Текст книги "Корыстный интерес (СИ)"

Автор книги: Ник Венджинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

Мне даже стало интересно:

– А как вы контролируете, сколько раз в день человек...

– Мы никого не контролируем! – оборвал мои рассуждения охранник. – Мы предполагаем, исходя из среднестатистических показателей.

– Акад, – повернулся я к «парню», – ты сколько раз в день планируешь портить воздух?

Акада сделалась красной, как и её чалма.

– Не отвечает, – прокомментировал я. – Он даже немой у меня. А ты говоришь, воздух портить... Он его не то что испортить не в состоянии, но и слово вымолвить.

– За животных тоже надо платить по человеческому тарифу, – напомнил охранник.

– Это не мои, – тут же отрёкся я, – первый раз вижу. Пошли вон! Брысь!

Мотя с Маней рванули за ограждение, по пути сбив охранника с ног.

Он рассвирепел не на шутку. Достал свисток и ка-а-ак... дунул в него, да так сильно, что уши заложило.

Из близстоящего строения – сторожевой башни – тут же выскочили солдаты, вооружённые копьями да луками.

– Пёс и кот... – задыхался от возмущения охранник, – они прорвали оцепление... не заплатили... промчались мимо...

– Ну всё, теперь у тебя из зарплаты вычтут, – посочувствовали ему.

– Вот, держите, ваша десятка за среднестатистические пуки, – отдал я деньги. – Где у вас тут?..

– Прямо по улице – гостиница, за углом ещё одна. Там же можно оформить и документы, – пояснил расстроенный охранник.

– Какие документы? – вытаращился я.

– На пребывание в нашем государстве. Это же граница. Не знали?

– А... э... – растерялся я, – ладно. Пошли, Акад.

В гостинице нас огорошили сообщением, что нужно внести ещё пять монет.

– За что? – уточнил я.

– За государственную пошлятину. Ой, то есть за госпошлину, – поправилась девица за стойкой. – Это за то, что ваше заявление рассмотрят. А потом нужно будет сфотографироваться и снова оплатить госпошлину. За изготовление пропусков, страховки и карточек, где будут указаны ваши данные: высота, ширина, нетто.

– Я же не товар, чтобы меня взвешивали и измеряли!

– Вы – двуногая модель. Вам полагается паспорт.

– Что? А, ладно. Но почему это нельзя сразу сделать?

– Не разрешено. Такие правила. Сначала рассматривают заявление, а после только документы готовят. Две пошлины платить, две. Понимаете?

– А если нам откажут в виде на жительство?

– Что поделать, – пожала плечами девушка, – деньги вам не вернут. Но вы имеете право оспорить решение.

– Заплатив госпошлину?

– Разумеется.

– Ясно. Возьмите, раз такие правила, – протянул я деньги и взвесил худеющий кошель. – Где, кстати, у вас эти правила прописаны? Хотелось бы ознакомиться.

– Вот стенд.

– Увидел. А за что ещё придётся заплатить в ближайшие десять минут?

– За номер на двоих, – расплылась в очаровательной улыбке девушка. – А ровно через час к вам постучат, и вы будете обязаны внести плату за воду, так как независимо от того, собираетесь вы пользоваться туалетом или нет, санузел включён в удобства.

– Так если санузел уже включён, почему за него нужно отдельно платить?

– Потому что если вы с ночёвкой, то однозначно будете его использовать.

– Железная логика.

– А ещё вам нужно оплатить постельное бельё. И отдельно доплатить, чтобы его проверили на клопов.

– А разве это не входит в...

– Нет, конечно! Это же вручную...

– А-а...

– И ещё поторопитесь купить лотки для вашей живности, – кивнула она на Мотю и Маню, чудом избежавших пленения живодёрами и охранниками границ государства. – Магазинчик на той стороне улицы. Мы рады гостям и ждём вашего возвращения!

– Пошли, купим лоток, – прошипела Акада и потащила меня через улицу в здание напротив.

Там, на первом этаже, располагался магазинчик, улыбчивый продавец которого через открытые двери перемигивался с девушкой из гостиницы. Она, не стесняясь, показывала ему жестами, что нам нужно продать и за сколько.

