Текст книги "Призрак Фаберже"

Автор книги: Николас Николсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)

– Раз Дмитрий хочет сохранить это в секрете, придется тебе немного потерпеть, – ответил Саша.

Надув губы, Марина склонилась к Дугласу. Саша заметил, что тот тоже не остался равнодушен к ее чарам.

– Мой новый кузен совершенно несносен, – пробормотала Марина, изящно прикорнув у Дугласа на плече.

– Не хочу судить раньше времени. Боюсь только, что после всех этих настоек я вряд ли сумею что-нибудь рассмотреть, – заявил Дуглас.

– Не пора ли нам двигаться, как тебе кажется, Саша? – спросила Грейс, взглянув на слегка захмелевших сестричек Грант.

– Да, и чем скорее, тем лучше. Я позвоню швейцару, чтобы он заказал такси.

– Не стоит, – возразил Дмитрий. – У меня внизу две машины. Мы прекрасно на них доберемся.

Последовал шквал благодарностей, после чего все встали и двинулись к входной двери. Завернувшись в теплые пальто, призванные защитить их от ледяного февральского ветра, гости двумя группами спустились на лифте и расселись по машинам, которые, казалось, только что сошли с конвейера. Спустя несколько минут они уже подъезжали к музею.

Войдя в строгое здание Музея Нью-Йорка, Саша был поражен убранством вестибюля. Там вырос целый лес из серебристых березок, усыпанных сверкающими снежинками. Вероятно, так же будут украшены и столики наверху, подумал Саша. У стойки, где вошедшие предъявляли свои приглашения, выстроилась целая очередь. В центре вестибюля тоже толпились люди. Когда они немного расступились, Саша увидел, как вспыхнули бриллианты на сарафане Снегурочки.

Скинув пальто, Марина схватила Сашу за руку и потянула к собравшейся толпе. Улыбаясь, она пробиралась между людьми, пока не подошла вплотную к витрине. Бетси и Катя следовали за ней.

Экспозиция была на редкость эффектной. Внутри витрины проложили световоды, которые обеспечивали максимальную игру бриллиантов. Статуэтку поместили на небольшую вращающуюся подставку, так что Снегурочка кружилась в бесконечном танце, сверкая, как застывший на морозе фейерверк.

– Ой, Саша, – воскликнула Марина. – Это просто потрясающе! Как ты мог это скрывать? Она принадлежала царской семье? Скорее всего. Бетси, идите скорее сюда.

– Она понравится тебе еще больше, когда ты прочитаешь текст, – с улыбкой сказал Саша.

Он с удовольствием наблюдал, как раскрасневшаяся Марина читает сопроводительную записку, которую они с Анной сочинили накануне.

«Настоящий лот предназначался в качестве подарка княгине Цецилии Озеровской на десятую годовщину ее свадьбы. Изучая язык своего нового отечества, она переводила русскую народную сказку „Снегурочка“. Предлагаемый лот был, вероятно, заказан зимой 1912 года, в то время, когда создавалось Зимнее пасхальное яйцо, которое и послужило для него образцом (Аукционный дом „Лейтон“ выражает признательность князю и княгине Озеровским за их любезное содействие в составлении данной записки.)».

По мере чтения улыбка на лице Марины становилась все более напряженной и наконец исчезла совсем. Дрожа от негодования, она повернулась к Саше и Дмитрию:

– Как вы могли? Дмитрий, почему ты ничего мне не сказал? Какое неуважение! И Саша тоже хорош – торгует фамильными ценностями. У нас с мамой ничего не осталось, ни от Шутиных, ни от Шермановых. Только эта брошь, да и та подарок твоей семьи. У нас, эмигрантов, нет ничего своего, разве ты не понимаешь? Эта вещь – часть нашего прошлого. Как ты можешь посредничать, когда продают то, что по праву принадлежит нам? Саша, я сделаю все возможное, чтобы торги не состоялись. Завтра же позвоню адвокату. Прощай.

