Текст книги "Тихая ложь (ЛП)"

Автор книги: Нева Олтедж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

Я замечаю мужчину, облокотившегося на барную стойку на некотором расстоянии от Сиенны и заказывающего выпивку. Это владелец местной компании по управлению автопарком. Я работал с ним несколько раз, когда у нас была нехватка свободных грузовиков. Он показался мне умным парнем, но, похоже, я ошибался, потому что его, похоже, очень интересует задница моей жены. Бармен передает ему бутылку пива, и этот болван направляется в конец бара, где стоит Сиенна. Не сводя с него глаз, я подзываю охранника.

– Тащите этого идиота в мой кабинет, – говорю я и киваю в сторону парня, который теперь пристроился рядом с Сиенной и пытается завязать разговор. – Проследите, чтобы моя жена ничего не заметила.

Сиенна не обращает на него внимания и продолжает болтать с Еленой. Парень, наконец, уходит, направляясь в сторону туалетов, но мой охранник перехватывает его на полпути и не очень мягко "уговаривает" придурка зайти в заднюю часть клуба. Пора столкнуться с последствиями.

– Мне нужно кое о чем позаботиться, – говорю я мимоходом Филиппу. – Держи мою жену в поле зрения.

Прежде чем отправиться в свой кабинет, я забегаю в бар, чтобы взять ложку и бокал, затем разворачиваюсь и направляюсь через танцпол.

* * *

Когда я возвращаюсь после решения проблемы в офис, к моей кабинке подходит мужчина и останавливается напротив дивана, на котором я сижу. Около шестидесяти лет, седые волосы, тонкие золотые очки. Эндри Душку. Албанский лидер.

– Эндри. – Я жестом указываю на кресло рядом с ним. – Что привело вас в Нью-Йорк?

Пожилой мужчина садится в предложенное кресло и отмахивается от официанта.

– Богдан позвонил мне на днях. У него есть кое-какая… интересная информация.

– О? И что именно вызвало ваше беспокойство?

– Чем вызван твой интерес к оружейному бизнесу, Драго?

– Деньги, – говорю я и делаю глоток своего напитка. – Но тебе не о чем беспокоиться. Я не собираюсь посягать на твою территорию.

– Ты доставил в Братву крупную партию товара.

– Да. Но Петров больше не будет иметь с тобой дела, так что не вижу проблемы. А после той истории с ирландцами тебе вообще запрещено вести дела в Нью-Йорке. – Я перекинул руку через спинку дивана. – Снабжать оружием людей, похитивших жену дона? Честно говоря, я удивлен, что ты еще дышишь. Так что я не вижу никакого конфликта интересов между нами двумя.

Душку поправляет очки. Он всегда так делает, когда злится.

– И так все и останется? – спрашивает он.

– Я не ищу конфликтов, Эндри. У тебя есть свои покупатели. У меня – свои. Рынок достаточно велик для нас обоих.

– А как же румыны?

– Они скоро исчезнут из поля зрения, – говорю я. – Как только я найду Богдана.

– Ты думаешь, что избавление от Богдана решит твою проблему?

– Уберешь главу, и остальные разбегутся, как крысы. И я имею в виду буквально.

– Что ж… Я бы не хотел оказаться на месте Богдана, – говорит Душку. – Я слышал, ты женился. Это было неожиданно. Деловое соглашение?

– Конечно.

– Интересно. Я заметил, как охрана выгнала мужчину, когда я входил. Он прижимал к лицу окровавленное полотенце, а в свободной руке держал стакан. Я не уверен, но мне кажется, что внутри было глазное яблоко.

– И?

– Это имеет какое-то отношение к предупреждению, которое я получил при входе? – На его лице появилась расчетливая улыбка.

– Да. Но у меня сегодня хорошее настроение, поэтому я решил оставить ему второй глаз.

– Ну, это довольно… не в твоём духе, если можно так выразиться. У кого-то может возникнуть мысль, что эта девушка – нечто большее, чем просто деловая договоренность.

Я сжимаю стакан в руке. В моей работе есть три вещи, от которых следует держаться подальше: Фальшивая преданность. Сделки, которые кажутся слишком хорошими, чтобы быть правдой. И любого рода слабости.

