Текст книги "Путь Геракла (История банкира Виктора Геращенко, рассказанная им Николаю Кротову)"

Автор книги: Николай Кротов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)

Советский Союз подключился к переговорам о создании ЕБРР с января 1990 года. Пару раз в этих переговорах в Париже приходилось участвовать и мне. Со мной в составе делегации ездили Олег Владимирович Можайсков и Андрей Евгеньевич Бугров, бывший тогда заведующим управления международных экономических отношений МИД СССР. В 1991 году он стал работать в ЕБРР, а с 1992 по 2002 год был представителем РФ при Всемирном банке, исполнительным директором Международного банка реконструкции и развития (МБРР), Международной финансовой корпорации (МФК).

29 мая 1990 года в Париже официально было провозглашено создание Европейского банка реконструкции и развития (ЕБРР). На подписание учредительных документов в Лондон ездил премьер В. С. Павлов. Я тоже был в его делегации и стал первым управляющим от СССР в Совете управляющих ЕБРР.

В число учредителей на первом этапе вошли 40 государств Европы, Северной и Южной Америки, Азии, а также Комиссия европейских сообществ и Европейский инвестиционный банк. Местонахождением нового банка был определен Лондон.

Уставный капитал банка составил на первом этапе 10 млрд экю (12 млрд долларов). Это было в 15 раз меньше капитала Мирового банка реконструкции и развития и в 10 раз – капитала МВФ. Европейское сообщество и его институты внесли 51 %: Франция, ФРГ, Великобритания и Италия – по 8 %, США – 10 %, Япония – 8 %, восточноевропейские страны и СССР в совокупности – около 13,5 %, из них Советский Союз – 6 %, или 720 млн долларов.

Предприятиям госсектора ЕБРР намеревался предоставлять только 40 % кредитов, а вот частным предпринимателям – 60 %, то есть планировалось, что основные усилия банка будут направлены на поощрение и развитие рыночных форм экономической деятельности. Для оказания таким клиентам необходимой технической помощи, включая экспертизу проектов и оформление документации, мы собирались при Госбанке и специализированных банках открыть консультационные отделы. Тем самым предполагали, что все предложения в ЕБРР будут формироваться в конце концов Госбанком СССР, то есть проходить через некое сито.

26 марта следующего года, за пять дней до установленного по условиям соглашения срока ратификации, Верховный Совет СССР ратифицировал подписанное соглашение об учреждении Европейского банка реконструкции и развития (ЕБРР). СССР впервые стал членом крупной международной кредитной организации.

И вот Европейский банк реконструкции и развития 15 апреля открылся в Лондоне. Членами банка успели стать 39 государств, в том числе и СССР. Вначале предполагалось, что в течение лета 1991 года в Москве появится филиал банка, но потом от этого решения отказались, ограничились присутствием в нашей стране наблюдателя.

На официальном открытии присутствовали 30 глав государств и правительств стран-участников, в том числе и наша делегация во главе с председателем кабинета министров СССР В. С. Павловым. Основной «конструктор» банка, советник Миттерана Жак Аттали ( Jacques Attali ) был избран президентом нового банка.

Было принято решение, что Советский Союз в течение первых трех лет сможет получать кредиты лишь в пределах оплаченного взноса в уставный капитал банка, то есть суммарно не более 225 млн долларов. Это ограничение было объяснено тем, что представителям ведущих стран Запада (в первую очередь США, Японии и Великобритании) курс руководства СССР на формирование рыночной экономики казался недостаточно последовательным. Согласно первой статье устава банка заемщики должны были быть привержены многопартийной демократии, плюрализму и рыночной экономике.

В ЕБРР набиралось 250 сотрудников. Их подбор проводило руководство ЕБРР без какого-либо вмешательства государственных органов стран-пайщиков. Среди первых 80 человек был Б. Г. Федоров, перед назначением в банк – министр финансов РСФСР, который стал начальником отдела инвестиций банка. Перед этим ко мне пришел Олег Можайсков и спросил, как я отнесусь к тому, чтобы дать Борису характеристику, – его готов взять на работу Жак Аттали вне квоты СССР. Я сказал: «Пожалуйста, чем больше наших будет в банке, тем лучше!» – и дал Федорову положительную характеристику. Года через полтора его взяли на работу во Всемирный банк, куда Россия только вступила.