– Вот, выбирайте, – счастливо предложил продавец, указав на полки, где стояли кошачьи лотки в виде... сосулек, пингвинов, цветочных горшков, гнёзд и тапочек. Рядом возвышались пакеты с едой для животных. Я, не думая, выбрал лоток в виде тапочек с надписью «Кошачья гадость» и пакет с едой под названием «Кошачья радость».

Только мы собрались выходить из магазина, как столкнулись в дверях с колоритным мужчиной в пёстрых одеждах. Его лицо скрывала маска зайчика.

– Стоять! Всем не двигаться! Это ограбление! – прокричал он. – Деньги в мешок!

– Фигас-с-се... – вырвалось у меня, когда я увидел, чем угрожает грабитель.

Это был самый крутой на свете бластер, который только можно отыскать в игрушечных магазинах! Всё детство о таком мечтал.

– Даже с усыпляющим лучом и переключением в режим низкочастотного разбора! – сдавленно вскрикнул я, отобрав бластер и вложив в руки грабителя «Кошачью гадость».

– Дурак, что ли? – подняв заячью губу, точно забрало рыцарского шлема, оскорбился мужчина. – Это подзарядка.

– Сам ты подзарядка, – не согласился я. – Это когда тебе объект не внешне изрешетить надо, а чтоб он внутри растёкся.

– А в инструкции не так написано! – спорил заяц.

– Да не может такого быть! – стоял я на своём.

– Значит, эти дармоеды, мне не так перевели! – сорвав с себя маску и швырнув её на пол, в сердцах воскликнул грабитель. – А ты точно уверен? Откуда знаешь? Ты что, иероглифы читать умеешь?

– Ага, умею, – закивал я.

Мужчина изменился в лице. В его глазах загорелся маниакальный огонь, и он автоматически запустил руку в «Кошачью радость», что была зажата у меня под мышкой. Вытащив оттуда горсть сухого кошачьего корма, он набил им себе рот, продолжая о чём-то размышлять. Потом, жуя, принялся смеяться и грозить пальцем:

– Э... ты надуть меня решил!

– Кто ж против тебя пойдёт, когда ты с таким серьёзным оружием? – протянув ему ещё «Кошачьей радости», отмахнулся я.

– Это точно, – важно закивал он. – Я, кстати, Юстиниан Розенфорд Первый – король этого государства. А ты кто?

Тут-то я и очнулся от очарования бластера... Никто грабителя не хватал; деньги давно были аккуратно и без лишней паники сложены в мешок, а рядом, сразу же у входа в магазин, скучал целый отряд с копьями и мечами наизготовку.

– А я Авгей-Радий Запирос Протоген Каллимах-Кали Махавидья Риши Аминтас Дагда Третий, – скромно представился я. – А это мой... слуга – Акакайос. Он немного придурковат, поэтому всегда молчит, – представил я Акаду и словил её яростный взгляд из-под тюрбана. Точно теперь житья мне не даст, отомстит по полной программе.

– Ну что ж... э-э... достопочтимый гость, – положив руку на своё сердце, обрадованно улыбнулся мне король, – позволь пригласить тебя к себе во дворец. Очень надеюсь получить точный перевод инструкции! Не разрешишь ли обращаться к тебе покороче? Мне запомнилось только Кали и Махавидья.

– Это по матушке, – засмеялся я, также приложив ладонь к своему сердцу, и, поклонившись, уточнил: – Можно просто Риши.

– Просто Риши Третий, – радостно раскинул объятия Юс Розенфорд, – а я – Юс Первый. Я – первый, а ты – третий! Первый-третий, первый-третий... Ха-ха-ха! Это замечательный день! Я прикажу увековечить его на стеле!

В следующую секунду он уже тискал меня в своих объятиях, и я подумал, что наконец-то жизнь налаживается. Даже на радостях подмигнул Акаде, но она не оценила нашего с королём панибратства и спряталась в свою чалму с таким видом, будто ещё секунда – и её стошнит от сумасбродства Юса Первого и Риши Третьего.

И правда, объятия как-то странно затянулись. Но это ничего, потому что уже спустя полчаса я расхаживал по шикарным пятикомнатным апартаментам, которые мне выделили на время пребывания в гостях у Его Величества.

Я вас люблю, хоть я бешусь...

Арочные окна апартаментов выходили на залитый солнцем внутренний садик, будто некто невидимый просто облил зелёную картину роскошной позолотой, отчего блестело всё вокруг: стволы деревьев, салатовые листья, цветы, вода в фонтане и скульптуры. Повсюду прыгали неугомонные обезьянки, порхали яркие птицы, расхаживали павлины и даже белый слон. Настоящий экзотический оазис среди северных широт!

