Текст книги "Блюдце, полное секретов. Одиссея «Пинк Флойд»"

Автор книги: Николас Шэффнер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 28 страниц)

Предисловие. Выражения признательности и благодарности

Я всегда считал себя настоящим американским поклонником ПИНК ФЛОЙД. Без долгих объяснений замечу, что все произошло совершенно случайно: в конце 1967 года моя мама, приехав в родной Лондон, в разговоре со своей модной парикмахершей обмолвилась об увлечении своего младшего сына (т.е. меня) английскими поп-группами типа THE BEATLES, THE ROLLING STONES, THE KINKS и THE WHO. «В таком случае Вы просто ДОЛЖНЫ отвезти ему пластинку ПИНК ФЛОЙД!» – посоветовала матушке мастер. Так она и поступила (да благослови ее Господь!) – вернулась в Нью-Йорк с моновариантом «Piper At The Gates Of Dawn», который в США еще не выходил.

Захватывающие мелодии, образные тексты и особый английский дух сделали «Piper» одним из моих самых любимых альбомов того Лета Любви.

Конечно, едва ли в том подростковом возрасте я мог разглядеть все грани великолепия этого произведения, хотя ощущалось, что неуравновешенность психики основного человека во ФЛОЙД – Сида Барретта уже тогда отрицательно сказывалась на состоянии группы. Когда я достал второй альбом ФЛОЙД, явившись в английскую столицу летом 68-го, я отметил, что только одна песня принадлежит Барретту. На новых композициях Роджера Уотерса, вошедших в «А Saucerful Of Secrets», судя по всему, лихорадочные бредовые фантазии Сида уступили место отвлеченному и воздушному футуризму, но мне этот альбом все равно очень нравился.

Я видел выступление ФЛОЙД в 1970 году в спортзале колледжа в нескольких кварталах от нашего дома в Манхеттене. Дэвид Гилмор уже прочно занял место Сида. В течение последних десятилетий, по мере того как ПИНК ФЛОЙД превращались из психоделической культовой группы в один из самых популярных и влиятельных ансамблей в мире, мне удавалось посетить их основные, вошедшие в историю, концерты. Я побывал на бесплатной презентации «Atom Heart Mother» в 1970 г. в Гайд-Парке, на представлении «Dark Side Of The Moon» в Radio City Music Hall в 1973 году, присутствовал на концертах тура «Wish You Were Here» и «Animals» в 1975 и 1977 гг., на представлении «The Wall» в 1980 году в Earl's Court.

Любопытно, что, в отличие от других моих кумиров, которыми я восхищался, – БИТЛЗ и РОЛЛИНГ СТОУНЗ, – ПИНК ФЛОЙД .

выглядели какими-то безымянными созданиями, которых трудно было представить себе вне их альбомов и концертных выступлений. Личности, входившие в состав группы, многие моменты из их биографий, происхождение и истории казались мифическими, загадочными. Эта книга, с одной стороны, является моей собственной попыткой приподнять завесу этой таинственности и открыть: КТО же – или ЧТО же – стоит за легендой ПИНК ФЛОЙД.

Ни в коем случае не стоит считать мой труд авторизованной биографией. Мне повезло – я ездил с ними и брал интервью во время американских гастролей ПИНК ФЛОЙД в рамках одного из их последних мировых турне. Материал я отдал в «Musician». Стив О'Рурк, долгое время бывший менеджером ПИНК ФЛОЙД, сказал мне, что я был первым журналистом, которому были предоставлены такие широкие возможности. Я хотел бы поблагодарить Дейва Гилмора, Ника Мейсона и Ричарда Райта и их товарищей – Йона Кэрина, Скотта Пейджа, Гая Пратта, Тима Ренвика и Гарри Уоллиса за то, что я мог свободно общаться с ними и встречал полное понимание с их стороны в тот уик-энд, пришедшийся на День Поминовения ( не забыть бы бэк-вокалисток – Рейчел Фьюри, Дургу Макбрум, Маргарет Тейлор и мастера по свету Марка Брикмэна).

