Текст книги "ШТОРМ. За бурей не всегда приходит рассвет (СИ)"

Автор книги: Николай Малунов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 28 страниц)

С дочерью Дэнси Данил все еще не был знаком. По какой-то причине, за все время пребывания в селении, охотник с ней так пришлого и не познакомил… И, лишь, когда девушка, облаченная в короткую шубку из оленьей шкуры, предстала перед напарниками, Данил догадался, почему отец прятал дочь от их взглядов.

Айла была… красива. Именно так. Черты ее лица отличались от местных. Мягкие, раскосые, темные, словно ночь глаза, тонкий, маленький носик, в отличие от больших и мясистых носов Дэнси или Нойда, такие же тонкие губы и милые округлые щечки с ямочками… Данил мотнул головой. Айла – несовершеннолетняя. По словам отца дочери недавно «прошло шестнадцатое лето»… А, значит… Петров отвернулся, сделав вид, что проверяет, как уложено снаряжение.

– Капитана, – позвал его Дэнси, подойдя с дочерью. – Это Айла. Моя дочь. Она отвести вас к нужному месту. Айла знать направление. Знать ваш путь…

Девушка кивнула, и из-под аккуратного, словно в ателье, обрамленного меховым кантом, капюшона и по шее рассыпались густые черные длинные волосы.

– Айла немного знать ваш язык. Айла как собака… Все понимать, сказать не мочь… – Данил поперхнулся воздухом, услышав такое сравнение, но тут же сделался серьезным.

Собаки для саамов были чуть ли не такими же священными, как олени или тот проклятый мох. Только благодаря им поселение Дэнси смогло выжить в самом начале заражения. Девушка снова кивнула.

– Где Нюрг, твой друг?

Петров, усилено гонящий от себя не к месту навалившееся возбуждение, мотнул головой в сторону юрты.

– Нойд с ним разговаривает, – пояснил он и удивился собственному злому и хриплому голосу.

Чего это он? Девки симпатичной не видел? Совсем что ли оголодал на сухом пайке? Так вроде ни время, ни ситуация не располагает. Тогда в чем дело? Он скрипнул зубами. Вдохнул холодный воздух. Херня какая-то! А может… Может это так напряжение выходит? Нервы? Страх? Злоба!? Нерешительность перед неизвестностью. Перед тем, что их ждет впереди. Там за горизонтом… А что если… там уже ничего нет? Что если полковник… Он снова скрипнул зубами, отвернулся и непроизвольно ударил кулаком по деревянному борту саней… Нет. Приедут и все сами увидят!

Внезапно за спиной капитана все стихло. Немногочисленные звуки оживающего после бури селения пропали. Негромкие голоса саамов сошли на нет. Повисла звенящая тишина. Данил обернулся. Нойд закончил разговор с другом, и теперь он стоял, словно огромная скала, окидывая взглядом окрестности. Все время, что шло лечение, в главную юрту не пускали никого, кроме Данила, Дэнси и старика ученого, потому, когда и до этого огромный сержант выбрался из юрты, все просто замерли в блаженном страхе. Даже Нойд, наверное, самый высокий из племени, едва-едва доходил другу капитана до пояса… Что говорить об остальных, через которых теперь уже точно великан мог, наверное, легко перешагнуть.

– Ню-ю-ю-юрг, – пронесся шепот по замершей толпе.

– Хера, супермен, недоделанный, – прошептал Данил.

Тело гиганта было облачено в шкуры. Он походил на какого-то средневекового воина. Ноги были перехвачены широкими коричневыми ремнями в два слоя, крест-накрест. На торсе было что-то наподобие безрукавки. Запястья были стянуты шерстяными наручами, на спине висела длинная накидка, застегивающаяся на груди под самой шеей плащом и глубокий капюшон, скрывающий мраком лицо гиганта.

Капюшон повернулся, сделав оборот слева направо, уставился в сторону Петрова, и Данил мог поклясться, что ощутил в этот момент страх и ужас. Словно кто-то взял его ледяными руками за душу и вынул ее, грубо вытряхнув. Ощущение тут же пропало, но послевкусие осталось. Словно липким кальмаром по груди провели.

