Текст книги "Корыстный интерес (СИ)"

Автор книги: Ник Венджинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

«Да что это со мной?! – злился я. – Ты уже спал с ней в одной постели. Да... но тогда она не вызывала таких странных чувств – такого исступлённого желания. Брось! Это всего лишь от осознания того, что случится между вами в полнолуние. Сейчас ты просто потискаешь её, она повздыхает, ты поохаешь, оба смачно постонете, и всё. Делов-то на десять минут! Сыграете сцену секса и на боковую. Ну да, ну да... Не стоит заострять на этом внимание, совсем не стоит».

Помимо воли мои ладони взмокли, пульс просто зашкаливал, а голова шла кругом. Но это было ещё ничего по сравнению с тем, что я испытал, когда вошла Акада и нырнула под одеяло в своей коротенькой ночнушке.

Мы с ней посмотрели в гигантское зеркало, что висело перед кроватью над комодом.

– Давай ты погасишь светильники, – попросила Акада.

Я с готовностью выполнил её просьбу, но луна освещала комнату ничуть не меньше.

– А окно никак нельзя занавесить? – уткнувшись мне в шею, прошептала Акада, и от её дыхания меня уже начало буквально трясти. Сам не ожидал, что так заведусь с полуоборота.

– Нет, – сипло выдохнул я, нервно сглатывая, точно девственник, впервые лёгший в постель с женщиной, – уже пробовал занавесить, не получается. Там только лёгкие, полупрозрачные ткани вместо плотных штор. Если начнём закрывать всё подряд... – прошептал я в ответ.

– Я поняла...

– Начнём спектакль?

– Д-да-а... – застучала зубами Акада.

– Не бойся, мы осторожненько, но правдоподобненько. Они не увидят тебя, я буду сверху, так что они полюбуются только на мою спину и на наши телодвижения под простынёй. – Это последнее, что я прошептал, потому что дальше я громогласно заявил, дабы услышали все наблюдатели:

– Так, прелесть моя, теперь я выражу своё восхищение. Ты была такой красивой сегодня, такой соблазнительной, что я еле дотерпел!

В сущности, даже не соврал.

Акада сдавленно вскрикнула, когда мои руки ринулись под одеяло на поиск её тела. Хотя одеялом эту простынку трудно было назвать. Попросить принести другое было бы странно, во-первых, учитывая жару, а во-вторых, учитывая медовый месяц.

Пока мои руки блуждали по её ногам, Акада лежала смирно, вцепившись ногтями в подушку, в которой утопила лицо, но когда мои ладони... как-то сами собой... переползли на внутреннюю часть её бёдер, Акада сжала ноги. Это отрезвило меня, но ненадолго. Пересев, я устроился на её попе, задрав ночную рубашку и оголив спину. Взгляд сам завис на тоненьких кружевных трусиках, обтянувших упругие, круглые, аппетитные ягодицы. Наверное, я целую минуту приходил в себя, заново налаживая ритм дыхания. Такой красивой спины я в жизни не видел!

Снимая кружевное безобразие, я наклонился, чтобы шепнуть:

– Да расслабься ты! Я просто массаж сделаю. Ну и изображу, что... вошёл в тебя, а ты подыграешь, как договаривались, да? – на всякий случай напомнил я, демонстративно выбрасывая её трусики в сторону зеркала.

– Угу, – промычала она в подушку.

– Тебе не тяжело?

– Н-не очень. Но можно ты спустишься чуть ниже?

Спустившись с её ягодиц, я сразу осознал ошибку: напряжение в моём паху уже давно достигло максимума, и теперь я врезался...

– Господи, что это?! – дёрнулась она и обернулась.

– Ты будешь длину изучать?

– Н-нет, но я уже оценила перспективу. Не вздумай совать мне это! Ты проткнёшь меня насквозь.

– Ты просила сползти с твоей попы.

– Обратно! Немедленно заползай обратно!

Хотел что-то съязвить в ответ, но слова не шли, и я просто сжал её ягодицы, прежде чем сеть на них снова.

