Текст книги "Воронцов. Перезагрузка. Книга 5 (СИ)"

Автор книги: Ник Тарасов

Соавторы: Ян Громов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 16 страниц)

Интерлюдия

Тула встречала осень неохотно. Холодный ветер гулял по улицам, забирался под воротники прохожих, швырял в лицо мелкий дождь. Небо, затянутое тяжелыми серыми тучами, давило на город, словно огромная свинцовая плита.

В такой день особенно приятно находиться в теплом кабинете. Особенно если это кабинет Ивана Дмитриевича Павлова, расположенный в старинном двухэтажном особняке на одной из центральных улиц Тулы.

Кабинет этот был основательный, строгий, но не лишенный изящества. Высокие потолки с лепниной, стены, обитые темно-зеленым штофом, массивные книжные шкафы из мореного дуба, заполненные старинными фолиантами в кожаных переплетах. В углу – голландская печь, облицованная глазурованными изразцами с синим растительным узором. Она щедро отдавала жар, наполняя помещение уютным теплом.

Большой письменный стол красного дерева, за которым восседал сам Иван Дмитриевич, был установлен так, чтобы свет из высоких окон с тяжелыми бархатными портьерами падал слева. На столе – аккуратно разложенные бумаги, серебряная чернильница, песочница, несколько гусиных перьев. Массивное кресло с высокой спинкой и кожаной обивкой, потертой на подлокотниках до блеска, удерживало фигуру хозяина кабинета.

Напротив, в кресле поскромнее, но все же весьма удобном, сидела женщина. На первый взгляд в ней не было ничего примечательного – среднего роста, худощавая, с простым, но приятным лицом. Однако внимательный наблюдатель заметил бы военную выправку, которую не могло скрыть даже строгое женское платье, и особый взгляд – прямой, оценивающий, привыкший смотреть опасности в лицо.

Это была Надежда Андреевна Дурова, женщина необыкновенной судьбы, ординарец самого Кутузова, кавалерист-девица, как называли ее в войсках.

– Так значит, вы хорошо знакомы с Егором Андреевичем Воронцовым? – Иван Дмитриевич подался вперед, его маленькие, глубоко посаженные глаза впились в лицо собеседницы.

– Можно сказать и так, – ответила Надежда Андреевна, слегка пожав плечами. – Хотя встречались мы всего пару раз.

– И при каких же обстоятельствах произошло ваше знакомство? – голос Ивана Дмитриевича был ровным, но в нем чувствовалось плохо скрываемое нетерпение.

Надежда Андреевна на мгновение задумалась, словно решая, сколько можно рассказать этому человеку, и ответила:

– Я выполняла государево задание – везла пакет с секретной информацией от фельдмаршала Кутузова. За мной увязалась погоня – не могу сказать наверняка, были ли это французские лазутчики или ещё кто, но они знали, что я везу, и отчаянно хотели это заполучить.

Она помолчала, глядя на дождевые капли, стекающие по стеклу. Воспоминания унесли ее на несколько месяцев назад, и она словно заново переживала те события.

– Погоня наседала. Я свернула с тракта, надеясь затеряться в лесу, и совершенно случайно оказалась возле Уваровки. Я даже не знала тогда, что это за деревня. Преследователи уже почти настигли меня. Но тут появились вооруженные люди во главе с молодым боярином. Это и был Егор Андреевич.

– И что же он сделал? – Иван Дмитриевич сложил руки домиком, не сводя глаз с Дуровой.

– Он не задавал лишних вопросов, – в голосе Надежды Андреевны прозвучало уважение. – Просто спрятал меня в своем доме. А сам же с его людьми встретили погоню оружием. В итоге всех взяли в плен. Мне же Егор Андреевич предоставил возможность отдохнуть и сменить лошадь. На следующий день я уже была у фельдмаршала с важными сведениями.

– А что стало с пленными? – вкрадчиво спросил Иван Дмитриевич.

– Не знаю, – покачала головой Дурова. – Егор Андреевич сказал, что разберется с ними сам. Я не вмешивалась – у меня была своя задача.

– Понимаю, – Иван Дмитриевич откинулся в кресле, постукивая пальцами по подлокотнику. – А после вы поддерживали с ним связь?

– Не сразу, – ответила Надежда Андреевна. – Но позже мне довелось снова встретиться с ним. Он был с молодой женщиной, Марией, если не ошибаюсь. Он представил ее как свою невесту. Милая девушка, но происхождения незнатного, купеческого, что создавало определенные… сложности.