Я доверяю немногим людям в своей жизни. Те, кто пользуется моей преданностью, заслуживают ее. Я готов умереть за них, и я знаю, что они без колебаний сделают то же самое для меня. Если кто-то достаточно глуп, чтобы предать меня и подумать, что это сойдет ему с рук, я позабочусь о том, чтобы он не прожил достаточно долго, чтобы пожалеть о своем решении.

Я не заключаю никаких сделок, если не уверен на сто процентов в их надежности. Деньги и власть не влияют на меня, и я здесь не для того, чтобы быть чьим-то дураком.

И уж точно у меня нет слабых мест. Или не было. Однако, глядя на самодовольную улыбку Душку, я понимаю, что теперь она у меня есть. И сейчас она делает селфи с мартини, который ей еще не по возрасту.

– Сиенна дала мне прямую связь с Cosa Nostra, а также с Bratva. Двух зайцев – одним выстрелом, – говорю я, наблюдая за его лицом в поисках малейшей реакции. – Это вопрос принципа. Я просто забочусь о своем активе.

– Так она вам не нравится?

– Она едва вышла из подросткового возраста, Эндри. Почему мне должна нравиться избалованная девчонка, которая одевается как клоун и почти все свое время проводит за покупками и выкладыванием селфи в социальные сети? Ради бизнеса приходится идти на жертвы.

– Я слышал, она симпатичная штучка. Только не говори мне, что она тебя, по крайней мере, не привлекает.

– Мне нравится, когда мои женщины используют свою голову не только для модной прически, Эндри.

Душку смеется и встает.

– Да, я тебя понимаю. Ну, если ничего не выйдет, у меня есть дочь, которая только что закончила докторскую программу, так что, возможно, она больше подойдет для тебя.

– Буду иметь это в виду.

Когда я смотрю вслед уходящему албанцу, мой взгляд переключается на то место в баре, где минуту назад сидела моя жена. Ее там нет. Я оборачиваюсь и вижу, что Сиенна стоит, прижавшись спиной к колонне, на которой висят наши пальто, прямо за диваном, на котором я сижу. Она смотрит на меня широко раскрытыми глазами.

Черт.

– Мне нравится, когда мои женщины используют голову не только для модной прически, Эндри.

Я прислоняюсь спиной к широкой прямоугольной колонне позади меня и закрываю глаза. Она немного шершавая, но прохладная бетонная отделка – желанное облегчение для моей перегретой плоти.

Все, что он сказал, – правда. Люди видят то, что ты им показываешь. Так почему же меня беспокоит, что Драго действительно считает меня поверхностной и глупой?

Когда я открываю глаза, седовласый мужчина уже встает, предлагая свою дочь в качестве моей замены. И мой муж, такая сволочь, что даже не возражает против этого. Мне бы уйти и сделать вид, что я ничего не слышала, но мои ноги прикованы к полу.

Драго оборачивается, и наши взгляды встречаются. Мне требуется вся моя сила воли, но я улыбаюсь и сохраняю фальшивую ухмылку на лице, пока он обходит диван и встает передо мной.

– Строишь планы, как меня заменить? Может, у меня и нет докторской степени, но уверена, что я более ценная шахматная фигура, чем дочь этого парня.

Драго опускает голову так, что наши лица оказываются на одном уровне. Бра над нашими куртками по другую сторону колонны отбрасывает вокруг нас мягкий свет, позволяя мне видеть пульсирующую вену на его виске, когда он смотрит мне в глаза. Он кладет левую ладонь на поверхность рядом с моей головой, а правой обхватывает мою щеку.

– Ты знаешь, что случиться, если Душку поймет, что ты не просто шахматная фигура? – Его тон низкий и угрожающий. – Он сделает так, что об этом узнают все, кто имеет на меня зуб.

– И что?

– Значит, мне придется их всех убить. – На этот раз его слова звучат так легкомысленно, как будто он планирует летний пикник. Он слегка наклоняет голову. – Будет очень много мертвых людей, mila moya.

– Ты не убиваешь людей. Для этого у тебя есть твой личный убийца. Тот священник, – проговорила я, не подумав, и только после того, как слова вылетели изо рта, поняла, что сказала.