Последнее слово, сказанное по-русски, означало, что они расстаются навсегда.

Танцевальный класс в Музее Седьмого полка, Нью-Йорк, 1983 год

Саша опустил рюкзак на ковровую дорожку военного музея на Парк-авеню, с отвращением вдыхая знакомый запах пыли, старого дерева и моющих средств. Сняв наушники, он засунул свой плеер в рюкзак, где уже лежали книги, которые он должен был прочесть летом по программе Гротона.

Он стал оглядываться по сторонам в надежде увидеть других детей, но вокруг было пусто. Из боковой комнаты показался высокий солдат в камуфляже.

– Эй, малец! – сердито пробасил он. – Ты что тут делаешь?

– Здесь находится танцевальный класс? – вежливо спросил Саша.

Солдат вытаращил глаза.

– Дальше по коридору, – бросил он с отвращением и скрылся в комнате, где пылились военные трофеи и портреты умерших генералов.

Саша пошел по обшитому деревянными панелями темному коридору. Над головой гудели тусклые лампы с плафонами в стиле Тиффани. Вскоре послышались звуки «Теннессийского вальса», исполняемого в весьма вольном переложении на расстроенном фортепьяно.

«О Боже, – подумал Саша, – и за что мне такое наказание?»

Войдя в зал с облупленными розовыми стенами, он увидел разномастную кучку подростков. Большинство ребят были старше его, но, к счастью, почти никто не превосходил его ростом. Хотя все они выглядели крепышами. «И почему я такой тощий?» – подумал он про себя. На многих мальчиках была форма элитного кадетского корпуса «Никербокер грейс», другие щеголяли в блейзерах нью-йоркских частных школ: «Тринити», «Колиджит» и «Браунинг».

Ребят из его школы среди них не было. Вероятно, их бабушки не настаивали, чтобы те брали уроки танцев.

– Ну где еще ты научишься танцевать? – спрашивала она. – Не лучше ли поучиться сейчас, вместе с друзьями, чем потом наступать бедным девушкам на ноги?

Откровенно говоря, Сашу это не слишком волновало. Ему захотелось поскорее уйти отсюда. Его раздражали эти ребята с растрепанными светлыми волосами, красными галстуками и нарочитой небрежностью в одежде. То, что все это фрондерство имело целью привлечь внимание девочек, бесило его еще больше.

Девочки вообще привели Сашу в ужас. Все с длинными волосами, холодные, как ледышки, и явно старше присутствующих здесь мальчиков, они были в равной степени смущены мужским обществом. Мальчики и девочки сидели порознь у противоположных стен зала, сбившись в небольшие кучки. Отдельно от них сидели одиночки, чья внешность не позволяла надеяться на успех у противоположного пола или по крайней мере уверенно чувствовать себя среди представителей своего.

Саша обратил внимание на девочку, сидевшую в углу. Она с головой ушла в чтение потрепанной книжки под названием «Кружева». Слишком высокая для своего возраста. Длинные пепельные волосы, схваченные обручем с тонкими шелковыми ленточками, оттеняли хорошенькое бледное личико. На ней была розовая кофточка с открытым воротом и коротенькая клетчатая юбка в складку. Рядом на полу лежали скомканная джинсовая куртка со значками Кэнэл Джин и Элвиса Костелло и темно-коричневая школьная сумка со стильно потертым ремнем. Со вздохом облегчения Саша устремился к ней.

– Привет. Ты Виктория? – неуверенно спросил он.

Девочка подняла янтарные глаза, один из которых был испещрен зелеными точками, и посмотрела на него без всякого выражения.

– Я Саша Озеровский, твой кузен.

Она по-прежнему его не узнавала, и Саша сделал еще одну попытку:

– Мы встречались у твоей бабушки на прошлой неделе. Помнишь, был чай по поводу твоего возвращения домой?

