Текст книги "Тихая ложь (ЛП)"
Автор книги: Нева Олтедж
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)
Драго оставляет шлем на ручке и подходит к входной двери. Я задыхаюсь, глядя на левую сторону его лица. Она вся в крови. Я бросаюсь к входу и успеваю добежать до него как раз в тот момент, когда он заходит внутрь.
– О Боже! – Я закрываю рот рукой, глядя на длинный порез на левой щеке. Из него все еще сочится кровь.
– Кева! – кричу я и делаю шаг вперед, протягивая руку к его подбородку, но он отдергивает голову.
– Тебе что, пять лет? – Я огрызаюсь и пытаюсь снова. – Дай посмотреть.
На этот раз он не двигается, и я беру его подбородок между пальцами, поворачивая его лицо в сторону.
– Господи, Драго. – Я фыркаю, глядя на его щеку. Порез длиной четыре дюйма.
– Что происходит… О Боже! – Кева подбегает ко мне сзади. – Отнеси его на кухню, Сиенна. Сейчас же.
Драго делает шаг, и моя рука падает с его лица. Я смотрю на его спину, пока он идет через фойе, а затем рысью бегу за ним.
– Сотри кровь с его лица. – Кева сует мне в руки кухонное полотенце и миску с теплой водой. – Я пойду принесу аптечку.
Я смотрю на миску в своих руках, потом на мужа, который садится на стул за кухонным столом.
– Дай-ка мне это, – говорит он, расстегивая пиджак. Белая рубашка под ним покрыта пятнами крови.
Я ставлю миску на стол и окунаю кухонное полотенце в воду. Драго тянется взять тряпку у меня из рук, но я отдергиваю ее.
– Не двигайся, – бормочу я и делаю шаг к его ногам. Осторожно я начинаю стирать кровь с его лица.
Начинаю с шеи, затем перехожу к подбородку. Моя рука дрожит, и дрожь усиливается по мере того, как я приближаюсь к порезу. Единственный раз, когда я видела столько крови, – это когда Артуро порезал ладонь, когда чистил рыбу десять лет назад. Я закричала и потеряла сознание.
Пальцы Драго обхватывают мое запястье, отводя мою руку от его лица.
– Похоже, ты не очень хорошо переносишь вид крови.
Я смотрю в его глаза.
– Я в порядке.
– У тебя такое бледное лицо, что оно становится зеленым. Дайте мне полотенце.
Я стиснула зубы.
– Нет.
Другая его рука ложится на мою спину и притягивает меня еще ближе, пока мои губы не оказываются в дюйме от его губ.
– Дай мне это гребаное полотенце, Сиенна.
– Нет. Ты сделаешь себе больно.
– Почему тебя это волнует?
– Мне все равно, – говорю я, касаясь его губ.
В кухню врывается Кева с коробкой, полной медицинских принадлежностей.
– И как же это случилось? – Она швыряет контейнер на стол.
Драго отпускает мое запястье.
– Ножом. У тебя там есть прививка от столбняка?
– По-твоему, я похожа на скорую помощь? – Кева огрызается и наклоняется, чтобы осмотреть его щеку. – Нужно наложить швы. Что случилось?
– Я побеседовал со своим шурином.
– Это сделал Артуро? – Я удивленно смотрю на него. – Но почему?
– Деловые разногласия.
– Идиоты, – говорит Кева, брызгая чем-то на его щеку. – Сиенна, там где-то есть швейный набор. Найди его.
– Может, ему лучше в больницу? – Я поворачиваюсь и начинаю рыться в припасах, остро ощущая руку Драго, которая все еще лежит на моей спине, прижимая меня к себе.
– Этот человек скорее умрет от потери крови, чем снова попадет в больницу.
Я передаю швейный набор Кеве, которая с помощью марли протирает порез Драго, и перевожу взгляд на шрам от ожога, виднеющийся над воротником его рубашки. Когда я снова поднимаю глаза, Кева двумя пальцами сжимает края раны, просовывая изогнутую иглу сквозь кожу, и зашивает ее прямо у меня на глазах. Я кладу дрожащую руку на другую щеку Драго и задерживаю дыхание.
