Текст книги "Призрак Фаберже"

Автор книги: Николас Николсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

– Это потрясающе, – восхищенно проговорила Виктория. – Никогда не видела ничего подобного.

Саша посмотрел вокруг. Он так долго изучал эти вещи, что они ему немного поднадоели. Гораздо интереснее было наблюдать за Викторией, которая бродила между витринами, громко восторгаясь искусством старинных мастеров.

Потом они перешли в круглый зал, где были собраны пасхальные яйца Фаберже из императорской коллекции.

– Ты знаешь, – задумчиво произнесла Виктория, – мы все знаем их по фотографиям, но, когда видишь их воочию, это совсем другое дело.

– Что ты хочешь сказать?

– Видишь ли, – начала Виктория, внимательно разглядывая яйцо 1908 года с Александровским дворцом внутри. – Когда на них смотришь, тебя, казалось бы, должны восхищать искусная работа, драгоценные камни, фантастическая цена…

– А на самом деле?

– На самом деле мне становится грустно. Они ведь не предназначены для того, чтобы их разглядывали, – это же семейные вещи. Я представляю, как муж, пусть даже и очень богатый, преподносит подарок своей любимой жене. Посмотри, на яйце портретики их детей, а внутри дом, в котором они жили. Это что-то очень личное. Когда я смотрю на это, у меня просто мороз по коже.

– А что тогда говорить мне? Все вещи, которые проходят через мои руки, запачканы кровью, – беспомощно пожал плечами Саша.

– Не знаю, как ты можешь спать спокойно.

– А я и не сплю. Во всяком случае, в последние дни.

Поднявшись по лестнице, покрытой красным ковром, и пройдя мимо неулыбчивых охранников, они очутились в Патриарших палатах – средневековом зале, который в девятнадцатом веке заново отделали в древнерусском стиле. На темно-красных стенах мерцал золотой цветочный узор, резные карнизы играли всеми цветами радуги, а со сводчатого потолка строго взирали лики патриархов Русской православной церкви.

По залу были расставлены десятки витрин, в которых разместились изделия, выставленные на торги аукционными домами «Лейтон», «Кристи» и «Сотби». Вокруг стояли их представители, беседующие с русскими клиентами. «Сотби» доверил общение с клиентами четырем удивительно красивым русским девушкам, которые, томно улыбаясь, доставали из витрин драгоценности, чтобы их можно было рассмотреть получше.

У витрин «Лейтона» Анна в одиночестве раздавала какие-то листки, тщетно пытаясь привлечь внимание клиентов. Саше стало ее жаль, но ведь они сами отстранили его от работы. Иначе он стоял бы рядом, помогая налаживать контакты.

– Сколько мы здесь пробудем? – спросила Виктория, поднимая с подноса рюмку водки.

– Я должен все посмотреть и встретиться с Геннадием. Потом здесь будет фуршет и танцы. А в довершение всего Дмитрий и его валькирии пригласили нас в ночной клуб.

– Как мило, – сказала Виктория без всякого энтузиазма.

Бросив на нее предостерегающий взгляд, Саша пошел по залу. Осмотрев вещи, выставленные «Сотби», они подошли к витринам «Кристи».

– Вот эту штучку я бы с удовольствием купила, – заявила Виктория, указывая на бриллиантовое колье, якобы принадлежавшее императрице Александре.

Наконец Саша увидел его воочию. Камни были круглыми, ровными и необыкновенно прозрачными. Такие обычно называют «бриллиантами чистейшей воды». Саша с любопытством посмотрел на застежку. Это была бриллиантовая змея, свернувшаяся восьмеркой и кусающая свой собственный хвост. В ее кольцах горели два больших каплевидных бриллианта.

– Бесконечность, – задумчиво произнес Саша.

– Что? – переспросила Виктория.

– Змея свернулась в виде знака бесконечности. В России это очень распространенный символ.

– Очень красиво. Ты его раньше видел?

– Нет. Удивляюсь, что они так мало написали о нем в каталоге. Каждый из этих бриллиантов тянет каратов на десять.

– Изящная вещица. J’adore[19]19
  Я в восторге (фр.).


[Закрыть]. Жаль, что некоторые камни со сколами.

