Текст книги "Тихая ложь (ЛП)"
Автор книги: Нева Олтедж
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)
Я вдыхаю и слегка наклоняюсь вперед. Когда мое платье сползает с бедер, твердый член Драго упирается прямо в мою киску. Он наклоняет голову в сторону и тянется к небольшому пульту, лежащему на подлокотнике дивана. Через мгновение две лампы по обеим сторонам кабинки гаснут, окутывая наше пространство полумраком. Вокруг нас по-прежнему горят лампы над танцполом, в других кабинках и в баре, но мы остаемся в тени, в основном скрытые от посторонних глаз.
Руки Драго опускаются на мои бедра и медленно поднимают ткань платья выше. Я не слышу его неровного дыхания из-за музыки, звучащей над головой, но чувствую его теплые выдохи на своем лице.
– Помнишь свадьбу, на которую я тебя водил? Где ты танцевала для меня? – спрашивает он и приникает к моим губам. Его руки добрались до резинки моих трусиков, его пальцы запутались в кружевных бретельках на моих бедрах.
Кивнув, я хватаю в кулак его рубашку и прикусываю нижнюю губу, в то время как мое тело гудит от напряжения. Как бы близко мы ни находились друг к другу, этого никогда не бывает достаточно. Я чувствую, как на левой стороне моих трусиков появляется трещина, а затем разрыв.
– Я хотел стащить тебя со стола и трахнуть на глазах у всех присутствующих. Заявить, что ты моя. Чтобы все об этом знали.
Правая сторона трусиков тоже порвана, и тогда он скользит ладонью между нашими телами, обводит пальцем мой клитор, в то время как другой рукой расстегивает молнию на своих брюках. В тот момент, когда его член высвобождается, он хватает меня под задницу, располагая меня над своей твердой длиной.
– Тебе есть в чем признаться, Сиенна?
Слишком темно, чтобы разглядеть выражение его лица, но время от времени вспышки света над танцполом отражаются в его светло-зеленых глазах. Глаза, которые пристально смотрят в мои. Вихрь чувств закручивается в моем животе, требуя выхода. Я зарываюсь руками в его волосы и, вглядываясь в его глубину, медленно скольжу по его члену.
У меня перехватывает дыхание, когда он заполняет меня, погружаясь в глубину. Я сжимаю его темные пряди между пальцами и покачиваю бедрами, вбирая в себя еще больше. Мой взгляд держит его в плену, пока я скачу на нем верхом, но с моих губ не слетает ни слова.
Я знаю, о чем он просит. Он хочет, чтобы я сказала ему, что люблю его. Но я не могу. Я слишком боюсь сказать правду, произнести вслух то, что мы оба уже знаем. Каждый раз, когда я даже думаю об этом, внутри меня поднимается паника, сжимает меня в своих когтях. Я понимаю, что мой страх иррационален. Нельзя решить судьбу человека тремя простыми словами. И все же я не могу заставить себя сделать это, слишком боюсь потерять его.
Давление в сердцевине нарастает, я вращаю бедрами, желая почувствовать его еще больше. Рука Драго сжимает мою попку, затем перемещается по бедру к киске и сжимает клитор. Я задыхаюсь, дыхание становится учащенным и неглубоким. Блестящие пронзительные глаза мужа все еще прикованы к моим, когда он наклоняется вперед и касается своим лбом моего.
– Все в порядке, mila moya, – шепчет он, прижимая большой палец к моему клитору. – Тебе не обязательно это говорить. Скажешь, когда будешь готова.
Его губы захватывают мои, кусая, требуя. Я зажмуриваю глаза и целую его в ответ, а затем достаю пульт дистанционного управления, который он оставил на подушке рядом с нами. Легкое нажатие кнопки, и элегантные лампы-колонны по обе стороны дивана оживают, освещая нас бледно-голубым сиянием и восстанавливая окружающее пространство. Сегодня в клубе более ста человек, и каждый из них теперь отчетливо видит меня, сидящую на члене своего мужа.
Глаза Драго удивленно расширяются, а уголки его губ приподнимаются.
– Зачем? – спрашивает он.
