Текст книги "Книга Кораблей. Чародеи (СИ)"

Автор книги: Ника Ракитина

Соавторы: Наталия Медянская
сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)

Глава 15
Дальнолесье, Твиллег. Хельга Блэкмунд

«Имя дается человеку один раз, а потом всю жизнь оказывает влияние на своего обладателя. Скажите мне, как вас назвали родители, и я расскажу вам, что вы любите, чего боитесь и как, в конечном итоге, сложится ваша судьба…» – Хельга будто наяву услышала дребезжащий мягкий тенорок профессора по нумерологии. Этот убеленный сединами старикан с длинными волосами, широкой куцей бородкой и ярко-синими, добрыми глазами никогда не раскрывал студентам собственного имени. Должно быть, опасался, что оглоеды найдут его слабые стороны благодаря его же теории. И просил, чтобы его называли просто мэтр Нумеро. Иногда на старика находила блажь, и с начала занятия, пристально вглядываясь в лица едва сдерживающих смех учеников, профессор начинал перечислять имена. Делал он это медленно и вдумчиво, как бы пробуя каждое на вкус, словно пытался разглядеть нечто, обычному зрению не поддающееся. В такие минуты начинающая волшебница Хельга Блэкмунд всегда чувствовала себя неуютно и, глядя исподлобья на мэтра Нумеро, ловила в его глазах странное выражение – старик смотрел немного заискивающе, точно умоляя, чтобы хоть кто-нибудь ему да поверил. Он что-то говорил о сочетании рун, о количестве звуков, о музыке сфер и других заумных вещах – фатальным для его теории оказывалось то, что нумерология по расписанию всегда стояла где-то в середине дня, перед самым обедом. В эти часы здоровые утробы студиозусов отчетливо начинали требовать насыщения, и зов тела по большей части перекрывал голос разума. Профессора считали в Академии чудаком. Юные магики частенько потешались, подкидывая к нему в аудиторию какую-нибудь очередную гадость навроде разрисованной белыми цифрами черной кошки, и даже коллеги посматривали на старика снисходительно. Однако теперь, следуя верхом за вороным конем легата к главному замку пришлых, Хельга была склонна согласиться с утверждениями мэтра о влиянии имени на сущность обладателя: всю дорогу советница словно ощущала дуновение холода от выпрямившегося в седле эйп Леденваля.

Порыв встречного ветра ударил по лицу, женщина медленно сморгнула и подняла глаза к небу. Оно было непривычно далеким, иссиня-черным с разбросанной горстью льдинок – сверкающих, пронзительно прекрасных и бесконечно холодных – таких же, как ее спутник. Советница поежилась, поправила на плечах темно-зеленый шерстяной плащ и, отпустив на минутку поводья, согрела дыханием окоченевшие руки.

Ночной Лес, казавшийся на первый взгляд непроходимым, жил таинственной, неподвластной человеческому пониманию жизнью. Лозы склонялись над узкой дорогой, норовя ухватить за одежду, хлестнуть по лицу упругими тонкими ветками. Взметнувшиеся ввысь клены, буки и вязы, точно картину, обрамляли видимый с тропы кусок небосвода, а свет поднимающихся к зениту Танцовщиц серебрил трепещущие от ветра верхушки деревьев, тихо шепчущие над головой одному Лесу ведомые секреты. В буйно разросшемся кустарнике все время что-то двигалось, шуршало, дышало, а где-то наверху, точно камышовая дудочка, изредка печально вскрикивала ночная птица. Хельгу не покидало ощущение, что с момента, как они углубились в чащу, кто-то невидимый всю дорогу пристально смотрит ей в спину. Во взгляде этом не ощущалось ни враждебности, ни теплоты – только холодный, равнодушный интерес, щекочущими мурашками ползущий вдоль позвоночника. Женщина поёжилась и негромко спросила Торуса:

– Долго ещё?

Голос ее, прорезавший холодный пряный воздух, прозвучал незнакомо и казался совершенно неуместным в этом ночном царстве. Хельга проводила взглядом белое облачко пара, слетевшее с губ, и устало смахнула с лица липкую нить паутины.

– Скоро будем, – эйп Леденваль обернулся, сверкнув в темноте зеленью кошачьих глаз. – Держитесь ближе ко мне, это Дальнолесье. Моя Леди.