Саша присмотрелся. Виктория была права. На некоторых камнях были видны небольшие сколы и царапины. Ничего удивительного: у колье, вероятно, была нелегкая судьба, даже если оно и не принадлежало императрице. Саша поднял глаза. Недалеко от него увлеченно беседовали директор Алмазного фонда и одна из научных сотрудниц Оружейной палаты. Саша не был с ними знаком, но ему захотелось послушать, о чем они говорят. Подойдя поближе, он вежливо улыбнулся.

– Какая прекрасная вещь, вы не находите? – громко сказал он по-английски.

– Да, замечательная, – с сильным акцентом ответила сотрудница и, повернувшись к коллеге, продолжила прерванный разговор: —…Разве возможно точно идентифицировать вещь лишь по фотографиям?

– В принципе возможно. Но не в данном случае. Таких колье довольно много, и определить, с каким именно мы имеем дело, практически нереально.

– Но разве нельзя определить по застежке?

– В наших интересах не разглашать подобную информацию. В архивных делах о конфискации я нашел похожий рисунок.

– В каких именно? – с интересом спросила женщина.

– Тридцатых годов.

– Они рассекречены?

– Да они никогда и не были засекречены – к ним имели доступ все члены Комиссии по изъятию ценностей. Просто об их существовании больше никто не знал. Но они не слишком надежны. Многие показания выбивались в тюрьме под пытками…

Саша был заинтригован услышанным. Надо будет расспросить Геннадия о Комиссии по изъятию ценностей и ее конфискационных архивах.

Музейные работники отошли от витрины. Оглядев зал, Саша заметил, что многие заполняют заявки на заочное участие в торгах. Дело явно пошло. У витрины с кружащейся Снегурочкой стоял подвыпивший и побагровевший Джон Бернхэм. Саша почувствовал, что не может без раздражения смотреть на ее назойливый блеск.

Посетители все прибывали, из соседнего зала слышались музыка и звон бокалов. Саше захотелось уйти, но это означало бы возвращение в дом Дикаринских.

Наконец в углу у двери он заметил Геннадия с женой.

– Вон там мои друзья, – указал он на них Виктории. – Давай подойдем к ним перед фуршетом.

Лавируя между людьми и витринами, они пробрались к Геннадию и Леониде.

– Познакомьтесь с моей кузиной Викторией, – сказал Саша.

– О, какая встреча! – воскликнул Геннадий по-русски, протягивая руку. – Я вижу, что красота – ваша семейная черта.

– Извините, – улыбнулась Виктория, – но мне необходим синхронный перевод, как в ООН.

– Виктория – моя родственница с американской стороны, – объяснил Саша.

– Жаль, – удрученно сказал Геннадий.

– Он говорит, что рад тебя видеть и что ты очень красивая.

– Очень мило. Что говорят русские, когда хотят поблагодарить?

– Спасибо.

– Спасибо, – произнесла по-русски Виктория, протягивая руку, которую Геннадий галантно поцеловал.

Леонида легонько стукнула его по плечу.

– Поосторожней, мой дорогой. Я прихватила с собой розги, – сказала она по-английски.

Все засмеялись.

– Не знаю, как перевести «розги», но бьют они очень больно, – подмигнул Виктории Саша. – Кстати, фуршет уже в разгаре. Может быть, пойдем?

Они перешли в соседний зал. В углу настраивался небольшой оркестр народных инструментов – две балалайки, гитара, скрипка, аккордеон и домра. Рядом с отсутствующим видом переминались две певицы в русских народных костюмах.

– Похоже, профсоюз скоморохов объявил забастовку, – язвительно заметила Виктория.

– Ничего, сейчас они оживут, – успокоил ее Саша. – Им надо немного раскачаться.

Словно услышав его слова, музыканты ударили по струнам, и в зале зазвучала бодрая мелодия «Калинки». Растянув губы в улыбке, певицы стали покачивать юбками в такт музыке.

– Ну вот, я же говорил, – сказал Саша, поворачиваясь к столу с закусками.

– В Кремле могли бы устроить что-нибудь и поприличнее, – проворчал Геннадий, брезгливо указав на стол, который, на Сашин взгляд, просто ломился от еды.

– Более чем достаточно, чтобы поужинать, – возразил Саша.

– Не хватит даже на закуску.

– Вы слишком привередливы, – улыбнулся Саша.

