Текст книги "Тихая ложь (ЛП)"
Автор книги: Нева Олтедж
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)
Я успеваю сделать всего несколько шагов, как глаза Сиенны бросаются в сторону, куда-то за спину. Улыбка исчезает с ее лица, и на смену ей приходит ужас.
Это не осознанное движение. Никаких рациональных мыслей, только чистый инстинкт, когда я поворачиваюсь на пятках, прикрывая жену и встречаясь с опасностью, которая ждет меня впереди. Мой пистолет взведен, металл греется в ладони, когда я поднимаю руку, готовый нейтрализовать угрозу.
Но я слишком медлю.
Выстрел пронзает воздух.
Есть моменты, которые, как вы знаете, будут преследовать вас вечно, даже если вы проживете тысячу лет. Эти моменты в корне меняют ваше существование, изменяя траекторию вашей жизни. Перед вами открывается новое путешествие, которого вы не ожидали. Вы не можете его спланировать. Путь, которого вы никогда не видели. Будь то карма или судьба, такие моменты редко случаются по собственному выбору.
Столкнувшись с таким моментом, вы понимаете, что ничто и никогда не будет прежним. Это становится неким узлом, точкой во времени, где все воспринимается как "до" и "после".
В моей жизни уже было два таких случая. Первый – когда Артуро сказал нам, что наши родители умерли. Второй – когда я узнала, что моей сестры больше нет, и ее судьба неизвестна.
Всеми силами я надеялась, что больше никогда не столкнусь с подобным моментом.
Когда я увидела, как из гаража вышел мужчина с поднятым пистолетом и направил его на меня, я замерла. Даже легкие сжались, не в силах втянуть воздух, и все, что я могла делать, – это смотреть. Единственной частью меня, которая еще могла двигаться, было сердце. Оно колотилось с утроенной скоростью, ударяясь о грудную клетку.
Затем передо мной материализовалась огромная фигура Драго. Вместо пистолета мой взгляд остановился на широкой спине мужа.
Бах!
Рука летит к груди, потому что на мгновение я уверена, что сердце перестало биться, пробитое пулей с близкого расстояния. Драго дергается передо мной. Пистолет выскальзывает из его руки и падает на полузамерзшую траву у его ног.
Бах!
Я с криком смотрю, как муж падает на колени и начинает медленно пятиться вперед. Мгновение растягивается, и время останавливается.
Поверх головы Драго я вижу, как мужчина у гаража отбрасывает пистолет и лезет в куртку. Воздух врывается в мои легкие, а вместе с ним и абсолютное спокойствие.
Не задумываясь, я хватаю "Глок" за спиной. Я даже забыла, что он у меня есть, когда стрелок прицелился в меня. Хотя в тот момент я не уверена, что достала бы его, если бы вспомнилп. Теперь все сомнения исчезли.
Противник достает из куртки другое оружие, замахивается стволом, чтобы добить Драго. Его выбор. А я делаю свой.
Рука тверда, когда я поднимаю пистолет, дыхание ровное. Я почти не замечаю криков, доносящихся из подъезда, они становятся все громче, все ближе. За долю секунды я прицеливаюсь в голову парня и, ни секунды не раздумывая, нажимаю на курок.
Бах!
Мужчина отшатывается назад. На месте левого глаза появляется большая красная дыра.
Я сделала это.
Я убила его.
Я забрала жизнь. И я не жалею об этом.
Пистолет выпадает из моей руки, и я бегу. К Драго, лежащему на боку на холодной, мертвой лужайке.
– Малыш. – Сдавленный шепот срывается с моих губ, когда я опускаюсь на траву рядом с ним и осторожно переворачиваю его на спину.
Передняя часть его рубашки пропитана кровью. Я хватаю ее за края и разрываю, затем надавливаю ладонями на две кровоточащие раны в верхней части груди. Несмотря на все мои усилия, красная жидкость продолжает просачиваться между пальцами.
Окровавленная рука Драго касается моей щеки. Я поднимаю взгляд и встречаюсь с его глазами.
– Я думал, ты падаешь в обморок при виде крови, – говорит он едва слышным шепотом.
Крики и топот бегущих ног все ближе, но я не могу отвести от него взгляд.
– Не смей умирать у меня на глазах, Драго, – задыхаюсь я, в то время как слезы текут по моим щекам. – Не смей, мать твою.
