Текст книги "Старец Паисий Святогорец: Свидетельства паломников"

Автор книги: Николаос Зурнатзоглу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)

Папазоглу Феодорос, Териопетра, область Пелла

В 1985 году мне приснился сон, что мы были в луна-парке с моими односельчанами—с Сократисом, Костасом и Вангелисом. Они поднялись на качели, и больше я их не видел. Мои же качели превратились в огромную лестницу, которая поднималась в небо. Там я увидел какого‑то молодого человека со светлыми волосами, в руках у него был жезл. Он сидел на краю пропасти и страховал меня, чтобы я не упал в бездну. Одновременно я увидел монаха, который быстро бежал. Он обнял меня, чтобы я не упал, похлопал три раза по спине и сказал, что он – монах Паисий. Еще он сказал: «Трое, которые были с тобой (Сократис, Костас, Вангелис), плохо лезли по лестнице и упали в бездну, но ты им об этом скажи». Он произнес это трижды. Через шесть месяцев я поехал на Афон с двумя священниками, и мы побывали в келлии старца Паисия. Когда подошла моя очередь брать благословение, он сказал мне: « Феодор, я тебя видел много раз!» – Я ответил: «Геронда, я тоже тебя видел». Старец продолжил: «Ты передал им то, о чем я тебе сказал шесть месяцев назад?» (Сократису, Костасу и Вангелису). « Да, – ответил я, – много раз».

Монах Никон, Новый скит, Святая Гора Афон

Один мой друг из Афин (К. Г.), преподаватель техникума, ехал на машине из Коринфа в Афины. Дорога была пустая, поэтому ехал на большой скорости. В какой‑то момент он отвлекся, и ему показалось, что перед ним поворот и надо повернуть. Это было так неожиданно, что он не успел осознанно среагировать, был в шоке. Он чуть было не повернул направо, где была огромная пропасть, скалы и море. «В тот момент, – рассказывает он, – в машине, на соседнем сиденье, появился какой‑то монах! Левой рукой он слегка похлопывал меня по плечу, а правой делал мне знак: прямо, не поворачивай! Я удержал руль, и машина пронеслась вперед». Проехав воображаемый поворот, он увидел, что чуть было не свернул в пропасть, где было море. Много лет спустя он приехал на Афон. Я встретился с ним случайно в Карее и послал его к старцу Паисию. Подойдя к келлии, он увидел старца и онемел. Он узнал в нем того монаха, который явился и спас его. Старец отвел его в сторону и сказал: «Ничего не говори. Мы побеседуем с тобой наедине».

Монах Максим, насельник Иверского монастыря, Святая Гора Афон

В типографии господина Павлоса Ианнулиса в Салониках я договорился о публикации одного труда и узнал о приснопамятном старце Паисии. Незадолго до того в типографии сдали в печать текст иеромонаха Христодула, насельника Святой Горы, с названием «Старец Паисий». Текст уже был отпечатан, и дело оставалось за обложкой. И тут печатный станок перестал работать. Несмотря на все усилия на протяжении почти трех дней, станок починить не удалось. Господину Павлосу пришла в голову мысль: «Давай‑ка посмотрим, что мы сейчас печатаем». Он с изумлением заметил, что допущена грубая типографская ошибка: на обложке была пропущена третья буква в слове «Паисий». Ошибку исправили, и станок тотчас заработал! Нечто похожее случилось и во время изготовления переплета книги в другой типографии: когда экземпляры книги были собраны в стопки для переплетных работ, некоторые из них упали на пол, причем это произошло дважды. И что же? Выяснилось, что в тех экземплярах, которые лежали на полу, были ошибки в нумерации страниц! Очевидно, старец Паисий невидимо следил за изготовлением книги и в нужный момент вмешивался в процесс.