Хельге послышалась явная насмешка в резком голосе.

– Вам несказанно повезло, – нравоучительно продолжал легат, – вы путешествуете в компании элвилин, простому человеку случилось бы плутать тут неделями. Лес не любит чужаков.

Женщина возмущенно фыркнула. Сама по себе она бы даже и мысли не допустила сунуться в такое зловещее место. За несколько часов пути, в очередной раз дергая поводья так и норовящей запнуться о широкий корень кобылы, леди Блэкмунд уже успела пожалеть, что вообще поддалась минутной слабости и напросилась сопровождать Торуса в его рискованной поездке. Хотя, – мысленно призналась волшебница самой себе, – повторись все снова, она поступила бы так же.

Эйп Леденваль пожал плечами и отвернулся. Сидевшая перед ним в седле Бригида что-то тихо прошептала, и Хельга подивилась, насколько преобразился голос легата, мягко ответившего короедке:

– Потерпи, милая, мы скоро будем дома. Ты же хочешь увидеть свою дочь?

Порыв встречного ветра донес до советницы легкий цветочный запах: кажется, дохнуло чабрецом и ромашкой. Женщина тяжело вздохнула: вот угораздило же ее связаться с волшебником, специализирующимся в любовной магии. Сама леди Блэкмунд по таланту, призванию и обучению была магом огня и в сложной волшбе легата никогда до конца не разбиралась, но, кажется, он пытался снова усыпить сатверскую пленницу. Бригида Мирна, мать Артемии, так и не поняла, что ее чудесное избавление было подстроено. Епископ Эйнар оказался на высоте – по пути из камеры им не встретилось ни одного стражника, а лошади, стоящие под навесом тюремного двора, были резвыми и отдохнувшими. В пути бывшая пленница по большей части спала, а изредка просыпаясь, молчала и только испуганно озиралась по сторонам. Выглядела она не лучшим образом: изможденное лицо, растрепанная коса странного синего цвета, худые дрожащие руки. Покрасневшие глаза Бригиды под высокими темными бровями горели лихорадочным блеском, и Торусу приходилось постоянно поддерживать ее сильной рукой, чтобы короедка не соскользнула с седла.

Конь Хельги в очередной раз споткнулся, тревожно заржал, вспахивая копытами прелую листву, и женщина тихо ругнулась, поспешно натянув поводья и резко выпрямившись в седле.

– Мгла, ну и дорога… По такой, наверное, и с элвилинским зрением ехать опасно.

– Будь у нас скакуны из конюшни Твиллега, все оказалось бы значительно проще. Впрочем, на обратном пути мы ими и воспользуемся.

Хельга нахмурилась – обратный путь намечался в настолько необозримом будущем, что возможность его казалась весьма и весьма призрачной.

Рядом что-то внезапно полыхнуло, легко коснувшись щеки, и женщина, вздрогнув от неожиданности, дернула головой и закрылась локтем. Спереди послышался тихий смех, и советница, с опаской отведя руку от лица, с изумлением увидела парящую рядом огромную бабочку со светящимися золотом крыльями. Насекомое медленно танцевало в воздухе, окруженное мерцающим облаком легкой пыльцы.

– Что это? – спросила волшебница, изумленно наблюдая парение невесть откуда взявшегося чуда. Сразу стало светлее, и Хельге даже удалось разглядеть очередной извивающийся корень, коварно ползущий через тропу.

– Огнёвка, – невозмутимо ответил элвилин, не оборачиваясь, – одна из разновидностей бабочек Дальнолесья. Они часто помогают детям Леса скоротать тернистый путь.

– Это… это ты её позвал, да? – неуверенно спросила Хельга, а бабочка, словно подтверждая слова элвилин, опустилась на черную холку лошади и устроилась там, вытягивая и чистя лапками мерцающий теплым золотом хоботок. Торус неопределенно хмыкнул и коленями подогнал коня:

– Не отставай. Мы почти на месте.