Чьи-то руки хватают меня сзади, оттаскивая в сторону. Илья опускается рядом с Драго, прижимая свой свернутый плащ к ранам на торсе моего мужа. Он загораживает мне обзор, и я не вижу глаз Драго. Я рычу, брыкаюсь ногами, пытаясь освободиться. Мне нужно увидеть его глаза! Почему-то я уверена, что пока я могу удерживать его взгляд, я смогу сохранить ему жизнь.
Рядом с нами останавливается машина, и тут Филипп и Йован поднимают Драго и кладут его на заднее сиденье. Я кричу. Вою. И обнажаю зубы. Сильные руки обнимают меня, удерживая на месте. Мужской голос говорит что-то о том, что я должна уступить им место. Я впиваюсь зубами в его предплечье, и металлический привкус заполняет мой рот.
– Господи! – кричит кто-то. – Отпусти ее, Адам. Она может ехать с ним сзади.
Как только я освобождаюсь, я бросаюсь к машине и забираюсь внутрь. Я опускаюсь на пол заднего сиденья и прижимаю ладони к рукам Драго, прижимающего пальто Ильи к своей верхней части тела. Боже мой, как много крови.
– Посмотри на меня! – кричу я, когда машина дергается вперед.
Я не уверена, что он меня услышал, но его веки открываются, и его зеленый взгляд встречается с моим.
– Хорошо. – Я киваю. – Мы едем в больницу, где тебя подлечат. И всю дорогу туда ты должен держать глаза открытыми.
Драго переводит взгляд на мою макушку, в уголках его глаз собираются морщинки.
– Я должен был догадаться.
– Что?
– Оранжевый бант. Как у собак. – Он смеется, затем разражается кашлем, хрипло дыша.
Я поджимаю губы, из которых вот-вот вырвется полусмех-полувсхлип.
– Я знала, что тебе понравится.
Мой голос срывается, и я с трудом сглатываю, пытаясь сохранить самообладание и равновесие. Тот, кто сидит за рулем, похоже, ведет машину как маньяк. Я чувствую каждую кочку, каждый изгиб дороги, при каждом движении я ударяюсь головой о спинку пассажирского сиденья.
– Я люблю в тебе все, мой маленький сияющий шпион. – Он поворачивает руку, переплетая свои пальцы с моими.
– Даже мою курточку?
– Особенно, – он делает неглубокий вдох, – особенно твою курточку, mila moya.
Я больше не могу сдерживать слезы, и я позволяю им упасть.
– Я люблю тебя, Драго.
Слабая улыбка растягивает его губы.
– Я знаю.
Его рука скользит по моей руке к шее и притягивает меня к себе, чтобы прошептать рядом с моим ухом.
– Я влюбился в тебя, в тот момент, когда увидел тебя в том ужасном золотом сверкающем комбинезоне.
Я закрываю глаза и прижимаюсь губами к его губам.
– Пожалуйста, не оставляй меня.
Машина с визгом останавливается. Двери распахиваются, и люди в медицинских халатах поднимают Драго, укладывая его на каталку. Когда я выбираюсь из машины, они уже врываются через раздвижные двери больницы.
Мои глаза прикованы к их удаляющимся спинам, когда я бегу, бегу вслед за ними и за своим мужем. Я не выпускаю его из виду.
* * *
Прижав окровавленные ладони к стеклу, я смотрю на врачей и медсестер, собравшихся вокруг операционного стола. Одна из медсестер настаивала на том, чтобы я осталась в приемной, но я сказала ей, что убью любого, кто попытается оторвать меня от моего мужа. Должно быть, она поверила, потому что вскоре меня проводили в эту маленькую комнату для наблюдения. Это было несколько часов назад.
– С ним все будет хорошо, – говорит рядом со мной женский голос.
– Вы не можете этого знать, – пролепетала я, не обращая внимания на собеседницу.
– Поверьте мне. У моей тещи больше опыта работы с огнестрельными ранениями, чем у всего отделения неотложной помощи нью-йоркской больницы. – Она постукивает ногтем по стеклу окна. – Я про ту стильную даму, которая сейчас находится по локоть в груди вашего мужа. Илария.
Я бросаю быстрый взгляд на женщину рядом со мной. Милен Аджелло. Жена дона.
