Текст книги "Грязь"

Автор книги: Никколо Амманити

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

68. КРИСТИАН КАРУЧЧИ

Кристиан и Рыбий Скелет лежали рядом на медвежьей шкуре, расстеленной на огромной дубовой кровати, смеялись и не могли остановиться.

Что же там такое было, в этом растворителе?

Что бы там ни было, оно действовало. Черт побери, действовало.

Котельная исчезла, и они находились на празднестве викингов, устроенном по всем правилам.

С больших темных деревянных балок свисали огромные цепи, на которых держались связки факелов. Грубый камин с мраморными подставками для дров дополнял освещение. Олень с огромными рогами подрумянивался на вертеле. На стене висела доска. На ней было написано готическими буквами: «С Новым 836 годом н. э. Желаем всем счастья».

Викинги лопали, сидя на лавках за столом. Ели они как свиньи. Хватали прямо руками жареных цыплят и отправляли их в рот целиком, и орали, и чокались, расплескивая из бутылок пиво «Перони», и громко рыгали. Говорили они на незнакомом языке, огромные и страшные, с длинными грязными волосами, заплетенными в косы и перевязанными полосками кожи. На головах – шлемы с рогами или крыльями сокола. На мускулистые тела надеты шубы. На ногах – сандалии, такие, что носят на Капри. Пара человек повоспитаннее пользовалась для резки сыра мечами, а один попросту наворачивал на свой клинок то, что выглядело как лингвине [7]7
  Макароны средней длины, квадратные в сечении.


[Закрыть]… Девушки, прислуживавшие за столом, были прехорошенькие. С длинными светлыми волосами. Шведскими скулами. В мини-юбках из шерсти ламы. Кофты с лифчиками без бретелек, из которых выглядывали огромные груди.

«Черт, торкает эта штука!» – повторяли они по очереди.

«Черт! как настоящее! Видел, какая классная…» – говорил Кристиан.

«Кри, ты не поверишь! Это Обеликс во главе стола! Смотри!» – заорал Рыбий Скелет, вцепившись в приятеля.

«Чего ты фигню несешь? Это викинги, а викинги никакого отношения не имеют к Обеликсу. Обеликс – это галл».

«Ну ты убогий. По-твоему, Астерикс и Обеликс никогда не бывали у викингов?»

«Нет. Никогда».

«Знаешь, в чем твоя проблема? Ты тупой и самоуверенный. Ты что, не читал Астерикса в Америке? С кем, по-твоему, Астерикс отправился в Америку? С викингами».

69. АНСЕЛЬМ ФРАСКА

Ансельм Фраска был счастлив.

Ему казалось, что вернулась молодость. Война.

Когда он сражался с альпийскими стрелками. Он тогда не боялся гранат. А теперь, стоя одной ногой в могиле, тем более.

Он видел, как ракеты пролетали мимо и взрывались перед домом. Эти ублюдки, там, на балконе, хорошо подготовились. Огневая мощь вполне приличная. Но старик-то знал: для того, чтобы выиграть битву, недостаточно снарядов, нужны герои.

Рядом с ним упала петарда. Он схватил ее в тот момент, когда фитиль уже догорал, и швырнул вниз.

«Дедушка, ты супер!» – восхищенно сказал Микеле.

«Спасибо, внучек!» – ответил он, преисполнившись гордости, и вышел из укрытия. Прямо под прицел вражеских снайперов.

Спрятавшийся под столом господин Тродини кричал: «Дед Ансельм, не дури! Вернись обратно!»

Но дед не слышал.

У него был свой туз в рукаве.

Он побежал в свою комнату. Нагнулся с треском во всех суставах и достал из-под кровати старый военный карабин. Запыхавшись, открыл шкаф и вытащил патроны. Зарядил оружие.

И с криком «Савойя!» снова бросился на террасу.

70. ГАЭТАНО КОЦЦАМАРА

На террасе Гаэтано Коццамара пробирался сквозь дым в поисках Чертова Мастифа.

Он должен был остановить его. Помешать ему сбросить вниз телевизор.

Но Гаэтано ничего не видел. Различал лишь какую-то темную фигуру в дыму. Флаги клуба «Нола».

Эти психи были ультра. Банда хулиганов, возглавляемая Мастифом. Вечно устраивали потасовки на поле. Дрались с судьями.