Он моргает, его темные ресницы плавно опускаются и снова поднимаются, пока его глаза снова не устремляются на меня.

– Мой… "личный убийца"?

Черт. Думай!

– Да. На днях Кева упомянула кое-что, и я догадалась.

– Ммм, правда? – Он сузил глаза. – Да. Думаю, мне нужно послать за ними… моего личного убийцу. Чтобы он решил эту проблему за меня.

– Почему?

Он слегка опускает подбородок, глядя на меня из-под опущенных век.

– Чтобы убедиться, что они не придут за тобой.

– Зачем кому-то преследовать меня? – спрашиваю я своим самым приторным голосом. – Я просто избалованная девочка, которая одевается как клоун.

У Драго раздуваются ноздри. Он сжимает челюсти, и его пристальный взгляд прикован к моим губам с такой силой, что я ожидаю, что из них вырвется пламя.

– Ты – полная противоположность поверхностной, Сиенна. Мы оба это знаем. Я совершенно уверен, что ты одна из самых умных людей, которых я когда-либо встречал.

Я затаила дыхание, пораженная его словами. Но мой минутный шок быстро сменился беззлобным смехом, когда я вспомнила остальную часть подслушанного разговора.

– Но ведь этого недостаточно, не так ли? Ты говорил о том, чтобы заменить меня, – выплюнул я. – Может быть, это было бы правильно. Дочь твоего приятеля возможно более подходящая кандидатура для тебя. Возможно, вы дойдете дальше, чем просто спать в одной постели.

Драго закрывает глаза, из его уст вылетает поток нецензурных сербских ругательств. Затем он прижимается своими губами к моим.

Я вздрагиваю от свирепости его поцелуя – если это вообще можно назвать поцелуем. Это натиск. Голодное, яростное требование. Вцепившись в переднюю часть его рубашки, я притягиваю его ближе, требуя большего. Его рука обхватывает меня под бедром, и он приподнимает меня. Мои ноги обхватывают его талию, и я восхищаюсь ощущением, что зажата между его твердым телом и массивной колонной позади меня, а его член давит прямо на мою сердцевину. Рот Драго скользит по моему подбородку к шее, и когда он прикусывает нежную кожу, я чувствую, что становлюсь влажной. Я хватаю его за волосы, пальцы путаются в темных прядях. Его прикосновение к моему лицу исчезает, и через мгновение он подносит телефон к уху.

– Я хочу, чтобы все ушли, – рявкает он и лижет мою шею. – Сейчас, Миша.

Человек на другом конце линии отвечает, но я не слышу, что он говорит, потому что Драго бросает мобильник через плечо. Резкий звук падения телефона на пол едва успевает отразиться, как рот Драго снова находит мой. Посасывает. Кусает.

Мои пальцы дрожат, когда я перебираю его волосы. Я никогда не испытывала такого чувства. Это желание быть ближе к нему, хотя мы не можем быть ближе, чем уже есть. Вокруг нас раздаются звуки голосов и торопливых шагов уходящих людей, но я не обращаю на них внимания, опьяненная присутствием Драго. Все остальное не имеет значения. Только он. Его тело. Его губы. Его запах. Тот самый запах, от которого я просыпаюсь уже несколько недель.

– Держись крепче, – говорит он мне в губы и делает шаг назад.

Мои руки обвивают его шею, а его ладони движутся вверх по моим ногам и по моей попке, под платье. Кружево моих стрингов трется о мою ноющую киску, когда он тянет его. Нежная ткань рвется. Он стягивает ее, намеренно задерживая кружевной материал так, чтобы он задевал мой пульсирующий клитор.

Я задыхаюсь от того, что мои бедра становятся влажными. Драго снова хватает меня за нижнюю часть ноги, а свободной рукой расстегивает пуговицы на своих брюках. О Боже, я собираюсь заняться сексом – в клубе, где все ещё есть люди. Почему мне все равно? Холодная поверхность за моей спиной холодит голую кожу моей задницы, когда Драго снова прижимает меня к колонне. Кончик его члена упирается в мой вход.

– Пожалуйста, не торопись, – задыхаюсь я. – Это мой первый раз.

Драго поднимает голову и смотрит на меня.

– Твой что?

