Текст книги "Книга Кораблей. Чародеи (СИ)"

Автор книги: Ника Ракитина

Соавторы: Наталия Медянская
сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 22 страниц)

Из взгляда Мадре исчезла настороженность, он даже попытался улыбнуться:

– Ах да, Сианн говорил на мосту. Значит, ему все же удалось выполнить поручение. И как пленница?

– Ваш лекарь отправил ее в лазарет, и девочка, ее дочь, говорила, что с ней вроде бы все хорошо.

Мысль Хельги вернулась к приехавшему Сингарду, и она с беспокойством подумала, куда же мог запропаститься Торус? Почему-то она решила, что легат непременно явится к отцу вместе с лекарем.

– Кстати, князь, – леди Блэкмунд вспомнила, о чем просил ее перед отъездом эйп Леденваль. – Сианн сказал, что от вашей супруги пахнет лютневым лаком. Ведь он, как менестрель, очень хорошо в этом разбирается. Видимо, тот нож был обработан не просто ядом. Да и, откровенно говоря, достать это средство в чистом виде – дело непростое. Я немного увлекаюсь алхимией и знаю, что, во-первых, оно очень дорого стоит, так как требует сложного приготовления, а во-вторых, цветы, из которых готовится яд, растут только на Гнилом Болоте. Откровенно говоря, я даже немного сочувствую менестрелям, с которых торговцы дерут втридорога именно из-за яда болотной орхидеи, который добавляют в лак. Вот, например, здешняя девушка-менестрель. Как ее там? Сандра? Мне она показалась не слишком обеспеченной, – леди Блэкмунд сочувственно вздохнула.

– Ну, почему, – рассеяно сказал Мадре, пристально буравивший взглядом дверь спальни и, судя по всему, слушающий Хельгу в пол-уха, – она дочь князя и, хотя выглядит… Так, как вы сказали? Лютневый лак?

Князь нахмурился и, порывисто поднявшись, потянулся к витому шнуру над письменным столом. В кабинет тотчас вошел невысокий юноша с измаранными чернилами пальцами и выжидающе уставился на грозно возвышающегося над ним князя.

– Жостер, – резко произнес беловолосый. – Срочно найди и приведи сюда князя Цмина. И пусть он захватит с собой дочь. У меня разговор к обоим.

Юноша кивнул и тенью выскользнул наружу. Хельга тоже поднялась, горестно вздыхая.

– Князь, – она с интересом вгляделась в лицо элвилин – они были практически одного роста, и женщине впервые удалось так близко лицезреть главного врага Ордена. – Вы хотите сказать, что подозреваете ту девушку?

– Я ничего не говорил вам, леди.

Хельга опустила взгляд, смешавшись, и некстати подумала, что, если и есть у князя сходство со старшим сыном, то заключается оно определенно не во внешности, а в язвительности и насмешливости, которая порой начинает сочиться из глубины кошачьих глаз.

– Да, простите, – леди Блэкмунд почтительно склонила голову. – Выводы делать определенно рано. И, не касайся это дело моего жениха, я бы вообще предпочла не вмешиваться.

– А при чем тут Алиелор?

– Поймите меня правильно, государь, – Хельга снова подняла глаза на элвилин и старательно захлопала ресницами. – Не в моих правилах сплетничать, строить козни и кидать бездоказательные обвинения, но девушка… Мне сложно говорить об этом, но она, кажется, влюблена в Алёра по уши. А тут он привозит меня и во всеуслышание заявляет, что собирается жениться. Не могла ей закрасться в голову мысль отомстить и подставить предавшего возлюбленного? Простите, но если бы произошло непоправимое, и убийце удалось завершить свое черное дело, то нашедший ваши… э… тела, вполне мог задаться вопросом, у кого именно мог быть при себе лютневый лак. А поскольку Сианна в это время не было в замке, то в первую очередь могли подумать на него. И списать все на ревность и нежелание делить наследство с кем-то еще. Сандра знала, что леди Аррайда ждет ребенка?

Мадре со свистом выдохнул сквозь сжатые зубы и, резко отвернувшись, подошел к раскрытому окну, уцепился побелевшими пальцами в подоконник. В кабинете повисла гнетущая тишина. Хельга закусила губу и с трудом удержала удовлетворенный вздох – годы общения с Торусом научили ее всегда учитывать, что пришлые отличаются острым звериным слухом.

