Текст книги "Очерки бытия российского (СИ)"

Автор книги: Николай Алексеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

При декомпозиции в акватории дельты поток сознания разветвляется. Смысл этой метафоры раскрывает Г. Померанц [39] в анализе менталитета интеллигенции русского общества во время начала распада его устойчивого патриархального быта на примере творчества Л. Толстого: "мысли тянут в разные стороны, рвут на части. В Безухове и Раскольникове сразу формируется несколько Я, сталкивающихся друг с другом, и ни одно не охватывает целого. Этот плюрализм противоречий струй сознания кажется самим героям чем-то неестественным, и они двигаются вперед, повернувшись лицом назад, пытаясь удержать цельность души, скреплённую твердостью традиций основного русла. Чувство раздвоенности у Николеньки Иртеньева, Безухова, Левина, как и у большинства героев Достоевского – просто острое ощущение недавно возникшей сложности сознания, с его вечной борьбой различных и даже противоречивых идей сравнительно с патриархальной верностью традиции. Болезненность – только в остроте этого ощущения, а не в его основе". Подобна эволюция потока сознания в сновидениях, что изобразила Ф. Кало в картине, копия которой представлене на рис.I-1.

(Раздел 5). Люди оценивают время по физическим часам, а скорость потока событий по психологическим. Механические часы со дня своего появления в XVII веке и вплоть до наших дней идут с той же скоростью. Ритмы психологических часов меняются непредсказуемо в зависимости от эмоционального состояния индивидуума. В эмоциональном плане «время – это плотность судьбы на единицу времени. Но у времени нет счета – его мы сами придумали, а есть знаки. Нам подают их на каждом шагу, но надо прожить жизнь, опрокинуться в пережитое, ошеломиться озарением, увидев его, и вычленить тот знак в потоке еще не перечитанной жизни» (Е. Ржевская. «Знаки препинания». 1989).

Актер Ролан Быков на одном из своих телешоу поделился воспоминаниями ощущений своего детства, когда до-о-олгое утро сменял до-о-о-лгий день, на смену которому приходил до-о-о-лгий вечер. Этот эффект подобен просмотру в реальном времени фильма, снятого при ускоренной съемке: детали событий проступают отчётливо, видны неброские подробности происходящего. Время как бы замедляется от переполнения и насыщенности впечатлениями. "Счастливые часов не наблюдают!" (Грибоедов).

При переходе в фазу диссоциации долгие дни молодости постепенно сменяются быстрыми неделями, а то и месяцами. Как и при замедленной съемке с длительной выдержкой изображение на отпечатке мутно и расплывчато. События меняются столь быстро, что сливаются в единый поток мало различимых деталей. Это создавало впечатление, "что жизнь продолжается только потому, что ходят трамваи". Таким передал Мандельштам своё впечатления о беге времени предвоенных лет в СССР. А было то время, когда несмотря на грандиознейшие перемены в стране, как и в судьбах её людей, для многих чувственное восприятие окружающего цепенело от страха неизвестности в те турбулентные времена советской истории. "Тут не то что связь веков, связь тебя самого с собой рвется. И устоять, не сорваться в этом нетерпеливом потоке среди гримас и клоунады судьбы – трудное искусство жизни". Таким передала Е. Ржевская свои впечатления о беге времени предвоенных лет в СССР. Ментальность людей влияет на быстроту бега времени, но и бег времени влияет на ментальное состояние людей.

(Раздел 6). Поток сознания поддерживается непрерывностью органической жизни. Это приводит к появлению более сложных и более организованных её форм. Или наоборот. «Но чем больше фиксируешь внимание на этой непрерывности жизни, тем больше замечаешь, что органическая эволюция приближается к эволюции сознания. Прошлое напирает на настоящее и выдавливает из него новую форму, несоизмеримую с предшествующими. Появление растительного или животного вида вызвано определенными причинами. Но под этим нужно понимать только то, что если бы мы задним числом узнали эти причины, то с их помощью смогли бы объяснить новую форму. Однако не может быть и речи о том, чтобы заранее предвидеть новую форму», – писал Бергсон.