Наполнив тарелки, все четверо устроились за небольшим накрытым скатертью столом, стоявшим у окна, которое выходило во внутренний двор. За стеклом кружился легкий снежок.

– Вот тебе и заснеженный Кремль, – сказала Виктория, осторожно втыкая вилку в маринованный гриб. – Один из пунктов программы выполнен, осталось еще два.

– Боюсь, что не смогу обеспечить тебе парней из Большого, – улыбнулся Саша. – Извини, Виктория, но мне надо поговорить с Геннадием. Позже я тебе все расскажу.

– D’accord[20]20
  Идет (фр.).


[Закрыть], – согласилась Виктория. – Давай действуй, русское чудо.

Улыбнувшись, Саша повернулся к Геннадию, и они заговорили по-русски.

– Геннадий, когда я слонялся рядом с витриной, где лежит колье Александры Федоровны, то услышал разговор двух музейных работников, один из которых директор Алмазного фонда…

– Наверняка какая-нибудь чушь. Алмазный фонд подчиняется Министерству финансов. А там работают чиновники, а не искусствоведы.

– И тем не менее он сказал нечто весьма интересное. По его словам, в архивах есть конфискационные документы Комиссии по изъятию ценностей. Что они собой представляют?

– Это скорее миф, чем реальность.

– А если серьезно? Что это за документы?

– После революции якобы создали Комиссию по изъятию ценностей, чтобы систематизировать и оценить реквизированную собственность аристократии. Были составлены списки.

– Дела о конфискации?

– Не совсем. В конце тридцатых, когда были сняты все сливки, отец народов решил пойти дальше. Он распорядился арестовать всех уцелевших членов богатых семей и тех, кто раньше находился у них в услужении. НКВД вытряс из них все, что они знали о ценностях, принадлежавших их родственникам и хозяевам.

Сашу передернуло.

– Если и есть дела о конфискации, то вряд ли они точны. Но можно поинтересоваться, если они, конечно, не засекречены.

– По словам директора, они не засекречены.

– Тогда завтра, когда пойдем в Государственный архив, спросим о них у Кирилла Степановича. Но ты должен обязательно поговорить с Орловским. Вот кто знает практически все.

– Что ж, подождем до завтра.

Увидев, что к ним приближаются Дикаринские, Саша встал из-за стола.

– Ну, так как, Александр Кириллович? – начал Дикаринский, усадив жену на маленький стульчик и заняв место за их столом. – Каково ваше мнение как специалиста? Что здесь самое лучшее? Что посоветуете купить?

– Но ведь по этим вопросам вас консультирует Дмитрий, – сказал Саша, снова садясь за стол.

– Одна голова хорошо, а две лучше.

– Колье, конечно, изумительное, но, на мой взгляд, его принадлежность императрице не совсем доказана. Мои симпатии на стороне императорского чайного сервиза. Прекрасная работа, отличное состояние, бесспорное происхождение.

– А Снегурочка?

– Боюсь, что ничего не смогу сказать, пока не отозван иск.

– Похвальная принципиальность, – одобрительно сказал Дикаринский.

– Саша… – раздался голос Виктории.

– Я благодарен вам за доверие… – продолжал Саша.

– Саша… – перебила его Виктория, вцепившись ему в руку под столом.

– Что случилось? – спросил он, взглянув туда, куда, не отрываясь, смотрела Виктория.

У входа в зал он увидел невысокого седого человека, оживленно беседующего с какими-то людьми.

– Черт! Да ведь это Крейг Типпет.

– Посмотри, кто рядом с ним, – прошептала Виктория.

Рядом с Типпетом Саша заметил высокую черноволосую женщину, стоявшую к ним спиной. Красное платье с глубоким вырезом подчеркивало ослепительную белизну ее кожи. Типпет что-то сказал, и она рассмеялась, чуть повернув голову. Саша увидел знакомый профиль.

Это была Марина.

– Не может быть, – тихо проговорил он.

– Может, – возразила Виктория. – Я никогда ей не верила.

Марина их сразу заметила и повернулась к Типпету. Они пошли по залу, медленно приближаясь к Сашиной компании.

– Надо соблюдать приличия. Все-таки она моя кузина, – сказал он, поднимаясь из-за стола.

– Я думала, что ты меня так и не пригласишь, – проворковала Виктория, хватая Сашу за руку и вытаскивая на площадку для танцев. – Это моя любимая мелодия.

