Текст книги "Раскрытие тайны"
Автор книги: Николай Загородный
Соавторы: Виктор Колмаков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)
3. В то же утро
– Илья Васильевич, что это у вас здесь делается? – неожиданно раздался голос белокурой секретарши Люси.
– А что? – Клокотов приподнял голову и откинул рукой прядь густых чуть вьющихся темных волос.
– Как что? Хоть топор вешай! – Она широко распахнула обе половинки окна. С улицы потянуло запахом сирени. На противоположной стороне белели и смотрели в окно белые свечи каштанов. Вернувшийся день гулко говорил о себе толпами спешивших в разные стороны людей, белыми передниками школьниц, дружной песней уходивших за город на учение солдат.
– А как же лебеди? – подумал он и усмехнулся.
«Хорошо, будем считать, что теперь ясно, с какой стороны начинать. Надо только позвонить домой, попросить прощения», – и положил руку на трубку.
Резкий звонок заставил его от неожиданности вздрогнуть.
– Товарищ капитан Клокотов, – гудел в трубке густой бас, – докладывает старший оперуполномоченный пятого отделения милиции Криволапов. Ночью совершена кража в магазине. В гастрономе номер восемнадцать по улице Салтыковской, восемь.
«Наверное, те же», – подумал капитан.
– Установите охрану. В магазин никого не пускать. Сотрудников тоже. Руками ничего не трогать. Сейчас прибуду.
Через двадцать минут капитан Клокотов подъезжал в дежурной машине с красным поясом к дому № 8 по Салтыковской улице. Замков на дверях магазина по было, но вход был закрыт. Рядом ходило несколько сотрудников милиции и по привычке к дверям подбегали с сумками и кошелками домохозяйки. Клокотов стремительно выскочил из машины и едва не сбил с ног молодого худощавого человека в темной спецовке.
– Прошу прощения! – бросил он и направился в магазин. Потом вдруг остановился, оглянулся. Молодой человек стоял на том же месте. Они встретились взглядом. Что-то мелькнуло в мыслях Клокотова, но он уже взялся за ручку двери. А молодой человек проводил насмешливым взглядом крупную широкоплечую фигуру капитана, самодовольно ухмыльнулся: «Ну, что же, посоревнуемся, посмотрим, кто кого», – и, заложив руки в карманы, медленно пошел по улице.
Как и всегда в таких случаях, сотрудники милиции начали свой осмотр помещения с поисков следов. Прежде всего, откуда вор попал в магазин? Замки на всех наружных дверях были нетронуты. Окна тоже. Но вот двухстворчатая дверь, ведущая из магазина в подвал, где находились подсобные помещения, оказалась широко распахнутой. Пошли по ступенькам вниз. В подвале, забитом бочками с солениями, ящиками с консервами, сливочным маслом и мороженой рыбой, ярко горело электричество. Свернули налево, откуда пробивался дневной свет. Еще издали заметили подпиленную и вогнутую внутрь решетку в единственном, расположенном у самой земли окне. Внутреннее стекло было целым, стояло прислоненное к стене под подоконником, наружное лежало плашмя за окном. На нем оказался кусок суровой нитки. Здесь же лежало два тонких ножовочных полотна, одно из которых было сломано.
«Всё те же. Значит, не унимаются, продолжают», – думал Клокотов, внимательно осматривая распил решеток.
А продолжались подобные события уже почти два месяца. За это время в городе было обворовано десять магазинов. Кражи совершались только в ночное время. И каждая с выемкой стекол и выпиливанием решеток. Преступники, по-видимому, хорошо знали, что деньги, поступившие в кассу в последние два-три часа торговли, обычно остаются в магазине. Вот за этими деньгами они и охотились. Кражи совершались в разных районах города. Их пытались расследовать сотрудники разных отделений милиции. Поэтому многое упускалось, не было общей картины действия преступников. Теперь полковник Волнин решил поиски хищников передать в одни руки.
Осмотрев решетку, Клокотов пришел к выводу, что распилил ее человек, искусно владеющий ножовкой: шаг пилы был ограниченным – мешало внутреннее стекло – всего десять-двенадцать сантиметров, но распил на всех прутьях был безукоризненно ровным. Сделать это мог только настоящий мастер своего дела.
