Текст книги "ШТОРМ. За бурей не всегда приходит рассвет (СИ)"

Автор книги: Николай Малунов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 28 страниц)

– Наталья Владимировна, – вошел в помещение лаборант-помощник. – Все готово. Эмбрион возбужден. Можно начинать… Вы… – он замешкался. – Вы уверены, что хотите это сделать?

Чернова ненадолго прикрыла глаза, с силой надавив пальцами на веки, чтобы убрать болезненное ощущение от усталости. То, что она хотела сделать… То, на что шла… Было слишком рискованным, но она ученый! А ученый должен идти до конца!

– Да! Я иду. Подготовьте аппарат.

Процедура ЭКО и раньше была сложной и не давала стопроцентного шанса на результат, а сейчас, в это время, да без специалистов… Сложно, но не невозможно. Если у них получится, то у человечества может появиться шанс на создание вакцины от вируса. Ну, или она просто погибнет. Одна из миллиарда. Не такая уж и большая плата. Как говорится, кто не рискует, тот не пьет шампанского!

И она рискнула.

***

20 часов до катастрофы. Авианосец 23000-Э «Шторм».

Нижняя палуба. Моторный отсек.

Выжить удалось не всем. Сколь велико ни было бы население «Шторма», но Вершинин и его команда совершили свою главную ошибку практически сразу, как все началось. К сожалению, ошибка, это такая гадость, которую не сразу заметишь. Она обязательно выползет попозже. И хвала Богам, если при проверке, а не вот так, как у них.

Почти четыре тысячи человек, когда мир погрузился во мрак и мертвецы начали вставать из могил, оказались на гране срыва. Одни хотели домой. Другие сочли лучшим решением уйти из жизни добровольно. Третьи свои собственные планы с планами руководства не смогли согласовать. Четвертые, которых было меньше всего, сохранили хладнокровие и самообладание.

Взгромоздив на себя груз ответственности за всех, неимоверными силами сумев подавить панику и зарождающийся бунт, Вершинин с друзьями стали основополагающим столпом их маленького мирка. Они приучили команду к тому, что командиры сами решат дальнейшую судьбу всех членов экипажа, найдут выходы из любой ситуации, и ответят на любой вопрос судьбы.

Люди все-таки подвержены апатии. Как ты ее ни скрывай, но даже в обычное время на корабле, уходящем «в море» на месяца, очень скоро начинаешь чувствовать тоску по родным и дому. Здесь же еще и мысли о том, что там с этими самыми родными, что будет дальше, как не сдохнуть завтра и сейчас, добавились, наложившись друг на друга и в итоге капитан и его команда получили общество, не способное к принятию самостоятельных решений. Зачем? Идем, и хорошо! Топливо есть, еда есть, а остальное нам до лампочки! Дадут приказ – выполним! А инициатива, как известно, в армии – наказуема!

И вот, сейчас, истекая кровью из простреленной раны, Серега Цаплин, рыча от боли, пока Илюха мотал его ногу, материл на чем свет стоял безмозглое стадо. Беда пришла, откуда не ждали. Когда начался штурм, команда сперва рьяно дала отпор пришельцам и даже, вроде бы, начала выигрывать, но… Ситуация кардинально поменялась почти сразу, как его ранили. Армейский строй строг. Есть Начальство, есть Высшее начальство, а есть подчиненные. И вот эти самые подчиненные, Сергей ощутил это на личной продырявленной шкуре, легко отказывались от сопротивления, стоило начальству, в лице самого старпома получить дырку в тушку. Вроде бы, смотри… Десяток солдат с автоматами против двух пришлых. Но стоило его, командира отделения, подстрелить, так эти молодцы побросали оружие. Жить хочется всем!

Старпому чудом удалось тогда вырваться. Ему и еще нескольким мужикам, и, теряя людей в ожесточенных боях, им приходилось спускаться все ниже. Их гнали как крыс. Вертолеты с захватчиками все прибывали и прибывали. Казалось, они летят бесконечно. Понятно, что после того, как неизвестный лайнер нагнал авианосец и расстояние между ними стало по морским меркам мизерным, времени на то, чтобы добраться по воздуху с одной палубы на другую требовалось совсем мало, но казалось, что времени того как-то больно уж совсем мало!

