Текст книги "Тихая ложь (ЛП)"

Автор книги: Нева Олтедж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

В кухню входит Адам, крупный темноволосый парень, который, по словам Елены, отвечает за пехотинцев.

– Pop se zabavio sinoc, vidim. (с серб. Поп повеселился прошлой ночью, я вижу) – Он кивает в сторону телевизора, доставая из холодильника банку газировки.

Священник вчера повеселился? Что считается "развлечением" для сербских священников? Может быть, он руководит церковным хором? Я смотрю на экран телевизора. Перед пятиэтажным зданием стоит репортер и говорит в камеру. Позади него припарковано несколько полицейских машин, а вход на территорию ограничен желтой лентой с изображением места преступления.

– … что, возможно, является еще одной казнью, связанной с бандой. Жертву, Уэсли Пауэллса, обнаружил сосед. По словам очевидца, мистер Пауэллс был прибит к стене, в его руки были пригвождены гвоздями. На его груди был вырезан знак креста. Полиция, однако, пока не дала никаких дополнительных показаний.

– Господи, – бормочу я, чувствуя, как меня пробирает дрожь. Их священник должен делать гораздо больше, чем давать духовные наставления. – Нужно быть серьезно больным, чтобы так поступать с человеком.

Кева берет со стойки пульт и быстро выключает телевизор.

– Я и не заметила, что ты тут, – говорит она и продолжает перемешивать то, что у нее в миске. – Оставила тебе бутерброды.

– У меня пропал аппетит.

– Ты не покинешь мою кухню, пока не позавтракаешь, Сиенна.

Я вздыхаю и беру с тарелки самый маленький бутерброд. Прозвище ей определенно подходит.

– Почему ты все еще в пижаме? – спрашивает она.

Я с набитым ртом пробормотала:

– Это не пижама.

Взгляд Кевы скользит по моему телу, по бирюзовым шелковым брюкам и блузке с большими цветами фуксии.

– Ты уверена?

– Ага.

Она смеется, как озорная белка.

– Драго это понравится.

– Тоже так думаю. – Я ухмыляюсь.

Я выхожу из кухни и спешу через столовую и прихожую. Моя желтая куртка висит на стене рядом с несколькими десятками других пальто. Надеваю ее, улыбаюсь хмурому парню, стоящему у двери, и выхожу из дома.

Драго стоит у машины, припаркованной у подъезда, и разговаривает с двумя парнями, которых я встретила у подъездной дорожки. Они видят, что я иду, кивают головой, садятся в машину и уезжают. Что ж, кивок – это лучше, чем ничего.

– Не уверен, что этот наряд – хороший выбор, – говорит Драго, оглядывая меня.

– О? И почему же?

– Ты напугаешь моих собак.

Я сьеживаюсь.

– Мне не интересно смотреть на твоих собак.

– Ты не любишь собак?

Я встречаю его пронзительный взгляд и улыбаюсь, в то время как желчь поднимается у меня в горле.

– Я ненавижу собак.

– Очень жаль. Ты все равно с ними познакомишься. – Он берет меня за руку и ведет через лужайку.

– Я не хочу видеть твоих проклятых собак! – Я пытаюсь отстраниться, пока мы обходим дом. – Драго!

Он останавливается и берет мой подбородок между пальцами.

– Это сторожевые собаки, Сиенна, они не знают ни тебя, ни твоего запаха. Ты должна встретиться с ними, чтобы они понюхали тебя и поняли, что ты со мной. Тебе нечего бояться.

– Я не боюсь, – задыхаюсь я.

– Нет? А мне кажется, ты очень напугана. – Его большой палец проводит по моему подбородку и останавливается на уголке губ. – Ничего не случится, пока ты со мной, mila.

Я закрываю глаза, наслаждаясь его прикосновениями. Его вторая рука все еще держит мою, и я ошеломлена и испытываю такое чертовски сильное искушение. Изо всех сил стараюсь не приподняться на носочки и не поцеловать его твердый рот. Мы не целовались в мэрии перед тем, как подписать свидетельство о браке. Каково это – ощутить его губы на своих?