– Что ты дуешься? – шёпотом доставал я Акаду, пока наикрасивейшие девушки в прозрачных нарядах и сверкающих драгоценностях скользили по моим временным апартаментам, расставляя фрукты, напитки... готовя мне ванну... постель... одежду. – Всё прекрасно. Мы сейчас вотрёмся в доверие к этому Юсу, и он отдаст мне артефакт. Шмык! – и ты глазом не успеешь моргнуть, как мы дома окажемся.

– У кого дома? – настороженно уточнила Акада, сидя на краешке софы.

Но ответить я не успел, потому что тут мои мысли немного растерялись: ко мне подбежало с дюжину девушек.

Все они одновременно принялись снимать с меня одежду, совершенно не стесняясь Акады. Ну, собственно, её представили им как парня, чего уж там стесняться...

– Господин устал с дороги... ванна готова... лепестки... ароматы... отдых... расслабление... – щебетали девушки, уводя меня в соседнюю комнату, что виднелась за арочным проёмом. Там обнаружилась круглая ванна размером с небольшой бассейн. В воде уже ожидали три девушки с мочалками наизготовку и с застывшими куклястыми улыбками на прехорошеньких личиках. Вокруг мойщиц плавали лепестки цветов, соблазнительно прилипая к их обнажённым, не менее куклястым грудям и словно накрашенным алым соскам, призывно торчащим из воды.

– Я-а-а... – оторопел я, с силой вырывая свои штаны, которые так и норовили стянуть сухопутные мойдодырки. – Меня-а-а... обычно мой слуга моет. Не могли бы вы освободить помещение? – последнее я пропищал.

Просто не верил своим ушам, что говорил такое по собственной воле. Как у меня язык-то повернулся? Ох, и возненавижу же я себя... Наверное, уже спустя пять минут после того, как они уйдут.

Однако девушки не спешили покидать ванную комнату и непонимающе уставились на меня.

– Мой слуга владеет специфической техникой массажа. Свою спину я доверяю только ему. И не только спину, – решил пояснить я, но девушки в ответ лишь надули губки, и я понял, что если начну оправдываться в третий раз – это уже будет выглядеть позорно и жалко. Что касается четвёртого раза, то, скорее всего, я не смог бы обнаружить в себе мужество для отказа.

– Пошли вон!!! – И я чуть в воду не упал от неожиданности: это Акада ворвалась в ванную комнату и, потрясая перьевым опахалом, принялась разгонять этих восхитительных райских птичек. – Вон отсюда!!! – кричала она, пока последняя куртизанка не покинула апартаменты.

– С у-ма со-шла? – заикаясь, тихо спросил я, опасаясь, как бы и меня не огрели этим веником.

– Я не в бордель пришла, чтобы тут развлекаться, – наступала на меня Акада. Хищно сузив глаза, она выплёскивала ядовитые слова, и мне ничего не оставалось, как отступать, потому что перья опахала так и лезли мне в рот, глаза, нос...

– Если тебе так хочется, то я не стану противиться твоему распутству, но только после того, как ты вернёшь меня, Маню и Мотю ДОМОЙ!!! – заорала под конец она, и я, оказавшись на самом краю бассейна, не удержался да рухнул спиной в воду, по пути успев схватиться за одежду Акады.

Ткань треснула и махом слетела с неё, полностью обнажив до пояса.

Я не успел насладиться зрелищем, так как Акада упала в воду следом за мной, хорошенько утопив меня своим весом. Пока мы отплёвывались, барахтаясь и матерясь друг на друга отборным и трёхэтажным, кто-то вошёл в апартаменты и издал красноречивое: «Кхе-кхе...»

За прозрачной вуалевой занавеской, что прикрывала проход в ванную комнату, стоял сам Юс.

– Да? – прохрипел я.

– Риши Третий, дорогой, чем тебя расстроили мои девушки из гарема?

– Нет, что ты, Юс, девушки прекрасны, как весенние цветы! – загораживая паникующую Акаду, поспешил оправдаться я.