Первым нашим директором в банке стал бывший руководитель Московского народного банка А. С. Маслов, подходивший на этот пост идеально. Александр Степанович блестяще знал всех в Сити, ориентировался в обстановке, к тому же до работы в Лондоне он был зампредом Внешторгбанка.

Однако в 1992 году заместитель председателя правительства A. Н. Шохин настоял на замене Маслова на О. М. Прексина, абсолютно тогда не разбиравшегося в ситуации.

К.Г. Кагаловский с 1990 по 1995 год являлся представителем правительства России по связям с международными финансовыми организациями, в частности Всемирным банком и Международным валютным фондом. За это время он поссорился с директором-распорядителем МВФ Мишелем Камдессю. Я неоднократно говорил Черномырдину: что вы за него держитесь, ведь и в экономике он не разбирается, и характер у него дрянной! Был недолго у Гайдара на подхвате, занимался у него административными делами. И все!

После вступления СССР в ЕБРР все рассчитывали, что это ускорит присоединение страны к другим международным кредитным организациям – Международному валютному фонду, Мировому банку и Международному банку реконструкции и развития. Ориентация Советского Союза на интеграцию в мировую экономику предполагала, в частности, и поэтапное подключение к другим наднациональным международным организациям.

МВФ предназначен для регулирования валютно-расчетных отношений между государствами и оказания финансовой помощи странам-членам путем предоставления им краткосрочных займов в иностранной валюте при возникновении валютных затруднений, вызванных нарушениями равновесия платежных балансов. У нас такие затруднения были в конце 80-х – начале 90-х годов уже хроническими. Кроме того, вступление во Всемирный банк открывало доступ к важному источнику валютных кредитов.

Надо сказать, что вопрос о вступлении СССР во Всемирный банк был поставлен еще при председателе Госбанка B. С. Алхимове в 1985 или 1986 году. Более того, когда начальником ГВЭУ был Д.Я. Пензин, Владимир Сергеевич поручал Дмитрию Яковлевичу проработать вопрос о возможности «восстановления» Советского Союза в Мировом банке.

Дело в том, что мы были в 1944 году отцами-основателями банка, но в силу определенных обстоятельств не вступили в него. Поэтому Алхимов пытался обосновать не вступление, а восстановление в Мировом банке. Но нас, мягко говоря, послали, сказав, что если вы желаете быть членами МБ, то должны вступать в него на общих основаниях.

Заседание Совета безопасности 18 мая 1991 года

Рассматривается записка Павлова о вступлении в МВФ и МБРР

ГОРБАЧЕВ. История вопроса началась с моего письма Миттерану, а тот зачитал его на «семерке». Все, кроме Японии, благожелательно отнеслись к постановке вопроса о налаживании взаимодействия нашей страны с «семеркой». Речь может идти о долгосрочной (на 5 лет) программе привлечения средств в размере до 15 млрд долл. в год. Но есть соображения (Сакс[4]4
  Дж. Сакс – американский эксперт по экономике СССР. – Примеч. Н. Кротова.


[Закрыть] и др.), что надо ставить вопрос о 30 млрд долл. в год, но это вряд ли реально. […]

ПРИМАКОВ. Без Запада нам не обойтись. Терех (министр торговли СССР) в Италии подписал контракт на 1 млрд. без согласования, без гарантий, без проработки. Покупаем обувь, а собственные фабрики стоят из-за отсутствия подошв.

ПАВЛОВ. Самим своих проблем не решить, перевооружение экономики не осуществить. Делать это надо осмысленно. Например, купили лицензию на переработку свиных кож, но нет химикатов, а без них использовать ее нельзя. Надо диверсифицировать связи, развивая их и с Европой, и с Соединенными Штатами, и с восточными странами – Южная Корея, Китай. Не зацикливаться на одном направлении. Американцы могут поставить кубинский вопрос: 8 млрд тратите вы на Кубу.

КРЮЧКОВ. Европа – за, а США против нашего участия в МВФ. Никаких 15 млрд не получим. Политические издержки будут большие. И не надо на это настраивать общественность.

БЕССМЕРТНЫХ. Буш предложил нам ассоциированное членство в МВФ, которое означает только консультационную помощь.