Отбросив пульт в сторону, я прижимаю ладони к лицу мужа и пожираю его глазами, продолжая медленно скакать на нем. Я вдыхаю его запах, впитываю всего его и принимаю ту самую тьму, которой я когда-то боялась, когда мы встретились в первый раз. Этот мужчина. Единственный, кто когда-либо понимал меня. Человек, без которого я уже не могу представить свою жизнь.
– Потому что я тоже хочу, чтобы все знали, – говорю я.
– Знали что?
– Что ты мой. – Я наклоняюсь вперед, чтобы он мог почувствовать мое учащенное сердцебиение. – И что я твоя.
Глава 21
Тыквенно-оранжевый. Ну конечно.
Я опираюсь локтем на дверную раму ванной комнаты и продолжаю сушить волосы полотенцем, наблюдая за своей женой. Сидя на краю кровати, положив правую ногу на стоящее рядом кресло, она красит ногти на ногах. Кисточка в ее руке держится только кончиками двух пальцев, остальные три вытянуты наружу, что наводит меня на мысль, что лак на ее ногтях еще не высох. Сегодня она одета в блестящие бирюзовые леггинсы в паре с оранжевым свитером. На брюках узор в виде рыбьей чешуи, что делает их похожими на хвост русалки. Я улыбаюсь и отталкиваюсь от косяка, направляясь в другой конец комнаты.
– Эй, что ты делаешь? – говорит она, когда я обхватываю рукой ее лодыжку и подтягиваю ее ногу вверх, чтобы я мог сесть в кресло.
Я кладу ее ногу на свое колено и забираю кисточку для лака из ее рук. Замешательство на лице Сиенны сменяется удивлением, когда я окунаю аппликатор во флакон, стоящий на тумбочке, и продолжаю начатую ею работу.
Она протягивает руку и кладет палец мне под подбородок, приподнимая мою голову вверх.
– Что бы сказали твои люди, если бы увидели, что ты красишь мне ногти на ногах? Это не очень-то по-мужски, знаешь ли.
Я приподнимаю бровь.
– Может, мне пойти и надрать кому-нибудь задницу после того, как я закончу? Это поможет сохранит мой статус альфа-самца?
– Не думаю, что в этом есть необходимость. – Она смеется. – Но я бы с удовольствием посмотрела на их лица.
– Никто никогда не сделает замечание по этому поводу, потому что если бы и сделали, то это означало бы, что они смотрели на твои ноги. И для них это добром не кончится, – говорю я и продолжаю выполнять задание. – Перестань шевелить пальцами ног.
– Прости. – Она фыркает. – Не забудь глиттер.
– Должен ли я знать, что это такое?
– Глиттер. Вот. – Она кладет мне в руку маленькую круглую баночку. Он наполнен каким-то мерцающим порошком. – Просто возьми маленькую щепотку и посыпь на ногти. Только быстро, а то лак высохнет и блестки не приклеятся.
Я внимательно рассматриваю крошечную штучку на своей ладони. Она меньше моего большого пальца, так что я никак не могу "отщипнуть" что-либо изнутри. С нескольких попыток мне удается его открыть. Я высыпаю немного блесток на ладонь, беру немного между пальцами и осторожно опускаю их на ногти Сиенны.
– Достаточно? – спрашиваю я и поднимаю голову, чтобы увидеть, что моя жена смотрит на меня, ее глаза блестят.
– Этого никогда не будет достаточно, Драго.
Я не слышу ни звука, так что она, должно быть, прошептала это.
– Блеска? – спрашиваю я.
Костяшки пальцев Сиенны нежно касаются моей щеки, ее губы растягиваются в улыбку.
– Тебя.
Улыбка настоящая, и от нее все ее лицо сияет. Ее взгляд падает на мою ладонь, где я все еще держу остатки этой чертовой блестящей пудры, и улыбка превращается в озорную ухмылку.
Я хмурюсь.
– Не смей…
Ее теплое дыхание обдувает мою руку, рассыпая по ней облако золотых частиц. Миллион мерцающих крупинок парят в воздухе, как крошечные драгоценные камни, а моя жена смеется, наблюдая, как они приземляются на мою голову, лицо и даже прилипают к груди.
