Текст книги "Колодец Ангелов (СИ)"
Автор книги: Ника Ракитина
Соавторы: Наталия Медянская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)
Глава 13
В три часа пополуночи инквизиторы – начальник и его подчиненный – вступили на заповедную территорию лестницы марцелевского дома. Они ржали, как лошади, и топотали, как слоны. Возможно, сказывалась бессонная ночь и нервная обстановка сорванного концерта. Но Кирилл склонялся к тому, что виноваты во всем «Ночи Мадрида».
Еще перед началом концерта Витя заманил начальника в мужской туалет, упирая, что дело идет о жизни и смерти. И заставил… нет, принудил (!) опробовать на себе «элегантный, современный, невероятный» мужской одеколон. Простое «понюхать» Комарова не устроило. Он отлично знал, что аромат на коже отличается от аромата на поролоновом пробнике. Кирилл это тоже знал, профессия обязывала. И название у одеколона было соответствующее, романтическое такое название, в котором дон Кихот с копьем гонял по черепичным крутым крышам Казанову, требуя признать, что не он похитил честь Дульсинеи Тобосской. Кто в данном случае был дон Кихотом, кто Дульсинеей, Кирилл так и не разобрался. Труба звала, вот-вот наружка могла подать сигнал о прибытии объектов. И Марцелев капнул одеколоном себе на запястье, о чем тут же горько пожалел.
Он вдохнул химическую вонь, яростно чихнул и, сунув запястье под жесткую струю воды, громким шепотом заорал:
– Витя?! Что ты мне подсунул?!
– Ну-у… феромоны такая вещь. Женщин привлекает, мужчин отпугивает, – Витя флегматично обрабатывал себе одеколоном запястья, локти, затылок и за ушами.
– Феромоны? – Кирилл выдрал руку из-под трясущегося от напряжения крана, и тот, чпокнув, с облегчением перестал извергаться. – Я тебе что, бабочка какая-нибудь? Или муравей?!
– Кирилл Юрьевич! – Витя шлепнул лапищей по груди и уставил на начальство умоляющий взгляд снизу вверх. Как-то оно само получалось снизу вверх, хотя начальство было не намного выше, а в плечах определенно уже. – Такая женщина! Такая женщина! Катерина свет Тарасовна! Она ж разве на меня без феромонов глянет?
Марцелев пригвоздил Комарова тяжелым взглядом:
– Я тебя уволю. То есть, разжалую. После конца операции.
И поскреб кожу ногтями.
– Она у нас по делу проходит, Витя. А может, даже по двум! Я тебе покажу, как с ней на посту курлыкать! И больше не говори, что это для пользы дела!..
– Как свидетельница проходит! – Комаров принял плиту начальственного взгляда на плечи борца и даже не покачнулся.
Марцелев стал тереть оскверненное запястье платком, что только ухудшило дело. Чихнул еще раз и первым покинул туалет.
За время концерта одеколон не только не выветрился, но, казалось, запах еще сильнее – словно фиалки ночью. Даже Бьянка, искусственный интеллект машины Марцелева, давно и прочно обиженная на хозяина и не подававшая голоса, отпустила несколько ехидных замечаний о «вкусах современных мужчин». «Современные мужчины» замечания проигнорировали и вломились в подъезд, оставив Бьянку рассуждать «о своем, о женском».
– Искусство всё же великая вещь, – продолжал Марцелев начатый в машине разговор. – Вот я практикантом ездил на задержание. Отелло так вжился в роль, что натурально стал душить Дездемону.
– А она?
– Врезала ему в живот коленом и каблуком сломала голеностоп. Молиться-то она на ночь молилась, а «лодочки» не сняла. Представляешь их венецианские «лодочки»? Гондолы! Сорок первый размер. И каблук. Красный. Пятнадцать сантиметров.
Кирилл, придержавшись за стену, мечтательно закатил глаза.
– Кирилл Юрьевич, – спросил Витя робко. – Вот у вас есть опыт в любви.
– Ну-у… – протянул Марцелев неуверенно.
– Вот что мне делать, если мне девушка нравится, а сама она на другого запала?
Кирилл прислонился к стене и задумался.
– Морду ему набей, что ли… А я тебя потом за противоправные действия арестую… – он растрепал волосы на затылке. – Только я не знаю тогда, она его лечить кинется или в суд – тебя спасать.
– Не могу я просто так… в морду… – пробурчал Витя.