Я хотел бы выразить особую благодарность дорожному менеджеру Джейн Сен, Мэри Эллен Катанео из фирмы CBS и Скотту Айтеру из журнала «Musician» – за то, что они смогли предоставить мне столь уникальную возможность и делились со мной своим опытом.

Я не смог взять интервью с глазу на глаз у двух ключевых фигур ПИНК ФЛОЙД – у Барретта и Роджера Уотерса. Что касается Сида, я понимал, что было бы неправильным пытаться вторгнуться в его отшельническую жизнь после ухода из группы. Его существование, тем не менее, было подробно описано мне людьми, близко знавшими (и знающими сейчас) Барретта.

Много раз я пытался вызвать на разговор Роджера. Вроде бы он проявлял какую-то заинтересованность и даже позвонил мне в номер лондонского отеля. К сожалению, меня в это время не было – я был в гостях у Рона Джизина, старого друга Уотерса. Хотя Рон, Ник Гриффите и Тимоти Уайт входили в число тех людей, которые давали Роджеру высокую оценку, со стороны многих, с кем мне приходилось встречаться, слышались и не столь лестные отзывы ( в том числе от трех его бывших коллег). В связи с этим я горел желанием (о чем и написал Уотерсу) представить максимально беспристрастный и взвешенный отчет. В конце концов, единственным, что мне удалось получить от него лично, была краткая, написанная от руки, записка:

«Дорогой Николас Шэффнер. Пусть Вашей книге сопутствует удача. И не стоит допускать, чтобы Ваше стремление выдать взвешенный отчет испортило Вам лето.

С наилучшими пожеланиями,

Роджер Уотерс».

Несмотря ни на что, голос Роджера все-таки звучит со страниц этой книги. Здесь излагаются и его точка зрения, и фрагменты его воспоминаний. Я черпал сведения из доброй дюжины интервью, которые он дал за последние 25 лет, и из сотен посвященных Уотерсу и другим музыкантам ПИНК ФЛОЙД статей и обзоров, опубликованных в следующих британских и американских изданиях: «Melody Maker», «New Musical Express», «Sounds», «Q», «Billboard», «Rolling Stone», «Musician», «The Trouser Press», «Spin», «Penthouse» и «The New York Times». Впрочем, этот список далеко не полон. Пожалуй, двумя самыми полезными архивными интервью были: разговорный марафон дуэта Роджер Уотерс-Ник Мейсон, появившийся на страницах недолго просуществовавшего журнала «ZigZag» в 1973 г., и радиопередача из 7 частей под названием «Pink Floyd Story», которая выходила в конце 1976 – начале 1977 года на Capitol Radio.

Проводя мои изыскания по обе стороны Атлантики, я также записал пространные интервью с Барри Майлзом и первым флойдовским менеджером Питером Дженнером. Оба эти человека оказали мне неоценимую помощь, просматривая мою рукопись, а Майлз предоставил свои собственные записи и записанные им самим интервью. Я проинтервьюировал и Джона Хопкинса, Чета Хелмса, Дэвида Медалья, Пита Брауна, Джун Болан, Питера и Сьюзи Уинн Уилсон, Клайва Вэлема, Рона Джизина, Мика Рока, Сторма Торгесона и Ника Гриффитса. Также я разговаривал, весьма недолго и, в основном, по телефону, с Суми Дженнер, Крисом Чарльзвортом, Джонатаном Парком, Дэвидом Фрики, Карлом Далласом и Ли Вудом (который, отложив все свои дела, провел меня по родным местам Барретта, Уотерса и Гилмора в Кембридже). Некоторые из тех, с кем я беседовал, попросили не называть их имен. Тимоти Уайт взял на себя тяжелую ношу изложить в письменном виде свою довольно провокационную точку зрения по многим вопросам, связанным с ФЛОЙД.