– Виктория, это ведь «Подмосковные вечера». Ты хоть когда-нибудь их слышала?

– Мне достаточно того, что это фокстрот, и я уверена, что тебе нужно собраться с мыслями, прежде чем с ней говорить. Давай начинай.

– Но это же смешно, – запротестовал Саша, пытаясь вырваться.

– Саша, ты что, считаешь, что Марина примчалась из Нью-Йорка с адвокатом, ведущим дело против «Лейтона», чтобы встретиться с тобой в Кремле и пожелать удачи? Она уверена в своих силах и явилась сюда, чтобы подложить бомбу.

Саша обнял Викторию за талию, и они вышли на паркет.

– Медленно, медленно, быстро, быстро, медленно, медленно, – начал приговаривать Саша в такт музыке.

– Вот так-то лучше, – прошептала Виктория ему на ухо. – Что собираешься делать?

– Просто не буду обсуждать с ней никаких вопросов, касающихся статуэтки.

– Не пойдет. Еще есть варианты?

– Боюсь, что нет, – вздохнул Саша.

– Зато у меня есть.

– Ну и что ты придумала? – спросил Саша, когда они проплывали мимо Марины с Крейгом, которые тоже решили потанцевать.

– Сказать ей всю правду.

– Что значит правду?

– Что статуэтка поддельная. Ты же сам мне сказал. Она явилась сюда, потому что спелась с этим адвокатом и думает, что сможет запросто обтяпать свое дельце. Если ты ей скажешь, что статуэтка, возможно, фальшивая, она потеряет почву под ногами, и тебе удастся привлечь ее на свою сторону. Поверь мне, она не захочет выглядеть идиоткой. Если ты сумеешь ее убедить, она сломается, гарантирую.

Они продолжали молча танцевать, пока не закончилась музыка.

– Ну что, входим в клетку со львом? – спросила Виктория.

– Согласен, – решительно ответил Саша, и они направились к выходу.

Заметив, что они уходят, Марина подошла сама.

– Саша, как хорошо, что ты здесь! Вы ведь знакомы с Крейгом?

– Да. Рад вас снова видеть.

– Что-то мы часто встречаемся, – с улыбкой заметил Типпет.

– Надеюсь, это случайность, – ответил Саша, не поддержав шутки. – Марина, это Виктория де Витт.

Марина подняла брови.

– Мы встречались в Париже. Саша, но это же чисто семейное дело.

– Виктория тоже член семьи, – возразил он. – Можешь говорить при ней.

– Саша, давай не будем устраивать сцен, – сказала Марина, переходя на русский. – Я хочу побеседовать с тобой в присутствии мистера Типпета. Нам предстоит серьезный разговор.

– Отлично, – согласился Саша, продолжая говорить по-английски. – Мы с Викторией собираемся к «Максиму», чтобы немного выпить. Почему бы вам не присоединиться к нам минут через сорок пять?

– Саша, я… – начала Марина.

– С удовольствием, – перебил ее Типпет. – Надеюсь, вы там тоже будете, мисс де Витт?

– Разве можно пропустить такое? – с энтузиазмом произнесла Виктория.

Кивнув, Крейг взял Марину под руку и увлек в толпу, прежде чем она успела что-нибудь сказать.

– Да, теперь уж точно придется идти, – повернулся Саша к Виктории. – Надеюсь, что Бернхэм не видел, как я с ней разговаривал.

Выскользнув из здания, они пошли по брусчатке к автомобилю.

Саша открыл дверь, чтобы помочь Виктории сесть в машину, и через минуту они уже выезжали из ворот на Красную площадь.

– Обратно к Дикаринским? – спросил водитель.

– Нет, сначала к «Максиму», а потом посмотрим.

– Как скажете, – сказал водитель, послушно крутя руль.

У «Максима» было тихо. Красные обтянутые материей стены тускло поблескивали в приглушенном свете ламп, за окнами, выходящими на Охотный Ряд, медленно падал снег.

Устроившись на небольшой банкетке, Саша с Викторией решили заказать легкий ужин, чтобы компенсировать прерванную трапезу в Кремле.

– Ну, так чего хочет эта чертова кукла? – спросила Виктория.

– Пока не знаю, но в десять она явится сюда и все скажет сама.

– Интересно будет послушать.

К столу подошел официант.