Теперь они устроили на террасе базу для обстрела дома напротив. Он разглядел пятерых или шестерых, они с разбегу швырялись чем-то вроде бомб, бомбы взрывались внизу среди машин, на крыше и балконах соседнего дома.

Наконец среди облаков цветного дыма он увидел монструозную фигуру Мастифа. Тот влез на ограду и держал над головой огромный телевизор. Он выглядел как Мачисте [8]8
  Культовый герой ряда итальянских приключенческих фильмов, изначально – карфагенский раб.


[Закрыть]в копях царя Соломона.

Гаэтано подбежал к нему, забрался на карниз, хоть у него и кружилась голова, и схватил его за ногу.

Чудовище обернулось и злобно рявкнуло: «Чего надо?»

«Мастиф, я – Коццамара. Коццамара Гаэтано. Защитник. Заклинаю, умоляю, не бросай телевизор вни…»

Восемь!

71. АНСЕЛЬМ ФРАСКА

Ансельм Фраска, в огромных очках, выстрелил в скотину, которая собиралась сбросить вниз телевизор.

Семь!

72. ГАЭТАНО КОЦЦАМАРА

Пуля вошла ему в шею и вышла через затылок.

Что случилось? – подумал Гаэтано.

Это было похоже на пчелиный укус. Только в три миллиона раз болезненнее. Он поднес руку туда, где стало больно, и обнаружил, что там дыра. Дыра, в которую можно вставить пол указательного пальца. Он посмотрел на свою ладонь. Красная от крови.

У него подогнулись ноги.

Чтобы не упасть, он еще крепче впился в ляжку Мастифа и спросил лишь: «Что со мной сделали, Мастиф?»

Тот, казалось, оцепенел. С телевизором над головой. Гаэтано не мог видеть ни его глаз, ни его лица.

Все плыло.

Он услышал только далекий голос:

«Эти уроды выстрелили в тебя. Попали в голову…»

Хватка на ляжке Мастифа ослабла, и Гаэтано почувствовал, как это затягивает вниз, в бездну. Он видел свои руки, соскальзывающие по джинсам Мастифа.

Он пытался сомкнуть пальцы, но те сделались ватными.

«Я падаю. Помоги мне!» – пробормотал он.

Наверное, он говорил слишком тихо, потому что этот дефективный по-прежнему стоял неподвижно, держа проклятый телевизор. Потом наконец Мастиф швырнул телевизор вниз и протянул руку, чтобы ухватить Гаэтано.

Тот протянул руку тоже.

Слишком поздно.

Кончики их пальцев соприкоснулись на мгновение.

Гаэтано понял, что это конец, что ему больше нечего беспокоиться о потерявшихся ребятах, о графине, о Котиконе Анджеле, о женщинах и своем будущем.

Шесть!

73. ТЬЕРРИ МАРШАН

Тьерри Маршан сидел с закрытыми глазами. Он ждал, когда пройдет опьянение и он сможет подняться на ноги.

«Сони Блэк Тринитрон» с 58-ю каналами упал прямо на него.

Размозжил голову и убил наповал.

Ему не было больно.

Сразу вслед за этим в нелепую смесь французской плоти с японской техникой приземлилось безжизненное тело Гаэтано Коццамары.

74. АНСЕЛЬМ ФРАСКА

«Проклятые стариковские глаза!» – пробормотал себе под нос Ансельм Фраска.

Он поразил кого-то, и тот свалился вниз.

Неплохо!

Но ему не удалось попасть в ту скотину, в которую он целил. Чуть-чуть.

Он быстро перезарядил карабин. Он не хотел, чтобы зверь снова забрался в свою нору.

Прицелился и снова выстрелил.

Ружье разорвалось в его руках.

75. МИКЕЛЕ ТРОДИНИ

Микеле Тродини услышал взрыв прямо у себя за спиной, а дедушка завопил как резаный.

Микеле обернулся и увидел, что он скачет по балкону, как лягушка, которую током дернуло. Подпрыгивает, точно двадцатилетний. Как минимум метра на полтора.

Потом он заметил, что у деда кое-чего не было. Не было одной кисти. Рука оканчивалась запястьем. Ни ладони, ни пальцев. Их не было совсем.