Универсальная бифуркационная диаграмма эволюции сложных нелинейных открытых к внешнему миру систем изображена на верхней части рис. 1-5. Состоит она из трех фаз: ассоциации – стабилизации – декомпозиции. Затем эти циклы вновь повторяются – из хаоса декомпозиции вновь возникает порядок [40, 55]. Сравнение структуры этой диаграммы со

структурой рек, зависящей от многомасштабного, вплоть до космического, кругооборота веществ и потоков энергии в природе, со структурой гипотезы Бергсона об эволюции природы, не противоречит интуитивной гипотезе Аристотеля о единстве структуры мира и структуры языка.

События будущего нельзя вывести из событий настоящего. Суевери– есть вера в подобную причинно следственную связь. (Л. Витгенштейн). Обратим внимание, что согласно философии Дзен Буддизма, движущей силой эволюции живой жизни является напор желания, формирующий мощь потока сознания. Воднородные превратились в земнородных не по воле случая естественного отбора, а по воле их желания. Естественный отбор лишь придал им формы, наиболее пригодные к условиям обитания. "И море, и Гомер – всё движется любовью". (О. Мандельштам).

Непрерывность потока жизни люди осознавали еще в древние времена, используя аллегорию дерева жизни. (рис. I-6). "Ничего нет священнее Дерева жизни, коего люди – частички, клеточки, точечки", писал К. Леонтьев. "Живое существо, как и любая клетка этого существа, есть главным образом промежуточный пункт потока жизни, и самое существенное в жизни заключается в уносящем её движении". (Бергсон).

В современной антропологии до относительно недавнего времени метафорой эволюции человека служило ветвление дерева из единого корня. В недавнее время обсуждается альтернативная гипотеза непрерывности потока двоящихся и вновь сливающихся струй единого пульсирующего потока. (J. Shreeve. Almost Human, National Geographic, October, 2015.). "Река жизни" является, пожалуй, более близкой к действительности метафорой эволюции

структур природы.

Согласно философии Бергсона и Леонтьва, инвариантом смысла жизни в Природе является "страстная приверженность к жизни", инстинктивно вызывающая потребность к поддержанию непрерывности потока сознания, как исторической связи времен, передающей культурные особенности накопленного опыта от поколения к поколению, активируя тем самым кровеносную и нервную систему обществ людей и животных. Эту жизненную силу называют любовью, в которой многие видят величайшую тайну природы. Путь любви порой жесток и безнравственен с точки зрения морали людей, но у природы нет слов добро и зло, а лишь слова жизнь и смерть. Возможно, эта тайна сама могла бы открыть нам тайну, скрываемую инстинктом выживания. "Никакой ценности, нет родины, нет отечества, нет русского человека. А, между прочим, я жалею родину и русского человека. Ну что это значит?" (Пришвин). "Россия не есть условность территории, а непреложная память и кровь". (Цветаева). Инстинкт проявляется в том, что каждое поколение тяготеет к предшествующим и к тому, которое за ним последует. (Рис. I-7).

Восстанавливаются одни из других непременно

И не уходит никто в преисподней мрачную бездну,

Ибо запас вещества поколениям нужен грядущим.

Но и они за тобою последуют, жизнь завещая.

Лукреций. "О природе вещей".

Исторический опыт подтверждает непрерывность процессов эволюции людских сообществ. Плюрализм и синкретизм являются стартовыми для зарождения жизнеспособного нового только тогда, когда они опираются на опыт прошлого, питавшего его корневую систему. Становление христианства обязано во многом эллинистической культуре. Хаос многообразия философских школ и религий времён падения Рима сменился исключительно единобожием, пришедшим из иудейской традиции. Христианская теология наделила библейские откровения статусом абсолютной истины и потребовала строгого подчинения церковной доктрине, исключающей любые философские спекуляции. «Безусловно, христианство зародилось и восторжествовало в Римской Империи не как философия, а как религия – восточная и иудейская по своему характеру, подчеркнуто общинная, мессианская, эмоциональная, мистическая и почти целиком независимая от эллинского рационализма. Однако вскоре христианство обнаружило, что греческая философия – не просто некая чуждая языческая интеллектуальная система, с которой оно вынуждено было бороться, но с точки зрения многих христианских теологов есть божественно предуготовленная форма, „отлитая“ для истолкования христианской веры» [66].