Было время, когда я считал этот трюк незрелым. Глупым. Но от моей жены – самой дорогой драгоценности, которую я когда-либо держал в руках? Я с трудом скрываю ухмылку, которая грозит расползтись по моему лицу. Все красивые камни, на которых я построил свою империю, используются для того, чтобы человек сиял внешне. Моя Сиенна освещает каждый уголок моей души.
– Помнишь, что я делаю с теми, кто мне перечит, mila moya?
– Тебе идет золото, Драго. – Еще один приступ хихиканья. – Что-то там со стеной, не так ли?
– Именно. – Я вскакиваю с кресла, обхватываю ее за талию и несу через всю комнату.
* * *
– Я вернусь через несколько часов, – говорю я Релье, который дежурит у входной двери, и надеваю куртку. – Если кто-нибудь позволит моей жене ступить за стены комплекса, я сверну ему шею.
– Конечно, босс. – Он кивает, сфокусировав взгляд на моей голове.
– Если кто-нибудь сообщит о чем-либо хотя бы отдаленно подозрительном, немедленно свяжитесь со мной.
– Обязательно.
Я поворачиваюсь, чтобы уйти, когда чувствую прикосновение к своему плечу и оглядываюсь.
– Что?
– У тебя что-то на голове, – пробормотал он.
Я запускаю пальцы в волосы. В руке оказывается несколько крупинок сверкающей золотой пыли. Я сжимаю переносицу и ругаюсь.
Иду на встречу с бостонской группировкой Cosa Nostra. С гребаными блестками в волосах. Я направляюсь к гаражу, ухмыляясь абсурдности всего этого.
Мы договорились встретиться через час за городом. Я бы предпочел, чтобы это произошло в моем клубе, но Нера Леоне хотела остаться вне поля зрения Аджелло.
Я останавливаю свою машину рядом с черным седаном с затемненными стеклами, глушу двигатель, и Филипп паркуется рядом со мной. На стоянке у закусочной стоит еще одна дорогая машина с тонированными стеклами. Похоже, жена Дона Леоне решила приехать сюда на машине, а не лететь самолетом, потому что на арендованные они не похожи.
На двери закусочной висит табличка "Закрыто", но свет горит, и, несмотря на то, что нигде нет официантов, за крайним столиком справа сидит женщина. За ее спиной стоят двое мужчин в черных костюмах, руки сцеплены за спиной.
– Всего два телохранителя, – говорю я, выходя из машины.
Филипп прослеживает мой взгляд и пожимает плечами.
– Может быть, она хочет прояснить, что это мирная встреча.
– Или, может быть, она хочет, чтобы мы знали, что она нас не боится. – Я открываю дверь и направляюсь к женщине, которая руководила бостонской Коза Нострой, пока ее муж был болен.
Я никогда не встречался с Нерой Леоне лично, но знаю, что она гораздо моложе своего мужа, которому уже за шестьдесят. Я ожидал увидеть женщину лет сорока, наверное, а не около двадцати. Если это так. С ее темно-русыми волосами, ниспадающими на длинное красное пальто, я бы никогда не принял ее за хитрого противника, о котором много слышал.
Может, я и не веду дела в Бостоне, но я слежу за тем, что там происходит. Знать всех крупных игроков в этой сфере и раскрывать секреты, которые они пытаются скрыть, – обязательное условие моей работы. Не всем известно, что дон Леоне уже давно нездоров и что его жена на время неофициально возглавила бостонскую семью Cosa Nostra. Раз здесь находится она, а не ее муж, значит, ему не лучше.
– Мне жаль, что дон Леоне все еще болен, – говорю я, садясь напротив нее, а Филипп встает позади меня.
Нера кивает в знак приветствия.
– Он поправляется.
– Итак, чем я могу вам помочь, миссис Леоне? – спрашиваю я и откидываюсь назад, опираясь правой рукой на спинку соседнего стула. – Я был весьма удивлен, получив ваше сообщение.
– Одна маленькая птичка нашептала мне, что вы недавно занялись новым бизнесом. У меня есть для вас предложение – взаимовыгодное сотрудничество.
Одна моя бровь взлетает вверх. Слухи быстро распространяются в наших кругах, но все же вызывает беспокойство тот факт, что она так скоро узнала эту информацию.
– Я думал, вы уже получаете оружие от Эндри Душку?
– Да. Но я хочу заключить новые союзы. – Ее кроваво-красные губы растягиваются в улыбке.