Некоторые из вышеперечисленных людей соглашались на сотрудничество со мной без какого-либо давления со стороны и делали это с открытой душой, хотя сами уже опубликовали свои собственные книги о ФЛОЙД или по связанным с творчеством группы темам. Эти книги, все без исключения, представляют собой ценные источники для моей работы над книгой. В своей работе, совершенно непроизвольно, я то и дело использую глагольное настоящее время (например «он говорит», «он вспоминает»), когда привожу цитаты из интервью, взятых мною, и прошедшее время («они сказали», «он вспомнил»), когда цитирую другие источники. Майлз является автором «библии для фэнов», книги «Pink Floyd: A Visual Documentary» (London: Omnibus Press, 1980), Карл Даллас – подробного, вдумчивого исследования «Bricks In The Wall» (London: Baton Press, 1987). Джонатан Грин является составителем и издателем четкого и ясного изложения устной истории контркультурной жизни Лондона 1960 г. под названием «Days In The Life: Voices from the English Underground 1961—1971» (London: Heinemann, 1988); я выражаю ему особую признательность за предоставленные не изданные ранее рукописи интервью, связанные с ФЛОЙД. Сторм Торгесон является автором «Walk Away Renee» (Limpsfield, Surrey, U.K.: Paper Tiger, 1978) – хроники его сотрудничества с Hipgnosis, в результате которого свету явились ставшие классикой образцы оформления рок-н-ролльных альбомов. Еще один автор, занимавшийся историей ФЛОЙД, Андреас Краска из Берлина оказал мне серьезную помощь – он является автором книги «Pink Floyd: The Records» (Berlin: Bucherlag Michael Schwinn, 1988).

Человеком, которого мне не удалось поймать, был Рик Сандерс, автор прекрасной небольшой книги «Pink Floyd» (London: Futura Press, 1975). Интерес представляет и опубликованные мемуары Клайва Дэвиса «Clive» (New York: William Morrow, 1974), Джеральда Скарфа «Scarfe By Scarfe» (London: Hamish Hamilton, 1986) и Боба Гелдофа «Is That It?» (London: Weidenfeld And Nicolson, 1986); биография Рэя Коулмана «Clapton!» (New York: Warner Books, 1985); книга Дерека Тейлора «Anniversary Celebration of 1967, It Was Twenty Years Ago Today» (New York: Fireside, 1987); книга Мика Голда «Rock On The Road» (London: Futura, 1976); книга Фредерика Дэнена «Hit Men» (New York: Times Books, 1990) и изданная частным образом работа покойного Малколма Джонса «Syd Barrett: The Making Of The Madcap Laughs» (Middlesex, U.K.: Orange Sunshine Pill Press, 1986).

Но самым полезным для моей работы источником оказался фэнзин «The Amazing Pudding», посвященный ПИНК ФЛОЙД и Роджеру Уотерсу. Его издатели Энди Маббетт и Бруно Макдональд помогали мне, предоставляя в мое распоряжение редкие газетные вырезки о ФЛОЙД, интервью и записи (а благодаря усилиям любезных родителей Бруно – Магдалины и Дугласа, меня еще и кормили!). Запросы можно направлять Энди Маббетту, «The Amazing Pudding», 61 Meynell House, Browns Green, Birmingham B201BE, England.

Я выражаю благодарность Гленну Пови из флойдовского фэнзина «Brain Damage», выходившего в свет в 80-х, и Джону Стилу из Syd Barrett Appreciation Society из 70-х; Жану Юскэвидж – за расшифровку большинства моих интервью; моему понятливому издателю Майклу Питчу и моему агенту ( и брату) Тиму Шэффнеру, который и сподвигнул соответствующих людей на осуществление этого проекта; Розмари Бейли, П. Дж. Демпси, Патрику Диллону, Барри Дьюа, Марку Марону, Ли Миноффу, Робу Норрису, Парку Пьютебо, Льюису Рашу и Алану Бамбергеру, Николасу Скарину, Вирджинии Л. Смайерс, а также Сью Вернер. Я очень признателен покойному Бранту Мьюборну, чей рок-н-ролльный дух будет вечно светиться в сердцах его многочисленных друзей…

Николас Шэффнер

Пролог: как бы я хотел, чтобы ты был здесь…

Последние недели самого волшебного для рок-н-ролла года застали наиболее обещающую из всех новых британских групп стоящей перед серьезнейшей дилеммой.