– Мой дом вовсе не в Нью-Йорке, – резко ответила она, засовывая книгу в сумку. – Подожди-ка. Ты маленький князь. Я вспомнила. Так мы родственники? – спросила она без особого интереса.

Саша с готовностью поддержал завязавшийся разговор. По крайней мере теперь он здесь не один.

– Твой дедушка родной брат моей бабушки. Наши отцы были двоюродными братьями, а мы с тобой троюродные брат с сестрой. Ты Виктория де Витт и моя бабушка тоже была де Витт. Но теперь она Озеровская.

– Очень может быть, – равнодушно произнесла Виктория. – А здесь ты как оказался?

– Бабушка заставила.

– Меня тоже. Ой, сейчас начнется.

В зал вошли мистер и миссис Кейн, учителя танцев.

– Здравствуйте, здравствуйте, юные леди и джентльмены, – заученно произнесла миссис Кейн. – Постройтесь, пожалуйста, по росту.

Ученики выстроились в два ряда, и Саша с огорчением увидел, что, несмотря на одинаковый рост, они с Викторией не попали в пару. Она оказалась напротив Трея Калверта, которого Саша всегда терпеть не мог. А на Сашу взглянули испуганные глаза незнакомой партнерши.

– Итак, первый танец – фокстрот, – провозгласил мистер Кейн.

Трей Калверт поднял руку.

– А можно я буду танцевать с кем-нибудь другим? – спросил он.

– Нет, – отрезал мистер Кейн. – Вы подходите по росту.

– Но я не хочу с ней танцевать, – настаивал Трей.

– Можно узнать почему? – спросила миссис Кейн.

– Потому что ее родители хиппи и наркоманы. Так мои папа с мамой говорят, – подала голос Сирена Холтон, самая высокая и красивая из девочек.

В зале повисло тягостное молчание.

Побагровев, мистер Кейн медленно подошел к Сирене и, взяв ее за локоть, вывел из зала.

Расстроенная миссис Кейн построила учеников снова, и на этот раз Саша оказался в паре с Викторией.

– Не слушай ее, – спокойно сказан он. – Сирена Холтон просто сука.

Виктория слабо улыбнулась.

– Фокстрот! – прокричал мистер Кейн, вернувшийся в зал. – Партнеры, подойдите друг к другу.

Зазвучала мелодия «Чая для двоих». Саша неловко обхватил Викторию, и они, спотыкаясь, пошли боковым шагом, стараясь следовать командам «медленно, медленно, быстрее, быстрее!». Виктория склонила голову к нему на плечо, с трудом удерживая слезы.

Глава 7

Остаток вечера Саша провел как в тумане. После ухода Марины его раздирали противоречивые чувства: он был зол на нее и в то же время чувствовал себя виноватым. Тем не менее он решил вести себя так, словно ничего не произошло. Однако сослаться на внезапную болезнь Марины не представлялось возможным, поскольку все слышали ее тираду. Счастье, что рядом не оказалось вездесущего фотографа из «Таймс». Дмитрий ушел вслед за Мариной, чтобы проводить ее до гостиницы и немного успокоить. Саша с Бетси стали подниматься по винтовой лестнице, за ними потянулись Катя с сестрами Грант и вся остальная компания. Наверху они попали в толпу нарядно одетой молодежи, медленно прогуливающейся по залу.

– Раньше я терпеть не могла подобные сборища, но теперь с удовольствием выбираюсь в свет. Спасибо, что уговорил меня приехать, – сказала Бетси, чуть не налетев на брюнетку, курящую на ходу. – Однако эта толпа действует на нервы.

– На пасхальных торжествах было еще хуже, – возразил Саша.

– Казакам пришлось тогда оттеснять толпу. Давай отойдем в сторону.

Саша сжал ее руку.

– Посмотри, – указал он на высокую блондинку в розовом расшитом бисером жакете от Скьяпарелли. – Это моя неуемная кузина Виктория, которую ты так любишь.