Клокотов и его помощник младший лейтенант Казарцев снова вернулись в торговое помещение. Маленький замок на дверях кабины кассы был сорван, дверь – распахнута, кассовые ящики – выдвинуты. С вечера в них оставалось восемь тысяч рублей – семь с половиною крупными купюрами – по 100 и 50 рублей и пятьсот – рублевками. Крупные купюры исчезли, рубли остались нетронутыми. На столике кассы из чернильницы торчала ручка. На нее была надета яичная скорлупа.
Слева на прилавке лежали опрокинутыми три бутылки из-под портвейна, в двух стаканах оставалось немного недопитого вина. Рядом на полу лежали окурки папирос и сигарет.
«Надо полагать, их двое», – решил Клокотов.
Бутылки, стаканы, полотна ножовок и вынутые из окна стекла были направлены на экспертизу для поисков отпечатков пальцев. Для биологической экспертизы были подобраны и окурки.
Почти в последний момент, когда осмотр помещения уже заканчивался, младший лейтенант Казарцев передал капитану измятый, затоптанный ногами свернутый вчетверо листочек из ученической тетради.
– Поднял у самой кассы…
«Прошу заводской комитет выделить мне участок под огород, – читал Клокотов. – Если возможно, оставьте за мной тот же, что был в прошлом году. Для меня это удобно по месту расположения».
Под текстом стояла подпись: «А. Щеглов».
– Интересно, вечером уборка была, а утром откуда-то появилась эта записка, – заметил Клокотов. – Посмотрим, в какой огород она нас приведет…
4. Две версии
Изучая еще накануне ночью материалы коричневой папки, Клокотов уже наметил первые версии, проверяя которые и нужно было искать преступников. Он знал, что уже много лет в городе не было ни одного случая кражи в магазинах с выпиливанием решеток – этим примитивным и далеко не современным способом проникновения в закрытые помещения. Когда-то подобные случаи бывали, но хищники давно пойманы и осуждены. Возможно, к ножовке снова прибегают те же, вернувшиеся после заключения преступники? Значит, прежде всего, проверить по документам. Кто из прежде осужденных за такие кражи вернулся в город.
С этой мыслью Клокотов встретил рассвет в своем кабинете. Теперь же, вернувшись к себе с места происшествия, он решил, что начинать надо с огородника. Если записка, найденная в магазине, потеряна преступником, значит, можно по горячему следу кое-что успеть. Он уже видел перед собой весь сегодняшний день, который неизвестно когда и чем закончится, но сейчас после бессонной ночи от боли сводило виски, покрасневшие глаза слипались, всё тело наливалось тяжестью.
– Хорошо, так и сделаем, – неожиданно сказал себе Клокотов. Он вызвал лейтенанта Казарцева и, дав ему необходимые распоряжения, вышел к машине.
– На речку, Алеша, – бросил безусому пареньку-шоферу.
На окраине города река разлилась весенним половодьем. Слева высились громады многоэтажных домов, темнели заводские корпуса и густо дымили трубы, а справа зеленым бархатом стлались поля, уходя к синевшему вдали горизонту.
– Холодновато еще, Илья Васильевич, – сказал шофер.
– Русские когда-то после бани ныряли в прорубь, освежиться, а мы разве не русские!
Разбежался – и в воду. Вынырнул и закричал:
– Давай, Алеша, за мной!
– Страшновато, Илья Васильевич, – поежился Алеша.
– Хорошо! Здорово! – А теперь растирай. Да так, чтоб искры сыпались, – выскочив из воды, смеялся Клокотов, подставляя свою широкую и раскрасневшуюся спину.
Он вернулся в кабинет, как всегда, бодрым, веселым.
– Ну, что нам кукушка на хвосте принесла? – обратился к секретарше.
На столе его ожидали два стакана крепкого чая и добытый уже лейтенантом Казарцевым список адресов Щегловых.
– Тридцать восемь? Многовато! Но надо искать, – сказал он Казарцеву, просматривая список однофамильцев, составленный в адресном бюро.