А потом леди Блэкмунд вспомнила поговорку, что стоит лешего помянуть… В дверь громко и коротко постучали, и на пороге кабинета возник легат. Он был мрачен, взлохмачен, а правую щеку его украшали тонкие царапины, рядком и наискосок протянувшиеся от виска к подбородку.

– Я надеюсь, что Сингард все же прибыл? – раздраженно зазвучал серебряный голос Алёра, и Хельга слегка успокоилась. Торус все же держал себя в руках, несмотря на плескавшуюся в глазищах ярость.

– Да, он здесь, – Мадре развернулся от окна, – спасибо сын, и… хм. А что с твоей щекой, позволь узнать?

– Облепиха, – буркнул эйп Леденваль, плюхнувшись в кресло, в котором до того сидела Хельга. – Этот дурень Сингард так дернул вперед, не разбирая дороги, что мне пришлось ломиться сквозь кусты, дабы вытащить его оттуда. Ну, как бы он свалился в овраг?

– И что, догнал? – насмешливо спросил князь. Отодвинул от стола плетеное креслице с расшитой крестиком подушечкой на сидении и кивком пригласил леди Блэкмунд присесть.

– Да куда там, – насупился Торус, – так припустил, что его, поди, догонишь… Хорошо, добрался сюда в целости и сохранности.

Хельга, обреченно вздохнув, посмотрела на любовника, решая, чего же ей все-таки хочется больше: прибить его на месте или самой отдать за него жизнь? В конце концов, она нашла золотую середину, мысленно пообещав себе при встрече с упомянутой Торусом облепихой корни той пообрывать…

– Как ваша супруга, отец? Надеюсь, все обошлось?

– С ней сейчас Сингард, – князь снова выразительно глянул на дверь спальни и сглотнул, – и мы тоже надеемся. Леди Олл оказала моей жене неоценимую помощь и… Алёр, скажи, а насколько близко ты знаешь Сандру, дочь Цмина?

Эйп Леденваль закашлялся и, округлив глаза, покосился на Хельгу.

– Понимаешь, – быстро произнесла волшебница, – просто я сказала твоему отцу, что девушка, кажется, в тебя влюблена.

– А, ну… – замялся легат, – я ее знаю как хорошего менестреля, мы встречались в Вениссе, у мастера Орландо в Школе изящных искусств, и вообще, – он неопределенно пожал плечами. – Может, и влюблена, она мне об этом не говорила.

– Женщины всегда лучше разбираются в таких вещах, милый, – вкрадчиво произнесла советница и выразительно посмотрела в глаза Торусу. – Нам иногда стоит только взглянуть на то, как дама смотрит на кавалера, чтобы понять, что она к нему неровно дышит.

– Наверное.

Тут в дверь снова постучали, и вошедшая менестрелька воочию и в полной мере подтвердила Хельгины слова. Рыжая уставилась на Торуса, точно громом пораженная, и с несчастным видом захлопала длинными ресницами. Долго хлопать не получилось – Сандру задвинул внутрь широкоплечий рыжеволосый мужчина средних лет в проклепанной кожаной кирасе с накинутым поверх темно-алым плащом, и приятным голосом спросил:

– Одрин, что такое? Разговор посреди ночи – это всегда настораживает.

– Велит, на меня и мою жену напали.

Мадре снова уселся и, сложив длинные пальцы домиком, уперся в них подбородком, все это время пристально глядя на Сандру. На лице же менестрельки, не сводившей взгляда с Торуса, отражалась такая выразительная гамма чувств, что Хельге на мгновение захотелось банально придушить рыжую. Одрин между тем продолжал:

– И все могло бы обойтись, не имей при себе преступник кинжала, обмазанного лютневым лаком.

– Что? – Цмин обеспокоено переводил взгляд с князя на дочь. – Ты хочешь сказать, что подозреваешь Тальку в соучастии?

– Сладость, – прошептала себе под нос менестрелька, и сморгнула, – сладость с привкусом яда…

– Дочь! – завопил рыжеволосый князь так, что огонь в камине испуганно колыхнулся, – ты чего несешь?!

– А? Куда? – отмерла наконец-то Талька. – Я уже все принесла, – она растерянно ткнула пальцем в груду шелка, – правда, развесить не успела.