Вертушки даже не садились! Просто зависали над палубой и тут же уходили на новый круг. Сказать, что штурмующих было много, нельзя. Лично сам Сергей наблюдал, что группы противника действуют тройками и четверками. При этом со стороны атакующих тоже наблюдался кадровый голод. Лишь один из трех реально что-то умел, и складывалось впечатление, что остальные просто были приданы ему в усиление. Но, как не считай, как не думай, а они проиграли.

– Как там дела? – хрипло поинтересовался он у вернувшегося с опросом бойца.

– Никак, товарищ старпом, – коротко отрапортовал тот. – Двери заблокировали. На какое-то время хватит, но они ее быстро разрежут. Здесь тридцать семь человек. Оружие – у каждого, но патронов мало. Двигатели заглушены. Взрывчатка установлена. Киреев чинит рацию. Сказал, минут пять нужно, провода перекинет на аварийное питание.

– Хорошо, – кивнул Сергей.

Он поморщился, когда друг закончил бинтовать его и затянул тугой узел на ране. – Дай курнуть, Игорь.

Старпом не курил уже лет двадцать. Но сейчас организм остро требовал никотина. Все равно жить не долго осталось, так чего себя ограничивать?

– Что думаешь?

– А хрен его знает! – Сержант достал помятую пачку сигарет, протянул старшему товарищу. – Уйти не дадут. А если и уйдем, то не далеко.

– Ска, мыши, – прикурив, сквозь зубы процедил Сергей.

Сделав глубокую затяжку, он медленно выдохнул горький дым.

– Мыши вонючие! Мы их из говна, считай, вытащили! А они! Твари! Ссыкуны! Если б все навалились сразу, задавили бы гниду! У-у-у-у очкодавы!

Старпом снова затянулся.

– Так, слушай мою команду! – тяжело поднялся он.

Народ, до этого не громко переговаривавшийся, замолчал. Даже постанывающие раненные притихли.

Старпом обвел команду взглядом. Где-то за стеной раздалось шипение.

– Они сейчас сюда дыру прорежут, но мы попробуем договориться. У нас тут взрывчатка. Движки сожжем, если что! Штурмовать нас вряд ли будут. Без двигателей – корабль, считай, мертвый груз. Далеко им не уйти. Так что будем тянуть время! Даже если договоримся, то это еще ничего не значит! Надеюсь, все это понимают? – тишина. – Молодцы! Потому не расслабляемся! Корабль нам не отбить, так что постараемся сами выжить и сообщить потом о захвате. Попробуем катер выторговать. Если не получится, пробиваемся с боем. На разминирование у них много времени уйдет, но если что, я рву! Потому сразу вопрос! Есть те, кто хочет сдаться или тут остаться? – Никто даже не дернулся. – Орлы! – ухмыльнулся старпом и добавил едва слышно, – …мать вашу. Просто если кто надумает, знайте, при худшем варианте, я все равно нажму кнопку. Мне бы не хотелось на себя грех брать, но и раздумывать не буду! Сейчас – готовимся! Если попытаются влезть, валите сразу! Потом будем говорить! Главное – сразу их сюда не пустить! Подготовьте баррикады и боекомплект! Гранаты если есть, несите сюда, распределим! В первую линию встаем я и сержант Коровайцев. Вторую и третью линию определите сами, разбейтесь на тройки! Нам тоже четверых-пятерых бойцов, кто не ранен. Делимся и шевелимся!

Группы распределились быстро. Каждый знал свою иерархию и место в социальной армейской сети. Солдаты быстро возвели укрепления, заняли оборонительные позиции, и потому, к моменту, когда плазменный резак с той стороны дорезал отверстие, все уже были готовы к схватке.

Не были они готовы только к одному… К тому, что в дыру вместо отряда штурмовиков ворвется самая натуральная орда мертвецов…

***

19 часов до катастрофы. Авианосец 23000-Э «Шторм».

Верхняя палуба. Рубка.

