Текст книги "Моя духовная биография"

Автор книги: Нгагва́нг Ловза́нг Тэнцзи́н Гьямцхо́

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

II
Я КАК БУДДИСТСКИЙ МОНАХ

1
ИЗМЕНИТЬСЯ

Бодхисаттва, мой идеал

Моя личность монаха

Я охотно называю себя простым буддистским монахом, потому что мои личность и индивидуальность сложились на основе выбранного мною монашеского пути. Даже если мне случается иногда почувствовать очень сильную кармическую связь с предшествовавшими мне Далай Ламами, я считаю себя прежде всего монахом. Изначально я монах, а затем уже Далай Лама!

Эта убежденность настолько ясно и четко запечатлена в моем мозгу, что я помню об этом даже во сне. Даже в самом страшном кошмаре помню, что я – монах. Но никогда во сне я не ощущал себя Далай Ламой.

Мне кажется, что подобная реакция на неконтролируемом сознанием уровне доказывает, что в глубине моего сердца находится неизгладимый отпечаток моего монашеского призвания. Я очень живо ощущаю свой статус простого буддистского монаха.

Мои монашеские обеты

В тибетском монашестве существует двести пятьдесят три правила для монахов и триста шестьдесят четыре – для монахинь. Соблюдая эти правила со всей возможной тщательностью, я освобождаю себя от большого количества ненужных развлечений и житейских забот. Некоторые из этих правил носят протокольный характер, например, есть предписание, на каком расстоянии монах должен идти позади настоятеля своего монастыря. Другие правила относятся к поведению.

Четыре основополагающих обета устанавливают четыре простых запрета: монах не должен ни убивать, ни красть, ни лгать по поводу своих духовных достижений. Он должен также соблюдать обет безбрачия. Если он нарушит один из этих обетов, он больше не монах.

Иногда мне задают вопрос, стоит ли на самом продолжать придерживаться обета безбрачия и легко ли соблюдать подобный обет. Позволю себе разъяснить, что эта практика не сводится к подавлению сексуального желания. Наоборот, необходимо принять существование такого желания и научиться его преодолевать, упражняя разум. Когда это удается, появляется благотворная способность управлять своим сознанием. Сексуальное желание слепо, что создает проблемы. Когда человек говорит себе: «Я желаю иметь сексуальные отношения с данной персоной», он выражает желание, не управляемое рассудком. И наоборот, если человек думает: «Я желаю искоренить в мире бедность», то это желание подчиняется разуму. Кроме этого, сексуальное удовольствие – это преходящее чувство удовлетворения. Как сказал великий индийский мудрец Нагарджуна: «Когда у человека зуд, он чешется. Но вовсе не иметь зуда лучше, чем постоянно чесаться».

Ежедневные медитации буддистского монаха

Я провожу не менее пяти с половиной часов в день за молитвами, медитациями или чтением. Кроме этого, я молюсь в любой свободный промежуток времени, во время еды или в дороге. Для меня, буддистского монаха, не существует разницы между религиозной и повседневной жизнью. Религиозная жизнь занимает у меня двадцать четыре часа в сутки. Тем более что каждое занятие обязательно предваряют молитвы, начиная с пробуждения, утреннего туалета, еды и так вплоть до самого сна. Для тех, кто практикует тантру, упражнения, совершаемые во время глубокого сна и сновидения, самые важные, так как они готовят к смерти.

Моя главная медитация направлена на пустоту и заключается в концентрации, сосредоточенности на тончайшем уровне взаимозависимости. Одна из составляющих эту практику частей включает «йогу божества», во время которой я использую различные мандалы, визуально представляя себя в форме чередующихся божеств (я не подразумеваю под этим существ, бытующих внешним и независимым образом). Во время этой практики я сосредоточиваю мысль на каком-либо объекте, и моему разуму не требуется информация, которую дают нам органы чувств. Речь идет не о трансе, это, скорее, упражнение чистого сознания.

Мне очень трудно выразить то, что я хочу этим сказать, так же трудно ученому объяснить простыми словами, что он подразумевает под выражением пространство-время. Ни язык, ни наш обыденный опыт не могут объяснить состояние чистого сознания, которое достигается долгими годами упражнений.