– Ну, пусть он тогда валится в пропасть, а ты его спаси.
Комаров развел тяжелые плечи:
– Этот свалится, пожалуй.
– Да, – Кирилл пожевал губами. – Случай тяжелый. О! Это моя дверь.
Видимо, феромоны привлекали не всех женщин. По крайней мере, Юлечка, бдящая на посту с контрольным поцелуем и «женским» романом в читалке (истинный образец боевой подруги), нюхнув, поставила мировой рекорд бега по пересеченной местности. «Пересеченной местностью» послужил падаванский полосатый, тоже рванувший в бега. Кот орал, девушка чихала, Витя ржал, как ненормальный.
– В душ! – заорал инквизитор. – Нет, не туда! Там Юля! Туда! – и развернул Витю в другую сторону.
Когда Комаров вылез из душа, Кир, уже тоже покончивший с водяными процедурами, тщательно обнюхал его со всех сторон и мрачно изрек:
– Нет, это никуда не годится.
И погнал подчиненного на балкон.
– За что? – плюхаясь в пляжное кресло, прогнувшееся под ним, загундосил Витя.
– Берегу нервную систему кота. И временной гражданской жены, вернее, сожительницы, – Марцелев назидательно поднял палец. Приманил робот-столик с напитками и тоже откинулся в кресле, мрачно поглядывая на Виктора.
– Нервную систему кота тебе жаль, а меня нет? – Витя засопел.
– И еще мебель жаль. Ты такой накачанный, ей тебя долго не вынести.
– Издеваетесь, Кирилл Юрьевич…
– Просто делаю выводы.
Кир хмыкнул и налил себе колы.
– Знаешь, Витя, – понюхав запястье, сочувствующе заметил он. – А ведь я тебя отстраню от дела. Точно отстраню.
– Это еще почему? – возмутился Витя басом.
– А потому, что амуры в работе инквизитора исключительно вредят.
И Кир налил Вите второй стакан.
– Эх, – вздохнул широкой грудью Виктор. – Счас бы по пивасику. И рыбки копченой.
– Подпишу тебе отпуск, – Марцелев защелкал пальцами по браслету, – тогда и пивасик, и рыбка. Дома. Причем пиво – чешский «Козел».
– Прогоняете…
– О тебе забочусь.
Кир оставил в покое браслет.
– О твоем облико морале. Нет, я понимаю, Катерина Тарасовна ба… девушка видная, но жертвовать ради нее служебной репутацией?
Витя завел очи под лоб:
– Я бы пожертвовал. И между прочим, Кир Юрьевич, вы сами с этой Лилей полчаса наедине в лифте провели.
Кир взвился. Натурально, на метр над креслом, и рухнул, придавив его не хуже Вити:
– Балбес! Олух! Гамадрилов родственник! Я с девушкой в лифт обжиматься, что ли, полез? Да я исключительно в силу служебной необходимости!
Тут Витя гнусно захмыкал.
– Я операцию день готовил и продумывал! Мы могли получить все! А из-за твоих шур-мур что мы получили? Вот что мы получили! – и Марцелев сунул Комарову под нос внушительный кукиш. – Приперлась, панимаш, с апельсинами и этим… как его… Антиком. Тумбочком древне-греческим. Так ты что, завернуть ее не мог? Не знал, что начальство в лифте томится с прослушкой и проглядкой?
– Знал, – Витя покаянно кивнул бритой головой. – Ну не мог я ее завернуть. Она ж прет, как этот…. танк… экскаватор… карьерный. И вы же сами ей разрешение подмахнули!
На лице подчиненного изобразилась самая дурная, по мнению начальства, улыбка.
– А вы сами в лифте как? – поинтересовался Витя, одним глотком выпивая колу и наливая себе еще. – Понравилось? А можно кофе?
– Идиот! – Марцелев стукнул себя по лбу кулаком. – Самый настоящий! Сам вари! И пачку заберешь себе, и кофеварку, я этой вони больше не вынесу!
– Мытый я, – и Витя отправился варить кофе.
Нет, в якобы испорченном лифте с Лилей время они могли провести неплохо. Если бы не чувство долга и сожаления о загубленной операции. Причем, Лиля сожалела так же искренне, как и сам инквизитор, и дальше мимолетного поцелуя дело не пошло. Не считая момента, когда Чума кинулась Киру на грудь, прячась в лифте от Катерины. Девушки были знакомы по служебным делам, и представься Лиля при ней инопланетным офицером, Катерина подняла бы ее на смех и точно завалила операцию.
