Текст книги "Корыстный интерес (СИ)"

Автор книги: Ник Венджинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

– Да нет же, – даже опешил я. – Что ты ко всем моим словам цепляешься? У тебя предменструальный синдром или уже менопауза? Совсем неудовлетворённая?

– Кобель озабоченный.

– Фригидная овца.

– Ну давай, загни мне опять про конюхов, которые всегда помогут.

– Тебе никто уже не поможет! – зло отрезал я и выскочил из кареты, даже не подав Акаде руку.

Вечером к нам постучали и пригласили на пиршество. Я попросил слугу подождать у входа и подкрался к спальной комнате, которую теперь единолично заняла «госпожа» моих покоев.

Не успел я приложить ухо к двери, как она распахнулась, и я чуть не упал.

– Как же ты меня бесишь! – зарычала Акада, прикрываясь гигантским веером.

– Ты меня не меньше бесишь, – совершенно искренне признался я, деловито стряхивая пылинки со своего бархатного камзола тёмно-синего цвета и старательно не глядя в сторону «супруги». Видел мельком лишь её высокую причёску, украшенную золотыми цепочками с лепесточками.

– Рюши на Риши, – вдруг хихикнула она, ткнув пальцем в мою ярко-голубую сорочку.

– Очень по-взрослому, – начал закипать я, так как сам пребывал не в восторге от здешней моды, но весь гнев улетучился, когда Акада опустила веер, и я увидел её в праздничном наряде.

Травянисто-жёлто-салатовый градиент плавно перетекал в золото, в искусную вышивку на подоле, в нежные, едва заметные рюшечки-лепесточки, что увивали глубокое декольте; в длинный позолоченный невесомый шлейф, при движении окутывающий бёдра. Юбка платья туго облегала пленительно-округлые формы и расширялась книзу, открывая разрез посередине, а там... там, под прозрачным слоем юбки, красовались стройные загорелые ножки, втиснутые в золотые туфельки на среднем каблуке.

Я постарался вдохнуть как можно глубже, ибо мне резко стало не хватать воздуха.

– Что завис, чалмалюбец? – выстрелила очередной порцией яда Акада и, взяв меня под руку, скомандовала: – Хватит слюни пускать. А то я Моте расскажу, и он укусит тебя за одно место. Они как раз с Манькой злятся, что их в саду поселили. Да и фазан, которым ты вчера разбрасывался, мимо их ртов пролетел. Так что... «не нервируй меня, Муля», иначе пёс с кошкой кое-чем перекусят сегодня. Там, конечно, наесться не получится, только червячка заморить.

Когда находишься под сильным впечатлением, трудно что-либо отвечать. Мне было ужасно стыдно за свою неожиданную бессловесность. Но язык не слушался. И в мозгу вертелась лишь одна мысль: «Почему она так красива?!»

Мы прошли в главный бальный зал, где уже было полно танцующих людей. Хотелось поскорее отыскать Юса, представить ему Акаду и... уже отпустить её, ибо близость этой девушки творила со мной что-то невероятное.

«Просто давно не было, – успокаивал я себя, – это ничего, это пройдёт. Она – не твоя. Она уже сейчас принадлежит Лучезару. На днях вы вернётесь в прежний мир, и ты даже не посмеешь подумать, чтобы обмануть ожидания ректора и друга твоего отца! – занимался я самовнушением, попутно разыскивая глазами короля. – У тебя свои планы на жизнь, Риши. Тебе необходимо завершить учёбу, заслужить приличную должность, привилегии, славу и почёт – в общем, всё то, что полагается по рангу, полученному от отца...»

– А кто это у нас тут такой свеженький и сочненький? – послышалось сзади. Мы обернулись, и перед нами предстала маска... плюшевого слона. С гигантским хоботом.

– Э... – Я попытался заглянуть под хобот в надежде обнаружить там физиономию говорящего. – Юстиан, Ваше Величество, познакомьтесь, это моя супруга – Акадамия.

Акада бросила на меня испепеляющий взгляд.

– Неужели? – изумился король, приоткрыв лицо. – Вас зовут почти как орех?!

Она очаровательно улыбнулась. И король ей тоже улыбнулся.