– Добро пожаловать к «Максиму»! Что будете заказывать? – спросил он по-русски.

– Пожалуйста, водку, бутылку «Тетенже», блины и белужью икру, – заказала Виктория и, повернувшись к Саше, добавила: – За мой счет.

Слегка поклонившись, официант отошел от стола.

– Но как ты догадалась, что он сказал? – удивленно спросил Саша.

– А что еще может сказать официант? Они всегда начинают с одного и того же. Ты заметил, что это место похоже на «Даблс»? Я чувствую себя как дома.

Официант принес заказ, и они приступили к ужину, перемежая вкуснейшую еду рюмками водки и бокалами шампанского.

– Вот это жизнь! – воскликнула Виктория. – Лучшая икра и водка. Два пункта программы выполнены, дело за третьим.

– Виктория, ты просто прелесть, – засмеялся Саша, не замечая, что в зал вошли Марина с Крейгом.

– У вас, как я вижу, маленький праздник, – сказала Марина, подходя к их столу. – Надеюсь, мы не испортим вам настроение.

Саша поднялся из-за стола, пропуская Марину на диван. Крейг устроился рядом с Викторией.

– Угощайтесь, пожалуйста, – проговорила она, указывая на стол. Стоящий рядом официант быстро поставил на стол еще две тарелки.

– Благодарю вас, – ледяным тоном ответила Марина. – Саша, я сразу перехожу к делу. Мы с мистером Типпетом переговорили с рядом людей в Нью-Йорке, и в том числе с твоим отцом и его женой.

– Да, я наслышан, – сказал Саша, взглянув на Викторию.

– Марина хочет сказать, что истцы решили объединиться, – вмешался Крейг. – Вместе семейные кланы Озеровских и фон Кемпов имеют гораздо больше шансов выиграть дело. Мы с Мариной хотим вам предложить влиться в это сообщество, иначе судебное дело разрушит вашу карьеру. Работу вы уж точно потеряете.

– А я предлагаю, чтобы вы бросили эту вашу общую возню, – с расстановкой произнес Саша.

– Но, Саша, это для твоего же блага, – возразила Марина.

– Марина, не знаю, какие у тебя истинные мотивы, но в любом случае они для меня неприемлемы, – со вздохом произнес Саша. – Я не хочу, чтобы ты попала в глупое положение и втянула нашу семью в скандальную историю. Видишь ли, статуэтка эта скорее всего поддельная.

– Вздор, ты же сам… – начала Марина, но ее перебил Крейг Типпет:

– Графиня, давайте послушаем, что скажет Саша. Он все-таки специалист в этой области и достаточно серьезный человек. Я лично ему доверяю.

– В Петербурге мне рассказали, что в ряде российских архивов произошли кражи. Были похищены рисунки и эскизы Фаберже. И каким-то таинственным образом изделия, изготовленные по этим эскизам, вскоре появились на антикварном рынке. Некоторые из них я видел сам в одной из частных коллекций Нью-Йорка.

– У Глории Грир, – подтвердил Типпет, кивнув головой. – Я заметил, что вы очень внимательно разглядывали ее вещицы.

– Вы очень наблюдательны, – обронил Саша.

– Я ведь юрист. Пожалуйста, продолжайте.

– Многие из этих вещей находятся в московском доме Дикаринских. Там их больше двух десятков. И последнее: среди украденных рисунков были эскизы Снегурочки.

– Поразительно, – вставила Виктория, пригубив шампанское. – И кто же этим занимается?

– Думаю, что Дикаринский. Для этой цели он использует Дмитрия и всех нас. Но у меня нет прямых доказательств.

– Не советую вам заниматься этим делом, оставаясь в их доме. Вам лучше вообще уехать из Москвы, – сказал Крейг.

– Саша, ты серьезно? Неужели это правда? – недоверчиво спросила Марина.

– Правда, Марина. Мне очень жаль, но это так.

Марина опустила глаза и положила палец на бокал с шампанским.

– Вы правы. Ему надо уехать от Дикаринских. Давай-ка переезжай ко мне в гостиницу, Саня – сказала Виктория.

– Пожалуй, я так и сделаю.

– Не верю ни единому слову. Ты все это нарочно придумал, – решительно сказала Марина.

– Видишь ли, Дмитрий пригласил нас с Викторией в новый ночной клуб… – начал Саша.

