Текст книги "Северные сказки. Книга 2"
Автор книги: Николай Ончуков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)
Annotation
В настоящем сборнике, впервые опубликованном 90 лет назад и с тех пор не издававшемся, представлены сказки, записанные Н. Е. Ончуковым и другими собирателями в Архангельской и Олонецкой губерниях так, как их рассказывали сказители. Живая народная речь, разнообразие сюжетов – от мифологии до быличек и «страшных» рассказов – позволит читателю почувствовать себя частицей того почти забытого мира, который все же живет в глубине нашей души, – мира Русского Духа.
Северные сказки
Записи учителя Д. Георгиевского
Предисловие
149[1]
150
151
152
153
154
155
156
157
158
159
160
161
162
163
164
165
Записи М. М. Пришвина
Предисловие
166
167
168
169
170
171
172
173
174
175
176
177
178
179
180
181
182
183
184
185
186
187
188
189
190
191
192
193
194
195
196
197
198
199
200
201
202
203
Записи Н. Е. Ончукова
Калинин Павел Петрович
204
205
206
207
208
209
Иванов Иван Яковлевич
210
211
212
213
214
Неизвестная старушка.
215
216
Медведева Ириша
217
218
Странница
219
220
221
Неизвестный
222
223
224
225
226
227
228
229
230
231
232
Кашин Петр Максимович[56]
233
234
235
236
237
238
239
240
Кашин Григорий Петрович
241
242
243
244
245
246
247
248
249
250
251
252
253
Макаров Илья Николаевич
254
255
256
257
258
259
260
261
262
263
264
265
266
Скребцов Федор Егорович
267
268
Макаров Иван Алексеевич
269
Трифоноф Федот
270
271
Корельский Степан Петрович
272
273
Бабкин Федор Яковлевич
274
275
Базакова Ульяна Ивановна
276
227
278
279
280
Мошнаков Петр Михайлович
281
282
Резин Евграф Ефимович
283
Бородин Яков Степанович
284
285
286
Герасимов Иван Кондратьевич
287
Воронихина Прасковья Степановна
288
289
290
291
292
293
294
Воронин Владимир Иванович
295
Леонтьева Ульяна Степановна
296
Воронин Михаил Созонтович
297
Коротких Савва Яковлевич
298
299
300
301
Сынчиков Василий Михайлович
302
303
Словарь областных слов[57]
Указатель имен и предметов[58]
Иллюстрации[59]
notes
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31
32
33
34
35
36
37
38
39
40
41
42
43
44
45
46
47
48
49
50
51
52
53
54
55
56
57
58
59
Северные сказки
Сборник Н. Е. Ончукова
В двух книгах
Книга 2
Записи учителя Д. Георгиевского
Предисловие
Нижеследующие 17 сказок извлечены из рукописи: «Сказки и песни, собранные и записанные в Петрозаводском уезде Олонецкой губ. в 1890-х годах учителем с. Муромли Д. Георгиевским». Оригинал хранится в рукописном отделении Императорской Академии Наук, под № 45.8.179.
149[1]
Петух, кот, свинья, баран и бык
Жили старик со старухой, было у них много скотины: петух, кот, свинья, баран и бык. Сидят летом старик со старухой на завалинке, старик и говорит: «А что, старуха, с петухом-то нам нечего делать, скоро у нас праздник, зарежем его к празднику». – «А как знаешь, так и делай», – говорит старуха. А петух услыхал и ночью в лес улетел. Долго на другой день искал старик петуха и не мог найти. Пришел вечер, опять сидят старики. «А что, старуха, куда-то затерялся, завтра зарежу свинью». – «Зарежь», – говорит старуха. Свинья услыхала и ночью убежала в лес. Пришел утром старик на двор, а на дворе свиньи нет; искал, искал, не мог найти. Вечером опять сидят, старик и говорит: «Завтра зарежу барана». Баран услыхал и в лес убежал. Старик и того найти не мог. Сидят опять вечером, и говорит старуха: «Бык один на дворе остался, хоть быка зарежь». – «Ладно», – говорит старик. А бык услышал и в лес убежал. Пришел старик на двор – и быка нет, долго искал и не мог найти. Пришел и говорит старухе: «Что за чудо! Вся скотина извелась, поищу еще хорошенько, а если не найду, то и кота убью да из шкуры шапку сошью». Кот услыхал и ночью в лес убежал. Летом в лесу хорошо и привольно, беглецам тоже хорошо было; быку и барану травы сколько угодно, только кушай, кот мышей ловит да птичек, петух насекомых клюет и семена растений, а свинья все ест. Только и плохо, когда дождик пойдет, так они спрячутся. Но лето прошло, наступила осень, стало холодно, а после осени еще зима придет, еще холоднее