Очень важное направление моей ежедневной практики относится к мыслям о смерти. Я считаю, что в жизни возможно выработать только два взгляда на смерть. Первый – игнорировать ее: В таком случае, возможно, вам повезет и на какое-то время вы выбросите из головы мысли о ней. Второй – рассматривать перспективу смерти, стараться обдумать ее, при этом человек пытается уменьшить неизбежную боль, которую она вызывает. И тот, и другой метод – не лучшее решение.

Будучи буддистом, я принимаю смерть как естественный процесс жизни. Я принимаю ее как реальность, которая будет длиться всё время, пока я буду находиться в сансаре. Зная, что я не могу избежать смерти, я не вижу, почему мне надо озабочиваться по этому поводу. Я полагаю, что умереть – это как освободиться от старых изношенных одежд. Но это не полный конец.

Как буддист я также верю, что опыт смерти – важнейший наш опыт. Именно в этот момент могут проявить себя глубинные и благотворные духовные постижения. По этой причине многие великие мудрецы прощаются с земной жизнью в медитациях. Если происходит так, их тела начинают разлагаться много позже клинической смерти.

Жить как бодхисаттва

Что касается моей личной религиозной практики, то я стараюсь жить, следуя принципу, который я называю «идеал бодхисаттвы». В буддистской концепции бодхисаттва – это существо, решившее стать Буддой, существо, которое полностью посвящает себя задаче спасти всех нуждающихся от страданий. Слово «бодхисаттва» легче понять, если перевести отдельно составляющие его слова бодхи и саттва. Бодхи означает «мудрость, постигшая глубинную суть реальности», а саттва – «человек, ведомый всеобщим состраданием». Идеал бодхисаттвы соотносится, таким образом, со стремлением практиковать всеобщее сострадание с бесконечной мудростью.

Духовная практика, чтобы люди стали лучше

Не ждите от меня сверхъестественных вещей, каких-нибудь необыкновенных благословений, которые чудесным образом немедленно преобразят вашу жизнь. Подобные мысли ошибочны, они не имеют ничего общего с реальностью. Я – простой буддистский монах, практикующий с десяти лет и старающийся жить согласно учению Будды.

Я, простой монах, только истолковываю мысли этого величайшего учителя, перед которым я смиренно простираюсь. Будда при жизни вел себя и одевался, как простой монах, ходил пешком с нищенской кружкой в руке. По его примеру многие великие духовные учителя выглядели так же; некоторые люди с презрением смотрели на них, обращая внимание лишь на внешность.

Будда и мы, остальные люди, имеем общую черту – способность к доброте и просветлению. Но мы не всегда это понимаем и иногда можем разрушить сразу и чужое счастье, и свой внутренний покой. Мы все хотим избавиться от страданий и быть счастливыми. О счастье и страдании мы знаем по собственному опыту; это знание всех живущих.

Я делю с вами свой жизненный опыт, основанный на буддистском учении и практике, но тем не менее не имею желания распространять буддизм и обращать в мою веру новичков. Великие духовные традиции, существующие на пяти континентах, отражают разнообразные чаяния народов мира. Они определяют моральные основы и принципы, которые позволяют нам совершенствоваться, воспитывать в себе такие человеческие качества, как любовь, терпение, терпимость, преодолевая наши чрезмерные желания.

Самое лучшее – придерживаться своих исконных духовных традиций. Это самый верный путь. Я всегда нахожусь в некотором сомнении, когда мне приходится проповедовать буддизм в таких странах, как Франция, стране с христианскими (в большинстве своем католическими) традициями. Ибо я полагаю, что куда вернее сохранять и углублять веру предков. Западному человеку необязательно становиться буддистом.

Если присмотреться к великим мировым религиям, то в каждой можно выделить философские и метафизические воззрения, с одной стороны, и ежедневные духовные практики – с другой. И если философские воззрения различаются, а иногда и противоречат друг другу, то в духовной практике все религии сходятся. Они зовут к внутреннему преображению нашего сознания, которое должно сделать нас лучше, духовнее.

Не следует выстраивать иерархию религий, надо понимать, что они приспособлены к разнообразным склонностям людей. Кстати, в буддизме можно отметить множественность поучений Будды, который проповедовал доктрину, которую называют «восемьдесят четыре тысячи дверей». Мы сами должны понять необходимость существования различных философских взглядов, признать, что каждая духовная традиция хороша по-своему, поскольку она помогает миллионам людей совершенствоваться и этим уменьшать свои страдания. Каждый избирает единственный путь и одну истину, которую он будет постигать, но тем не менее надо принять истинность и других религий. Даже если они не согласуются с нашими убеждениями, они имеет право на существование благодаря благу, которое несут многим людям. Так давайте хранить собственные убеждения, но будем открыты и терпимы к тем, кто их не разделяет.