Акада вскрикнула, и от этого меня обдало нестерпимым жаром. Стало душно. Руки сами скользнули к её плечам, где насладились шелковистой кожей, совершенством форм, точно вылепленных лучшим на свете скульптором, затем жадно упали к лопаткам, синхронно прошлись большими пальцами по позвоночнику, пощекотали круговыми движениями поясницу, заставив Акаду трепетать и шумно глотать воздух. После чего мои ладони расстались, обхватив тонкую талию, и смело нырнули под разгорячённое тело, где принялись наглаживать её плоский живот, мучаясь от искушения подняться выше...

Я клялся себе, что воздержусь от поцелуев, но куда там! Уже пару секунд спустя от начала «представления» мои губы блуждали по её спине, совершенно игнорируя приказы Воли и Разума, при этом извивающееся тело Акады нисколечко не придавало сил, чтобы бороться с сильнейшим в жизни возбуждением, а напротив, творило со мной нечто немыслимое.

Сначала я ещё отдалённо понимал, что делаю, но стоило ей простонать что-то неразборчивое, как всё перешло в беспорядочные ласки. Акада уже вскрикивала каждый раз, когда я касался её, и это жгло, распаляло, доводило до неистовства, опьянения... Когда я в нетерпении опустился между её ног, она дёрнулась и резко перевернулась на спину, прикрыв одной рукой грудь, а другой вцепившись в мои волосы.

– Не надо... – не своим голосом попросила Акада, – прошу, не надо!

– Уверена? – Я нервно засмеялся, приподняв бровь. – Стесняешься? Мне очень хочется.

– Нет, только не это!

– Точно?

– Да... нет... да-а... не надо... умоляю... не надо-о... – Её просьба перешла в писк, когда моя ладонь отправилась туда, откуда только что вынырнуло лицо.

– Ах!.. – задохнулась она и, зажмурившись, снова свела бёдра, да было поздно: я уже одуревал от осознания того, насколько там влажно.

Закинув её ноги себе на плечи и невольно оставляя на коленках да на внутренних сторонах её бёдер жадные засосы, мне оставалось только ринуться вперёд вслед за собственной непослушной ладонью, которой безумно хотелось касаться её скул, проводить пальцами по подбородку, очерчивать линию совершенных губ, играть пальцем с её языком и отшвырнуть наконец ненавистную простыню, чтобы «случайно» попасть ею в зеркало и полностью перекрыть обзор наблюдателям.

Да, теперь можно было остановиться и просто картинно да зачётно постонать, но, похоже, ни я, ни Акада остановиться были уже не в силах.

Нестерпимо захотелось убрать её руку от груди, которую Акада прикрывала из последних сил в попытках не потерять над собой контроль. Я попробовал, но она слабо и неуверенно сопротивлялась, и тогда пришлось надавить. Обхватив запястье и прижав руку Акады к постели, я чуть не умер от восхищения, когда наконец-то смог полюбоваться её полностью обнажённой грудью, ибо более волнующего зрелища мне ещё не приходилось наблюдать.

Всё прежде виденное мною не шло ни в какое сравнение с тем, что открылось моему взору теперь. И дело было даже не в сравнении форм, в красоте, округлости, цвете сосков или в их упругости, а в том, как моё тело реагировало на её тело; как оно жаждало влиться в неё и соединиться каждой клеткой с её клетками. Спустя секунду мои губы уже хаотично блуждали по её ключицам, шее, груди... вновь поднимаясь к губам, терзая и лаская, ничуть не смущаясь сумасшедшего напора.

Вскоре наступил момент, когда мой мозг совсем отключился. Где-то на задворках сознания приходило понимание того, где мы, для чего всё это, а также то, что мы движемся ритмично и синхронно, ненасытно водя руками по обнажённым телам; слышим прерывистое дыхание; чувствуем, как колотятся в унисон наши сердца, как бушует кровь в венах... Необузданная, опьяняющая страсть сводила с ума. Движения становились всё сильнее, грубее, резче... Акада вцепилась в мои плечи, выгнулась волной, издав то ли восклицание, то ли стон, отчего я сам не смог сдержаться. Наши тела одновременно задрожали, прижавшись друг к другу с такой силой, точно решили слиться воедино. Не понимаю, как я не вошёл в неё.

Ещё минуты две после этого я лежал сверху, успокаиваясь и что-то шепча Акаде на ухо, но поняв, что ей тяжело, откатился и устроился рядом, притянув к себе, да она почему-то напряглась и отодвинулась.