И она скорбно опустила голову, не преминув перед этим из-под ресниц покоситься на Хельгу, и советница могла бы поклясться, что в зеленых очах менестрельки мелькнуло неприкрытое торжество.

– Сандра, – голос Мадре прозвучал негромко, но в наступившей тишине показалось, что слышно его во всех уголках замка. – Я говорю о другом. Вам что-нибудь известно о том элвилин, который ранил во время свадебного обряда мою жену?

– А… а как он выглядел? – уточнила менестрелька, мило покраснев при упоминании о женитьбе.

– Высокий, светловолосый. С тремя шрамами на подбородке. Да, и он был вежлив, – князь нехорошо ухмыльнулся, – то есть, я хочу сказать, что он представился. Феллран Эверний. Вам что-нибудь говорит это имя?

– Нет, – поспешно сказала Талька и стала пристально разглядывать носки мягких сапожек.

– Отец, – сказал легат и мягко улыбнулся менестрельке, – я не могу поверить, что девушка, столь близкая к искусству, по определению имеющая душу нежную и чувствительную, могла оказаться причастной к такому злодеянию. И я даже не придам значения тому, что она, имея доступ в оружейную, при желании могла запросто взять кинжал оттуда.

– Ах, ты! – задохнулся возмущением Цмин. – Ты на что же это намекаешь, наглая твоя морда, а? Да ведь сам дневал и ночевал в этом арсенале, а теперь смеешь обвинять мою дочь?

– Я ее не обвиняю, – осклабился Торус, паскудно подмигнув рыжему князю, – а наоборот, защищаю и говорю: не смотря на то, что все улики указывают на нее, лично я ни за что не поверю в виновность Сандры.

– Ну да, – Велит положил ладонь на рукоять меча и сжал так, что костяшки пальцев побелели. – Зато Одрин поверит, верно? Ты хочешь обвинить мою дочь, подлец? Что, собираешься от нее отделаться? Думаешь, я не вижу, как она плачет последние пару часов да есть отказывается?

– Папа, просто кушать ночью вредно, – неожиданно капризно сказала Сандра и бросила умоляющий взгляд на эйп Леденваля. – Алёр, скажи же моему отцу. Я сама не могу.

– Я и говорю, – пожал плечами Торус, – но он почему-то не желает меня слушать и обвиняет неизвестно в каких злодеяниях.

– Замолчите! – выплюнул Мадре, грозно уставившись на рыжеволосую парочку. – Это еще неизвестно, кто на кого тут собирается бросить тень, Велит. С таким же успехом твоя дочь могла заставить подозревать в этом преступлении Сианна.

– Я не о том! Говори о том, что ты мне обещал! Там, ну, ты помнишь! – голос Тальки, взлетел к потолку, зазвенел так, что стоявшие на каминной полке серебряные кубки загудели, а стекло в раме распахнутого окна хрустнуло и разбежалось трещинами. Возникшая в этот момент посреди кабинета летавка шарахнулась, пискнула и, закатив глазки, камнем рухнула на вытянутые руки Мадре.

– Леший, Сандра! – ничуть не тише завопил беловолосый. – Если ты покалечила мою Иллирит!

– Ложки-кочерыжки! – дверь в спальню распахнулась, на пороге возник встрепанный Сингард и тоже заорал:

– Мало того, что вы тут посиделки устроили, так еще магией своей швыряетесь?! У меня аж половина склянок со стола свалилась! А ну-ка, встали все и пошли спать. Всяко, тише будет… Одрин, – сказал он чуть спокойнее, – Аррайда пришла в себя. Это удивительно, насколько быстро она смогла справиться с ядом. Почти как элвилин. Давай скорее, она тебя звала.

Беловолосый вскочил с кресла и, похоже, ему стоило огромных усилий не рвануться в приоткрытую дверь спальни. Он повернулся к Цмину:

– Велит, я понимаю твои отцовские чувства, но вынужден пока отложить этот разговор, а во избежание опасности, посадить твою дочь под замок. На время, пока мы не разберемся.