Монах Нектарий, келлия Ватопедского монастыря, Святая Гора Афон

В 1979 году старец Паисий посетил монастырь Григориат. Беседуя, он сказал, чтобы монахи больше молились за усопших: они подлежат суду, а помочь им некому. Он рассказал, что знал одну старушку, которая впоследствии умерла. Ночью, когда старец молился за усопших, он услышал голос. Это была его знакомая старушка, которая просила о помощи: она жестоко мучилась, пребывая в нечистотах. Старец молился за нее до тех пор, пока не увидел ее совершенно чистой.

К. К., Салоники

В 1985–1986 годах мой шурин был болен – у него закупорились почти все артерии, питающие сердце. Врачи постоянно откладывали операцию. Шурин дошел до того, что не мог сделать и десяти шагов.

Я обратился за помощью к старцу Паисию, который тогда находился в монастыре в Суроти. «Геронда, – сказал я, – у моего шурина больное сердце. Мы хотим сделать операцию. Как вы считаете?» – «А сам он хочет, чтобы ему сделали операцию, или вы оказываете на него давление?» – «Да, хочет», – ответиля. Азатем обратился кжене: «Напиши записку с именем своего брата и отдай ее старцу, чтобы он помолился». Старец же возразил: «Не надо, я знаю его имя. Его зовут Георгиос, так ведь?» «Да», – ответиля. Перед тем как нам уйти, старец сказал мне: «Костас, через два дня ты мне будешь нужен, чтобы поехать в одно место».

Действительно, через два дня мне позвонили домой. Я поехал за старцем в Суроти. Увидев меня, он проговорилл: «Скажи жене, чтобы она пошла к врачу и спросила, что будет с ее братом. Больше ничего». На следующий день жена вместе с невесткой пошла в больницу. Отыскав врача, она спросила: «Доктор, что будет с моим братом?» – «Кто ваш брат?» – «Его зовут Г. Х.». Врач обернулся к секретарю: «Принесите мне его историю болезни». Просмотрев историю болезни, врач сказал: «Завтра утром, в семь, он должен быть в больнице». Утром мы пришли к семи, больного подготовили к наркозу, тут появилась секретарь врача и говорит: «Врач просит извинить его, он попал в аварию и не сможет сделать операцию сегодня. Операция переносится на завтра». Мы расстроились, но сказали: «Все клучшему». Днем мне позвонили из монастыря Суроти и попросили заехать за старцем. Я заехал за ним и отвез в Метаморфоси. Я сказал ему: «Геронда, шурина должны были оперировать сегодня, но операцию перенесли на завтра». «А, хорошо, что ты мне сказал», – ответил он.

На следующий день шурина отвезли в операционную. Врач сказал: «Это очень сложный случай. Нам придется наложить сразу два шунта, чтобы восстановить кровоток». Между тем накануне старец мне сказал: «Завтра в три ты мне будешь нужен. Приезжай за мной, мы поедем в Суроти». В час дня, до того как моего шурина вывезли из операционной, я уехал, в три мне нужно было быть в Метаморфоси. Старец ждал меня в монастырском саду. Взяв у него благословение, я сказал: «Геронда, он все еще в операционной». Старец похлопал меня по спине и сказал: «Поехали, дорогой К.! Ты ему не нужен. Его охраняют другие». Я не осмелился спросить, что он имеет в виду.

В реанимации шурин пролежал всего два дня – восстановление его шло очень хорошо. Его перевели в палату, и мы его навестили. Он встречал нас улыбкой: «Я вам кое‑что расскажу. Это очень важно». И стал рассказывать: «В реанимации, где были и другие больные, я никого не видел. Когда я смотрел направо, видел белое облако, окружавшее прекраснейшего юношу, лицо которого так ярко светилось, что невозможно было на него смотреть. На нем была одежда, которую носят диаконы, с поясом и белыми крестами. Слева я видел другого юношу в такой же одежде. Все время, пока я находился в реанимации, они были рядом со мной».