Вот так непредвиденности мешают работе.
В дальнейшем утро после концерта прошло, можно сказать, в тишине и покое. Падаванский полосатый зашился в библиотеку, Юлечка с ее аллергией не показывалась из спальни, а отважные рыцари, медленно задремывая после кофе, пребывали на закрытом балконе, и ветра весны и приключений их временно не тревожили.
Разбудил Марцелева звонок, верней, характерное такое покалывание в браслете, способное поднять и мертвого – если не отзываться, оно возрастало по амплитуде.
Кирилл протер сонные глаза, потратил секунду, осознавая, где и когда находится, и ответил на вызов.
Обычно вальяжный и флегматичный, Тарас Андреевич был вне себя. Или, лучше сказать, не в себе.
– Кир, я должен сделать признание. Я ф шоке и ни хрена не понимаю.
– Так! Стоп! Спокойно, – отозвался инквизитор, который и сам ничего не понимал.
– Может, тут медики нужны, – протянул Тарас и включил изображение. – Только он всё равно уже ушел.
Кирилл пригладил обеими руками светлые волосы, на миг продемонстрировав Котову свой затылок. И внушительно произнес, оглянувшись на всхрапнувшего Витька:
– А теперь еще раз, медленно, внятно и с самого начала.
И глянул на часы в углу экрана. Время приближалось к полудню. Значит, проспали они с подчиненным изрядно. И проспали.
– Ладно, внятно и по порядку, – Тарас дернул седеющую прядь, выпавшую из хвоста и свисающую вдоль уха. – Ты просил этого Антона раскрутить. Ольга пригласила его к нам, мило так поговорили, ребенок-интеллигент, кошмар любящих родителей.
– Не такой уж кошмар, – почему-то обиделся за Калистратова Кирилл. – Он неплохо фехтует.
– Мы не фехтовали. Мы новости смотрели, – Тарас отчего-то скривился. Но продолжил. – А потом я предложил ему войти в игру. Ничего особенного, обучалка, пятнадцать минут. Здоровье у него лошадиное, справку сам проверял. Ну, с полным погружением, так в «Территории» вся галактика играет. Э… большая половина, – админ сладко зажмурился. И снова посерьезнел. – Так вот, Кир Юрьич, как на духу, вылез из игрового кресла совсем другой человек.
– Что-о?! – инквизитор заморгал. – Кто вылез?
– Антон вылез. Но совсем другой человек.
– Э-э… в смысле?
– Возмужал. И волосы другого цвета.
– Э… Я не понял, – Марцелев заметил, что чересчур уж часто использует в разговоре это «э» и взял себя в руки. – Он поседел? Там что, какие-то ужасы? Чуму увидел?
Тарас заржал. Несмотря на всю серьезность ситуации и на то, что ему очень трудно было объяснить мистику происшедшего. Вспоминая Лилю в аватаре игротеха, не ржать Андреевич не мог.
– Не, не было там Чумы… Баба с сиськами была… аватара стандартная на выбор. От этого малыши пубертатного возраста, наоборот, возбуждаются.
– Ну, он существо романтичное и деликатное, – Кир возвел глаза к небу, припоминая пианиста Антю с распущенными кудрями, ангела маменьки Зинаиды Прокопьевны.
– Тьфу. Физиология у всех одинакова, – отозвался поднаторевший в житейских бурях Тарас. – И монстров там не было. Он заказал космос.
– Космос, ясно. А конкретнее? – поинтересовался Кирилл, заранее зная ответ. – А перешли мне скрин его аватары и звездолетных интерьеров, – дослушав, скорее приказал, чем попросил он. В мистику и переселение душ Марцелев не верил, в мгновенное возмужание тоже. Но цвет волос – просто так не меняется. Это был факт, зыбкий, странный, но факт. Интересно, могло такое случиться, чтобы люди из разных галактик обменялись друг с другом через игру? Видимо, это уже к душеведам и душелюбам из «Панетлеймоновки», Харита будет в восторге. Впрочем, Кир мимолетно пожал плечами, на то и он инквизитор, чтобы верить и проверять невозможное.
– Кстати. Почему ты его отпустил? Найди и верни! Я еду. – Никак не можно, Шерлок, – сказал Котов печально. Мальчик у нас телефон забыл.