будет. Осень пришла, и бык замерз прежде всех, и надумал он на зиму избу строить, нашел барана и говорит: «Давай, баран, вместе избу строить. Зима придет, будет холодно, замерзнешь». – «Нет, не замерзну, у меня шуба теплая, буду бегать, мне и тепло будет». Нашел бык свинью. «Давай избу строить, свинья, зимой будет холодно – замерзнешь». – «Нет, не пойду избы строить, я вырою глубокую яму в земле, заберусь в яму, а снегу нападет, мне еще теплее будет, так и пролежу до лета». Пошел бык к петуху. «Давай, петух, избу строить, зима придет, холодно будет». – «Нет, – говорит петух, – я одно крыло постелю, а другим покроюсь, мне и тепло будет». Нашел бык кота. «Давай, кот, избу строить». – «Нет, мне тепло будет, я нос положу под хвост и согреюсь». Все отказались избу строить. Бык выбрал сухое место, натаскал бревен, нарвал моху и состроил избу; печку склал и дров наготовил. Пришла осень, иной день и холодно, а быку тепло: истопил печку и сидит в избе.
Наступила зима, стало холодно, баран бегал, бегал и согреться не может, и пошел быка искать, нашел и просится в избу. «Что же, – говорит бык, – ты сказал, что будешь бегать и согреешься, что и шуба теплая, не пущу в избу, зачем строить не пособил». – «А если не пустишь, то я рогами все углы в избе отобью, все равно и тебе не тепло будет». – «Ну, ступай же», – говорит бык. Баран зашел в избу и сел в угол.
Вырыла свинья яму рылом, легла в нее, стало и свинье холодно, и побежала хавроньюшка быка искать. Прибежала к избе и просится у быка. Бык и говорит ей: «Что же ты, хотела зиму пролежать в яме, а сама просишься? Не пущу, избы не строила». – «А не пустишь, так я вырою под все углы ямы, и изба упадет». Пустил бык свинью, свинья забралась в избу, да показалось ей жарко, и забралась в подполье. Петух одно крыло подостлал, а другим покрылся, но все холодно; пробрал холод петуха, и полетел он искать быка; еле до избы дотащился и просится у быка в избу. «Ведь ты сказал, что одно крыло постелишь, а другим прикроешься, тебе и тепло будет, а теперь так просишься; нет, брат, не пущу, избы строить не пособил». – «А не пустишь, так я весь мох выклюю из стен, тебе и самому будет холодно». – «Ну, забирайся в избу, тебе немного места нужно». Забрался петух и сел на жердочку.
Кот еще кое-как сбивался, но и того холод пробрал. Пошел тоже быка искать. Добежал до избы, лапки стряхивает и просится в избу. Бык и говорит коту: «Что же ты говорил, что кладешь нос под хвост, тебе и тепло будет? Нет, не пущу, избы не строил». – «Если не пустишь, то я у тебя весь мох когтями выцарапаю, ты и сам замерзнешь». Пустил бык и кота. «Иди, – говорит, – уж мы все тут забрались, куда же тебя одного покинуть». Кот забрался и прямо на печку, и лежит.
Идут семь волков серых, видят в лесу избушку, один молодой волк и говорит: «Братцы, я пойду в избушку, а если долго не приду, приходите на выручку». Приходит волк в избу и уставился на барана, испугался баран и от страху хотел уже заблеять; вдруг петух закричал: «Кукуреку!» Слетел с жердочки и давай волку глаза клевать. Выскочил кот с печи, фыркнул и ну глаза волку царапать. Бросился на помогу баран из угла и так бодонул рогами волка, что тот перекувырнулся. Набежал бык и рогами проткнул бок волку. А свинья в подполье кричит: «Хрю, хрю, хрю! Ножики точу, топоры точу, хочу живого съесть». Едва волк из избы выбрался, бежит и кричит товарищам: «Ой, братцы, бежите!» Когда убежали далеко и сели отдохнуть, волк и стал рассказывать: «Как только я зашел в избу, вижу кого-то мохнатого, он уставился на меня; вдруг что-то захлопало, закричало и на меня, и прямо в глаза клюет; потом небольшой выскочил с печи, наскочил на меня и тоже глаза царапать. Потом из угла выскочил мохнатый, ударил меня чем-то, я на ногах устоять не мог. Потом кто-то большой наскочил, как ткнул меня чем-то, я свету не взвидел, так жаром всего и обдало. А еще кто-то кричал: «Хрю, хрю, хрю, ножики точу, топоры точу. Хочу живого съесть!» – «Ой, бежите, братцы, чтобы погони не было». И опять пустились. А в избушке успокоились от страха и живут да поживают.