– Мой первый раз, – повторяю я, когда он опускает глаза к моему рту. – Я девственница.

Зеленые глаза, сосредоточенные на моих губах, расширяются, затем поднимаются и встречаются с моими.

– Ты хочешь остановиться?

Я дергаю его за волосы на затылке.

– Нет.

Не разрывая зрительного контакта, он слегка сдвигает меня в своих объятиях, выравнивая наши бедра. Меня охватывает смесь возбуждения и паники. Когда кончик входит в меня, я закрываю глаза и напрягаюсь.

– Сиенна. – Поцелуй ложится на мой подбородок. – Посмотри на меня, mila.

– Будет больно? – шепчу я.

– Немного. Если хочешь, чтобы я остановился, коснись моей руки. Хорошо?

– Хорошо.

Драго наклоняется вперед и шепчет тихие, успокаивающие слова прямо у моего уха. Он говорит по-сербски, но я улавливаю только случайные фразы. Что-то о блеске и название птицы, но я не уверена, какой именно. Может быть, павлин. Но это неважно, потому что тембр его голоса и горячее дыхание, обдувающее мою шею, плавят мои внутренности. Этот человек мог бы прочитать список продуктов, и я растеклась бы лужицей, просто слушая его.

Покалывание в клиторе сводит меня с ума. Я наклоняю голову и лижу его шею. С его губ срывается низкий рык, и в следующее мгновение его член частично входит в меня. Я задыхаюсь и хватаюсь за его волосы, наслаждаясь тем, как он растягивает мои внутренние стенки. Есть некоторый дискомфорт, но я уже слишком далеко, чтобы это имело значение. Я крепче сжимаю его ноги, желая, чтобы он был еще ближе, еще глубже.

– Скажи мое имя, – прошептал он мне на ухо.

– Драго, – стону я, когда он входит в меня до упора.

– Мне нравится слышать твой голос. – Он приподнимает меня и снова погружается в меня. – Еще раз.

Я не могу произнести ни слова, потому что слишком поглощена тем, как моя киска сжимается вокруг его члена, а все мое тело содрогается. Никогда в жизни я не испытывала ничего подобного. Одно его прикосновение пронизывает все мое тело, поднимая меня ввысь на волнах наслаждения.

– Еще раз, Сиенна! – рычит Драго, вливаясь в меня.

Я закрываю глаза и прижимаюсь щекой к его щеке.

– Драго.

Из горла вырывается глубокий стон. Он гортанный и грубый. На следующем вдохе его зубы царапают кожу на моем плече. Снова шепот сербских слов. Что-то о колдовстве, затем он снова проклинает. Его губы снова прижимаются к моим.

Мой разум больше не кажется моим, потому что я не могу думать. Я могу только чувствовать его, захватывающего меня и ртом, и членом. Я хватаю его за волосы и прикусываю нижнюю губу, пока не чувствую металлический привкус крови. Это наказание за то, что он причинил мне боль своими словами.

– У нее не только когти, но и острые зубы, – говорит он мне в рот и погружается в меня до упора. – Я вижу тебя, mila moya. И мне неприятно, что ты скрываешь от меня свою настоящую сущность.

– Я не скрываю, – задыхаюсь я, дыхание покидает меня короткими очередями, пока он вбивается в меня. Быстрее. Глубже.

Мои волосы растрепались, спутанные пряди прилипли к лицу. Я словно перегрелась и раздулась изнутри, вцепившись в плечи Драго. Крик зарождается в груди, в то время как зрение затуманивается. Словно мой разум решил отключиться от всего, кроме ощущения соединения наших тел. Руки Драго сжимают мои ягодицы, и его следующий толчок отправляет меня в небытие. Белизна взрывается за моими закрытыми веками, и я кричу, подхваченная потрясающей волной и разбиваясь на мельчайшие кусочки.

Тебе следовало бежать, пока у тебя еще был шанс, Сиенна, – шепчет голос в глубине моего сознания. Тебе правда следовало это сделать.

Глава 13

Балконная дверь задернута тяжелой портьерой, не пропуская утренний свет к Сиенне, которая свернулась калачиком в кровати, обнимая руками подушку. Всю ночь она провела, вцепившись в мое предплечье и крепко прижавшись к моему боку. Мне стоило большого труда высвободить руку, чтобы принять душ и собраться на работу.