С другой стороны задней лужайки раздается громкий лай. Я открываю глаза и смотрю за спину Драго. Железный забор разделяет территорию, а за ним три ротвейлера скачут и лают в нашу сторону. Они выглядят активными, гоняются друг за другом и встают на задние лапы, чтобы упереться передними в ограждение.

– Пойдем поздороваемся. – Рука Драго убирается м моего лица.

Пока мы медленно подходим к забору, он продолжает легонько сжимать мою руку, как бы заверяя меня, что все будет хорошо.

– Сидеть, – командует он, когда мы подходим к вольеру. Все три собаки тут же садятся, устремив на него взгляды. Драго встает позади меня и обхватывает меня за плечи.

– Что ты делаешь? – спрашиваю я, но совершенно забываю об этом, когда поцелуй ложится на мою шею. Драго крепко сжимает мою талию, а его губы перемещаются к моему подбородку.

– Не спускай глаз с собак, – говорит он рядом с моим ухом и обхватывает пальцами мое запястье, поднося мою руку к своим губам.

Собаки с интересом наблюдают за нами, их головы слегка наклонены в сторону. Я не отрываю от них взгляда, когда губы Драго прижимаются к тыльной стороне моей руки. Мои пальцы начинают слегка дрожать, когда он поворачивает мою руку и целует центр ладони.

– Теперь другую, – говорит он.

Мне становится трудно дышать, когда опускаю правую руку и поднимаю левую, потому что я все еще чувствую поцелуй его губ на своей коже. Он берет мою руку и притягивает ее ближе к своему рту, но не настолько близко, чтобы поцеловать еще раз. Его горячее дыхание обдувает мою ладонь. Очевидно, он делает это ради собак. Я не понимаю причин, стоящих за его действиями, но уверена, что это как-то связано с ними. И мне хочется, чтобы это было не так.

Драго проводит губами по моему запястью, чуть выше точки пульса, и, клянусь, мое сердце замирает. Словно по мне пробегает электрический ток. Везде, где касаются его губы, возбуждение проникает в мое тело и распространяется по нему, поражая все нервные окончания на своем пути. Еще один поцелуй ложится на мое запястье, а затем он перемещает мою руку и прижимает мою ладонь к своей щеке. Я делаю глубокий вдох и еще больше прижимаюсь к нему, всей спиной к его груди.

– Думаю, я ясно выразил, то что хотел. – Драго опускает мою руку и подталкивает меня ближе к забору, за которым по-прежнему сидят собаки.

– Что именно? – спрашиваю я и, подняв глаза, обнаруживаю, что он наблюдает за мной.

– То, что ты моя.

Не разрывая зрительного контакта, он поднимает мою руку к щели между железными столбами. Все три ротвейлера поднимаются и, один за другим, подходят, чтобы обнюхать мою руку. Влажный теплый язык лижет костяшки пальцев. Бонбон любил лизать мои руки и лицо.

Я на секунду закрываю глаза, затем выдергиваю руку из руки Драго.

– Ну что ж, я познакомилась с твоими собаками, так что пойду по своим делам. Удачи на работе.

Я поворачиваюсь к дому, но его рука обхватывает меня за талию, притягивая к себе и прижимает к своему телу.

– Прости, если они тебя напугали, – говорит он рядом с моим ухом. – Я скажу своим людям, чтобы они выпускали их бегать только ночью.

– Спасибо, – говорю я.

Видимо, он все еще думает, что я боюсь собак. Ну и ладно. Я не собираюсь объясняться.

Она не боится собак.

Я замираю, положив руку на дверную ручку. Не совсем понимаю, почему это осознание вдруг пришло ко мне сейчас, спустя несколько часов, но я знаю, что прав. Что бы ни было причиной нежелания Сиенны, это был не страх.

– Где моя жена? – спрашиваю я Йована, который дежурит у входной двери.

– В комнате отдыха.

Я захожу внутрь и поворачиваю направо, в большую комнату отдыха, которая занимает большую часть первого этажа с этой стороны дома. Здесь стоят несколько телевизоров с большим экраном и игровые приставки, а также бильярдный стол и автоматы для пинбола, которые Мирко купил в прошлом месяце. В одном из углов расположен небольшой бар с разнообразными напитками. Когда под одной крышей проживает около пятидесяти человек, необходимо предусмотреть какие-то развлечения, если не хочешь, чтобы твоя жизнь превратилась в ад. Особенно по вечерам.