– На прошлой неделе я видела, как она голыми руками выковыривала пулю из бедра Пьетро, – продолжает она. – Иногда я просто чертовски ненавижу эту жизнь, понимаешь?
– Но ты все равно вышла замуж за нашего дона, – говорю я, возвращаясь к наблюдению за происходящим в операционной.
– Да, но он вроде как угрожал начать войну, если я этого не сделаю. – Тон Милен серьезен, но в отражении стекла я вижу, как ее губы изгибаются в улыбке. – Если бы я тогда не была на него чертовски зла, я могла бы подумать, что это романтично.
Мне трудно представить, чтобы Сальваторе Аджелло можно было назвать романтичным. Это все равно, что назвать гильотину восхитительной.
– Становится ли когда-нибудь легче? Постоянный страх? Что случится что-то плохое? – спрашиваю я.
– Нет. Не совсем. – Она обхватывает пальцами мое предплечье и слегка сжимает. – Вот как это бывает, когда ты влюбляешься в опасного мужчину.
Мы оба смотрим в операционную. Они, должно быть, заканчивают работу. Бешеный темп и срочность, охватившие палату в начале операции, ослабли, и я решила, что это хороший знак.
– Хочешь, я найду тебе сменную одежду? – Еще одно сжатие моей руки. – Ты вся в крови.
– Я попрошу Йована принести мне что-нибудь, – говорю я, не отрывая взгляда от Драго. Когда вокруг него так много медицинского персонала, я могу лишь мельком увидеть его руку и ноги.
Милен уходит, ее удаляющиеся шаги эхом разносятся по коридору. В операционной мать дона отходит от операционного стола, снимает синий хирургический халат и перчатки и бросает их в мусорный бак. Затем она снимает маску и обращается к медсестре, стоящей рядом с ней.
Когда Илария поднимает глаза, наши взгляды встречаются через окно. На безупречном в чистом стекле – отпечатки моих рук. Кровь моего мужа. Ее так много.
Когда Илария выходит из палаты и направляется в мою сторону, паника, которую я тщательно контролировала, нарастает. Я делаю шаг назад и пытаюсь успокоить сердцебиение, когда она открывает дверь в комнату для наблюдения.
Я задерживаю дыхание.
– Он будет жить.
Мои легкие расширяются, когда я вдыхаю. Первый настоящий вдох за последние четыре часа. Илария говорит что-то еще – подробности о том, что было сделано во время операции, и о том, что ожидается в процессе восстановления, – но я едва слышу это, поскольку в моем мозгу повторяются только три слова.
Он будет жить.
Глава 23
Я чертовски ненавижу больницы.
Один только запах вызывает у меня самые худшие воспоминания.
Опустив взгляд на бок, я замечаю спящую Сиенну. Когда я проснулся, она лежала на кровати рядом со мной, уткнувшись лицом в мою шею, и крепко держала меня за руку. Она даже не шелохнулась, когда пришел врач и стал что-то рассказывать о моих ранах. Я оборвал женщину, в ту же минуту как она начала говорить, и велел ей вернуться, когда моя жена проснется. Мне все равно, что она мать Аджелло, никто не имеет права будить мою Сиенну.
Я протягиваю руку и убираю назад несколько спутанных прядей, упавших на лицо Сиенны. Я был на сто процентов уверен, что не выживу, но мысль о том, чтобы оставить ее, была неприемлема. Поэтому я цеплялся за жизнь одной лишь силой воли. Если бы она не была со мной в машине и не умоляла меня глазами продолжать бороться, я бы, наверное, умер еще до того, как мы приехали в больницу.
Дверь в палату открывается, и Адам входит внутрь. Я прижимаю палец к губам, подавая ему знак замолчать.
– Все справились, – говорит он, но поскольку я ничего не слышу, он, скорее всего, произносит эти слова одними губами. – У Рельи задета артерия, но с ним все будет в порядке.
Я киваю и переключаю внимание на четкий отпечаток зубов на его предплечье.
– Неужели люди Богдана прибегли к укусам, когда у них кончились патроны? – шепчу я.
– Это была твоя жена. – Он переносит вес с одной ноги на другую. – Я пытался удержать ее, пока ребята грузили тебя в машину.
Приподняв бровь, я смотрю вниз на ангельское личико, прижавшееся к моему боку. Маленький чертёнок.
– Богдан? – спрашиваю я.
