман, выведя из транса гаюна, но контролируя его сознание в режиме подчинения.

– Этап отправляется послезавтра.

– Куда?

– Я не знаю.

Ответ поступил с задержкой, будто допрашиваемый в нем сомневался.

– А что ты вообще знаешь об этапе?

– То, что говорят.

– Что говорят?

– Этап идет на Гаю.

– Кто говорит?

– Конвой, который их забирает.

– Личная гвардия императора?

– Нет.

– Кто охраняет этап?

– Штурмовики.

– Это они говорят, что этап на Гаю?

– Да.

– Откуда им это известно?

– В пространстве транспортник ждет крейсер, и там конвой меняется на гвардейцев.

– Где происходит погрузка этапа?

– Здесь. Прилетают грузовые шаттлы.

– Какая охрана в девятом блоке?

– Обычная. Два человека.

– Установки пси-подавления там работают?

– Да.

– Кажется, все выяснили. Пора сворачиваться, – проговорил Шаман.

– В свою камеру, а завтра на допрос? – уточнил Самум.

– Переселением займемся завтра. А насчет допроса, кто бы волновался. Пошли.

Гошар быстро уничтожил все следы проникновения в блок памяти, выключил аппаратуру, и взломщики покинули кабинет полковника. Оба ключа вернулись на свои места. Один в ящик на стене, второй в карман охранника у двери в блок. За диверсантами закрылся замок их камеры, а охранник пошел будить А-Сата. Вскоре входная дверь блока, проскрежетав, закрылась, и все стихло.

– Спать, – приказал Шаман, забираясь на свое место.

Утро началось с громкой побудки. Охранник бил своей дубинкой в металлическую дверь.

– Вот что значит совершить ошибку, – недовольно проворчал Самум. – Вчера надо было привить ему хорошие манеры.

Шаман соскочил со своего места, умылся и, разминаясь, зашагал по камере.

Утренняя пайка прилетела в камеру через кормушку в виде черных брусков, похожих на хлеб, каждый из которых был упакован в тонкую пленку.

– Кофе, конечно, не полагается, – произнес психолог и, вскрыв обертку, откусил от брикета.

«Хорошо, что я здесь не задержусь», – мелькнуло у него в голове, когда вкусовые рецепторы выдали результат качества пищи.

Экспериментировать дальше он не стал, и остаток брикета положил в нагрудный карман куртки.

«Быстро съешь», – прозвучал в голове ментальный приказ Шамана.

Посмотрев, он увидел, как командир, давясь, откусывает и глотает похожие на прессованные опилки куски своего завтрака, ничем не отличаясь от остальных сидельцев камеры.

Обреченно вздохнув, Самум тоже принялся за уничтожение следов своего неадекватного поведения.

Выяснение обстоятельств аварии на заводе оба нетраца прошли без малейших затруднений. На допрос пленников выводили по одному так, что, когда очередь дошла до них, порядок вопросов и пси-воздействие были диверсантам хорошо знакомы. Главным было правильно показать нужную реакцию обычного узника на те или иные вопросы и действия допрашивающего. Дознаватель, так ничего вразумительного не добившись, снял пробу с кистей рук и, не обнаружив на них порохового нагара, отправил пленников в родной блок, в котором они и числились.

День прошел спокойно, так как на работы они распределены не были. Покормить их тоже забыли. Обед для неработающих не предусматривался. Вернувшаяся к вечеру смена, шатаясь от усталости, повалилась на нары. Кое-кто был прилично избит конвоирами и, естественно, лишен ужина. Зрелище пришедших вызывало жалость и злость.

Получив свою порцию так называемой еды через специальное приемное окно, нетрацы медленно ели, поглядывая на поведение окружающих их пленников. Всех отличало полное безразличие к своей судьбе и к судьбе находящихся рядом товарищей.

«Может, оставим на прощание подарок?» – имея в виду охрану, ментально передал психолог.

«У нас не будет для этого времени», – ответил нетрац, понимая, что Гошар хочет получить разрешение на перестройку программы установок пси-подавления в режим агрессии.

Когда в блоке прозвучал сигнал, запрещающий движение, все пленники уже давно лежали по своим местам, вымотанные тяжелым рабочим днем.