Щегловых А. в городе было 38. Причем двенадцать из них назывались Александрами, три – Антонами и пять – Алексеями. Значит, надо было прежде всего установить, кто из Щегловых А. работал на заводе и кто из них обращался в завком за огородом. Пришлось объезжать домоуправления, потом завкомы. Только на второй день попали на трубный завод.
– Есть у нас такой Щеглов. Он и Александр – по отчеству Степанович, он и заядлый огородник, – сказал председатель завкома.
– А участок вы ему на этот год уже выделили?
– Выделили и давно.
– И в том самом месте, где был в прошлом соду?
– Совершенно верно.
Клокотов уже был готов поверить, что напал на след. Но, дальнейший разговор с председателем завкома всё больше охлаждал его, разочаровывал. Александр Степанович Щеглов, как оказалось, человек уже преклонных лет, отец трех сыновей. Имя его можно увидеть на городской Доске почета. Все его хлопцы работают в одной бригаде литейщиков, а бригадиром у них сам Александр Степанович.
Решили все-таки позвать литейщика. В кабинет председателя вошел крупный человек с седыми раскинутыми по сторонам усами. Капитан только взглянул на него и сразу понял: недоразумение. А тот, поздоровавшись, стал по-отечески выговаривать хозяину кабинета:
– Не годится так, Константин Иванович, что ни час, то вызов: заседания, совещания, беседы, а работать когда?
– Это ваше заявление, Александр Степанович? – уже из простого любопытства спросил Клокотов.
Литейщик удивленно посмотрел на листок из школьной тетради, вынул из кармана записную книжку, стал листать.
– Выходит мое. И знаете, где потерял? Позавчера вечером в «Гастрономе» на Салтыковской. Стоял около кассы и всё проверял по книжке, что старуха наказывала купить…
Первая версия, на которую поначалу так рассчитывал Клокотов, теперь перестала существовать. Надо было браться за вторую. На столе появились целые кипы архивных дел. Стали выискивать, кто из прежних мастеров по выпиливанию решеток вернулся из заключения, где находится, чем занимается. Но поиски оказались безрезультатными.
Не дождавшись материалов от криминалистов, Клокотов сам поехал в институт судебной экспертизы.
– Как мои решетки? – шутя сказал он, обращаясь к директору института, хотя ему и было не до шуток.
– Работой завалены, Илья Васильевич, на десять областей работаем, сами знаете, но сейчас проверим…
Появилась молоденькая, стройная женщина с голубыми глазами в белом халате. На улице ее можно было бы принять за балерину, а здесь ее звали старшим научным сотрудником Галиной Владимировной Славиной и считали крупным специалистом по дактилоскопии.
– Решеточники ваши, Илья Васильевич, – хитрецы, работают в резиновых перчатках. Даже винные бутылки открывали в них. Но бутылки, видно, плохо открывались, и большой палец на одной из них все-таки оставили.
– Я смогу его взять с собой? – спросил капитан.
– Да, он уже готов. И анализ слюны на окурках сможете взять у биологов. Только, Илья Васильевич, – шутливо взмолилась эксперт, – не присылайте нам в следующий раз столько окурков. Двух-трех вполне достаточно. Даже одна шестнадцатая часть площади почтовой марки позволяет нам сказать по оставшейся на ней слюне, какая группа крови у человека, наклеившего марку на конверт. А по одной папироске – тем более…
И снова Клокотов со своим помощником и экспертом засели за архивы. Прошли сутки, вторые, а они, не покидая кабинета, перелистывали всё новые папки с пальцевыми отпечатками, взятыми в разное время у преступников, придирчиво рассматривали на снимках никогда не повторяющиеся тонкие и извилистые капиллярные линии, оставляющие на предметах отложение жира и пота, сравнивали их с отпечатком, оставленным на бутылке, но не могли найти ничего похожего.
События в городе между тем ставили перед капитаном новые загадки.
5. Коробка из-под сигарет «Памир»
Уже третий раз за последние две недели звонят по утрам в кабинет к Клокотову из того же пятого отделения милиции и, как будто умышленно, все тот же густой бас сообщает:
– Товарищ капитан Клокотов, докладывает оперуполномоченный пятого отделения милиции Криволапов. Ночью совершена еще одна кража в магазине нашего района, в «Гастрономе» номер девять по улице Летчиков, сорок пять.