Оперировавший его врач сказал, что случай сложный, но ему наложили четыре шунта вместо двух, которые планировали, потому что во время операции не было осложнений. Врач этот, господин Спиру, только–только приехал из Америки. С тех пор у моего шурина не было никаких проблем. Увидевшись в следующий раз со старцем, я спросил его: «Геронда, скажи нам теперь, кого ты послал туда, в больницу?» – «К., давай забудем об этом, – ответил он, – и не будем об этом говорить. Все уже в прошлом. И никому об этом не рассказывай».

У моего близкого друга обнаружили рак толстой кишки. Его отвезли в больницу, и врачи приняли решение прооперировать его. В день операции его шурин находился в операционной. После операции он сказал своей сестре: «Мне очень жаль, но мы потеряем твоего мужа. Будь готова. Это вопрос дней. У него последняя стадия рака».

На следующее день я встал рано утром, взял машину и поехал на Афон к старцу. «Отчего ты приехал в такую рань ?» – спросил он.« Геронда, у нас серьезная проблема. У моего родственника рак, ему сделали операцию». – «Хорошо, напиши его имя на бумажке и оставь мне». Я написал имя и уехал. Дома я сокрушенно сказал: « Ох, жена, я не все сказал сегодня старцу, не дал ему понять всю серьезность ситуации. Завтра утром снова поеду». – «Поезжай, конечно!» Рано утром я снова отправился на Афон. Пришел к старцу. «Разве ты вчера не был здесь?» – удивился он. «Был, Геронда, но я не все сказал. Это серьезный случай.« Ну давай говори». – «Врачи дали ему срок в несколько дней и сказали, что у него нет шансов. У него худшая форма рака». – «A–а, ты хорошо сделал, что сказал мне об этом. Я помолюсь, чтобы изменился ход болезни, но он сам должен будет помочь». Старец имел в виду, что он должен будет исповедаться, чего прежде он никогда не делал, и причаститься. Так все и произошло. С тех пор у шурина не было никаких проблем со здоровьем, никаких жалоб. Врачи, проводя обследование, ничего у него не находят. С тех пор прошло тринадцать лет, он здоров и много работает. С ним все хорошо.

В 1993 годуя посетил Афон и пришел к старцу. Мы поговорили, и я собрался уходить: «Не хочу тебя утомлять, Геронда». – «Давай садись, поговорим, – предложил он. – Сегодня никого нет. На корабле вас было всего десять человек, и сюда больше никто не придет». Действительно, на корабле нас было всего десять человек, и никто больше не пришел к старцу!

Как‑то старец поехал в монастырь в Метаморфоси, беседовал там с людьми. У одного священника в кармане был диктофон, и он записывал слова старца. Закончив беседу, старец сказал ему: «Отец, вынь‑ка свою коробку, посмотрим, что она записала! » Священник, бедный, растерялся. Покраснев, он вынул диктофон и включил его. Однако на кассете не было абсолютно ничего.

В другой раз, когда я был у старца в каливе на Афоне, к нему пришли пять или шесть преподавателей. Старец их поприветствовал, назвав всех по имени. Один попросил: «Геронда, скажи благое слово». – «Я не говорю ни для телевизора, ни для газет. Если вы хотите услышать благое слово, ты и ты, – сказал он, обращаясь к двоим из стоявших рядом, – выньте коробочки (диктофоны), которые у вас в рубашках, дайте их мне, а потом поговорим!» Несмотря на то что была зима и они были в пальто, старец увидел диктофоны, спрятанные в карманах. Пришлось отдать их.

Тсетос Христос, майор авиации в отставке, Терми под Салониками

Я родом их Хильомоди Коринфской области, отставной военный, по званию майор авиации. По разным стечениям обстоятельств мне пришлось работать и таксистом в Афинах. За свою жизнь я много раз общался со старцем Паисием.

В 1975 году мы встретились со старцем Паисием всей семьей в монастыре в Суроти.