МЕДВЕДЕВ.  Разумной альтернативы тут просто нет. Иначе – самоизоляция с введением жесткой дисциплины, диктаторских методов, попытка таким путем сделать новый рывок в экономике. но , во-первых, у нас теперь для этого уже нет необходимого запаса политической и идеологической прочности, а во-вторых, такая попытка все равно не дала бы желаемого результата – выхода на современный технологический уровень.

СИТАРЯН . валютно-финансовая ситуация в мире изменилась очень существенно. возникает острый дефицит финансовых ресурсов. персидский залив оттянет 50— 60 млрд. долл. Другая точка приложения финансовых ресурсов – Восточная Германия. Третья – Восточная Европа. и еще мы здесь. В «третьем мире» возникает недовольство, связанное с дефицитом капитала.

ГЕРАЩЕНКО. За полное членство в МВФ. Поддержка там будет, если будет выражено мнение «семерки». предпосылки для этого есть.

ГОРБАЧЕВ. Нам предстоит принять очень важное политическое решение. для этого надо четко ответить на вопрос сможем ли мы решить наши задачи, опираясь лишь на собственные силы? Кто тут больший патриот? Крики о распродаже, об унижении – не что иное, как проявление квасного патриотизма, результат непонимания ситуации. мы живем в другой эпохе. к сожалению, сильно отстали от запада, а наука используется должным образом только в военной области. Альтернатива – зажать все в кулак. Но это гибель. Нужны три вещи. Политическая стабильность, согласие и сотрудничество, продолжение реформ и выдвижение обще национальных интересов на первый план. сотрудничество с Западом в интересах страны, для ее подъема – это и есть патриотизм. А какое это должно быть сотрудничество? Не двустороннее, не эпизодическое, а действительно широкая интеграция. Пусть Явлинский продолжает свои контакты в США. Потом, может быть, поехать туда Примакову и Щербакову. А здесь нам надо широко развернуть подготовку концепции вхождения в мировое хозяйство и моего выступления на встрече «семерки» в Лондоне[5]5
  В политбюро ЦК КПСС… По записям Анатолия Черняева, Вадима Медведева, Георгия Шахназарова (1985–1991). М.: 2006.


[Закрыть].

В июле 1991 года процесс ассоциирования с МВФ был начат практически с нуля. Однако отдельные контакты информационного и технического характера между СССР и МВФ произошли в конце 1988 года. А в сентябре 1989 года на 44-й сессии Генеральной ассамблеи ООН Советский Союз впервые официально заявил о своем намерении установить постоянные связи с МВФ и Мировым банком.

Тем не менее партнеры по переговорам не спешили идти нам навстречу, в частности опасаясь, что в условиях экономических трудностей СССР не захочет или будет не в состоянии вовремя возвращать занятые у МВФ средства. Американская же сторона вообще в своем официальном документе «Стратегия национальной безопасности Соединенных Штатов» заявляла в 1998 году, что «советская экономическая система остается на данный момент фундаментально несовместимой с участием в институтах свободного мира».

Серьезные изменения произошли только в 1990 году. Вначале в июле в Лондоне сессия совета НАТО на высшем уровне объявила о прекращении холодной войны. А позже, в ноябре 1990 года, в Париже на встрече руководителей стран – участниц Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе была принята знаменитая Парижская хартия для новой Европы. В ней было заявлено о переходе от конфронтации между двумя мировыми системами к разумному «сотрудничеству между всеми странами на основе взаимного учета интересов, утверждению общечеловеческих ценностей».

Тем же летом, в июле, Советский Союз впервые посетил директор-распорядитель МВФ. Это был бывший управляющий Банка Франции Мишель Камдессю. Приезд руководителя МВФ был не случайным. В то время Запад хотел выяснить, каково действительное состояние советской экономики, для того чтобы определить объемы и форму помощи, которую он мог бы предоставить Советскому Союзу для оказания содействия в осуществлении нами программы реформ. Одновременно с Камдессю обсуждались условия вступления СССР в МВФ и Всемирный банк. То есть его визит фактически означал установление прямых официальных отношений между СССР и МВФ.

Вслед за директором-распорядителем в Москве с целью изучения советской экономики побывала специальная миссия экспертов Фонда.