Отец был слишком занят последними фейерверками, чтобы заметить, что творится вокруг. Лицо его было в копоти, рубашка разорвана, глаза безумные.

«Папа! Папа!» – позвал Микеле и потянул его за руку.

«Чего тебе? Разве не видишь, что победа уже почти у нас в руках. Почему не запускаешь ракеты…»

«Папа! Дедушка…» – сказал Микеле сквозь слезы.

«Ну что ещ…»

Господин Тродини закрыл рот руками. Дедушка упал на пол, зажимая обрубок другой рукой.

«Дед Ансельм!» – позвал господин Тродини.

«Ее больше нет. Ее больше нет. Такое в бою часто случается!» – прохрипел старик с искаженным от боли лицом.

«Как так часто случается! Дед…»

«Не беспокойтесь обо мне. Я одного прикончил. Вы продолжайте. Мы почти прорвались…»

«Учись, Микеле! Твой дед – герой. Надо немедленно отвезти его в больницу. Давай найдем руку. Можно пришить…»

Папа и сын отправились на поиски руки, оставив деда страдать в одиночестве. Неприятельский огонь был силен как никогда.

Ее не было.

Этой проклятой руки не было. Они везде посмотрели. В геранях. В розах. В маленьком цементном бассейне с рыбками.

Ничего. Руки не было.

Потом Микеле наконец увидел ее. «Вот она, вот она, папа! Она там!» Она упала вниз. На парковку. На капот универсала «форд-эскорт».

«Сбегай, Микеле. Подбери ее!» Микеле не пришлось просить дважды.

Пять!

76. КРИСТИАН КАРУЧЧИ

После совместного вторжения в мир викингов Кристиан и Рыбий Скелет пошли разными психоделическими путями. Скелету казалось, что он – «Дайтан-3», японский робот. Он чувствовал, что кости у него хромованадиевые, кулаки – титановые, и он готов к битве с чужаками, пришедшими бог весть откуда.

Кристиан же постоянно доставал и клал обратно в воображаемую кобуру свой серебряный кольт. Он ощущал себя великолепно, одетый как Баунти Киллер [9]9
  Известный ямайский исполнитель песен в стиле регги.


[Закрыть]. В сапоги, покрытые пылью Сьерра Невады, плащ и шляпу, надвинутую на глаза.

«Послушай, не пойти ли нам куда-нибудь? Я больше не могу здесь находиться… Я устал ждать черную смерть. Я себя чувствую достаточно активным. Хочу пойти в социальный центр и раздолбать его на хрен» – произнес Рыбий Скелет металлическим голосом.

«Что за черная смерть?»

«Забей. Времени сколько?»

«Да, не знаю… почти полночь, наверное. Ты уверен, что хочешь куда-то идти? В этом салуне не так уж плохо».

«Нет. Пойдем», – сказал Рыбий Скелет, двигаясь, как будто он механический.

«Ладно. Пошли. Только нам предстоит нелегкое испытание. Если пройдем через кухню – свободны как ветер. Если мать меня засечет в таком виде, пошлет на перевоспитание к дону Пикки [10]10
  Итальянский священник, получивший известность благодаря своей борьбе с наркотиками.


[Закрыть]. В общем, надо сосредоточиться. Надо, чтоб мы выглядели нормально. Спокойно, как нормальные люди. Пойдем по очереди. Если пойдем вдвоем, заржем, и она все просечет».

«Ладно».

«Тогда иди первым. Погоди, послушай. Откроешь дверь, помашешь всем рукой, и не говори ничего, а то все завалишь. Хотя нет, это будет еще подозрительней. Значит, так. Ты должен сказать: „С Новым годом и всего наилучшего!“ Так будет нормально. Потом пойдешь к двери как ни в чем не бывало, спокойно, выйдешь и подождешь меня. Ясно?»

«Ясно».

«Сможешь?»

«Смогу».

«Ладно. Тогда иди. Я за тобой».

«Ну, я пойду?» – спросил Рыбий Скелет немного нерешительно.

«Иди. Ты сможешь».

Рыбий Скелет механическими движениями надел на себя бронированные вольфрамовые одежды – то есть свою собственную кожаную куртку – и вскинул на плечи рюкзак.

Четыре!