В конце 1967 года именно ПИНК ФЛОЙД, а не какой-нибудь другой свежий феномен культурной жизни, воплощали по максимуму революцию, выплескивающуюся буквально отовсюду: молодежь вела себя по-новому, по-революционному, и мода была бунтарской, и музыка… Это движение уже имело и свой собственный облик, и свою форму, и свой саунд, и свое содержание в виде песен THE BEATLES, THE ROLLING STONES и других признанных поп-идолов. Выражаясь словами басиста Роджера Уотерса, «будучи придворным оркестром этого движения», группа ПИНК ФЛОЙД уже получила известность, благодаря своим футуристическим концертным хепенингам с использованием различных средств, усиливающих зрелищный эффект всего происходящего. Именно они первыми устраивали психоделические световые шоу с расползающимися и трансформирующимися на экране каплями жидкости, именно они первыми применили квадрофоническую аппаратуру, что позволило музыкантам буквально «бомбить» слушателей со всех сторон своими фирменными, свободно льющимися отовсюду, электронными звуками.

В дни и ночи Лета Любви их второй сингл «See Emily Play» красовался в британских таблицах популярности в компании других гимнов эпохи «власти цветов», типа «A Whiter Shade Of Pale» группы PROCOL HARUM и битловской «All You Need Is Love». Первый флойдовский альбом – «The Piper At The Gates Of Dawn», – записанный в том же здании на Abbey Road и в то же время, что и «Stg. Pepper's Lonely Hearts Club Band», поразил слушателей новизной поэтической фантазии, изобретательностью в мелодиях, поистине космическими импровизациями и сюрреалистическими звуковыми эффектами.

Кое-кто даже поговаривал, что «Piper» поднял знамя там, где его уронил «Pepper»: он был последней данью очарованию тех дней всеобщего высокого полета.

Но, с точки зрения Уотерса и двух его бывших соучеников по архитектурному колледжу, ударника Ника Мейсона и клавишника Ричарда Райта, каждый раз ощущение скорой победы или удачно складывающейся перспективы сводилось на нет одной-единственной проблемой. И этой проблемой был Сид Барретт. Создатель песен для группы и своеобразный катализатор их творческих возможностей, а также единственный человек среди них, обладающий ничем не омраченной, чистой харизмой поп-звезды, он был голосом ПИНК ФЛОЙД, олицетворяя ее. Именно Сид придумал для них фантастическое, полное мистики, название…

На сцене, когда музыкантов не затеняли различные проецируемые на задник изображения или не отодвигала на второй план игра разноцветных световых вспышек, Барретт выделялся из всего состава своей энергетикой, угрожающе размахивая скрытыми балахоном руками в коротких паузах между звучанием «фидбэка», а светомастера тем временем делали так, что на огромном экране его тень вырастала и ширилась с каждым мгновением. На записи – слова и музыка группы вдыхали жизнь в волшебный мир, населенный космическими странниками из будущего, холодящими душу трансвеститами, гномами и единорогами из английских сказок. И этот мир принадлежал одному Барретту. Десятилетия или, образно говоря «целую жизнь», спустя Рик Райт восхищался: «У него было такое ВООБРАЖЕНИЕ! Он был просто великолепен. И такой симпатичный парень!».

Невозможно было представить себе ПИНК ФЛОЙД без Сида. Однако из-за того пути, по которому следовал Барретт, будущее группы, имеющей такого человека в своем составе, становилось все более туманным. Временами Барретт так замыкался в себе и отдалялся ото всех, что казался почти невидимым; а временами был дьявольски невыносим…

В кругах лондонского андеграунда и поп-музыкального сообщества слухи и рассказы о неадекватном поведении Барретта множились с потрясающей быстротой. После того как «See Emily Play» попала в чарты, группу пригласили три раза подряд появиться в телевизионной версии хит-парада «Тор Of The Pops».