Все шло по плану. Было это даже как-то удивительно. Резников лично получал сводки от групп захвата, отмечая в голове их примерное расположение, словно на голографическом проекторе и улыбался все шире и шире.

– Казармы – взяты.

– Камбуз – захвачен!

– Склады под нашим контролем!

– Средняя палуба. Ведем бой.

– Средняя палуба. Огонь противника подавлен.

– Средняя палуба наша. Продвигаемся дальше!

Конечно, были и локальные неудачи, но на них полковник попросту не обращал внимания. В ходе боестолкновений связь была потеряна с тремя группами. Причем двое бойцов из одной из них позднее присоединились к другой и доложили о тяжелом ранении их командира. За ним сразу выдвинулся отряд, но бойца спасти все же не удалось.

Проблемы начались на нижних палубах. Словно вода в бутылке, по мере вкручивания в нее пресса, там, внизу, росло давление. Чем ниже продвигались его солдаты, тем сложнее им становилось. Появились первые серьезные потери.

С трудом, но все же загнав последних оборонявшихся в моторный отсек, штурмовые группы доложили о полной зачистке авианосца.

– Надо же, как легко! – даже немного расстроился полковник.

– У вас был гениальный план! Иначе просто и быть не могло! – поддакнул Валентин.

Резников вздохнул, повернулся к помощнику.

– Ты не понимаешь, Валентин! – Резников опустил взгляд. Таким растерянным помощник своего командира видел всего второй раз в жизни. – Тут же… Это… – полковник не мог подобрать слова, чтобы выразить мысли.

Мощная армейская машина дала позорную трещину. Даже не трещину! Течь! Он думал, что процесс захвата целого, мать его, авианосца будет затянутым. С кровопролитными боями, переговорами, разворотами в событиях, а то и вовсе! Даже предполагал свой крах! Но нет! Все вышло слишком хорошо! Мало обученные солдаты с легкостью подавили сопротивление армии. Резников, все еще молча, прокручивая в голове собственный монолог, внезапно удивился простоте выводов.

А с чего, он, собственно говоря, взял, что здесь вот прямо армия в чистом виде? Да, солдаты! Но! Всегда это "но"! Стоило пораскинуть мозгами раньше! Тут что, мотострелки? Полк ВДВ? «Альфа», или ЧВК? Нет! Тут простые моряки! Пилоты, офицеры, обслуживающий персонал, радисты, инженеры, повара и рядовой состав! Конечно, их обучали войне, но какой? Дойти из порта до цели, выпустить ракету и уйти; обнаружить нарушителя госграницы, подавить РЭБом… В конце концов, припугнуть западных, восточных, или каких там? Северных или южных коллег «Ярсом»! Не более!

Конечно, нашлась тут парочка Джонов, мать их, Рэмбов, которые смогли дать кое-какой отпор, но! Это все в порядке нормы. Да и вирус этот чертов подточил ряды моряков! Как-то полковник не взял в расчет то, что не у него одного пострадало качество и количество людского боевого резерва. Это они там, на земле находились в относительно замкнутой экосистеме, как думал Резников. Но что происходило тут?! Как говорится, с корабля и подводной лодки никуда не денешься. К тому же, он, действительно, как Валентин и говорил, разработал отличный план! Ночная вахта. Большая часть команды отдыхает. Как только они захватили командный пункт, специалисты сразу же заперли все бронедвери. Система защиты корабля была рассчитана на проникновение из вне. Если кто-то попытался захватить корабль штурмом, отсюда, из самого его центра, можно было легко отсечь нападавших, заперев по каютам, остекам и шлюзам всего несколькими кнопками. Чем, собственно говоря, пьяный Вершинин и поделился в их первую ночь алкогольных возлияний. Что толку от сотни солдат, которые оказались заперты в собственной казарме? Ни оружия толкового, ни выходов эвакуации. А потом их или измором бери, или трави, или вообще забудь, пока не сдохнут... Да и людей тех у Вершинина немного осталось к этому времени. За пол года их и вирус подточил, и первый бунт. Который, к слову сказать, тоже силой пришлось подавить, а кое кого даже показательно расстрелять. Так что никакого подвоха не было!

– Полковник? – прервал его мысли Валентин.

