Текст книги "Моя духовная биография"

Автор книги: Нгагва́нг Ловза́нг Тэнцзи́н Гьямцхо́

Между моими эмиссарами и представителями китайского режима состоялись подробные дискуссии. На этих переговорах мы ясно обозначили чаяния тибетского народа. Суть моей политики Срединного пути заключается в том, что мы ждем гарантий подлинной автономии для нашего народа в рамках конституции Китайской Народной Республики.

1 и 2 июля 2008 года, во время седьмого цикла переговоров в Пекине, китайская сторона предложила нам изложить свою точку зрения на то, как должна выглядеть подлинная автономия. После этого 31 октября 2008 года мы передали китайским властям «Меморандум о реальной автономии тибетского народа». В этом тексте излагается наше понимание подлинной автономии и пути удовлетворения фундаментальных нужд тибетского народа на пути к автономии и самоопределению. Мы составили этот текст с единственной искренней целью: сделать шаг к решению настоящих проблем Тибета. Мы верили, что, проявив добрую волю, вместе найдем решение вопросов, сформулированных в меморандуме.

К несчастью, китайская сторона полностью его отвергла, заявив, что наши соображения представляют собой попытку обрести «полунезависимость», что речь в меморандуме идет о «скрытой независимости» и что по этой причине он неприемлем. Более того, китайская сторона обвинила нас в «этнических чистках», ссылаясь на то, что меморандум призывает признать за автономными регионами «право регулировать проживание, поселение, трудоустройство и занятие экономической деятельностью лиц, прибывающих из других регионов Китайской Народной Республики и желающих поселиться в Тибете».

Мы дали ясно понять, что в наши намерения не входит изгнание нетибетского населения. Мы озабочены расширяющимся перемещением колонистов, преимущественно национальности хань, во многие районы Тибета, в результате чего коренное тибетское население маргинализируется, а хрупкая экосистема Тибета стоит под угрозой. Подобные крупные демографические изменения, происходящие вследствие массовой иммиграции, приведут не к интеграции, а к ассимиляции тибетского населения китайским, что может закончиться исчезновением культуры и самобытности тибетского народа.

Решительно отвергая применение насилия в нашей борьбе, я напоминаю, что мы, разумеется, имеем право прибегать к другим политическим мерам. Так, руководствуясь духом демократии, я призвал тибетцев, живущих в изгнании, собраться на специальную встречу, чтобы обсудить статус тибетского народа и нашу будущую политику. Встреча проходила с 17 по 22 ноября в Дхарамсале, в Индии. Неспособность китайского руководства дать положительный ответ на наши инициативы возродил у многих тибетцев сомнения; они полагают, что китайское правительство не заинтересовано в каком-либо взаимоприемлемом решении. Многие тибетцы продолжают считать, что китайский режим стремится лишь к ассимиляции и полному и насильственному поглощению Тибета Китаем. И они выступают за полную независимость Тибета. Другие являются сторонниками права на самоопределение и требуют проведения референдума по Тибету. Несмотря на эти разнящиеся точки зрения, делегаты, прибывшие на эту встречу, единогласно уполномочили меня избирать наилучший подход к проблемам, учитывая современную ситуацию и изменения, происходящие в Тибете, в Китае и во всем мире.

Я всегда придерживался точки зрения, что последнее слово в определении будущего Тибета должно принадлежать тибетскому народу. Как выразился Пандит Неру, бывший премьер-министр Индии, выступая в индийском парламенте 7 декабря 1950 года: «В том, что касается Тибета, последним должен высказаться тибетский народ и никто другой».

Тибетская проблема затрагивает судьбы куда большего количества людей, чем судьбы шести миллионов тибетцев. Она прямо касается более чем тринадцати миллионов человек, живущих на Гималаях, в Монголии, в российских республиках Бурятия и Калмыкия, а также возрастающего числа наших китайских братьев и сестер, которые разделяют с нами буддистскую культуру, способную внести свой вклад в установление мира и гармонии во всем мире.[110]110
  Речь от 4 декабря 2008 года в Европейском парламенте в Брюсселе.