– Витя! Подъем! – гаркнул Марцелев так, что Витя подскочил и таки своротил кресло. – Дуй в общежитие; Калистратова ловить, вязать и ко мне вести.
– Серьезно вязать? – лупнул очами Виктор.
– Если окажет сопротивление. Так, если в общежитии его не будет, ждать до упора. И к Катерине Батьковне ни ногой.
Тут Кир подумал, что зря это он ляпнул про Катерину, и что теперь все мысли ценного сотрудника уйдут в любовную сторону во вред делу.
– Дмитрия на подмогу вызови, а я пошел. Где-нибудь мы его да перехватим.
Но поймать Антона не удалось ни Тарасу Андреичу, ни Вите, ни самому Кириллу. Молодой человек исчез, провалился в тартарары и в немаленьком вовсе городе мог оказаться где угодно. Естественно, любимые Врата, институт, общежитие и пару кафе, куда Калистратов частенько заглядывал, инквизиторы навестили прежде всего и даже по наблюдателю там оставили. Зря. В больнице у Арсены Калистратов тоже не появлялся.
А действительно серьезных оснований для объявления плана «Перехват» у Кира не было.
Он цедил компотик на уютной кухне админа и разглядывал скрины.
– Зараза. Говорите, похож?
Лиля, Ольга и Тарас закивали.
– Мужественный космопроходчик, мечта любой девицы пубертатного… Тьфу, зараза! – Марцелев мрачно глянул на Тараса. Тот пожал узкими плечами: а я чего? А я ничего. Он это сам сгенерил. – И вот таков он стал?
– В некотором роде, – заметила Ольга, доставая очередную бутыль компотика из огромного холодильника.
– Хорошо. Отлично. А в игру под своим именем шел?
– Да кто в игру под своим именем ходит?
Инквизитор шлепнул себя по лбу:
– Ну да, конечно. Как там ваша Овечкина, которая жену Артема украдала? Тилиндимиель?
Лиля хихикнула, прикрывшись ладошкой.
– Он проще назвался. Виктор Лобов.
– Угу, – поддакнула Лилечка. – Я удивилась даже, что имя такое обычное.
Она дернула плечиком.
– А может, он волновался, чтобы что-то длиннее придумать.
Ага, волновался, счаз.
– И что, у него внутри машины вашей инициация произошла? – вспомнил Кирилл словцо из жизни древних охотников или воинов.
Глаза Тараса Андреевича сверкнули:
– А знаешь, похоже на то! Только с волосами непонятно.
– А знаете, ему идет, – заметила Ольга Рикардовна. – До того он был ну симпатичный, ну милый, но вовсе без стержня человек. Люди из таких лепят и ваяют, что им хочется. А новый облик Антону даже идет. Его теперь ни Антей, ни Антошей не назовешь.
– Исключительно Виктором Лобовым, – Кир подумал, что насчет стержня проницательная Леля ой как ошибается. – Не удивлюсь, если он пойдет менять документы. Показывайте, чего вы ему там показали, чтобы так парня переплющило.
Лиля забегала пальцами по виртуальной клаве висящего в кухне монитора.
– Вот. Стандартный звездолет. Мы только цвета изменили. Ну и пожар добавили. Тренировочный. Для виртуальной жизни ровно никакой опасности, даже на первом уровне.
– И что он делал в этом вашем звездолете?
– Ему надо было добраться до рубки и включить маяк.
– И спасти напарницу, – вставила Ольга.
– Покажите.
– Пойдешь в игру? – удивился Тарас.
– Нет, прямо тут давайте.
Лиля запустила ролик.
– Она в шлеме, – недовольно пробурчал Кирилл, наблюдая, как накачанный космонавт волочет на плече менее накачанного космонавта.
– Ну да. Там же авария.
– А… Ну – ну.
Дело запутывалось все больше. И это инквизитору не нравилось.
А вот Тарас Андреевич, очистив совесть и убедившись, что из-за метаморфозы с Антоном к администрации «Территорий» претензий нет, вернул свою обычную наблюдательность и потянул аристократичным носом:
– А чем это тут так воняет?
– Да, специфический запах, – деликатно уточнила Ольга Рикардовна. Лиля же покраснела и включила вентиляцию.
– Пал, понимаете, жертвой. Несчастной любви.
– О!
– Не я, а мой сотрудник. Притащил какой-то жуткий одеколон на концерт, «Ночи Мадрида», ну и…
– Не будет ли неловким осведомиться, – Тарас вальяжно распушился на табурете, – к кому воспылал страстью сей достойный муж?