Для своего первого появления в студии Барретт и музыканты группы нарядились в бархат и атлас из эксклюзивных коллекций поп-бутиков, расположенных на Kings Road. Во второй раз Сид облачился в такой же красивый прикид в стиле Лета Любви – но его костюм уже выглядел так, словно музыкант не снимал его сутками и даже спал в нем всю неделю. Третий раз он явился в телевизионную студию в новом супермодном костюме, но привез с собой дурнопахнущие старые лохмотья, в которые и переоделся непосредственно перед выходом ФЛОЙД на съемки. Позже Сид утверждал, что т.к. БИТЛЗ больше не собирались размениваться на такие пустяки, как представление своих хитов в «Top Of The Pops», передаче для семейного просмотра, то он не понимает, зачем же такими пустяками заниматься ПИНК ФЛОЙД.

Друзья и знакомые на все лады приписывали странные метаморфозы, происходящие с Барреттом, некому долго дремавшему психическому расстройству: они объясняли все происходящее непомерным давлением груза земной популярности на весьма чувствительного 21-летнего мечтательного художника; упоминали и постоянный прием ЛСД и других психостимуляторов. Как бы там ни было, каждый из них признавал, что ситуация выходила из-под контроля, ухудшаясь с каждым днем.

Осенью 67-го года первое американское турне группы закончилось всего лишь спустя восемь дней после своего начала – в течение этой недели с небольшим певец хранил гробовое молчание даже тогда, когда планировалось, что ФЛОЙД сымитируют исполнение «Emily» в программе Дика Кларка «American Bandstand». Во время программы «The Pat Boone Show» он, не произнося ни слова, вперив неподвижный взгляд в пустоту, внимал льстивым словам хозяина передачи. Когда ФЛОЙД начали в ноябре свои гастроли по Британии в качестве разогревающей группы перед Джими Хендриксом, Барретт даже не дотрагивался до своего полированного «Телекастера» – инструмент сиротливо болтался у него на животе в течение всего выступления группы.

То, что считается классическим эпизодом в истории Барретта, произошло довольно скоро после этого. Сид замешкался перед зеркалом в гримерке, приводя в порядок свою афроподобную прическу, чтобы выйти в надлежащем виде следом за американским героем гитары («обязательный перманент а-ля Хендрикс» – так назовет эту прическу Роджер Уотерс двенадцать лет спустя в «Стене»). Его уставшие от ожидания коллеги в конце концов вышли на сцену без Барретта. Такое поведение музыкантов, судя по всему, побудило его принять решительные ответные меры: в сердцах он распатронил целую упаковку своих любимых таблеток, относящихся к разряду сильных барбитуратов и продаваемых в США под названием «Quaalude». Сид осыпал голову таблетками и выдавил на волосы целый тюбик геля.

Сотворив такое, душа ПИНК ФЛОЙД присоединился к остальным музыкантам на сцене. Жар от включенных прожекторов и кучи осветительных приборов очень скоро превратил всю созданную им красоту в малоэстетическую мешанину-и рассеянная пинкфлойдовская звезда стал похож (по мнению потерявшего тогда от изумления дар речи светоинженера) на «оплывшую свечу». Нельзя сказать, чтобы другим флойдовцам приходилось скучать – особенно когда единственной нотой, которую Сид извлекал на протяжении всего вечера из своей гитары, была бесконечно повторяющееся «до» первой октавы.

Остальные музыканты решили, что они должны как-то заполнить пустоту на сцене, возникающую так часто из-за Барретта, присутствием другого певца-гитариста. Самой подходящей кандидатурой им казался блондин Дэвид Гилмор, иногда подрабатывавший на подиуме манекенщиком. Он, в отличие от Сида, был уравновешенным и общительным. К тому же Дэвид знал Барретта раньше и работал с ним. Он вырос вместе с Сидом в Кембридже и научил его нескольким стоуновским аккордам, еще до того как они вместе придумали такую манеру игры на гитаре, которая могла бы каждому из них по отдельности принести известность. В том случае если бы Барретт не мог находиться на сцене во время всего выступления, Гилмор мог бы совершенно точно и безупречно сыграть все сидовские партии, и почти никто ничего бы не понял.