Храмы доброты в наших сердцах

За братские встречи между конфессиями

Чрезвычайно печально, что многие конфликты в истории человечества возникали на религиозной почве. Даже сегодня убивают людей, уничтожают общины, вносят нестабильность в жизнь некоторых стран из-за религиозной нетерпимости, фарисейства и ненависти. По моему личному опыту, лучший путь к преодолению религиозных расхождений, мешающих установлению гармонии, – это диалог с представителями иных традиций, который способствует взаимопониманию. Меня, например, очень вдохновили наши встречи с покойным Томасом Мертоном, монахом-траппистом, состоявшиеся в конце шестидесятых годов; они внушили мне искреннее восхищение христианским учением.

По-моему, большую пользу приносят совместные молитвы верховных представителей разных религий, как это было, например, в 1986 году в Ассизи, в Италии. Такие инициативы надо развивать. За последние тридцать лет я встречался со многими религиозными деятелями и обсуждал с ними вопрос взаимопонимание между нашими конфессиями. Во время этих встреч последователи одной религии открывали для себя в другой источник совершенствования – как духовного, так и морального. Несмотря на разницу в доктринах, главные мировые религии помогают людям измениться к лучшему. Все религии ставят во главу угла любовь, милосердие, терпение, терпимость, прощение, смирение и умение владеть собой. Следовательно, надо признать плюрализм на религиозном пространстве.

Политические деятели нуждаются в религии больше, чем отшельники

У меня было много захватывающих бесед с архиепископом Кентерберийским доктором Робертом Ранси (замечательного посланца которого Терри Уэйта я постоянно поминаю в своих молитвах). Мы оба сошлись во мнении, что религия и политика эффективно взаимодействуют, и согласились, что очевидная задача религии – служить человечеству. Религия не должна закрываться от реальности. Если священник только и делает, что молится, – этого недостаточно. Они морально обязаны всеми силами содействовать решению мировых проблем.

Я вспоминаю одного индийского политического деятеля, который вызвал меня на дискуссию по этому вопросу. Он мне сказал с искренним смирением: «О! Но мы-то политики, а не священники!» На что я ответил: «Политические деятели нуждаются в религии больше, чем устранившиеся от мира отшельники. Если отшельник действует под влиянием дурных мотивов, он навредит лишь себе самому. Но если под влиянием дурных мотивов действует политик, который обладает властью над целым обществом, то от последствий его деятельности пострадает большое количество людей».

Я не усматриваю никакого противостояния между политикой и религией. Ведь что такое религия? Лично я любое действие, совершенное с благими намерениями, рассматриваю как религиозное. И наоборот, люди, собравшиеся в храме для общей молитвы, но не имеющие добрых побуждений, ведут себя нерелигиозно.

Мои паломничества от Лурда до Иерусалима

Я твердо убежден, что мы можем продвигаться вперед на пути понимания и гармонии между религиями и таким образом бороться за мир во всем мире. Чтобы достичь его, я содействую межконфессиональным обменам, и в частности паломничествам. Именно так я посетил Лурд: не как турист, а как паломник. Я пил святую воду, я стоял перед статуей Девы Марии и осознавал, что миллионы людей получают в этом месте благословение и утешение. Глядя на Деву Марию, я почувствовал, как во мне зреет искреннее восхищение и подлинное уважение к христианству, которое так благотворно для большого количества людей. Конечно, христианская религия – философия, отличающаяся от моей, но помощь, которую она оказывает, и конкретные благие дела, которые она совершает, неоспоримы.

С теми же помыслами в 1993 году я побывал в Иерусалиме, месте, священном для трех великих мировых религий. Я предавался размышлениям у Стены плача со своими еврейскими друзьями, затем в местах христианского культа я молился со своими христианскими друзьями. Потом я посетил места, святые для наших мусульманских друзей, молился вместе с ними.

Я также посещал разные индуистские храмы, джайнские и сикхские, священные зороастрийские места в Индии и других странах. Я молился или предавался молчаливой медитации вместе с верующими этих конфессий.