– Мне безумно нравится и вкус, и запах макадамии, хоть он и искусственный. А вы тоже вкусно пахнете? – подался вперёд король, плотно прижавшись к моей (!) супруге. – Изумительно пахнете! – выдохнул он ей в ушко. – Очень сладко... Интересно, насколько твёрд этот орешек?

Акада зарделась и кокетливо стрельнула глазами, делая вид, что не замечает, куда так недвусмысленно смотрит король. А он её не просто пожирал глазами. Он её давно проглотил! Но пощёчину почему-то не получил, даже когда провёл рукой по её спине и ниже.

– Ох, не глазки, а сказки! Сущие стрелы, – схватился за сердце Юс. – Вы меня ранили в самое сердце. Позвольте пригласить вас на танец.

– Нет! – выдернув Акаду из его рук, громче, чем предполагалось, отреагировал я.

Юс поднял на меня предупреждающе-недоумённый взгляд.

– Она ужасно танцует, – поспешил оправдаться я. – И новые туфли ей ноги натёрли. И...

– Пойдёмте! – вырвалась Акада из моих объятий и скользнула к королю. – Риши перепутал меня с кем-то.

– Скорее всего, со своим слугой, – заливисто захохотал Юс. – Он у него такой чумазый...

– Да, чумазей некуда! – засмеялась Акада, когда король уже закружил её в танце.

– Но он ему нравится, – продолжал король, – правда, не пойму чем.

– Тем, что немой, наверное, – выдала свою версию Акада.

– О нет... – заиграл бровями Юс, – он не только этим ему приглянулся. У них вчера был романтический вечер в бассейне. Жаль, вы не видели. Это было эротично, я даже сам засмотрелся. Похоже, ваш Риши не на шутку увлёкся этим чумазым парнем. И, как выяснилось, слуга не такой уж и немой.

«Вот подонок, – опешил я, – а если бы она на самом деле являлась моей женой, то он взял бы сейчас и заложил меня? Есть мужики – отпетые сплетники и интриганы, но при этом выставляющие себя так, будто они из лучших побуждений всё рассказывают и подначивают. И это хуже, чем любая бабская трепотня».

Акада же в ответ на заявления короля покатилась со смеху, и вскоре они, вальсируя, скрылись в толпе танцующих. А я так и продолжал стоять у входа в зал. Никогда ещё мне не было так обидно, ни разу в жизни моё сердце ещё не сковывало льдом обжигающей ревности. Я почувствовал себя псом, которого пнули и выставили вон на лютый холод, приказав ждать у дверей.

Отойдя как можно дальше, я отыскал место у самого окна за небольшим округлым столиком. На еду мне смотреть не хотелось, на напитки тоже, иначе вывернуло бы наизнанку.

«Фу-у-ух, как же противно, – твердил я сам себе, прикладывая невообразимые усилия, дабы держать себя в руках и не разреветься как мальчишка, – мерзко, гнусно...»

– То ли ещё будет, когда он потребует её себе на ночь, – прокряхтел кто-то подошедший ко мне со спины. – Она ведь не понимает, что её ждёт, просто хочет позлить тебя, уколоть как можно сильнее.

Я глянул в отражение оконного стекла. На тёмном фоне выделялась фигура высокого мужчины с длинными волосами.

Обернувшись, я почувствовал, как мои волосы встают дыбом. Покосившись на волшебные кандалы незнакомца в чёрной маске, я уточнил:

– Юс это сделает?

– К гадалке не ходи! Но, слава Высшим, в отличие от соседнего государства, по закону нашего королевства имеется единственный шанс не отдать жену по первой просьбе любого желающего мужчины.

– Что же это за лазейка такая?

– Если сказать, что у вас медовый месяц. Только в это время не разрешается отбирать чужих жён. Даже королю. У вас ведь медовый месяц? У вас любовь в полном разгаре, не так ли, и вы готовы это доказать?

– Кто ты? – одними губами спросил я.

– Тот самый колдун, встречи с которым ты так жаждешь.

Шах и мат

Колдун держался горделиво. Тем не менее было очевидно, что он на грани если не нервного срыва, то кратковременного припадка – это точно.

– Давно ты в оковах? – тихо уточнил я, присаживаясь за столик и предлагая колдуну присоединиться.

– Более пяти лет, – опустился в кресло собеседник.

– Ты попал сюда случайно? – осторожничал я, всё ещё не зная, с какой стороны подступить к главной теме.