Мы были в архондарике – всего собралось человек пятнадцать – и говорили о том, сколько времени уделяем нашим духовным обязанностям. Среди нас были две студентки, которые спросили старца: «Где нам взять время, Геронда, на духовную жизнь, когда мы должны заниматься? Как мы сможем успешно учиться, если не будем заниматься?»

Старец спросил одну из них: «Сколько часов в день ты занимаешься?» – «Иногда и двадцать четыре часа в сутки». – «Ты когда‑нибудь читала Священное Писание?» – «Нет». – «Ты когда-нибудь молилась?» – «Нет». – «Ну так как же ты хочешь быть успевающей? Если ты будешь читать полчаса Священное Писание и полчаса в день будешь молиться, ты будешь лучше воспринимать и выучивать свои предметы. Ты будешь успешно учиться».

Старец придавал большое значение чтению Священного Писания, молитве и вообще изучению святоотеческой литературы.

Как‑то я в военной форме пришел к нему в келлию Честного Креста. Мы просидели вместе всю вторую половину дня и проговорили на разные темы. Проявив неделикатность, я хотел остаться у него в келлии. Однако, когда наступил закат, он сказал: «Брат Христос, ты останешься здесь?» – $1Если на это будет благословение». – «На это благословения нет, но что поделаешь?» Услышав эти слова, я расстроился и хотел уйти. «Нет, ты не уйдешь, – сказал он мне. – Все монастыри уже закрыты в этот час». Он принес еды на цинковой тарелке, и мы съели помидор, несколько маслин и кусок черствого хлеба. Он налил немного оливкового масла плохого качества, но для меня оно было слаще меда – я был рядом со старцем. Вся эта трапеза стала великим благословением. Я думал, что мы будем вместе молиться, но старец, прочтя мои помыслы, сказал: «Иди отдыхай и будь осторожен, чтобы тебя не съели шакалы». – «Геронда, как меня могут съесть шакалы? Да они испугаются меня». Но я не понял, как выяснилось позднее, что он говорил не о лесных шакалах. Я взял у него благословение, поклонился, мы попрощались, и я пошел спать. Встав рано утром, я вышел и сел в архондарике под открытым небом, ожидая старца. Когда он показался, я увидел, что он растрепан, подрясник порван, усы торчат вверх, борода помята. Глаза у него были красные. Я подумал, что старец утомился от бдения. Он встал в дверях и начал рассказывать о борьбе, которая у него была всю ночь, о войне с каким-то тангалашкой. Я не понял слова «тангалашка», и он мне объяснил: «Это маленький бесенок, ничего серьезного. Я его схватил, наподдал ему, и он понял. Но ты не бойся. С нами Христос». Я слушал его, и у меня мурашки бегали по коже. И сейчас, когда об этом рассказываю, снова содрогаюсь, потому что это было что‑то страшное.

Отец Поликарп Мандзароглу рассказал мне следующее.

«Старец Паисий около 1972 года в Неделю о слепорожденном почувствовал сильное утомление, когда молился. На секунду ему пришла мысль, что если бы он мог съесть немного рыбы, то стало бы лучше. Поскольку у него были постоянные боли в кишечнике, ему пришлось ненадолго выйти на улицу. Возвращаясь, он увидел, как большая птица, похожая на орла, стремительно летит на него. Он нагнулся, чтобы она не задела его, и быстро зашел в келлию. Однако вскоре из-за своих болей ему снова пришлось выйти наружу. Он заметил, что в том месте, куда перед этим села птица, трепыхалась рыба! В умилении он перекрестился, поблагодарил Бога за дивный Его Промысл и, насыщенный Его Божественной любовью, говорил сам с собой: «Разве мне может хотеться теперь есть!»