Кнехт медленно двинулся вперед, и замершее вокруг пространство словно двинулось вместе с ним. Данил не мог описать это ощущение, но, это было схоже с тем, как словно все вокруг замерло, и движется лишь в каком-то коконе, окружавшем друга невидимой границей. Он сделал шаг, замер, перенося вес, и все снова замерло. Снова шаг и снова движение. Словно сам воздух замирал в страхе, когда замирало это… существо…

Нойд шел рядом. Лицо его выглядело уставшим и осунувшимся. Шаман разом состарился на десяток лет, и что-то подсказывало Байкалу, что сейчас это были не просто высокие слова.

– Твоя друга слабая еще! – Перевел тихий шепот целителя Дэнси, когда тот заговорил. – Твоя давать ему моха! Каждый перегон оленя – сухой, каждый прием пищи – в еда.

– И сколько его так этой травой кормить? – скептически осмотрел капитан протянутый мешочек из выделанной шкуры.

– Всегда, – ответил за Нойда Николай, выхватив из рук Байкала мешок.

Друг явно был не в настроении и Данил не стал лезть с расспросами. Честно говоря, у него и самого этого самого настроения не было уже давно. Тяжелые мысли об Афалине и их незавидном положении не отпускали ни на минуту. Пришло ясное понимание того, что любой следующий шаг может быть последним. Запоздало? Ну, как говорится, у кого как мозг работает… У кого его, мозга этого сколько есть. Петров лишь сейчас, в минуты беспросветного отчаянья, осознал, насколько все опасно вокруг. Нет, в армии смертельная опасность тоже висела над головой ежеминутно, но там хотя бы все было понятно. Отправили в рейд – значит, можешь не вернуться. Остался на базе – значит все хорошо и ты в относительном комфорте и безопасности. К рейду хотя бы можно было подготовиться. Морально и физически. Можно настроиться на нужный лад и взять необходимое снаряжение. А здесь? Здесь ничего нельзя предугадать. И, где костлявая притаилась, не узнаешь никогда. До самого последнего момента.

Подошла Айла. Девушка вела за уздцы двух огромных, сильных оленей с ветвистыми рогами. Животные тихо похрапывали, выпуская из ноздрей клубы пара. Сразу было видно, что это самые лучшие и сильные олени. Мощные высокие ноги, широкие грудные клетки, умный, спокойный взгляд. Все движения точные, тяжелые. Никакой суеты. Животные четко знали свою работу. Девушка подвела их к нартам, ловко запрягла и, подтянув ремешки, подошла к отцу. Они о чем-то поговорили, после чего Дэнси нежно обняв дочь, отпустил с тяжелым выдохом.

– Ехать нужно, однако… – проговорил охотник, выслушав шамана. – Нойд говорить, буря быть только завтра. Сегодня не волноваться. Ехать быстро… – он посмотрел на великана. – Друга точно справиться?

Данил закусил губу. Во всем плане этот вопрос был самым слабым звеном. Места в нартах для гиганта нет. Да и вес, опять же… Николай стал тяжелее раза в три. И откуда только масса наросла?.. Но факт остается фактом: другу придется идти рядом.

– Справлюсь, – все также как-то задумчиво ответил Николай и двинулся широким шагом за невидимой, тянущей его за горизонт нитью.

***

Шли быстро. Олени тянули сани легко и непринужденно, словно совсем не ощущали вес. Айла старалась держать темп, в котором шел гигант. Первое время ей приходилось немного осаживать животных, которые явно чувствовали себя неуютно рядом с непонятным существом, но через какое-то время немного успокоились.

«Ты как?» – постоянно подмывало Петрова спросить друга, но, в последний момент он так и не решался задать вопрос вслух. Николай шел молча, не сбивая шага и дыхания. От гиганта веяло холодом и… злобой. Данил прямо кожей ощущал исходящие от друга волны.