– И вы помогли с этими сложностями? – Иван Дмитриевич слегка прищурился.

– Да, помогла, – просто ответила Дурова. – Я была обязана ему жизнью, а возможно, и честью. К тому времени у меня появились некоторые связи при дворе. Ничего особенного – всего лишь несколько рекомендательных писем и разговор с нужными людьми. Его будущей жене было даровано личное дворянство за помощь в важном государственном деле.

– Была ли в этом необходимость? Разве сам Воронцов не мог решить эту проблему?

– Видите ли, – Надежда Андреевна слегка улыбнулась, – там батенька Егора в позу встал. Старик строгих правил, потомственный дворянин, не желал даже слышать о неравном браке сына. Грозился лишить наследства, отречься. Моя помощь позволила обойти это препятствие. Когда невеста получила дворянский титул, отец Егора Андреевича смягчился.

– Интересно, – протянул Иван Дмитриевич. – А как вам показался сам Егор Андреевич? Что за человек?

– Незаурядный, – без колебаний ответила Дурова. – Умен, решителен, прямолинеен до резкости. Но при этом справедлив и верен своему слову. Таких сейчас мало.

Иван Дмитриевич пристально посмотрел на нее:

– А не замечали ли вы за ним каких-нибудь… странностей? Необычных взглядов, высказываний?

– Странностей? – Надежда Андреевна приподняла бровь. – Нет, ничего такого. Разве что хозяйствует он не так, как другие бояре. Многое делает по-новому, экспериментирует. Но ведь это скорее достоинство, чем странность, не так ли?

– Разумеется, – поспешно согласился Иван Дмитриевич. – Просто хотел составить более полное представление о человеке.

Он сделал вид, что просматривает какие-то бумаги на столе, затем поднял глаза:

– Спасибо, Надежда Андреевна, вы очень помогли. Не смею больше вас задерживать.

Дурова поднялась, коротко кивнула и направилась к двери. Когда за ней закрылась тяжелая дубовая дверь, Иван Дмитриевич некоторое время сидел неподвижно, глядя в пространство перед собой. Затем повернулся к большому полотну, висевшему на стене – массивной картине, изображавшей Петра Великого на полтавском поле.

Из-за картины, скрывавшей потайную дверь, бесшумно вышел высокий мужчина в темном сюртуке. Лица его не было видно в полумраке кабинета, но одно его присутствие заставило Ивана Дмитриевича заметно ссутулиться, как перед большим начальством.

– И что ты думаешь, Ваня? – спросил незнакомец негромким, но властным голосом.

– Случайная встреча, – ответил Иван Дмитриевич, не поднимая глаз. – Они не связаны больше ничем. Дурова помогла ему однажды, из благодарности, не более того.

– Предположим, – согласился собеседник. Но в его голосе слышалось сомнение. – Он еще как-то себя проявлял? Не искал контактов… с другими?

– Нет, насколько нам известно. Живет в своей деревне, занимается хозяйством. Ничего подозрительного.

– Это точно? – в голосе мужчины появились стальные нотки. – А то чтобы не было как прошлый раз, когда они объединились.

Иван Дмитриевич вздрогнул:

– То было случайностью. Мы не могли предвидеть…

– Ничего не бывает случайно, – отрезал собеседник, подходя ближе к столу. Свет от лампы упал на его лицо – худощавое, с острыми чертами и пронизывающим взглядом темных глаз. – Каждая случайность – это просто закономерность, которую мы пока не смогли разглядеть. Кстати, а что там с той операцией? Как им это удалось?

Иван Дмитриевич беспокойно заерзал в кресле:

– Мы все еще выясняем детали. Информация поступает отрывочная, противоречивая…

– Выясни, – сухо сказал мужчина. В его интонации это прозвучало как приказ. – Займись этим. И усиль наблюдение за Воронцовым. Мне нужно знать о каждом его шаге, о каждой совершенной сделке, о каждом письме, которое он отправляет или получает.

– Будет исполнено, – поклонился Иван Дмитриевич.

Собеседник развернулся и так же бесшумно исчез за картиной. На мгновение Ивану Дмитриевичу показалось, что на лице Петра Великого промелькнула ироническая усмешка.

Оставшись один, Иван Дмитриевич глубоко вздохнул, достал из ящика стола графин со жженым вином, налил в стакан и залпом выпил. За окном громыхнул гром, и дождь усилился, барабаня по крыше с удвоенной силой.