– Мертв. Сиенна выстрелила ему в глаз. Клянусь, если бы я сам не увидел, я бы ни за что не поверил.
Да, моя искрометная жена способна на многое, а ведь мы еще только пощупали поверхность. Мне не терпится провести всю жизнь, знакомясь с каждым из ее достоинств.
– Тара и Кева снаружи. Могу я сказать, чтобы они зашли? – спрашивает он.
– Нет. Скажи им, что со мной все в порядке и пусть заходят через час или около того.
Когда Адам выходит из комнаты, я оглядываюсь на свою спящую жену. Она начинает просыпаться.
– Слышал, что ты начала кусать моих мужчин. – Я поднимаю руку и очерчиваю линию ее маленького носика. – Может, мне стоит ограничить твои игры с моими собаками, Сиенна? Они могут плохо на тебя влиять.
Ее губы дрожат, и она закрывает глаза. Когда она снова открывает их, темно-карие глаза наполняются слезами.
– Следи за моим ртом очень внимательно, Драго, – прошептала она. – Чтобы ничего не пропустить.
– Хорошо.
– Мне пришлось прижать руки к твоей искалеченной груди, чтобы ты не истек кровью. Можешь ли ты представить, каково это – наблюдать, как любовь всей твоей жизни умирает у тебя на глазах? Следить за каждым вздохом, гадая, будет ли он последним? Если бы ты сейчас не был подключен к чертовой машине, отслеживающей твое сердцебиение, я бы ударила тебя по лицу, – вырывается у нее, а слезы текут по щекам. – Если ты посмеешь выкинуть такое дерьмо еще раз, я убью тебя.
Я улыбаюсь и приподнимаю ее подбородок вверх, чтобы поцеловать в губы.
– Должен сказать, что когда я представлял себе тот момент, когда ты наконец признаешься мне в любви, в моем воображении не было угроз смерти.
– Конечно. – Ее пальцы гладят мои волосы. – Я люблю тебя. Но ты и так это знаешь.
Я наклоняюсь вперед и покусываю ее нижнюю губу.
– Да. Я вижу тебя, моя Сиенна. И всегда видел. Почему тебе было так трудно это сказать?
Она вздыхает, и когда ее глаза встречаются с моими, они кажутся такими печальными.
– У меня было глупое убеждение, что если я никогда не признаюсь в своих чувствах к тебе, то ты будешь в безопасности, – говорит она. – Люди, которых я люблю, часто страдают из-за меня.
– О чем ты говоришь?
– Мои родители. Ася.
– Твои родители умерли, когда ты была ребенком. Ты никак не могла быть виновата в их смерти. Я знаю, потому что уже много лет общался с твоим братом и изучил его прошлое. Mila, твои родители попали под перекрестный огонь и стали жертвой амбиций жестокого человека. Старый дон Нью-Йорка сделал все, чтобы защитить свой народ. В том, что случилось с твоими родителями и с твоей сестрой, нет твоей вины. Мы уже говорили об этом, детка.
По ее щеке скатывается слеза.
– Ты чуть не умер ради меня. Ты поставил себя между мной и…
– Нет. – Я прижимаю палец к ее губам. – Это была моя вина. Я затеял всю эту кашу с Богданом, и я отвечаю за ее последствия. Ты не имеешь к этому никакого отношения. Понятно?
– Тогда, может, хватит провоцировать людей? Я не думаю, что смогу пройти через это снова, потому что каждый раз, когда я закрываю глаза, я вижу тебя в крови. – Ее губы дрожат. – Я была так напугана, Драго. Я никогда в жизни не была так напугана.
– Я буду стараться изо всех сил. – Я провёл рукой по её спине и зацепил пальцем пояс её лаймово-зелёных леггинсов. – Но сначала нам нужно стереть эти образы из твоего сознания и заменить их чем-то другим.
Глаза Сиенны вспыхивают.
– Ты же не серьезно.
– Ты хочешь, чтобы мне было больно? Потому что с того момента, как я проснулся с тобой, прижавшейся к моему боку, мой член стал твердым, как гребаный стальной прут.
Ее взгляд скользит по моей обнаженной груди, мимо бинтов, обмотанных вокруг верхней части туловища и пресса, и останавливается на огромной выпуклости в боксерах.
– На этот раз тебе придется быть сверху, – добавляю я.