[Закрыть]

Эту речь Далай Лама произнес в Европейском парламенте в Брюсселе в декабре 2008 года, после массовых выступлений, которые сотрясли Тибет начиная с 10 марта олимпийского года в Китае, и после демонстраций протеста в мировых столицах, организованных во время прохождения олимпийского огня. Китайские репрессии оказались слепыми, жестокими и повсеместными. По слухам, число арестованных намного превосходило количество выпущенных наручников, поэтому китайская полиция связывала руки задержанных проволокой.

14 марта Чжан Кинли, секретарь Коммунистической партии Тибетского автономного района, описал ситуацию в Лхасе как «сражение не на жизнь, а на смерть» против тибетских сепаратистов. На встрече с руководством Народной военной полиции он высказал удовлетворение, что мартовские события позволили «проверить ее боеспособность и умение быстро реагировать в случае бунта».

Число жертв еще не подтверждено, поскольку до сих пор около тысячи людей считаются пропавшими без вести. Информация фильтруется, так как все средства связи подвергаются цензуре. Дело дошло до того, что многие тибетцы, живущие в Индии, признавались нам, что они не звонят своим семьям, чтобы не подвергать их опасности.

Уже известно, что тысячи тибетцев – монахов и монахинь, светских людей, стариков и даже детей – были арестованы. Более двух сотен были осуждены, по крайней мере полторы сотни погибли – многие от пыток и побоев. Некоторые заговорили даже о второй «культурной революции» из-за применяемых китайским режимом методов подавления и из-за закрытия сотен монастырей. Монастырские поселения в долине Лхасы были на протяжении многих недель осаждены танками, а местным жителям запрещалось носить монахам пищу и воду. Известен по крайней мере один монах, умерший от голода в монастыре Рамоче. Снова происходило разграбление храмовых ценностей, снова устраивались сеансы патриотического перевоспитания, на которых священников заставляли в письменной форме отрекаться от Далай Ламы под угрозой обвинений в сепаратизме и заключения в тюрьму.

Китайская пропаганда обвиняла духовного лидера в подстрекательстве к бунту, называя его «преступником», «предателем родины» или же «сепаратистом», а Чжан Кинли характеризовал его как «волка с лицом человека, но с сердцем зверя». Отвечая на эти оскорбления, Далай Лама пошутил, что готов сдать кровь на анализ, чтобы определить, человек он или зверь. Всерьез же он сильно огорчался новыми нарушениями прав человека со стороны китайских властей, угрозами заставлявших священников оскорблять его и отрекаться от него.

Далай Лама читал первые отчеты и рассматривал первые фотографии, свидетельствующие о зверствах китайских властей, вместе с Самдонгом Ринпоче. Он вспоминает, что оба не смогли сдержать слез и что оба ужасно страдали: «Я был в большой, глубокой печали», – признался он.

В начале января 2009 года на учении в Сарнатхе, в Индии, он заявил, что в те дни он медитировал с молитвой великого индийского мудреца Шантидевы[111]111
  Шантидева (691-743) – буддистский монах, один из авторов общего свода учений буддизма махаяны.


[Закрыть], который называет врага самым лучшим учителем, поскольку он вынуждает вырабатывать терпение, учиться мягкости и прощению. Один журналист поинтересовался у Далай Ламы, испытывал ли он при этом гнев. Далай Лама ответил, что гнев ему чужд, так как он предполагает, что вы хотите кому-то зла: «Моя вера помогает мне преодолеть это отрицательное чувство и сохранять равновесие. Каждый из моих буддистских ритуалов является частью процесса, когда я отдаю и получаю. Я получаю китайскую подозрительность и отдаю сострадание. Я молюсь за китайцев, за их руководителей и даже за тех, у кого руки в крови»[112]112
  Интервью журналу Spiegel, май 2008 года.


[Закрыть].