– Нет, я здесь родился. Мы жили в лесу большой семьёй, когда кто-то накляузничал и к нам нагрянули с проверкой. Отца с матерью казнили вместе со старшей сестрой и её мужем. Их детей я смог выкупить.

– Собой?

– Да.

Я не стал терять время и, приблизившись, выпалил основное:

– Помоги мне, а я помогу тебе и твоим племянникам: заберу вас отсюда.

Колдун огляделся в поисках возможных свидетелей нашего разговора.

– Я уже сейчас могу сказать, что вряд ли помогу. Он снимает с меня оковы на час или два в сутки. А его стража держит у моей головы оружие. Стоит мне дёрнуться или произвести не то действие, не рассчитанное на зарядку изготовляемого амулета, как в эту же секунду розги опускаются на спину моего племянника или племянницы, что стоят рядом. Если я упорствую, то рискую быть застреленным. Тогда моих племянников отдадут на невольничий рынок. Юс догадывается, откуда ты пришёл. Если его догадки подтвердятся, то тебя даже из этого дворца не выпустят, не то что из этого измерения.

– А откуда я?

– Хм... – усмехнулся колдун, – решил проверить меня? Не доверяешь?

– Сложно доверять, наблюдая повсеместное грехопадение.

– Понимаю. Ты, ну... ты, скорее всего, из того измерения, откуда был когда-то прапрадед Юса. И она, твоя девушка, она тоже оттуда, не так ли? Я не могу изготовить артефакт, открывающий межпространственные врата. Элементарно не знаю, как это сделать, иначе давно бы открыл. Не для Юса, а для себя и своих близких.

Я не стал уточнять, что мы с Акадой из разных мест, просто откинулся на спинку кресла и с огорчением уставился на колдуна. Мои надежды на спасение рухнули. Артефакт он не сделает, можно не сомневаться.

– Имеется, правда, библиотека, – пожал плечами колдун. – Это старинное подземное хранилище. Доступ туда запрещён всем, кроме Юса и его приближённых. Говорят, что там хранятся древние свитки с описанием, как открыть Врата, поэтому Юс продержал меня там некоторое время, но я ничего не обнаружил, ни одного намёка, хотя просмотрел все записи, которые могли бы содержать эту информацию.

– Ну хорошо, – кивнул я, – а ты хотя бы знаешь, где находятся эти Врата в вашем мире?

– Да это каждый знает, – хохотнул он. – В горах. Там есть одна скала, на ней высечена каменная дверь. По легендам, когда-то неимоверно давно, люди из разных измерений беспрепятственно шастали туда-сюда, а потом перекрыли проходы. Кто не успел вернуться домой – тот опоздал. Мне не известна причина столь скоропалительного перекрытия проходов.

Желания объяснять я в себе не обнаружил, отчего уточнил уже очевидное:

– То есть попасть в эту библиотеку невозможно?

– Да, невозможно.

– Прекрасно, – зло процедил я и повернулся в сторону танцующих.

Акада и Юс вовсю щебетали, выделывая сложные па. Каждый отдельный элемент этого танца вначале показывал мужик в трико, а уж после за ним повторяли все остальные.

– Идиотизм, – проворчал я, когда возле нашего столика остановилась девушка весьма приятной наружности.

– А почему виновник торжества не танцует? – прощебетала она, крутясь на месте, точно статуэтка в музыкальной шкатулке.

– Не уверен, что смогу повторить подобные движения, – покосился я на короля, опрокидывающего Акаду так, что ещё немного – и она встала бы на «мостик».

– Ах, это совсем не сложно! – рассмеялась девушка. – Пойдёмте, я покажу. Скоро следующий танец. Вы, кстати, можете выбрать мелодию, если хотите. Виновникам торжества многое позволяется на балу.

– Вот как? – удивился я, окинув девушку оценивающим взглядом.

На вид ей было не больше двадцати, стройная, курносая, с задорным взглядом и немногочисленными тёмными веснушками, которые отнюдь не портили, а напротив – подчёркивали ярко-зелёные глаза в обрамлении почти обесцвеченных, но пушистых ресниц. Рыжие волнистые локоны рассыпались по груди, как бы случайно выпав из небольшой сверкающей короны на макушке. Девушка беспрестанно двигала мягкими, чуть пухлыми и покатыми плечами в такт музыке, отчего её жёлтое, невесомое платье то и дело оголяло всё, что только можно: грудь, живот, спину, бёдра. Проще было сказать, что это платье скрывало, потому что таких мест было только два: попа и ещё одно, спереди. Всё остальное я уже увидел.