Войдя в комнату, я ожидал увидеть свою жену за просмотром фильма или сплетничающей с кем-то из женщин. Но вместо этого она сидит с тремя моими мужчинами за покерным столом, установленным недалеко от бара, и полдюжины человек наблюдают за разворачивающейся игрой. Основное верхнее освещение выключено, горит только подвесной светильник над столом, создавая в помещении атмосферу фильма в жанре нуара. Я захожу в бар, наливаю себе напиток, затем прислоняюсь к стене и наблюдаю за происходящим.

Моя жена сидит на стуле, скрестив ноги, и держит карты в левой руке, пожевывая подушечку большого пальца правой. Справа от нее стоит Мирко с самодовольным выражением лица. По другую сторону от нее сидит Адам, и хотя по его покерному лицу этого не видно, он уверен, что выиграет. Мы дружим со школы, и я знаю все его уловки. Напротив Сиенны – Релья. Я нашел его замерзающим на улице, когда он был еще ребенком, и привел сюда. Как обычно, он совершенно загадочен. Я не уверен, что когда-либо встречал человека, которого было бы так трудно прочитать, как Релью.

В центре стола лежит мизерная кучка денег, наверное, не больше пары сотен баксов мелкими купюрами. Вряд ли это игра с высокими ставками, они явно играют на интерес. Мое внимание переключается на жену: она снимает свои большие золотые серьги-кольца и бросает их на стопку денег. Сиенна продолжает грызть большой палец, ее глаза быстро перебегают с одного мужчины на другого. Они думают, что ее карты – дерьмо. Мои губы растягиваются в улыбку.

Все трое мужчин за столом считают, что моя жена проигрывает.

И все трое ошибаются.

Я оставляю пустой стакан на стойке и направляюсь к ним, затем останавливаюсь позади Сиенны. Ухватившись за край ее стула, я поворачиваю его на сто восемьдесят градусов и прижимаю спинкой к краю стола. Должно быть, она слегка вскрикнула, когда я ее развернул, потому что она смотрит на меня с немного диким выражением в глазах.

– Драго? – задыхается она. – Что…

Мои руки опускаются на талию Сиенны. Я поднимаю ее со стула, занимаю ее место, а затем сажаю верхом к себе на колени. Растерянно моргая, моя жена прижимает карты к груди, чтобы скрыть их от глаз своих противников. Я слышу, как парни за моей спиной тихонько переговариваются, принимая наше новое положение, и замечаю в периферийном зрении несколько любопытных взглядов.

– Не стесняйтесь продолжать, – говорю я, мои глаза возвращаются к лицу Сиенны, всего в нескольких дюймах от моего.

– Вот так?

– Да.

Ее губы изгибаются в озорной улыбке. Она опускает взгляд на карты в своих руках, затем наклоняется ко мне и тянется через мое плечо к карте на столе. Я кладу руку ей на поясницу и притягиваю ее ближе, пока ее груди не прижимаются ко мне, а ее киска не устраивается на моем быстро твердеющем члене. Болтовня в комнате стихает. Внешне Сиенна остается невозмутимой, но от меня не укрылось, как быстро вздымается ее грудь.

– Отвлеклась? – спрашиваю я и слегка наклоняюсь назад, чтобы видеть ее ответ.

– Ничуть.

– Хм… – Взяв карты из ее рук, я бросаю быстрый взгляд на то, что у нее есть.

Выигрышная рука, как я и думал.

– Она выиграла. Вы все можете идти, – говорю я и бросаю карты через плечо на стол.

Раздается скрип стульев по полу и торопливые удаляющиеся шаги за моей спиной. Толпа вокруг нас тоже медленно расходится.

– Ты испортил мне игру, – шепчет Сиенна, глядя мне в глаза.

– Да. – Я поднимаю руку и глажу линию ее челюсти. – Что там с собаками, Сиенна?

Ее тело становится застывает в полной неподвижности, но уже в следующее мгновение она расслабляется и улыбается.

– Что ты имеешь в виду?

Я наклоняю голову в сторону и просто наблюдаю за ее лицом. Ее улыбка кажется искренней. Но она не достигает ее глаз. И она точно знает, что я имею в виду.