– Ты что? – хрипло выдохнул я в её мокрые, спутанные волосы, когда она повернулась ко мне спиной.

Какое-то время она лежала храня молчание, а я, затаив дыхание, ждал ответа и ломал голову, почему последовала такая реакция. Боясь всё испортить, я надеялся, что она сама всё объяснит. Зря ждал. Не обрадовался.

– Я тебя ненавижу, – прошипела она, и я с ужасом осознал не только слова, кои я никак не ожидал услышать, но ещё и то, что она плачет.

– Акада... – приподнявшись на локте в попытке заглянуть ей в лицо, начал было я, но она спрятала лицо в подушке, при этом скрючившись в утробной позе. – Что я сделал не так?

– Всё!

– Вот блин... – рухнул я на свою сторону кровати и потрясённо уставился в потолок, – как-то не совсем это я хотел услышать.

– Я поддалась эмоциям, мимолётной страсти... – всхлипывала она, – а в конце месяца ты вообще... войдёшь в меня и тогда... я потеряю всё, что у меня есть драгоценного. А дальше ты побежишь по своим... рыжим... А если всё получится, то отправишь меня чёрт знает куда и... даже имени моего не вспомнишь...

– Да с чего ты взяла?! Всё не так! Теперь всё будет по-другому.

– Как, мне интересно? Я знаю наперёд, что будет именно так. Я видела, как фривольно ты танцевал с ней, с этой развратной Барбарой. Значит, будут и другие. Те, которые моложе меня. У которых морщинок нет.

– О Небо! – схватился я за волосы. – Акада, ты не понимаешь, почему я сделал это?

– Потому что ты такой же, как и все мужчины!

– Нет. Я сделал это исключительно в отместку тебе. Потому что ты старательно злила меня, танцуя с Юсом, и позволяла ему то, что мне не позволяла, – шептал я, делая всё возможное, чтобы нас не услышали из соседней комнаты. – Прости меня, пожалуйста. Но и ты тоже причинила мне боль. И продолжаешь это делать сейчас своим оскорбительным неверием в мою искренность.

– Боль причиняют тем, у кого есть сердце. А у тебя, Риши, сердца нет. Ты меня вон своему Лучезару готовишь.

– Да если бы готовил, я бы не коснулся тебя даже пальцем! – не выдержав, я с силой дёрнул Акаду за плечо, повернув лицом к себе. – Ты нужна Лучезару девственницей, и я догадываюсь для чего. После полнолуния...

– Трофей будет испорчен? – горько усмехнулась она.

– Зачем ты так? – коснувшись кончиком носа её носика, пожурил я. – Теперь на самом деле всё иначе. Я не хочу тебя «портить», я хочу любить.

Она отстранилась и посмотрела на меня заплаканными глазами. Мы просто лежали и разглядывали друг друга в сумеречном свете комнаты. Мне бы промолчать, да само вылетело:

– У тебя такие красивые глаза. Самый редкий в мире лазурит не сравнится с ними по цвету. Похоже, я влюбился...

Ждал, что и она скажет что-нибудь в ответ, но Акада молчала. Потянувшись, я хотел поцеловать, да она приставила палец к моим губам.

– Не надо, – почти беззвучно произнесла она, – не обманывай сам себя. Ты не полюбишь меня. Никогда. А я пообещала себе, что буду ждать только того, кто полюбит меня всем сердцем, всей душой, полюбит так, что Вселенная содрогнётся от наших чувств. И вот теперь я в безвыходной ситуации: я обязана нарушить обет, клятву, которую сама себе дала, иначе останусь здесь, в этом убогом мире, полном грязи и разврата. Теперь я обязана переспать с мужчиной, которому от меня нужна не любовь, а всего лишь моя магическая сила. Боже мой! Да за что мне всё это?! Неужели мало меня жизнь побила? Неужели мало у меня всего отняла? Где здесь справедливость? Я никогда никому слова злого не сказала и даже не подумала плохого. И вот теперь такое... Знаешь, Риши, всё, что у меня было – это мечта о... – И она запнулась, подавившись слезами. – А теперь эта мечта растоптана. И если я не пересплю с тобой в полнолуние и у тебя не получится вернуть себе магию, то моя мечта о прекрасном принце будет ещё и изгажена, потому что рано или поздно меня выставят на площадь для утех.