– У нас с Эндри есть взаимопонимание. Мы не наступаем друг другу на пятки. Я подумаю над вашим предложением и сообщу о своем решении.
Нера Леоне встает со своего места.
– Спасибо. Приятно было познакомиться с вами, мистер Попов.
Я провожаю ее взглядом, когда она выходит из закусочной, двое ее мужчин следуют за ней. Они садятся в машины и выезжают на дорогу, поднимая облако пыли из рыхлого гравия вокруг выбоин на дороге.
– Бостонская группировка работает с Душку уже много лет, – говорит Филипп. – Почему так внезапно изменилось мнение?
– Понятия не имею.
Движение в заброшенном мотеле на другой стороне улицы привлекает мое внимание. Из самой дальней комнаты на первом этаже выходит мужчина в черном пальто. Он встречает мой взгляд и задерживает его на мгновение. Когда я лезу за пистолетом в наплечной кобуре, мужчина разрывает наш зрительный контакт и поворачивается, направляясь в сторону здания. Его шаги уверенны и ровны, поэтому я хорошо вижу его длинные иссиня-черные волосы, заплетенные в толстую косу, и черный прямоугольный кейс, висящий через левое плечо.
– Это то, о чем я думаю? – спрашивает Филипп.
– Да. Этот парень непринужденно прогуливается, неся на спине снайперскую винтовку. И я почти уверен, что он держал нас под прицелом все время, пока мы беседовали. Та комната, из которой он только что вышел, находится прямо напротив закусочной; из окна хорошо виден столик, за которым я сидел.
– Ты думаешь, он один из головорезов Неры?
Из-за мотеля выезжает черная спортивная машина и направляется в ту же сторону, куда ранее уехали итальянцы.
– Не уверен, – говорю я. – Но у меня такое чувство, что если бы мы проявили хоть малейший намек на причинение вреда этой женщине, мы бы оба лежали на земле. С дырками в головах.
Мы с Филипом садимся в свои машины и поворачиваем в направлении, противоположном бригаде Леоне.
Мы уже в получасе езды от дома, когда на приборной панели зазвонил мой телефон. Я бросаю взгляд на экран, где высвечивается имя Рельи. Телефон звонит дважды, затем останавливается. Сигнал для меня – в клубе что-то не так.
Черт. Я нажимаю на педаль газа. Взглянув в зеркало заднего вида, убеждаюсь, что Филипп тоже ускоряется, прижав телефон к уху и, вероятно, узнавая все подробности от одного из наших людей.
Через пятнадцать минут мой телефон снова начинает звонить и вибрировать, и на этот раз он продолжает звонить, вызывая приступ паники в моей голове.
Дом атакуют.
Свет гаснет.
Может, перегорел предохранитель? Я убираю ноутбук и слезаю с кровати, нащупывая путь к балконной двери.
Наружное освещение тоже выключено, и ни в одном из других окон нет света. Территория вокруг дома погружена в абсолютную темноту, за исключением двух пятен света за деревьями у главных ворот. Что за хрень?
Дверь спальни распахивается, заставляя меня подпрыгнуть и обернуться.
– Отойди от окна. – раздается голос Адама с порога.
Слабый желтый отблеск аварийного освещения от небольших встраиваемых светильников, расположенных низко на стенах, едва освещает пространство за ним, падая на пол коридора.
– Адам? Что происходит?
– На нас напали. – Он вводит Тару в мою комнату. Я даже не заметила, как она встала у него за спиной. – Запритесь в ванной. Когда все закончится, кто-нибудь придет за вами.
Снаружи раздается громкий металлический стук. В следующее мгновение рация в руке Адама трещит, а затем комнату заполняет голос Рельи.
– Они прорвались через ворота.
– Нет времени, – кричит Адам и снимает с пояса фонарик, а затем вкладывает его в руку Тары. – В ванную. Сейчас же. Вы оба.
– Тара? Где Драго? – Я задыхаюсь, когда она подталкивает меня к ванной комнате, ведя за собой с маленьким фонариком.
– Он все еще не вернулся со встречи. Пойдем.