Он шел словно робот, механически разгибая и сгибая ноги. Состояние постепенно прояснялось, но легче от этого не становилось. Голова гудела и была наполнена странной ватой. Мысли кружились, словно в хороводе, запутываясь. «Нужно идти… еще немного… правой… левой… нужно еще немного правой… Идти левой… Еще и еще… немного, много… еще идти…» и так по кругу. Он шел большую часть времени на автомате, проваливаясь куда-то в себя, выныривая и осознавая, что пейзаж за время его «отсутствия» изменился. Не значительно, но все же. Эти провалы в сознании по началу напрягали, но парень списал все на усталость и еще не до конца вылеченную голову. После того как он пришел в сознание и немного оклемался, Петров рассказал, что произошло с мертвецами и Этхе. Оказывается, проклятые твари умели, как и их сородичи в Улье хорошо промывать мозги.

– Там на самом деле сотни две всего зараженных было… – рассказывал Данил, хлебая наваристую похлебку из деревянной чашки, обильно посыпая почти каждую ложку доброй порцией сушеного мха. – Твари нам просто внушили, что их много… Потому иногда некоторые зомбаки знакомыми казались. У меня потом еще два дня голова болела, а у некоторых почти неделю, а одного… одного так и не откачали.

Вот видимо после ментальной схватки с погонщиком Этхе в голове у Николая что-то и сдвинулось, что сейчас давит на психику, заставляет нервничать и раздражаться буквально на все. Правый наруч неприятно трет швом. Левый сапог затянут чуть слабее правого. Накидка душит, снежинка щеку щекочет, голова преет, снег слепит, нога слишком глубоко проваливается, воздух слишком воздушный, скрип скрипучий! Арррр! Но он упрямо молчал, скрежеща зубами, в которых словно чесотка поселилась. Николай дернул губой, почесав нос, и прибавил шага. Тянуло все сильнее. Он чувствовал, что случилось что-то плохое. В груди было неуютно. И это ощущение росло с каждым шагом. Погасить или справиться с ним Николай не мог, и все, что ему оставалось делать, это терпеть.

– Нужно быстрее, – нахмурившись, проговорил он, вглядываясь в темнеющий горизонт и, не говоря больше ни слова, перешел на бег трусцой.

Один из оленей фыркнул, когда Айла, видя, как гигант ускорился, аккуратно ударила зверя длинной палкой по спине, и тоже прибавил ходу, дернув сани вперед.

***

Этот день их пути выдался самым тяжелым. Ночью потеряли второго оленя. Первый провалился в неглубокую расщелину и сломал шею, чудом не утащив за собой нарты. Стая голодных волков напала внезапно. Перебить зубастых-то все равно удалось, но один из хищников серьезно подрал последнего оленя и пришлось бедолагу прирезать. Мясо, чтобы не пропадало, Айла быстро разделала на куски, часть прикопала в толстом снеге, а самые лучшие куски заставила нести великана, сделав ему подобие бурдюка из шкуры все того же оленя. Тащить нарты пришлось опять же Николаю… причем надо отметить, сделать это было необходимо еще с самого начала. Гигант вообще, казалось, не чувствовал веса и бежал, таща поводья намного быстрее, чем это делали животные.

– Надо было сразу его запрячь и не мучиться, – отметил Данил, когда друг, словно не ощущая сопротивления, попер в довольно крутой склон, которые им до этого постоянно приходилось объезжать в силу неспособностей оленей преодолевать подобные препятствия. – Уже б давно были на месте…

Опустившийся сегодня столбик термометра не располагал к общению. Сидеть в санях было, конечно лучше, чем идти пешком, но вот мороз… Даже толстенные шубы от него не защищали. Тело без движения не вырабатывало столько необходимое ему тепло, отчего и стойкая Айла, и опытный Петров уже начали стучать зубами. Они сидели, прижавшись друг к другу боками, накрывшись шубами, но им все равно было холодно.

Сани постепенно выходили на пологую поверхность. Где именно они находятся и сколько им еще идти Данил не знал, но по его подсчетам, сегодня они должны добраться до дома… Добраться да Афалины… Над головой снова висело переливающееся полотно северного сияния. Его свет, конечно, не грел, как солнечный, но, все же казалось, что как только в небе снова появились слабые переливающиеся разноцветные пятна, стало чуточку теплее. Вот она, сила самоубеждения во всей красе. Нарты пошли еще ровнее, затем еще и уже начали скользить по абсолютно ровной поверхности, как тут же замерли, ударившись в ногу замершего гиганта. Причину остановки друга Данил увидел сразу. Они почти не ошиблись. Огромные металлические шары, опутанные сеткой проводов и лестниц, засыпанные снегом находились чуть дальше и справа. Он до последнего не верил, что они смогут выйти точно к цели. Без навигатора, спутников или даже простейшей карты найти лабораторию сразу – было не реально. Это как иголку… Ну-у-у не в стоге сена, но как в траве под ногами шарить.