Кева говорит, но ее слова звучат приглушенно, как будто кто-то закрыл мне уши. Быстрым движением она завязывает нить и обрезает ее.
– Еще одна.
В затылке раздается странный стук. Как будто мое сердце каким-то образом переместилось туда и теперь бьется в два раза чаще, чем обычно.
Это больно? Должно быть, больно, даже с обезболивающим спреем. Это сделал мой брат? "Я убью его на хрен", – шепчу я и провожу тыльной стороной ладони по другой щеке Драго.
Игла снова пронзает кожу моего мужа. Я хочу отвернуться, но не могу поднять глаза. Кева тянет за нитку, и Драго вздрагивает. Это мизерное движение челюсти, но я чувствую, как под моей ладонью все дрожит. Все перед глазами растворяется.
– Сиенна?
Я слышу голос Драго, но он далеко, слишком далеко.
– Сиенна! Посмотри на меня, детка. – Он кричит, но его крики еще никогда не были такими далекими.
Все, что я вижу, – это белая дымка передо мной, но вскоре она сменяется чернотой.
Сиенна закатывает глаза, и я ловлю ее, когда ее тело обмякает и прижимается к моему.
– Сиенна! – Я нежно обнимаю ее, слегка встряхивая, чтобы привести в чувство. – Пожалуйста, детка.
Кева шлепает меня по предплечью.
– Перестань трясти бедную девочку. Она только что упала в обморок.
– Что! Почему? – Я смотрю на бледное лицо жены, и в моей груди разгорается паника. – Я вызову врача.
– Не говори глупостей. Она придет в себя через минуту. Садись, я наложу повязку на твою рану.
– Я отнесу ее наверх, – говорю я и выхожу из кухни. Кева кричит мне вслед, что-то про инфекцию, но я не обращаю на нее внимания.
Я несу Сиенну в нашу спальню, но не могу заставить себя отпустить ее. Вместо того чтобы положить ее на кровать, я сажусь на край и продолжаю держать ее на руках. Ее голова прижимается к моей груди, а к щекам уже возвращается цвет. Глаза Сиенны открываются, но взгляд остается расфокусированным.
– Детка? – Я крепче прижимаю ее к себе. Слышит ли она стук моего сердца?
Она бормочет что-то, что я не могу расшифровать.
– Ты потеряла сознание, – говорю я и опускаю голову, приближаясь к ее лицу. – Не смей больше так делать.
Сиенна моргает, потом говорит что-то еще и прищуривает на меня глаза. Я не обращал внимания на ее губы, но, кажется, я услышал "Артуро", так что я предполагаю, что она спросила о своем брате.
– Он в немного худшем состоянии, чем я, но жить будет, – говорю я и опускаю глаза к ее рту.
– Кто?
Черт. Я неправильно понял.
– Что ты только что сказала?
– Я сказала, что ты не можешь приказать мне не падать в обморок.
Приказать. Артуро. Слишком похоже звучит. (Имеется в виду, что Order и Arturo – звучат почти одинаково) Черт.
– Могу. И я говорил о твоем брате.
Сиенна кладет ладонь на мою неповрежденную щеку.
– Что ты сделал с моим братом, Драго?
– Я сломал ему запястье. И, возможно, несколько ребер.
– Что? – Она выпрямляется, чтобы сидеть прямо у меня на коленях. – Из-за какого-то деловой ерунды?
– Это он начал.
Она приподнимает брови, касается пальцем моей нижней губы и начинает проводить по линии моего рта.
– Артуро никогда ни на кого не нападет просто так, если его не спровоцировать. Ты спровоцировал его?
– Может быть, немного. – Я зажимаю ее палец между зубами и покусываю его.
– Ой. – Она отдергивает руку. – За что?
– За то, что напугала меня. – Я падаю обратно на кровать, притягивая ее к себе. – Больше никаких обмороков.
Сиенна криво улыбается, прижимаясь ко мне.
– Я буду стараться изо всех сил.
– Хорошо. Снимай. Блузку. Медленно.
Она начинает расстегивать пуговицы на шелковистой вещи. Лаймово-зеленая с золотыми звездами. Предполагалось, что это предмет одежды, но вместо этого он напоминает мне подарочную упаковочную бумагу. Я кладу руки ей на талию, затем скольжу ими вверх по ее грудной клетке к зеленому кружевному лифчику.