Я перевожу взгляд с ее спящего лица вниз по телу, пробегая по футболке и пижамным штанам, которые я надел на нее прошлой ночью. Она заснула в машине по дороге из клуба и не проснулась, пока я нес ее в дом и поднимался по лестнице в нашу спальню. Я ожидал, что она проснется, когда я начну снимать с нее пальто и платье, но нет. Она только что-то пробормотала и голая забралась в постель. Я порылся в ее одежде, но так и не смог решить, что является пижамой, а что нет, поэтому просто одел ее в свою. Сиенна дремала во время всего этого. Эта женщина, наверное, могла бы проспать землетрясение. Ноль инстинктов самосохранения.

Какая-то странная первобытная потребность пробуждается во мне при виде ее в моей одежде, побуждая меня запретить ей надевать что-либо еще, когда она спит. Это глупо. Но я не могу избавиться от этого чувства. И мне это не нравится. Мне не нравятся эти пещерные наклонности, которые я развил в себе, например, желание задушить каждого мужчину, который приблизится к моей жене на расстояние десяти футов. Еще одна вещь, которую мне трудно переварить, – это удовлетворение, которое я испытал, осознав, что я у нее первый. Ни один мужчина не прикасался к ней до меня. И не коснется. Никогда.

Я прислонился спиной к стене и провел большим пальцем по маленькой отметине на нижней губе, где она укусила меня прошлой ночью. Моя неистовая, искрящаяся соблазнительница. С того момента, как я впервые увидел ее, я понял, что в Сиенне есть гораздо больше, чем она позволяет увидеть другим. Она по какой-то причине скрывает свою настоящую сущность, и это с самого начала не дает мне покоя. Мне очень нравится, когда маска сползает с ее лица. Но то, что она все это время лгала мне, приводит меня в ярость. Прошел месяц, а она так и не попыталась мне признаться. Я могу понять ее настороженность вначале, но сейчас ей должно быть ясно, что я никогда не причиню ей вреда. После всего того времени, которое мы провели вместе – конечно, его было не так много, но возможностей было достаточно, – она все еще не призналась, почему согласилась на этот брак.

Я бросил взгляд на тумбочку, где лежат три толстых блокнота в блестящих обложках, сложенных один на другой. Преследуя ее в течение последних недель, я часто заставал ее за писанием в одной из них. Кожаный диван в большой гостиной, похоже, был ее любимым местом, и я долгое время наблюдал за ней из дверного проема. Она писала несколько предложений, потом хихикала про себя, а затем снова принималась за работу. Сначала я подумал, что она ведет дневник, но когда случайно заглянул в одну из ее тетрадей, то понял, что она пишет книгу.

Комната вдруг наполняется светом, льющимся через открытую дверь за моей спиной. Я оборачиваюсь и вижу, что на пороге стоит Филипп и болтает неизвестно о чем. Я не обращаю внимания на его слова и бросаюсь на него.

– Никогда, – выплюнул я, хватая его за шиворот и выталкивая в коридор, – никогда, блядь, не заходи в комнату, где спит моя жена.

– Вы не отвечали на сообщения.

– Мне. Все. Равно. – Я пригвождаю его своим убийственным взглядом. "В чем дело?

– На складе в Сиракузах произошел пожар.

– Когда?

– Час назад. Один из охранников сообщил об этом, но связь прервалась прежде, чем он смог сказать больше.

– Каков ущерб?

– Я не знаю. Адам взял Релью, и они пошли проверить.

Я отпустил его рубашку.

– Позвони Адаму. Скажи ему, что если все плохо и если вызвали пожарных, то он должен немедленно развернуться и уехать обратно.

– Значит, мы просто оставим это?

– Да. Если пожарные будут там, то и полиция тоже. В этом здании было почти полтонны кокаина Аджелло. Если наши люди не смогут локализовать пожар, склад и товар будут потеряны.

– Ты думаешь, это был Богдан? – спрашивает он.

– Или Душку. Он приезжал в "Наос" прошлой ночью. Несомненно, для проверки. Но думаю, что это был Богдан. Кто-нибудь видел его?