«Черт вас побери, за чем только смотрите!» – хотелось крикнуть Клокотову, но он сдержал себя, только сильнее сжал трубку и спокойно сказал:
– Через двадцать минут буду на месте.
И снова та же картина: со двора перепилена оконная решетка, рядом на земле три зазубренных ножовочных полотна, сорваны замки на дверях при входе из подсобных помещений в магазин, несколько распитых бутылок вина, два стакана и примятые ногами окурки папирос «Казбек» и сигарет «Памир». Унесено из сейфа 9200 рублей крупными купюрами. 520 почти новеньких рублевок остались нетронутыми.
«Заколдованный круг», – думал Клокотов, подымая валявшуюся у прилавка среди окурков разорванную и смятую коробку из-под сигарет «Памир». Капитан расправил ее и увидел карандашные каракули, выведенные, по-видимому, нетрезвой рукой:
«Петляев. 28. Жора».
Начались рассуждения. Сперва предположили, что запись сделал какой-то Жора Петляев. Бросились в адресное бюро. Нашлись такие фамилии, у одного совпадало и имя – Георгий. Поехали по адресу с затаенной надеждой. Их встретил бородатый старик в больших роговых очках. Он оказался научным работником ботанического музея Георгием Федоровичем Петляевым. Ученый был удивлен и обеспокоен появлением незваных гостей. Клокотов извинился и показал злополучную коробку с карандашной записью, приведшую их сюда. Старик понял, в чем дело, долго смеялся и стал приглашать гостей к себе пить чай с малиновым вареньем.
Возвращаясь от ботаника, капитан и его помощник решили пойти по другому пути.
– Возможно, это Петляевская улица, двадцать восемь – номер дома. Жора – жилец этого дома, – рассуждали оба. И снова в адресное бюро. Да, Петляевская улица была. Она находится на одной из отдаленных окраин, города. Живет там какой-то Г. И. Пальгунов.
– Теперь, может быть, не к ботанику, так к зоологу попадем, Илья Васильевич, – попробовал было пошутить Казарцев. Но Клокотов промолчал, только насупил брови.
Приехали на Петляевскую, 28. У мальчишек спросили, кто живет здесь.
– Дядя Жора…
– Какой это дядя Жора?
– А тот, что всё время шатается и падает, – сказал белобрысый мальчуган, и вся компания таинственно и дружно рассмеялась.
Постучали в квартиру № 5 на первом этаже. Открыла пожилая женщина с желтым, осунувшимся лицом.
– Скажите, пожалуйста, Жору можно видеть?
Женщина испуганно посмотрела на обоих незнакомых.
– А вы кто будете?
– Мы с завода, по делу к нему.
– Он спит…
– А если его разбудить?
Женщина опустила прижатую к груди руку. На глазах у нее заблестели слезы.
– Проходите…
Небольшая продолговатая комната была тесно заставлена различными ветхими предметами. Слева из-за старенького платяного шкафа доносился тяжелый мужской храп с присвистом. Клокотов и лейтенант переглянулись. За шкафом на железной кровати спал в одежде крупнотелый молодой мужчина. У кровати лежала опрокинутая бутылка с разлившейся по полу водкой.
Клокотов поморщился, еще раз окинул глазами комнату, встретил плачущий взгляд хозяйки. Что-то больно стиснуло сердце. Он стал осторожно тормошить спящего. Потом сильнее.
– Так каждый день. Был бы жив отец – всё оно было бы по-другому. А я не досмотрела, да и когда оно досмотреть можно было, – сказала мать и вся затряслась.
Только к вечеру удалось поднять на ноги Пальгунова. На них удивленно смотрел человек лет тридцати с измятым, опухшим лицом, со сбившимися в узел густыми рыжими волосами. Он долго не мог понять, чего от него требовали двое неизвестных. Они казались ему тенями во сне. Наконец, стал о чем-то мучительно вспоминать. Потом сказал:
– Сердюкова Мишку спросите. Он знает, кто писал на этой пачке.
Добились и адрес Сердюкова. Поехали на другую окраину города. Сердюкова дома не застали. Решили дожидаться. Пришел только ночью. Стали допытываться, кто и зачем записывал адрес на коробке от сигарет. Долго вспоминал. Всё-таки сказал:
– Это Путька Шилов…
– Кто он? Где живет? Где работает?