За моей спиной происходило какое-то стихийное бедствие: Акада с перепугу не знала, что делать. Она стояла в воде по пояс голая, на её голове красовался мокрый тюрбан, сажа с лица текла, словно грим пропотевшего артиста, а тут этот король с секунды на секунду заглянет в ванную комнату... Юс лишь ради приличия старательно отводил шаловливые глаза от арочного проёма. И Акада приняла единственно верное решение: прижалась грудью к моей обнажённой спине, цепко обхватив руками. Как приклеилась. Ну не брыкаться же теперь мне! Я так и замер в ожидании дальнейших событий.

– Тогда, – заметив руки Акады на моей груди и животе, глумливо захихикал король, – тогда я всё понял. Приходи на ранний ужин. Мой слуга ждёт у дверей твоих апартаментов. Как только освободишься – он сразу же проводит тебя в приёмный зал. Я буду ждать.

– Благодарю, – процедил я, выдавив улыбку, которую успел поймать притворно сконфуженный Юс.

Как только двери апартаментов закрылись, я выскочил из воды и, заскользив, со скоростью света доехал на мокрых ступнях до входа, чтобы там задвинуть щеколду.

– Фух! – вернулся я в ванную комнату, где Акада теперь прилипла к бортику бассейна. – Ты понимаешь, что сейчас наделала?!

– Что ты орёшь на меня? – продвигалась вперед она, держась за край этого божественного белокаменного корыта. – Ты сам виноват: не закрыл дверь.

– Если бы ты не сбросила меня в эту ванну, я бы закрыл! Это какой позор теперь на мою голову свалился! Он думает, что я... – У меня даже не получалось озвучить этот кошмар. – Что я... с тобой... как с парнем, как с Акакайосом каким-то. Ёксиль-моксиль, срамота какая! Как же ты меня подставила!

– Да что тут такого? – краснела Акада. – Подумаешь! Видел, какие в этом мире нравы?

– Я знаю, что делать, – спрыгнул я в воду.

– Не приближайся ко мне!

– Ещё как приближусь! – сквозь зубы шипел я, подкрадываясь к ней со спины, но мах ногой назад заставил меня остановиться. Акада, стараясь держаться на безопасном расстоянии, вся выгнулась, пригрозив мне пяткой.

– Если ты коснёшься меня, Риши, я заору. Женским голосом.

– Очень хорошо, этого я и добиваюсь.

– И ещё... – лихорадочно стреляла она глазами в сторону выхода, явно мечтая побыстрее выбраться из бассейна и при этом не отсветить своими персями, – я расскажу королю, что тебе от него нужно.

– Это будет всё, Акада, – покачал я головой, схватив её за щиколотку, – если ты такое сделаешь, сама пожалеешь.

Она неуклюже дёрнулась и свалилась в воду. Только чудом я успел подставить руку, чтобы она не ударилась затылком о бортик бассейна. И что я получил за спасение её головы? Правильно, удар в пах. Причём со всей дури! Хорошо ещё, вода сгладила силу удара, не то Акада оставила бы меня импотентом. Или трупом, что гораздо лучше в такой ситуации. Расчёт, конечно, верный: из-за искр, сыплющихся из глаз, я не смог разглядеть обнажённую грудь, пока Акада козой выпрыгивала из воды, но вот на что она рассчитывала, когда боль отступит?..

Рванув за ней, я опоздал буквально на две секунды, как она уже захлопнула дверь спальни и заперлась там на ключ. Если бы я не поскользнулся, бегая за ней по комнате в мокрых брюках, с которых лилась вода на отполированный пол, то точно бы успел её перехватить.

– Вот только высуни свой нос, змея подколодная! – шипел я в замочную скважину. – Я не знаю, что с тобой за это сделаю. Ты мне там чуть всё не разбила! Козлиха!

– Сам козёл! – послышалось из-за двери.

– Мне переодеться нужно.

– Иди так к королю. Мне кажется, теперь ты ему ещё больше понравился.

– Гадина, просто гадина! – треснул я кулаком в дверь. – Дай вещи взять.

– Ага, дурочку нашёл! Фигушки.

– Тогда я сейчас пойду и попрошу заменить мне слугу. Скажу, что надоел. Продам тебя. На конюшню! К конюхам! К уборщикам! К помойщикам! – разошёлся я.

Акада молчала.

– Что, чувырла, обмозговываешь?

– Ладно, хрен моржовый, перекину я тебе одежду через балкон. Ой...