– Что ж, мне пора идти. Мне нужно помыть голову, – промурлыкала она и слезла с моих коленей. – Увидимся позже.

Я провожаю ее взглядом, пока она торопливо собирает со стола свои сережки и деньги, а затем быстро выходит из комнаты. Скрестив руки на груди, я смотрю на дверь, через которую она исчезла.

Я узнаю ее секреты. Это займет время, поскольку давление на нее не даст никаких результатов. Но это неважно. Я очень терпеливый человек.

Глава 8

Я просыпаюсь от успокаивающего звука душа, доносящегося из ванной комнаты, но мне не нужно было его слышать, чтобы понять, что Драго больше не лежит со мной в постели. Его тепла нет, и мне не хватает того ощущения покоя, к которому я привыкла за последние десять ночей.

После первой попытки заснуть в отдельной комнате, чтобы утром снова оказаться в постели Драго, я пыталась проделать этот трюк еще дважды. Каждый раз муж переносил меня в свою комнату. После этого я перестала пытаться "сбежать", потому что мне нравится спать, когда его тело прижимается к моему, больше, чем я готова это признать. И это все, что мы делали до сих пор. Спали.

Кроме того, что он обнимал меня, он ко мне не прикасался. А мне бы хотелось. Несколько раз, когда я просыпалась, а он еще лежал в постели, то притворялась, что все еще сплю, наслаждаясь тем, что прижимаюсь к его твердой груди. Его грудь была не единственной твердой вещью, и это меня немного пугало. У меня никогда раньше не было секса.

У меня было несколько парней, но дальше первой базы дело не заходило. Не то чтобы я берегла себя для брака, я не боюсь самого интимного акта. Просто… физического влечения ко мне никогда не было достаточно. Соблазнительное тело, которое не оказывало на меня никакого воздействия в психическом плане, интересовало меня не больше, чем бумажное пресс-папье с ослепительным узором. На него приятно смотреть, но в моей жизни это не главное.

Если парень требовал секса, я бросала его. Я просто не могла смириться с мыслью о такой близости с кем-либо. У меня были свои причины. Обычно, когда отношения достигают определенного уровня, люди считают, что они имеют право на "большее". Больше разговоров. Больше объяснений. Больше тебя. Но частички меня всегда были заперты. Всегда были скрыты, особенно от тех мужчин, с которыми встречалась. А что, если я все-таки откроюсь, позволю ему увидеть то, что скрывается за моим тщательно выстроенным фасадом, и он решит уйти? Или, что еще хуже, он останется, а у меня возникнут к нему чувства. Нет.

Отсутствие чувств означало отсутствие боли, если бы случилось что-то плохое. Боль и разбитое сердце не стоили плотских переживаний.

Моя сестра знает это. Она всегда меня знала. Ася как-то сказала, что мне нужен мужчина, который сможет соблазнить мой мозг, прежде чем я позволю ему трахнуть мою киску. Что бы это ни значило.

Я переворачиваюсь на спину и смотрю в потолок, размышляя о том, как одиноко на этой огромной кровати, когда Драго нет рядом. Что бы он сказал, если бы я попросила его вернуться в постель после душа, чтобы мы могли пообниматься подольше? Он либо рассмеется, либо подумает, что я пытаюсь соблазнить его к сексу. Если бы он согласился, я бы набросилась на него, к черту последствия. Но мне нужен не секс. У меня странное желание просто быть рядом с ним, уткнуться лицом в его шею и впитывать его запах. Это глупо, я знаю, но ничего не могу с собой поделать.

Вода выключается, и через две минуты мой муж выходит из ванной в одном лишь полотенце, обернутом вокруг талии.

Я притворяюсь, что еще сплю, и наблюдаю за ним из-под полуопущенных век. У него одно из самых красивых мужских тел, на которые я когда-либо смотрела. Не то чтобы я видела их много, но все же. Широкие плечи и мускулистые руки. Твердый, рельефный пресс, от которого, наверное, можно было бы отбить четвертак, если бы я его бросила. Он идет к шкафу на другой стороне комнаты, и я перевожу взгляд на его спину, отмечая шрамы от ожогов, покрывающие левую сторону его тела. В основном они сосредоточены на лопатках и чуть ниже, но есть несколько на предплечье и тыльной стороне кисти. Я заметила их совсем недавно, потому что они покрыты татуировками.