– Что? – лицо военного князя вытянулось. – Ты соображаешь, что делаешь? Я не допущу…

– Я сожалею, – поморщился Мадре и повернулся к Торусу. – Алиелор, мне жаль, что так вышло, но ты проследишь, чтобы охрана забрала леди Тальку, а князь Цмин не вмешивался. Нас трое князей, Велит, и простым большинством…

Цмин опустил глаза и тихо произнес:

– Я могу просить хотя бы не сажать ее в камеру?

Мадре кивнул и, осторожно погладив по головке слабо пискнувшую летавку, быстро вошел в спальню.

Торус, даже не взглянув на бледного Цмина, прошествовал к двери и вызвал охрану. Отдал приказ сопроводить менестрельку в ее покои и запереть, выставив у двери стражника. Талька гордо вскинула голову, буркнув что-то навроде «уберите руки, сатрапы, я сама пойду»; хромая, сделала пару шагов к двери и, вскрикнув, опустилась на пол.

– Мне не дойти, – она скорбно покачала головой, ухватившись за колено. Велит остановился, точно наткнувшись на невидимую стену, и коротко бросил дочери:

– Встань сейчас же. Не позорься.

Рыжая, стеная и ахая, поднялась, и, опираясь на руку отца, похромала к выходу. Эскорт ненавязчиво двинулся следом, а эйп Леденваль галантно придержал перед ними дверь. Потом тихо фыркнул в спину последнему стражнику, и, весело сверкнув глазами, подошел к креслу Хельги. Дурашливо поклонился чуть не до земли и подал советнице руку:

– Прошу вас, моя леди! Оставим князя наслаждаться новыми сведениями и обществом молодой жены.

Глава 20
Замок Твиллег. Хельга Блэкмунд

Дверь, к которой Торус подвел советницу, была искусно украшена деревянной резьбой и старинными рунами, чем-то похожими на элвилинские, но Хельга, как ни старалась, не смогла разобрать смысла надписей. Легат с торжественным видом толкнул заскрипевшую створку и галантно пропустил даму вперед.

– Задержите дыхание, леди Блэкмунд, – тряхнул он волосами, – вы вступаете в обитель тайных знаний элвилин. Профессора Академии волшебства многое отдали бы, чтобы хоть краешком глаза заглянуть в фолианты, хранящиеся здесь.

– Угу, – буркнула советница, мрачно покосившись на спутника, и вступила в темный дверной проем. – Это, часом, не здесь тебе облепихой внешность попортило?

Эйп Леденваль что-то возмущенно зашипел в ответ, но Хельга его уже не слышала. Невесть откуда взявшиеся огоньки россыпью побежали по стенам и шкафам, и в их неверном свете уставилась на нее из-под потолка отвратительная клыкастая морда, поблескивающая маленькими хищными глазками. Леди Блэкмунд сдавленно пискнула и с трудом подавила в себе желание с воплем запрыгнуть на руки спутнику. А тот неожиданно громко расхохотался и, придержав волшебницу под локоток, буквально втащил в библиотеку. Испуганно приглядевшись, советница поняла, что ужасное создание туловища не имеет, нападать не собирается, и резко выдохнула:

– Уф. Вот ведь исчадие Мглы. Интересно, какой болван решил пристроить тут эту башку…

– Позволь представить, – сладким голосом пропел легат и ткнул перстом в голову чудища. – Нафанаил – охранник, стерегущий здешние несметные богатства. Творение великого элвилинского скульптора Торуса Фенхеля эйп Леденваля, моего тезки-пращура, а, точнее, родного деда. Кстати, статуи в коридоре сотворены его же руками.

– А, ну… – советница смущенно откашлялась и порадовалась про себя, что не стала вслух говорить о впечатлении, которое произвели на нее все эти мраморные лучники, девы с кувшинами и широко улыбающиеся молодые матери с младенцами на руках. – Мило, в общем. И, главное, достоверно…

– Это я уже заметил, – легат насмешливо посмотрел на Хельгу и развалился на диванчике у двери. – Садись же, котик, – он похлопал по розовой обивке рукой, – нам кое-что нужно обсудить.

– А, может, нам лучше уносить ноги, пока твой отец занят новобрачной? Более удачного момента нельзя и придумать, по-моему. Ну и отвратный же колер у этого диванчика… – советница присела на самый краешек, презрительно скривилась, а потом вдруг залюбовалась умостившимся на спинке резным котищей. Провела ладонью по теплому медовому дереву и отчего-то вспомнила золотого красавца, впрыгнувшего в окно спальни старшего князя.