В сентябре 1990 года советская делегация была приглашена на годичную совместную сессию МВФ и Мирового банка в Вашингтон.

После изучения в декабре 1990 года международные организации обнародовали совместный 51-страничный доклад под названием «Экономика СССР». Основная его идея состояла в том, что Советскому Союзу следует взять курс на осуществление «радикальной» реформы, предполагающей «драматический переход от плановой к направляемой рыночными силами экономике». Президент США Джордж Буш-старший предложил установить в качестве промежуточной меры своего рода «особые взаимоотношения» Советского Союза с МВФ и Мировым банком. В этом случае наша страна получила бы возможность руководствоваться рекомендациями Фонда, пользоваться советами и техническим содействием экспертов этих международных организаций. Всем известно, как вскоре руководство Е. Т. Гайдара использует эти возможности!

Прошло еще некоторое время, и 15–17 июля 1991 года во время встречи президента СССР М. С. Горбачева с участниками очередного ежегодного совещания лидеров семи ведущих индустриально развитых стран G 7, состоявшейся в Лондоне, была достигнута договоренность о предоставлении СССР статуса «специальной ассоциации» при МВФ. Через несколько месяцев, 5 октября, Горбачевым и Камдессю во время их встречи в Москве было подписано и официальное соглашение об этом. Советскому Союзу была обещана широкомасштабная техническая и экспертная помощь, при этом ни слова не говорилось о финансовой помощи.

Казалось, что дорога в МВФ была открыта, и 22 июля 1991 года была направлена официальная заявка с просьбой о приеме СССР в МВФ в качестве полноправного члена. Однако уже 24 июля сенат США одобрил поправку к американскому закону о помощи иностранным государствам на очередной год, которая обязывала администрацию США противодействовать вступлению СССР в МВФ и МБРР до тех пор, пока там не будут осуществлены радикальные экономические и политические реформы.

Вопросы содействия интеграции СССР в мировую экономику вновь обсуждались 11–12 октября в Бангкоке (Таиланд) на совещании министров финансов и управляющих центральными банками стран G 7 и 14–17 октября 1991 года на ежегодной совместной сессии МВФ и Мирового банка. В обоих случаях на встречи приглашалась официальная советская делегация. Я также принимал участие в них. Делегацию возглавлял зампред правительства Григорий Явлинский. Поддержать нас приехали председатель Внешэкономбанка СССР Юрий Московский (а возможно, он был членом делегации) и Владимир Горюнов из Цюриха. Там было также много молодых ребят из команды Явлинского.

В итоговом коммюнике состоявшегося в Бангкоке заседания Временного комитета МВФ говорилось: «Комитет приветствует намерение властей СССР форсировать создание рыночного механизма и интегрирование советской экономики в международную торговую и финансовую систему. Исходя из нынешней обстановки в стране Комитет также тепло приветствует подписание соглашения между СССР и Фондом о предоставлении Советскому Союзу статуса ассоциированного члена МВФ. Он рассматривает это как шаг вперед на пути принятия СССР в качестве полноправного члена Фонда».

Все, конечно, кардинально изменилось после событий августа 1991 года. 7 января 1992 года Россия подала заявку о вступлении в МВФ и Всемирный банк, тогда же был разработан Меморандум об экономической политике Российской Федерации, утвержденный правительством России 27 февраля. В этом документе впервые были изложены планы команды Гайдара. 27 апреля 1992 года совет управляющих МВФ проголосовал за прием в состав МВФ России и 13 других республик бывшего СССР. (Заявку Азербайджана удовлетворили 4 мая.) В тот же день президент МБРР Л. Престон проинформировал о решении совета одобрить это.

22 мая 1992 года принял постановление о вступлении России в МВФ и МБРР Верховный Совет Российской Федерации.

Но это не моя история, в это время я уже не работал в Госбанке СССР и еще не пришел в Центральный банк Российской Федерации.

Госбанк РСФСР

против Госбанка СССР

Отец Елпидий (наклонившись к Груне):

Раз пошел Пушкин в баню…

Груня: Вы про Пушкина мне не рассказывайте, я похабщины не люблю.