77. ДЖУЛИЯ ДЖОВАННИНИ

Гости разбежались, как мыши с чердака. Все прошмыгнули, один за другим, в кабинет, оттуда в коридор, а потом наружу, на лестничную площадку.

«Мамочка, я молодцом держалась, ты видела? Твоя малышка держалась молодцом… Я их выгнала…» – сказала тогда вслух Джулия. Она знала, что матери тут нет. Я еще не настолько чокнутая.Она знала, что милаямамочка в отпуске в Овиндоли. Но что, разве плохо делать вид, будто она тоже тут, рядом со своей любимой дочкой, отмечает этот прекрасный Новый год?

Как было бы здорово!

Превратили квартиру в свинарник.

Потом она сообразила, что полночь еще не наступила.

Нужно сначала выпить.

Выпить за новую Джулию. За женщину, которая умеет себя поставить. За женщину, которая никому не позволит сесть себе на шею.

Она увидела, что эта плоскогрудая, там, под диваном, приходит в себя. Еле-еле шевелится и что-то мычит. Хнычет вполголоса. Под носом – лужа крови.

Джулия подошла. Несколько мгновений глядела на девицу. Уперла в поясницу руки и пнула ее, не слишком сильно, в бок.

«Эй! Эй! Давай! Проваливай!»

Та подняла голову. Открыла глаза и сблевала.

Все съеденное. Спагетти с мидиями, лосось. Вот они на паркете, который она начистила пару дней назад.

«Посмотри, что ты наделала, идиотка! Мой паркет! А теперь убирай!»

Дебора принялась убирать руками то, что она вытошнила, пытаясь собрать в кучку, и плакала.

«Оставь! Ничего не умеешь. Я сама… Убирайся!» – сказала ей Джулия. И по ее голосу чувствовалось, что она устала и опустошена.

Плоскогрудая поднялась и, держа рукой разбитый нос, рыдая, направилась в коридор. Входная дверь хлопнула. Джулия взяла бутылку шампанского и бокал, из тех, что уцелели. Уселась перед телевизором.

В полной готовности. В полночь она выпьет за новую жизнь.

Три!

78. ДАВИДЕ РАЦЦИНИ

Где он? Что с ним? Должно быть, он умер. В носу стоял запах серы вперемешку с запахом крови и котлет. В ушах – взрывы и крики.

Я попал в ад.

Он ничего не помнил. Воспоминания доходили до того момента, когда он решил уйти, и обрывались.

Я встал, сказал, что мне надо идти к маме, и…

Черная дыра.

Ныли все кости, и поэтому он не шевелился. Не открывал глаз. Еле дышал. Он чувствовал себя совершенно обессиленным. Член болел, будто за него долго тянули, пытаясь оторвать.

Ему было холодно, и он стучал зубами.

Давиде понял, что он голый и мокрый. Весь в чем-то вязком и липком, и это «что-то» засыхает в волосах.

А в аду не жарко…

Он попробовал приподнять голову. Немного. Просто чтобы проверить, слушается ли его шея. Шея слушалась. Пальцы сгибались.

Может, он еще жив.

Но где он оказался?

Давиде открыл глаза.

Полутемная комната. Вспышки далеких фейерверков освещали ее иногда красным и синим. В комнате явно случился взрыв. Картины на полу. Окна разбиты. Кругом куски штукатурки.

Он узнал ее.

Это гостиная той ненормальной.

Он ощущал что-то тяжелое у себя на животе. Протянул руку, и оно скатилось на пол рядом с ним.

Он приподнялся на локтях.

И увидел Роберту Пальмьери, то есть куски Роберты Пальмьери. Оторванные ноги в разных частях комнаты. Внутренности на персидском ковре. И дымящееся тело рядом с ним.

Даже Рита Леви-Монтальчини [11]11
  Итало-американская исследовательница, изучавшая процессы роста клеток. Нобелевская премия по физиологии и медицине (1986).


[Закрыть], страшный доктор Суботник [12]12
  Сумасшедший пластический хирург, герой романа Амманити «Жабры».


[Закрыть]и травматологический центр «Латина», вместе взятые, не смогли бы ее собрать.

Он с криком вскочил. Заорал, носясь по комнате. И тогда понял. Все понял.