Сердюков знал мало. Помнил, был вместе с Жоркой Пальгуновым на базаре. К ним подошел кто-то, назвался другом детства Сердюкова, сказал, что у него есть деньги, только вернулся из Магадана после вербовки. Зашли втроем в какой-то погребок. Пили. Путька жаловался, что не может прописаться. Сердюков спьяна сказал ему: «Жорка Пальгунов поможет, он всё может». И Шилов тут же записал адрес.
– А где живет Шилов сейчас? Где работает? Где жил раньше? – добивался Клокотов, но ни на один из этих вопросов ответа получить не смог.
Пришлось снова обращаться в адресное бюро, снова перебирать многих Шиловых. Все-таки нашли. И опять ответчицей оказалась маленькая, давно поседевшая женщина, вырастившая четырех сыновей. Трое погибли на фронте, а Петр пошел по путаной дороге. Хлопцу 29 лет, а он уже три раза судился. Теперь, правда, решил стать человеком. Два года поработал на Колыме. Вернулся с деньгами. Матери немного дал. Но в городе не смог прописаться, уехал в Запорожье. Женщина достала из ящика комода письмо. Петр сообщал, что работает на «Запорожстали», но квартиры пока не имеет.
– Значит, бы так и не знаете, где он живет.
– Не знаю, дорогие, ничего не знаю…
В тот же день решили ехать в Запорожье. Поезд пришел глубокой ночью. Пошли бродить по улицам этого большого заводского города. Наблюдали, как зажигались первые огни в окнах домов, как прошли первые трамваи и троллейбусы, как спешил рабочий люд к горящим факелам мартенов.
«А чем занимаемся мы?» – подумал вдруг Клокотов, наблюдая, как из заводских ворот «Запорожстали» выходил бесконечно длинный состав железнодорожных платформ, груженный только что сваренным металлом. Придет ли когда-нибудь такой день, когда сотни и тысячи вот таких же, как он, людей освободятся от необходимости искать и наказывать, следить за другими, когда их труд станет приносить обществу материальные ценности…
Мощный гудок «Запорожстали» эхом отозвался во всех уголках города.
– Теперь можно и нам, – отрываясь от своих мыслей, сказал капитан.
Они поднялись на третий этаж заводоуправления, в отдел кадров. В огромных залах негде было упасть орешку. Всё заставлено тесно прижатыми друг к другу столами. Отовсюду торчали головы, раздавался стук костяшек счетов, трезвонили телефоны. Начальник отдела, выслушав пришедших, поручил помощнику срочно просмотреть общезаводской алфавит. Но среди тысяч фамилий ни одного Шилова не оказалось.
– Посоветую вам, товарищи, поехать на наши подрядные предприятия. Они тоже работают для «Запорожстали», – сказал он и тут же выписал адреса сразу семнадцати предприятий и строительных управлений. Они были разбросаны по всему городу.
Клокотову не хотелось обращаться в местные органы милиции, но пришлось пойти на это. Зато уже на следующий день капитан знал, где искать Петра Шилова, и вскоре был на месте. Шилова вызвали из цеха в отдел кадров. В комнате появился низкорослый коренастый крепыш с крупным скуластым лицом и большими красными руками. Из правого кармана его спецовки торчало несколько перемотанных изоляционной лентой полотен ножовок – точно таких же, какие неизвестные преступники оставляли у перепиленных решеток. Клокотов взглянул на своего помощника, тоже заметившего ножовки, и оба поняли друг друга. Сомнений больше не оставалось. Тем более, что в тот день, когда была совершена последняя кража в магазине, Шилов на работе не был и якобы подыскивал себе квартиру.
Капитан предложил Шилову стул.
– Я должен извиниться, но есть вопросы, разрешить которые можно только при вашей помощи, – сказал он и вынул из кармана известную коробку из-под сигарет «Памир». – Вам это знакомо?
Слесарь удивленно посмотрел сперва на коробку, потом на капитана.
– Кто записывал этот адрес?
– Откуда мне знать? – растерянно ответил он.