Николай Эрдман «Самоубийца»

1990 и 1991 годы характеризуют фактическое двоевластие в банковской сфере. Некоторые журналисты называли этот период даже «войной банков», в которой были жертвы – уволенные банкиры, были потери и трофеи, имевшие немалое денежное выражение, были провокаторы, дезертиры и перебежчики. В газете «Московские новости» № 32 за 1990 год материалу на эту тему предшествовали следующие слова: «Когда воюют банки, клерки не ходят в штыковую. Нет пальбы, бомбежек и жертв. Но убытки от такой войны могут быть не меньше, чем от войны настоящей».

Пробный шар запустила Украина, выдвинув в 1990 году проект выпуска своих «державных грошей». Им тогда оперативно и обоснованно ответили, что в единой экономике разные деньги существовать не могут. В целях, как тогда говорили, «коренной перестройки кредитной и банковской системы» в мае должен был быть принят Указ Президента СССР «О неотложных мерах по перестройке банковской системы».

Готовились коренные изменения и российской стороной. Они должны были привести к тому, что все доходы, получаемые на территории РСФСР, будут попадать в бюджет российского правительства. Оно же станет самостоятельно определять, какую долю и на какие цели передать в союзный бюджет.

Началась яростная кампания против центра, названного «черной дырой», пожирающей российские деньги.

Валентин Павлов оправдывался, что центр в реальности «проедал» меньше 1 % бюджета (3 млрд из 350 млрд рублей). И действительно, он состоял из 113 министров, имевших по 5 замов. С членами коллегий, чиновников высокого ранга набиралось всего-то 2–3 тысячи. Если дойти до уровня советов всех уровней, наберется полмиллиона бюрократов. Несомненно, меньше, чем сейчас!

И вот 12 июня 1990 года Верховный Совет РСФСР принял декларацию о суверенитете Российской Федерации, а через 10 дней, 22 июня, I съезд народных депутатов РСФСР – постановление «О разграничении функций управления организациями на территории РСФСР (Основы нового Союзного договора)». В нем говорилось, что «Союз ССР вступил в период глубокого преобразования Федерации, подошел к необходимости заключения нового Союзного договора». В связи с этим, «руководствуясь Декларацией о государственном суверенитете РСФСР, съезд народных депутатов РСФСР постановляет: поручить Верховному Совету РСФСР и Конституционной комиссии разработать основные начала нового Союзного договора».

Это было первое официальное заявление о необходимости написания Союзного договора, в дальнейшем эта тема, наравне с вопросом, у кого еще занять денег, будет основной для нашего первого и последнего президента СССР.

Кстати, в прибалтийских республиках подобные решения были приняты еще раньше, но созданные там центральные банки не оказывали заметного влияния на всю банковскую деятельность Советского Союза. Республиканские конторы Госбанка СССР и спецбанков по-прежнему были там основными игроками.

В постановлении Верховному Совету РСФСР поручалось:

«Реорганизовать Российский республиканский банк Госбанка СССР в Государственный банк РСФСР, подчиненный Верховному Совету РСФСР, с наделением его полномочиями в области денежно-кредитной политики.

Образовать Внешнеэкономический банк РСФСР, подчиненный Верховному Совету РСФСР.

Заключить договоры с Советом Министров СССР по:

— финансовым операциям, денежному обращению, эмиссии;

— перечислению сумм средств в союзный бюджет расчетно по каждой статье бюджета и союзной программе в соответствии с интересами РСФСР;

— осуществлению валютных операций через Внешэкономбанк РСФСР».

Автором этих революционных решений был Р. И. Хасбулатов, он хорошо усвоил уроки Парижской коммуны, одной из причин поражения которой (а среди экономических причин – важнейшей) было то, что ее вожди оставили национальный банк в руках противников.

ХАСБУЛАТОВ Р. И.: в ходе I съезда народных депутатов, после принятия Декларации о суверенитете России, я предложил Ельцину создать свой, российский банк для организации внешнеэкономической деятельности. Он поддержал это предложение, и постановлением I съезда народных депутатов Верховному Совету и правительству поручалось создание Внешэкономбанка РСФСР. Однако я осознал свою ошибку – название дублировало союзный Внешэкономбанк, поэтому в ходе XI внеочередного съезда народных депутатов я предложил съезду изменить его название на Внешторгбанк, что и было сделано. За основу уставных положений Внешторгбанка мне предложили взять устав одного шведского банка. Наши специалисты, входившие в мою группу консультантов, быстро его доработали и передали в подкомитет Воронину[6]6
  Воронин Ю. М. – председатель комиссии Совета Республики Верховного Совета РСФСР по бюджету, планам, налогам и ценам, затем первый заместитель председателя ВС РСФСР. – Примеч. Н. Кротова.