Это он. Он устроил эту бойню. Он сам. Он ее убил и расчленил.

Это не мог быть никто другой. Он безумный убийца-психопат. Он вытеснил из памяти свой ужасный поступок.

С криком «Я ее убил! Я ее убил! Я должен умереть!» он, в чем мать родила, стремглав бросился в окно.

Окно второго этажа. Невысоко.

79. ЭНЦО ДИ ДЖИРОЛАМО

Он видел Амбру и девочек из «Это не РАИ [13]13
  Итальянская телепрограмма. РАИ – итальянская теле– и радиовещательная корпорация.


[Закрыть]». Он перед собой, на экране телевизора. Далеко и при этом очень близко.

Ему казалось, что он прямо посреди этой шумной молодежи.

Хорошо бы оказаться там.

Энцо ди Джироламо едва пошевелился, как его пронзила такая боль, что перед глазами поплыли синие круги.

О черт, я умираю…

Кровь безостановочно лилась из раны, и он чувствовал, что у него мокрые трусы, носки и в мокасинах хлюпает.

Он видел сидящую перед телевизором Джулию. Та словно оцепенела. Не двигалась. В руке – бутылка шампанского. Глаза ее смотрели на экран; что там делается, она не замечала.

Энцо не мог расслышать хорошенько, что говорила Амбра. Звуки доходили к нему волнами, как прилив. Он попытался сосредоточиться, но глаза закрывались. Веки были тяжелые, как сломанные жалюзи.

Что говорит Амбра?

Три минуты до полуночи.

Всего три минуты. Всего три.

Со следующего года, клянусь, больше никаких неприятностей. Хочу жить один. По-холостяцки. Хочу переписать отчет, я могу его улучшить…

На экране огромный негр пытался побить рекорд по взрыву пакетов с горячей водой.

Он дул в них. Один за другим. Энцо тоже хотелось попробовать.

Он кашлянул, и дикая боль вспыхнула внутри невыносимым огнем. Настолько невыносимым, что он казался нереальным. Невозможным.

Кровь пошла горлом.

Амбра танцевала. Развязнее, чем обычно. Вокруг негра, продолжавшего взрывать пакеты с водой. И пела: «Клянусь я любить, любить тебя вечно, если ты разлюбишь, я в ад пойду, конечно».

Энцо закрыл глаза.

Белое, и все.

80. РЫБИЙ СКЕЛЕТ

Рыбий Скелет полностью сосредоточился на трудном проходе, ждущем его. Комната закачалась сильнее, чем крейсер в бурном море, но он не обратил внимания.

Мне надо помахать рукой. Сказать: Всем привет! С Новым годом и всего наилучшего. Потом я иду к двери и выхожу. Просто. Просто как нечего делать.

Он закрыл глаза, чтобы его не качало. Глубоко вдохнул. Положил ладонь на ручку кухонной двери. Спокойно.

Ты в полном порядке. Просто надо поздороваться.

Он постарался встать прямо и держать осанку. Сжал ручку.

Он точно знал, что должен делать. Знал, что в состоянии, если соберется, загнать этот галлюциноген, заполнивший его сознание, словно рой обезумевших пчел, в дальний угол мозга, ненадолго, но достаточно, чтобы выдержать этот долбаный экзамен у дерьмовых консьержей.

Нажал на дверную ручку.

Открылась щель, ведущая в яркий свет кухни, к телевизору, включенному на полную громкость, к смеху и болтовне.

Прекрасно. Замечательно. Все в порядке.

Он распахнул дверь настежь, закрыл глаза и пробормотал: «Всем привет! С Новым годом и всего наилучшего!»

Открыл глаза, медленно, и прогнал галлюцинации, крутившиеся перед глазами.

Увиденное заставило его пошатнуться.

Он открыл рот.

Ему показалось, что ноги подломились, как куски гипса от удара молотком. Сердце внутри сжалось, и пришлось ухватиться за дверь, чтобы не упасть.

Перед ним…

…стояла сотня полицейских.

В черной форме лос-анджелесской полиции. Дубинки. Руки на рукоятках пистолетов. С овчарками, которые лают на него. Фуражки со значками. А посреди этой толпы плоскостопых Рыбий Скелет узнал двоих из сериала «Полиция Майами», белого и негра, этих придурков, которые всегда ходят в футболках и бархатных пиджаках. Он даже имен их не помнил. Они направили на него свои «магнумы», держа их обеими руками.