"1866-й год – одна из крупнейших дат в истории европейской литературы. Это год напечатания "Преступления и Наказания" – так начинает пятую главу своей работы "Поэтика Достоевcкого" искусствовед Л. Гроссман. (1925). Как почти все великие создания слова, этот роман Достоевского уходит своими корнями в романтическую, детективную и даже бульварную ветви литературы Европы, которые высокомерно и враждебно отделялись друг от друга. Хорошо изучено увлечение Достоевского западной литературой, и, в частности, Бальзаком, которого он ставил выше всех остальных. Замысел этого романа немыслимо понять без обращения к Бальзаку – утверждал Гроссман. Темы освобожденной личной воли, стоящей над границами морали и имеющей право переступать через все общеобязательные запреты, привлекала Бальзака не меньше нравственных проблем христианства. Достоевский сделал то, что никто до него сделать не смог: все струи литературного творчества Европы, от самых возвышенных вплоть до самых низменных, он гармонизировал в единый поток, позволяющий обнажить и связать воедино звучание всех струн психики человека.

Жизнеспособность рожденного нового зависит от его связи с прошлым. На невозделанной почве прорастает лишь сорная трава. Связь поколений – основной закон живой природы.

I-1-2. Традиция

Мышление обладает инерцией: по сложившимся руслам потоку течь проще. Эти устойчивые русла коллективной или индивидуальной памяти называют традицией. Всякое творчество в русле какой-либо традиции требует меньше смелости и духовной зоркости. Поэтому последователей традиции всегда оказывается больше, чем новаторов. Но нового это течение не обнаружит. Необходимо новое русло. Для этого нужны новаторы. Для появления устойчивого нового важна традиция, дающая возможность потоку сознания, сохраняя свою непрерывность, накопить достаточно мощи для прорыва в новое.

(Раздел 1). Традиция – это привычка. «Без привычки своими силами мы ни одно помещение не могли бы сделать пригодным для жилья» (Пруст). «Свободный ум всегда слаб, особенно в действовании: он знает слишком много мотивов и точек зрения, и, посему, проявляет неуверенность в попытках выбора решения». (Ницше). Имеющий на своей стороне традицию не нуждается в обосновании. Традиция в обществе необходима, дабы удерживать людей «со слабым умом» от антисоциальных или неэффективных действий, предохраняя тем самым поток сознания общества от бессмысленной декомпозиции. «Хам – человек несколько хвативший просвещения. Настолько, чтобы не бояться нарушить традицию. Но не настолько, чтобы своим умом и опытом дойти до нравственных истин. Рост хамства ставит под угрозу целостность общества и заставляет искать – чем заново его объединить, цивилизовать» – писал в 1991 году Померанц, наблюдая ход перестройки в СССР.

(Раздел 1). Для эффективного функционирования общества требуется стабильность. Стабильность есть результат установленного порядка. Полное понимание никогда не реализуются в человеческом обществе. Поэтому рутинный порядок является более фундаментальным, чем понимание, модифицируемое благодаря внезапным проблескам ума. В действительности представление о полном понимании, контролирующем действия, это идеал неосуществимый, гротескно не соответствующий практической жизни. Зато перед нами бесчисленные примеры обществ, в которых полностью господствует рутинный порядок. Тщательно разработанная организация насекомых может быть примером радикальной рутины. Такая организация достигает далеко идущих сложных целей: она включает дифференциацию на группы – от самок до рабов, от рабов до рабочих пчел, от рабочих пчел до воинов, от воинов до привратников и от привратников до царицы улья. Подобная организация предусматривает потребности социума в отдаленном будущем, особенно если принять во внимание в качестве единицы измерения сравнительно короткий период жизни насекомого. Такие общества насекомых дают примеры поразительных успехов выживания. Они, по-видимому, насчитывают в прошлом десятки тысяч, а может быть, миллионы лет. "Ошибочно думать, что для того чтобы создать тщательно разработанную социальную организацию, требуется глубоко развитый человеческий интеллект. "Конкретным примером этой ошибки является господствующее представление, что любой социальный рутинный порядок, чьи цели неясны для нашего аналитического подхода, должен быть поэтому

признан нелепым". (Уайтхед). Традиция как феномен, основанный на памяти, является гармонизатором социальных отношений. В США, даже в таких наукоёмких областях как аэрокосмический комплекс, бросается в глаза разрыв между относительно невысоким средним техническим уровнем подготовки инженерного состава и высоким уровнем их практических разработок. Способность предвидеть (инженерная смекалка), как и изобретательность русских конструкторов в этой области часто поражала их американских коллег. С другой стороны, поражает культура рутинного порядка организации производств на различного уровня предприятиях США. Лидерство Америки в научно-технических областях обосновано прочностью традиций, или, иными словами, высокой культурой организации производства. "В конце концов, нет ничего более действенного, чем хорошо скоординированное наследие". (А. Уайтхед).