– Я еду с вами, – перебила его Марина.

– Я как раз собирался тебе это предложить. Поезжай и посмотри.

– Дмитрия и всех его друзей я знаю лучше вас. Уж как-нибудь сумею выведать, насколько он замешан в этом деле. И если замешан, я его просто убью. Если разразится скандал, я потеряю работу. Никто не будет ко мне обращаться. – Она сердито посмотрела на Сашу. – Если ты окажешься прав, я откажусь от этого иска. Но если ты меня обманываешь, я тебя уничтожу. Я никому не позволю себя дурачить. Никому.

Глава 17

Машина остановилась у гранитного фасада здания рядом с Красной площадью. У ярко освещенного входа толпились хорошо одетые мужчины и женщины. Из подъезжающих авто образовалась целая очередь. Пока они ждали в машине, Саша порылся в кармане и достал листок, где были записаны слова, которые следовало сказать швейцару клуба «Двенадцать стульев».

– Какое странное название для клуба, – заметила Виктория.

– Это название романа Ильфа и Петрова, написанного в двадцатые годы.

– А о чем он? – спросила Марина. – В Сорбонне на лекциях по советской литературе я обычно спала.

– Довольно сложно объяснить, – ответил Саша. – Но к ночным клубам он явно не имеет отношения.

– Есть ведь еще такой фильм Мэла Брукса? – попыталась уточнить Виктория.

– Вечер наверняка будет испорчен, – раздраженно сказала Марина, поднимая воротник шубы и с отвращением глядя в окно. – Ненавижу Москву.

Их машина медленно продвигалась ко входу. Впереди Саша заметил Дмитрия, выгружавшегося из машины с целой компанией друзей.

– Вон они. Может быть, выйдем и присоединимся к ним? – спросил Саша своих спутниц.

– Конечно. Все это так забавно. Я чувствую себя Норой Чарльз[21]21
  Нора Чарльз – героиня детективного романа Дэшила Хамметта «Худой человек».


[Закрыть], – восторженно проговорила Виктория.

– Рад, что тебе весело, – сказал Саша, берясь за ручку двери.

– Не волнуйся, Саша. Ничего с нами не случится. Мы же американцы, – уверенно сказала Виктория, похлопав его по плечу.

У Саши не хватило духу сказать ей, что если то, в чем он подозревал Дикаринского, окажется правдой, их вряд ли что-либо спасет. Криминальные авторитеты не интересуются гражданством своих жертв. Расправив плечи и глубоко вздохнув, Саша открыл дверь и вышел из машины, не забыв помочь дамам. Все трое направились ко входу в клуб, где уже стоял Дмитрий со своими друзьями.

– Спасибо за приглашение. Мы очень рады, что приехали, – сказал Саша по-русски, пожимая ему руку.

– Марина! Вот уж не ожидал тебя здесь увидеть, – радостно воскликнул Дмитрий.

– Я здесь случайно. У нас с Сашей был серьезный разговор в присутствии моего адвоката, – сказала Марина, недовольно посмотрев на кузена.

– Приятная новость. Значит, есть надежда, что дело закроют? Будет что отпраздновать сегодня! Я очень рад, – сказал Дмитрий, целуя Марину в обе щеки.

Саша изобразил на лице улыбку:

– Дмитрий, это моя кузина Виктория. Виктория, это Дмитрий Дурасов, мой клиент.

– Надеюсь, что когда-нибудь ты назовешь меня своим другом, Саша. Познакомьтесь, пожалуйста, это Роман, Тамара, Иван, Костя, Катя и Лариса. Ребята, это Виктория из Нью-Йорка и ее кузен, князь Александр Озеровский. А с графиней Шутиной вы уже знакомы, – представил присутствующих Дмитрий, мешая русский с английским.

Девушки улыбнулись Саше и, окинув оценивающим взглядом Марину с Викторией, стали демонстративно поглаживать свои дорогие меха. Несмотря на несколько грубоватый вид, мужчины были вылощены и прекрасно одеты.

Дмитрий подошел к швейцару, похожему на вышибалу.

– Я проездом из Старгорода в Грузию, – сказал он по-русски.

Вышибала кивнул и пропустил их внутрь.