Позже я присоединился к руководителям христианской и буддистской церквей, совершавшим паломничество в Бодхгая, в Индии. Каждое утро мы садились под дерево Бодхи для совместной медитации. Мне кажется, что с тех пор, как две с половиной тысячи лет назад в мир пришел Будда и две тысячи лет назад – Иисус Христос, такая встреча состоялась впервые.

Есть еще одно место, которое я давно мечтаю посетить, но это желание пока не осуществилось. Это By Тай Шан, гора Пяти Террас, которую почитают в Китае, так как она посвящена Манджушри, бодхисаттве Мудрости. Мой предшественник, Далай Лама Тринадцатый, побывал там, чтобы оказать ему уважение и почтение. Во время своего первого путешествия в Китай в 1954 году я высказал желание пройти по его стопам. В то время китайские власти отклонили мою просьбу под предлогом того, что дороги там якобы непроходимые.

Жизнь в созерцании любви

Однажды в крупном испанском монастыре Монсеррат рядом с Барселоной я повстречался с монахом-бенедиктинцем, который провел пять лет в отшельничестве. Он специально приехал во время моего визита, чтобы поговорить со мной. Его английский был плох, еще хуже, чем мой. Мы немногое могли сказать друг другу, но я смотрел на него, а он – на меня. Это были счастливые мгновения, я чувствовал, как между нами проходят искры. Эта встреча помогла мне понять истинный смысл христианских практик. Методы, традиции и философия христианства отличаются от буддизма, но оно способно рождать таких людей, как этот монах. Я спросил у него:

– На что вы направляли свое созерцание во время ваших лет одиночества?

– Любовь, любовь, любовь, – ответил он.

Какое чудо! В течение этих лет он просто медитировал на любви. И он не только медитировал на этом слове. В его глазах я видел доказательство его духовности и глубочайшей любви.

Храмы внутри

Цель всех главных религий заключается не в строительстве грандиозных храмов снаружи, а в возведении храмов любви и сострадания внутри, в наших сердцах.

Некоторые люди полагают, что самое разумное – установление универсальной религии. Я же всегда думал, что нам нужны разнообразные религии, потому что наше мышление устроено по-разному и единственная религия не может удовлетворить всех. Следовательно, лучше поддерживать плюрализм, несмотря на большое количество конфликтов на религиозной почве. Разнообразие лучше приспособлено к большому количеству духовных запросов человечества, но, к несчастью, оно по природе своей – источник разногласий и конфликтов. Именно поэтому представители всех религиозных традиций должны удвоить усилия, чтобы в поисках гармонии перешагнуть через нетерпимость и непонимание[35]35
  Далай Лама говорит об Иисусе, 1996 год.


[Закрыть].

Изменить наше сознание

Анализ сознания предваряет духовную практику

Чтобы избавиться от страданий, надо понять, что произошло до того, как они возникли. Ничто не возникает без причины и определенных условий. Следует выяснить, какие причины усугубляют страдания или уменьшают их. Это входит в анализ сознания, который обязательно предваряет духовную практику.

Наше сознание подвержено давлению обстоятельств, оно постоянно приспосабливается к ним и реагирует на внешние сигналы, улавливаемые органами чувств. Материальное благополучие, комфорт и повышение уровня жизни благотворно действуют на физическое здоровье, но не ведут к изменению сознания; однако только оно способно обеспечить мир в душе на длительное время. Истинное счастье в отличие от преходящих удовольствий имеет духовный характер. Оно зависит от благополучия других людей и основано на любви и нежности. Ошибочно думать, что счастье – это захватить себе всё лучшее, обездолив остальных. Недостаток альтруизма, который вызывает семейные ссоры и раздоры, приводит к одиночеству. Будем же осторожны, не будем преувеличивать значение внешней стороны жизни, ведь накопление и обладание богатствами усиливают эгоцентризм.

Ключ к счастливой жизни лежит в духовных силах, внутренней ясности, постоянстве. Мы приходим к ним, развивая в себе нежность и любовь, которые заложены в природе каждого человеческого существа. Отношения матери и ребенка, по всей видимости, лучший пример неординарной любви, такой, когда другого любят больше себя самого. Первое слово, которое каждый из нас произнес, это «мама», и почти на всех языках оно содержит слог «ма». Другое односложное слово в большинстве языков, исключая японский, означает «я» и свидетельствует об исключительной привязанности, которую мы питаем к собственной персоне. Эту привязанность надо ослаблять, чтобы дать возможность развиться альтруизму.