[Закрыть]. Более сложной была работа по подготовке нормативных документов Центрального банка (и его агентов), поскольку он занимал ведущее место во всей формирующейся (двухуровневой) банковской системе.

Надо сказать, что свободных интеллектуальных ресурсов у нас для подготовки в целом проектов нормативных документов тогда не было никаких. И для решения первостепенных вопросов я по согласованию с Ельциным заказал Институту системных исследований подготовить концепцию по реализации декларации. Нас интересовало, каков минимальный набор факторов, который надо взять под контроль, чтобы овладеть ситуацией в России. Сам я примерно это себе представлял, но мне для серьезного личного разговора с Ельциным нужен был внешний анализ, причем быстрый, буквально за неделю. И вот мне дали этот «набор из 27 факторов», подчеркнув, что прежде всего нужна «своя банковская система», а также «набор средств воздействия на экономику» (и не только законодательных), которые  позволили бы разработать экономическую политику правительства России.

С оздание «своего Ц ентробанка» было одним из первых и самых главных условий для децентрализованного управления РСФСР, не говоря уже о самостоятельности Р оссии и ее свободном взаимодействии с союзными республиками. И вот встречаюсь я с Е льциным, передаю ему этот документ и говорю: «Б орис Н иколаевич, вот какие нам необходимы инструменты, чтобы у нас был свой объект руководства, то есть Р оссийская Ф едерация. Т огда мы не будем только жаловаться, что у нас ничего нет (в смысле прав и полномочий ) и мы ничего не можем делать, а сможем реально влиять на ситуацию. С ами сможем формулировать и отстаивать свои права и полномочия – и законодательно, и управленчески!»

Ельцин всем этим тогда очень заинтересовался . Я, конечно, не стал загружать президента и подсократил текст до

4–5 страниц основных выводов специалистов. Б орис Н иколаевич вернул документ и дал указание: «Р азрабатывайте план неотложных мер для новой власти Р оссии!»

13 июля 1990 года, в пятницу, заканчивался XXVIII съезд КПСС, последний съезд компартии Советского Союза, и вечером начался I пленум ЦК. Он проходил два дня – 13 и 14 июля. На этом пленуме был избран новый состав Политбюро и ЦК.

12 июля появилась «ночная записка», подписанная председателем комиссии Ю. М. Ворониным, членами этой комиссии – В. П. Рассказовым и В. В. Скрипченко, министром финансов Б. Г. Федоровым, председателем правления Российского республиканского банка Госбанка СССР О. Н. Тарасовым. Подписантами оказались также начальники нескольких областных управлений Госбанка СССР, их вычислительных центров, а также руководители четырех коммерческих банков. В записке заявлялось, что «делается попытка лишить РСФСР собственной кредитно-денежной системы». И предлагалось: «Считаем необходимым немедленно принять постановление Верховного Совета РСФСР о передаче всей действующей на территории РСФСР сети банков и их учреждений в ведение и собственность Российской Федерации».

13-го был последний день работы Верховного Совета РСФСР. В этот день и вышло постановление Верховного Совета РСФСР «О Государственном банке РСФСР и банках на территории республики».

Зная о готовящемся указе, утром 12 июля я зашел к И. С. Силаеву, дождался его и объяснил абсурдность предлагаемого документа, он со мной согласился, успокоил, сказав, что сам против его принятия: «Не волнуйтесь, эта глупость не пройдет!» После этого я созвонился с Явлинским, тот тоже со мной согласился, сказав, что против принятия этого проекта указа. Спокойным я ушел с заседания Верховного Совета. Часа в 4 или 5 звонит министр финансов В. С. Пав¬лов и спрашивает: «Ты что на партийный съезд не ходишь?» А что мне на него ходить, если я не делегат, пятичасовой доклад Горбачева я прослушал, чуть не помер, а на другие у меня уже и сил нет! Валентин продолжает: «Срочно приходи, сейчас тебя будут избирать в ЦК!» «А на кой?..» – поинтересовался я. «Принято решение в ЦК ввести всех министров экономического блока!» – пояснил мне Павлов.