– Дошли, твою мать! – выдохнул капитан, не сдержав эмоций. – Колян! Мы дошли!

Николай стоял все также не шевелясь, вглядываясь в очертания научно-исследовательской базы и отсутствие радости на лице друга Петрова быстро остудило. Что-то было не так… Что-то было очень не так…

***

На Афалине шел бой. Тяжелый, кровавый, на выживание. Точнее это была бойня. Бой, это немного иное. Это когда одна сторона уничтожает вторую. А тут была именно бойня. Чем больше твой враг уничтожает тебя, тем его армия становится сильнее и больше.

Зараженные были уже везде. Наталья вела группу через ад, теряя человека за человеком, не смотря на то, что они постоянно кого-то еще находили. То откуда-то из темноты тварь выпрыгнет, то нарвутся в коридоре и убежать не успеют, то зажмут где-то в комнате, но она все же продолжала движение. Ей хотелось жить. Страх, какой бы мужественной она не казалась, одерживал над ней верх. Еще чуть-чуть… – твердила сама себе Чернова, ухватившись за эту спасительную мысль. Еще чуть-чуть! Вперед по коридору, на лестницу, в переходный шлюз и все. Они на свободе. Они выберутся из этой западни! Нужно только добежать. Они уже не оборонялись, не защищались и не таились. Они просто бежали, толкая друг друга, стараясь как можно быстрее добраться до цели. Те, кто бежал впереди, не раз, при этом, становились жертвами выскочивших из ниоткуда зараженных, да и те, кто отставал, тоже зачастую вскрикивали, когда ледяные пальцы бывших людей хватали их. Да даже те, кто двигался в середине колонны, чего уж говорить, погибали с равной долей вероятности. Безопасно не было нигде.

К тому времени, как они добрались до долгожданной двери, от группы осталось едва ли половина, но Наталья не думала об этом. Этих людей она не знала. Она не была их лидером в полном смысле этого слова. Она просто, также, как и они, пыталась спастись. Лишь Пашка, да тот старичок в синей униформе были ей дороги. Лаборанта-помощника она знала давно, а старичок, наверное, единственный из всех, кто проявлял хоть какие-то чувства к остальным. Вероятно, в прошлой жизни он был добрым и хорошим человеком, сумев сохранить эти качества до сих пор.

Люди, топоча, сбежали по металлической лестнице, грохоча так, что казалось, ступени не выдержат и вот-вот обрушатся в шахту. Сверху, в ответ на гулкий топот, прилетело проклятое «клее-кле». Твари кинулись вслед и уже кого-то нагнали. Наверху кто-то закричал, зафыркал, завизжал и послышался шум падающих, спотыкающихся тел. Наталью толкнули. Она едва удержалась, схватившись за старичка. Тот охнул, но устоял, схватившись, в свою очередь, за поручень. Толпа надавила, грозя раздавить, но Чернова уже почти добралась до нижнего этажа.

Их буквально вытолкнули в дверь. Девушка и еще несколько человек повалились на бетонную площадку. Холодный ветер ударил в лицо, заставив выступившие было слезы тут же съежиться и убраться восвояси. Чернова вскочила на ноги. Вот он! Переходный шлюз! Они почти успели! Сзади снова закричали. Девушка обернулась и увидела, как по телам еще живых людей, ползут перемазанные кровью зараженные. Ей показалось, что они специально игнорируют всех, целеустремленно пытаясь добраться именно до нее. Наталья сжала зубы и бросилась вперед, позабыв обо всем. Страх сковал ее настолько сильно, что ни о чем, кроме бегства думать она больше не могла. Ноги несли ее вперед, прочь от кричащих людей. Лишь в последний момент она смогла дать себе мысленную затрещину. А кто, если не она?! Кто еще поможет Пашке, тому старичку и всем остальным? Люди напуганы столь же сильно, сколько и она, но она… Как та, кто работала с этими существами уже не первый месяц, могла поддаться панике и страху?