Я первый рванул. Перелез через перила на балконе и оказался у окон спальни. Акада судорожно закрывала ставни, но их насчитывалось больше шести, так что...

– Попалась! – победно оскалился я, пробравшись в комнату. – Как ты меня только что обозвала?

– А ты меня чувырлой называешь. – И тут применилось самое страшное оружие. Она съехала по стене и разревелась, уткнувшись носом в коленки.

Сначала я и вправду хотел сотворить с ней нечто ужасное. Что – сам не понимал. Но тут эти всхлипы, эти подрагивающие голые, худенькие плечики, выпирающие изящные ключицы, мокрый тюрбан... Ну что мне с ней делать?!

А что бы я хотел с ней сделать? Стоп. Запретная тема. Об этом нельзя даже думать. Нельзя.

– Хватит, не реви, – остановился я чуть поодаль. – Не стану я к тебе прикасаться.

– Всё из-за тебя, – неразборчиво всхлипывала Акада, – ты во всём... я бы дома... у меня сплошной стресс с момента твоего появления в моей жизни. Ты всё портишь... ты пугаешь меня...

– Честно признаться, обычно мне девушки совсем иное говорят, – пошутил я, но не подействовало. – Слушай, хватит причитать. Не такой уж я и злодей. Хочешь, попить принесу? А виноград дать? Я дыньку? Что сразу «да пошёл ты!»? Я к тебе со всей душой, можно сказать, а ты...

– Какой душой?! – вскочила на ноги Акада, прикрывая руками обнажённую грудь. Не смотреть туда – ну совершенно не получалось! – У тебя нет души!

Она что-то ещё верещала, но я... шум какой-то в ушах... гул... и глаза мои то и дело с её лица вниз съезжали. А потом моё сердце как взяло первые аккорды, да как застучало! Какой там расслышать то, о чём мне девушка лепетала, что там у неё за претензии! Слышал всё через слово, весь смысл упустил.

– Куда ты пялишься?! – топнула ногой Акада. – Я тебе про душу, а ты всё о нижней чакре печёшься!

– А как в тебе душа будет существовать, если нижняя чакра не работает? – тихо переспросил я. – Вот здесь, в этом твоём теле, как?

– Не трогай меня!

– Да я даже не коснулся.

– Ты потянулся.

– Разве? – опешил я, заметив собственную руку, тянувшуюся к плечу девушки. Вот предательское тело! Не было же команды к действию.

«Как это не было? А кто же тогда?..» – обескураженно осмотрел свои владения мой Мозг.

«Кто-кто... – ворчало Сердце, – ясное дело, твой брат-близнец – Нижний Мозг!»

«Не ждали?! – как чёрт из табакерки выскочил на сцену Нижний Мозг. – А вот он я! Прошу любить и жаловать. Но можно только любить и ещё раз любить! Смотрите, какой красавчик!»

«О-о, сейчас начнётся театр одного актёра!» – закатило глаза Сердце (или что там у него закатывается).

«Нечего ехидничать, зануда! – отмахнулся Нижний Мозг и принял вид носителя, только в уменьшенном варианте. – Что скажете, а? Хорош ведь? Хорош!» – и началась демонстрация гибкости фигуры, упругости пресса и бицепсов вместе с пятой точкой. – С любой стороны, с какой ни глянь – с любой хорош!»

«Это он ещё к танцам не приступил, – вздохнул Большой Брат наверху и сложил с себя полномочия. – Теперь это надолго. Можно отдохнуть. Мне лучше не смотреть на то, что он будет вытворять. Как сейчас начнёт выпендриваться, так хоть отрубайся полностью! Стыда потом не оберёшься...»

«Я готов визжать от восторга, что меня наконец-то выпустили! – носился по организму сумасшедший Нижний Мозг. – Я такой крутой парень! Йеху-у-у-у! Что у вас такие кислые морды? Жмите на полную! Сегодня отрываемся! Наконец-то, поверить не могу!!! Ура! Сегодня ожидается секс!!! Секс, секс, секс и ещё раз секс без перерыва! Без цензуры! Жёстко и грязно, нежно и страстно...»

«Тебя никто и не запирал», – зевнул Верхний Мозг.

«А-а, да, точно, – почесал затылок младший брат. – Но я всё равно в восторге! А знаете почему? Да потому что-о-о... с это-о-ой... минуты-ы-ы-ы... я ваш властелин-пластилин!!! И собираюсь лепить из Риши самого отвязного, гнусного, сексапильного...»