– Этого не случится, – серьёзно заверил я.

– Не так я представляла себе первую ночь с мужчиной, не так... А ты – бездушный дьявол, раз не понимаешь! И врёшь ты всё. Не влюбился ты.

– Ты просто... – помрачнел я, – переживаешь, да? Или гормональный всплеск. Не знаю, в чём тут дело. Может, это от того, что твой организм рассчитывал сейчас на нечто большее, а получил всего лишь разрядку, без полового акта. А может, это от того, что ты испытываешь трудности в общении с противоположным полом? Какая-то психологическая травма? Обида на отца, который бросил тебя и мать? Угадал? Акада, я – не твой отец, я не брошу.

– Да все вы так говорите! Давай посчитаем, сколько раз ты успел обмануть меня за последние две недели нашего знакомства. Боже мой, Риши, я с тобой даже месяца ещё не знакома, а ты уже столько раз успел втащить меня в неприятности.

– И это всё? – сухо уточнил я. – Это всё, что ты ко мне испытываешь? Только сожаление, что мы встретились?

– Не надо романтизировать, умоляю! – Акада выставила вперёд руку, останавливая мои возможные возражения. – Мы не встретились в супермаркете, знаешь ли. Не на курорте, не в офисе, не в поликлинике, не во время землетрясения. Ты сам ко мне заявился. Десять раз обманул, мою душу чуть не погубил, дьявол проклятый, – сдавленно зарыдала она, – а теперь ещё хочешь, чтобы я в чувствах тебе призналась! Чтобы... чтобы совсем меня в ад затащить, да? А сам... а сам ты побежишь развлекаться со всякими... – захрюкала она в ладонь.

– Послушай, ты ждёшь, что тебе Вселенная принесёт всё на блюдечке с голубой каёмочкой, но так не бывает. Ты зациклилась на том, что встреча должна произойти каким-то определённым образом, но что, если она произойдёт иначе? Ты пройдёшь мимо и не заметишь. Почему ты не хочешь поверить и дать мне шанс? Возможно, ты не видишь, но Вселенная уже изо всех сил намекает, просто пишет жирным шрифтом, чтобы ты оглянулась и посмотрела по сторонам! Посмотри на мир, в который мы попали! Задайся вопросом, почему он именно такой. Почему именно ты в нём? И неужели я такой уж плохой вариант?

– Я не искала варианты. Я искала и ждала того, кто полюбит меня. Полюбит неземной любовью.

– Возможно, нужно сделать первый шаг самой? Разве ты сама не должна полюбить? Ты ждёшь, что только тебя будут любить?

– Я просто умолчала об этом.

– Почему? – обхватив её лицо ладонями и заглянув в её лазуриты, с надеждой спросил я. – Зачем ты пытаешься побольнее уколоть меня?

– Т-ты за-заслужил, – икала она.

– У тебя истерика. Давай ты успокоишься, и позже мы поговорим, о’кей?

– Да иди ты! Ненавижу тебя. Вот тебе мои чувства! – И она показала мне фигу. – А то, что сейчас было, это ошибка. Или просто временный интерес. Как у тебя к той рыжухе. Потискались и разбежались, – размазывая слёзы по щекам, выпалила она. – Я самостоятельная и сильная. Жила без тебя и столько же ещё проживу. Не дури мне голову со своей влюблённостью. Нет её. Нет здесь моего небесного принца и быть не может, тем более в теле демона!

– Ты жестоко ошибаешься.

– Мне виднее. Хочу жить так, как подсказывает душа! – срываясь с шёпота на писк, истерила Акада. – Прекрати обманывать меня! Не издевайся так! Я ничем не заслужила такую боль...