Далай Лама смотрит ясным взглядом на взрывоопасную ситуацию. Он констатирует, что ни репрессии, ни пытки не сумели «перевоспитать» тибетцев. Чтобы уменьшить недовольство массовым переселением китайцев хань в Тибет, руководители Компартии Китая провели ряд программ, направленных на улучшение уровня жизни, совершив вливания миллиардов юаней в свои гигантские проекты по строительству инфраструктуры. Но в глазах тибетцев куда важнее вновь обрести свои фундаментальные права, попранную культурную самобытность и духовность.

В декабре 2008 года в Страсбурге Далай Лама подтвердил перед Европейским парламентом свою приверженность Срединному пути с целью добиться предоставления Тибету широкой автономии и гарантии того, что его жители сами смогут решать вопросы культурного, религиозного и экологического порядка. Речь не идет о государственной независимости, поскольку в рамках этого статуса с точки зрения международного права Тибет будет входить в состав Китайской Народной Республики, которая сохранит полномочия на международные отношения и оборону.

И все-таки Срединный путь был подвергнут яростной критике, особенно со стороны Тибетского молодежного конгресса, организации «террористической» в глазах китайских коммунистических руководителей, члены которой выступают на независимость. Сам Далай Лама признает, что политика Срединного пути не принесла ожидаемых результатов. Поэт Тензин Цунду так комментирует причины этой неудачи: «Далай Лама основывался на убеждении, что китайские руководители тоже принадлежат к роду человеческому, что они способны сесть за стол переговоров. Но как он ни старался в течение многих лет найти компромисс, поддержать диалог, как ни пытался совершенно искренне сделать отношения более человечными, всё оказалось напрасным. Далай Лама признает, что Китай ведет свою игру»[113]113
  Интервью журналу Nouvel Observateur, 30 декабря 2008 года.


[Закрыть].

Поэтому в конце 2008 года, выступая в Европейском парламенте, Далай Лама не исключил, что, возможно, он откажется от своего согласия на автономию и вернется к требованию независимости. Но он признается, что не исключает и того, что участь Тибета уже решена. Чтобы сохранить свой контроль над этим краем, богатым природными ресурсами, китайские руководители с еще большим ожесточением будут подавлять попытки сопротивления и с помощью политики увеличения миграции китайских колонистов окончательно превратят коренных тибетцев в незначительное меньшинство в Тибете, густозаселенном национальностью хань.

Хотя такой сценарий вполне возможен, есть один момент, на который надеется Далай Лама: развитие китайского народа и возросшая в последние десятилетия роль дхармы. Поздравив депутатов Европейского парламента с тем, что они присудили премию имени Сахарова в области защиты прав человека китайскому правозащитнику Ху Цзя, духовный лидер буддистов отметил, что, даже не веря декларациям китайского руководства, он сохраняет «в неприкосновенности» веру в китайский народ.

Всем моим духовным братьям и сестрам в Китае

Сегодня я хотел бы лично обратиться ко всем моим духовным братьям и сестрам, живущим как в Китае, так и за пределами КНР, и в частности к последователям Будды. Я говорю как буддистский монах и как ученик нашего высокочтимого учителя Будды. Я уже обращался к китайскому сообществу в целом, но на этот раз я обращаюсь к вам, мои духовные братья и сестры, по поводу одного гуманитарного вопроса, требующего срочного решения.

У тибетского и китайского народа общее духовное наследие – буддизм Махаяны. Мы почитаем Будду Сострадания – в китайской традиции Гуань Инь, в тибетской – Ченрезиг. Мы культивируем сострадание по отношению ко всем существам, испытывающим боль, для нас именно в этом высший духовный идеал. Кроме того, зная, что буддизм расцвел в Китае до того, как он был принесен в Тибет через Индию, я всегда относился с почтением к китайским буддистам, к которым следует относиться как к старшим духовным братьям и сестрам.

Как вы почти все знаете, 10 марта этого года в Лхасе и многих других регионах Тибета состоялась серия демонстраций. Эти события были вызваны глубоким неприятием тибетцами политики китайского правительства. Я был чрезвычайно огорчен гибелью людей с обеих сторон, как тибетской, так и китайской, и немедленно призвал к сдержанности как тибетских, так и китайских руководителей. Тибетцев я особенно настойчиво просил не прибегать к насилию.