– Ну не к этому… Крысе… Проходит у нас свидетелем юная дама, Леденцова Катерина Тарасовна, э, я вам вроде уже говорил.
Лиля заулыбалась, а Леля, странно оживившись, глянула на мужа:
– А нельзя ли нам этого сотрудника… предъявить? Ой, то есть, я хотела, пригласить… У меня есть опыт лечения душевных ран.
– Нет-нет-нет! – замахал руками и хвостом волос Тарас. – Одного уже долечили до прически блонд. Впрочем…
– У меня фотка есть, коллективная, – Кир послал обворожительную улыбку Лиле и мысленно показал Вите кулак, мысленно же пообещав, что по окончании операции Комаров будет мыть туалеты в управлении. И никаких при этом роботов и моющих средств. И вывел фото на дисплей.
– Этот? – безошибочно указала на Витю проницательная Лёля.
– Угу.
– А ничего так, мужественный, – бросил Тарас Андреич, удостоился мрачного взора жены и сменил тему:
– Говорят, скандал на концерте был?
– Ну да, барышня Леденцова швырнула в звезду помидором.
Админ Территорий ржал так, что едва не свалился с табурета. Дамы деликатно хихикали и выспрашивали подробности. Подробностями Кир делился охотно, благо, они не касались проваленной операции. Ну, не то чтобы проваленной, к Арсене память так и не вернулась.
Марцелев глянул на часы и свернул разговор.
Но на работу не поехал. А поехал еще раз смывать с себя следы стойких «Мадридских ночей». Если бы он был нужен на работе, его бы нашли, а если не ищут – значит, не нужен. А без четверти шестнадцать он кровь из носу должен был появиться в «Пантелеймоновке».
Курьер поймал инквизитора буквально перед лифтом, когда тот уже собирался подниматься к душеведам и душелюбам.
– Кирилл Юрьич, вам письмо, – и вручил конверт без адреса и подписи.
– От кого?
– Вас молодой человек ждал у нас в вестибюле. С 11.17 до 13.37.
– И кто он? Он не представился?
– Нет. Сказал, что желает поговорить с вами лично. Мы предлагали вас вызвать, если дело важное. Но он сказал, что подождет. А потом передал вам письмо и ушел…
Кир глянул на больничные часы:
– Холера! Давай сюда! – сунул конверт за лацкан куртки и большими прыжками понесся по лестнице.
Глава 14
Харита Львовна, глава отделения душеведов и душелюбов «Пантелеймоновки», излучала приветливость и спокойствие, передавшиеся встрепанному Киру. Забылись и конфуз на концерте, и ужасный одеколон, и личные проблемы Виктора Комарова, и зависшие дела… Марцелеву стало тепло и покойно, и он пытался избавиться от непривычной для себя благости всю дорогу до Мнемозиночки. Арсена уже спала на ложе, оператор возился у пульта, рядом прохаживался мрачный, небритый, невыспанный и отнюдь не благостный Крутиков. Это взбодрило Кирилла покруче любого кофе.
– Начнем, – миниатюрная Харита улыбнулась и предложила Кириллу занять вертящееся кресло. – Вся информация из мозга пациентки будет подаваться на экран в виде визуальных образов, – голосом опытного экскурсовода вещала она, пока по монитору плыли зигзаги и полосы подстройки. – Мы будем распаковывать воспоминания, как раздевают капусту – листок за листком.
– Риточка! – Владимир Валерьянович завертелся в кресле, как уж на горячей сковороде. – Избавьте меня… нас…
– Так, Ротгарчик! – обратилась Харита к оператору, похожему на волка, с жесткой щеткой волос, налезающих на брови, – Верхние слои пропускаем… Нам не надо, чтобы Володя краснел.
Крутиков побагровел:
– А ничего такого и не было!
Кир задумчиво улыбнулся.
По экрану промелькнули смутные картинки, точно видео запустили на повышенной скорости и задом наперед.
– Осторожно, болевая точка! – прикрикнула на оператора Харита Львовна. Ротгарчик мрачно покосился на начальницу. А Кир вдруг узнал на картинке дуэльный зал общежития и разглядел какую-то странную дрожащую паутину, радугой истекающую из центра.
– Что это?!
Но зафиксировать изображение не успели, а будто сразу провалились намного глубже, как проваливаются в воздушную яму, и Кирилл невольно выругался.