– Где ты находишь такие вещи, Сиенна?
– В магазинах. – Она бросает блузку на пол и расстегивает бюстгальтер, обнажая свои упругие, аппетитные груди.
Я сжимаю их в ладонях и смотрю, как она втягивает воздух.
– На тебе подходящие трусики?
– Я не уверена. Почему бы тебе не проверить?
Я провожу ладонями по ее груди и животу и хватаюсь за эластичный пояс юбки. Она линялая, как балетная пачка, но золотистого цвета, под цвет звезд на ее рубашке. С той осторожностью, с какой позволяют мои большие руки, я стягиваю ее вверх и через голову.
– Зеленый. – Я улыбаюсь и щипаю резинку на задней части ее трусиков. А затем, тяну вверх.
Сиенна выгибает спину, ее рот полуоткрыт в беззвучном стоне. Свободной рукой я отодвигаю кружевную полоску и заправляю ее между ее складочек. Придерживая большим пальцем ткань, чтобы она не соскользнула, я еще раз затягиваю пояс.
Сиенна опускает голову и наклоняется вперед. Ее учащенное дыхание обдает мое лицо, когда я ослабляю хватку ее трусиков, чтобы в следующий момент натянуть их еще сильнее.
– Так что, мы снова разговариваем? – Она натягивает брюки, хватается за обе стороны моей рубашки и дергает, отрывая несколько пуговиц. – Или мы все еще только трахаемся?
Отпустив ее трусики, я обхватываю ее рукой за талию и переворачиваю нас так, что я оказываюсь сверху.
– Я еще не решил.
Я снимаю с себя испорченную рубашку и остальную одежду, и взгляд Сиенны устремляется на меня, когда она просовывает руку себе между ног. Нет более сексуального зрелища, чем моя жена в одних зеленых трусиках и золотых туфлях на каблуках, играющая со своей киской.
Я наклоняюсь, чтобы схватить ее трусики, которые закрывают мне обзор, и стягиваю их с ее ног.
– Раздвинь ноги пошире, – требую я и перемещаюсь в кресло у кровати, поглощенный ее нежными пальчиками, которые дразнят и массируют ее клитор. – Быстрее, Сиенна.
– Ты будешь просто смотреть?
– Да.
Она прикусывает губу и ускоряет свои движения. Ее дыхание учащается, а глаза снова ищут мои. Она добавляет свою вторую руку – кружит, щиплет. Мой и без того напряженный член твердеет, как камень, но я не делаю ни малейшего движения, чтобы прикоснуться к нему, наблюдая за ней.
Был ли я когда-нибудь в жизни так очарован чем-либо, кем-либо? Я должен знать ответ на этот вопрос, но все рациональные мысли улетучились, когда я сосредоточился на своей сверкающей жене. Мне следовало бы беспокоиться об этом, но опять же… умственные способности отсутствуют. Кажется, это странное маленькое существо уничтожило все мои мозговые клетки. Каждая улыбка, каждая нелепая пара туфель и блестящее платье, каждый раз, когда она произносила мое имя, предрешали мою судьбу.
Сиенна выгибает спину, ее тело дрожит, когда она кончает. Я встаю с кресла и перелезаю через нее, располагаясь между ее ног. Она все еще дрожит, когда я раздвигаю ее руки и ввожу свой член в ее жар. С ее губ срывается звук. Он доносится до меня вместе с ее дыханием. Стон. Я слышу его, но этого недостаточно. Я хочу услышать, как она выкрикивает мое имя. Хочу впитать каждый звук, который издает моя жена, когда я трахаю ее.
Скользя ладонью вверх, я обхватываю пальцами ее нежную шею и слегка сжимаю ее. Не сильно, чтобы не причинить ей вреда, просто слегка надавливаю, чтобы почувствовать вибрацию ее голосовых связок.
– Скажи мое имя, – приказываю я, отступая и снова входя в нее.
– Драго, – шепчет она. Большая часть звука теряется для меня. Я не чувствую никаких вибраций.