Рев двигателей нескольких приближающихся машин проникает сквозь стены. Кроме предыдущего звука, который, как я предполагаю, был вызван тем, что автомобиль протаранил ворота, других звуков нет. Никакой стрельбы. Никто не кричит. В доме тишина. Если особняк атакуют, то разве не будет криков и суеты людей, которые сейчас находятся внутри? Почему же так жутко тихо?
– Я ничего не слышу, – говорю я, когда мы, спотыкаясь, входим в ванную. – Что, черт возьми, происходит, Тара?
– Румыны решили нанести нам визит. – Она тянется за спину и достает пистолет. Зажав конец фонарика в зубах, она вынимает магазин, чтобы проверить его, затем защелкивает обратно. – Один из парней, стоящих на страже у дороги, сообщил, что к комплексу направляются несколько машин. Они только что прорвались через ворота, так что мы ждем, пока они доберутся сюда.
– Они отключили электричество? – спрашиваю я, не сводя глаз с пистолета в ее руке.
– Нет, – бормочет она, глядя на фонарик. – Мы отключили.
– Что? Зачем?
– Стандартный протокол. – Она бросает мне свой телефон. – Можешь посмотреть, если хочешь.
– У вас есть протокол нападения? – Покачав головой, я сажусь на закрытую крышку унитаза и смотрю на экран, где проигрывается темное, нечеткое видео. Это, конечно, запись с камеры наблюдения, но я не могу понять, с какой именно. Через секунду на экране появляется свет фар, который быстро приближается, освещая подъездную дорожку.
– Они не могут ездить в темноте без света. – Тара фыркает. – Теперь они легкая добыча. Мы их видим, а они нас нет.
– Почему никто не попытался их остановить? – Я задыхаюсь, наблюдая, как четыре черных фургона останавливаются на гравии на некотором расстоянии от дома.
– Стрелять по движущимся машинам – та еще скука. – Она отпихивает меня в сторону, занимая половину сиденья унитаза. – Сейчас.
У меня нет времени спросить ее, что она имеет в виду, потому что внезапная вспышка заполняет экран, освещая передний двор, как будто сейчас полдень. Люди в черной одежде, которые всего несколько мгновений назад высыпали из фургонов, теперь шарахаются в разные стороны, ослепленные направленными на них мощными прожекторами Тридцать с лишним боевиков, каждый из которых вооружен автоматом, на мгновение превращаются в бездумную орду убийц.
В ночи раздаются выстрелы.
Около десятка человек оказываются распростертыми на земле, а остальные разбегаются по лужайке, стреляя по дому.
– Драго будет в ярости, – пробормотала Тара, услышав звуки выстрелов снаружи.
– Из-за нападения?
– Потому что его здесь нет. – Она хмыкает. – Я прослежу, чтобы… Черт!
Она прерывает разговор, глядя на телефон, когда еще две машины подъезжают к внешней границе света, заливающего подъездную дорожку.
– Твою мать. Блядь! – воскликнула Тара и взяла пистолет с туалетного столика. – Оставайся здесь. Я спускаюсь вниз.
– Что? – Я хватаю ее за предплечье.
– Здесь всего восемнадцать человек. Релья отправил остальных в качестве подкрепления в Наос, когда Миша позвонил полчаса назад. Видимо, нападение там было отвлекающим маневром. У нас слишком мало сил, даже с учетом того, что мы укреплены внутри.
– Я пойду с тобой, – говорю я.
– Нет.
– Но…
– Ты говорила мне, что никогда не сможешь выстрелить в кого-нибудь, Сиенна. – Она смотрит на меня непоколебимым взглядом. – Ты не сможешь помочь. Оставайся на месте.
С этими словами Тара выбегает, закрывая за собой дверь ванной.
Я вглядываюсь в мрачный интерьер вокруг, единственный источник света – отблеск маленького фонарика. Какофония снаружи все еще бушует, но теперь она кажется более контролируемой, чем раньше. Выстрелы не похожи на пулеметную очередь, они раздаются по отдельности, с промежутками. Точные.
Я хватаюсь за край туалетного столика так сильно, что костяшки пальцев заболели. Эхо от выстрелов может быть таким же, как на стрельбище, но совсем другое дело знать, что многие пули попадают в плоть, а не в картонные мишени. Раня, может быть, даже убивая людей Драго. Его семью. Но они уже не кажутся мне просто семьей моего мужа. Они стали моей семье. Они отбиваются от людей, которые напали на их дом. Мой дом, прямо сейчас. А я прячусь в гребаном туалете.