К несчастью, чтобы подавить восстание, китайские власти прибегли к жестоким методам, несмотря на призывы многочисленных глав государств, неправительственных организаций и мировых общественных деятелей, среди которых были китайские ученые. Во время этих событий многие их участники лишились жизни другие были ранены и огромное их количество было брошен в тюрьмы. Притеснения продолжаются, и они нацелены, кроме прочего, на монастыри, в которых сохраняется наше древнейшее буддистское вероучение. Многие монастыри были закрыты. Нам сообщали о том, что монахов подвергают избиениям и жестокому обращению. Эти действия, судя по всему, хорошо вписываются в общую политику, основанную на официально одобренных систематических санкциях.

Поскольку в Тибет не пускают ни международных обозревателей, ни журналистов, ни даже туристов, я очень обеспокоен судьбой тибетцев. Раненые, запуганные карательными мерами особенно в отдаленных районах, они из страха ареста не просят о помощи. Из верных источников нам известно, что люди убегают в горы, где нечего есть и негде укрыться. Те же, кто остается, живут в постоянном страхе, что их схватят и бросят в тюрьму.

Эти непрекращающиеся страдания отзываются во мне болью. Я чрезвычайно озабочен и спрашиваю себя, чем закончатся эти трагические события. Я не верю, что репрессии могут привести к установлению в регионе спокойствия на долгое время. Лучший способ идти вперед – решать тибетско-китайский вопрос с помощью диалога, я давно отстаиваю эту позицию. Я много раз уверял руководство КНР, что не настаиваю на независимости. Единственное, чего я добиваюсь для тибетского народа, – действительная автономия, способная гарантировать сохранение нашей тибетской культуры, языка и самобытности. Богатая тибетская культура составляет общее духовное наследие Китайской Народной Республики и может быть благотворной и для наших китайских братьев и сестер.

Разразившийся кризис вынуждает меня обратиться ко всем вам и призвать вас присоединиться к нашим требованиям немедленно прекратить жестокие меры подавления, освободить всех заключенных и оказать срочную помощь раненым.[114]114
  Речь от 24 апреля 2008 года в Гамильтоне, штат Нью-Йорк.


[Закрыть]

В конце апреля 2008 года, впервые после общетибетского восстания выехав за границу, в США, Далай Лама обратился с призывом к китайцам. В своей речи, обращенной к азиатскому сообществу, он напомнил о своих длительных попытках найти решение тибетского вопроса путем переговоров, демонстрируя свою откровенность и открытость, сожалея о том, что китайские власти не дают ответа на его предложения.

Тон этого второго обращения к китайцам-буддистам более личный. Далай Лама обращается к братьям и сестрам, и идущие от него слова не являются пустым звуком. Эта братская связь существует, она имеет историческую, человеческую и духовную основу, так как все они – ученики одного и того же учителя Будды Шакьямуни. В 2008 году Далай Лама призвал укрепить братство вокруг идеалов свободы и демократии. И его слова нашли отклик в Китае, который не является единым. Например, в 1996 году диссидент Лю Ксяобо был осужден на три года лагерей за письмо к президенту Цзян Цзэминю, содержащее требования предоставить тибетцам право на самоопределение и начать диалог с Далай Ламой.

Сегодня представители китайского гражданского общества осмеливаются высказываться против властей. Изменяющийся Китай вновь открывает религию. По словам премьер-министра Тибета в изгнании Самдонга Ринпоче, в Китае живет около трехсот миллионов буддистов, к которым относится бывший глава Компартии КНР Цзян Цзэминь, бывший премьер-министр Чжу Жунцзи. Многие бизнесмены и артисты интересуются буддизмом и читают книги Далай Ламы, которые печатаются на Тайване и тайно распространяются в Китае. Сочувствие Тибету и солидарность с его борьбой растут, и богатые спонсоры финансируют восстановление разрушенных монастырей в древних тибетских канонах и образовательных центров, где постигается учение Будды.