Старец находился в абсолютном послушании у своего духовникаа. Он выполнял всё, что ему говорил отец Тихон. Однажды я хотел сделать ему небольшой подарок, но он ни в какую его не принимал. Когда я спросил, почему он отказывается, старец сказал: «У меня благословение от моего старца не принимать никаких подарков, не принимать ничего. Чтобы у меня ничего не было в кармане. Чтобы никогда не было денег. О нас здесь печется Пресвятая Богородица. У нас нет нужды. У вас там, в миру, больше нужд. Есть вдовы, бедные, старики, которым вы должны помогать. А я, поскольку мне деньги не нужны, должен их буду кому‑то отдавать. Если мне приносят вещи и я их принимаю, то мне приходится быть носильщиком. Но и другим отцам здесь эти вещи не нужны. Выбрасывать их, что ли? Это грех». У него тоже было повеление от старца как можно реже принимать у себя в келлии кого‑либо, кроме двух–трех иеромонахов, чтобы они служили Божественную литургию в прилегающей к его келлии церквушке.

Как‑то раз, когда мы жили в Триади, к нам в гости приехала пара из Лариссы вместе с дочкой. Девочка проговорила мне что‑то, и я понял, что с ней не все в порядке. Ее отец сказал мне: «Господин Христос, мне нужно, чтобы ты мне помог. Поехали на Афон, если это возможно, прямо сейчас». Я ответил: «Сейчас мы не можем. Нужно дождаться утра». Но он настаивал: «Поехали сейчас, я оплачу расходы». Девочка была бесноватой, и родители хотели, чтобы она исцелилась, но, к скольким врачам они ни ходили и ни водили ее, те ничего не могли сделать. Они решили, что, может быть, старец поможет ей. Я спросил их: «Может быть, вы сами виноваты в состоянии ребенка?» Ее мать призналась: «Да, у нас есть связь с одной языческой группой, по вечерам мы выходим в одиннадцать часов на улицу и совершаем обряды с черепами…» – «Другими словами, сатанизм. Ну вот вам и результат». В конце концов, как я узнал об этом позднее, отец девочки поехал к старцу, и тот сказал ему (хотя никогда его прежде не видел): «Георгий, иди сюда. Не бойся. У твоей девочки ничего нет. Она выздоровеет, но только в том случае, если вы уйдете оттуда, где вы есть. Отойдите от этого. Подавайте милостыню, кайтесь, исповедуйтесь». Действительно, как я узнал, девочка исцелилась, когда ее родители сделали все, что им велел старец. Это произошло, как мне кажется, в 1986 году.

Как‑то у меня была очень серьезная личная проблема, и я много раз ездил к старцу. Однажды почти в слезах я ему сказал: «Геронда, что будет?» – «Мойхороший, всебудетхорошо». Я подумал, что он говорит мне это просто так, чтобы меня подбодрить. Мы побеседовали, и он сказал мне слова утешения, а также объяснил, как себя вести. Мне пришло время уходить. «Пресвятая Богородица и Христос с тобою», – сказал старец. «Ты мне ничего не дашь?» – спросил я. «Что ты еще хочешь, мой хороший? Богородица и Христос с тобою. Что ты еще хочешь?» Он зашел в келлию и вынес мне икону святой Мавры: «Возьми ее. Святая Мавра все тебе исправит». Прошло совсем немного времени, и все исправилось, как и сказал старец.

Старец всегда спрашивал меня о моих детях – Нектарии и Панайотисе, которые в то время жили в Афинах. Особенно о Нектарии, у которой была личная проблема. Старец говорил: «Я молюсь». И действительно ситуация исправилась.

Для меня старец Паисий был святым. Все, что он говорил, было правильным, потому что исходило от Духа Святого. И даже в его шутках была благодать Божия.

Монах Теологос, монастырь Каракал, Святая Гора Афон

Я хотел бы сказать с великой радостью несколько слов о покойном святом Паисии, который во многом помог и мне через разные чудесные события. Этот рассказ о моих отношениях в 1979-1991 годах с отцом Паисием я бы назвал «Призвание к монашеству – благословение Божией благодати».