– Ну, так как, – пританцовывала она, – попляшем?

– Почему бы и нет? – согласился я, заметив, как Акада обхватила за шею Юса, и тот приподнял её, кружа в танце на последних громких аккордах.

Поднявшись и протянув руку, я поинтересовался именем девушки.

– Барбара, – присела в реверансе эта вертихвостка.

– Оставлю тебя не надолго, – кивнул я колдуну.

– Иди, иди, – отмахнулся он, гремя кандалами, и потянулся за бокалом.

– Вы знакомы? – поинтересовалась Барбара, когда мы уже шли с ней через весь зал по направлению к музыкантам.

– Только познакомились.

– Ты быстро находишь приятелей. Теперь я понимаю, почему дядя Юс так привязался к тебе, – одарила меня широкой улыбкой Барбара.

– О, – изумился я, – так Юс – твой дядя?

– Да, я племянница Его Величества, – кокетливо повела плечиками девица.

– И он... позволяет тебе расхаживать в подобном наряде?

– А что такого?

– Да нет, ничего.

– Тебе не нравится жёлтый цвет?

– Мне кажется, тебе холодно.

– Ты такой милый! – всплеснула холёными ручками Барбара. – Но я тебя уверяю: мне жарко! Особенно рядом с тобой...

Последнее замечание я попытался проигнорировать и сделать вид, что вообще не расслышал. Подойдя к музыкантам и бегло ознакомившись с репертуаром, я принялся обрисовывать свои предпочтения. Меня поняли и пообещали исполнить пожелание через композицию.

В это время Барбара, сияя, точно прожектор, повела меня танцевать под какую-то медленную мелодию. Она была ниже меня на две головы, но её корона и накрученные вокруг неё локоны в форме разрушенной башни доставали мне до носа. Чуть нагнувшись, мне удалось спрятать за её причёской своё лицо и каким-то жадно-ненавидящим взглядом следить за Акадой.

«Значит, я её не устраиваю, – внутренне кипел я, наблюдая, как король тискает свою партнёршу по танцам, а та даже не пытается отодвинуться, – а этот... пышнощёкий ловелас ей в самый раз! Ну да, он же благородный король, а не мерзкий демон! Как же женщины падки на славу и деньги! При этом они обязательно выкрутятся, поставь им это в вину, непременно припомнят животный мир и самцов, что силой, хитростью, умом и отвагой вырывают лучший кусок для своей самки и продолжения рода. Мол, это инстинкт – выбирать более успешного мужика и петь ему дифирамбы. Главное, прийти на готовое».

В подобных мыслях и прошёл весь этот медленный танец. Акада ни разу не бросила взгляд в мою сторону, хотя вовсю крутила головой, весело рассматривая других танцующих.

«Ладно, – помрачнел я, – развлекаешься? Значит, и я буду!»

Тут как раз заиграло то самое, что я заказывал у музыкантов. Очень подходило для мести.

В мире Акады это назвали бы сальсой. И неважно, что Барбара не умела танцевать! Благодаря тому, что девушка была пластична, понятлива, раскрепощена и податлива, я всё равно сделал с ней всё, что хотел. А после нашего зажигательно-развратного танца, когда я вытянул партнёршу у себя из-под ног, бросил взгляд в сторону Акады.

Бледная до прозрачности, она отвела глаза, в которых – могу поклясться! – стояли слёзы, в то время как губы, искусанные чуть ли не в кровь, дрожали, готовые к рыданиям.

«Собака на сене!» – мысленно выругался я.

А в это время Барбара, как назло, кланяясь восторженной публике и собирая в свой адрес подхалимские рукоплескания, потащила меня к Юсу.

– Дядя, ты видел?! – восхищённо прижималась ко мне девушка, даже не утруждаясь прикрыть одну грудь, оголившуюся в пылу страстного танца. – Я никогда так ещё не танцевала!

– Очень рад! Ты была великолепна, детка! Акадамия, – обратился Юс к моей «супруге», – может, и нам, а?..