(Раздел 2). Для творения новых форм нужно просветление, которое зарождается в сомнениях. Сомнения – это своеобразные запруды. Если напор потока сознания,сдерживаемый запрудой, достаточно велик, чтобы её прорвать, он разольется по новому более широкому пространству, образуя новые более обширные русла. Так углубляются чувства. Так познается новое. Чем прочнее запруда, тем больше мощь прорвавшего её потока и, соответственно, больше ширина и глубина охваченного им пространства чувств. Практика Дзен установила, что «чем больше сомнение, тем больше просветление». «Это можно пересказать в терминах Ивана Карамазова: чем труднее пройти свой квадрильон, тем острее ощущение рая. Но острота первого ощущения проходит; что же остается? Остается чувство полноты бытия, и достаточно легкого толчка, чтобы оно всплыло, припомнилось».(Померанц). Просветление вызывает вдохновение, которое возносит в области, куда уже никакие сомнения не доходят, (рис. I-8). Такое состояние потока сознания называют пророческим. Мир интеллектуалов по сей день стоит перед дилеммой: либо путь пророческого вдохновения, либо путь разумного поиска. [69]. Но в момент бифуркации разделяющиеся потоки поддерживают друг друга и ни один из них самостоятельно не способен привести к свершившемуся. «Суд разума», как объект заинтересованный, неправомочен судить исход бифуркаций потока сознания, который зависит как от напора энергии чувств, так и напора энергии разума. Людей охватывает чувство восторга, возбуждаемое кажущейся безграничностью увиденных ими новых для глаза просторов. Это состояние называют пассионарностью. Удачное, выраженное современным языком, состояние менталитета народов или отдельных личностей, испытавших пассионарность потока своего сознания, дал российский сионист М. Усиськин, определив менталитет сионизма как потока, объединившего разнообразные струи еврейского национализма и прорвавшего, в конце концов, препоны авторитарных структур Европы времён эпохи модерна, как и жесткие религиозные каноны иудаизма: «У идей сионизма существуют только внешние препятствия и никаких внутренних. И не следует нам открывать его глаза на факты реальной жизни, чтобы эта вера сохранила силу» [25].

Абсорбируя европейскую культуру (Кафка назвал евреев ворами европейской культуры), они дали миру прекрасных ученых, поэтов, художников и философов (что не наблюдалось в еврейских диаспорах вне Европы). В умах посредственных рисовались планы грандиозной экспедиции во главе с Ротшильдом на Землю Обетованную с последующим вступлением во владение Землей. Им виделись помпезные площади наподобие площади св. Марка или Пале Рояль, где будут происходить собрания евреев под музыку Вагнера. "Все наши беды оттого, что евреи хотят забраться слишком высоко. У нас слишком много интеллигентов и слишком мало пахарей", – сетовал барон Гирш в 1896 г. [25]. Многие тонкие души, не выдержав этого напора, становились антисемитами (поэт Гейне, писатель Кафка, экономист Маркс, ...).

(Раздел 3). Как и все элементы природы, человек обладает внутренней энергией, хранимой в «сосудах добра и зла» (Св. Августин). Инстинкт – есть врождённое знание, заложенное природой в человеке как средство самосохранения, как селектор затворов, переключающий поток сознания на мгновенную реакцию на мгновенное изменение состояния природы. Интеллект – это переключатель каналов с задержкой (надо подумать), нацеленный на будущее. «Есть вещи, которые способен искать только интеллект, но сам он никогда их не найдет. Их мог бы найти только инстинкт, но он никогда не будет их искать» [30]. Интуиция, – это бифуркация потока сознания возбужденного инстинктом, «сознающим самого себя, способным размышлять о своем предмете и расширять его бесконечно», и интеллектом, возбуждающим фантазии. (Бергсон). Сочетание изощрённого инстинкта с высоким интеллектом является редким даром, выделяющим больших поэтов,

художников, философов из массы посредственных. Ахматова писала:

Поэт не человек, он только дух.