«Ой-ой, – скривилось Сердце, – хватит уже! Где мой валидол с валокордином? Не нужно мальчику всё это. Он парень душевный, морально устойчивый. Кончай уже с попытками его растлить!»

Но Нижний Мозг вился угрём, демонстрируя дикий ураган ничем не прикрытой сексуальной энергии.

«Попытками? – по-злодейски захохотал он, при этом сделав головокружительное сальто и для большего эффекта походив на руках, опрокинувшись вниз головой. – Сейчас вы увидите, какие это попытки. Так, внимание! Беру штурвал в свои руки. Печень, Селезёнка, Железы – полная боевая готовность! По моему свистку – пли!..»

Я очнулся, когда Акада лупила меня по руке.

– Что тебе надо?! Не трогай меня! – отбивалась она от моих жадно-дрожащих пальцев, наглаживающих её плечо.

– Да я просто волосы с плеча смахнул, – чувствуя, что во рту всё пересохло, врал я. – И ты бы оделась...

– Кроме тебя мне здесь некого опасаться.

– Меня тоже не надо опасаться, я умею быть ласковым. Не убегай, я не стану делать резких движений, – как-то не очень уверенно пообещал я.

– А что ты тогда за мной по пятам ходишь? – наматывая круги по комнате, таращилась на меня Акада. – Отвернись, дай я хотя бы одежду на себя накину.

– Не надо, тебе и так хорошо...

– У тебя мозг совсем не работает, Риши? – прищурилась она. – Ты только что советовал мне одеться.

Я как-то гортанно рассмеялся в ответ. Если голос я ещё худо-бедно мог контролировать, то с глазами дело обстояло значительно хуже: зрение то расплывалось, то фокусировалось неизменно где-то в области обнажённого тела Акады. Я старался раскрыть глаза пошире, чтобы вернуть резкость и сосредоточенность, но со стороны это, скорее всего, выглядело... м-да...

– Риши... – побледнела Акада, когда я загнал её в угол комнаты. – Ты меня на самом деле пугаешь. Пожалуйста, прекрати ходить за мной. И лучше расскажи, что ты там придумал.

– Что я придумал? – на полном автомате повторял я, даже не пытаясь вникнуть в слова и смысл.

Мне просто хотелось подойти как можно ближе; схватить её, впиться в неё губами; пройтись языком по изящной шее; спуститься к ключицам; обхватить, сжать ладонями то, что она так несправедливо скрывала от меня...

– Риши! Немедленно подними свои обнаглевшие глаза! Там, в ванной комнате, ну, до того, как я ударила тебя, ты говорил, будто придумал, как исправить щекотливую ситуацию.

Наткнувшись на преграду в виде ладони Акады, что упёрлась мне в грудь, я немного протрезвел.

– Я... да... что-то припоминаю...

– Риши!

– Да что ты так орёшь? Не глухой.

«Это он храбрится!» – самодовольно потягивая коктейль из гормонов, отмахнулся Нижний Мозг.

– Акада, кхм! – продрал горло я надсадным кашлем. – Я просто подумал, что королю надо сказать, будто слуга сбежал, узнав о приезде моей жены.

– Кого? – перекосилась Акада. – Ты опять в эту игру собрался играть?

– А что такого? Жена – это совсем пресно, скучно и регулярно. И от тебя отстанут, и от меня. В крайнем случае – в случае глобального недоверия – я скажу, мол, всего лишь пару раз со слугой развлёкся и всё, больше ни-ни.

Акада призадумалась, но ладонь не убрала.

– Ладно, – нехотя согласилась она. – И как нам это воплотить?

– Мой маленький паж, если твоя ладошка так и продолжит опускаться всё ниже и ниже к моему паху, то я вряд ли смогу воплотить это в ближайший час. Юс ждёт на ужин. Ещё есть шанс всё исправить и не прослыть любителем мальчиков в чалмах.

Она сразу же отдёрнула пальцы от моего живота, но зачем-то приложила их к своим губам.

– О боже мой... – еле слышно простонал я, успев заметить, как кончик языка Акады коснулся подушечек её пальцев.

«Е-е-е-е-е-е-е... – раздался внутри меня возмутительно расхлябанный голос Нижнего Мозга, – мы с секси-чакрой девчонки поём в унисон...»