Легат помрачнел.

– Может, и стоит, но я вообще-то собирался вытащить еще и матушку. И это отнюдь не всплеск сыновней любви. Просто Исе всегда лучше удавалось справляться с архонтом Равелтой. И как бы отвратительно она себя ни вела, она все же очень сильная Колдунья. Но такая дура! – Торус закатил к потолку глазищи и тихо простонал. – Представляешь, она наотрез отказывается уезжать. Старая корова наколдовала себе еще один кувшин осеннего меда, и теперь ее обуяла жажда деятельности. Кстати, каким надо быть болваном, чтобы посадить волшебницу в комнату, почти не защищенную от магии!

Мужчина фыркнул и презрительно выплюнул:

– Тоже мне, великие стратеги-элвилин. Да мамуля там сидит только потому, что сама этого желает. Сейчас она носится по спальне, одновременно делая себе прическу и готовя пламенную речь, которая бы поразила папеньку в самое сердце. И даже известие, которое я принес – ну, о том, что отцова женушка не померла, Ису ничуть не смутило. Теперь она, похоже, всерьез почувствовала себя участницей турнира, призом в котором будет Мадре. И в ней проснулась жажда победы.… Ох, Мгла… – легат скривился, – я теперь ума не приложу, как ее убедить уехать в Солейл.

– А ты не пробовал ее заставить?

– Пробовал, – легат мрачно и выразительно провел узкой ладонью по исцарапанной щеке. Хельге на мгновение стало стыдно – она ведь подозревала Торуса в шашнях с очередной девицей. Смущенно кашлянув, волшебница спросила:

– И что теперь думаешь делать?

– Вот я и хотел посоветоваться с тобой, – недовольно буркнул эйп Леденваль, – потому что свои доводы я уже, похоже, исчерпал…

– А знаешь, – задумчиво покачала головой леди Блэкмунд, – может, стоит напугать Колдунью? Ведь твоя догадка, что князь раскопал что-то о смерти матери Сианна, похоже, оказалась верной. Я видела у Мадре твой кинжал. С бирюзой. Ведь это его ты имел в виду, когда говорил, что забрал свадебный подарок отца?

Торус дернулся:

– Вот Мгла! Ну, конечно же, а как иначе? А все эта рыжая дрянь – папашкина подстилка, которая отобрала у меня оружие в Сатвере. Странно, что она не вернула его Сианнке.

– Ну, может, она просто не знала, – пожала плечами Хельга. – Ведь, насколько я поняла, они не слишком давно знакомы с твоим отцом? Хотя, вот что странно, – советница осторожно покосилась на легата, не будучи уверенной, как он воспримет новость, и на всякий случай чуть отодвинулась.

– Она уже успела понести, и твой отец об этом знает. Может, они встречались и раньше?

– Ну, в этом-то, как раз нет ничего удивительного, – Торус потирал пальцем бровь и, кажется, одновременно думал о чем-то своем. – Элвилин могут почувствовать зарождение новой жизни в первый же день, как… Что?! – он резко развернулся к волшебнице, и диванчик жалобно скрипнул. – Ты хочешь сказать, что отец решил завести еще одного наследника? А ты уверена вообще, что это его ребенок?

– Как я могу быть уверена? – фыркнула советница. – Я, знаешь ли, не состою в доверительных отношениях с леди Аррайдой. Но, судя по тому, как Мадре с ней носится… Хотя, – женщина печально вздохнула, – возможно, он ее любит такой, какая она есть, и даже готов принять чужого отпрыска.

Эйп Леденваль насмешливо поднял брови:

– Ты что, всерьез считаешь, что этот холодный и надменный элвилин действительно может полюбить? Да слышала бы ты, какие слова он говорил моей матери! И эта его Тавви? Что, думаешь, влюбленный мужчина вот так запросто отпустил бы собственную жену? Хельга, не будь наивной. Тут явно кроется что-то еще.

– Зря ты так, – советница покачала головой и почувствовала, как глазам неожиданно стало горячо. Она поспешно прикрыла ресницы, и, опустив голову, стала разглаживать складки на изумрудной юбке. – Он действительно ее любит. Даже ты бы это понял, если бы оказался вместе со мной в тот момент, когда он ухаживал за ней, раненной.