Будь слеп он, как Гомер,

Иль, как Бетховен, глух,

Все видит, слышит, всем владеет.

Многие из близких к среде Ахматовой признавали её способность предвидеть надвигающиеся события. Её творческий опыт подтверждает мнение Сократа о поэтах: «Не мудростью могут они творить то, что они творят, а какою-то прирождённою способностью, и в исступлении, подобно гадателям и прорицателям». «Инстинкт есть врожденное знание, которое к ошибкам не приводит». (Бергсон). Интеллект нацелен на будущее. Принятие любого решения является результатом бифуркации потока сознания: что предпочесть – мудрость инстинкта или заманчивое очарование фантазии интеллекта. Принятию решения предшествует состояние неустойчивости, вызываемое сомнениями.

В современной эволюционной биологии под любым процессом эволюции понимают передачу и накопление информации. В отличие от генетической эволюции, где информация передается непосредственно генами от одного поколения другому, в эволюции культуры информация передается посредством разных форм обучения. Чтобы находиться в одной системе понятий, Р. Даукинс (R. Dawkins, 1976) предложил концепцию меме, как своего рода гена знания. [48]. Мем идентифицируют с инфекцией, способной заражать организм, передавая

тем самым определенный образ мышления. Существует множество видов мемов, различающихся категориями передаваемых образов мышления.

Мемы и гены связаны друг с другом: в результате естественного отбора генети-мемическим путем вырабатывается предпочтительная восприимчивость мозга к определенному типу мемов (типов мышления живых организмов) и своего рода иммунитет к другим. Этим приобретается наследственная расовая склонность к специфичному для вида восприятию событий. Различные виды животных, как и различные расы людей, сформировав свою культуру, обладают разными способностями приспособления к условиям обитания, как и склонностями различно воспринимать наблюдаемые события.

Концепция инстинкта как наследственной памяти, получила развитие в гипотезе английского биофизика Р. Шелдрейка в книге "Новая наука о жизни" (1981), воспринятой миром биофизиков и психологов как "книга для сожжения". Новый подход в данной книге изложен в корректной, сдержанной форме языком современной науки. Автор пытался убедить читателя, что для понимания процессов эволюции с современных механистических позиций (которые автор не подвергает сомнению) необходимо ввести ряд сущностей, относимых к области метафизики. Тезис Шелдрейка можно сформулировать следующим образом: все живые существа, а возможно и минералы, могут припоминать то, что происходило ранее с представителями их вида, хотя между этими событиями не существует видимых связей. Назван этот феномен "морфическим резонансом". Историк литературы и литературный критик А. Бем (1886-1945) писал, что "Достоевский, может быть, и сам того не сознавая, постоянно был во власти литературных припоминаний". "Но, похоже, существует еще и бессознательная память тела, тусклая и бесплодная имитация той, другой, и живет она дольше, так некоторые лишенные разума животные и растения живут дольше человека. Ноги, руки полны оцепеневших воспоминаний" (Пруст). Мема присуща только органической материи, которая, как бы, запоминает свою собственную историю. Однако явление памяти в психологическом смысле этого слова представляет собой лишь частный случай явления мемы, которое может протекать и совершенно апсихично. Таковы прежде всего процессы наследственности. По мнению Ортега-и-Гасссет, Гомер в своих поэмах взывал не к субъективной способности памяти, а к живой космической силе meme, которая, по его мнению, "бьется во вселенной". "Есть разные мертвые, некоторые из глубины пережитых тысячелетий и теперь властно определяют направление нашего современного лучшего", (Пришвин). Философ и лингвист М. Бахтин назвал этот феномен "припоминания" прошлого, свидетелем которого припоминающий не был, "культурно-исторической телепатией". Советским лингвистом В. Топоровым было введено в литературоведение понятие "резонантного пространства литературы" [62]. Это понятие основано на феномене одновременного появления новых идей среди народов, разделенных настолько большими пространствами, что исключает возможность их непосредственных контактов. Философ Пятигорский с таким мнением не согласен, объясняя этот феномен высокой мобильностью народов в далёком прошлом. Но и это не является убедительным объяснением – люди обычно не подхватывают первую попавшуюся новую идею. Мыслитель древнего Китая Лао-цзы, основатель