– Нет, ничего, – наконец-то ответил Резников, улыбнувшись. – Все хорошо. Приступаем ко второй стадии плана.

И в этот момент корабль вздрогнул. По корпусу прошел гул. Он словно вздохнул. Тут же завыла тревожная сигнализация.

– Что случилось? – едва успел схватиться за ближайший поручень Резников.

– Взрыв в моторном отсеке! – тут же закричал кто-то.

***

Авианосец 23000-Э «Шторм». Нижняя палуба. Моторный отсек.

Двумя минутами ранее.

В большом и темном помещении, среди агрегатов силовой установки бродили мертвецы. В форме и гражданской одежде. С пулевыми ранениями в груди и отравленные газом. Свежие и старые. Они тупо слонялись из стороны в сторону, не имея цели, планов и направления. Все 36 человек отделения Сергея Цаплина, бывшего старшего помощника капитана первого ранга Андрея Вершинина. Все, до единого. Бой был страшным и коротким. Они ждали что к ним ворвется спецотряд... Но пришли они. Не знающие боли и страха существа, еще недавно бывшие их же собственными сослуживцами.

Цаплин лежал, истекая кровью между какими-то агрегатами. Сил пошевелиться не было. Он просто лежал, глядя на то, как бывшие товарищи бесцельно слоняются по моторному отсеку. Лежал и не понимал, почему до сих пор к ним не присоединился. Почему еще в сознании, за что ему этот ад. Видеть поверивших ему людей в таком состоянии. Не в силах покончить собственную жизнь, он лежал, неуклюже вытянув правую руку вперед. Спина уже не болела. Ни разодранная до костей кожа, ни белеющие ребра и позвоночник, ни откусанные на ногах пальцы почему-то не беспокоили его. Он вообще ничего не ощущал. Только глаза выдавали в нем еще живого человека. Грустные, наполненные слезами. Двигались лишь пальцы правой руки. Левой, кстати, уже не было. Ему ее отгрызли чуть ниже локтя. Это было страшно. Страшно до смерти, но она, курносая, почему-то не спешила...

Пальцы дернулись непроизвольно. В ладони что-то, оказывается, было.

Цаплин сосредоточил мутнеющий взгляд на руке. Небольшая с коричневая коробочка с четырьмя красными кнопочками и небольшой, всего с палец телескопической антенкой.

– Так вот что... – мысленно прошептал, так как вряд ли безгубый рот смог бы издать еще хотя бы один звук, кроме стона.

Все что он смог, это едва-едва улыбнуться и, что было сил, он нажал на кнопку, зажмурившись.

– Ну вот, братцы, – успел подумать он. – Эт за вас...

И еще, через несколько секунд:

– Какого хрена...

Ничего не произошло, хотя он отчетливо видел, как на коробочке мигнул красный светодиод. Слишком далеко? Слишком много металла, слишком...

Он не додумал. Палец машинально нажал на вторую кнопку и тут же весь моторный отсек, восставших мертвецов и самого Цаплина пожрало адское пламя, а авианосец вздрогнул, получив пробоину.

***

Глава 13. «Герои тоже умирают»

***

«И сошел на землю ледяную антихрист в образе страшном и великом.

И наслал он на окрестности болезнь смертельную, бороться с коей ни человек, ни зверь не мог.

И спустил тогда с небес Господь длань свою огненную.

И выжег он адским пламенем все вокруг, изменив облик планеты. И задышала та в предсмертных судорогах…»

Стих главный первого писания от Валентина-пророка.

Пятнадцатый год новой эры.

12 часов до катастрофы.

Авианосец 23000-Э «Шторм».

Верхняя палуба. Рубка.

Вертолеты кружили над палубой беспрестанно. Эвакуация шла полным ходом. Корабль заметно накренился, но вроде бы, тонуть пока не собирался. Пилотам приходилось приземляться аккуратно, но все они были профессионалами и, потому, перевозка снаряжения проходила без происшествий.

– Товарищ полковник! – подскочил к Резникову какой-то сержантик из местных, выводя того из размышлений. – Груз доставлен!

– Все в порядке?

– Так точно!