«Да, только она лучше соображает», – хмыкнуло Сердце.

«Не уверен», – расплылся в улыбке нижний командный модуль.

Искусство недопонимания

Юса не пришлось долго убеждать. Благодаря бытующим нравам, на меня никто косо не смотрел и за ужином мы обсуждали вполне приличные вещи, а в конце трапезы я ненароком обмолвился, мол, завтра утром мне надобно за женой съездить.

– А почему ты не с ней приехал? – удивился Юс.

– Она задержалась у сапожника. Хотела новую обувь приобрести, да мастер медленно шьёт. Мне надоело ждать, и я поехал вперёд. Вот так. Это недалеко, по дороге в твой город.

– Ясно. Ты тогда завтра утром езжай за супругой и возвращайся. Обязательно! Ты обещал мне переводы сделать.

– Вернусь и переведу, как и обещал.

– Хочешь, карету предоставлю?

– О, это было бы так мило с твоей стороны!

– Конечно, не вопрос, – сделал жест король, и по его приказу слуга тут же побежал на конюшню. – Риши Третий, дорогой, а давай завтра пир устроим по случаю нашего знакомства?

– Неплохая идея, – обрадовался я. На пиру все всегда добреют и расслабляются – вот тогда я и подойду вплотную к теме артефактов.

– Договорились! – хлопнул в ладоши король. – Обожаю спонтанные праздники. Не знакомь меня со своей женой до самого пира, пусть будет сюрприз!

Вернулся я в комнаты с подносом полным еды для моего «слуги». Стучал-стучал в дверь – не достучался.

– Да что за фигня?! – выругался я и пошёл на улицу. Обошёл крыло здания, пробрался в сад, откуда виднелся балкон моих апартаментов, пару раз свистнул, но, не получив ответной реакции, громче свистеть не решился, иначе все бы выглянули, а тут я – «господин», которого слуга в покои не пускает. Стыдобища какая.

На мой громкий театральный шёпот: «Акакайос, зараза, открой дверь!» – тоже никто из окна не выглянул.

– Чёрт побери! – сплюнул я и полез по стене, благо лиан было полно...

Было – это потому, что я почти все их оборвал, когда сам чуть не сорвался. Поднос с фазаном с грохотом полетел в слона, фаршированные помидоры – в обезьян, а оливки обсыпали козьими какашками павлина.

– Тьфу ты! Надо было у двери перед апартаментами оставить. – Но моё восклицание потонуло в слоновьем трубном возмущении да в истеричном обезьяньем крике.

Кое-как я забрался на третий этаж дворца. Прошмыгнув в гостиную через незапертую балконную дверь, я бросился на поиски Акады и вскоре обнаружил её в комнатке для прислуги.

Там, среди пёстрых подушек и всевозможных одеял, лежало... нечто, полностью закутанное в чалму. Даже губ не было видно. Я похлопал ее по затылку и только тогда понял, что это вовсе не затылок, а лицо – там имелась крохотная дырочка для носа.

– Эй! – возмутилась Акада, проделав ещё одну дырочку для глаза. – Ты зачем меня за нос хватаешь?

– Прости, не увидел в темноте. Полчаса, между прочим, в комнаты попасть не мог. Как ты могла заснуть?

– Меня что-то разморило...

– Я ужин тебе нёс.

Акада оживилась, привстала на одеялах и протянула руки, сложив их чашей.

– Давай! Где этот ужин?

– В саду, – мотнул я головой в сторону окна. – Можешь сбегать и подраться с макакой. Ещё успеешь отобрать.

– Придурок. Иди отсюда в свою «хозяйскую» спальню.

– Вот и пойду! – почувствовав неприятный укол от незаслуженного обзывательства, вскочил я.

– Вот и иди! Наконец-то хоть высплюсь без тебя.

– О, и я без тебя. Ты, между прочим, храпишь по ночам, – мстительно добавил я.

– Это ты храпишь! – возмутилась Акада.

– Нет, вы только посмотрите на это! Она мне будет рассказывать, кто из нас храпит! – фыркнул я, уперев руки в бока. – Ты храпишь как трактор! Я тебе уже несколько раз нос зажимал!

– Сколько конкретно?

– Три раза.

– Точно было?

– В летописях записал.

– Сказочник Гадзинский, – презрительно рассмеялась она.

– Кто это? – не понял я.