Даосизма, в своем видении некоторых аспектов Природы был близок к Платону, к неоплатоникам и даже к Гегелю. [24]. Основы дифференциального исчисления были практически одновременно разработаны в Европе Ньютоном и Лейбницем, как и в Японии, плотно закрытой в то время для всего чужеземного. Сделал это японский математик и философ К. Секи. В истории религий существует понятие "осевого времени". Этим понятием обозначен феномен почти одновременной смены мировоззрения людей в мировом пространстве. "И не случайно все эти реформаторы появляются в одно и то же время у разных народов. Их различные миссии ведут к одной общей цели. Это убеждает, что в известные эпохи одно и то же духовное течение таинственно протекает через все человечество", – писал французский историк и философ Э. Шюре [47]. Рассмотренные выше гене-мемеистические и телепатические гипотезы эволюции культуры позволяют сделать вывод, что культура в самом широком понимании этого термина содержит взаимосвязанные накопляемые и наследственные компоненты. Размер первой определяется качеством усвоения жизненного опыта (воспитание, образование, общение и т. д.). Размер последней имеет расовую основу.

(Раздел 4). Напряжение прошлого выдавливает настоящее. Прошлое длительно. Настоящее мгновенно, оно всего лишь начальное и граничное условие эволюции будущего. «Прошлое страстно глядится в грядущее, нет настоящего – жалкого нет» (Блок). Структура прошлого запомнена инстинктом. Структура будущего воображается интеллектом. «Таким образом, акт, путем которого жизнь идёт к созданию новой формы, и акт, в котором эта форма обрисовывается, являются различными и часто противодействующими движениями» (Бергсон). Фантазия интеллекта предлагает множество путей осуществления мечты. Инстинкт сдерживает эти порывы интеллекта в выборе оптимального пути, придавая устойчивость ментальному состоянию. Движение в будущее обременено ношей традиции прошлого. Эта ноша должна быть посильной для карабкающегося по многим неизвестным тропам будущего.

Покорение Эвереста стоило многих жертв. По мере вдумчивого приспособления инфраструктуры горы к нуждам скалолазания (маркировка путей,использование нового оборудования, специальных методов тренировки и т. д.), эта затея приняла по прошествии всего лишь пятидесяти лет настолько массовый характер, что основным препятствием для покорения вершины является уже не восхождение, а спуск, которому препятствуют длинные очереди восходящих. Но внезапно произошло непредвиденное. Весной 2013 года шерпы, эти ответственные и доброжелательные к альпинистам, неожиданно забросали камнями альплагерь европейцев. В чем-то европейцы повредили какую-то из расщелин культуры Непала.

Люди в своих мечтах о будущем обычно забывают о тяготах культурного наследия. Они отдаются во власть интеллекта, не обращая внимания на голос инстинкта.

До вершины великой весны

До неистового цветенья

Оставалось лишь раз вздохнуть, ..

Так А. Ахматова определила настрой русской интеллигенции предреволюционной России. Но природа разрешила всё по-своему:

Две войны, мое поколенье,

Освещали твой страшный путь.

Культура формируется в результате самоорганизации, включающей естественный отбор. Всякое нововведение в жизнь требует время приспособить культуру к изменившимся условиям. Выбирают люди, а отбирает Природа:

Татарское, дремучее Пришло из никуда,

К любой беде липучее,

Само оно беда.

А. Ахматова.

«Интеллект больше нуждается в инстинкте, чем инстинкт в интеллекте. Нет интеллекта, в котором нельзя было бы обнаружить следов инстинкта, нет и инстинкта, который не был бы окружен интеллектом, как дымкой. Это дымка интеллекта и была причиной стольких заблуждений. Из того, что инстинкт всегда более или менее разумен, и заключили, что интеллект и инстинкт вещи одного порядка, что различие между ними только в сложности и совершенстве, а главное, что один из них может быть выражен в терминах другого. В действительности же они потому лишь сопровождают друг друга, что они друг друга дополняют, и дополняют потому, что различны между собой, ибо то, что инстинктивно в инстинкте, противоположно тому, что разумно в интеллекте» (Бергсон).