150
Медный лоб
Жил-был царь на царстве, государь на государстве, женат был на красавице, и на первый год царица родила сына. Бабка сносила царского сына в баню, принесла и говорит царю: «Сын крепкий и будет проворный человек, но одна беда – на голове у него есть надпись, что он убьет своего отца». Опечалился царь, но жаль ему сына, свое дитя, а пока мал, пусть еще живет вместе, а потом увидим, что с него будет.
Подрос сын, приставил царь к нему человека, чтобы строго смотрел за ним, но и сам смотрел за ним и царица тоже. Однажды он гулял в саду с дядькой и вдруг видит, под кустом сидит человек с медным лбом и оловянным брюхом. Царевич прибежал к отцу и сказал ему, что в саду есть человек с медным лбом и оловянным брюхом. Царь приказал оцепить воинам сад и поймать, кто там найдется. Оцепили сад и человека представили к царю, а у него действительно медный лоб и оловянное брюхо; царь приказал посадить его в крепость. Прошло немного времени, и царь дал знать по своему и иностранным государствам, что кто пожелает увидеть человека с медным лбом и оловянным брюхом, то приезжали бы на три дня, и назначил время, когда будут показывать.
А царский сын учился стрелять из лука, каждый день он ходил с дядькой в сад и стрелял, и так в стрельбе изловчился, а особенно одной стрелой, что куда захочет попасть, туда стрела прямо и угодит. Стена крепости, в которой сидел Медный лоб была у самого сада. Однажды царевич пустил стрелу, и она улетела в окно, где сидел Медный лоб. Пошел царевич отыскивать стрелу, а стрела лежит у стены, поднял царевич любимую стрелку, осматривает ее, не затупилась ли, и видит на стреле написано: «Выпусти, что захочешь, то и получишь». Догадался царевич, что это Медный лоб написал, и ночью сговорился с дядькой, и выпустили Медного лба из крепости. Собрались цари и много всякого народу, а Медного лба в крепости нет. Строго приказал царь разузнать, как мог выйти из крепости Медный лоб, а когда узнали, что царевич с дядькой выпустили, то царь приказал дядьку посадить в крепость, а царевича приказал под строгим караулом вывести за границу и больше не пускать в свое царство.
Сидит дядька в крепости, а царевич отправился куда глаза глядят; скучно ему стало, он сделал рожок и учится играть. Пришел в город, остановился на квартиру к старику, а старик этот был пастухом, пас царский скот за небольшую плату, он и нанялся пастухом к старику. Ходит с ним в лес и на рожке наигрывает. Пастух старик хорошо играл, но помощник его играет еще лучше; а чрез небольшое время так стал играть, что народ стал сбегаться слушать его, а царская дочь просила царя, что помощник пастуха всегда приходил выгонять скот и играл, а она с матерью сидят и слушают игру. Умер старик пастух, и царевич заступил его место. Погнал лошадей в лес первый раз и думает: «Вот до чего я дошел, пастухом стал! Где-то Медный лоб, хоть бы он пособил и научил, что делать». Пригнал коней в лес, видит, кони что-то головами мотают. «Что такое с конями случилось?» – думает царевич, но объяснить сам не мог, что с конями случилось. Пасет коней, а сам все про Медного лба думает. И вот в один день, когда он очень усердно играл на рожке, кони все привалились, а когда погнал их вечером домой, видит чудо чудное; у коней выросли серебряные гривы. Подивились все, а царь призадумался: «Что это такое значит? Что за человек у меня пастухом?»