Сиенна прикусывает нижнюю губу между зубами, и от этого зрелища я чуть не срываюсь.
– Не думаю, что это хорошая идея, Драго.
– Я сказал, – я беру ее подбородок между большим и указательным пальцами и наклоняю ее голову к себе, – садись. На. Мой член. – Я еще немного надавил на нее. – Сейчас, Сиенна.
Ее глаза не отрываются от моих, пока она снимает леггинсы и оранжевые трусики в тон банту, затем стягивает мои трусы-боксеры с бедер, обнажая мой пульсирующий член. Она закидывает одну ногу мне на бедра и, упираясь руками в края кровати по обе стороны от меня, прижимается своим телом прямо к моей твердой длине.
– Слишком безрассудно, – пробормотала она. – Что, если ты порвешь швы?
Переместив руку к ее киске, я надавливаю большим пальцем на ее клитор, массируя его медленными, крошечными кругами. Мне плевать на эти чертовы швы. Меня не волнует ничего, кроме того, что мой член находится внутри моей жены. После всего, что произошло, потребность в самом плотском единении невозможно игнорировать. Влага покрывает мои пальцы, но я продолжаю дразнить ее, наблюдая, как она судорожно втягивает воздух.
– Скажи мое имя, – призываю я и щипаю ее за клитор.
– Драго, – стонет она, но я не улавливаю полного звука.
– Громче.
Ее волосы падают на лицо, и она смотрит на меня сверху вниз.
– Мы в больнице!
– Я сказал, – я снова ущипнул ее за клитор, на этот раз сильнее, – громче.
– Драго!
Я позволяю звуку овладеть мной, затем вынимаю палец из ее киски и хватаю ее за талию, притягивая к себе. Смесь боли и удовольствия охватывает меня, когда она принимает мою длину в свои внутренние стеночки. Я чувствую напряжение в мышцах и натяжение швов на коже, но не обращаю внимания на боль и жжение и сосредотачиваюсь на виде моей жены, тяжело дышащей надо мной. Такая красивая. И моя.
Мой член еще не вошел в нее даже наполовину, а ее киска уже сжимается вокруг него. Большую часть своего небольшого веса она переносит на руки. Маленькая искрящаяся шалунья проявляет осторожность, пытаясь облегчить мне задачу. Не получается.
Держа ее за талию, я приподнимаю ее и опускаю вниз, насаживаясь на нее. В моей груди раздается стон, когда я полностью погружаюсь в ее сладкое тепло.
– Драго! – Сиенна задыхается и пытается подняться, но я удерживаю ее на месте, восхищаясь ощущением того, что нахожусь в ней.
– Не смей слезать с моего члена, – рявкаю я. – А теперь оседлай меня, или, клянусь Богом, я вырву эти гребаные трубки и ты окажешься подо мной.
Сиенна качает головой и наклоняется вперед, выравнивая свое лицо с моим.
– Ты мазохист, любовь моя.
– Возможно. – Я врезаюсь в нее снизу, и один из швов расходится.
Мое имя слетает с губ Сиенны, вероятно, это крик, поскольку я уловил его часть. Я смотрю, как она крутит бедрами, каждое движение приближая меня к краю пропасти.
Дверь в палату внезапно распахивается, и внутрь вбегает медсестра. Да, это определенно был крик. Глаза женщины выпучиваются при виде нас, ее рука в шоке взлетает ко рту.
– Вон! – рычу я. – Сейчас же!
Медсестра перекрестилась и, развернувшись на пятках, выскочила из комнаты.
– Драго, – прохрипела Сиенна, насаживаясь на мой член. – Кто-то только что вошел к нам?
– Конечно, нет, mila moya. – Я перемещаю руку к ее киске и нажимаю большим пальцем на ее клитор. – А теперь кончи для меня, моя сверкающая звездочка.
Сиенна откидывает голову назад, ее тело содрогается от спазмов мышц.
– Это моя девочка, – простонал я и взорвался в ней, чувствуя при этом, как еще несколько швов разошлись.
Глава 24
Два месяца спустя
– Сначала пристегнись, Сиенна.
Изо всех сил стараясь сохранить серьезное выражение лица, я пристегиваюсь и кладу руки на руль.
– Включи зажигание здесь. – Драго указывает на кнопку в правой части приборной панели, затем переводит руку на рычаг переключения передач. – Сейчас мы на парковке. Нужно нажать на тормоз и переключить передачу на режим вождения.