– Хватит реветь! – разозлился я, собираясь подняться с кровати и отправиться в ванную первым. – Не одна ты кончила, я тоже дал маху. И с кем? С полукровкой. За очень редким исключением нефилимы не спят с полукровками. С вами только энергию терять! От вас её нужно брать, желательно в полнолуние, а не трахаться просто так. К тому же я ещё ничего не сделал. Ты всё ещё девственница. Так что не вопи. Действительно, если для тебя это всего лишь «потискались», «пообтирались», то к чему тогда все эти рыдания? Стыдно, что кончила? Стыдно, что стонала от наслаждения, что выгибалась дугой и просила большего? Не переживай, куколка, не ты одна опозорилась. Мне, знаешь ли, после твоих нелестных слов теперь тоже не особо приятно вспоминать, как ещё пять минут назад я сходил с ума и бился в экстазе. Но ты же получила удовольствие, не так ли? Зачем теперь собак на меня спускаешь?

– Не получила! – грозно зашипела она в темноте комнаты. – Это ты получил. Вон всю меня облил. И я первая пойду в ванную. А то вдруг заползут. Не собираюсь беременеть чёрт знает от кого, кто просто использует моё тело.

– Они же не змеи, чтобы заползать. Глупая.

– Сам дурак!

– У тебя отвратный характер! Теперь я понимаю, почему ты не замужем.

– У тебя не лучше характер, раз ты тоже ещё не женат! – парировала она.

– Мы так рано не женимся.

– Да за такого только под дулом пистолета пойдёшь!

Я спрыгнул с кровати и успел первым влететь в ванную комнату, где тут же бултыхнулся в бассейн. Луны на небе уже не наблюдалось, и комнату окутывал приятный синеватый полумрак. Звёзды лили свой холодный свет в огромное окно, а по углам бассейна стояли тусклые светильники, отбрасывая тени на отделанные мозаикой стены. Я расслабленно повис на бортике, уткнув подбородок в скрещенные руки, и уставился в огромное окно.

Вскоре вошла Акада. Она чуть спустилась по ступеням бассейна, зачерпнула ковшом воду из стоявшей рядом бочки с водой, пахнувшей какими-то эфирными маслами, и принялась безмолвно поливаться. Я не смотрел, предпочитая любоваться звёздами, а не той, что стояла рядом на расстоянии вытянутой руки и прожигала мою спину обиженным взглядом.

Удиви меня, мир!

Оружейная комната у Юса превосходная, настоящий склад. Хорошо, что мы накануне побывали там. День назад король лично проводил экскурсию и разрешил мне наведываться туда, как только у меня возникнет подобная необходимость. Вот она и возникла. Ничто так не успокаивает, как тренировка с оружием.

Выбрав себе два загнутых широких меча с кольцами на лезвиях, я поспешил вернуться в сад. Утро только вступало в свои права. Свежий воздух дарил прохладу и после душной ночи ощущался едва ли не божественным дыханием. Первые солнечные лучи рассыпались золотой крошкой по деревьям и кустарникам, порой просвечивая насквозь нежно-салатовые листочки, стыдливо трепыхавшиеся на тёплом, лёгком ветерке.

Тишину нарушали лишь птицы своими восхитительно-радостными песнями да мои шуршащие шаги по гравийной дорожке, где я как раз и приступил к тренировке. Рукояти мечей, перетянутые коричневыми кожаными ремнями, приятной и знакомой тяжестью легли в мои ладони, и я забыл о времени...

От моих движений солнечные блики завораживающе играли на стали, богато украшенной росписью на неизвестном мне языке, похожем на вязь; кольца мелодично позвякивали, рассекая воздух, а широкая рукоять позволяла быстро перехватывать мечи. Работа с великолепно сбалансированным оружием способна творить чудеса и дарить ни с чем не сравнимое удовольствие... ненадолго... если не знать других, более весомых удовольствий в жизни. Тем не менее я полностью погрузился в свой внутренний мир и даже не заметил, когда солнце окончательно выглянуло из-за гор и принялось нещадно слепить глаза.

Оглянувшись в поисках рубашки, скинутой во время тренировки, я искренне удивился: оказывается, занимаясь, я обогнул весь огромный сад и теперь стоял прямо под балконом своих апартаментов. Взгляд сам метнулся туда, на третий этаж дворца, утопавшего в цветущих лианах.

Не ожидал такого: Акада вышла на балкон, чтобы понаблюдать за моей тренировкой. Она дёрнулась, когда наши глаза встретились, и перепуганной птицей метнулась к балконной двери, но, постояв секунду, медленно вернулась. Осторожно выглянув и узрев меня, всё ещё стоявшего внизу, она не придумала ничего лучше, чем отвернуться и сделать вид, будто любуется птицами, щебетавшими в кронах деревьев.