Приказал царь пастуху коров пасти. «Коней ты славно откормил, теперь коров попаси», – говорит царь и назначил пастуху двойное жалованье. Пасет пастух коров и все про Медного лба думает; коровы становятся все тучнее, и в один вечер заметил, что у коров вырастают медные копыта и рога. Когда однажды пригнал коров с медными копытами и рогами, все сдивились.
Приказал царь ему свиней пасти и назначил тройное жалованье. «Свиней уж заставили пасти, – думает царевич, – а после этого-то что же будет?» Вспомнил он Медного лба. Пасет свиней и однажды пригнал их такими, что было настоящее чудо: у каждой свиньи на каждой щетинке было по жемчужинке, а щетинки золотые. Подивились все, а царь призадумался. Призвал пастуха и спросил его: «Что ты за человек?» Пастух говорит: «Я сын царя, но отец меня прогнал из своего царства за то, что я из крепости Медного лба выпустил». – «Знаю», – говорит царь. Рассказал царь жене и дочери и видит, что дочь его пастуха любит, предложил ей, чтобы лучше испытать, выйти за пастуха замуж, а она с радостью согласилась. Видит царь, что дело плохо, и приказал тайно от жены и дочери под строгим караулом вывезти его за границу и на границе своего царства поставить караул, чтобы не пускать пастуха. Пастуха за границу вывезли, и лишь он перешел границу, в эту минуту лошади, коровы и свиньи стали обыкновенными. Когда их вечером пастухи пригнали, царь опечалился, дочери и жене сказал, что он пастуха выслал за границу, так как он сын царя и отец его объявит ему войну, если он держать его будет у себя.
Пошел царевич дальше. Дорога пошла лесом. Шел, шел лесом, видит большой дом, зашел в дом – никого нет. Пришла ночь, в полночь слышит идет кто-то, испугался царевич, но делать нечего. Входит чертенок: «Ага, – говорит, – молоденок на молоденка попал, вот и ладно». Вспомнил царевич про Медного лба и вдруг слышит, что у него в кармане что-то есть. Пощупал и смекнул, что у него что-то вроде табакерки, снял из кармана, действительно табакерка и полна табаку. Посмотрел чертенок на табакерку и говорит: «Это что?» – «Да табак», – говорит царевич. «А я его никогда не пробовал». – «На, понюхай». Черт понюхал и начал чихать. «Славная, – говорит, – штука, давай в карты играть, три раза сыграем, если в третий раз я обыграю тебя, то ты мне дашь эту тавлинку, а если ты меня обыграешь, то я тебе, что хочешь, то и дам». И предлагает ему много чудных вещей, но царевич согласился взять кошелек, в котором нет ничего, но только откроешь, и в нем золото: сколько угодно отдавай золота, а в кошельке всегда будет. Сдал черт карты, сыграли раз, царевич проиграл, другой тоже проиграл. Третий раз чертенок сдает карты, а царевич про Медного лба думает и просит пособить. Ходит черт, царевич покрыл, другой, третий раз, царевич покрывает, потом царевич стал к нему ходить крестями (трефи); чертенок крестей крыть не может; и обыграл царевич чертенка и получил кошелек, а черту дал еще понюхать табаку, и тот ушел. Пошел царевич дальше, видит город, зашел на рынок и купил кое-что, золото из кошелька дает, а золота не убывает. Вот и живет он в городе, играет в карты с купцами, господами и наконец и до царя добрался; царь охотник был в карты играть, да и часто играла и царская дочь, а потом дело дошло до того, что царевич с царской дочерью каждый день играли, и каждый день царевич проигрывал. Стала царевна подмечать, откуда он столько денег берет, и подумала, что у него, верно, такой кошелек неистощимый. И вот однажды, она подпоила царевича сонным зельем и кошелек взяла, и остался царевич ни при чем. А когда дочь сказала царю, что завладела кошельком, царь приказал под караулом выслать царевича из своего царства.