Я беру со стойки фонарик и бросаюсь в спальню. Балконная дверь приоткрыта, шум снаружи оглушительный. Я еще стою на пороге ванной комнаты, когда шальная пуля ударяет в перила балкона, разбрасывая во все стороны каменные осколки. Мой взгляд падает на тумбочку. Пистолет, который дал мне Драго, спрятан в ящике..
Моя тихая и спокойная сестра убила человека, который похитил и надругался над ней. Ася, которая никогда ни на кого не повышала голос, приставила пистолет ко лбу этого ублюдка и нажала на курок. У меня на такое не хватит духу. Я бы никогда не смогла сделать что_то подобное, независимо от обстоятельств, но спускаться вниз без пистолета – глупо. Я бросаюсь через всю комнату и хватаю "Глок" с прикроватной тумбочки.
* * *
Все хуже, чем я думала. Намного хуже. Я останавливаюсь на полпути вниз по лестнице и окидываю взглядом сцену в коридоре внизу.
Спускаясь по лестнице, я почему-то представляла себе людей Драго, прижавшихся к окнам и лишь время от времени высовывающихся для ответного выстрела. В голове разыгралась целая сцена из боевика. Хорошие парни быстро пускали несколько пуль в сторону врага, а затем отступали в укрытие. В безопасности за толстыми стенами. Невредимые.
Я не могла ошибиться.
Сквозь разбитые окна и широко распахнутую входную дверь льется свет прожекторов, образуя темные пустоты и угрожающие тени. За порогом на полу распростерлось тело мужчины, которого я не узнаю, его пустые глаза смотрят в потолок. Кровь растекается по плитке вокруг него и перетекает на другое тело, лежащее рядом. Дрожащий вздох покидает мои легкие, когда я понимаю, что не знаю ни одного из них. Наверное, это нападавшие.
Адам притаился под окном слева от входа, в его руке пистолет, готовый выстрелить в любой момент. Из раны на плече сочится кровь, заливая разорванную белую футболку. Не обращая на это внимания, он резко выпрямляется, посылая град пуль через разбитое стекло. Как только он падает обратно, снаружи раздается шквал выстрелов. Осколки стекла, деревянные щепки и фрагменты гипсокартона осыпаются вокруг него.
По ту сторону двери двое бойцов Драго ведут ответный огонь. Другой, Релья, рухнул на пол, прижавшись спиной к стене. Он прижимает руку к ране на бедре, кровь просачивается между пальцами. Через открытые двери, ведущие в парадную столовую, я вижу еще несколько человек, занимающих позиции у окон. Одни стреляют, другие перезаряжают оружие. Большинство из них истекают кровью – от пуль или осколков стекла, но они продолжают сражаться.
Я крепче сжимаю пистолет, но не могу заставить себя двигаться. Мои ноги словно приклеились к деревянной лестнице, и я полностью потеряла контроль над нижними конечностями. Моя грудь быстро поднимается и опускается, звук коротких вдохов смешивается с неровным стуком сердца. Этот громоподобный стук кажется громче всех окружающих звуков. По крайней мере, Драго здесь нет. Был бы он где-то там, посреди этой бури, я бы сошла с ума, беспокоясь о нем.
Тара врывается в дверь кухни с дальней стороны столовой и, пригнувшись к земле, бросается в фойе. Она приседает рядом с Рельей и убирает пистолет в карман брюк. Быстрыми и уверенными движениями она хватает его под мышки и оттаскивает от стены. Релья кричит на нее, но выстрелы слишком громкие, чтобы я могла разобрать, что он говорит. Тара не обращает внимания на его крики и начинает оттаскивать его в сторону, но ей это с трудом удается. Он слишком тяжелый.
Чувство возвращается к моим ногам. Я делаю один шаг вперед, а затем бегу вниз по лестнице. Слева от меня что-то разбивается. Раздается громкий треск, и осколки больно бьют по ногам. Вероятно, это остатки одной из огромных напольных ваз, которые Кева держит вдоль стен. Фарфоровые осколки хрустят под подошвами, пока я спешу к Таре, которая, ухватившись за предплечье Рельи, пытается протащить его по полу.