– Что значит «даже я»? – тихо и холодно проговорил легат и, ухватив женщину за подбородок, резко развернул к себе, с яростью уставившись в ее глаза. – Хочешь сказать, что я бесчувственный чурбан, который не достоин называться сыном великого князя?

– Не передергивай, Торус, этого я не говорила, – Хельга застонала. Пальцы легата с такой силой впились ей в лицо, что советница задохнулась от боли. Она ударила его по рукам, вцепилась в них ногтями, пытаясь вырваться, однако, элвилин будто и не заметил ее сопротивления, и женщина с трудом процедила сквозь сжатые зубы:

– Пусти, ты сломаешь мне челюсть!

Эйп Леденваль сверкнул глазищами и почти отбросил женщину от себя, разжав пальцы.

– Что, тоже попала под его обаяние, да? – точно рассерженный кот, злобно зашипел он. – Так поразила красота этой прекрасной лилии? Ну, ты не первая, так что можешь становиться в очередь. Правда, с маменькой тебе тягаться будет сложно.

– Ты… да ты, – Хельга с ужасом поняла, что больше не может сдерживать накопившиеся слезы и, яростно размазывая ладонями по щекам мокрые дорожки, завопила, всхлипывая: – Вот уж действительно, бесчувственный чурбан! Болван, короед, вырвирог ушастый! Да неужели ты до сих пор не понял, что я все еще тебя люблю!?

Она закрыла лицо руками и окончательно разрыдалась, ожидая, что вот сейчас элвилин в своей обычной язвительной манере скажет что-нибудь эдакое об её издерганном состоянии, посоветует съездить на целебные источники в столицу, а ей останется только провалиться сквозь землю. Однако отповеди не последовало, и Хельга почувствовала, как Торус просто крепко прижал ее к себе, размеренно гладя по волосам и молча дожидаясь, когда она отревётся. От этого простого движения плакать волшебнице захотелось еще больше, и она, уткнувшись легату в шею, успела изрядно замочить шелковую ткань элвилинской туники, пока накативший поток отчаяния и одновременного облегчения не отступил, давая силы вздохнуть полной грудью.

– Ну, все, успокойся, – севшим голосом, наконец, произнес эйп Леденваль, и сглотнул, – я и вправду болван. Все, прости, – он ободряюще похлопал леди Блэкмунд по спине.

– Ты меня прости, – Хельга судорожно вздохнула. Отстранившись, откинулась назад, чувствуя под шеей твердую узкую спину деревянного кота, и смущенно пробормотала: – Ох, ну и видок у меня сейчас, наверное…

Советница поспешно пригладила волосы и, покосившись из-под ресниц на неожиданно притихшего Торуса, ласково ему улыбнулась:

– Пошли к Исе. Время – точно песок.

Легат, оглядевшись, нахмурился: огоньки, горящие по стенам и шкафам, приглушили свое сияние, а по библиотеке понемногу начал расползаться туманный и бледный утренний свет.

– Да, поторопимся, лишние глаза нам ни к чему, – Торус вскочил и протянул Хельге ладонь. – Пойдем, мое сокровище, и попытаемся выиграть очередную битву с нашей умопомрачительной Колдуньей.

Впрочем, в битве шпионам Ордена поучаствовать так и не пришлось. Не успели они пройти и десятка шагов по коридору, как навстречу из-за угла выскочил посланец сатверских партизан – темноволосый Элвин. В этот раз платья на нем не было, и леди Блэкмунд, окинув взглядом стройную фигуру, затянутую в серую рубаху и тесные черные штаны с вычурной янтарной пряжкой на поясе, одобрительно хмыкнула. Паренек был высок и ладен, а пышные волны темных волос в сочетании с широкими плечами явно производили на девушек немалое впечатление.

Увидев Торуса, юноша просиял и чуть не бросился тому на шею:

– Князь Сианн! Как хорошо, что вы здесь! Я просто уже не знаю, к кому обратиться. Стража меня не слушает, поговорить с Сандрой Талькой не дают, в кабинет князя Мадре меня не пускают, а сама Сандра… – он судорожно втянул в себя воздух, заозирался и тихо, потерянно закончил: – Она… так кричит…

– Ты уверен? – на всякий случай уточнила Хельга, памятуя о привычке рыжей менестрельки петь в застенках. – Точно кричит?