На днях я набрала в "Гугле" "Ожоги" и, исходя из всего прочитанного и изображений, показывающих различные стадии заживления, пришла к выводу, что у Драго была пересадка кожи. Он попал в пожар, когда был моложе?

Драго убирает полотенце, и я закрываю глаза. Инстинктивное действие для той, кто не привык видеть обнаженного мужчину. Но любопытство берет верх, и я приподнимаю веки, чтобы рассмотреть его задницу. Когда он тянется, чтобы взять что-то с полки, я мельком подглядываю на его член и снова зажмуриваю глаза. Неужели он должен быть таким огромным? Я представляю, как его большой член входит в меня, галая, каково это будет на ощупь, и прикусываю внутреннюю сторону щеки, чтобы подавить вздох.

Эхо приближающихся шагов доносится до меня за долю секунды до того, как одеяло слетает с моего тела.

– Вставай.

Я закрываю глаза, притворяясь, что все еще сплю.

– Я знаю, что ты не спишь.

Черт. Он знает, что я пялилась на его член? Я приоткрываю веки и вижу Драго, стоящего у изножья кровати. Он одет в черные треники и красную толстовку с капюшоном.

– Который час? – спрашиваю я. Я пропустила вчерашний завтрак, и мне пришлось идти на кухню, чтобы попросить у Кевы остатки еды. Здешний график питания не очень хорошо сочетается с моим биоритмом. Завтрак в восемь? Это тирания.

– Шесть тридцать. Ты пойдешь со мной на пробежку.

– Я так не думаю. – Я фыркаю и зарываюсь лицом в подушку.

Рука обхватывает мою лодыжку и тянет меня к краю. Я вскрикиваю и пытаюсь оттолкнуть его свободной ногой. Драго наклоняется, поднимает меня на руки и несет в ванную комнату. Я бьюсь ногами, сжимаю его предплечья, тщетно пытаясь освободиться. Как только он усаживает меня в ванной, я бью его в грудь.

– Я не одна из твоих подчиненных, Драго! – Я снова бью его. – Ты не можешь мне приказывать.

– Ты не моя подчиненная. – Он делает шаг вперед, заставляя меня сделать два шага назад. – Но ты принадлежишь мне. И я не позволю тебе ходить бледной, как лист бумаги. Мы отправимся на пробежку и не вернемся, пока ты не обретешь цвет лица.

– Я не твоя собственность, – я хотела сказать это с ухмылкой, но в итоге получилось полуулыбка сквозь зубы. По какой-то причине мой фильтр "приятной личности" не работает так хорошо, когда он рядом.

Драго смотрит вниз на мою руку, которая все еще прижата к его груди.

– А оно говорит о том, что это так.

Я прослеживаю его взгляд и вижу, что он сосредоточен на моем обручальном кольце.

– Правда? Я думала, оно означает, что мы подписали свидетельство о браке, а не договор о собственности. Но, думаю, это недоразумение легко исправить. – Я поднимаю руку перед его лицом, собираясь снять обручальное кольцо. В тот момент, когда он замечает мое намерение, он берет меня за подбородок и приподнимает мою голову вверх.

– Не стесняйся, снимай, если хочешь, – непринужденно говорит он и наклоняется так, что наши лица оказываются на одном уровне. – Но знай одну вещь, mila moya. Любой мужчина, который положит на тебя глаз, пока на тебе нет обручального кольца, умрет.

Я закатываю глаза. Ага, конечно. Он, наверное, забыл, что я была рядом, когда на него накричала Кева, и ничего не предпринял. Он не собирается никого убивать, особенно за то, что просто посмотрел на меня. Наверное, мне повезло, что я попала к Драго, а не к тому, кто действительно ходит и убивает людей. Браки по расчету – это рискованно. Я могла бы выйти замуж за какого-нибудь Попа. Очевидно, что этот человек занимается убийствами людей для Драго, иначе Адам не сделал бы этого замечания на кухне, когда мы видели репортаж.

– Я буду ждать тебя снаружи. – Он отпускает мой подбородок и уходит.