В марте 1979 года, учась в аспирантуре за границей, под воздействием Божией благодати я понял, что должен совершить паломничество на Святую Гору Афон (у меня никогда не было такого опыта). Я тотчас же отправился на Афон, где честнейшие отцы послали меня к старцу Паисию «посоветоваться, – как они сказали, – с ректором Афона», который жил тогда в келлии Честного Креста, относившейся к монастырю Ставроникита. Я так и поступил.

Я посетил благодатного старца, который с отеческой любовью по своему пророческому дару посоветовал мне: «Когда закончишь учебу и получишь диплом, приезжай на Афон и оставайся на два месяца посмотреть, понравится ли тебе». Потом он по–дружески похлопал меня по спине, и на этом закончилась таинственное, неведомое мне доселе общение со святым старцем.

Той весной я жил как в райском сне, узнав удивительный, неведомый Афон, сокровищницу неба на земле. Незабываемые дни… Слова отца Паисия испугали меня, но не ранили. Они таили в себе надежду на горячо искомое мною исцеление от язвенных моих страстей, с которыми я смог бы теперь бороться с надеждой и уверенностью, дабы войти в Царство Небесное с этой земли, Святой Горы. Так и произошло. Постоянно, естественным образом, переживая в миру подлинное отвращение к чувственному наслаждению, к желанию греха и к своей собственной воле, влекомый действием Божией благодати, я откинул страх отказа от земных наслаждений и от материальной уверенности.

В 1986 году я спросил старца: «Геронда, становиться мне монахом?» – «Да, становись, чтобы успокоиться».

Следующее удивительное действие отца Паисия по отношению ко мне было таким. Летом 1987 года, он по своей прозорливости ответил мне на вопрос, прежде чем я его задал! Он сказал мне: «Возьми годовой отпуск на работе, приезжай сюда, и будешь здесь заниматься научным исследованием, связанным с тем, что тебя интересует». Действительно, я чудесным образом взял отпуск и использовал его, как мне посоветовал старец, по молитвам Пресвятой Богородицы. Тогда я удостоился немного постичь берег океана мудрости Господа нашего…

В 1988 году я действительно приехал и остался на два месяца на Афоне, как мне сказал старец. Моя радость стала неописуемой: я почувствовал (истолковал это позднее, уже будучи монахом), что в монашеской жизни и через практику Православия сужается инстинктивный элемент, который может привлечь грех, в то же время увеличивается Божественный элемент.

В 1990 году я оставил мир, уверенный в том, что жизнь в монашестве ведет в том числе и к познанию мира, ибо через наше обожение мы переживаем действие нетварной энергии, которая царствует в природе и в природном мире. Эта нетварная энергия есть Фаворский свет Преображения Господня.

В монастыре я обрел великую радость и утешение, которые продолжаются и по сей день по молитвам Пресвятой Богородицы, пока я продолжаю здесь подвизаться. И все это, несмотря на сжимающие нас «тесные врата». Эта теснота (имею в виду жизнь в одном и том же месте, в одном и том же монастыре) постепенно отступает, приходит благодать Божия и наполняет нас небесной радостью, небесным покоем, которые являются свойствами Святого Духа.

Запас советов и наставлений старца Паисия, который я и пополнял во время моих посещений его в 1979–1991 годах, наполнял меня радостью о неведомом и безграничном богатстве мудрости и небесных благ Божией благодати и о блаженной и мирной жизни, которой наслаждаются усердные христиане и монахи.

Я видел, что каждый посетитель отца Паисия изменялся сердцем и одновременно наполнялся трепетом от неожиданного открытия своих проблем чудесным, Божественым образом, а также от ответов, которые давал этот благодатный старец. Человек приобретал уверенность и убежденность в том, что ответы и действия старца были от Духа Святого.

Старец Паисий почил во вторник, в канун дня памяти первоверховных апостолов Петра и Павла, 29 июня 1994 года (по старому стилю). В этот день празднуется престольный праздник в нашем монастыре Каракал, игумена которого (а также и сам монастырь) особо любил старец Паисий.