– Нам обязательно нужно подходить? – спросила Бетси. – Я не уверена, что смогу выдержать ее напор.

– Ты сказала, что она вмешивается в чужие дела. Наступил час расплаты, – поддразнил ее Саша.

– Ну хорошо. Надеюсь, она не станет говорить о своем самочувствии. Ей всегда не терпится сообщить, как она себя чувствует. Мне лично нет никакого дела до того, как чувствует себя Виктория де Витт. Для меня важно то, что эта вертихвостка не явилась к тебе на ужин… Ах, Виктория, как прекрасно вы сегодня выглядите!

– Я только что из Стамбула.

– Вид у вас цветущий.

– И чувствую я себя отлично, – сообщила Виктория.

Бетси впилась ногтями в Сашино запястье.

– Как я рада, что вы здесь, Виктория. А я собираюсь ехать домой. Надеялась приятно провести время, но эта толпа просто ужасна. Ни одного знакомого лица. Саша, дорогой, ужин был просто великолепен. И обязательно приезжай в Уотермил этой зимой, прошу тебя.

С этими словами Бетси отошла от них и растворилась в толпе.

Виктория испытующе посмотрела на Сашу:

– Что-то ты неважно выглядишь. У тебя все в порядке?

– Ты не пришла на мой ужин и тем самым упустила возможность присутствовать при воссоединении родственников, которое произошло благодаря тебе.

– Так все получилось? Я просто счастлива.

– Ну, это как посмотреть. Марина приволокла одного из моих клиентов, который, как оказалось, использовал ее, чтобы продать через меня ту штуку, которая сейчас крутится внизу. Впрочем, они оба поживились за счет друг друга.

– Вау! Извини, но когда я была в Париже…

– Я знаю. Ты оказалась рядом с ней на дефиле и дала ей мою карточку.

– Господи, откуда ты это взял?

– Бетси слышала это от Кати, которая сидела в парикмахерской рядом с этой девицей из «Сотби»…

– Постой, постой, – замахала руками Виктория. – Это похоже на испорченный телефон. Я была на показе последних коллекций. На соседнем кресле лежала карточка, на которой было написано «Графиня Шутина. „Кондэ Наст“». Я ожидала увидеть даму лет шестидесяти в костюме от Шанель. Но ты же видел Марину. Ей отнюдь не шестьдесят, а костюм на ней был от Гальяно. Кстати, совершенно потрясающий.

Саша понимающе кивнул.

– Ну, мы разговорились, и я мимоходом упомянула, что у меня в Нью-Йорке есть кузен, князь Озеровский. Так выяснилось, что она тоже твоя кузина, – радостно закончила Виктория.

– И все?

– И все. Я была рада, что мы познакомились. Думала, она пригодится мне в моем бизнесе. И потому дала ей свою, заметь, свою, а не твою карточку. Я что-нибудь не так сделала?

Саша улыбнулся.

– Да нет, все правильно. Давай сменим тему. Какой потрясающий у тебя наряд. Похоже на Скьяпарелли.

– Это и есть Скьяпарелли, очень мило, что ты заметил. Это бабушкино платье. Следовало бы отдать все ее наряды в Институт моды, но она никогда не разрешала мне примерять ее платья, когда я была маленькой, поэтому сейчас я ношу их все и продаю копии всем желающим. И бизнес мой, между прочим, процветает.

– Это здорово.

– Да, я прекрасно себя чувствую и всем говорю об этом. Моему врачу просто нечего делать. Дела идут отлично – во всяком случае пока. Загадывать нельзя. Когда я прихожу на такие сборища, у меня портится настроение.

– Почему?

– Я столько всего знаю про этих ребят и их родителей, что можно просто сойти с ума.

– Ну например?

– Например… – повторила Виктория, оглядываясь по сторонам. – Взять хотя бы эту сучку Сирену Холтон с Эндрю Колтом.