Выслали, свезли на границу, и отправился царевич дальше. «Вот, – думает царевич, – остался молодец безо всего, что теперь буду делать? Пособи, Медный лоб, из беды выйти, а потом и буду где-либо жить и не буду ошибаться». Идет вперед и пришел к морю, а на берегу моря растут яблони, а на яблонях яблоки поспели, он сорвал несколько яблоков; съел одно яблоко и у него рог вырос, а он и не замечает; съел другое – и другой рог вырос; съел третье и видит у ног что-то шевелится; схватил и почувствовал, что это у него хвост, хотел рукой глаза потереть и задел рукою за рог, пощупал, действительно, на голове рога. Испугался царевич, вспомнил и Медного лба, но рога и хвост остаются. Ходил, ходил по берегу моря и пошел дальше. Прошел несколько дней, посмотрится на себя в воду и видит на себе рога, дошел до такого места, где рос колючий кустарник, и между этим кустарником растут небольшие деревца, а на них красные плоды в виде яблоков. Сорвал он плод и думает: «Что ж, от яблоков выросли рога и хвост, а может быть от этих плодов еще что-либо вырастет, тогда и буду ходить чудом; верно, так и нужно». Съел один плод, пощупал – нет рога, съел другой – и другой рог отпал, съел третий – и хвост отпал. Посмотрел на себя в воде и видит, что рогов действительно нет. Обрадовался царевич, нарвал этих плодов и думает: «Съем еще, может, еще будет лучше». Съел один плод, посмотрел на себя в воде и себя не узнал, стал такой красавец, что ни в сказке сказать, ни пером описать. «Что же, – думает он, – ворочусь теперь назад, другим человеком стал, меня и не узнают».
Отправился обратно, нарвал и яблоков и пошел. Приходит к границе, его не задержали, добрался до царского дворца и стал, как торговец, и продает яблоки. Две служанки выбежали из дворца и стали покупать, он плодов им и продал по одному каждой; служанки едят и похваливают, а торговец пошел дальше. Съели служанки и друг друга не узнают, стали красавицы; потолковали между собой и пришли к царской дочери, та их не узнала; а когда они рассказали, в чем дело, царевна дала денег и приказала купить яблоков. Служанка догнала царевича и просит торговца продать три яблока, что их просит царская дочь; царевич взял деньги и дал три яблока. Принесла служанка яблоки, царевна ушла в свою комнату и съела все три; пошла посмотреться в зеркало, взади что-то волочится, посмотрелась в зеркало, а у ней на лбу рога выросли. Ахнула царевна и сейчас же послала за торговцем, пришел торговец, и она просит его, чтобы он ее вылечил. Торговец остался во дворце к ночи, а царевна строго запретила служанкам, чтобы они никому не говорили, что произошло, что у ней рога и прочее. Когда все улеглись, торговец взял молоток и поколотил по рогу, больно царевне, но она терпит, только бы освободиться от беды; дал ей торговец один плод, и она съела, один рог и отпал; дал торговец другой плод и другой рог отпал. «Ну а теперь, царевна, ты со мной рассчитайся, а потом на другую ночь и хвост отпадет». – «Да что я тебе дам?» – «Я люблю золото, золотом ты и рассчитывайся!» Достала царевна кошелек и стала давать золото, видит торговец, что кошелек его, и просит кошелька до другой ночи, так как золото положить ему некуда. Царевна долго не соглашалась, но потом, должно быть, подумала, что он не узнает фокуса в кошельке, и отдала ему кошелек, но только просила его возвратить. Ушел торговец и в ту же ночь вышел из города, кошелек унес, а царевну с хвостом оставил. Пришел в тот город, где у царя скот пас, сел у дворца и продает яблоки, вышла царевна и купила плод, съела и стала красавицей. Пригласила его во дворец, он все рассказал, где он был после того, когда его из царства прогнали, и что с ним случилось. Остался он жить во дворце, и царь по просьбе дочери сделал его распорядителем дворца; золота распорядитель не жалел и всех подкупал. Умер царь, и на его место выбрали царем распорядителя, повенчался с царевной и стал править царством, и богаче его не было.
151
Слуга Егерь
В некотором царстве жил-был царь, имя ему было Карь. Хороший был царь, а царица была злая, некрасивая; царь любил ездить на охоту, и всегда брал с собою любимого своего Егеря, а жена у Егеря была первая красавица в свете; влюбился царь в жену Егеря, захотел ее взять к себе, а слугу извести.