– О чем именно она кричит? – Торус ухватил Элвина за плечо и, развернув к себе, пощелкал у того перед носом пальцами. – Э-эй… приди в себя, дружище.

– Кричит, что готова, – юноша сглотнул и потряс головой. – Я не совсем понял, но, кажется, что готова рассказать вашему отцу что-то такое о преступниках, отравителях и ранах на плечах. А стражники советуют ей заткнуться, потому как князю Мадре не до нее сейчас.

Хельга вздрогнула и испуганно подняла глаза на Торуса.

– Сутки на магию? – прошептала она. – Ты что, напортачил?

– Какие еще сутки? – изумленно повернулся к советнице Элвин. – Она не может ждать сутки! Она просто криком изойдет!

Эйп Леденваль недоуменно поднял брови и устало потер рукой бледный лоб. – Все идет, как через… То есть, я хотел сказать, что постараюсь помочь. Поступим так. Мы с вами, молодой человек, отправимся в покои старшего князя, а в это время моя дорогая невеста побудет с Талькой и попытается ее успокоить. Женщины, мой друг, – Торус по-отечески объял рукой плечи Элвина и назидательно воздел палец вверх, – справляются с такими делами намного успешнее. Подождите меня здесь, я провожу леди Олл туда, где томится несчастная.

Легат ухватил Хельгу под руку и поспешно потянул ее к лестнице.

– Котик, я не знаю, ты хоть очаруй, хоть прибей, но заткни, наконец, эту менестрельку! – отчаянно прошептал он советнице в ухо. – А я постараюсь убрать с дороги этого ее всегда некстати появляющегося рыцаря.

– Прибивать мы никого не будем, – леди Блэкмунд возмущенно и строго посмотрела на спутника, – совершенно ни к чему делать свое положение еще более сложным. Я попытаюсь ее уговорить.

Охранник покоев, в которых заперли Сандру Тальку, выглядел неважно. То ли зубами мучался – хотя, вспомнила советница, элвилин практически не болеют, – то ли просто острый слух его изнемогал от возмущенных воплей, от которых не могла спасти даже массивная дубовая дверь.

– Негодяи! Душегубы! – неслось из комнаты. – Вы еще ответите за свои злодеяния!

От высокого, звеневшего, точно натянутые тетивы сотен луков, голоса закладывало уши, а стены вокруг начинали слегка расплываться, точно наползали друг на друга несколько похожих картинок. Хельга поморгала, отгоняя неприятное видение, и скорбно вздохнула. Грядущее общение с обладательницей такого пронзительного таланта советницу не слишком радовало.

Стражник, увидев Торуса, расправил плечи, вид напустил на себя молодцеватый и вытянулся, лихо стукнув алебардой по каменному полу.

– Что здесь происходит? – чуть капризно спросил Торус звонким голосом сводного братца. Вопли за дверью тотчас стихли, и охранник громко выдохнул:

– Возмущение здесь происходит, князь Сианн, вызванное несдержанностью натуры.

– Чего же ей надо? Натуре этой?

– Да поди ж ее разбери, – караульный искоса глянул на Хельгу, – женщины, мой князь… существа странные. Кричит вот, что когда станет вашей супругой, то меня, к примеру, отправит жить в Сатвер.

– Как интересно, – прищурилась советница и, скрестив руки на груди, раздраженно застучала пальцами по плечам. – Что за странные у нее фантазии?

– Не могу знать, леди, – ухмыльнулся, было, охранник, однако, под грозным взглядом Торуса, снова выпрямился и сурово свел брови к переносице.

– Флора, – эйп Леденваль галантно приложился к запястью Хельги, и глаза его неожиданно весело сверкнули. – Я думаю, что ты сможешь выяснить это самостоятельно, а заодно успокоишь девушку перед тем, как ее поведут на допрос к отцу.

Он коротко кивнул охраннику:

– Открывай. И, знаешь, я бы искренне посоветовал тебе не вмешиваться, когда дамы улаживают между собой недоразумения… Дорогая, я жду тебя в библиотеке, – бросил он советнице через плечо и, хохотнув, двинулся прочь. Хельга проводила легата убийственным взглядом и, раздраженно дернув острым плечиком, вошла в предупредительно распахнутую перед нею дверь.