– Увы, но следующий танец за мной, – опередил я и нагло вырвал Акаду из рук короля, пояснив: – У нас медовый месяц только начался.

– А-а... – озадачился Юс, но руку Акады всё же отпустил.

Мы вышли в центр зала.

– Потанцуешь со мной, «дорогая»? – шепнул я, обнимая Акаду за талию.

– Я устала, – попыталась вырваться она. – К тому же для тебя уже нашлась партнёрша. Вот и развращай её. Не трогай меня, отпусти! Зачем так близко?

– А Юсу, получается, можно? – мстительно сузил глаза я и, шлёпнув её по попе, прижал к себе.

– Он так... – пыхала жаром Акада, с трудом подбирая слова, – так не делает!

– Ой, простите, – в притворном ужасе округлил глаза я и, приподняв Акаду, посадил на своё бедро, с наслаждением услышав, как треснула ткань на юбочном разрезе её платья. Засунув ногу между её ног, я изо всей силы вжался в Акаду своими бёдрами. – Не хочу расстраивать тебя, крошка, но Юс сделает ещё хуже. В ближайшем будущем.

– Немедленно убери руки с моей попы, – сквозь зубы потребовала Акада. – Ты синяков мне понаставишь. Мне больно!

– Неужели? В общем, так, слушай внимательно, орешек. Пока ты здесь обтиралась с Его Величеством, я познакомился с тем самым колдуном. Артефакт нам не светит. Проход опечатан и находится в горах. Информация о том, как его открыть – утрачена. У нас остался единственный выход. Твоя девственность. И я возьму её.

– Что?! – задохнулась от возмущения Акада.

– То! – вцепившись в её бёдра, зашипел я ей в ухо. – И ты с готовностью отдашь мне это. Осознанно, чистосердечно и добровольно, горя желанием пополнить мой магический ресурс, чтобы я смог создать свой собственный портал, открыть его и вернуть нас обратно. Я не собираюсь оставаться в этом уродском мире. И плевать, если я противен тебе! До полнолуния я не коснусь тебя, а вот когда наступит нужный час – будь добра...

– Урод! – наступив мне на ногу, шикнула она.

– Ум-м-м... – сжал губы я, чтобы не взвыть от боли, – дрянная, глупая девчонка! Если ты не сделаешь этого, то останешься здесь навсегда. А я поищу себе другую девственницу с магическим потенциалом.

– Можешь прямо сейчас приступать к поискам. А когда у тебя всё снова заработает, – едко ухмыльнулась она, – не забудь меня позвать. Ты же должен доставить меня своему Лучезару, не так ли? Вряд ли он обрадуется, если ты явишься без трофея.

– Всякое случается. Если я расскажу ему, через что мне пришлось пройти, не думаю, что он не поймёт всей сложности ситуации. Лучезар без труда найдёт другой объект для своих тёмных делишек. А ты в таком случае приготовься отдать свою девственность Юсу. Можешь прямо сейчас, – в тон ей передразнил я, – сказать ему, что наш медовый месяц закончился. По их закону, вне этого времени тебя имеет право требовать любой мужчина. Ты видела казни в соседнем государстве? Здесь, я полагаю, наказание мало чем отличается. Тебя прилюдно...

– Заткнись, – побледнела Акада, обдумывая своё положение и глядя на меня широко распахнутыми глазами, лазуриты которых заметно потемнели от страха.

– Шах и мат, Акада.

Она молча испепеляла меня взглядом, продолжая... нет, не танец, а терпеть мою нескромную близость. Но тут её как будто осенило, и она с подозрением поинтересовалась:

– А как они проверят? Вдруг мы соврали?

– Они не проверяют. Просто нам даётся один месяц на занятие любовью. Скорее всего, они подошлют соглядатаев или, учитывая вожделение Юса, начнут откровенно следить за нами, пытаясь подловить на лжи. Не уточнял, как именно они отслеживают и проверяют, но это очевидно же. А дальше, если жена не беременеет, она идёт в расход.

– И ты тоже пойдёшь в расход.