Чернова остановилась и резко развернулась. Мимо нее проковылял какой-то мужик с трубой в руке. Девушка выхватила оружие из его рук и бросилась обратно. Правду говорят, что у страха глаза велики! Мертвецов было всего несколько штук. От силы пять, или шесть. Но никак не несколько десятков, как ей показалось изначально. Труба свистнула, опустилась на плечо первого зараженного. Мимо. Наталья боялась ненароком задеть закрывавшегося от укусов Пашку. Второй удар вышел точнее. Мертвец мгновенно обмяк, повиснув на лаборанте. Третий удар. Еще один зараженный окончательно успокаивается. Четвертый. Пятый. Шестой… Она била, яростно сжимая ледяную железяку, переходя из состояния безотчетного ужаса во всеобъемлющую злобу. Дайте еще этих тупоголовых мертвецов и она победит их всех! Десяток, два! Да хоть целую сотню! Наталья вошла в боевой раж. Выпачканная кровью и мозгами она смогла остановиться лишь, когда ее кто-то схватил за руку. Девушка дернулась всем телом, попыталась схватиться за автомат с последними патронами, но вовремя пришла в себя.

– Тише! Тише! – испуганно отшатнулся от нее тот самый старичок. – Уже все. Все! Нужно уходить!

Девушка фыркнула, качнула головой, стряхивая с лица мокрые волосы. Действительно! Чего это она! Ее задача выжить, сохранить жизнь себе и может быть еще Пашке с этим старичком. Не больше. Ситуация с бедолагой, которому проломили голову показала, что теперь тут каждый сам за себя… Она их вывела, кого смогла, защитила, кому могла – помогла, дальше уже пусть как хотят выбираются…

Гортанные выкрики, донесшиеся из дверного проема, откуда люди только что выбежали, заставили Чернову напрячься. Мертвецы все же шли попятам и времени рассусоливать у выживших не было. Наталья без лишних слов направилась по бетонной площадке к выходу.

Мороз снаружи стоял просто лютый. Находиться на нем, в залитом кровью лабораторном халате, и тонких «стеклянных», как их называли, штанах, было нестерпимо холодно, но вернуться, чтобы поискать теплую одежду, Чернова себя заставить не смогла. Лучше тут, на морозе погибнуть, чем в разрываемой заживо в лапах бывших коллег. На берегу они были одни.

– Они что, нас бросили? – простонал кто-то за спиной. – Просто уплыли?

Откуда-то со стороны до них донесся окрик. Женщина перевела взгляд. Им махали рукой. Небольшая группка таких же выживших, как и они. Без оружия, но в теплых куртках. Группа Натальи направилась к ним.

Подходя ближе, девушка узнала в приветствовавшем их мужчине своего знакомого. Артур работал в службе снабжения и не раз лично доставлял для ее отдела различное оборудование по служебным докладным. Парень был чуть моложе Натальи, но старше Пашки. Был он человеком надежным, всегда держащим слово и… как это сказать… Был настоящим мужчиной.

Чернова была рада встретить именно его. Роль «бати», которую она примеряла на себя, когда возглавила группу, оказалась ей не по плечу и, потому, когда девушка узнала Артура, она чуть не расплакалась. Захотелось отдать штурвал корабля, который она опрометчиво схватила в свои руки, этому человеку. Уж он-то точно сможет лучше нее управлять сложившейся ситуацией.

– Наталья! – узнал и Артур идущую к нему девушку, улыбнувшись.

Но улыбка быстро сползла с его лица. Мужчина нахмурился, вглядываясь куда-то ей за спину, и Чернова похолодела от ужаса. Она еще только подумала посмотреть заспину, а люди Артура уже бросились бежать.

Наталья обернулась и… лучше бы она этого не делала! Как там, еще минуту назад она думала? Дайте мне десяток, сотню мертвецов и она порвет их голыми руками? Ну что ж, судьба предоставила ей такой шанс.