– А Жору Пальгунова и Михаила Сердюкова знаете?
– Мишку да, а Пальгунова…
Шилов задумался, потирая рукой лоб.
– Вспомните. Сердюков вам сказал, что Пальгунов мог бы помочь в прописке. Вы тогда же в подвальчике на Узкой улице записали адрес Пальгунова.
– Правда. Было такое. Только адрес я писал не на «Памире», а на «Приме». Курю одну только «Приму». – В подтверждение он вынул из кармана еще не распечатанную красную пачку сигарет.
– А где же та коробка, на которой вы записывали?
Шилов пожал плечами.
– Не помню. Выбросил где-нибудь. Я в ту же ночь уехал в Запорожье.
Ни Клокотов, ни его помощник не верили в искренность слесаря. Напротив, ножовочные полотна в кармане, признание того, что он встречался с Пальгуновым и Сердюковым и даже записывал адрес Пальгунова, казалось, еще больше подтверждали их подозрение. Но как в этом убедиться? Как доказать, что запись на коробке из-под сигарет сделана действительно рукой Шилова. Конечно, проще всего было бы предложить слесарю написать какое-нибудь объяснение и отправить его и записать адреса на графическую экспертизу. Но если Шилов – разыскиваемый преступник, он скроется и, понятно, не станет дожидаться результатов экспертизы. Клокотов решил пойти на риск.
– Хорошо. Разговор о «Памире» и «Приме» пока оставим. А теперь вот о чем. Вчера вечером вы наскандалили в ресторане «Запорожье»…
Шилов виновато посмотрел на капитана.
– Грех был, только вины моей в том не было.
– Может, вы и правду говорите. Поедемте сейчас в городское управление, там разберемся.
Прямо из отдела кадров они приехали на Индустриальную улицу. Клокотов положил на стол лист чистой бумаги.
Пишите объяснение и расскажите подробнее, что вчера произошло в ресторане.
Слесарь написал. Капитан мысленно сравнил размашистый почерк. «Совпадает», – подумал он и сказал:
– Я вынужден временно вас задержать.
– Дело ваше, – казалось, спокойно и привычно ответил тот, но лицо его болезненно перекосилось. – Только на этот раз, гражданин капитан, вины моей ни в чем нет, – добавил он.
Прошло три дня как Клокотов вернулся из Запорожья. Экспертиза не подтвердила его предположений. Запись на сигаретной коробке была сделана кем-то другим, не Шиловым. Не совпал и отпечаток пальца, оставшийся на одной из бутылок. Следователь снова вынужден был извиниться перед слесарем. Он вручил ему заранее купленный на обратный путь железнодорожный билет, передал справку на завод, в которой говорилось, что «слесарь П. А. Шилов был вызван в качестве свидетеля по одному уголовному делу и что командировочные ему за трое суток выплачены».
Клокотов пожал на прощанье Шилову руку, сказал каких-то несколько хороших, вполне искренних слов, а когда тот вышел, тяжело опустился в кресло.
Большая белая фаянсовая пепельница всё больше наполнялась окурками, дым в кабинете уже плавал сизой пеленой от потолка до пола, а он всё сидел за рабочим столом и, ломая на мелкие кусочки спички, думал:
– А что дальше? С чего завтрашний день начинать?
Первая версия с запиской огородника не выдержала никакой критики и провалилась. Поиски преступников по архивным документам, а позднее по сличению дактилоскопических карт и почерков – тоже ни к чему не привели. Наконец, эта история с коробкой из-под сигарет. Едва взяв ее в магазине в руки, Клокотов вдруг почувствовал, что она принадлежала именно тому, кого он разыскивал. Откуда появилось это чувство, капитан и сам не мог объяснить, но оно заставило его обивать пороги адресного бюро, блуждать по далеким городским окраинам в поисках Пальгуновых и Сердюковых, выезжать в Запорожье. Не покидало оно капитана и в эти минуты. Напротив, сейчас, когда слесарь Шилов оказался вне подозрений, Клокотов еще более уверовал, что измятая картонка из-под «Памира» поможет ему найти преступника.
«Да, но где его искать, с чего начинать завтрашний день?» – снова и снова возвращался он к одной и той же мысли.