А я не придумал ничего лучше, чем отыскать свою одежду, нарвать с клумбы различных цветов, завернуть их в рубаху, завязать узлом, вложить туда парочку камешков, залезть на ближайшее к балкону дерево и бросить цветочный снаряд.

Акада снисходительно подняла перевязанные рубашкой цветы и, одарив меня красноречивым взглядом, царственной походкой направилась в комнаты, прикрыв за собой балконную дверь.

– Пф-ф... Ну и пожалуйста! – фыркнул я и прислонился спиной к мощному стволу дерева, подставив лицо солнечным лучам.

Ветер трепал волосы, то и дело закрывая обзор на роскошный пейзаж, раскинувшийся вблизи дворца. Глаза закрылись сами собой, и мне удалось насладиться яркими вспышками сквозь опущенные веки.

Мне всегда нравилось смотреть на солнце, что отсюда, с Земли, что из другого слоя. Солнце разное. Здесь – доброе и ласковое, а там отфутболит сразу же, и упадёшь ты опалённым... иллюзией... Попробуй подлети к нему, тотчас протуберанцем шарахнет. Нет, не любят они, когда к ним без приглашения приближаются. На это Солнце можно попасть исключительно по строгим пропускам и только самым Высшим, об этом меня ещё батя предупреждал. Как они, интересно, с мамой? Переживают, небось, что я пропал, или вовсе не заметили исчезновения?

Странный мир, куда нас забросило, странный. Я со своим распутным прошлым; Акада с целибатом и дикими страхами. Кто знает, вдруг Манька права и наше поганство-попаданство задумано кем-то. Лучезаром? Он настроил моё оружие на переход сюда, а дурында Манька случайно своей лапой включила режим? Нет, когда слишком много случайностей и совпадений – это уже либо предначертание, либо чей-то план, что, собственно, одно и то же. Вопрос: кем предначертано и ради чего?

Макушку дерева, на которой я удобно примостился, начало заметно раскачивать ветром, и мне показалось, что я сейчас засну – настолько было приятно, будто качался на волнах.

Просвеченные солнечными лучами веки никак не желали подниматься, и я с превеликой неохотой вернулся из мира грёз в реальность.

Стоило мне слезть с дерева, как я столкнулся с Манькой.

– У неё в комнате куча цветов, во всех вазах, – высказалась кошка. – И не какие-то там ромашки-васильки, а розы! К тому же Акада не любит срезанные цветы. Зря старался, только клумбу испортил.

– И свою рубаху, – вздохнул подошедший Мотя.

Ничего не ответив, я подобрал мечи, закинул их себе на плечо и пошёл во дворец.

– На поздний завтрак собираешься? Тогда принеси мне котлетку! – потребовала напоследок Маня.

– Птиц лови, – огрызнулся я.

Вернувшись в апартаменты, я застал Акаду в гардеробной. Она рассматривала вместе со своей служанкой Лорейн какие-то платья да украшения. В комнате почти не осталось места: всё было завалено подарками, платьями, туфлями и всевозможными коробочками.

Остановившись на пороге, я словил восхищённый взгляд Лорейн. Акада же предпочла отвернуться и не смотреть на мой обнажённый торс.

– Что это? – напрягся я, пнув коробку с какими-то перьями.

– Шляпка, – пояснила Лорейн. – Это всё Его Величество прислал. И это тоже. И там, в гостиной, в ванной, в спальнях, везде! – пищала от восторга служанка. – Ох, вот это бесподобно! А ожерелье... Оно вам к лицу, госпожа...

Только сейчас я заметил на Акаде драгоценности. Ожерелье в пять ниток украшало декольте с беспокойно вздымавшейся грудью. Акада попыталась прикрыть изумрудное ожерелье рукой, но, подумав, гордо выпрямила спину и с вызовом посмотрела мне в глаза. Мои же цветы так и валялись на полу. На фоне всех этих сверкающих камней, перьев и кружев с разноцветными шелками мои анютины глазки, лесные гвоздики да васильки, торчавшие из связанной узлами скомканной рубахи, смотрелись нелепо – как пучок сорной травы.