Они миновали поворот, и у советницы при виде открывшегося зрелища на минуту перехватило дыхание. Лошади выехали на широкую просеку, полого спускавшуюся с высокого, покрытого мачтовыми соснами косогора, а внизу, в долине, стоял замок. При взгляде на него Хельга вспомнила Солейл – таким город был в канун Избавления – столь любимого ею зимнего праздника давних. Вот уже три тысяч лет почитали люди этим праздником святого Трилла, спасшего от Затопления столицу. В эти дни по ночным улицам несутся украшенные фонарями экипажи, бродячие огневики устраивают на площади свои завораживающие представления, а в окне каждого дома сверкают разноцветные свечи, точно драгоценными камнями, усыпая отблесками пушистый снег. Замок Твиллег сиял, ярко выделяясь на фоне темных деревьев, переливался разноцветными огнями на башенках, и казалось, что сам воздух этого волшебного места был насыщен лунным светом.

– Какая красота… – изумленно выдохнула леди Блэкмунд. Поравнявшись с легатом, она остановила лошадь и почему-то подумала, что ещё немного, и чудесное видение, взмахнув призрачными крыльями, медленно устремится ввысь, точно бабочка-огнёвка.

– М-да, неплохо, – голос легата прозвучал неожиданно сдавленно и глухо. Хельга обеспокоено посмотрела на странно застывший профиль элвилин. Губы мужчины скривились, он дернул щекой и мрачно произнес:

– Не будем задерживаться, нам еще многое предстоит сделать.

– Торус, что … – женщина протянула, было, к нему руку, но осеклась и на мгновение замерла под ударившим ее, точно хлыст, холодным взглядом. Эйп Леденваль яростно пришпорил коня и начал спуск по просеке. Советница с усилием сглотнула горячий комок в горле и, упрямо тряхнув пшеничными волосами – наведенная еще в Сатвере иллюзия была сильной и длительной, – резко сдавила коленями бока кобылы. Бабочка, испуганно вспорхнув с холки, растаяла в темноте.

Примерно на середине спуска тонкая изящная стрела внезапно со свистом рассекла воздух и, вонзившись в необъятный шершавый ствол сосны, задрожала разноцветными перьями. Конь Торуса встал на дыбы, и элвилин еле успел подхватить завалившуюся набок Бригиду.

– Стоять! – послышался резкий окрик, из-за деревьев показались пятеро верховых и бесшумно окружили непрошеных гостей. Караульные, на стройных длинноногих рысаках, фыркающих паром во влажном воздухе, держались в седлах величаво и с достоинством, а их невозмутимые гордые лица напоминали больше всего вырезанные из мрамора маски. Один из всадников – темноволосый широкоплечий элвилин в черной бригандине[19]19
  Бригандина – род доспеха.


[Закрыть] – подозрительно окинул путников светящимся фиалковым взглядом:

– Кто такие?

– Разуй глаза, воин, – высокомерно произнес легат, так же надменно задрав подбородок, – или ты никогда не был в замке и понятия не имеешь, как выглядит твой князь?

Хельга подивилась, как внезапно изменился тембр голоса Торуса – стал выше, чище и прямо-таки зазвенел серебром в холодном воздухе. И, даже несмотря на горькое, точно рябиновый вкус, чувство обиды, волшебница одобрительно хмыкнула – магия эйп Леденваля, как всегда, оказалась на высоте.

– Прошу прощения, князь Сианн, – сухо сказал дозорный и окинул пристальным взглядом советницу, – но мы просто следуем вашему приказу и останавливаем для допроса всех путников. Кто эти женщины? И, простите за назойливость, где ваш оруженосец? Тот мальчик, Себастьян?

– Себастьян? – Торус слегка замялся, но тут же справился с мимолетным удивлением и неопределенно махнул рукой в лесную чащу у себя за спиной. – Остался в Сатвере. Ему поручено важное дело, суть которого я не намерен обсуждать с дозорными.

Он гневно блеснул глазами на всадников-пришлых и невозмутимо продолжал:

– А женщин я везу в Твиллег. Одна из них – моя невеста, – легат кивнул в сторону советницы, – а вторая – та, из-за которой я и был послан князем Мадре в город. Нам с графиней Лорой удалось вытащить ее из ордальонского плена.

Советница коротко глянула на легата, потом на дозорных, и тихо выдохнула с облегчением – элвилин то ли не заметили оговорки, то ли просто были не в курсе сердечных дел князя-менестреля.