Перед ним на огромном экране расстилался город. Стайка хохотушек в камуфляже убегала вверх по булыжной мостовой, а вокруг… вокруг было нечто и земное средневековое, и совершенно чуждое, как в странном сне. Арки, башни, мосты, купола, золотые соколы по углам парапетов… Приземистые, похожие на черепах машины. Странные люди навроде вставших вертикально кузнечиков… Один такой застыл на фоне стены, и Кир отчетливо разглядел лишнюю фалангу на узких пальцах и огромные фасеточные глаза.
– Вы тоже это видите?
Кир оглянулся. Бледный Крутиков глотал какие – то таблетки, Харита трясла растерявшегося Ротгарчика:
– Выходи!
Но до того, как ментоскопия прервалась, Кирилл успел отчетливо разглядеть белобрысого, волевого мужика с короткой стрижкой и круглым лицом и мимоходом подумал, что при всей несхожести типажей мужик напоминает ему Антона.
– И что теперь? – Крутиков плюхнулся за стол в кабинете Хариты Львовны и стал тереть лоб.
– Володя, спокойно, – Рита похлопала старого друга по предплечью, – все показания пациентки в норме. Только температура повышена. Вколоть тебе кофеинчику с глюкозой?
– Э… а может, для нее естественны лишние семь десятых градуса? – отсутствующим голосом произнес врач.
– Да, – улыбнулась Харита. – Вполне. Какой странный город.
– Офигенный, – оператор выключил всё, что нужно было выключить, и застыл в прострации.
– Теперь нужно сообщать наверх, что у нас тут представитель внеземной цивилизации.
Марцелев поморгал.
– Как вы относитесь к медицинскому спирту? – бодро спросила душеведка и душелюбка. – Думаю, нам не повредит.
– Но, Хариточка, ты же имунна к спиртному!
– А я за компанию, Володя. Не каждый день совершаешь такое… открытие!
– А может, оно уже где-то есть. Это всё. То есть, уже было и уже известно. То есть, оно определенно где-то есть; вопрос, известно ли оно нам?
– Нет, Кирилл Юрьевич, поверьте моей обширной тысячелетней памяти – не известно. Только элвилинская примесь в крови Арсены меня смущает.
– А это точно всё не придуманное? Как их, наведенные, ложные воспоминания?
– Я потому и предложила ментоскопию, что ее невозможно обмануть. Дорогой мой, поверьте специалисту. Это реальная память. О реальных событиях. От первого лица. Могли бы мы глубже продвинуться, вероятно, – она потерла нижнюю губу.
– Это неэтично! Хватит! – хлопнул по столу Крутиков и стал дуть на ладонь. – Как в замочную скважину подглядывать, когда девушка раздевается, и даже хуже.
– В лечебных целях, Володя. Но, как мы убедились, Арсена психически здорова.
– А где-то терпит аварию ее звездолет. Только не в нашей галактике, если бы в нашей, я бы знал. Тогда где? – вопросил Марцелев пространство.
– Как она могла к нам попасть? Оттуда? – подхватил Крутиков.
– Может, у них там есть локальные Врата в звездолетах? На случай аварии? – Харита дернула плечиком. – Разработки и у нас давно ведутся, только с миниатюрностью пока не получается. Размер влияет на расстояния. Единственным успехом были биологические телепорты в виде птичек. Но груз размером с человека такой не перенести. Летавки миниатюрные, не крупнее домовой ласточки.
– Ученые разберутся, дипломатические отношения установят… – Кир потянулся к браслету, но Крутиков перехватил его руку, пальцы мягкого доктора оказались железными.
– Арсена еще какое-то время должна побыть под нашим наблюдением. После ментоскопии необходима реабилитация.
Кир зыркнул на Хариту. Та хмыкнула. И кивнула.
– Можете вызывать дипломатов сюда. Завтра утром.
– Заговор?
Доктора согласно пожали плечами.
– Но Арсене надо же сообщить, куда именно она попала. И что мы представления не имеем о месте, где она живет.
Крутиков повернулся к Харите, сложив руки у груди:
– Риточка! Ты же справишься деликатно и осторожно?
Кир почесал в затылке.
– Между прочим, Крутикова она уже душила. Покушалась всяко.
Харита презрительно фыркнула.
– Стоп! А откуда вы знаете?