Сандра сидела на полу посреди комнаты, окруженная со всех сторон золотом дивного широкого ковра. Глядя на плавно переливающиеся осенние краски и нереальную длину ворса, в котором, точно в траве, утопали скрещенные ноги лютнистки, советница подумала, что изготовление сей изысканной вещицы не обошлось без филигранной магии столичных мастеров самого высокого уровня. Облаченная в зеленое Талька среди этого великолепия и сама казалась слетевшим с ветки листом, неизвестно как не растерявшим летнюю свежесть. Подняв в потолок зеленые кошачьи глазищи, рыжая старательно перебирала пальцами струны, точно и не она заставляла только что стражника корчиться в муках, и негромко мурлыкала что-то себе под нос. Леди Блэкмунд была знакома эта мелодия – она звучала в одном из новых спектаклей ОБТ и этим летом в столице была весьма популярной. Назвалась печальная баллада то ли «Голубые шоссы», то ли «Красные фалды».

– Это что же, ваша музыка? – поинтересовалась Хельга, окидывая взглядом комнату, ну никак не походящую на жилище бедного менестреля. Висящие по стенам шикарные гобелены со сценами соколиной охоты, тонкий шелк зеленого балдахина над высокой кроватью, серебряная посуда, изящной работы резные шкатулки и прочие предметы обстановки говорили скорее о том, что обитала в покоях юная принцесса.

– Почти, – коротко и не слишком понятно сказала рыжая и, ударив рукой по струнам, отчего лютня сухо дзынькнула, весьма дерзко посмотрела в глаза Хельге. – А вы что, еще не уехали, леди Олл?

– А я должна? – Хельга подняла бровь и без приглашения уселась в широкое кресло, обтянутое золотисто-рыжим бархатом.

– Ну, я полагаю, поскольку теперь многое изменилось, вам тут больше делать нечего, – Сандра усмехнулась, и снова начала меланхолично перебирать струны.

– А что, собственно, изменилось? – криво улыбнулась Хельга, и усилием воли постаралась успокоить где-то глубоко шевельнувшуюся в ней огненную стихию.

– Алёр разве вам не сказал? – Талька загадочно прикрыла глаза, и на ее щеки легли длинные тени от густых ресниц.

– Вы имеете в виду ваше… хм, небольшое приключение? – советница откинулась в кресле и, накручивая на палец светлый локон, как можно шире улыбнулась Тальке. – Почему же не сказал? У нас нет друг от друга секретов. И я поражаюсь вашей наивности, милочка, если вы считаете, что мимолетное увлечение мужчины может означать что-то серьезное. Тем более, если он обручен.

– Ха! – Сандра отложила лютню и вытянулась на ковре, заложив руки за голову. – Я имею в виду нечто другое, леди Олл. Видите ли, князь Сианн пообещал на мне жениться.

Хельга закусила губу и с трудом удержалась, чтобы не расхохотаться. Потом напустила на себя скорбное выражение и закрыла глаза ладонью.

– Ну и что же мне теперь делать пред лицом такой любви? – прошептала она страстно и, протестуя, подняла руку. – Молчите, счастливица… Но… будет ли сам Сианн счастлив с вами? Вы его любите? Так, как люблю его я? Готовы бросить все и ехать за ним на край света? Отдать, если нужно, за него жизнь?

Тут леди Блэкмунд подумала, что с пафосом слегка переборщила и, осторожно разведя пальцы, глянула на лютнистку. Та же, очевидно, всеми фибрами души впитывала радость победы над соперницей и, улыбаясь, точно сытая кошка, любовалась своими длинными пальчиками, вытянув вверх руку и крутя ею так и эдак. Чем-то это напоминало манеру Исы эйп Леденваль.

– Конечно, я его люблю, – торжественно сказала Талька и вздохнула, слегка краснея. – И теперь, скорее всего, будут последствия… ну, нашей встречи.

– Тогда! – Хельга слетела с кресла и, плюхнувшись рядом с менестрелькой на ковер, ухватила ее за плечи и резко усадила, тряся, точно грушу, и отчаянно сдерживаясь, чтобы ненароком не поднять ладони чуть выше. – Тогда ты просто обязана спасти его! Посмотри, я стою пред тобой на коленях, позабыв о гордости!