– Сколько патрулей в дозоре? – строго прищурился эйп Леденваль. – Не считая заставы, мы встретили только три.

– Все согласно приказу, – дозорный повел плечами. – Вы, князь Сианн, можете не волноваться: сколько князь Цмин велел, столько и выставили. С остальными вы, скорее всего, просто разминулись.

В голосе вершника прозвучала явная насмешка, однако лицо его хранило все ту же каменную невозмутимость. Хельга покосилась на легата, опасаясь, что тот, сочтя себя оскорбленным, по обычаю разорется, но Торус, похоже, даже не обиделся.

– Хорошая работа, воин, – легат вытянул руку и одобрительно похлопал по плечу темноволосого, а потом, пришпорив лошадь, невозмутимо направил ее вниз по тропе.

– Менестрель… – прошипел в спину эйп Леденвалю молчавший до того всадник с волосами цвета спелой моркови, заплетенными в длинную, охваченную кожаными ремешками косу. Старший, чуть усмехнувшись, еще раз внимательно оглядел Хельгу, кивнул своим спутникам, и они бесшумно, точно бесплотные тени, растворились в придорожных кустах. Леди Блэкмунд перевела дух и только теперь почувствовала, как онемели судорожно сжатые на поводьях руки. Волшебница возмущенно посмотрела в удаляющуюся спину своего спутника и тоже тронула с места лошадь. Поравнявшись с легатом, женщина, тихонько фыркнув, наклонилась к нему:

– Прошу вас запомнить, господин князь, моё имя – Флора. Флора Арина Олл. Смотрите, не ошибитесь, представляя меня своему почтенному батюшке, – ехидно прошептала она в острое ухо спутника.

– Я запомню, – кивнул Торус важно, ничуть, впрочем, не смутившись своей ошибки.

– Вот и хорошо, – Хельга мотнула головой. – Знаешь… а ты молодец… умеешь все-таки держать себя в руках. Я, честно говоря, думала, что ты устроишь патрулю выволочку за непочтительное обращение.

– Правильно думала, – ухмыльнулся Торус, не поворачиваясь. – Если бы дело касалось меня, эти недоумки уже украшали бы собой папашину пинию во дворе Твиллега. Но, коли это относится к моему братцу…

Советница услышала явные нотки мстительной радости в голосе спутника и в первый раз за всю дорогу задала себе вопрос – а только ли профессиональный интерес привел сюда легата, и не кроется ли за визитом в Дальнолесье нечто большее? Например, кровная месть? Хельга внезапно испугалась и за себя и за Торуса, и, до боли закусив губу, постаралась перевести разговор в менее пугающее русло.

– Кстати, о Твиллеге… – она глянула вперед, на сияющий замок. – А почему он расположен в низине? Ведь это так странно. В случае нападения у вас будут трудности с обороной.

– У них, – едко поправил легат и с загадочным видом усмехнулся, – видишь, ли, имея дело с Твиллегом, никогда не стоит доверять своим глазам. Это удивительное место, которое никогда не показывает истинное лицо. И, допустим, вздумай ты приехать сюда в следующий раз – дорога окажется совершенно иной.

– Да? – Хельга удивленно вскинула брови и напряженно рассмеялась. – Знаешь, что-то мне подсказывает, что меня не скоро посетит желание нанести сюда еще один визит…

Торус скривился, откинул волосы со лба и уставился на дорогу. Оставшийся путь они проехали в полном молчании. Вскоре впереди заблестела водная гладь замкового рва, отражая в себе праздничное сияние Твиллега. Оставив позади круглое предмостное укрепление и остановившись на берегу напротив запертых ворот, легат вскинул вверх руку. На стене замельтешило пламя факелов, натужно заскрипел ворот, опуская темную громаду подъемного моста. Советница, было, прищурилась, пытаясь разглядеть стражников у ворот, как вдруг почувствовала легкий укол в виски. Она вздрогнула, потерла щеку и заозиралась, пытаясь отыскать источник магического присутствия. На первый взгляд – ничего не изменилось: за спиной все так же шумел густой лес, водная гладь была спокойна и неподвижна; однако ощущение того, что где-то рядом все ярче разгорается волшебный костер, усиливалось. Хельга подумала, что еще немного, и под копытами их лошадей разверзнется целая бездна магических потоков – огонь, лед, ветер, – казалось, все стихии будто сошли с ума и ждут команды, чтобы вырваться на волю. Волшебница изумленно обернулась к Торусу и шумно выдохнула – легат, точно окаменев, смотрел куда-то ввысь, а лицо его, освещенное сиянием замка, казалось мертвенно-бледным. Она проследила за его взглядом: на одной из башен, точно крылья огромных птиц, трепетали разноцветные флаги – алый, синий и голубой с серебряными полосами. Изнутри замковых стен тягуче зазвучал рог, и рядом с тремя стягами поднялся и развернулся на ветру четвертый – бело-зеленый.