– Нет. Я поручил нашим людям искать его с тех пор, как был убит наш водитель. Пока ничего. Большинство его постоянных людей ушли на дно.

– Что ж, для меня этого хватит в качестве доказательства, что он и организовал все это. Пошлите Илью пообщаться с нашими информаторами. Может быть, кто-то что-то слышал о местонахождении Богдана. Мы с Йованом проверим другие склады.

– Хорошо. Я сообщу, когда Адам сообщит последние новости.

– Нет надобности. Я оставил свой телефон в Наосе вчера вечером. Пусть кто-нибудь из людей заберет его и принесет сюда. Я вернусь, как только закончу.

Спускаясь по лестнице, я замечаю, что Кева что-то говорит девушке, которая вытирает пыль с одной из картин в фойе. Я машу ей рукой и киваю в сторону входной двери. Она выходит за мной, и мы отправляемся по дорожке, огибающей дом и ведущей к гаражу, расположенному в стороне.

– Сиенна еще спит. Пусть кто-нибудь из девочек принесет ей завтрак наверх.

– Еду? – Она смотрит на меня расширенными глазами. – В твою комнату?

– Да. И я не хочу, чтобы Сиенна покидала территорию комплекса до моего возвращения".

– Почему? Что-то случилось?

– Похоже, румыны начали буйствовать. Я предупрежу охранников, чтобы они не пропускали ее, если она попытается уйти, но боюсь, что ей удастся их обмануть.

– Никто не посмеет пойти против твоего приказа. Ты же знаешь.

– Когда речь идет о моей жене, я научился ожидать чего угодно. Она уже заставила всю мою команду есть у нее из рук. – Я перешагнул через садовый шланг, протянутый через дорожку. – Включая моих собак.

– Ты преувеличиваешь.

– Разве? – Я останавливаюсь перед гаражом и машу рукой в сторону особняка. – Ты знала, что Мирко взломал сайт какого-то бутика и изменил чей-то заказ туфель, чтобы они были отправлены Сиенне с помощью срочной доставки в тот же день?

– Ну и что? – Кева пожимает плечами, говоря: – Он просто был вежлив.

– Он мой специалист по логистике и наблюдению. А не ее помощник по покупкам, – рявкаю я. – А на днях она заставила Адама поиграть с ней в идиотскую игру в PlayStation. Она сказала, что в кооперативном режиме играть приятнее. Подумал, что это у меня разыгралось воображение, когда увидел на экране телевизора, как мой главный силовик руководит чудовищем, расправляясь с гигантскими цыплятами с помощью розовой искрящейся магии.

Кева ухмыляется.

– Ооо, кажется кто-то ревнует. Тебя беспокоит, что она не пригласила тебя поиграть?

– Я серьезно. – Я бросаю быстрый взгляд поверх ее головы в сторону особняка. – Коза Ностра убила одного из наших людей. Когда я привел сюда Сиенну, все ее ненавидели. Ну, кроме тебя. А теперь, похоже, все от нее в восторге.

– Она никого не убивала, Драго. И не стоит обвинять ее в том, к чему она не имела никакого отношения. К тому же, никто ее по-настоящему не ненавидел. – Кева нахмурила брови, затем слегка улыбнулась. – Ну, может быть, немного.

– Не знаю, что в ней такого. – Я качаю головой. – Такое впечатление, что как бы люди ни старались не любить ее, они все равно оказываются очарованными ею.

– Говоришь исходя из собственного опыта?

– Да, черт возьми. – Я стискиваю зубы. – Она снабжала информацией Аджелло.

– Ну, это же можно было бы ожидать, если бы одна из наших девушек вышла замуж за члена Коза Ностры. Так уж все устроено.

– Она расспрашивала о наших делах? Выискивала информацию? Вынюхивала что-то?

– Нет. Она в основном болтает со мной и девочками, и обычно это касается книг и одежды. Мы редко упоминаем о бизнесе.

– Дело не только в этом. – Я вздыхаю. – Она понимает по-сербски.

Кева быстро отводит взгляд.

– Ты знала? – Я огрызаюсь. – Ты знала и не сказала мне?

– Я подозревала.

– Господи, твою мать. Почему ты ничего не сказала?