Из распахнутых дверей научного комплекса выбегали люди. Так можно было бы подумать, если бы Чернова не была знакома с некоторыми обстоятельствами. Людьми появившихся существ назвать можно было с натяжкой. Она сразу поняла, что это зараженные. Уж очень хорошо насмотрелась на эти рваные, какие-то угловатые движения.

– Бежим! – прокричала она и чуть не закашлялась, схватив горлом поток ледяного воздуха.

Люди мгновенно ускорились, заозирались, закричали. Толпа бросилась наутек. Чернову толкнули в спину, она поскользнулась на какой-то ледышке, и упала, больно ударившись ногой. Тут же кто-то засветил ей в глаз коленом, ударил, точнее, надавил рукой на плечо, и, кажется, даже ботинком кто-то прошелся. Девушка вскрикнула, всхлипнула. Слезы от боли выступили сами собой.

– Наталья Владимировна! – пытался пробиться к ней Пашка, но их разделял людской поток и расстояние. – Наталья Владимировна!

Никто даже не попытался помочь ей подняться! Люди, обезумевшие от страха, бежали, не оглядываясь. Вот еще кто-то закричал, упав, и еще… Всем было плевать. Всем кроме…

– Вставайте, – подал руку ей тот самый старичок, задыхаясь.

Почему-то в этот момент Черновой подумалось, что вот его-то точно съедят. Догонят и порвут и, кому-кому, а уж этому излишне доброму для этого мира человеку выжить в нем точно будет не суждено.

– Вставайте, вставайте, – помог мужчина в синей робе сантехника ей подняться.

Наталья дернула автомат. Проверила предохранитель, слегка оттянув затвор, убедившись, что патрон в патроннике. Все движения она выполнила чисто механически.

– Уходите, – проговорила она, зло глядя на бегущую толпу и прижимая ладонь, мокрую от талого снега, к глазу.

– Бежим, дочка, бежим, – потянул старичок Чернову за руку. – Не думай даже! Брось это! Или дай мне!.. – он попытался перехватить у девушки автомат. – Покажи, как стрелять. Мне-то точно не убежать…

– Уходите, – снова зло проговорила Чернова.

Обида за себя, за Пашку, который, наконец-то, до них добежал, за этого брошенного доброго старичка, внезапно так больно ударила по душе, что Наталья едва не расплакалась снова.

Твари мчались прямо на них. Расстояние сокращалось с каждым мгновением. Патронов на всех точно не хватит, и убежать им уже не удастся.

Верить в чудеса Чернова перестала еще в детстве, когда мама, ходившая в церковь на каждое воскресное служение, внезапно сильно заболела. Ей не помог ни бог, ни деньги, ни врачи… Мама ушла. А вслед за ней вскоре ушел и отец, не выдержавший такого горя. И вот, оставшись одна, Наташа, которая буквально вчера переступила порог школы, окончив ее, молила всех, кого знала, сотворить чудо – забрать и ее. Но она жила. И ни порезанные в ванной от отчаянья вены, ни бутылек маминых таблеток не сотворил чуда, а вот врачи, не сумевшие спасти мать, зачем-то вытащили ее с того света.

Твари бежали, клокоча, и уже можно было раздглядеть их лица. Вон Ольга Васильевна… она тоже работала в научном отделе, но этажом ниже. Вон Сергей… Отчества Наталья не вспомнила, но помнила, что он работал в столовой… Вон Петр. Их охранник. Секретарь Аллочка… Тетя Зина… Михаил Юрьевич…

Чернова медленно поднимала потяжелевший в миг автомат. Так вот как чувствуют себя герои за миг до гибели, которую они выбрали сами... Черт, а это даже приятно. Наталья усмехнулась, совмещая мушку и целик с головой первого зараженного. Это очень приятно – выбрать, как именно ты погибнешь. Ведь умрут все. И многим шанса на выбор не дано. Кто-то быстро, во сне, а кто-то от нестерпимой боли, не в состоянии даже поднять руку, чтобы дотянуться до стакана воды. Ей судьба подарила великий дар – выбрать самой. И Наталья сделала его.