– Элвилин приветствуют своего князя, – хрипло сказал легат и придержал дернувшегося коня, когда мост с глухим стуком опустился на берег, взметнув в воздух тучу пыли. Бригида застонала, открыла мутные глаза и, с трудом разлепив потрескавшиеся губы, прошептала:

– Темка… она там, я чувствую, она ждет меня…

Торус молча направил коня на мост, и копыта мерно застучали по бревнам. Советница обеспокоено посмотрела спутнику в спину и поехала следом.

Они миновали ворота – легат сурово кивнул стражникам, – и тишина ночного леса внезапно сменилась многоголосием; сразу же стало светлее и неожиданно теплее, точно распахнулась дверь в бальную залу. Голоса, пение, детский смех и плач летели из раскрытых окон Твиллега, а навстречу всадникам уже спешили встречающие. Перед растерянным взором Хельги замельтешили незнакомые лица – по большей части молодые и взволнованные. Кто-то помог ей слезть с лошади и заботливо подхватил под руку, когда она, в первый раз за несколько часов ступив на землю, покачнулась. Советница видела, как золотоволосый человек подхватил на руки безвольное, точно кукольное, тело Бригиды Мирны; как высокий юноша в яркой тунике пытается напоить спасенную, прижимая к ее дрожащим губам деревянный кубок; как текут по подбородку и шее женщины янтарные струйки, расплываясь темными пятнами на грязной серой рубахе. Внезапно встревоженное жужжание голосов пронзил отчаянный и тонкий детский крик; и Хельга, обернувшись, увидела, как через мощенный каменными плитами двор мимо яшмового фонтана бежит, спотыкаясь, девчушка лет двенадцати с длинными синими волосами. Бригида дрожащей рукой отвела кубок и потянулась навстречу:

– Артемия! Доченька!

Та, кого назвали Артемией, подлетела, задыхаясь, к матери и остановилась в двух шагах от мужчины, державшего Мирну на руках, словно боясь поверить. Потом девочка жалобно всхлипнула и, осторожно сделав шаг вперед, бережно обняла спасенную, точно опасаясь причинить той лишние страдания.

Хельга раздраженно тряхнула головой – поддаваться сейчас эмоциям было крайне опасно, – коротко улыбнулась остроухой девушке с фиолетовыми кошачьими глазами и приняла из ее рук широкую глиняную кружку, наполненную, судя по сладкому аромату, ягодным морсом. Поднеся напиток к губам, волшебница стала пристально разглядывать двор и замок, пытаясь навскидку определить их размеры и расположение помещений. Сосредоточиться почему-то не удавалось – виновато было то ли разноцветное мерцание света в окнах, то ли полупрозрачный туман, окутавший устремленные к звездному небу стены. Леди Блэкмунд поморгала, сгоняя пелену с глаз, и чуть вздрогнула – от главного входа, перекрывая шум голосов, вознесся над толпой гулкий бас – точно колокол ударил.

– Тулинни, негодница, зачем же ты раненую во дворе задерживаешь? А ну-ка, бездельники, пропустите лекаря!

От высокой деревянной лестницы, путаясь в длинном подоле мантии, несся широкоплечий пожилой мужчина с густой копной неожиданно огненно-золотых волос. Любов отпрыск, сразу же решила для себя Хельга, только у них бывают шевелюры настолько яркого и необычного оттенка.