Некоторое время остальные флойдовцы и их менеджеры пытались найти возможное решение своей проблемы по аналогии с прецедентом, созданным группой THE BEACH BOYS, – их такой же непостоянный сочинитель песен и местный гений Брайан Уилсон оставался дома и сочинял новый материал в своей песочнице, пока вся группа моталась по турне. Но новые песни Барретта были абсолютно некоммерческими. Его душераздирающие автопортреты «Vegetable Man» и «Scream Thy Last Cream» едва ли были рассчитаны на то, чтобы принести ФЛОЙД ошеломляющий успех. А в «Have You Got It Yet?» Сид на каждой репетиции со своими коллегами изобретал новую мелодию и новую последовательность аккордов. Назвав это произведение «настоящим творением безумного гения», Роджер Уотерс позже вспоминал: «Я стоял там битый час, пока он пел… пытаясь объяснить, что он постоянно все менял и так, что я ничего не мог понять. Он мог бы пропеть «Ну что, уловил?», а я бы мог ответить «Нет, нет, не уловил»…».

Роджеру катастрофически надоело возиться с Сидом – его терпение кончилось. Понимая важность реализации мечтаний ПИНК ФЛОЙД о мировой славе и провозглашая принцип «быстрого продвижения по подземным тоннелям», он постоянно реагировал на барреттовские выходки намеренно агрессивно, о чем сам бас-гитарист искренне сожалел годы спустя.

Как-то вечером в феврале 1968 года Уотерс за рулем принадлежащего группе старого «ролльса» колесил по различным районам Лондона, забирая музыкантов перед началом очередных гастролей в южных провинциях. В таких случаях он заезжал за Барреттом в последнюю очередь, т.к. тот жил на окраине. «Ну что, захватим Сида?» – спросил один из музыкантов группы. «О нет, давайте не будем!» – простонал другой. И в этот самый момент каждый из них вдруг осознал, что они предпочитают обходиться без него. Они будут стараться изо всех сил!

За эти месяцы Барретт частенько был не в той форме, чтобы выступать; но именно в тот вечер в Саутгемптоне впервые Уотерс, Мейсон, Райт и Гилмор приняли решение появиться на сцене без него. Более того, никто не должен был оглядываться назад; когда они вернулись в студию EMI на Abbey Road для записи своего второго альбома, бывало так, что ошеломленный и растерянный Сид со своей гитарой сидел в приемной, а остальные записывали трэки для «A Saucerful Of Secrets».

Вскоре после этого – 6 апреля 1968 года – было официально заявлено, что Сид Барретт больше не является членом ПИНК ФЛОЙД. Эта новость мгновенно облетела все поп-музыкальные лондонские издания, и журналисты и даже собственные менеджеры группы подумывали, что это означало конец ФЛОЙД. Сид все-таки БЫЛ Пинком.

Сам Барретт никогда даже и мысли допустить не мог, что ПИНК ФЛОЙД может быть не ЕГО группой. Он по-прежнему появлялся без предупреждения на выступлениях ФЛОЙД в альтернативном лондонском клубе Middle Earth, вставал в первый ряд и не сводил немигающего взгляда с Дэвида Гилмора на протяжении всех этих довольно сумбурных концертов. «Это было чистой воды параноидальной затеей, – говорил Гилмор, – прошло немало времени, пока я действительно ощутил себя частью группы».

Годы спустя PINK FLOYD (определенный артикль «the», обычно употребляемый перед названиями групп в английском языке, вместе с Сидом канул в Лету) собирали полные стадионы и огромные залы по всему миру. Во время самого первого крупного тура того десятилетия (речь идет о туре Momentary Lapse Of Reason в 1987 г.) толпа примерно по три часа так энергично приветствовала любой знакомый аккорд, что музыканты на сцене практически сами себя не слышали. Чисто эмоциональное сопровождение этого «возвращения» мало чем отличалось от потоков слез, которые проливало от восторга предыдущее поколение андеграунда Лондона; и опять кое-кого среди музыкантов не хватало…

Во время этого тура в глаза бросалось отсутствие Роджера Уотерса, который после ухода Барретта взвалил на свои плечи командование художественным процессом и благодаря которому (при всех «но») продолжалось постоянное восхождение ФЛОЙД к вершинам мирового коммерческого успеха и народного признания. Ник Мейсон и Рик Райт все еще присутствовали на сцене, но на этот раз путеводной звездой стал не кто иной, как Дэвид Гилмор – тот самый, которого взяли в состав для замены Сида Барретта.