Далай Лама надеется на скорую демократизацию Китая и восстановление справедливости по отношению к тибетцам со стороны китайского народа.

Далай Лама мечтает: «А вдруг именно духовность опрокинет китайский коммунизм?» Он много раз задавал этот вопрос, потому что такой исход не кажется ему невероятным. Он вписывается в логику его жизненных обязательств и духовной революции, за которую он ратует. Если он не завершит свое служение свободе и миру во всем мире в этой жизни, то эстафету подхватит его следующая реинкарнация, Пятнадцатый в линии Далай Лам. Огонь свободы не угаснет, пока он горит в сердце человека, жизнь которого не заканчивается со смертью.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Я возлагаю свои надежды на сердца людей

Мы можем жить только надеждой

Несмотря на ужасные преступления, совершенные захватчиками нашей страны, я не держу в своем сердце совершенно никакой ненависти к народу Китая. Я верю, что опасно и предосудительно порицать нацию за преступления отдельных ее представителей. Я знаю многих замечательных китайцев.

В наше время, когда военная машина всемогуща, мужчины и женщины могут жить только надеждой. Если им выпало счастье обладать мирным домом, семьей, они больше всего желают сохранить их и вырастить своих детей в мире. Если они, как мы, потеряли свои дома, то они питают еще более горячие надежды. Конечная надежда любого человека – просто обрести мир в душе.

Я возлагаю свои надежды на мужество тибетского народа, на приверженность к правде и справедливости, которая никогда не покидает человеческие сердца. И я непоколебимо верю в сострадание Будды.[115]115
  Mon pays et mon peuple (Моя страна и мой народ), Olizan.


[Закрыть]

Стань источником надежды!

 
Что бы ни случилось,
Никогда не теряй надежды!
Развивай свое сердце.
В твоей стране чересчур энергично
Пестуют рассудочность.
Стань источником сострадания
Не только для друзей,
Но для всех на свете.
Стань источником сострадания.
Трудись ради мира.
И, повторяю тебе,
Никогда не теряй надежды,
Что бы ни случилось,
Что бы ни происходило вокруг тебя,
Никогда не теряй надежды!
 

Эти стихи были написаны Далай Ламой по просьбе американского писателя Рона Уайтхеда, основателя Института по медицинским исследованиям генома человека. Он прочел их в Нью-Йоркском университете в апреле 1994 года на фестивале, организованном Роном Уайтхедом и посвященном миру во всем мире.

Призыв «Никогда не теряй надежды» стал лозунгом, подхваченным молодежью Тибета, его можно встретить на домах в тибетских деревнях и даже на майках.

Да пребуду я долго, чтобы облегчать мировые страдания!

 
Пусть стану я защитником для отверженных,
Проводником для странствующих,
А для тех, кто хочет достичь другого берега,
Пусть стану я кораблем, мостом иль лодкой;
Островом для тех, ищет сушу,
Лампой для ищущих света,
Постелью для изнуренных;
Пусть стану я волшебным камнем, сосудом благих сокровищ, магической мантрой, целительной травой, древом желаний, коровой изобилия для живущих.
И пока существует пространство,
Пока живут существа,
Да пребуду долго и я,
Чтобы облегчать мировые страдания!
 

Этими заключительными строфами молитвы великого индийского мудреца Шантидевы, который прославляет любовь будд ко всем живущим, Далай Лама закончил свою нобелевскую речь при получении премии мира в 1989 году.

Примерно полвека спустя[116]116
  Публичные учения Далай Ламы в сентябре 2007 года в Лиссабоне, организованные Центром буддистских исследований, Шантелуб, Франция.


[Закрыть] он признался, что в момент своей смерти желал бы уйти из жизни, вспоминая эти строки душой, исполненной сострадания.

Добиться мира вместе с Далай Ламой

По случаю пятидесятилетия ссылки Далай Ламы хотелось бы этой книгой отметить одну победу.