– Мэтр Сингард! – синеволосая девчушка подняла голову из объятий спасенной пленницы и посмотрела на мужчину сияющими серыми глазами. – Князь Сианн привез мою маму…

– Молодец, мальчик, я в тебе не сомневался, – рыжеволосый походя похлопал Торуса по плечу и сосредоточился исключительно на робко улыбнувшейся Мирне. Грозно нахмурившись, оттягивал той веки, щупал пульс, осматривал раны на руках, оставленные кандалами, пыхтел и что-то удовлетворенно хмыкал себе под нос.

– Сингард, – легат подошел к рыжему со спины, и Хельга увидела, как в лунном свете блеснули бисеринки пота, покрывшие лоб Торуса. Эйп Леденваль протянул руку, точно собирался коснуться плеча лекаря, однако в последний момент передумал и только звенящим от напряжения, но все еще сианновским голосом, спросил: – Кто из князей в замке?

– Гематома, ага… что? – Сингард недовольно покосился через плечо. – А, ну… Велит днем в Лес уезжал, дозоры проверять, наверное, уже вернулся. А Идринн отправилась почивать. Ох уж эти женщины, скажу я тебе… им совершенно все равно, что вокруг происходит. Хоть тебе война, хоть Затопление – здоровый сон способствует красоте – и баста! И никакие до…

– А… а князь Мадре? – перебил легат, и по его бледной щеке пробежала судорога, а голос чуть дрогнул.

– Так кто ж его… О, звезды! – Сингард едва успел поддержать неожиданно резко запрокинувшуюся голову Бригиды и снова заорал, засуетился, раздавая приказы направо и налево. Элвилин, все еще державший пострадавшую, быстро понес ее к лестнице. Артемия, разревевшись, цеплялась матери за юбку. Кто-то из встречающих по распоряжению лекаря рванулся в лазарет; кто-то побежал открывать и придерживать широкие резные двери. И вот отчаянно суетящаяся толпа с любовым отпрыском во главе уже понеслась к высокой деревянной лестнице, а Хельга удивленно посмотрела вслед обитателям Твиллега. Ей сразу же вспомнился визит бродячих актеров в комтурство Мерриана – во всяком случае, гвалту и жестикуляции во дворе замка было не меньше.

Она повернулась к легату, смотревшему отсутствующим взглядом куда-то вверх, на освещенные окна и, подойдя, шепнула на ухо:

– Торус, не ходи сейчас к отцу – на тебе лица нет.

Мужчина дернул краешком губ и коротко бросил:

– Ты не понимаешь…

– Я понимаю, – Хельга ухватила его ледяную ладонь и ободряюще сжала. – Но пойдем сначала куда-нибудь, где можно перевести дух и, смотря по обстоятельствам, решить, что делать дальше.

– В кухню, – резко кивнул головой эйп Леденваль и быстрым шагом направился вперед, предоставив советнице самостоятельно догонять его. Советница обреченно вздохнула и, подобрав длинные юбки, двинулась следом.

Они вошли в небольшой холл, сразу же разветвляющийся на несколько коридоров, легат, было, свернул уже вправо, как вдруг до слуха Хельги донеслись быстрые, легкие шаги. Из-за угла, чуть не врезавшись в Торуса, выскочила статная брюнетка в длинном синем платье и смущенно охнула:

– О, князь Сианн, а я как раз направлялась вас встречать… Видела из окна, как вы приехали.

– Весьма польщен, княгиня Идринн, – эйп Леденваль, тряхнув волосами, галантно склонился к изящной ручке красавицы и приложился к ее запястью. – А мэтр Сингард сказал, что вы уже отправились почивать.

– Ну… – девушка плавным жестом поправила сложную прическу, состоящую из нескольких сплетенных друг с другом и уложенных кренделями на голове косиц. – Сердце женщины спит чутко.