Я качаю головой и хватаю зубную щетку. Я ни за что не пойду с ним на пробежку. Даже если бы я не ненавидела бег, а я его ненавижу, у меня нет ничего подходящего. Но, может быть, я могла бы прогуляться по территории и проверить количество охранников. Аджелло звонил мне дважды с тех пор, как я приехала, но я не смогла ответить ни разу, потому что вокруг были люди. Я отправила ему сообщение, что пока не узнала ничего важного, но скоро позвоню ему и расскажу что-нибудь.

Зеркало над раковиной все еще туманно после душа Драго. Я провожу по нему ладонью и смотрю на свое отражение. Мне кажется неправильным собирать информацию о муже и передавать ее дону, но у меня нет выбора. Семья всегда на первом месте, таков девиз Cosa Nostra.

* * *

Я спускаюсь по лестнице, когда мне в голову приходит идея. Ухмыляясь, я снимаю обручальное кольцо и кладу его в карман своих розовых джинсов. Входная дверь открыта, на пороге стоит Кева и подписывает какие-то бумаги для мужчины в комбинезоне с названием местной сантехнической компании над левым нагрудным карманом. Я прохожу мимо них и направляюсь к Драго, который ждет на середине подъездной дорожки, возится с телефоном. Его большие пальцы быстро двигаются, когда он набирает текст. Наверное, это длинное сообщение или электронное письмо. Не проще ли просто позвонить?

Когда я останавливаюсь перед ним, он откладывает телефон и осматривает меня с ног до головы.

– Ты серьезно?

– А что? – Я поднимаю бровь.

– Сапоги на высоком каблуке. А… это? – Он показывает на мою грудь.

– Платье-свитер большого размера, – говорю я. Оно одно из моих любимых, желтое с узором из больших сердец того же розового оттенка, что и мои джинсы.

Обычно я выбираю наряды в зависимости от своего самочувствия. Когда у меня плохое настроение, я предпочитаю яркие и глупые сочетания. Однако в последнее время выбираю одежду исключительно потому, что мне нравится реакция Драго. Есть что-то очень милое в его ворчании каждый раз, когда он видит мой наряд на день. Что меня очень удивляет, так это то, что он ни разу не сказал: "В этом нельзя появляться на людях". Как это часто делали некоторые мои друзья и бывшие парни. Обычно он немного недоволен или просто смотрит на небо и качает головой, но это все. Похоже, он совершенно не против того, чтобы я ходила в том, что он называет " курткой цыпленка" или "желтым бельмом на глазу". Некоторые из моих нарядов смешны, но Драго никогда не говорил, что я выгляжу в них нелепо.

– В этой штуке поместится трое, Сиенна. Иди переоденься во что-нибудь удобное. И надень кроссовки.

– Оно удобное. И у меня нет кроссовок.

– У тебя нет кроссовок.

– Нет. Только каблуки. Прости. – Я ухмыляюсь.

– Иисус, – бормочет он и оглядывается по сторонам, заметив Йована, выходящего из гаража. – Йован, ключи, – кричит он.

Йован выглядит растерянным, но затем достает из кармана связку ключей от машины и бросает их Драго.

– Мы что, вместо этого поедем кататься? – спрашиваю я.

– Мы собираемся купить тебе гребаные кроссовки, Сиенна.

Мы идем к машине Йована, когда мимо нас проходит сантехник. Он бросает на меня взгляд, а затем направляется к своему фургону. Я тянусь к пассажирской двери, когда пальцы Драго обхватывают мое запястье.

– На тебе нет обручального кольца, – говорит он.

– Ты сказал, что не возражаешь.

– Не возражаю, – заявляет он, закрывает за мной дверь и огибает капот. Я ожидаю, что он сядет за руль, но он направляется через дорогу к фургону, где сантехник укладывает свои инструменты. Что он делает? Может быть, он хочет что-то спросить у парня… Черт возьми!

Я выбегаю из машины и бегу к фургону, где мой муж прижимает сантехника к борту машины. Рука Драго обхватила горло парня, и, судя по тому, как покраснело лицо бедняги, он его душит.

– Драго! – Я хватаюсь за заднюю часть его толстовки и пытаюсь оттащить его. Парень выглядит так, будто в любой момент может потерять сознание. – Эй!