Собрал он на совет сенаторов и приказал им обсудить дело, как бы извести Егеря. Собрались сенаторы, посоветовались, придумали службу, которой Егерь не мог бы исполнить, подписались под бумагой, и стряпчий отнес ее к царю. Вечером призвал царь Егеря и говорит ему: «Верный мой слуга, сослужи мне службу, в эту ночь сшей мне тридевять мундиров, исполнишь – награду получишь, а не исполнишь – голову на плаху». Пришел Егерь домой кручиноват, печален. «Что, любезный мой муж, пришел ты кручиноват, печален, – спрашивает его жена, – царь тебя огрубил или службу нарядил?» – «Царь не огрубил, а только службу нарядил, велел к утру приготовить тридевять мундиров». – «Ну, это не служба, а службишка, ложись спать, утро вечера мудренее». Егерь лег спать, а жена его вышла в полночь на крыльцо, переменила перстень, с руки на руку, вдруг явились слуги; она приказала им сшить к утру тридевять мундиров, и слуги скрылись. К утру мундиры были готовы, Егерь снес их к царю; удивился царь, наградил Егеря золотом и отпустил домой.
На другой день царь снова призвал сенаторов, снова предложил им обсудить, как бы извести Егеря. Сенаторы посоветовались, написали в бумаге, что постановили, подписались и отправили бумагу к царю. Снова царь позвал Егеря и говорит ему: «Верный мой слуга Егерь, сослужи мне еще службу: разбросают слуги в поле четыре четверика маку, а ты в одну ночь все семячки собери, не соберешь – голова на плаху, а соберешь – награду получишь». Пришел Егерь домой печален, кручинен. «Что ты, любимый мой муж, кручинен, печален, царь ли тебя огрубил или службу нарядил?» Егерь сообщил жене, что нужно было сделать по приказу царя. «Ну, утро вечера мудренее, ложись спать, а утром рано иди на поле». Слуги царя вечером разбросали в поле четыре четверика маку, в полночь жена Егеря приказала слугам собрать мак. Рано утром Егерь вышел на поле и нашел, что уже все меры почти полны, походил недолго по полю, меры наполнились, и он ушел домой. Снесли слуги мак к царю, царь подарил Егерю за службу дорогой перстень и отпустил домой.
Чрез несколько времени царь собрал сенаторов и приказал им каждому отдельно в три дня обдумать, чтобы Егерь принес какую-либо диковинку из чужой земли, а пока не найдет, чтобы домой не являлся. Через три дня ко дворцу привезли три воза бумаг, собралось у дворца народу видимо-невидимо, вышел и царь, посмотрел и говорит: «Ну вот из этого всего выберем самое хитрое и невозможное исполнить и пошлем слугу».
В это время мимо царя проходил голь-пьяница кабацкая, остановился он и говорит царю: «Ваше императорское Величество, на свете все возможно, нет только молока птичьего, да и то можно достать в иноземных царствах. Прикажите все эти возы спалить огнем, а мне разрешите в 70 кабаках пить водку без денег, и я вам скажу то, что лучше будет всех этих бумаг». Царю захотелось узнать, что такое выдумал голь-кабацкая, приказал написать указ, чтобы пьяница в какой кабак ни зайдет, везде бы отпускали водку безденежно. Подписал бумагу и отдал пьянице, а тот отвел царя в сторону и что-то шептал царю на ухо, и пошел своей дорогой, а царь приказал воз убрать. Вечером царь позвал Егеря и говорит ему: «Верный слуга Егерь, послужи мне еще, сослужи службу: иди туда, сам не знаю куда, и принеси то, сам не знаю что. Чрез три года возвращайся назад, принесешь – примерно награжу, а не принесешь – голову положишь на плаху». Кручинен, печален пришел Егерь домой. «Что, мой любезный муж, – спрашивает жена, – кручиноват, печален? Царь тебя огрубил или службу нарядил?» – «Царь службу нарядил, велел идти туда, не знает сам куда, и принести то, сам не знает что». – «Вот это так служба. Ну, ложись спать, утро вечера мудренее». Лег Егерь спать, а жена его в полночь вышла на крыльцо, с руки на руку переменила кольцо, и вдруг явились слуги, она и спрашивает их: «Не знаете ли вы принести то, сама не знаю что?» Подумали слуги и говорят: «Не знаем». Приказала она слугам наготовить легкой пищи и принести к утру. Утром Егерь встал, а жена и говорит ему: «Тебе придется идти к моей сестре, далеко она живет, пищи я напасла много; вот возьми еще это полотенце, когда придешь к сестре, ночуешь, на другой день будешь утираться, то возьми свое полотенце, она тебя узнает, и там само дело покажет, что тебе придется делать. Когда пойдешь дорогой, то все заворачивай в левую руку на всякой дороге».