– Ты знал, что твои глаза загораются, когда она входит в комнату? – Она делает шаг вперед. – Годами я наблюдала, как ты погружаешься в работу, становясь все более замкнутым. Я потеряла надежду, что что-то… кто-то сможет вытащить тебя из темной ямы, в которую ты сам себя загнал. Ты был полумертв, занимаясь своими делами, пока Сиенна не переехала в этот дом. А теперь ты словно наконец-то возвращаешься в мир живых.

– Мир безумия был бы более точным. – Я провел рукой по волосам. – Она совершенно не понимает, насколько опасны игры, в которые мы играем. Если бы она оказалась с кем-то другим, и они поймали бы ее на шпионаже…

– Но она этого не сделала. – Кева положила руку мне на предплечье. – Почему ты не рассказал ей о своем слухе, Драго?

– Чтобы она тоже сообщила об этом своему дону?

– Думаешь, она это сделает?

– Без сомнения. – Я киваю и поворачиваюсь, чтобы войти в гараж. – Я должен идти.

Я смотрю на огромную миску, доверху наполненную зелеными стручками.

– Я и не знала, что горох вот так растет.

– А как, по-твоему, он растет? – спрашивает Кева, очищая стручки гороха из своей миски.

– Не знаю. Никогда об этом не задумывалась. – Я беру стручок и раскалываю его, извлекая маленькие зеленые бобовые. – Так сколько нам нужно стручков на обед?

– О, это просто для салата, так что мы можем остановиться, когда наполним чашку или две. Если бы это был гарнир, я бы использовала замороженные, потому что тогда нам понадобилось бы не меньше десяти фунтов.

Мои глаза расширяются.

– Я не знаю, как вы готовите каждый день почти для пятидесяти человек.

– Девочки помогают. – Она наклоняет голову в сторону, выглядя задумчивой. – Я всегда хотела иметь большую семью, но у меня не было возможности. Думаю, это лучший вариант.

– Как вы оказались здесь, с Драго?

– У меня был друг в Нью-Йорке, – говорит она, не отрывая взгляда от своих рук. – Так что я взяла с собой Драго и Тару. Ему было семнадцать. Таре тогда было четыре года.

– А что с их родителями?

– Они были в мафии. В их доме была заложена бомба в отместку за то, что отец Драго убил нескольких человек. Оба они погибли при взрыве. Драго и Тара выжили. – Ее голос дрожит, она смахивает слезу. – Дина, их сестра, тоже погибла.

У меня сводит желудок, и я закрываю рот рукой, но шокированный вздох все равно вырывается наружу.

– Были родственники, которые могли бы приютить Драго и Тару, но я не могла позволить им остаться в Сербии. Это была кровная месть, и я не хотела рисковать, чтобы убийцы пришли за ними. Я подделала их паспорта, будто они принадлежали мне, и мы приехали сюда.

Я пристально смотрю на нее. Переехать в чужую страну в одиночку с двумя детьми, которые даже не принадлежали ей? Я не знаю никого, кто мог бы пойти на такое.

– Но ведь вы когда-то были замужем за их отцом?

Кева поднимает глаза на меня.

– Иногда любовь не заканчивается с окончанием брака, Сиенна. Или жизни. Мужчина, которого я любила, умер, а его дети – нет. И они были в опасности. Я сделала то, что должна была.

Я опускаю взгляд на чашу в своих руках. Теперь отношения Драго и Кевы имеют гораздо больше смысла.

– Драго принес тебе еще те… стеклянные кристаллы? – спросила она.

Я пожимаю плечами.

– Нет. А что?

– Ты должна попросить у него еще. Мне нравится, что ты с ними сделала.

– Вы не знаете, где Драго? Я не видела его сегодня утром

– Он ушел рано. Что-то по работе. – Она смотрит на меня боковым зрением. – Уже соскучилась по нему?

– Я точно не скучаю по этому лицемерному свинье. – Я беру следующий стручок и разминаю ее между пальцами.

Этот человек назвал наш брак необходимой жертвой, ясно давая понять, что ему на меня наплевать. И что же я сделала? Я позволила ему трахнуть меня у стены, наслаждаясь каждой секундой. И, как будто этого было недостаточно, чтобы показать, насколько я жалка, я проснулась сегодня утром, желая большего, и обнаружила, что он ушел. Я до сих пор не могу понять, злюсь ли я на него за то, что его не было рядом, или на себя за то, что почувствовала разочарование.