– Я переживу, в меня племянница короля втюрилась, – скорчив ей гримасу, криво усмехнулся я. – А вот ты, недотрога, поплачешь ещё. Неизвестно, кому тебя отдадут после Юса. Наверняка какому-нибудь старикану-вельможе или заезжему гостю. Юс – щедрый, всех гостей своим гаремом угощает. И ещё он на площадь своих девиц периодически выставляет. Для всеобщего увеселения. Там никто с тобой кадриль танцевать не станет. У простого народца и манеры простые: отымеют тебя все подряд, да без лишних разговоров.

– Как же я тебя ненавижу, Риши.

– Пусть. Зато я честный.

– Да, но при этом ты самый отвратительный, заносчивый, самовлюблённый, наглый хам из всех, кого я когда-либо встречала.

– Уж чья бы корова мычала! Сама такая. И я тебя тоже ненавижу. Слишком гонора много. Необоснованного причём. Даже Барбара симпатичнее тебя. И моложе к тому же. Лет на десять. Свеженькая вся, сочненькая, кожа молодая, не шелушится, а грудь у неё... м-м-м... сладкие яблочки! А у тебя вон уже морщинки в уголках глаз, – присмотрелся я.

– Нет у меня никаких морщинок! – вспыхнула Акада, нервно коснувшись своего лица.

– Нет, есть!

– Нету!

– А я говорю – есть. Это всё от затворничества и от задранного в гордыне носа. Послушай, мне глубоко наплевать на твои морщинки. И на то, как выглядит твоя грудь. По большому счёту мне вообще всё равно, с тобой возвращать свою магию или с другой девушкой. Но я великодушно пойду тебе навстречу, памятуя о том, как ты героически бросилась в огонь, спасая мою жизнь. Ну и... я просто с тобой уже давно знаком.

– Ты – форменный негодяй! – засопела Акада, едва сдерживая слёзы и обиду, бившуюся в её глазах. – Хорошо. Я притворюсь, что у нас медовый месяц.

– Отлично. Начинай.

– Это как?

– Целуй.

– Но я... – испуганно отстранилась Акада, уперев руки в мою грудь.

Не стал я дожидаться разрешения. Схватил за волосы и впился в эти... идеальные губы.

Как закончился танец, я не помнил. Очнулся, когда меня тронул за плечо Юс. Он что-то говорил, смеялся, куда-то звал... Всё вокруг плыло, и было как во сне. Адски горели губы и глаза Акады, а язык всё ещё чувствительно пульсировал, напоминая, как только что сладко сплетался с другим языком; как нежно скользил или наоборот – напористо заставлял отвечать на ласку.

С трудом отпустив лицо Акады и приложив неимоверные усилия, чтобы не встречаться с ней взглядом, я рвано выдохнул, после чего развернулся и быстро пошёл следом за королём к праздничному столу.

Крепкий орешек

После праздничного ужина, в течение которого я делал всё возможное, чтобы не смотреть в сторону Акады, гости в полном составе отправились на улицу. Там, в шикарном центральном дворцовом парке, на фоне ночного неба, начался фейерверк. После чего нас ожидало цирковое представление.

Акада стояла рядом, по-детски радуясь салюту, выступлению факиров, акробатов и канатоходцев.

– Мороженое? – влез между нами Юс и протянул два рожка.

– С удовольствием, – взяла свой Акада. – М-м-м... клубничное, моё любимое!

Снова посвятив всё своё внимание циркачам, она и не замечала (как я думал), что мы с Юсом застыли со своими рожками, пожирая её глазами. Но я ошибался. Акада прекрасно всё замечала. Кокетливо повернувшись, она принялась засыпать Юса глупыми вопросами, а тот с маниакально блестевшими глазами старался отвечать снисходительно вежливо, хотя я прекрасно понимал, как трудно было ему мыслить в тот момент.

Тут Юса отвлекли, и он оставил нас одних. Наконец-то! Но что мне это дало? К своему стыду, я потерял над собой контроль и совершенно не мог отвести глаз от губ Акады, а она вытворяла с мороженым нечто невообразимое. Мигом вспотев от подобного бесстыдства, я протянул ей свой рожок. Чтобы она проделала и с ним то же самое. На бис.

Мне казалось, что я уже реагировал на каждое её движение ртом. Нестерпимо захотелось пройтись языком по этим сладким, измазанным в клубнично-молочной пене губам. Мои глаза распахнулись шире, когда она намеренно – гадина! – высунула язык и, как бы играючи, принялась нализывать этот несчастный розовый шарик, после чего несколько раз засунула его полностью в рот, начав нежно возить губами то вверх, то вниз, нарочито аккуратно снимая пену круговыми облизываниями.