«Калаш» громыхнул. Пуля ударила точно в цель, сбив с ног первого из зараженных. Затем в снег упал второй, третий, пятый… Била Чернова точно, словно робот. Обреченно. Никакого волнения. Только расчет. Патронов мало и, потому, промахнутьсядля нее было большой роскошью. Рядом Пашка поднял оброненную трубу, старичок вытянул из своей сумки разводной ключ. Надо же. Тащил с собой такую тяжесть и ведь не бросил! Предан делу до конца…

Сзади кричали люди. Кто-то в страхе убегая, кто-то воинственно, торопясь на помощь… Но Наталья их не слушала. Автомат досадливо клацнул. Выстрела не последовало. Как обидно! Она так долго целилась и вот… Но что поделать?!. Девушка перехватила оружие за теплый ствол. Размахнулась. Первый зараженный кинулся ей в ноги. Чернова отошла на шаг. Она была готова ударить, но чертов бывший военный испортил линию прицеливания. Зато вот та самая Аллочка получила по зубам, как говорят моряки «за всю мазуту». Некогда белоснежные, ровненькие, явно деланные зубки весело выпорхнули из разбитого рта. Вторым ударом она расколола приклад о голову ползущего военного. Третий, смазанный, достался какому-то толстяку, а вот четвертого сделать она не успела. Ее повалили в снег, прижали. Десятки скользких рук зацарапали по телу. Чернова попыталась отмахнуться, но боль от прокушенной руки заставила ее дернуться.

Закричать Наталья не успела. Страх от понимания случившегося сковал тело. Все же стало страшно. И в душе на минуточку даже закралось сомнение, а правильно ли она поступила? Может быть, стоило все же бежать?.. Но теперь-то уже поздно.

Зараженного, прокусившего ее руку, сдернули куда-то в сторону. Старичок, перемазанный в крови, пыхтящий как паровоз раскроил мертвецу череп и навис над девушкой.

– Ох ты ж батюшки, – увидев руку женщины досадливо простонал он и, не секунды не думая, выхватил из сумки пластиковую стяжку.

Ловко надев и затянув ее повыше места укуса, старичок с жалобным видом посмотрел на Чернову.

– Надо же… какой инциНдент произошел, – выговорил он и…

В этот момент небо над ними буквально взорвалось ревом. Казалось, что огромный дракон закричал во всю мощь своих легких. Даже лед под ними завибрировал. Высоко-высоко полыхнуло огнем и небосвод озарился яркими вспышками северного сияния. Откуда-то сверху, прямо в толпу зараженных огненным ливнем ударили яркие росчерки. Чернова, впав в какое-то оцепенение с отрешенностью смотрела на то, как взявшийся из неоткуда боевой вертолет, облетая их по кругу, круто опустив нос вперед, поливал мертвецов из курсового пулемета. Крупнокалиберные пули прошивали и тела и лед насквозь. Пулемет рычал, посылая росчерк за росчерком. Двойные лопасти машины взметали облака снежной пыли. Грозная машина вращалась словно попала в торнадо, заливая поле бойни свинцом.

Руки пилота, затянутые в черные перчатки умело и крепко держали штурвал. Под таким же черным шлемом с непрозрачным забралом его лица невозможно было разглядеть, но оно было спокойно. Он ждал до последнего, скрываясь недалеко в горах. Лететь на базу, увиденную на радаре, он не торопился. Операция, которую он выполнял, еще не была закончена. Да. Он потерял весь личный состав и остался один, но приказа никто не отменял. Да и перехваченные радиопереговоры неизвестных, отправившихся на «Титан» почти сразу же, как только он покинул его на своем вертолете, насторожили майора. Он предпочел выждать и разведать, стоит ли вообще приближаться к этим людям и вот сегодня… Сегодня он понял, он сделал все правильно.

«Аллигатор» слушался безукоризненно. Все системы работали в штатном режиме. Прицельная сетка со всей важной информацией транслировалась на внутреннюю часть забрала шлема, позволяя пилоту смотреть «сквозь» обшивку вертолета при помощи расположенных по всему корпусу камер. Он видел, как небольшая группка людей ввязалась в схватку с тварями, и не мог им не помочь.