Обстоятельства ухода решительно настроенного Уотерса, конечно же, имеют мало общего с обстоятельствами отставки Барретта. По горло насытившись и группой, и ее имиджем, Роджер просто-напросто объявил о кончине ПИНК ФЛОЙД, наивно полагая, что его рассердившиеся коллеги разойдутся в разные стороны. Когда же они не стали этого делать, он принялся грозить Дейву, объединившему усилия оставшихся музыкантов, не только гневными взглядами, но и всякими язвительными публичными разоблачениями и настоящим залпом судебных исков. И опять поп-мудрецы заочно предрекли реформированным ФЛОЙД провал и охарактеризовали его как «никчемную затею», стыд, позор и даже предательство. И опять ПИНК ФЛОЙД доказали им (даже если смотреть только с точки зрения перспективности их материала для записывающей индустрии и количества людей, готовых за него платить деньги), что такие домыслы и прогнозы совершенно беспочвенны.

Многое изменилось за прошедшие 20 лет.

Такие неотъемлемые качества ФЛОЙД 60-х годов, как гибкость, свобода и легкость, сменились увлечением экстравагантной стороной шоу-бизнеса: они наняли сотню аккомпанирующих музыкантов, техников, помощников и приобрели такое количество аппаратуры, которое загружалось почти в 50 трейлеров. «Господин Экран» («гигантское око ПИНК ФЛОЙД, глядящее в иной мир») по-прежнему был центральным моментом спектакля, но теперь его диаметр составлял 32 фута, и разворачивался-сворачивался он при помощи компьютерных устройств.

Импровизационные фрагменты с использованием древнейшего эффекта «обратной связи» уступили место другому приему – теперь каждая нота в результате четко выверенных манипуляций ручками пультов синхронизировалась с улетной мультипликацией, лазером, пиротехникой и передвижением ставших тотемными фигур: 40-футовой летающей свиньи и горящего самолета, разбивающегося на сцене. Все шло гладко, и никаких неожиданностей вроде не предвиделось.

Тем не менее, влияние Барретта продолжало чувствоваться в таких фирменных флойдовских приемах, как включение различных звуковых эффектов в музыкальные композиции, и в потустороннем звучании большей части материала; для поклонников ПИНК ФЛОЙД оставались (как было отражено на одной майке лозунгом) «Первыми в космосе». В то же самое время погружение самого Сида в пучину безумия обеспечило жизнь основным темам концепций альбомов «The Wall», «Wish You Were Here» и особенно «The Dark Side Of The Moon», которые распродавались миллионными тиражами. Что же касается «Темной Стороны…», то этот лонгплей совершил беспрецедентное 700-недельное путешествие по таблицам журнала «Billboard» и превратился в альбом, не имеющий себе равных по сроку пребывания в чартах. Конечно, славу и успех эти работы ПИНК ФЛОЙД снискали, в основном, у тех, кто их начинал слушать в конце 80-х. Те же люди составляли и основную часть зрителей, посещающих их концерты.

Все основные составляющие мифического саунда ПИНК ФЛОЙД – вводящая в транс пульсация ритм-секции, неземное звучание органа, стремительные пассажи слайд-гитары, небесные вокальные гармонии – во всей своей полноте проявляются в работах ФЛОЙД конца 80-х. На их концертах нон-стопом звучат такие ставшие классикой проигрывающих «прогрессивную» музыку радиостанций, как «One Of These Days (I'm Going To Cut You Into Little Pieces)», «Time», «Us And Them», «Welcome To The Machine» и «Comfortably Numb». Их выступления как бы берут разбег, начинаясь как нечто статичное, ледяное… И это (как, впрочем, и многое – почти все – в данном случае) несколько утомляет тех, кто связывает понятие «рок-н-ролл» с музыкой, получившейся 30 лет назад в результате бракосочетания (или, грубее, спаривания) белого кантри с черным блюзом, и не вызывает в них никакого трепета. Ни одной гигантской рок-легенде никогда еще не удавалось расцвести таким пышным цветом в такой дали от воспеваемой и восхваляемой «улицы», в которую были так влюблены критики. Может быть, именно поэтому писаки-журналисты чрезвычайно редко уважительно отзывались о ФЛОЙД и уделяли им не так много внимания.