Она слегка зарделась, а Хельга, стоявшая в тени за спиной Торуса, усмехнулась и подумала, что братцы-элвилин, пожалуй, друг друга стоят. Во всяком случае, каждая вторая встречная девица почему-то оказывается неравнодушной либо к одному, либо к другому. Горя праведным негодованием и обидой за свою младшую сестру, а также невесть откуда взявшейся ревностью к Торусу, советница не спеша выплыла из-за его спины. Остановилась и стала бесцеремонно оглядывать княгиню, накручивая на палец пшеничный локон и с удовольствием наблюдая, как медленно вытягивается лицо красавицы. Эйп Леденваль покосился на волшебницу и, ласково улыбнувшись Идринн, нежным сианновским голосом представил:

– Знакомьтесь, княгиня, моя невеста – Флора Арина Олл, графиня…

Хельга постаралась натянуть на лицо самую искреннюю улыбку из своего рабочего арсенала и присела в приличествующем случае поклоне: голова склонена к плечу, туловище плавно опускается вперед, правая нога чуть выставлена, руки… Ох… Волшебница всегда мечтала, что когда-нибудь встретит на узкой дорожке того мерзавца, который придумал весь этот церемониальный ужас.

Брюнетка кашлянула, растерянно перевела глаза на мужчину и быстро заморгала:

– Но… мы же… во всяком случае, князь Мадре решил…

– Котик, – Торус подхватил Идринн за острый локоток и потянул вперед по коридору, – не стоит обращать внимания на то, что говорит мой отец… Он всегда был несколько своеобразен…

Хельге внезапно показалось, что легату, судя по всему, стало значительно лучше. Во всяком случае, краски к лицу его вернулись, да и от былого смятения, похоже, не осталось и следа.

– М-да… – мрачно пробурчала себе под нос советница, распуская на ходу завязки плаща и с интересом оглядывая мраморные фигуры, стоящие в глубоких нишах вдоль длинного коридора, – вот уж действительно, возможность распушить хвост перед дамой, является для некоторых лучшим лекарством…

– Так что отец, он в замке? – продолжал расспрашивать брюнетку эйп Леденваль, неуклонно двигаясь вперед.

– Да, Алиелор, вы, как всегда, правы, – печально кивала ему в ответ Идринн, настолько погрузившись в собственный внутренний мир, что последний вопрос легата, попросту не услышала. – Князь Мадре, кажется, настолько далеко зашел в своем своеобразии, что ввел новую моду. Наши мужчины, я имею в виду элвилин, так явно стали в последнее время предпочитать женщин-давних, что мне уже просто становится страшно за будущее великой расы!

Она возмущенно дернула плечом, вырвав у Торуса руку, патетически сказала куда-то в живот мраморной собирательнице фруктов: «Ах, оставьте!», – и с гордо поднятой головой завернула в одну из комнат, громко хлопнув тяжелой дверью прямо перед носом легата. Мужчина подпрыгнул от неожиданности, кашлянул и, повернувшись к Хельге, хмуро произнес:

– Вот. Это, между прочим, все ты виновата… Так расстроить бедную девушку. И вообще, у тебя было стратегическое преимущество – ты же ее на полторы головы выше…

Хельга, задохнувшись от возмущения, чуть не споткнулась и несколько мгновений наблюдала прямую удаляющуюся спину Торуса. От резкого движения его плаща пламя коридорных факелов колыхнулось, и длинная тень легата дернулась по стене.

Советница молча поспешила следом. Ей совершенно не хотелось оставаться одной в этом длинном пустынном коридоре с бесконечным рядом статуй по обе стороны: видимо, местный скульптор был очень работоспособным и плодовитым.

Наконец, эйп Леденваль остановился перед очередной дверью и, дождавшись Хельгу, торжественным жестом распахнул тускло сверкнувшую серебряной чеканкой створку:

– Прошу вас в кухню, леди Флора…

Женщина вошла в мягко освещенное помещение и сразу же погрузилась в целый хоровод запахов. Ароматы свежего печева смешивались с терпким мясным духом, а венчал все это великолепие тонкий запах трав, маленькими букетикам развешанных вдоль стен. Одну сторону кухни занимал огромный, выложенный почерневшим от копоти камнем очаг с впечатляющих размеров котлом над огнем. В котле что-то булькало и пыхтело, а легкий пар стелился причудливыми завитушками под потолком. Стоящий рядом мальчик в золотистой тунике, помешивающий черпаком варево, чуть глянул на вошедших и с сосредоточенным видом вновь вернулся к своему важному занятию. В самом центре помещения располагался большой дубовый стол, который драили щетками две румяные рыжеволосые девушки, настолько похожие друг на друга, что казались ягодками с одной ветки. А дальше, на скамье сидела еще одна девица – с льняными волосами, заплетенными в две косы и, хлюпая носом, широким длинным ножом чистила лук. Подняв красные от слез глаза на вошедших, она утерлась запястьем, резко вскочила (с колен ее со стуком покатились по полу янтарные луковицы) и завопила что есть мочи:

– Леандра, Фуксия, живо освободите стол да тащите ужин! Князь Сианн небось с дороги проголодались!