– Сиенна! Какого черта ты здесь делаешь? – кричит она, когда я подхожу к ним.
– Помогаю своей семье. – Подражая Таре, я засовываю пистолет в пояс своих бирюзовых леггинсов и хватаю Релью за другую руку. – На кухню?
Тара моргает, потом быстро кивает.
К тому времени, как мы доставляем Релью на кухню, он уже теряет сознание и много крови. Ситуация здесь, похоже, не лучше, чем в столовой. Трое мужчин находятся у окон, выходящих во двор, и ведут огонь по противнику. В другом конце комнаты Йован присел у открытой двери на задний двор с пистолетом в руке и целится в темноту на той стороне особняка. Я не успеваю сообразить, что он делает, потому что снаружи раздается низкий рычащий звук, а затем крик, от которого закладывает уши.
– Зевс поймал его, – говорит Йован и подносит ко рту двустороннюю рацию.
Я пропускаю его слова мимо ушей, когда замечаю, что Кева стоит на коленях между кухонным островом и шкафами со столешницей и заканчивает обматывать кухонное полотенце вокруг бицепса парня. Она замечает наше приближение и ползет к нам.
– Прячьтесь за остров! – приказывает она. – Сейчас же! Оба!
– Быстрее. – Тара снова тянет Релью за руку. – Остров пуленепробиваемый.
Кто делает кухонные шкафы бронированными? Я качаю головой.
Кева прижимает ладонь к ране на бедре Рельи, пока мы тащим его последние несколько футов до более безопасного места. Раздается еще один выстрел, пули попадают в приборы и шкафы над нами. Что-то на прилавке шатается и падает на пол.
– Если это моя любимая кофеварка, я убью кого-нибудь, – бормочет Кева, добираясь до ящика и доставая оттуда скатерть. Она разрывает длинную полоску и туго завязывает ее вокруг ноги Рельи. – Этому нужна больница как можно скорее.
– Мы не можем везти его в больницу с огнестрельным ранением! – задыхается Тара. – Драго убьет тебя.
– Филипп звонил пятнадцать минут назад. Ее дон – Кева кивает в мою сторону, проверяя пульс Рельи, – сказал, что мы можем отвезти раненого в клинику Коза Ностры, если потребуется.
– Дон Аджелло? – удивленно спрашиваю я, одновременно с криком Тары:
– Откуда он, черт возьми, знает?
– Ума не приложу. – Кева качает головой. – Этот человек знает все.
Кажется, все успокаивается, потому что теперь ночь нарушают лишь редкие выстрелы. До меня доносится звук тяжелых шагов, и я заглядываю за кухонный остров, чтобы увидеть, как Бели несет одного из парней на плече.
– Верхняя часть грудной клетки, – кричит он, опуская мужчину рядом с Рельей. – Выходного отверстия нет. Я подгоню фургон к задней двери, и мы затащим их обоих внутрь.
– Снаружи все еще вооруженные люди! – восклицает Кева.
Бели достает из-за спины дробовик и взводит курок.
– Беспокоишься о моем благополучии, сладкий горошек?
Моя челюсть падает на пол. Сладкий горошек? Я думала, Кева и Бели ненавидят друг друга. Когда я смотрю на Тару, она только закатывает глаза и говорит:
– Не спрашивай.
Кева похлопывает его по плечу, а затем обращает внимание на нового пострадавшего. Я помогаю ей снять с парня рубашку, одновременно вознося благодарность небесам за ту встречу, на которую пошел мой муж. Это мог быть он. Знание того, что Драго не попал в эту атаку, – единственное, что не давало мне сойти с ума последние полчаса.
– О, и босс вернулся, – говорит Бели, направляясь к выходу.
Мои руки все еще лежат на рубашке раненого, а в животе зарождается тоскливое чувство.
Глава 22
Я выхожу из-за дерева и целюсь из пистолета в человека, присевшего у фонтана. Пуля попадает ему в затылок, кровь забрызгивает белый мрамор. Я уничтожу всех ублюдков, посмевших напасть на мой дом и семью.