– Не шепчи. – Я запускаю вторую руку в ее волосы, наклоняю ее голову и вхожу в нее. Она мокрая, но такая тугая, что каждый толчок грозит вывести меня за грань. – Еще раз.
Сухожилия на ее шее напрягаются под моей ладонью, она откидывает голову назад и стонет, в то время как ее киска сжимается вокруг моего члена.
– Драго.
На этот раз не шепот, и я слышу его совершенно отчетливо. Я прижимаюсь ртом к ее рту, требуя этого звука. Заявляю права на нее своим ртом и своим семенем, извергающимся внутри нее. Она моя, и любого, кто посмеет забрать ее у меня, включая ее брата, ждет быстрая и мучительная смерть.
Глава 17
Я просыпаюсь в блаженном тепле и на мгновение задумываюсь, не накрыли ли меня дополнительными одеялами. Затем понимаю, что тепло исходит от большого тела, обнимающего меня. Я поднимаю веки, чувствуя легкость, несмотря на отсутствие непрерывного отдыха.
Он позволил мне остаться.
Я не решаюсь пошевелиться, рискуя разбудить Драго. Может, он заснул и забыл отвести меня в комнату? Я не собираюсь упускать такой шанс и буду наслаждаться тем, что нахожусь в его объятиях как можно дольше.
Драго притягивает меня ближе к себе и крепче обнимает за талию.
– Знаешь, я с самого начала задавался этим вопросом, – раздается голос Драго над моей головой. – Почему бы тебе не покрасить свои волосы в какой-нибудь безумный цвет?
Я улыбаюсь и поворачиваюсь к нему лицом. Это нелегко, учитывая, что он практически держит меня приклеенной к своей спине. Так или иначе, я оказываюсь прижатой лицом к его груди. Освободив одну из своих ног от его ног, я перекидываю ее через его талию и забираюсь на него сверху. Я скрещиваю руки на его груди и опираюсь подбородком на руки.
– Коричневый цвет лучше всего подходит к моему гардеробу, – говорю я, глядя ему в глаза. – Не могу одновременно иметь розовые волосы и носить оранжевое. Что скажут люди?
– Если они достаточно умны, они будут держать язык за зубами.
– Оу? А если нет?
Он берет одну прядь моих волос и накручивает ее на палец.
– Тогда я… пошлю своего личного убийцу, чтобы он заткнул им рот. На неопределенный срок.
– Зачем тебе беспокоиться? Это всего лишь я. Сомневаюсь, что то, что говорят люди, стоит стольких проблем.
– То, о чем говорят люди, всегда имеет последствия. Многие были распяты или умерли из-за своих развязанных языков.
– Они были виновными или нет?
– Смерть не делает различий. А я делаю.
Я легонько провела кончиками пальцев по его щеке в районе пореза.
– А меня тоже прибьют к стене?
Драго отпускает мои волосы и проводит костяшками пальцев по моей челюсти.
– Ты точно будешь прижата к стенке. Множество раз, mila moya.
– Но без гвоздей? – Я ухмыляюсь.
Он наклоняется вперед и целует меня в губы.
– Без гвоздей.
– Прости, Драго, – шепчу я ему в губы, а потом вспоминаю, что он этого не слышит. Наклонившись, я убедилась, что он видит мои губы, и повторила. – Прости меня за то, что я солгала тебе. Я не делилась с доном ничем важным, клянусь.
– Почему?
Я пожимаю плечами.
– Просто это было неправильно.
– Потому что?
– Потому что мне здесь нравится. Мне нравится Кева, девочки, твои мужчины…
Челюсть Драго сжимается. Он хватает меня за шею и сжимает.
– Тебе не разрешается любить моих мужчин, Сиенна, – прорычал он. – Как и ни одного другого мужчину. Только меня.
– Это приказ?
– Да.
– Ты совсем не романтичен, Драго, – говорю я и поджимаю губы, пытаясь подавить желание рассмеяться. Мрачное выражение его лица просто уморительно. – Я имею в виду, что ты мог бы мне понравиться, если бы ты перестал постоянно хмуриться. Или перестать будить меня в шесть тридцать ради утренней пробежки с тобой.