Драго оглядывается через плечо и буравит меня взглядом.

– Что?

– Что, что? Ты с ума сошел? Отпусти парня!

– У нас был уговор, Сиенна. Без обручального кольца мужчины, которые смотрят на тебя, умирают. – Он снова поворачивается к водопроводчику и продолжает душить его.

Боже мой, он серьезно! Я никогда не видела, чтобы он был агрессивен по отношению к кому-то. Несмотря на его сварливость и властность, я не думала, что это в его характере. Отпустив его толстовку, я истерично проверяю карманы. Где, где. .? Да! Я достаю из кармана обручальное кольцо и надеваю его на палец.

– Вот! – Я поднимаю руку и машу ею перед лицом Драго, пытаясь сдержать панику. – Оно снова надето. Пожалуйста, остановись. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.

Он смотрит на мою руку, потом на меня.

– Оно так и останется?

– Я приклею его на палец, если хочешь. Только, пожалуйста, не убивай водопроводчика.

Взгляд Драго переключается на руку, которую я все еще держу в воздухе, и он отпускает хватку на шее парня.

– Ладно. Пойдем купим эти кроссовки.

Сиенна стоит перед большим зеркалом в местном супермаркете и смотрит на свое отражение. Это единственное место, открытое в это раннее утро, где есть то, что нам нужно. Я не был уверен, как она отреагирует на то, что я поведу ее сюда, а не в привычный магазин, но она даже глазом не моргнула – вошла так, как будто делала это каждую неделю своей жизни. Было забавно, как она обрадовалась, хотя и пыталась это скрыть, обнаружив, что одежда продается всего в нескольких проходах от свежих продуктов. Она настояла на том, чтобы мы купили еще и коробку мандаринов, и теперь мне приходится таскать ее, пока Сиенна примеряет различную спортивную одежду.

Наряд, который она надела, состоит из бледно-голубой толстовки и подходящих к ней тренировочных штанов в сочетании с белыми кожаными кроссовками. Не знаю, видел ли я когда-нибудь, чтобы кто-то выглядел таким несчастным, как Сиенна, оценивающая свою одежду. Она что-то бормочет, и я перевожу взгляд на ее губы.

– …даже не настоящий цвет. Дурацкий вымытый синий. Это угнетает.

– Этот цвет вызывает у тебя депрессию?

– Да. Очень.

Я оглядываюсь по сторонам и замечаю продавщицу, стоящую у стеллажа с куртками. Оставив жену наедине с ее бормотанием, я подхожу к женщине.

– Мне нужно, чтобы вы нашли для меня самый нелепый спортивный костюм, который есть у вас в магазине.

Глаза продавщицы удивленно расширяются.

– Самый… нелепый?

– Да. То, что не купит ни одна здравомыслящая женщина. Яркие цвета. Неоново-оранжевый. Идиотский звериный узор ужасного цвета. Или что-то блестящее. И обувь тоже.

– О… Я посмотрю, что можно сделать.

Служащая убегает и возвращается через пять минут, неся подходящие толстовку и брюки. Комплект имеет яркий лавандовый цвет и широкую желтую полосу, проходящую по внешней стороне штанин и рукавов. Блесток нет, но завязки на брюках сделаны из атласа и имеют тот же желтый оттенок, что и полоски.

– Этого должно хватить. – Я киваю. – Кроссовки?

Она поднимает пару кроссовок. Подошва белая, но по бокам разноцветный рисунок. Я беру одну из них из поднятой руки продавца, чтобы получше рассмотреть. Куча маленьких разноцветных кроликов.

– Отлично. – Я собираю одежду и вторую обувь и возвращаюсь к жене.

В тот момент, когда Сиенна видит, что я несу, она подбегает, чтобы схватить все это, и бросается в ближайшую раздевалку. Я прислоняюсь плечом к боковой стенке примерочной напротив Сиенны и наблюдаю за ее ногами через щель между полом и дверью. Она прыгает на одной ноге, надевая спортивные штаны. Небольшая улыбка тянется к моим губам. Я не помню, когда в последний раз меня кто-то так забавлял. В течение многих лет работа была единственной радостной вещью, наполнявшей мои будничные дни. Но теперь это не так. Маленькая чертовка в безумной одежде и с озорной улыбкой занимает большую часть моего внимания.