Саша посмотрел на неразлучную парочку.

– Судя по всему, они вполне счастливы. И, кажется, собираются пожениться?

– Да, но их родители были против, помнишь?

– Да, я что-то слышал об этом в прошлом году. Так в чем там дело?

– Да в том, что мать Сирены, невестка твоего босса, и отец Эндрю более тридцати пяти лет были любовниками, и вполне возможно, что Сирена и Эндрю сводные брат с сестрой.

– Не может быть! – широко раскрыл глаза Саша.

– Я, во всяком случае, ни за что не поручусь, пока не будут известны результаты генетического анализа.

– А ты откуда это знаешь?

– В отличие от тебя и всех этих хорошо воспитанных идиотов, которые здесь собрались, в детстве я всегда подслушивала бабушкины разговоры за рюмкой. И вдобавок у меня фотографическая память. Я в курсе всех семейных тайн этих людей и знаю, что над ними тяготеет злой рок.

Виктория подняла рюмку водки.

– Ты видишь перед собой Кассандру с Шестьдесят третьей улицы, взывающую со стен Трои.

– А что с ней потом случилось? Я что-то не помню.

– Она потеряла рассудок, – многозначительно произнесла Виктория. – Santé[12]12
  Твое здоровье (фр.).


[Закрыть].

– Извини, – сказал Саша, – но я не знаю, что в таких случаях принято отвечать.

– Ну, к примеру… «Ты выглядишь расстроенной, Виктория, но все равно ты потрясающе красива, и я наконец осмелился признаться, что люблю тебя еще с тех пор, когда мы ходили в танцевальный класс в военном музее на Парк-авеню. Давай сбежим в Париж, и я сделаю тебя княгиней и осыплю драгоценностями моих умерших предков, которые так пойдут к платьям твоей покойной бабушки».

Саша расхохотался.

– Насколько я знаю, браки между кузенами в Нью-Йорке по-прежнему запрещены. А как насчет ужина в «Даблс»?

– Идет! – воскликнула Виктория, целуя его в обе щеки. – Позвони мне. Я читала «Правила этикета», целых два тома, и там сказано, что девушки не должны сами звонить мужчинам.

– С удовольствием.

Улыбнувшись, Виктория влилась в толпу, оживляя ее своим розовым жакетом. Обернувшись, Саша увидел, что Бетси все еще пытается пробиться к лестнице. Он пожалел, что притащил ее сюда, и решил уйти вместе с ней.

– Бетси! – позвал он. – Я тебя жду.

Бетси наконец выбралась на площадку.

– Слава Богу, – вздохнула она. – Я потерялась и оказалась на дискотеке. А когда возвращалась, наткнулась на Адама Уизерспуна, который уже сто лет сватает меня за этого слабоумного Браганссу. Не пора ли выставить его из молодежного комитета?

– Он прекрасно справляется с работой даже в свои сорок.

– Да, учитывая то, что в совете собрались одни древние старики, его вполне можно причислить к молодежи.

Улыбнувшись, Саша взял Бетси под руку, и они стали спускаться с лестницы.

– Там, кажется, твоя начальница? – спросила Бетси.

Посмотрев вниз, Саша увидел Анну. Она разговаривала с каким-то мужчиной, время от времени указывая на Снегурочку. Увидев Сашу, она помахала ему рукой.

– Подойдем? – спросил Саша у Бетси.

– А разве у нас есть выбор? – спросила Бетси и засияла улыбкой. – Здравствуйте, Анна, рада вас видеть, – сказала она, протягивая той руку.

– Элизабет, Саша, я чувствую себя такой старой. Сто лет уже не была на балах, – призналась Анна, оглядывая толпу. – Но статуэтка выглядит фантастически, правда?

– Согласен. Пресса подняла вокруг нее ужасный шум. Поздравляю. Извини, но мы с Бетси уже уходим.