Счетчик боеприпасов приблизился к нулю стремительно. Возможно, стоило бы поберечь дорогостоящие патроны, но пилот сделал свой выбор. Перехватив рукоять управления оборотами, второй рукой направив тело стальной машины вниз, к самой поверхности, он выкрутил «газ» до упора. Силовая установка взвыла, заставляя винты работать на пределе мощности, не давая «Аллигатору» упасть на брюхо, зависнув всего в метре от поверхности земли. Поведя штурвалом, пилот дернул верного боевого друга в сторону, наклоняя его. По обшивке прошелся гул. Это тела мертвецов, собранные им, словно ковшом, попадали в снег.

Грозный вертолет, как утюг, прошелся по зараженным, давая Черновой, старичку и Пашке передышку. Машина воя и рыча, словно мячик отскочила в сторону и мягко, словно кошка, присела на лапы-колеса. Винты еще не успели затихнуть, а бронированный купол уже отскочил в сторону. Сработали пиропатроны экстренной эвакуации. Черная человеческая фигура покинула технику и неспешно двинулась… К мертвецам.

Чернова находилась в состоянии аффекта, и все, что происходило вокруг сейчас, было похоже на сон и мультфильм. Закованный в странный черный костюм, словно доспехи, человек поднял короткое оружие. Раздались выстрелы. Несколько мертвецов упали тут же. Другие кинулись на обидчика. Фигура крошила зараженных ножом, разила из пистолета-пулемета, ломала руками и ногами. «Словно сам дьявол вселился в него» – вспомнились слова капитана, когда он пересказывал разговор с пленным террористом, доставленного с лайнера. Действительно. Это было очень похоже.

Майор опустошил второй магазин пистолета-пулемета и дернул из-за спины дробовик. Короткий, как и все оружие положенное пилоту или танкисту, но от этого отнюдь ничуть не менее безобидный. Система «булл-пап» с задним заряжанием и двухтрубчатый магазин позволяли запихнуть в это убойное оружие сразу десять пулевых или дробовых патронов, а последний добавить в ствол. Грохнул выстрел. Пилот уже давно держал в нем одну картечь. Новый враг не носит брони, а стрелять нужно точно в голову и потому металлические шарики это то, что ему нужно. Второй выстрел. Третий, четвертый… твари окружают, но он не боится. Он медленно отходит назад. Его броня местами держит винтовочные патроны. Что ему какие-то зубы?!. Но все же заигрываться не стоит.

«Бах, бах» – еще два выстрела и дробовик пустеет. Твари тянут к нему свои руки, а он свою – к кольцу слева на боку. Дернуть, сгруппироваться, ощутить, как вырвавшийся из-за спины маневровый парашют подхватывает порывом ветра и относит человека на несколько десятков метров… Словно герой какого-нибудь аниме майор, скользя пятками по кромке снега, на черном крыле вырывается из толпы окруживших его зараженных, и опускается на одно колено, дернув за стропы, заставив маленький параплан сложиться. Теперь дернуть кольцо справа, отстегивая подвесную систему и…

Девушка, лежащая перед ним на снегу в крови. Рядом старик и подросток. Смотрят на него с восхищением и страхом. Она укушена. Вон видны следы зубов повыше запястья с наложенной на конечность стяжкой. Что ж умно. Наверное, это этот старик сделал… Может и поможет, но ненадолго… Исход всегда один. Он уже видел, как маленькая царапина превращает здоровенного мужика в такого вот мертвеца. Исход всегда один… Почти…

Чернова не выдерживает. Точнее не выдерживают ее нервы. Усталость прошлых суток, вместе с заразой, проникшей в тело достали ее. Черный человек всех спас. Теперь он тут за главного, это сразу видно. Пашка и дедушка в надежных сильных руках и теперь ей… Наталья сморгнула выступившую слезу. Теперь ей можно уходить. Мороз сковывает тело. Рана пульсирует, болит, кровь из нее изрядно пропитала снег вокруг. Да. Точно. Теперь ей можно уйти. Она сделала все, что могла, все, что должна была… Двух вещей она только не успела еще в своей жизни: найти лекарство от заразы и снова увидеть его…