Мой взгляд перескакивает на последнее окно на последнем этаже. Свет погас, как и во всех остальных частях дома. Сиенна, наверное, в бешенстве, но Адам сказал, что оставил Тару с ней. Это обстоятельство несколько сглаживает мою тревогу. Я чуть не лишился чувств, когда получил второй сигнал от Рельи, и едва избежал столкновения с полуприцепом, когда нажал на педаль газа.
Даже в меньшинстве мои люди хорошо отбились от ребят Богдана. Большинство нападавших мертвы, их тела устилают газон и асфальт вокруг брошенных фургонов. Несколько человек еще живы, пытаются затаиться и ждут удобного случая для бегства. Этого не произойдет. Я уже приказал охранять ворота, а Филипп уже там с тремя нашими ребятами, готовыми прикончить любого, кто попытается сбежать.
Справа от меня, когда я направляюсь к особняку, раздается глубокое рычание. Бросаю взгляд в ту сторону и вижу, как Перун и Зевс рвут на части человека в тактической одежде. Света достаточно, чтобы разглядеть подходящие атласные банты на шеях моих собак. Сегодня оранжевые.
На губах появляется улыбка. Это означает, что моя жена одела собак после моего ухода. Она любит сочетать их банты с тем, что надевает сама. Мой сияющий маленький комочек радости, кажущийся гораздо больше, чем на первый взгляд. Черт побери, я не могу не любить эту женщину.
Звук двигателя машины заставляет меня оглянуться в сторону особняка. Бели паркует фургон рядом с дверью кухни. Адам выходит из дома, держа одного из моих парней в пожарном лифте. Илья и Йован следуют за ним, поддерживая Релью между собой. Я стискиваю зубы. Чертов Сальваторе Аджелло. Терпеть не могу этого человека, особенно зная, что он заставил Сиенну шпионить для него. Хотел бы я сказать ему, чтобы он засунул в задницу свое предложение лечить моих людей в его больнице, но, к сожалению, мы оба знали, что я ни за что не откажусь. И я уверен, что он найдет способ получить деньги за свою услугу. Несомненно, с процентами.
Бели запрыгивает на водительское сиденье, отъезжает, лавируя между машинами румын и мертвыми нападавшими, и направляется к воротам комплекса. Избавиться от всех трупов и фургонов будет очень непросто.
Держа оружие наготове, Адам и Йован подходят к кровавому месиву, скопившемуся перед входными дверями, и осматривают убитых. Илья тем временем направляется к задней части дома.
– Ты нашел Богдана? – спрашиваю я, подходя к нему.
Адам качает головой.
– Я его видел мельком, так что он точно был здесь. Йован проверяет задний двор. Я позвоню парням у ворот и узнаю, может быть, они его поймали.
– Я хочу, чтобы все были начеку, пока его тело не будет найдено.
Перестрелка прекратилась, и, похоже, мы наконец-то закончили облаву на людей Богдана, слава богу, но я не назову ее законченной, пока не увижу труп этого ублюдка своими глазами.
Бросив последний взгляд на трупы, выложенные вдоль дороги, я направился к гаражу, чтобы проверить, не прячется ли там кто-то из ублюдков, но краем глаза уловил отражение мерцающей бирюзовой синевы. Я резко поворачиваю голову в сторону и вижу фигуру, стоящую в дверном проеме кухни. Электричество в доме восстановлено, поэтому я отчетливо вижу, как на меня смотрит моя жена в леггинсах цвета русалки. С моих губ срывается облегченный вздох, когда я вижу, что она цела и невредима. Однако в следующий момент меня охватывает ярость. Неужели она была там все это время, пока вокруг сыпались пули?
– Какого черта, Сиенна! – реву я, прокладывая путь через лужайку и бросаясь к ней. Я убью того, кто позволил ей спуститься вниз. – Возвращайся в дом. Сейчас же!
Она просто смотрит на меня, а по ее щеке скатывается слеза. В ее глазах, устремленных на меня, читается полное облегчение, и моя ярость тут же рассеивается. Она волновалась за меня.
– Я сказал, возвращайся в дом! – Я продолжаю кричать, но она только улыбается. Что же мне с ней делать? Никому не позволено игнорировать мой прямой приказ, но когда речь идет о ней, я не особо возражаю. Черт побери.