Молодой парнишка выглядел испуганным. Полковник ухмыльнулся, позволил себе немного расслабить позу.

– Видел? – подчиненный кивнул. – Во-о-о-от! Еще немного и таких у нас будут десятки! Никакой враг нас не остановит! Дадим прикурить всему миру! – Резников даже подмигнул парнишке. – За нами сила, понимаешь?

Сержант не понимал, но на всякий случай, снова робко кивнул. То, что он увидел там, в ящике, опутанном проводами, напугало его до ужаса. Больше всего оно походило на гигантское, гориллоподобное существо с непропорционально развитой мускулатурой, и с человеческим, хоть и сильно изуродованным лицом. Оно плавало в желеобразной субстанции, и изредка вздрагивало, когда кто-то рядом слишком громко шумел, или пытался подолгу разглядывать его. Судя по всему, оно спало, но будить эту тварь ни у кого желания не возникло. Напротив. Хотелось вести себя как можно тише, аккуратнее. Все кто находился с ящиком рядом долго, отмечали ухудшение самочувствия и головные боли. Кто-то даже говорил о гуле в ушах. Лаборанты, находившиеся всегда рядом, заявили, что «Объект радиоактивен и находиться рядом долго нельзя», только мало кто им поверил. Сами-то лаборанты при этом не носили никаких защитных костюмов. Так что слухи о странном эксперименте уже поползли по окрестностям.

Как только сержант вышел, Резников запросил связистов по рации. Те в очередной раз пытались установить связь с полярной станцией. Сигнал доходил, это было очевидно, но на него почему-то никто не откликался. Полковник дождался рапорта и неудовлетворительно вздохнул. Изменений не было.

Если бы подобное произошло еще год назад, то по тревоге были бы подняты все рода войск, но сейчас это было уже в порядке вещей. Могло так статься, что на базе вообще никто не выжил, что Резникову было даже на руку. Ну, или она захвачена. Тогда придется брать «Полярку» штурмом, терять людей, и, что самое горькое – время. Но и первый, и второй вариант полковника по большому счету, тревожил не очень-то и сильно. С текущими ресурсами он мог выиграть даже целую войну с какой-нибудь небольшой африканской страной.

До «Полярки» «Шторм» худо-бедно дошел на запасном двигателе. Тот добросовестно тянул авианосец несколько часов на максимальных ходах, и, когда до станции оставалось менее ста километров, все же отключился, перейдя в режим "отдыха". Судно было экспериментальным и все обкатки пройти не успело. Этот выход для "Шторма" был первым, и, судя по всему, станет единственным.

До твердого льда уже было рукой подать. Резников уже был весь в предвкушении. От сюда до воинской части оставался всего один перелет… И не захудалого шестиместного вертолета, нет! Теперь в распоряжении Резникова имелась целая эскадрилья штурмовых истребителей и даже пара палубных бомбардировщиков! Последние, кстати, как раз, уже заканчивали предполетную подготовку.

– Командир, – по привычке обратился к новому начальнику один из служивших здесь, перешедших на сторону захватчиков, лейтенантов. – Бомбари готовы. Ждут команды.

Полковник степенно кивнул. Лейтенант что-то проговорил в микрофон и через пару секунд снаружи донесся рев мощных турбин. Илья посмотрел в окно. Красота! Два черных юрких тела, один за другим, быстро разогнались по покосившейся палубе и, взлетев, ушли в ночь.

– Пусть сделают пару кругов, – скомандовал полковник, не отрываясь от окна. – Посмотрят, что там и как…

Через долгие 5 минут, показавшиеся Резникову вечностью, палубная рация внезапно ожила.

– База, я «Семнадцатый». База, я «Семнадцатый». Цель наблюдаю. Вижу активное движение.

– Сделай пару кругов, – приказал Резников. – Вызови-ка их еще раз… – последнее он адресовал уже связисту.

Радист снова отправил позывной в эфир и принялся ждать.

Пара секунд… тишина. Тогда полковник жестом попросил подать ему переговорное устройство.