Моя решимость ослабевает, и я чувствую, как мои губы подрагивают. Хоть я и не очень умелый водитель, но хорошо знаю, как завести машину.
Когда я попросила Драго научить меня водить машину все эти месяцы назад, мы не были в хороших отношениях, и я просто искала способ провести время наедине с ним. После всего, что произошло с тех пор, это совершенно вылетело у меня из головы, до сегодняшнего дня.
В последнее время Драго был очень напряжен, ходил с хмурым лицом, пытаясь наверстать все дела после нескольких недель восстановления после ранения. Поэтому после обеда я решила, что пора заняться чем-то веселым, и попросила его наконец-то дать мне урок вождения. При этом я утаила тот факт, что Артуро учил и меня, и Асю водить машину, когда нам было по шестнадцать лет.
– Обязательно проверь зеркала заднего вида и боковые зеркала, прежде чем выезжать на обочину, – продолжает он.
– О, я уже проверила свой макияж. Я в порядке.
Драго сужает на меня глаза.
– Чтобы убедиться, что сзади или рядом с тобой никого нет, Сиенна. А не для того, чтобы заново накрасить губы.
– О, конечно. – Я хихикаю. – Как насчет того, чтобы сначала помыть лобовое стекло? Где та штука, которая разбрызгивает воду?
– Лобовое стекло и так в порядке. Положи правую ногу на педаль газа… – Он смотрит вниз на мои ноги. – Господи, Сиенна.
– Что? – спрашиваю я, когда его глаза встречаются с моими, и на его лице появляется недоверчивое выражение. – Ты сказал мне надеть удобную обувь.
– Ты не будешь учиться водить машину на четырехдюймовых каблуках.
– Почему? Это мои любимые ботинки. Очень удобные. Видишь? – Я включаю зажигание, переключаюсь и резко давлю на газ. Машина рвется вперед.
– Jebote! (с серб. Черт!) – рычит Драго и хватается за руль. – Остановись! Сейчас же!
Я сбрасываю газ и нажимаю на тормоз, останавливаясь в двух шагах от клумбы Бели.
– Все прошло хорошо, не так ли?
В уголках глаз Драго появляются морщинки, когда он наблюдает за мной. Его губы плотно сжаты, как будто он едва сдерживает приступ смеха.
– Да, все было хорошо, детка. Переключись на заднюю передачу и проедь немного назад. – Он кладет свою руку поверх моей на рычаг переключения передач и включает передачу, затем перемещает свою ладонь на мою ногу. – Слегка нажми на газ.
– Хорошо. – Я доезжаю до места старта, но, как бы нарочно, останавливаюсь позже, чем следовало бы. Задняя часть машины оказывается в кустах можжевельника.
Драго вздрагивает.
– Вот и хорошо. – Он тихо бормочет по-сербски: – Keva ce glavu da mi otkine.
– Зачем Кеве отрывать тебе голову?
– Машина ее.
– Почему мы используем машину Кевы?
– Все остальные машины с механической коробкой передач. Автоматическая гораздо проще для новичков, – говорит он серьезным тоном. – Давай попробуем еще раз, но на этот раз медленно.
– Насколько медленно?
Он берет меня за подбородок пальцами и касается моих губ своими.
– Достаточно медленно, чтобы мы никого не убили.
– Окей. – Я улыбаюсь и нажимаю на педаль газа совсем чуть-чуть.
Машина движется вперед со скоростью улитки, и Драго одобрительно кивает.
– Хорошо. Теперь чуть быстрее и попробуй развернуться в конце подъездной дорожки.
Мы движемся со скоростью не более десяти миль в час, а он держит левую руку на руле, осматривая подъездную дорожку, словно ожидая, что я в любой момент сверну в сторону и врежусь в живую изгородь из вечнозеленых деревьев. Мне очень трудно сохранять самообладание, видя, как он так сосредоточен на задаче.
– Все в порядке, Драго. – Я улыбаюсь и скольжу рукой по его руке на руле. – Можешь отпустить. Я умею вести машину.
– Конечно, умеешь. – Он кивает в сторону лобового стекла. – Смотри на дорогу.
Вздохнув, я нажимаю на газ.
– Сиенна. Сбавь скорость, детка.