– Охрана доложила, – отмазал Лилю Кирилл. – Кстати, пойду-ка я своим хвосты накручу, чтобы сюда и мышь не проскользнула. А особенно эта, Леденцова.
– Да, кошмарная особа, – оказался солидарен с инквизитором Валерьянович. – Это она Кристиана Грэя помидором одарила.
– Ну, – был честен Марцелев, – там было за что. Торговля… сувенирами с тела, нелицензионная… Мог бы лучше за своей подтанцовкой приглядывать, а-артист!
Рита тонкими пальцами взялась за виски:
– Какие ужасы вы говорите! На концертах Рахманинова или Чайковского их… – она внимательно оглядела мужчин, – вещичками гениев не торгуют!
Она размашисто перекрестилась:
– Так! Я пошла!
– Вы кричите… если что, – заметил Кирилл, решив самолично покараулить за дверью палаты. На всякий случай.
– Да я не туда. Арсена будет до ужина спать. Крепкий здоровый сон – лучшее лекарство. Извините.
Она стремительно вышла в коридор, заставив разлететься стаю пестрых попугайчиков, прикорнувших в китайской розе.
Кир же занялся усилением и вдохновлением охраны и покончив с этим, понял, что у него наметилось свободное время. И тут же вспомнил о письме. Аккуратно вскрыл конверт и увидел листок из блокнота с крупными, жесткими буквами: «Спросите у Котова о Каральене». Автор не подписался. Бумага была стандартная, чернила обыкновенные, запах… То ли духами записку не обрызгали, то ли «Ночи Мадрида» временно отбили инквизитору обоняние.
Решив, что отдать письмо на анализ можно и потом, Кир набрал номер админа Территорий и, услыхав вальяжное Котовское «Альё», без предисловий поинтересовался:
– А что ты знаешь о Каральене?
В трубке молчали, молчали долго. Потом Котов сухо буркнул:
– Приезжай.
– Калистратов настучал, – бурчал админ, пропуская Кирилла в переднюю, вручая ему тапки и провожая дальше в недра квартиры, которая оказалась намного больше, чем Марцелев думал. Здесь причудливым образом сочетались старинная мебель и самая современная техника и было по-старомодному уютно, без этих современных дизайнерских наворотов.
– Записка пришла, от неизвестного лица.
– Гм, ладно. Это он просил показать в «Территориях» локацию «Каральена». И откуда только ее вытянул, зараза?
– От Арсены?
– Да. Чтобы не ходить вокруг да около, – Тарас выдвинул ящик пузатого, тигровой раскраски комода, вытянул фолиант в бархатной синей обложке и разложил на журнальном столике перед диваном. Но оказался фолиант не книгой и не альбомом, а футляром для хранения миниатюр. Были они выполнены в различной технике, но все куда более старинные, чем комод, в котором хранились.
– Вот, – Тарас Андреевич извлек овальный лаковый портрет из гнезда и поднес Киру на раскрытой ладони. – На нижней полке лупу возьми.
Марцелев резко выдохнул, заглянув в карие глаза глядящей с миниатюры женщины. Казалась она своевольной и упрямой, пялилась из-под рыжих коротких волос, сердито сжимая губы. И только через секунду-другую до Кирилла дошло, что смотрит он не на Арсену, а на очень похожую на нее незнакомку.
– Моя мачеха, – рекомендовал Тарас флегматично. – Вот она тебе могла бы о Каральене рассказать. А я что, я лишь семейные легенды слышал. В общем, я сейчас колоться буду, ты на меня сильно не наезжай, это всё не нарочно и было обговорено там, – он ткнул пальцем свободной руки в потолок.
– Ничего не понял, – сознался Кирилл. – Но ты давай, колись. Пара часов есть у меня.
– Тогда компотик? Или кофе?
– Нет уж, – Марцелев подался вперед, обхватив ладонями колено. – Сперва я должен узнать, в чем тебя обвиняю.
– Да ты ни в чем, – Тарас вернул миниатюру в гнездо. – Просто зовут… звали меня иначе. Врата пересекал не Котов Тарас Андреевич, а Торус Фенхель эйп Леденваль, ненаследный княжич Дальнолесья и официальный посол планеты Даринга на Земле, тьфу. Язык сломаешь.
– Ты серьезно?
– Можешь сделать запрос ДНК.