Из учебников истории мы знаем, что одна нация выигрывает войну, а другая ее проигрывает. Именно так нанизывались друг на друга мировые конфликты; но верно и то, что выигранная война никогда не означала конец войны. Наоборот. Противостояние продолжается от поколения к поколению, вчерашние капитулировавшие стремятся стать завтрашними победителями. Не заключается ли миссия Далай Ламы как раз в том, чтобы прервать этот порочный круг конфликтов? С этой точки зрения прошедшие годы не прошли даром, не потеряны. Они положены на алтарь победы над войной.

Далай Лама выиграл мир, он завоевал мир.

Эта победа не вышла на первые страницы газет, и народы не устроили триумфального приветствия человеку, который выиграл подобное сражение, пойдя по стопам Махатмы Ганди, своего политического маяка. Битва, ведущаяся Далай Ламой, не так очевидна, как тысячи бомб, которые обрушиваются на головы жителей, заложников политических конфронтаций между государствами. Эта битва не так слышна, как взрывы, раздающиеся на том пространстве, которое принято называть «театром военных действий». Но эта битва велась и продолжает вестись духовным лидером тибетцев по всем правилам стратегии ненасилия с непрекращающимся упорством.

Далай Лама сражается не против китайцев. Да можно ли говорить о них как о его врагах? Говоря о них, он давно уже употребляет слова «мои братья и сестры». Поборник как внешнего, так и внутреннего разоружения, он выходит на международную сцену с голыми руками. Ни один террорист, ни один минер, ни один смертник не был его посланником. И молодежь Тибета, которая хочет напрямую сразиться с китайскими оккупантами, он постоянно направляет на путь ненасилия, с которого он никогда не сворачивал.

Покинув Тибет в 1959 году, Далай Лама не взял с собой никаких сокровищ. Поэтому его переход через Гималаи увенчался успехом. Но это не значит, что он оказался нищим. Пусть у него не осталось материальных благ, он нес в себе сокровища мудрости, любви, сострадания, привитые ему с детства. В Потале, дворце лам, в таинственной тиши тысячелетних стен, он обучался действовать оружием, которое уничтожает любое другое оружие, оружием, которое готовит победу мира.

Военная оккупация Тибета, затеянная ради благополучия китайской нации, нарушения прав человека, насильственная китаизация и демографическая агрессия вопиющи, болезненны и невыносимы. Далай Лама не устает разоблачать их вот уже пятьдесят лет перед ООН, реакция которой несоизмерима с серьезностью событий, происходящих на Крыше мира. Признание фактов геноцида тибетцев Международной комиссией юристов в 1959 году не повело за собой никаких санкций по отношению к Китаю. И хотя Далай Ламе удалось мобилизовать мировое общественное мнение в пользу Тибета, он не получил той поддержки со стороны ООН, которая могла бы остановить нарушения прав человека в Тибете. Означает ли это, что любовь и сострадание бессильны против экономических интересов и угрозы массивного удара со стороны китайского государства? С первого взгляда это так. Можно сколь угодно иронизировать по поводу идеализма лидера тибетцев, священника, представляющего последнюю дошедшую до нас из глубины веков теократию, которую он, впрочем, превратил в демократию с самого начала своей ссылки. Но вырисовывается и другая интерпретация.

В течение полувека Далай Лама без устали взывает к мировой совести. Потому что в эпоху глобализации человечества и его истории нарушение прав человека в Тибете означает, что и наша человечность попирается, не так ли? Так что победа мира над диктатурой, не уважающей Всеобщую декларацию прав человека, будет нашей общей победой.

Может быть, чтобы изменить мир, надо начать с изменений в самом себе? Чтобы выполнить наши фундаментальные обязанности? Может, вслед за Далай Ламой мы все должны трудиться на благо мира, чтобы освободить себя, освободив шесть миллионов тибетцев, оставив в наследство будущим поколениям более человечный и более братский мир?

Сегодня, чтобы завтра горько не пожалеть о своем пассивном созерцании происходящей трагедии, необходимо задуматься и понять, что вместе с Далай Ламой мы сможем добиться мира во всем мире.

София СТРИЛ-РЕВЕР

Монастырь Кирти,

Дхарамсала, декабрь 2008 года