– Писатель такой, по телевизору исторические передачи вёл.

– А-а...

– Провернул ты своё дельце с королем? Выяснил, где артефакт?

– Нет ещё. Зато выяснил кое-что об этом колдуне, который амулеты всякие изготавливает. Он завтра прибудет на пиршество. И я сказал Юсу, что и ты приедешь. В качестве моей жены. Мне карету утром выдадут, так что... если тебе нужна одежда... женская... то завтра будет шанс её прикупить. Поедешь со мной? Или тряпками обмотаешься да на пир в них отправишься?

– Обмотаюсь.

– Нет уж! – сорвав с неё одеяло, взбеленился я. – Раз завтра ты идёшь на пир, то будь добра выглядеть подобающе и не позорить меня!

– Будешь условия выставлять – без жены останешься, а с мальчиком-слугой вместо неё. И плакала твоя гетеросексуальная репутация!

– Конюшня, – напомнил я, – где конюхи по тебе плачут...

В меня полетела подушка. Словив её, я вышел из комнаты для прислуги и отправился в свою, в «господскую», крикнув по пути:

– В девять утра будет подана карета. И чтоб поехала со мной да выбрала себе наряды, и без выкрутасов!

Но прежде чем выбирать наряды, нужно было сообразить, где деньги раздобыть.

– Интересно, а комиссионки у них здесь работают? – пробубнил я себе под нос, рассматривая бокалы, графин, канделябры и золотые вазы с фруктами да сладостями.

***

Утром я чуть не задохнулся. Вскочил на кровати, нервно хватая ртом воздух:

– Дура! Зачем ты мне нос зажала?! – ругался я на стоявшую рядом Акаду.

– Говорила же, что это ты храпишь, а не я, – самодовольно пожала плечами она, не глядя в мою сторону, – вот, запиши теперь в свою летопись. И знаешь, голыми спят только ненормальные извращенцы, – высказалась она, прошмыгнув за дверь спальни.

– Зато теперь счёт сравнялся! – крикнул я ей вдогонку. – Мы одинаковое количество раз видели друг друга обнажёнными.

– Запомни это историческое событие, – донеслось из гостиной.

– Непременно, – процедил я, посмотрев на часы.

Было восемь утра. На часах. Их я тоже бросил в мешок.

К девяти часам я был укомплектован не хуже Санта-Клауса с мешком подарков наперевес.

– Клептоман, – поставила диагноз Акада-Акакайос, садясь со мной в карету.

– Королевские конюхи, как я слышал, имеют приличное жалование. У тебя всё ещё остаётся мизерный шанс честно подзаработать. Не думаю, что конюхи оставят тебя без оплаты. На мини-юбку точно хватит.

Она надулась, натянула на себя чалму, и мы поехали.

Основной проблемой был кучер. Требовалось отвлечь мужика, чтобы выяснить, где сбагрить королевское добро. Но это оказалось нетрудно. Сославшись на немого, тупенького и никчёмного Акакайоса, я попросил кучера сбегать туда, а потом сюда и куда-то ещё. А пока он бегал по моему поручению, я сам носился с высунутым языком. Но-таки выяснил, к кому обращаться.

Вскоре мой мешок опустел, а кошелёк потяжелел. И я приказал ехать за городские ворота, крутиться там на постоялом дворе возле всяких лавочек и забегаловок, и вот так неожиданно мой Акакайос исчез, а вместо него в карету села...

– Здесь занято, нечего ломиться! – грубо отмахнулся я, не сразу узнав Акаду. – О! Так это ты?! – вытаращился я, не веря собственным глазам.

Подумать только, что с женщиной делает платье!..

– Ох, Акада, мне сразу вспомнился лозунг какой-то рекламной кампании: «Ткань продаёт мебель». Или если перефразировать, то получается: «Платье продаёт женщину».

Звонкий получился шлепок. От пощёчины. Ладно, на этот раз хоть заслуженно, а то взяла в привычку лупить меня просто так.

Обратно мы ехали молча. Она смотрела в окно, то и дело поправляя маленькую шляпку с вуалью, а я смотрел на неё... нет, не на шляпку.

– Тебе к лицу нежно-розовый цвет, – вырвалось у меня, когда мы уже вернулись во дворец.

– Сейчас ты скажешь, что я на поросёнка в нём похожа? – гневно повернулась ко мне Акада.