Следующие пятьдесят ярдов я еду с умеренной скоростью, затем дважды объезжаю ландшафтный островок на подъездной дорожке перед домом и аккуратно паркую машину возле гаража.
– Ну как? – Я ухмыляюсь. – Похоже, я быстро учусь.
Драго смотрит на меня сузившимися глазами, затем снова хватает меня за подбородок.
– Кто научил тебя водить машину? Кто-то из моих людей? Я хочу знать имя.
– Мой брат научил меня. Много лет назад. – Я наклоняю голову и покусываю его большой палец. – Тебе нужно было немного расслабиться. Ты слишком много работаешь.
– И это твое представление о расслаблении? – Тон его голоса серьезен, но губы приподнимаются.
Я наклоняюсь вперед и касаюсь его носа своим.
– Тебе было весело. Признай это.
– Мне очень нравятся твои выходки. – Он проводит тыльной стороной ладони по моей щеке. – Но у меня есть идея получше, как нам провести "веселье" и "отдых", Сиенна.
– Оно включает в себя езду со мной?
– Определенно включает. – Он отодвигает свое сиденье назад, затем обхватывает меня за талию, помогая мне перебраться через центральную консоль к нему на колени.
Я тянусь к молнии Драго, когда замечаю, что Филипп подходит к машине сзади.
– Черт. Филипп идет к нам.
– Просто не обращай на него внимания, и он уйдет. – Драго ласкает мое бедро, задирая юбку и покусывая нижнюю губу.
Филипп подходит к пассажирской двери и стучит в окно, затем заглядывает внутрь и мотает головой в сторону.
– Драго? – Я задыхаюсь, когда его рука проскальзывает между моих ног, и его пальцы касаются моей киски поверх мокрых трусиков: – Не думаю, что он собирается уйти.
– Черт возьми, Иисусе, – Драго опускает окно и бросает на Филиппа грозный взгляд. – Чего тебе?
– Ты сказал, чтобы я сообщил тебе, как только узнаю что-нибудь о ситуации в Бостоне, – пробормотал второй помощник командира. – Может, мне стоит зайти попозже? Вы двое кажетесь… занятыми.
Теплый румянец разливается по моим щекам, и я зарываюсь лицом в шею Драго.
– Твои способности обломщика на высоте, – огрызаюсь я. Неужели я не могу уделить двадцать чертовых минут своей жене? – Что случилось в Бостоне?
– Дон Леоне скончался, – говорит Филипп, его взгляд устремлен на крышу автомобиля. Кажется, мы доставляем ему неудобства. Хорошо.
– Он много болел, так что это было ожидаемо. Кто возьмет на себя заботу о Семье? – Я оттягиваю трусики Сиенны в сторону и кончиком пальца поглаживаю ее мокрую киску.
– Нера Леоне.
– Женщина, официально возглавляющая семью Коза Ностра? – Мои брови сходятся вместе. – Это будет впервые.
Теплое дыхание Сиенны овевает мою шею, и она вздрагивает, когда я ввожу в нее палец.
– Ну, это ненадолго, – продолжает Филип. – Один из наших информаторов только что прислал сообщение. Кто-то напал на нее.
Понятно. Готов поспорить, что это кто-то из ее собственной Семьи.
– Каково вознаграждение?
– Два миллиона. И сицилийцы уже взялись за работу.
– Черт. Когда?
– Вчера. – Он переминается с ноги на ногу, а его глаза блуждают куда угодно, кроме салона машины. – Может, сообщить Нере? Чтобы она усилила охрану или еще что-нибудь?
– Сицилийцы работают двадцать четыре часа. Если они взялись за дело вчера, то она уже мертва. – Я просовываю еще один палец в киску жены, наслаждаясь тем, как дрожит ее тело. – И если это все, что ты хотел мне сказать, то тебе лучше убираться, иначе ты тоже будешь мертв.
– Понял. – Филипп поворачивается каблуках и широкими шагами направляется обратно к дому.
Переставив свою руку, я щиплю клитор Сиенны, затем нажимаю на него большим пальцем. Она крепче прижимается ко мне, ее зубы впиваются в кожу на моей шее, когда она кончает мне на руку.
– Это было быстро. – Я зарываюсь носом в ее волосы, чтобы вдохнуть ее аромат, и чуть не задеваю глазом декоративный цветочный гребень, закрепленный на ее макушке. – Может, перестанешь покупать опасные аксессуары для волос?