– Нет, ты не можешь уйти! – воскликнула Анна. – Я пригласила потенциальных покупателей. Ты должен быть здесь.

Саша вздохнул.

– Я только посажу Бетси в такси и сразу вернусь.

Они направились к гардеробу.

– Прими мои соболезнования, – сказала Бетси, надевая поданное Сашей пальто.

– Не беспокойся. Я скоро освобожусь. Ты ведь не поедешь сегодня в Уотермил?

– Нет, я поеду к Кате. У меня есть ключ от ее квартиры. Не волнуйся за меня. Еще раз спасибо за ужин. Подумай насчет недельного отпуска в Уотермиле и позвони мне. Мы отлично проведем время, если только не нагрянет эта публика из «Лос-Анджелеса» и не перевернет дом вверх дном, как это было прошлым летом. Жду твоего звонка.

С этими словами Бетси сбежала по ступенькам и села в ожидавшую ее машину.

Тяжело вздохнув, Саша вернулся к Анне. Она заговорила о том, чтобы отправить статуэтку в мировое турне. Саша рассеянно смотрел на галерею в надежде увидеть кого-нибудь из знакомых, которые избавили бы его от бесконечных разговоров о работе. Сейчас его гораздо больше занимала Марина. Внезапно он почувствовал на спине чью-то руку. Это была Виктория.

– Мы, кажется, распрощались, но, судя по твоему виду, тебя надо срочно выручать, – заявила она. – К черту этикет. Наплюй на этот мавзолей и пойдем где-нибудь выпьем.

Саша посмотрел по сторонам. Сестрички Грант наконец нашли себе мужчин по вкусу, а Адам Уизерспун пытался всучить своего Браганссу Грейс Уиннинг.

– Пойдем потанцуем, – предложила Виктория.

– Неплохая идея.

Извинившись перед Анной, Саша предложил кузине руку, и они пошли на танцевальную площадку, где уже кружилось множество пар. Но тут оркестр заиграл «Пибоди», и все танцоры разошлись. Никто не знал, как танцевать под эту мелодию.

– Ну что, рискнешь? – ехидно спросила Виктория.

– Ну, не зря же мы ходили в военный музей.

Они вышли на середину площадки. «Пибоди», квик-степ двадцатых годов, был одинаково забавен и для танцоров, и для зрителей. Его назвали так в честь лейтенанта нью-йоркской полиции, который был настолько толст, что мог держать партнершу только сбоку. Подпрыгнув, пара, кружась, пошла быстрым шагом через всю площадку. Достигнув края паркета, танцоры разом перевернулись, на мгновение оторвавшись от пола, и тем же шагом вернулись назад. Весь фокус «Пибоди» состоял в том, чтобы не столкнуться с другими парами, но Саше с Викторией было не о чем беспокоиться – на паркете они были одни.

Они танцевали превосходно – сказались многие годы совместной практики, – и вскоре вокруг собралась толпа зрителей. Звуки джаза, мягкий свет, легкое кружение в голове и вид Саши и Виктории, черно-розовым вихрем проносящихся по сверкающему паркету, создавали у присутствующих особое романтическое настроение. Их чувства приобретали небывалую утонченность, Нью-Йорк начинал казаться маленьким городком, где все были друзьями и родственниками, а все заботы уходили куда-то далеко.

Когда танцующие вылетали на край площадки, толпа со смехом подавалась назад. Музыка заиграла быстрее, и Саша почувствовал, что устает.

– Может, остановимся? – спросил он Викторию.

– Ты шутишь? Посмотри на лицо Сирены Холтон!

– Да, если бы ее не выгнали тогда из школы, она бы тоже могла танцевать сейчас, вместо того чтобы выходить замуж за своего собственного брата, как в дешевой мелодраме.

Они рассмеялись, и тут музыка стихла и послышались аплодисменты.

– Пропустите юных герцога и герцогиню Виндзорских, – сказала Виктория, подойдя к краю площадки.