Несмотря на поток клеветы, исторгаемой Уотерсом и его сторонниками (они настаивали, что свинья и самолет были ЕГО, не говоря уж о текстах песен), ФЛОЙД образца конца 80-х совершенно определенно выглядел и звучал, как все то же «блюдце, полное секретов», которое (насколько это возможно) прониклось следующей идеей: «…мы всегда думали, что играть рок-н-ролл означает нечто большее, чем просто исполнение «Johnny В. Goode»…». Их футуристические печальные пассажи предвосхищали Евродиско, синтезаторный рок и музыку Нью-Эйдж. Они потеснили с рынка и выпихнули из списков все другие англо-американские команды в таких традиционно анти-роковых странах, как Италия и Франция (там «Dark Side Of The Moon» был всегда самым продаваемым рок-альбомом). Когда, наконец, мировое двухгодичное турне Momentary Lapse Of Reason закончилось в 1989 году, Гилмор и компания получили где-то около 135 миллионов долларов, превратив эти гастроли (по крайней мере с финансовой точки зрения) в самое успешное музыкальное турне всех времен и народов (в списке самых высокооплачиваемых деятелей шоу-бизнеса, опубликованном в журнале «Forbes», ПИНК ФЛОЙД занимают 7-е место: они опередили другие рок-группы, среди которых THE ROLLING STONES, которые были восьмыми, и пропустили вперед лишь Майкла Джексона, Стивена Спилберга, Билла Козби, Майкла Тайсона, Чарльза М.Шульца и Эдди Мерфи).

Дух Уотерса (как раньше дух Барретта) был неистребим: хотя и могло показаться, что физическое отсутствие и того, и другого было необходимым условием для активизации иной, отличающейся от прежней, магии ФЛОЙД. После того как Сид остался за бортом, члены группы разрабатывали линию своего эффектного сценического поведения, рассчитанную на то, чтобы полностью сфокусировать внимание аудитории на музыке и всяких художественных штучках-дрючках. Старательно соблюдали они и принцип собственной анонимности (причем явно преднамеренно), что давало им возможность проходить неузнанными через толпу на своих же концертах. Годами группа старалась не давать интервью и игнорировала прессу (еще одна возможная причина пренебрежительно-язвительного отношения К НИМ критиков), пока в результате раскола бойцы лагеря Уотерса и бойцы лагеря Гилмора не изъявили желания по-своему рассказать эту историю. Руководствуясь желанием всячески препятствовать вторжению внешнего мира в их частную жизнь, сами музыканты не вторгались в фантазии своих фэнов. Даже на обложках пластинок не было изображений их лиц, чтобы не разрушать сюрреалистических или же причудливых образов, которые приобретали для поклонников ФЛОЙД поистине мифическое значение: корова на пастбище «Atom Heart Mother», объятый пламенем воротила рок-бизнеса, пожимающий руку своему двойнику-подобию «Wish You Were Here», вышеупомянутая надувная свинья, парящая среди клубов дыма из труб лондонской станции Battersea «Animals». Co временем жизнь ПИНК ФЛОЙД и их собственный мистический мир складывались из флюидов и философии каждого музыканта в отдельности.

Но, несмотря на все высокохудожественные ухищрения группы, кульминационный момент концертов во время тура по раскрутке «Momentary Lapse» наступал, когда исполнялась одна из немногих акустических баллад – при недолгом отключении всех спецэффектов. Без какого бы то ни было призыва со сцены тысячи фэнов в едином порыве запевали вместе с Дейвом Гилмором те слова, которые (как говорят) Роджер Уотерс сочинял, думая о Сиде Барретте… Это были наполненные чувствами размышления на тему отсутствия человека. Чередование печальных образов, заложенных в такой теме, доводится до накала тоскливым рефреном: «Как бы я хотел, как бы я хотел, чтобы ты был здесь…».