Взвалил Егерь мешок на плечи, простился с женой и пошел. Все заворачивал в левую руку, долго ли, коротко ли шел, пищи уж стало мало, вдруг в лесу увидел избушку; стоит избушка на курьей ножке, на веретеной пятке, кругами вертится, и дверей не видать. Подошел Егерь к избушке и говорит: «Избушка, избушка, стань к солнцу задом, ко мне крыльцом». Избушка остановилась, Егерь вошел в избу, в избушке сидит женщина, шелк прядет, нитки длинные сучит, веретено крутит и под пол спускает. Увидала Егеря и говорит: «Куда идешь, добрый молодец, куда путь держишь. Туда много народу идет, а назад еще никто не воротился». – «А у нас, тетенька, не так бывает: прежде накормят, напоят, а потом и спрашивают». Женщина собрала на стол. Егерь поел и лег спать; утром встал, умылся, достал из мешка полотенцо, стал утираться, женщина вдруг и закричала. «Ах ты, братец мой, муж сестры любезной, куда ты идешь, куда путь держишь?» Егерь рассказал все, женщина сказала, что ночью она попробует узнать что-либо, может быть, не придется идти дальше.
Егерь спит, а женщина вышла в полночь на крыльцо, сняла с правой ноги башмак, и вдруг налетело множество всяких птиц, сняла женщина башмак с левой ноги, и набежало множество разных зверей. Женщина и спрашивает: «Слуги верные, можете ли вы найти мне то, сама не знаю что?» Все птицы кричат, что не знают, и звери тоже. Когда все умолкло, приблизилась к женщине одна птица и говорит: «Есть птица Ногай, она сто лет на свете живет, та, может быть, и знает». – «Сейчас же слетать голубю за птицей Ногаем», – распорядилась женщина. Голубь улетел, нашел птицу Ногая в дупле дерева, и через несколько времени с голубем прилетела большущая птица. Женщина спросила у Ногая, может ли она найти то, что она и сама не знает. Ногай сказала, что она этого не знает, а есть из зверей Кот-старогод триста лет на свете живет, тот должен знать; он теперь в кусту уж три года живет. Нарядила женщина за котом оленя. Нашел олень Кота-старогода, и чрез недолгое время явился огромный котище. Женщина и спрашивает кота: «Можешь ли ты найти то, сама еще не знаю, что?» – «Знаю, – говорит кот, – только трудно достать и очень далеко, и достать может только человек». – «Завтра приготовься в путь!» – приказала женщина. Рано утром разбудила женщина Егеря и сказала ему: «Ты сегодня поедешь дальше на коте, пищи я запасла на три дня, кот свезет тебя до места, а там сам увидишь, что делать». Поклали пищу на кота, сел ему на спину Егерь, и поскакал кот. Долго ли, коротко ли скакал кот, только вдруг Егерь видит стоит огромный дом, а вокруг дома высокая стена. Подскакал кот к самой стене, сбросил с себя Егеря и поскакал назад. Долго стоял пред воротами Егерь, потом отпер их и пробрался в дом, прошел по всем комнатам – пусто, никого нет, забрался он в одной комнате на печку, сидит и ждет, не явится ли кто к ночи. Пришел вечер, никого нет, заснул Егерь; вдруг в самую полночь все здание затряслось, шум страшный поднялся. Проснулся Егерь, темень страшная, ничего не видит; вдруг ветром рвануло в окне раму, смотрит – завертелась откуда-то взявшаяся жаровня, вспыхнула ужасным огнем, и в комнате стало светло; в окно влетело что-то черное и круглое и шлепнулось на пол. Испугался Егерь, сидит чуть жив, а все же смотрит. Вдруг круглое стало развертываться, развернулось, и видит Егерь, что чудное что-то пред ним: человек – не человек, зверь – не зверь, и птица – не птица, словом чудище какое-то. Село чудище за стол и закричало: «Некто!» – «Что, сударь?» – отвечал кто-то. «Давай есть и пить!» И вдруг на столе явилось всего множество, было чего поесть и попить. Стало чудовище пожирать кушанья и напитки, а Егерь смотрел и удивлялся. Жрало, жрало чудовище и с таким же шумом улетело, и окно захлопнулось, стало темно; прождал Егерь до утра и только тогда осмелился с печки слезть.