Ну, разумеется, завис. Мой мозг мгновенно очистился от всевозможного кэша, его функциональность упала до нуля. Ко всему прочему еще и брюки стали давить. Акада же одарила меня невинно-испуганным взглядом.

– Что это, – совсем недоброжелательно прохрипел я, – что это сейчас было?

– Не понимаю, о чём ты? – недоумённо захлопала она ресницами.

– О том, что ты откровенно дразнишь меня.

– И в мыслях не было! – фыркнула она. – Я просто ем.

– Тренируешься? – сощурился я. – Это хорошо. Даже не хочу спрашивать, где ты так научилась.

– По интернету.

– О, понятно... – отвернулся я.

В голове – бездумная пустота. Весь мир сузился до её соблазнительных губ, и как я ни пытался подумать о чём-нибудь глобальном или хотя бы отвлечься на представление – ничего не выходило. Постояв так минуту, я обернулся:

– Повтори. Сделай так ещё раз.

– Нет, – совсем неэротично куснула половину мороженого Акада, вновь вернувшись к созерцанию циркового представления. – Тебе не полагается сей десерт. Это только для тех, у кого всё нормально работает.

– У меня всё нормально работает! – взвился я.

– У тебя больше нет магии.

– А...

– Вот когда заработает, тогда и покажу.

– ...но...

– А сейчас ты – недодемон. Это всё равно что недомужик. Не заслужил.

Схватив её за локоть, я с жаром выпалил:

– Насадить бы твой мерзкий рот на другое место!

– Мне больно! – запищала Акада, вырывая руку. – Ты за сегодняшний вечер умудрился мне повсюду синяков наставить!

Неожиданно между нами снова вырос Юс. Подозрительно покосившись на нашу схватку, он уточнил:

– Э-э... Риши, а ты уверен, что у вас медовый месяц? Что-то как-то не особенно похоже...

– У нас такая манера общаться, – оскалился я, отпустив локоть Акады, но вместо дарования «жёнушке» свободы, прижал её к себе, видимо, наделав ещё больше синяков.

– О-о! – вскинул брови Его Величество. – Тогда не буду мешать, но, Акадамия, милая моя душа, имейте в виду... – хищно улыбнулся Юс, – что если вы надумаете сбежать этой ночью от своего супруга, то вам стоит лишь выглянуть за дверь, как мой слуга проводит вас в другие апартаменты. В мои.

В ответ Акада выдавила из себя признательную улыбку. Пожелав королю доброй ночи, я сразу же потащил свою «супругу» в «супружескую» спальню.

– Значит, так! – уперев руки в бока, зашептала она, как только я затолкал её в наши комнаты. – Ты больше не суёшь свои руки куда не следует! Ты больше не лапаешь меня, не хватаешь, не целуешь, не...

– Тс-с... – приложив палец к губам, пошёл я по направлению к балконной двери, при этом показывая жестом, чтобы она продолжила говорить, и вышел на балкон якобы подышать воздухом. А там, махнув через перила, оказался на балконе соседних апартаментов. Опустившись на пол, я по-пластунски прополз несколько оконных пролётов и, приподнявшись, заглянул в соседнюю с моей спальней комнату.

В принципе, именно этого я и ожидал. У стены усаживался королевский слуга. Сняв картину, он прильнул глазами к широкой дырке в стене. С нашей стороны это было старинное зеркало.

Обратно я сиганул гораздо быстрее, чуть задержался у нашей балконной двери, где Акада, возмущённо жестикулируя, поливала меня грязью: «Хамло, что ты там скачешь? Выискиваешь, куда твоя рыжая бестия с голыми «яблочками» запропастилась? Ты можешь сегодня к ней отправиться, я не обижусь...», после чего я махнул на соседний балкон, что был правее. Там меня ожидала похожая сцена, с той лишь разницей, что обзор с нашей стороны открывало уже не зеркало, а разноцветное декоративное панно во всю стену. Занавесить его не удастся, как и старинное зеркало в первой «главной» спальне.