– Внимание! – Проговорил он властным голосом в микрофон. – «Полярка»! Это полковник Резников! Выйдите на связь или мы будем вынуждены уничтожить вас! Наши бомбардировщики уже над вами. Если вы скомпрометированы, или станция заражена, мы будем вынуждены сбросить ФАБы! Повторяю… Если станция захвачена, или персонал заражен, у меня приказ – уничтожить станцию. Если кто-то остался в живых, выйдите на связь, подайте знак или срочно покиньте место обстрела! У вас две минуты!

– Не нужно! – пришел ответ через несколько секунд. – Это «Полярка»! Мы вас слышим! Отмените бомбардировку!

– Кто это? Почему молчали, «Полярка»?

– Это Майор Терентьев замком подполковника Ушатова! – говоривший сделал небольшую паузу, словно подбирая слова, – подполковник… сложил свои полномочия, теперь базой командую я.

Почему-то Резников пришел к выводу, что Ушатов сложил свои полномочия не по собственной воле, а вместе с головой. Судя по голосу, назвавшийся майором Терентьевым, был взволнован. Он тяжело дышал и постоянно ускорял речь.

– Хорошо, – Резников ухмыльнулся. – Нам нужно убедиться. Сейчас к вам прибудет штурмовая группа. Примите их. Они все проверят и доложат!

– Есть принять группу! – С явным облегчением ответил майор, и полковник завершил связь.

– Командуй бомбарям на возврат, – скомандовал он связисту. – Готовьте группу. Слетаем, поговорим с этим майором…

***

10 часов до катастрофы. Военная база «Полярка».

Штабная комната.

На то, чтобы сформировать группу и подготовить два штурмовых вертолета, добраться до станции и спуститься в главное помещение у полковника ушло почти два часа. Этого времени ему было достаточно, чтобы проработать всевозможные сценарии развития событий, однако все прошло гладко.

Их встретили, проводили, поверхностно ознакомили с устройством базы, разместили в штабной комнате. «Полярка» оказалась намного более… масштабной, чем Резников себе ее представлял. И это не могло не радовать. Военная часть, состоявшая из штаба (главного бункерного укрепления), нескольких казарм вокруг и ангаров для техники и ее обслуживания, а также пусковыми шахтами, антеннами РЛС, и прочего необходимого для функционирования такого объекта, была рассчитана на размещение до двух с половиной тысяч солдат. Штаб, заглубленный в лед на приличную глубину, в свою очередь, состоял из нескольких этажей, имел разветвленную систему коммуникаций и помещений, и насчитывал дежурную смену почти в сотню человек… Но это было раньше.

Идя по скудно освещенным коридорам, пахнущим плесенью и от которых веяло холодом, опускаясь по ним все глубже, Резников ощущал подступающее давление.

– Шельфовый лед – надежен, – поспешил успокоить майор прибывших. – Иногда, конечно, не по себе становится, когда он «дышит», особенно «весной» – но к этому быстро привыкаешь. Лед способен на многие километры звук распространять. Но за время, что я тут служу, ни единого чрезвычайного случая, хоть как-то связанного с движением льда, зафиксировано не было... Этот лед даже ядерный взрыв пережить может...

В этот момент, словно в подтверждении его слов, где-то снаружи и сразу со всех сторон, раздался резкий низкий звук, похожий на то, как лопается стальной трос под гигантским напряжением. За ним раздался звук чуть тише, затем еще один, а по полу и стенам помещений пробежала заметная дрожь, и затем пол мягко ткнулся в ноги.

– Вот, видите… Дышит! Сейчас на станции осталось пятьдесят семь человек. Остальные погибли, – продолжил знакомить с мироустройством части майор. – Мы законсервировали внешние строения, все теперь тут обитают. Топлива пока достаточно, реактор, солнечные панели и ветреные станции дают достаточно энергии на обогрев и поддержание минимальное боеспособности.

– Шахты? – скупо поинтересовался Резников, перейдя к цели разговора.

Майор выдохнул и кивнул.

– Пусковые шахты проверяли позавчера. Все штатно. Топливо загружено, боевые части в барабанах, дежурство – боевое.

– Сколько у нас ракет?

Майор снова сделал паузу. Кажется, ему стала ясна цель прибытия высокого начальства из столицы.