Войдя в вестибюль, Саша огляделся. Хотя снаружи здание было похоже на заводской цех, за невзрачным фасадом скрывался старинный особняк. Наверх вели стершиеся от времени мраморные ступени. Справа, в бывшей дворницкой, продавали входные билеты.

Саша потянулся за бумажником, но Дмитрий жестом остановил его.

– Саша, я всех приглашаю. Будьте моими гостями!

Саша понял, что спорить невежливо и бесполезно, и, поблагодарив Дмитрия за гостеприимство, стал расстегивать пальто. Дмитрий тем временем отсчитывал крупные купюры. Саша с ужасом наблюдал, как он кладет на поднос все больше денег. По существующему курсу это было около 10 тысяч долларов. Значит, входной билет стоил 1000 долларов. Саша зачарованно смотрел, как билетер пересчитывает деньги.

– В чем дело? – спросила его Виктория.

– Билет в ночной клуб стоит тысячу долларов.

– Ну и цены в этом городе. Слава Богу, что мы идем бесплатно. Снимай пальто и не стой столбом. Это выглядит по-дурацки.

Скинув пальто, Саша отдал его Дмитрию, который совсем исчез под ворохом мехов.

Подошедший швейцар забрал у него одежду, получив большие чаевые. Компания направилась в зал, по виду напоминавший картинную галерею. Лазеры, установленные в полутемном помещении, под оглушительный грохот музыки чертили на лепном потолке жутковатые красно-зеленые узоры.

В зале было множество маленьких столиков, за которыми сидели парочки. Все курили и что-то пили. В дальнем конце зала, у бара, Саша заметил огромный аквариум с рыбами. Однако когда они подошли поближе, Саша понял, что это не рыбы. В аквариуме плавали голые девушки. Сидящие у барной стойки мужчины бросали в стекло свернутые в трубочку рублевые и долларовые купюры, которые, отскакивая, падали в желоб, опоясывающий аквариум. Время от времени один из полуголых барменов собирал деньги и складывал их в холщовый мешок под кассой.

– Ну, как тебе? – спросил Дмитрий Сашу.

– Невероятно, – ответил Саша по-английски, чтобы его поняла Виктория.

– Да, ради этого стоило приехать, – заметила она. – В Нью-Йорке такого не увидишь.

Дмитрий засмеялся.

– Я же говорил тебе, Саша, что в Москве многое изменялось. В «Двенадцати стульях» каждый найдет развлечение по вкусу.

Дмитрий заказал у бара шампанское «Кристаль», и официант последовал за ними с подносом, уставленным характерного вида бутылками. Обойдя аквариум, компания очутилась у дверей в огромный танцевальный зал. Открывшаяся взору картина поразила Сашу. За всю свою жизнь он не видел ничего подобного.

Похоже, что раньше здесь был театр или бальный зал. На огромной сцене сидел диск-жокей в окружении девушек, на которых были лишь трусики-стринги и сапоги на высоченных каблуках. Головы их украшали огромные русские кокошники, какими их представляют себе в Лас-Вегасе. Над ними, на лепном потолке девятнадцатого века, сплетались фигуры наяд и дриад. В центре бог Аполлон, прикрыв глаза и чуть улыбаясь, держал над головами танцующих золотую лиру.

Саша, в отличие от Аполлона, не мог закрыть глаз. Он с изумлением смотрел на толпу молодых людей на танцевальной площадке. Некоторые разоделись, как на показе модных коллекций, на других же не было почти ничего, кроме париков и кричащего макияжа. Рядом с танцполом, на возвышении, толпились крепко сложенные молодые люди в грубых ботинках, обтягивающих шортах и морских фуражках. Все танцевали как безумные. Звучала западная музыка, время от времени прерываемая речами политиков. Было странно слышать, как на грохот кавказских барабанов накладываются попеременно голос Мадонны, исполняющей «Земную девушку», и президента Путина. Мадонна пела: «Потому что мы живем…», а Путин подхватывал: «…в открытом обществе».

В конце зала в ярком свете прожекторов Саша увидел двенадцать золоченых стульев, обитых шелком – тех самых, которые дали название клубу.

Официант расставил принесенное шампанское на маленьких столиках у края танцевальной площадки.

– Прошу к столу! – прокричал Дмитрий, стараясь перекрыть шум.

Все расселись, и русские сразу же закурили. Дмитрий предложил сигарету Виктории. Взяв ее, она достала из сумочки черный с золотом мундштук. Саша удивленно поднял брови.