«Удобно, – злился я, перелезая обратно на наш балкон, – две спальни по бокам и гостиная посередине. Гардеробная, комнатка для прислуги и ванная – у входа. В гостиной кровати нет, только узкая софа да кушетки, спать в гардеробной – негде. Без вариантов».

– Пойдём в ванную, сладкая, – приторно позвал я, – там и поговорим.

– Какая я тебе сладкая?! – возопила Акада, но я успел заткнуть ей рот поцелуем и насилу затащил в ванную комнату.

– Тише! – отпустив её, предупредил я. – Там за нами наблюдают. Со всех сторон.

Обрисовав ей ситуацию, я прислонился спиной к стене, скрестил руки на груди и воззрился на перепуганное лицо моей новоприобретённой супруги.

Минуту или две она хлопала глазами, пытаясь свыкнуться с мыслью.

– Риши, придётся нам разыграть сцену ссоры. Если бы я и вправду являлась твоей женой, то поводов для скандала ты сегодня дал бы мне предостаточно.

– Не получится. У них ревность преследуется по закону.

– Тогда давай поссоримся по другому поводу, – нервно теребила платье Акада.

– А в этом случае тебя «пожалеет» Юс. И мне уже не удастся сослаться на медовый месяц, полный взаимной радости, разврата и сексуального наслаждения.

– Тогда давай разыграем сцену, мол, кровати неудобные и отправимся спать в комнатку для прислуги.

– Да, хорошая идея, вот только прислуга, которую ты сегодня получила в дар от Его Величества, где будет ночевать? Девушки, скорее всего, явятся сюда с минуты на минуту, чтобы приготовить ванну, постелить постель...

Акада прикусила губу, стараясь не расплакаться, но одна слезинка всё же сорвалась и побежала по щеке.

Мне стало стыдно и неудобно.

– Послушай, макадамия, я не собираюсь тебя насиловать. Но нам надо... как можно скорее удрать из этого сумасшедшего мира. Согласна?

Она закивала, усердно ловя ладошками капающие слёзы.

– Как и обещал, я не трону тебя до полнолуния. Но и спать отдельно нам нельзя. А спать и ничего не делать в постели – это для медового месяца, согласись, настоящий нонсенс. Поэтому... – перешёл на шёпот я, так как служанки не заставили себя долго ждать и вошли в наши апартаменты, – нам придётся симулировать занятие любовью. Потискаемся пару минут и, отвернувшись, захрапим оба. Согласна?

– Похоже, нет у меня выбора. Уж лучше ты, нежели Юс или придворные старикашки. Всё-таки ты не плешивый и не морщинистый. Придётся потерпеть.

– Ну, спасибо! – оскорбившись, поджал губы я. – Ты, знаешь ли, тоже не предел мечтаний.

– Ты мне уже сообщил об этом сегодня, когда описывал сладкую Барбару. Можешь не повторяться, – гневно сверкнула глазами Акада как раз в тот момент, когда занавеска в ванную приподнялась.

– Ой, господа! – заулыбалась нам служанка. – Вы уже здесь?! Я сейчас вам ванну подготовлю и постель. Простите, мы думали, вы всё ещё на празднике... Меня зовут Дора, я ваша служанка. Там ещё Лорейн, она в гардеробной прибирается, и её брат – Ларс. Он всё что нужно принесёт и доставит. Мы с Лорейн ночуем в комнате для прислуги, а Ларс дежурит в гостиной, и вам достаточно выглянуть из комнаты, чтобы он исполнил любую вашу просьбу, – многозначительно посмотрела на нас Дора.

– Благодарю, но я сам в спальне справлюсь, – наотрез отказался я.

– Лорейн также будет ждать и придёт к вам по первому звонку. У вас возле кровати шнурок, только дёрните, и она...

– Мы поняли! – покраснела Акада. – Не нужно. Мы пока сами... без посторонней помощи...

– О! – подмигнула нам женщина. – У вас медовый месяц, наверное? Наслаждаетесь друг другом?

– Да, наслаждаемся как можем. Приготовьте нам ванну, – не на шутку разозлилась Акада. – И поменьше болтайте! И чтоб мы вас не видели. По возможности.

Женщина опустила глаза и поспешила заняться ванной.

***

Никогда ещё я так не нервничал. Лёжа в кровати, я смотрел то на дверной проём, где вот-вот должна была появиться Акада, то нервно переводил взгляд на потолок.