Она нагнулась, быстро похватала рассыпанный лук, мазнув косами по деревянному полу, и, закинув овощи и нож в стоявшую у скамьи плетеную корзину, бросилась к бочке с водой, закатывая рукава:

– Сейчас, господин князь, сию минуту все будет готово.

– Можешь не суетиться, – милостиво сказал Торус, бросив у входа плащ и вальяжно устраиваясь за столом на одной из скамеек.

– Дорогая, проходите же, – чуть насмешливо кивнул он Хельге, – негоже невесте князя торчать на пороге, точно верстовой столб.

Советница прошла к столу и чинно уселась рядом, наблюдая краем глаза, как легат тщательно расправляет обрамленные тонким кружевом манжеты белоснежной рубахи – в закромах епископа Эйнара оказалась даже такая тонкая элвилинская работа.

– А где же Себастьян? – блондинка, вытирая расшитым полотенцем руки, приблизилась к столу, и Хельга заметила россыпь золотистых веснушек, стаей мошек облепивших вздернутый нос элвилиночки. – У нас как раз и мясо на подходе, а он, чай, известный любитель…

Торус устало потер глаза и чуть капризным голосом произнес:

– Да-да… Себастьян… Знаешь, милая, мясу, очевидно, придется подождать. Ну, или лучше потом повторите. Мой оруженосец остался в Сатвере. Выполнять очень важное задание. Ему нужно собрать ряд сведений, каса… ох… – это волшебница от души наступила под столом Торусу на ногу и выразительно погрозила ему из-под столешницы кулаком.

– Что «ох»? – не поняла кухарка и захлопала пшеничными ресницами.

– Ну… так… – легат неопределенно махнул рукой и недовольно покосился на Хельгу.

– Князь Сианн, – девушка немного помялась, теребя покрасневшими руками не слишком чистый фартук и, отважившись, присела рядом с мужчиной на скамейку и тихо спросила: – А он приехал?

– Кто «он»? – не понял Торус и похлопал длинными ресницами, – слушай, выражайся точнее, я ж тебе не предсказатель, в голову не загляну…

– Ну, Элвин, – покраснела девушка и опустила очи долу. – Понимаете, госпожа Аррайда сказала, что вы его привезете, и вообще, он мне привет передавал…

Эйп Леденваль кинул растерянный взгляд на Хельгу и с сосредоточенным видом начал перебирать фрукты на блюде, только что принесенном одной из «ягодок». Кухарка продолжала с мольбой вглядываться в лицо легата.

– Как тебя зовут, милая? – Хельга ласково улыбнулась девушке, борясь с легкой паникой и понимая, что имя «Элвин» слышит первый раз.

– Клаудиа я, леди, – кивнула девица, мельком глянув на советницу, и шмыгнула носом.

– Послушай, Клаудиа, – не отставала волшебница, – а госпожа Аррайда, она, когда приехала?

– Ну, – конопушки элвилиночки сосредоточенно собрались вокруг нахмуренной переносицы, и девушка посмотрела в потолок: – Это где-то ближе к вечеру было. Ее князь Мадре привез… а еще с ними эта менестрелька была, Цминова дочка; ну, и медведь…

– А где сейчас князь Мадре? – Хельга удивленно переглянулась с Торусом и вздохнула, подумав, что, схватив в тюрьме Сианна, они каким-то образом, очевидно, умудрились прозевать самого старшего князя.

– По-моему, он с невестой куда-то выехал, знаете, поди, князь особо и не докладывает, ежели недалеко. – Клаудиа внезапно широко улыбнулась, – так свадьба у него будет, вам, небось, сказать-то не успели? Он, как госпожу Аррайду привез, так и распорядился все готовить начинать, такой нетерпеливый оказался, – и повариха смущенно прыснула в кулачок.