– Что, все-таки война? – Резников кивнул. – С кем?

– С теми же, – меланхолично пожал плечами полковник.

Станция находилась без связи на автономке уже несколько месяцев. Однажды Ушатов, в очередном своем приступе, заставил связистов физически обрубить дальнюю связь, дабы, как сказал он, у служивых не появился соблазн выйти в эфир для связи с внешним миром. И, потому, они, как и «Афалина» и «Шторм», понятия не имели, что творится за пределами их мирка. Этим Резников и воспользовался, как только услышал про проблемы с «ДВ», представившись полковником разведки генштаба, прибывшим на станцию с важной задачей. С какой – он оставил возможность майору догадаться самому.

– И что, – майор остановился, подбирая слова.

Он аккуратно кивнул, словно что-то говоря, имея в виду все сразу: запустим ракеты, бомбанем, развяжем ядерную войну, махнем по стопочке?..

Полковник Резников остановился, медленно обернулся и посмотрел на майора пристальным, тяжелым взглядом.

– А для чего вас сюда служить отправили? Какова ваша задача? Сидеть и лед сторожить? Штаны просиживать? Бюджет проедать? Нет, майор! Вы тут с одной ясной задачей. Нажать кнопку, когда это будет нужно! И это время пришло!

Майор сглотнул. Находясь на службе на секретном объекте, расположенном где-то во льдах Арктики, он много раз задумывался о подобном. Когда-то все же придет приказ и им придется нажать ту самую кнопку и выпустить ядерного дракона. Думал, но не верил, что этот “когда-нибудь” день наступил. А если бы это и случилось, то питал скромную надежду, что жать кнопку, беря ответственность за человеческие судьбы,придется не ему, а тому, чье тело, с прострелянной головой, кстати сказать, в данный момент еще, наверное, даже не остывшее, лежало в одном из подсобных помещений.

Ушатов был против того, чтобы пускать на станцию кого бы то ни было. Он считал, что они, выжившие, должны любой ценой не дать развязать ядерную войну, защитить станцию, от любых посягательств на нее. Как внешних, так и внутренних. И это ощущение у подполковника за полгода выросло до поистине маниакальных размеров! В последнее время ему становилось хуже. Ушатов, казалось, перестал спать. Лицо его посерело. Под глазами появились черные полосы недосыпа. Он стал раздраженным и несдержанным. Ему везде чудились шпионы и заговорщики. А вчера был достигнут пик маразма! Ушатов чуть было не застрелил молодого парнишку, попавшегося за попыткой дозвониться родственникам на большую землю по спецсвязи. Подполковнику было плевать на то, что телефон был соединен напрямую с коммутатором, что с него нельзя позвонить просто так, минуя проверки, сверки, шифровку и прослушку, даже на то, что он лично отдал приказ парнишке проверить телефон, так как он, якобы, слышал в нем странные щелчки и потрескивания. Для него этот молодой испуганный солдатик был врагом народа, пытавшийся передать секретные сведения противнику. Благо Терентьев смог остановить начальника от безумного поступка, но именно тогда майор понял, что пора все брать в собственные руки. А когда на радарах появился авианосец, по связи пришел протоколированный запрос, а над головой пролетели два палубных бомбардировщика, майор созрел. И решился на преступление.

«Они никогда не должны были нажать «красную кнопку», которая погрузит мир во мрак. Им и так хватает кары небесной в виде восставших мертвецов! Даже ценой собственных жизней они должны были не допустить врага до центра!» – Так думал Подполковник Ушатов… А майор Терентьев… Майор Терентьев страстно хотел жить и еще раз увидеть жену и дочь. Он верил, что мир хоть и сошел с ума, но не обезумел окончательно. Что это всего лишь планетарный насморк и его еще можно вылечить. Потому он сделал свой выбор.

– Так что у вас с ракетами, майор? – выдернул из раздумий полковник Резников задумавшегося офицера.

– А? – дернулся Терентьев. – Ах. Да, да… два «Ярса» и четыре заряда ПРО. Все штатно, товарищ полковник!