– И как ты дошел до жизни такой? А впрочем, нет! – пригладил растрепавшиеся волосы Кирилл. – О себе расскажешь потом. Давай сперва о Каральене. Могу я навестить эту твою мачеху? Она жива еще? – подозревая Тараса в розыгрыше, осторожно поинтересовался он.
– Да жива, жива, что ей сделается. Отец пылинки сдувает с нее… Ах да!
Тут моложавое, но всё же близкое к среднему возрасту лицо админа потекло, мгновенно изменяясь, приобретая те же, но чуть другие черты, и вот уже сидел рядом с инквизитором на диване представитель искусственной космической расы элвилин – вечно юный, с раскосыми звериными глазами и заостренностью ушей, проглядывающей через текучие, вьющиеся, блестящие, совсем не седые волосы.
– Ну ты даешь! – произнес Кирилл совершенно искренне. – Надеюсь, это не галлюцинации и не от Харитиного медицинского спирта мне поплохело.
Тарас смахнул с рубахи невидимую пылинку.
– Знаешь, я бы тоже сейчас охотно выпил. Такое быстрое превращение отнимает силы. Хочешь «мерло» урожая 3816 года?
– Хочу, – кивнул Марцелев и задумчиво потянул к себе футляр с миниатюрами.
– И закуска, – Тарас поставил на салфетку блюдце с тонко нарезанным плавленым сырком. – К красному вину сыр – это аристократично. Итак, выпьем за инквизитора, узревшего мое истинное лицо!
– Вот же зараза! – с этим восклицанием Кир опрокинул в себя бокал. Картина мира рушилась. Друг прятал от него в шкафу такого крупного скелета и ничего не сказал. Впору было возрыдать или набить Тарасу морду. А с другой стороны, ведь каждый имеет право на личную жизнь. Вот, например, Бьянка. Марцелев никогда и никому – он даже поводил перед лицом указательным пальцем – не говорил, что в него влюблен искусственный интеллект.
– А Олька… она тоже того?
– Не, – Андреич отставил бокал и мечтательно завел глаза. – Она ближе к оригиналу. Только уши округлила.
– А кто она у вас там?
– Моя жена.
– Да я не о том! – Кир подцепил вилкой кусочек сыра.
– А… ну тоже княжна типа. А вообще ведьма.
– Так это из-за меня вы маскировались? Чтобы я на костре ее не сжег?
Тарас захохотал.
– Скажешь! Эта сама кого хочешь сожжет! Огненный маг она у меня.
– То есть… – разговор выворачивал явно не туда, но под терпкое мерло казался вполне естественным, – у вас там маги?
– Прости, Киря, но человек ты темный, – Тарас похлопал инквизитора по плечу. – Погряз в делах и миром не интересуешься.
Марцелев надулся. О Даринге он вообще-то слышал. На Земле о ней узнали лет сто назад. Уникальная планета земного типа, где магия является такой же обычной физической составляющей, как сила тяжести или магнитное поле. А еще там на долгое время застрял после аварии звездолет «Твиллег» с экипажем. Застрял до тех пор, пока потомкам космонавтов все же удалось восстановить Врата и связаться с Землей. Что тогда творилось, невозможно описать. Колонистов с Даринги встречали, как героев. Фото, видео, интервью с ними были забиты новостные ленты. Туристы и ученые становились в очередь, чтобы хоть одним глазком взглянуть на уникальный мир.
Потом во все тяжкие пустились поэты, прозаики, сценаристы, композиторы и художники…
Даже сейчас еще всплывают отголоском то диссертация по дарингскому фольклору; то мюзикл, взявший за основу судьбу первопоселенцев, то фильм, то компьютерная игра. Не говоря уж о моде на рыжих котов и имена Люб и Одрин.
Это основное, а всё остальное можно узнать в сети. Так что зря к нему Тарас придирается.
– О делах, кстати, – вернулся к разговору Кирилл.
– Предвижу вопрос. К мачехе ты сгонять можешь и примут тебя замечательно. Но! – Котов тоже воздел кусок сырка на вилке. – Смысла в этом особого нет. История будет короче, чем резюме начинающего программиста «Территорий». Во время аварии свежевзращенных Врат на Даринге штурман нашего звездолета… ну, дедова звездолета, не суть, пропал, сгинул, аки обры. А через две тысячи примерно лет на Дарингу вернулась его в каком-то колене правнучка. Эта моя мачеха. Причем, вернулась через аллроан. Это такая штуковина вроде локальных Врат. И открывают ее сильные эмоции.