Делать нечего, я помчался на съезд. Действительно, в состав ЦК попал и я. Запомнился бардак с распределением мест в зале заседания пленума. Я-то думал, что хотя бы здесь порядок – в определенных местах сидят члены ЦК, на других – кандидаты, члены ревизионной комиссии и т. д. Оказалось, что все перепутано, нашел место только на балконе, среди каких-то генералов.

Выступил Горбачев, объявил, что в новых условиях следует подойти по-новому к формированию Политбюро. И предложил ввести туда всех первых секретарей ЦК союзных республик. В результате членами были избраны 24 человека, в Политбюро не вошел ни один из прежних членов, за исключением М. С. Горбачева и В. А. Ивашко. Не было в нем даже председателя Совмина Н. И. Рыжкова!

Я ничего не понимаю в партийном строительстве, но мне хотелось подойти к трибуне и заявить: «Вы что, охренели, что ли?! Как это получилось, что председатель правительства не член Политбюро?»

Продолжение пленума должно было состояться на следующий день. Я пришел домой, включил телевизор и увидел заключительные кадры трансляции заседания Верховного Совета РСФСР – принимают Указ Президента РФ «О Государственном банке РСФСР и банках на территории республики».

Около 12 часов ночи выступил Борис Николаевич Ельцин и сказал, что нужно очень важное постановление принять. А депутатам уже все равно, что принимать, все хотят побыстрее освободиться и результаты работы Совета отметить. Постановление касалось Госбанка СССР и банковской системы на территории республик. В нем говорилось о том, что все российские банки (Госбанк, Сбербанк, Промстройбанк, Агробанк и т. д.) со всеми их активами и пассивами объявляются собственностью РСФСР. То есть одной этой фразой вклады населения в Сбербанке объявлялись собственностью республики. Более глупого экономического перла я вообще в жизни своей не видел.

На следующий день в субботу на пленуме я подхожу к Павлову, говорю: «Валентин Сергеевич, смотри, какую глупость вчера россияне приняли!» Оказалось, что он даже не был в курсе дела, но сразу отреагировал: «Безобразие, пойдем Рыжкову расскажем». Подошли к Рыжкову, спрашиваем: «Как можно пассивы и активы Сбербанка объявлять собственностью страны?! Пассивы – это же деньги населения». Все вместе идем к Горбачеву, объясняем сложившуюся ситуацию. Он выслушал нас и предлагает: «Хорошо, давайте на следующей неделе все соберемся».

Ну, собрались у него А. Н. Яковлев, Ю. Д. Маслюков, В. С. Павлов, от России Р. И. Хасбулатов, И. С. Силаев и Б. Г. Федоров. Н. И. Рыжкова не было.

Я выступаю, объясняю несуразность принятого документа, говорю: «Приняли постановление, а оно по-простому – чушь собачья». Горбачев меня успокаивает. Началась дискуссия. Со мной согласился Яковлев, сказав, что задуманное не очень соответствует тому, что было записано в указе.

Я тогда немножко испортил свои отношения с Хасбулатовым. Я не знал, что он Имранович, и обратился к нему: «Но вы-то, Руслан Абрамович, доктор наук, ну как такую чушь можно было принимать? Я вот дам интервью телевизионщикам и скажу населению, что ваши деньги национализированы российским парламентом. Что вы будете делать?» «Мы не это имели в виду», – отвечает Хасбулатов. Тогда я продолжаю: «Я не знаю, что вы имели в виду, но писать надо как следует, даже когда у тебя есть желание иметь свой Сберегательный банк». Горбачев тогда сказал, чтобы я не кипятился и все так на тормозах спустил. И тем не менее в результате указ пришлось россиянам поправлять.

По горячим следам был подготовлен проект президентского указа, отменявшего решение Верховного Совета России. Горбачев незадолго до тех событий получил от съезда депутатов чрезвычайные полномочия, дававшие ему право отменять или приостанавливать законодательные акты союзных республик, не соответствующие общесоюзному законодательству, Конституции СССР. Так что все было в его руках. И я надеялся, что президент воспользуется своими законными полномочиями. Но увы…

ХАСБУЛАТОВ Р. И.: и вот раздается телефонный звонок, помощник президента Г орбачева соединяет меня с ним.