«Наркоту сбываешь, сволочь! Руки вверх. Попытаешься сбежать – получишь шесть пуль в задницу. Вынимай товар!» – заорал на него коротышка со светлыми волосами.

Два!

81. МАРИО ЧИНКУЕ

Марио Чинкуе, консьерж корпуса «Понца», устал.

Он объелся, как свинья. Напился, как верблюд. Весь вечер слушал плоские шутки Черкетти. Даже пробовал смеяться.

А теперь хватит.

Он устал.

Больше всего ему хотелось завалиться в постель. Он ждал, когда пробьет двенадцать, чтобы быстренько выпить и – бегом к себе, вместе с женой, которой, кажется, было гораздо веселее.

Слава богу, оставалось всего две минуты.

«Знаешь, как выяснить, настоящий рубин или нет? Ты подносишь его к маленькому рубинчику, и тот говорит: „Папа!“ Значит, рубин настоящий».

Хватит! Я больше не могу! – подумал Марио и сказал раздраженно:

«Только представьте, что нас завтра ждет. Весь сквер будет сожжен петардами. Куча вещей побросана из окон. На лестницах наблевано. Слышите, что творится снаружи…»

«Господи, Марио! Ты опять за свое. Ни разу не посмотришь на жизнь оптимистически. Расслабься… мы здесь, все довольны, а ты хочешь все испортить…» – сказала госпожа Каруччи, которая готовилась открывать бутылки шампанского.

И вдруг дверь открылась.

Марио обернулся первым. В дверях стоял тот парень, высокий и худой, который приходил к Кристиану. Он выглядел так, словно только что сунул два пальца в розетку. Ноги в стороны, руки по швам.

Все гости, по мере того как замечали его, замолкали.

С ним было что-то не так. Он стоял неподвижно, выпрямившись и слегка наклонившись вперед.

Неожиданно он поднял одну свою длинную, как у орангутанга, руку и, не открывая глаз, проговорил голосом автоответчика: «Всем привет! С Новым годом и всего наилучшего».

И открыл глаза.

И глаз не было.

А были два маленьких красных шарика.

Он открыл рот и перепугался, словно увидел перед собой голод, чуму и холеру сразу. Чуть не упал, однако сумел ухватиться рукой за дверной косяк.

«Хорошо. Я поднимаю руки. Только прошу вас, прошу, не стреляйте», – пролепетал он и поднял руки над головой.

Марио Чинкуе, госпожа Каруччи и остальные изумленно смотрели на него.

Они не понимали.

Тот продолжал:

«Ладно. Вот он. Я вам отдаю. Я вам отдаю. Честно. Только не стреляйте».

«Массимо! Что ты говоришь, Массимо? Ты с ума сошел? Тебе плохо?» – выговорила госпожа Каруччи, державшая у рта ладонь.

«Ладно. Я снимаю. Ладно. Вот он».

«В чем дело? В чем дело?»

«Он тут. Здесь только немного травы. У меня больше ничего нет, клянусь. Я не торгую».

Рыбий Скелет театральными движениями, так осторожно, что Марио показалось, будто он и вправду под прицелом пистолета, снял рюкзак. Открыл его и вытащил пластиковый пакет, набитый сухой травой.

«Вот она. Смотрите сами. Разве ее много? Ее совсем мало!»

Да что он делает? – подумал побледневший господин Марио. – Он, наверное, шизофреник. Наверное, все мозги пропил.

Псих тем временем подошел к нему и смотрел на него своими безумными шарами.

В комнате стола мертвая тишина.

«Шеф. Вот она. Но я же тебя знаю. Я тебе ее отдам, а ты мне выстрелишь в спину».

«Парень. Спокойно. Никто не собирается тебя обижать», – смог ответить господин Марио.

Ненормальный протянул ему пакет, и он собирался взять его (не надо спорить с сумасшедшими), когда тот акробатическим жестом выхватил пакет, засунул обратно в рюкзак и рванул назад в комнату Кристиана, закрыв за собой дверь и крича:

«Чертовы ублюдки! Вы никогда не получите моей травы!»

Один!