– Отлично, – не сдержал улыбки Резников. – Просто превосходно…

И тут впервые в жизни майор Терентьев засомневался в своем выборе…

***

2 часа до катастрофы.

Вертолет МИ-35-М.

– Привет! / пауза / Я не знаю, дойдет ли до тебя это сообщение, / пауза / но я хочу в это верить! / пауза / Нас переводят на другой корабль и потом увезут куда-то на север / пауза / Со мной все хорошо, но… / вздох / с тобой было бы еще лучше. Я верю, что ты меня найдешь. Я знаю… / пауза / И я буду ждать. Сколько потребуется, столько и буду, даже если… / пауза, вздох, печальный смешок / Нам же с тобой еще на Катунь, ты помнишь? Ты обещал / всхлип / Я… Я буду тебя ждать. Валентин и Полковник что-то задумали… Они говорили про какого-то ученого и его эксперимент. Я постараюсь узнать об этом побольше и когда ты меня найдешь, все расскажу… / пауза / Блин… / пауза / Долго думала, что сказать, а сейчас… Не знаю. Я соскучилась. Было страшно, но сейчас уже видимо бояться устала. Приходи. Не спеши. Нет… / смешок / я, конечно, не против, чтобы ты забрал меня поскорее, но я понимаю, как это не просто, и, если тебе нужно отдохнуть, собраться с силами, то лучше так и сделай. Я. Тебя. Дождусь. Главное приди. Не переживай за меня, все будет хорошо…

/ тишина, шуршание, конец записи/

Я тебя дождусь. Я тебя дождусь… Я-а-а-а тебя-а-а-а дождусь-усь-усь, – повторяло эхо в голове, колотясь о стенки черепа.

Николай полулежал, прикрыв поврежденный глаз рукой, все повторяя и повторяя запись, сделанную ей – девушкой, ради которой он сейчас живет, в прямом смысле слова. Сдаться. Уснуть. Больше не быть – все, чего сейчас хотелось. Чтобы не было боли – это, наверное, самое главное желание на данную минуту. Отдохнуть немного от нее! Хотя бы часик поспать по-настоящему, не боясь, что уже не проснется. Он не просто знал, он был уверен, что закрыв глаза, в следующий раз он их уже не откроет. А если и откроет, то уже не он…

Он умирал. Как ни прискорбно было это осознавать, но это было так. Зараза добивала его, ломая разум, лишая рассудка, поедая тело, но он боролся. «Сдаться всегда успеешь» – засели в голове слова раненного снайпера, которого отряд Николая чудом успел спасти из окружения талибов в Сирии в ответ на вопрос, как он вообще выжил в этом аду. Вроде простые слова, но, как говорится, сильные! И вот сейчас они всплыли в голове сами собой. Сдаться он еще успеет! Это легко. Это просто лечь и умереть. Но нужно было сопротивляться! Тем более, сейчас, когда до цели остался всего один шаг… Нет! Родители бы его не поняли. Не простили. Они сейчас за ним наблюдают и придают сил. И ему нельзя опозорить их.

Тяжело вздохнув, Николай позволил записи перелистнуться. Ему нужно было отвлечься. Слова любимой женщины стали для него невыразимо печальными. А сейчас ему нужен был дополнительный стимул. Всего должно быть в меру!

Гитарные аккорды ворвались в пустую голову, затягивая в нее звуки других музыкальных инструментов. Тяжелые. Низкие. Раскатистые. Вот что ему сейчас было нужно! Надежда! И злость! Злая надежда! Музыка быстро нарастала, заставляя дышать ей в такт, заряжая энергетикой. А затем… Он даже немного вздрогнул. Разбитые губы дрогнули, разрывая запекшуюся на них кровь. Он узнал этот голос. Низкий, бархатный…

– Я шёл вперёд каждый миг. Мне казалось: не зря.

Я свой маршрут размечал чередою побед.

Но с каждым шагом всё дальше был сам от себя,

И вот, похоже, назад пути нет.

Дыхание успокаивалось с каждой нотой, с каждой строчкой, с каждым звуком. Сердце стало биться ровнее, тремор, сковавший кишки, отступал. Даже, казалось, прострелянное лицо стало болеть немного меньше.