«Р услан, – обращается Г орбачев ко мне, – зайди-ка ко мне часов в 7 вечера, есть разговор». «Х орошо, М ихаил С ергеевич, буду у вас», – отвечаю. Д олжен сказать, что ко мне Г орбачев относился неплохо, доброжелательно, я часто встречался с ним в К ремле на его многочисленных совещаниях-заседаниях, посвященных разным проблемам – С оюзному договору, союзному бюджету. Е льцин тогда М ихаила С ергеевича откровенно побаивался и избегал встреч и поэтому направлял на них меня. Э ти встречи-заседания продолжались вплоть до августа 1 991 года, и за это время я хорошо узнал руководителей и  СССР и союзных республик, сдружился со многими из последних. П рибыв в К ремль к Г орбачеву, застал у него Г еращенко. М ихаил С ергеевич пригласил к столу и сразу же приступил к делу[7]7
  Абсолютно не помню такого! – Примеч. В. В. Геращенко.


[Закрыть].

— М не Г еращенко доложил, Р услан, что вы с Е льциным взламываете единую финансово-банковскую систему страны . Этого нельзя допустить. Я подготовил проект указа, вот он, – сказал президент, протянув мне проект своего указа. – Н о я хотел прежде предложить вам самим отменить все ваши нормативные документы по созданию российских банковских учреждений. Т ак было бы лучше. Ч то скажешь, Р услан?

— Это невозможно, М ихаил С ергеевич, да и какой смысл в этом? В идимо, Г еращенко ввел вас в заблуждение – никакого взламывания единой банковской системы не происходит! С оздавая наши весьма слабенькие банковские учреждения, мы вовсе не претендуем стать ни эмиссионным центром (этого нет в уставе нашего ЦБ), ни главным кредитным учреждением Р оссии. Р ечь идет…

— Н ет-нет, мы не будем здесь устраивать дискуссии, – перебивает президент , – я хочу, чтобы ты знал: я подписываю этот указ, если ты не заверишь меня в том, что в ближайшее же время вы прекратите игры с банками и ликвидируете их сами.

— М ихаил С ергеевич, такого заверения я вам дать не могу. Это мог бы сделать Б орис Н иколаевич, поговорите с ним, но я выступаю против такого их закрытия. М ы с огромными трудностями сумели создать нечто, похожее на банки, а вы требуете их уничтожения. Д а еще собственными руками. Это невозможно. Н ам нужны сотни банков, даже на уровне местных советов, муниципальные банки…

— Н у, ты опять в дискуссию, – перебивает меня М ихаил С ергеевич. – с Б орисом Н иколаевичем я не говорил и не  собираюсь говорить! знаю, что затея с российским банком – это твоя затея! ему нет дела до банков, он занят другими делами, – усмехнулся Горбачев. – вот ты и поговори с ним. Д аю срок до завтрашнего дня, позвони мне или Г еращенко и сообщи о твоем с Е льциным решении. Е сли добровольно не пойдете на решение этого вопроса, к вечеру я подписываю указ о ликвидации ваших банков.

– М ихаил С ергеевич, в этом случае я вынужден буду созвать внеочередной съезд народных депутатов для преодоления вашего указа, – отвечаю президенту страны. – одного вашего указа недостаточно. к тому же ваш указ будет противоречить К онституции и СССР , и РСФСР . Т ак нельзя решать эти вопросы…

– Э то ваше дело, можете созывать съезд или не созывать, я все сказал. иди и советуйся с Ельциным…

За все время нашего разговора – он длился примерно один час, насколько я помню, – Г еращенко не проронил ни слова.

У меня не было зла на Горбачева – я прекрасно понимал, что всю эту возню с указом затеял глава Госбанка СССР В иктор Г еращенко, человек весьма далекий от участия в проходящих в стране реформах.

29 июля Горбачев подписал все-таки Указ № 413 «О взаимодействии союзных и республиканских органов по финансово-кредитным вопросам в период подготовки нового Союзного договора». Он был выдержан в мягких тонах и содержал лишь рекомендацию верховным советам союзных республик «воздержаться от принятия и применения законодательных актов, разрушающих сложившуюся финансовую и банковскую систему».