– А что такого? – пожала плечами Виктория. – Он был в сумочке вместе с зажигалкой. В Нью-Йорке уже не покуришь свободно.

Засмеявшись, Дмитрий дал ей прикурить.

Саша повернулся к сидевшей рядом Ларисе.

– А вы откуда знаете Дмитрия?

– Так кто же его не знает, – ответила она с очаровательной улыбкой. – Все, кто собирает Фаберже, пользуются его услугами. Моя мать и тетка купили у него кучу побрякушек.

Кокетливо тряхнув волосами, Лариса сощурила черные глаза и пристально посмотрела на Сашу:

– А вашей семье удалось вывезти за границу свои сказочные богатства?

Саша пожал плечами:

– Видите ли, на такой вопрос…

– О, я не хотела вас обидеть, – быстро проговорила она, стараясь сгладить бестактность. – Я только потому спросила, что сегодня вы сможете поправить дело.

Затянувшись сигаретой и выпустив струю дыма, Лариса переключила внимание на своего соседа. Саша взглянул на Викторию, которая веселилась от души, забыв про опасность их положения. Марина о чем-то беседовала с Дмитрием, который, заметив, что Саша смотрит по сторонам, весело спросил:

– Здорово, правда? Теперь незачем ехать в Европу или в Штаты. Разве там есть такое?

– Видимо, дела у вас идут неплохо, – улыбнулся Саша. – Ты меня извини, но входная плата здесь просто безумная.

– Вход здесь свободный, – сообщил Дмитрий.

– Но я сам видел, как ты платил, – запротестовал Саша.

Дмитрий расхохотался.

– Я платил не за вход, а за участие в лотерее. Вы читали «Двенадцать стульев»?

– Нет, я лично не читала ничего советского, – ответила Марина.

– Неудивительно, – отозвался Дмитрий. – В «Двенадцати стульях» действие происходит в Москве двадцатых годов. Бывшая дворянка, умирая, сообщает зятю, что после революции спрятала фамильные драгоценности в сиденье одного из стульев, стоявших в их столовой в Старгороде. Зять обещает найти стулья, которые были конфискованы и увезены в неизвестном направлении. Он отправляется на их поиски и попадает в самые невероятные ситуации.

– А какое отношение все это имеет к здешним стульям? – поинтересовался Саша.

– Сейчас объясню, – улыбнулся Дмитрий, переходя на английский, чтобы его поняла Виктория. – Я заплатил все эти деньги за наше участие в лотерее. Каждые десять минут диск-жокей будет называть один из гардеробных номерков, которые получили ее участники. А это все, кого вы видите за столиками. В два часа ночи двенадцать счастливчиков поднимутся на сцену и будут тянуть жребий. Потом каждый подойдет к доставшемуся ему стулу и распотрошит его обивку.

– Зачем? – спросила Виктория.

– Тот, кому повезет, найдет в своем стуле бриллианты на сто тысяч долларов.

– Вы шутите, – сказала Виктория.

– Нет, какие уж тут шутки, – с улыбкой ответил Дмитрий. – Я уже два раза выигрывал.

– Надеюсь, вашим гостям повезет не меньше, – с надеждой сказала Виктория. Глаза у нее заблестели.

– Я тоже на это надеюсь, – галантно сказал Дмитрий, целуя ей руку.

«И все это происходит в России», – подумал Саша, оглядывая зал. Это было не похоже на нью-йоркский «Палладий», куда он стал ходить в начале девяностых, а уж тем более на ночные клубы Ибицы или Лазурного берега Франции. Здесь люди развлекались так отчаянно и надрывно, словно делали это последний раз в жизни. А с другой стороны, всякое может случиться.

– Виктория, пойдем прогуляемся, – позвал он кузину.

– Уговорил, – отозвалась Виктория. – Дмитрий, спасибо за инструктаж. Если они назовут номер шестьсот пятьдесят семь, пожалуйста, найдите меня, а то сама я вряд ли пойму, что там происходит.

– Обещаю, – ответил он с улыбкой.

– Ну что, вперед? – спросила Виктория, беря Сашу под руку.

– Да-да, идите проветритесь, – сказала Марина, придвигаясь к Дмитрию. – А я постараюсь, чтобы Дмитрий пока не скучал.