Разумеется, можно сформировать человеческие качества и без религии. Но чаще всего именно религия позволяет развить их наиболее эффективно.

Непостоянство и взаимозависимость, или Видеть мир таким, каков он есть

Буддизм предлагает метод самосовершенствования, который отражает истинную природу вещей, и не дает увлечься внешними деталями. Объекты и явления, которые доступны нашему непосредственному восприятию, не имеют раз и навсегда данной реальности. Возьмем, к примеру, гору. Сегодня она кажется такой же, как была вчера. Она образовалась тысячи лет назад и символизирует постоянство в мире вещных явлений. Но, несмотря на то что в общих чертах она относительно стабильна, приходится признать, что каждый из составляющих ее элементов постоянно меняется на уровне мелких частиц. Изменения микроскопические, поэтому наше сознание воспринимает гору как воплощение постоянства. Но эта стабильность иллюзорна. Ничто не длится, повторяясь, нет двух идентичных мгновений, даже следующих непосредственно одно за другим.

После примера с горой возьмем цветок, хрупкость и эфемерность которого очевидны. Распустившийся сегодня цветок был сначала зернышком, затем бутоном. Эти перемены его состояния иллюстрируют неуловимое непостоянство каждого мгновения, что и составляет истинную природу цветка, обреченного на скорое увядание и гибель. Идет ли речь о горе или о цветке, нам следует привыкнуть к мысли, что в тот миг, когда нечто возникает, оно уже несет в себе зародыш собственного конца.

Непостоянство вещей и явлений зависит от внешних обстоятельств и причин. Сказать, что все вещи взаимозависимы, означает, что их существование не замкнуто на себя. Сама возможность перемен, постоянно происходящих с ними, сигнализирует о фундаментальной взаимозависимости всего существующего.

Можно ли утверждать, что реалия «цветок» существует в себе? Ответ – нет. Цветок есть лишь совокупность качеств: формы, цвета, аромата, но цветка, независимого от своего внешнего облика, не существует.

Наше восприятие времени также основывается на ошибочном истолковании действительности. По сути, что такое прошлое? Это не реальность, а всего лишь понятие. Будущее соответствует нашим планам, предвосхищениям, но это тоже не реальность. Прошлое уже состоялось, будущее – пока нет. Эти понятия воздействуют на нас как реальность, но не имеют под собой никакой осязаемой субстанции. Настоящее – это истина, которую мы проживаем здесь и сейчас, но это неуловимая реальность, она не длится. Мы находимся в парадоксальной ситуации, в которой настоящее представляет собой границу, барьер между прошлым и будущим, но без конкретной реальности. Настоящее и есть этот ускользающий момент между тем, что было, и тем, что еще не наступило.

Те явления и объекты, которые мы принимаем за «реальность», чистейшее создание нашего разума, они не охватывают независимую реальность, существующую в самой себе. Согласно учению Будды, воспринимаемые феномены существуют только с точки зрения обозначений, названий и понятий, которые мы им навязываем. Бытие объектов не раскрывает нам осязаемую суть, которая должна бы быть им свойственна. Их можно уподобить миражу. Чем ближе мы к нему подходим, тем дальше он удаляется и исчезает совсем. Также и феномены пропадают, когда мы пытаемся их постичь.

Следует, таким образом, различать две истины: относительную истину, которая касается внешней стороны явлений, их возникновения, бытия и истечения; и конечную истину, которая утверждает отсутствие у явлений собственной реальности. Говоря, что явления не имеют собственного внутреннего существования, мы провозглашаем не их небытие, а их взаимозависимость и отсутствие конкретной реальности. Пустота явлений вовсе не ментальная конструкция или отвлеченное понятие, она соответствует природе всего мира.

Будда не отрицает, что вещи появляются, но говорит о связи внешнего и пустоты. Так, цветок существует, его форма и качества запечатлеваются в нашем сознании. Но его природа лишена внутреннего существования.