Акада проследила за моим взглядом, но объясняться не стала. А я не желал спрашивать. Всё и так было ясно.

Круто развернувшись, я стремительно направился в ванную комнату, крикнув по дороге:

– Лорейн!

– Да, господин?

– Иди ко мне.

– Конечно, господин.

***

На завтрак нас пригласили в королевскую столовую. Там, за шикарным длинным столом, каким-то чудом уместились придворные и гости, что остались ночевать после бала, и было уже довольно тесновато для опоздавших вроде меня. Думал занять место в самом конце, но тут услышал:

– Риши Третий! – прыгала на своём месте Барбара. – Твоё место здесь! Иди сюда!

Пошёл. Но с каждым шагом настроение моё становилось всё хуже и хуже, мрачнее и мрачнее: рядом с Юсом сидела Акада. По правую руку от короля!

«И когда только успела примчаться сюда?..» – смерил её взглядом я, падая в свободное кресло рядом с развесёлой Барбарой. Её наряд мало чем отличался от вчерашнего бального «платья» – опять какие-то полоски, бесстыдно проветривающие тело со всех сторон. Похоже, эта девушка никогда грудь не прикрывала.

– Ты опоздал на завтрак, – пожурил меня король, но потом весело подмигнул: – хотя я понимаю. Твоя супруга объяснила, по какой причине. Красивую служанку я тебе выбрал, а?

– Да, красивую, – заскрежетал зубами я, бросив злобный взгляд на «супругу». Она невозмутимо ковырялась в омлете.

– И с формами! – заиграл бровями Юс. – Ты оценил?

– По полной программе. Благодарю, ты очень щедр к нам, – буркнул я, посвятив всё своё внимание стакану с соком и не желая вдаваться в подробности.

– Вот и славно, если ты доволен! Кстати, я видел, как ты тренировался, – продолжил разговор довольный собой Юс, наблюдая, как Акада теребит подаренное им ожерелье. Занятно... Холостой король решил жениться или это просто временный интерес к чужой супруге? – Риши, где ты обучался воинскому искусству?

– Дома, – односложно отозвался я, убирая настырные руки Барбары, что безостановочно шарили под столом по моим брюкам. Уже не знал, как сесть, чтобы избавиться от домогательств.

– Я тоже видела! – прижалась ко мне Барбара, елозя оголённой грудью по моей руке. – Такие плавные движения, гармоничные, но одновременно мощные. Безумно сексуально! И очень сложно, наверное. Неудивительно, что ты рубашку сбросил.

– Жарко было.

– Да, – хихикнула девушка, – твоя кожа так и блестела на солнце! Ничего более соблазнительного мне ещё не приходилось видеть. И все эти твои играющие мышцы... – водила пальчиком Барбара по моей груди, опасно подбираясь к глубокому вырезу сорочки.

«Дурацкая мода, – выругался я, – почему нельзя сделать пуговицы до самого горла?»

Акада неожиданно подавилась соком мандарина. Сославшись на испачканное платье, она извинилась и, поднявшись, прошествовала мимо меня, даже не удостоив взглядом.

– Риши, – отложил столовые приборы король, – у меня просьба. Как к другу. В отдалённой провинции моего государства появился внушительный отряд повстанцев. Даже не отряд, а целая сеть. Жутко достают, проводят агитационные работы, нарушают законы. Мы пытаемся решить дело мирным путём, не совершая массового отлова и убийств нарушителей закона, но всё никак. Партизанская борьба процветает. Не хочу вводить туда войска, не к лицу это такому... – И он самовлюблённым жестом описал свою фигуру. – Идеальному правителю, как я. Поэтому я отправляюсь туда на переговоры с главарём повстанческой когорты. Приходится признать, что силы сопротивления внушительные, как и их оружейная мощность. Хочу предложить им взаимовыгодное сосуществование на моих условиях. И мне нужен тот, кто не сорвёт переговоры. Тот, кто сможет оказать нужное давление, так сказать, очаровать. Пообщавшись с тобой, я сразу понял, что у тебя не только талант дипломата, но ещё и просто какая-то дикая природная привлекательность. Когда это тебе нужно, разумеется, – рассмеялся Юс. – Не откажи в услуге. Прошу тебя сопровождать меня.