Очарование. Да, я совершенно очарован своей искрометной женой, и будь я проклят, если знаю, почему. Она слишком молода, эксцентрична, постоянно улыбается и солнечна до ужаса. Дело в том, что я не люблю веселых людей. Никто не может быть счастлив все время. Если они так себя ведут, значит, они либо глупы, либо притворяются. И если в чем я уверен на сто процентов, так это в том, что моя женушка далеко не глупа. Даже если то, как она себя ведет, может легко убедить людей в обратном. Но это они дураки, раз не видят того, что мне и так ясно.

Дверь со скрипом открывается, и на пороге появляется Сиенна в отвратительном лавандовом наряде. Я не понимаю, как она может выглядеть так красиво в такой идиотской одежде. Она улыбается, достает телефон и делает селфи, поджав губы.

– Ты выкладываешь это в социальные сети? – спрашиваю я.

– Конечно. А что?

– Просто спросил. – Как только вернусь домой, я поручу Мирко что-нибудь сделать с ее аккаунтами в социальных сетях. Он регулярно взламывает правительственные сайты, поэтому должен знать способ скрыть изображения Сиенны. Никому, кроме меня, не позволено пускать слюни на фотографии моей жены. Вчера утром, когда Сиенна еще спала, я быстро сфотографировал ее в постели на свой телефон. До сих пор не знаю, зачем я это сделал.

По пути к кассе мы проходим через отдел домашнего декора, где две длинные полки уставлены различными безделушками – сухими цветами, стеклянными статуэтками, рамками для фотографий и другими подобными предметами. Сиенна останавливается перед чашей, наполненной шариками разных цветов. Сиенна с восторгом вскрикивает, глядя на стекло и проводя пальцами по блестящим шарикам. Давно я так не радовался, как она, горстке дурацких стеклянных жемчужин. Клянусь, эта женщина, должно быть, в прошлой жизни была вороной, раз ее так завораживают блестящие вещи. Невозможно не поддаться ее очарованию. Странное теплое чувство разливается в моей груди, когда я вижу, как счастлива моя жена, и я жажду видеть больше этой чистой радости.

Хоть я и знаю, что она с самого начала мне лгала.

* * *

– Мы пойдем по тропинке вдоль деревьев, – говорю я, закрывая за Сиенной дверь машины. – Идем.

– Значит, ты всерьез собирался бегать?

– Я не часто шучу, Сиенна. Давай. Иди впереди меня. Просто следуй по пути.

– Почему бы тебе не идти впереди?

– Я хочу, чтобы ты была у меня на виду, чтобы не побежала обратно в дом, когда я не смотрю.

Ее плечи опускаются, но она отворачивается и начинает бежать к деревьям. Я следую в нескольких футах позади, поддерживая ее темп и любуясь ее милой попкой в облегающих спортивных штанах. Это одна из причин, по которой я настоял на том, чтобы она шла первой по тропе. Другая – я не замечу, если она что-то скажет позади меня.

Когда мы проходим мимо участка газона, где Бели сгребает листья, Сиенна останавливается и что-то говорит ему. Кто-то должен был предупредить ее, что этот старый сукин сын асоциален и никогда не разговаривает с людьми. Я отхожу на несколько шагов в сторону, делая вид, что разминаю подколенные сухожилия, и наблюдаю за перепалкой между моей женой и садовником. Я ни разу не видел, чтобы он улыбнулся, поэтому видеть, как он разражается смехом и показывает большой палец, просто невероятно. Сиенна машет ему рукой и идет дальше.

– Что она сказала? – спрашиваю я, подходя к старому ворчуну.

– Ваша жена нашла мне новое место.

– Место? Для чего?

– Для моих лилий. – Он улыбается и продолжает сгребать листья.

Я качаю головой и продолжаю свой бег, чтобы догнать свою лучезарную жену, которая бежит на месте в тридцати метрах от меня. Она болтает с Рельей. Который кстати сейчас должен быть в карауле и делать обход, мать его! Он видит, что я приближаюсь, поворачивается на пятках и устремляется в сторону ворот.