Изменить свое сознание на пути Будды

Буддизм – не только философский взгляд на мир, в большей степени он представляет собой путь к изменению сознания с целью избавления от страдания и его причин. Изменить сознание означает вначале познать и изучить его функционирование, чтобы избавиться от трех главных ядов: незнания, страстей и ненависти. Следовательно, надо проанализировать поток нашего сознания и его колебания. Понять конечную природу сознания, не имеющего начала и конца, континуум которого так отличен от грубой физической телесной оболочки: вот основание, позволяющее выявить изначальную чистоту сознания.

Буддистская концепция реальности перекликается с квантовой физикой, согласно которой элементарные частицы существуют реально, но лишены изначальных материальных свойств. Так и в буддизме явления, существующие во взаимозависимости, лишены внутреннего автономного бытия. Взаимозависимость – глобальный концепт. Ничто не может возникнуть без причины и обусловленности. Причинность, или карма, – закон, который движет миром вещей. Возникает динамическая волна внешних изменений, обусловленная причинами и следствиями. Правда, это не предполагает неизменной и постоянной первопричины, схожей с глобальным организующим принципом. В вечно меняющемся мире все метаморфозы вызваны внутренними свойствами явлений.

Выявив условия возникновения элементов вещного мира, можно перейти к анализу механизмов, которые порождают в сознании два противоположных состояния – счастье и страдание.

У всякого живущего существа имеется изначальное стремление стать счастливым и избежать страданий. Каким же образом испытываемые нами счастье и страдание связаны с внешним миром? Внешний мир вызывает в нас реакции в форме разнообразных ощущений. Мы оцениваем эти ощущения и соотносим их с прожитым нами личным опытом.

Чувство счастья, страдания не обязательно является немедленным следствием испытанного ощущения. Согласно научным данным, все процессы сознания вызываются внутренними электрохимическими импульсами в мозге. Но физиология не объясняет все феномены сознания на тончайшем уровне. Буддизм не сводит сознание только к деятельности мозга. Медитация и созерцание включают тончайшие и глубинные состояния, которые могут повлиять на сами физиологические процессы. Конечно, сознание связано с нашим телом, но не сводится только к нему. Ему свойственна способность к ясности, озарению, позволяющая распознать и понять явления при непосредственном восприятии.

Сознание порождает такой продукт опыта, как сновидение, в котором можно испытать счастье или страдание, но эти чувства не имеют под собой реальной основы. Различают другие состояния сознания во время бодрствования, поверхностного или глубокого сна, которые не зависят исключительно от органов чувств. Когда человек рассеян, его глаз видит, но сознание не фиксирует увиденное. Чистое сознание – это познание в его основном, ни с чем не смешанном состоянии.

Конечно, сознание связано с телом, но оно качественно отличается от грубой материальной оболочки. Причины и обстоятельства, которые управляют им, обладают определенной автономией. Сознание не прерывается даже во время обморока, оно присутствует и во сне, и во время сновидений, когда связь между ним и телом изменяется. Можно даже утверждать, что при опытах, когда сознание отделяется от тела и живет, не будучи к нему привязанным, физическая поддержка необязательна для сознания. Если бы наше сознание имело чисто материальную, субстанциональную природу, подобную биологической преемственности между родителями и детьми, то у тела и сознания был бы идентичным опыт на рассудочном уровне. Очевидно, это не так.

Если бы надо было дать толчок началу сознания, то он должен был бы иметь форму первопричины, и тогда, может быть, пришлось бы утверждать, что сознание появилось как результат трансформаций в неживом мире. С логической точки зрения такое утверждение неудовлетворительно, следовательно, предпочтительнее допустить непрерывность сознания. Каждый момент сознания продолжает предшествующее сознание. То, что мы называем личностью, есть понятие, привязанное к потоку сознания. Этот поток, как и сама личность, не имеет ни начала, ни конца. Это временной континуум, зависящий от причин и обстоятельств, которые постоянно меняются.

Реализовать наши возможности

Незнание можно определить как способ ошибочного восприятия мира, веры в присущее и независимое бытие «я» и феноменов. Подобный способ восприятия соответствует естественному функционированию разума, усиленному долгой привычкой. Анализ позволяет обнаружить, что вещи не имеют ни реальности, ни незыблемости. Восприятие, возникающее как результат конечного анализа сути вещей, должно и развиваться, и использоваться как противоядие. Так можно преодолеть глубоко укоренившееся убеждение, что «я» и мир – реальны.