– И когда ты собираешься выезжать? – напрягся я, подсчитывая дни до полнолуния.

– Завтра.

– А провинция далеко? Когда вернёмся?

– О, это совсем близко, – отмахнулся король. – Всего-то два дня пути. Ещё дня три проведём в переговорах и сразу повернём обратно. По пути поохотимся в богатых лесных угодьях. Жену не бери, всё-таки это военный поход, там другие дамы обеспечат нас с тобой всем необходимым, – расплылся он в улыбке. – Ну? Я могу рассчитывать на твою поддержку?

– Конечно, Ваше Величество, буду только рад, – поклонился я, также собираясь покинуть столовую и отправиться на поиски Акады: ей нужно рассказать сию приятную новость, обрадовать, что спать она будет без меня как минимум неделю, но тут мой взгляд устремился в самый дальний угол столовой.

Там, у дверей, ведущих в сад, стоял... я. Другой.

С открытым от удивления ртом я ловил воздух, точно рыба, выброшенная на мель. Моё шоковое состояние сменилось недоверием и вскоре докатилось чуть ли не до отвращения: с ним – вторым мной – было что-то не так.

И тут второй «я» помахал мне рукой в... оковах. Тех самых, что украшали вчера запястья колдуна в маске!

Я обернулся к Юсу. Король криво усмехнулся и, подойдя ко мне, вкрадчиво прошептал на ухо:

– Вы, кажется, ещё вчера познакомились, не так ли? Правда он приятный в общении? Заметно худее тебя, и волосы у него длиннее, но это всё поправимо, а вот другое... К сожалению, он не обладает главными твоими достоинствами: неоспоримой харизмой и не владеет азами дипломатии. Гарантированно, что провалит переговоры, ибо сочувствует, подлюка, повстанцам. Поэтому со мной поедешь ты, мой дорогой.

В любом случае... ты хочешь меня!

Влетев в апартаменты, я бросился в спальню, с трудом переступая коробки и сваленные в кучу платья.

– Чёрт! – ругался я, перепрыгивая вещи. – Лорейн! Что за бардак?!

– Господин, но вы сами попросили собрать все подарки в одно место. Вот я и...

– Ну так не в гостиной же! Устроила тут Эверест... – ворчал я, еле добравшись до спальни, но Акады я там не обнаружил.

– Где госпожа? – выскочил я обратно в гостиную.

– В ванной комнате, – недоумённо уставилась на меня служанка.

Ворвавшись в ванную, я наконец-то смог лицезреть свою «супругу». Она сидела в кресле перед огромным зеркалом и занималась причёской.

– Ты! – зашипел я, наклоняясь к ней и испепеляя её отражение своим взбешённым взглядом. – Зачем ты развела эту сплетню про меня и Лорейн?

– Ну ты же хочешь соответствовать здешним порядкам? Почему бы не сказать, что ты задержался не по причине, что ванну принимал, а потому что тебе помогали её принимать?

– А если Юс поинтересуется у Лорейн? Ты не подумала об этом, умница? Она тут же расскажет, что ничего не было, что я всего лишь позвал её для уборки ванной, для того чтобы она немедленно выкинула оттуда все эти королевские подарки. Или он предполагал, что я буду купаться и смотреть на всё это барахло, подаренное моей жене?!

– Ты сглупил, – накручивала локон Акада, – если Юс узнает, что ты взбеленился из-за его подарков...

Она не договорила. Я протянул руку и с изуверским наслаждением порвал изумрудное ожерелье. Драгоценные камни посыпались по каменной столешнице, охотно убегая на пол.

Акада вскочила и повернулась ко мне лицом.

– Что ты себе позволяешь?! – гневно выкрикнула она.

Вбежала Лорейн.

– Пошла вон! – заорал я на служанку, указав ей на выход. – И не смей сюда заходить! А ты, – обратившись к Акаде, шёпотом продолжил я, – если ещё раз наденешь его подарок... хоть один...

– То что?

– Клянусь, сверну тебе шею!

– Ты что, псих?

– Ещё какой! – ударив кулаком в зеркало позади неё, выкрикнул я.

– Ай! – вздрогнула она. – Ты... ты... Животное! Скотина! Недоумок!..

– И это снимай! – рванул я декольте её платья.