– Лицемерной свинье? – Кева потянулась за чашкой кофе, стоящей на столе, и подняла на меня бровь.

– Да. Он обсуждал мою замену с каким-то мужчиной, а потом сказал мне, что собирается послать своего киллера, чтобы тот убил всех, кто может желать мне зла.

Кева разразилась хохотом.

– Похоже, вы двое отлично ладите.

Дверь на кухню открывается, и в нее заходит один из людей Драго, Илья.

– Телефон Драго. Он оставил его в Наосе вчера вечером. – Он кладет мобильник на стол перед Кевой и уходит. Большая трещина расколола экран по диагонали, мириады мелких линий, как тонкая паутинка, покрывают оставшуюся часть.

– Драго никогда не оставляет свой телефон без присмотра. – Кева вытирает руку о полотенце и тянется за ним. – Особенно когда мы ожидаем прибытия нового груза, а он прибывает сегодня. Водители всегда отправляют ему обновления, так что если возникнут проблемы, мы сможем… – Она уставилась на что-то на экране.

– Есть какие-то проблемы? – спрашиваю я, потому что выражение ее лица очень странное.

– Нет. Вовсе нет. Просто я не знала, что его телефон сломан. – Она кладет телефон на место и делает глоток кофе.

– Драго выбросил его, чтобы иметь возможность взять меня за задницу, – бормочу я. – Я потеряла девственность, прижавшись к стене в его клубе, когда вокруг нас еще толпились люди.

Кева выплевывает кофе, и темно-коричневые капли разлетаются по деревянной столешнице.

– Что? – прохрипела она в приступе кашля.

– Ага. А когда я проснулась сегодня утром, его там не было. – Я опускаю взгляд на миску с горохом, чтобы она не заметила слез в моих глазах. – Я закончила свою партию. Я вам нужна еще для чего-нибудь?

– Я могу заняться этим дальше.

Я встаю и поворачиваюсь, чтобы направиться к двери, и делаю пару шагов, прежде чем Кева окликает меня.

– Сиенна. Ты можешь отнести телефон Драго наверх и оставить его в своей спальне?

– Конечно. – Я беру мобильник из ее протянутой руки и выбегаю из кухни.

Дойдя до спальни, я бросаю телефон на кровать и поворачиваюсь, чтобы уйти, но останавливаюсь на пороге. Не делай этого. Я делаю глубокий вдох и выглядываю в коридор. Четвертый этаж кажется безлюдным, поэтому я закрываю дверь в спальню. Замка, к сожалению, нет.

"Не делай этого," – кричит мне сознание, пока я иду обратно к кровати. "Ты же лучше."

Я забираюсь на кровать и сажусь в центре, скрестив ноги, и смотрю на телефон мужа. Есть ли на нем фотографии его бывших? Как выглядят женщины, которые его привлекают? Высокие, утонченные, одетые в эти ужасные скучные брючные костюмы? Драго не кажется мне человеком, который хранил бы в своем телефоне фотографии своих подружек, но их должно быть как минимум несколько. Нарушать чужую частную жизнь я бы никогда не стала, но эта штука так меня дразнит. Что будет, если я просто посмотрю? Просто зайду в его галерею и пролистаю несколько последних фотографий. Нет. Я не буду этого делать.

Я сопротивляюсь искушению целых пять минут. Затем беру телефон и нажимаю кнопку включения. Экран загорается. И он разблокирован. Я закрываю глаза на мгновение и делаю еще один глубокий вдох.

На фоне – чья-то фотография, но я не могу четко разглядеть изображение. Весь главный экран покрыт значками приложений, но я могу сказать, что это женщина. Лежащая в постели! Мне даже не пришлось заходить в эту чертову галерею. Не могу поверить, что у него до сих пор фоном телефона служит фотография бывшей любовницы! Я маниакально провожу пальцем по экрану, пытаясь найти окно с меньшим количеством значков, чтобы увидеть, как выглядит эта сучка. Первые три экрана загромождены, но четвертый – без значков, и фотография видна полностью. Мое сердце замирает на мгновение.