«Вот, – думает Егерь, – здесь я нашел и то, чего и сам не знаю, да как взять-то, вот задача!» Чудища-то уж не изловить, а хоть бы Некто-то взять. А что позвать разве, может быть, и откликнется. «Некто!» – крикнул Егерь. «Чего, сударь!» – кто-то откликается. «Давай есть и пить!» И вдруг на столе появились кушанья и напитки. Егерь поел и попил, и говорит: «Некто, пойдешь со мной?» – «Пойдем, – говорит Некто, – я твой слуга буду, хоть свет увижу, да человеку и служить лучше, чем этому чудищу. Возьми в жаровне ключик и храни его, когда ключик будет с тобой, и я буду». Снял из жаровни Егерь ключик и скорее вон из дома. Подойдет, подойдет и спросит: «Некто! Тут ли ты?» – «Тут, – говорит Некто, – и век с тобой буду». Шел, шел Егерь и пришел к морю, в море недалеко от берега два корабля стоят, а корабельщики на берегу пьют, едят да гуслями забавляются, у них гусли-самогуды сами играют. Подошел к ним Егерь, его пригласили хлеба-соли откушать и гуслями похвастались. «Что, видал ли ты такое чудо?» – спрашивают корабельщики. «Это еще чудо небольшое, – говорит Егерь, – а вот у меня так есть чудо. Некто, давай есть и пить!» Вдруг пред корабельщиками появились кушанья и напитки, и корабельщики удивляются и угощение похваливают, а когда подгуляли, то стали Егеря сбивать, чтобы он поменял Некто на гусли-самогуды. Не знает Егерь, что ему делать, а Некто шепчет ему в ухо: «У тебя в кармане есть камешек, отдай им, камешок будет им отвечать и представлять кушанье только три дня, а гусли-самогуды возьми». Поменялся с корабельщиками Егерь, дал им камешек, корабельщики его испробовали – отвечает и пищу дает, отдали гусли-самогуды, а сами поскорей на корабль, думали, что Егеря надули; в ту же минуту подняли паруса и уплыли, а Егерь взял гусли и идет дальше. Долго ли, коротко ли шел Егерь, пришел к дремучему лесу, слышит кто-то деревья ломает, все ближе и ближе к нему; испугался Егерь, прилег на землю и приказал гуслям поиграть. Гусли заиграли, смотрит Егерь, а пред ним в лесу улица стала; дубина деревья ломает, дорогу очищает, а за ней идет старик плешивый. Услыхал старик игру гуслей и приказал дубине остановиться, стала дубина, а старик подошел к Егерю и говорит ему: «Я стар стал, гусли твои мне впригоду, давай менять, а не сменяешь, и так возьму, только дубинку наряжу». Испугался Егерь и согласился поменять. Дал старик Егерю крючок от дубинки и говорит дубинке: «Ну, как мне служила, так служи и новому хозяину!» Взял Егерь крючок, отдал гусли, а самому жалко с гуслями расстаться. Вот он и стал дубинку пробовать, будет ли его слушать. «Ну-ка, дубинка, сломи это дерево!» Дубинка скочила, ударила по дереву, и дерева как не бывало. «А ну-ка, дубинка, прихлопни своего прежнего хозяина!» Дубинка скакнула, ударила, и старика не стало. Идет Егерь домой, раньше срока воротился; жена его жива и здорова. Доложили царю, что Егерь пришел и принес то, сам не знает что. Собрались сенаторы, пришел царь, многое множество гостей собралось. Посмеиваются сенаторы над гуслями и дубинкой. Приказал царь показать Егерю чудо, которое он достал, Егерь всех гостей посадил за столы и крикнул: «Некто! Давай гостям есть и пить!» И вдруг появились на всех столах кушанья и напитки, удивляются гости, пьют, едят и все похваливают: развеселились гости, а Егерь приказал гуслям: «Гусли поиграйте!» Заиграли гусли, никто из гостей такой игры не слыхивал, гости все плясать пошли. Дал волю им Егерь повеселиться, а потом приказал дубинке. «Ну-ка, дубинка, гони гостей домой!» Начала дубинка гостей хлестать, и гости разбежались. И стал Егерь жить да поживать: Некто ему кушанье доставляет, гусли тоску разгоняют, а дубинка злых людей наказывает.