Настоящее является мгновением нашего текущего ментального состояния. Переживание прошлых событий переводит их из категории прошлого в категорию настоящего, влияя на состояние человека так же, как и текущие события. Глубина их отпечатка в менталитете непосредственных участников событий или их свидетелей зависит лишь от глубины вызванных ими переживаний. Воспоминания прошлого могут более существенно изменить структуру потока сознания нежели непосредственное участие в событии. "Конечно, это происходило только в помышлении, но никто лучше Достоевского не понимал, как помысел, утвердившийся в сознании, может вдруг открыть дорогу к поступку" (Померанц). История – обоюдоострое оружие. Её представление в сознании людей может ориентировать поток сознания как на добро, так и на зло. "Каким мы видим наше прошлое, таким будет наше будущее". Этот афоризм я увидел на огромном плакате в одном из маленьких городков США. История России это подтверждает!

Поэты конца девятнадцатого столетия чувствовали наступление грозового времени разрыва связи времён, нёсшего дух войн и революций. "Юность это возмездие". Этот афоризм Г. Ибсена появился в то время, когда "великое музыкальное синтетическое культурное движение гуманизма, изжив само себя, накануне 18-го столетия встретилось на пути своем с новым движением (масс), идущим ему на смену". (А. Блок). Наступало время, когда "отцы и деды непонятны" для приходящей им на смену юности. (Ахматова).

(Раздел 5). М. Эпштейн в эссе «Метафизика юности» (2014) пытался объяснить этот социальный феномен, сведя его к индивидуальному психоанализу в духе терзаний молодых героев Толстого и Достоевского: – "Юность это возмездие за безмятежность детства, золотые сны единства "я" и мира и его благой опеки. Юность обнаруживает раскол в основании "я", его внезапное отщепенство, неукоренённость ни в роде, ни в семье, ни в доме. Юность это возмездие старым и зрелым, тем, кто установился в своих домах, спальнях, заботах и службах, – и юность приходит, чтобы все это осмеять, презреть, поставить под вопрос, отнять экзистенциальный уют у этих заживо себя схоронивших". Это возмездие юности в звучании голосов Ибсена или Блока отражало не индивидуальное, а эпохального масштаба явление. Тем не менее не удастся получить чёткие объяснения данного феномена, уходящего своими корнями в глубины метафизики. Сама же юность дать его не способна, поскольку «юному не нужны резоны, нужен только предлог» (Ортего-и-Гассет).

Революции, этому огромному социально -политическому эксперименту, целью которого являлось построение нового бесклассового коммунистического общества, Маяковский отдал весь свой талант и все свои силы. В преддверии революции он заявил:

Вашу мысль, мечтающую на размягченном мозгу,

Как выжиревший лакей на засаленной кушетке,

буду дразнить об окровавленный сердца лоскут

досыта изъиздеваюсь, нахальный и едкий.

У меня в душе ни одного седого волоса,

и старческой нежности нет в ней!

Мир огрóмив мощью голоса, иду – красивый,

двадцатидвухлетний.

Или:

Рог времени трубит нам: в словесном искусстве.

Прошлому тесно. Академия и Пушкин не понятнее

иероглифов.

Сбросить Пушкина, Достоевского, Толстого с

Парохода современности. Только мы – лицо

нашего Времени.

Кто не забудет своей первой любви,

тот не познает последней.

Таков был манифест молодёжи, названный «Пощечина общественному вкусу», опубликованный в одноименном сборнике в 1912 году. Судьба Маяковского была наиболее ярким обобщающим примером возмездия юности, жертвой которого он и пал.

В этой жизни умереть не трудно.

Делать жизнь значительно трудней.

Написал эти слова Маяковский на смерть Есенина и ... на свою.

I-2. Коллективные формы сознания.

Oбщепризнанно, что идеи меняют людей и, тем самым, меняют направления исторических потоков. Идеи гуманизма нацелены на достижение добра и искоренение зла. Но творимое людьми добро часто оборачивается злом, а зло – добром. "И сам черт не разберет где начало, а где конец". (Р. П. Уоррен, "Вся королевская рать", 1946). Люди оказываются потерянными при переводе языка природы на свой язык. Стабильность мира это гармония добра и зла, этих основных сторон жизни: нет зла – нет добра, и наоборот. В темноте не отличить добро от зла. Но и "на ясном небосводе звезд не видно!" (Уайхед). Поэтому "две области сияния и тьмы исследовать всегда стремимся мы". (Боратынский). "Я – часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо" (Гете, "Фауст" в переводе Булгакова). "Зло учит нас хранить добро". (Пришвин).