Сиенна хихикает мне в шею и извивается попкой, насаживаясь на мой ноющий член. Я скольжу ладонями по ее милой попке и хватаю край трусиков, разрывая их.
– Желтые? – спрашиваю я, вытаскивая из-под нее кружевную ткань.
– Да, – отвечает она, возясь с молнией на моих джинсах. – Твой любимый цвет.
Как только мой член освобождается, я хватаю ее за ягодицы и насаживаю на свой пульсирующий член. Сиенна вдыхает и, обхватив мое лицо ладонями, прижимается лбом к моему.
Большинство тихих звуков, которые она издает, теряются для меня, и я ненавижу, когда меня лишают возможности слышать ее стоны и вздохи, когда она скачет на мне верхом. Но я все равно чувствую, как ее дыхание смешивается с моим. Кончики ее пальцев, гладящих мое лицо. Дрожь, проходящую по ее телу. Каждый ее поступок заставляет мою душу светиться.
– Желтый – не мой любимый цвет, – бормочу я в ее губы, яростно атакуя их. – Ты вся, mila moya.
Глава 25
Неделю спустя
– Там что-то важное, раз ты не можешь перестать смотреть на свой телефон? – спрашиваю я, когда Драго в десятый раз за последний час опускает свой телефон на стол. – Срочное дело?
– Да. – Он кивает и невозмутимо тянется за кофе.
Я сужаю на него глаза.
– Хм-м-м… Если дело срочное, то почему мы все еще сидим в ресторане, пьем вторую чашку кофе после того, как все утро потратили на покупку мне туфель?
– Теперь ты жалуешься, что я купил тебе туфли?
– Ты сам настоял на том, чтобы мы приехали в торговый центр в семь, Драго.
Я пыталась объяснить ему, что ни один торговый центр не открывается раньше девяти, но он не слушал. Он просто вынес меня из дома, запихнул в машину и уехал с территории на бешеной скорости, как будто за ним кто-то гнался.
– Может быть, я просто хотел насладиться ленивым утром со своей женой. – Он пожал плечами.
– Ты самый худший трудоголик на свете. Удивительно, что ты вообще знаешь, что такое "ленивое утро". – Я бросила быстрый взгляд на часы Драго. Половина одиннадцатого. – И уже почти полдень.
Телефон Драго вибрирует от входящего сообщения. Он бросает взгляд на экран, затем достает бумажник и бросает на стол несколько купюр.
– Мы возвращаемся.
– Так ты не собираешься рассказать мне, что происходит?
– Нет.
Я вздыхаю и поднимаюсь, чтобы расправить платье. Оно симпатичное, оранжевое, с широким лавандовым поясом, который подходит по цвету к красивым сапожкам с открытым носком, которые купил для меня Драго.
– Ты меня пугаешь. Ты уверен, что все…
Рука Драго обхватывает меня за талию, и я удивленно вскрикиваю, когда он поднимает меня. Его глаза впиваются в мои, когда он прижимает меня к своей груди, а мои ноги болтаются над землей.
– Все в порядке, Сиенна. Но нам нужно поторопиться.
– Куда? – Я легонько прикусываю его нижнюю губу.
– Увидишь.
Я пытаюсь убедить его рассказать мне, что происходит, пока он несет меня на улицу и через парковку, но он не произносит ни слова. Его губы не размыкаются и во время поездки, слегка изогнутые в самодовольной, едва заметной улыбке.
– Что это за машины? – спрашиваю я, когда он сворачивает на дорогу, ведущую к особняку. Машины припаркованы с каждой стороны, их десятки. – Эй, это же машина Артуро.
Мой муж продолжает ехать, словно не замечая огромного количества машин, которые тянутся до самых ворот и дальше.
– Драго!
– Да, mila?
– Что происходит? Что здесь делают все эти машины?
– Прости, детка. Я не расслышал, – говорит он, когда мы подъезжаем к въезду на территорию комплекса.
Ворота начинают сдвигаться в сторону, открывая туннель из огромных цветочных арок, которые выстраиваются вдоль подъездной дороги к особняку. Я с открытым ртом смотрю на множество разноцветных цветов – большие розовые и красные розы, лилии, нарциссы и многие другие, вплетенные в ветви зелени, из которых состоят конструкции, и перевязанные широкими шелковыми лентами.