Победа над незнанием – это также и победа над страданием. Незнание – источник умственной отравы и омрачения. Воспитывая в себе альтруизм, любовь, нежность и сострадание, мы уменьшаем ненависть, страсти и гордыню. Но остается одна трудноуловимая форма умственного омрачения; есть лишь одно противоядие, способное победить его; осознание полного отсутствия бытия «я» и феноменов. Причину страданий не уничтожить, пока сохраняется убежденность в вещности «я» и феноменов. Чтобы искоренить страдание, надо развивать в ментальном континууме устойчивые качества, которые станут второй натурой. Эти качества рождаются от истинного восприятия реальности. Как результат появляются непреходящие мудрость и ясность, потому что они связаны с самим разумом.

Естественная ясность сознания – это противоядие от умственной отравы, плода психических конструктов, результата временного тумана, который затмевает сознание и порождает страдание. Как же тогда добиться отсутствия страдания?

Мудрость есть самое верное противоядие, которое рассеивает наше изначальное незнание. А Дхарма, то есть учение Будды, дает знание, уничтожающее будоражащие нас эмоции и самые стойкие формы незнания. Дхарма уводит нас за пределы страдания и приводит к нирване. Говорят, что Будда – это Бхагаван, по-тибетски «Тот, кто уничтожил четыре Мары»[36]36
  Здесь санскр. «демон».


[Закрыть], то есть смерть, развлечения, гордыню и омрачающие чувства. Дхарма позволяет одолеть умственные факторы, которые встают на пути Просветления и открывают путь к нирване, состоянию, находящемуся за пределами омрачающих чувств.

Арьядева[37]37
  Арьядева (II-III вв. н. э.) – индийский мудрец, главный последователь Нагарджуны, автор множества фундаментальных буддистских трактатов.


[Закрыть] говорит нам: «Вначале надо отказаться от всех неблагих действий; в середине пути – от привязанности к своему “эго”, а на завершающем этапе – от точки зрения или концепта». Чтобы достичь подобных вершин, следует соединить мудрость и внутреннее самосовершенствование. Теоретические знания и убежденность разума недостаточны. Надо самостоятельно осмысливать жизненные обстоятельства, черпая знание в них, чтобы подтвердить доктрину своим собственным опытом и принять ее по-настоящему. Медитация – это процесс, который приучает нас постепенно смотреть на всё по-новому.

Наука убеждает только в том случае, если мы настойчиво преображаем наш разум и приобретаем умение контролировать внутреннее пространство сознания. Приводят в пример некоего эрудита, который предавался исключительно науке, не стремясь усовершенствовать себя внутренне, и в конце концов он возродился в виде призрака с ослиной головой.

Чтобы создать условия, позволяющие понять конечную природу вещей и ощутить бесконечное сострадание, вытекающее из этого понимания, вначале прибегают к интеллекту и словесным рассуждениям, затем постепенно на поверхности сознания возникает континуум естественной ясности. Для этого существуют разнообразные методики: например, Ану-йога, основанная на практиках на дыхании, каналах и семени[38]38
  Элементы тонкого тела.


[Закрыть] и позволяющая проявиться изначальной мудрости; система Калачакры[39]39
  Колесо времени (санскр.). В буддизме – доктрина о тождестве макрокосмоса и микрокосмоса (человека).


[Закрыть], выявляющая высшую природу разума, соединяя блаженство и пустоту; Ати-йога, апеллирующая непосредственно к состоянию внутреннего озарения. В итоге все эти методики ведут к растворению скандх[40]40
  Скандхи – составляющие части личности. Человек, как существо, состоит из пяти скандх, в которые включены физическое тело и ментальная составляющая – сознание.


[Закрыть] в свете. В нашей традиции это означает обретение радужного тела, которое великие практики проявляют в момент смерти.

Так, в Восточном Тибете рассказывают, что один монах попросил, чтобы после его смерти к телу не прикасались в течение недели и не открывали дверь его комнаты. Через семь дней в комнату вошли и обнаружили, что тело полностью растворилось. Нашли только его монашеские одежды, даже ногти и волосы исчезли. Этот монах вел очень простую отшельническую жизнь, посвятив ее созерцанию, и не демонстрировал миру знаки своего духовного пути. Своей практикой он достиг высочайшей чистоты сознания.