Он сужает глаза, но ничего не говорит, и я продолжаю:
– Может быть, ты попробуешь баловать меня подарками. Но не оружием! Подумай о туфлях, или, может, о красивой куртке неонового цвета. Или побольше этих красивых хрустальных камешков. Зеленые отлично подойдут в качестве камней в моем аквариуме.
Он ослабляет хватку на моей шее, и его рука медленно скользит по моей спине, по моей попке, до самой киски. Я ахаю, когда его палец касается моего входа.
– Цветы тоже не помешают. А ещё… – Я задыхаюсь, когда его палец проникает внутрь.
– Пожалуйста, продолжай, я записываю.
– Записываешь? – Я стону и прижимаюсь лицом к его груди. Дыхание прерывается.
– Да. Об ухаживании за моей женой, – говорит он, вводя еще один палец. – Но, может быть, мне стоит попробовать что-нибудь другое, раз уж поблизости нет ни туфель, ни куртки?
Неожиданно его палец выходит из киски. Драго хватает меня за талию и тянет вверх, пока я не приседаю прямо над его головой, моя киска плачет над его порочным ртом. Один долгий, неторопливый облизывание, и я вцепляюсь в изголовье кровати и упираюсь лбом в ладони. Его язык гладит меня – медленно, методично. Каждое движение обдуманно, но с большим нажимом, отчего пульсация в моем сердце становится все более интенсивной. Я едва сдерживаюсь, когда он сжимает мои ягодицы и сосет мой клитор.
Я вскрикиваю. Дрожь сотрясает мое тело, заставляя конечности трястись, а он сосет все сильнее и сильнее. Мои глаза закатываются, и, издав еще один громкий крик, я кончаю ему на лицо.
Да, это определенно лучше, чем цветы.
* * *
– Где пистолет, который я тебе дал?
Я медленно поднимаю усталые веки и смотрю на Драго, как он застегивает рубашку и тянется к кобуре, лежащей в кресле. Он выглядит аппетитно в черном костюме.
– В ящике тумбочки, – говорю я, когда его взгляд переключается на меня. – В моей комнате.
– Нет никакой "твоей комнаты", Сиенна.
– О? Ну, может, я и сплю здесь, но все мои вещи там. Ты меня выпроводил, если вдруг забыл.
Драго скрежещет зубами и заключает меня в свои объятия.
– Я выпроводил три тонны твоей одежды, – говорит он хрипловатым голосом.
– Да, точно. – Я смеюсь и запускаю руку в его волосы. – Скажи, что тебе жаль, и мы квиты.
Он крепче прижимает меня к себе, но молчит и смотрит на меня.
– Хорошо, я помогу тебе. Повторяй за мной. Сиенна, мне жаль, что я выгнал тебя. И твою красивую одежду.
– Мне не жаль, что я вынес твою одежду, – бормочет он.
– А меня?
Прищуренные глаза смотрят на меня, и он прижимается своим ртом к моему.
– Мне жаль, – бормочет он мне в губы.
– Видишь. Это было не так уж сложно.
– И твоя одежда здесь.
– Что? – Я извиваюсь, пока он не опускает меня на пол, и бросаюсь к шкафу. Когда я открываю его, то вижу, что все мои вещи лежат в аккуратном порядке на полках и вешалках. Вещи Драго разложены по полкам и вешалкам и занимают всего два ящика и несколько мест на вешалках.
– Я попросил Елену и еще пару девушек принести их сюда, пока ты спала. Мне потребовался час, чтобы все это разместить, – говорит он и обхватывает меня за талию. – Я завидую таким людям, как ты.
Я наклоняю голову, чтобы он мог видеть, что я говорю, и поднимаю бровь.
– Таким, как я?
– Тем, кто может проспать землетрясение и ядерную катастрофу вместе взятые. И вторжение инопланетян, вероятно, тоже.
– Надеюсь, такого не будет. Если на дом нападут, когда я буду спать, – я смеюсь, – я умру раньше, чем пойму, что происходит.
Драго разворачивает меня лицом к себе, его зеленые глаза пристально смотрят на мои.
– Если на дом нападут, можешь спать дальше, mila moya, – прорычал он, – потому что я позабочусь о том, чтобы эти ублюдки были мертвы еще до того, как им придет в голову приблизиться к тебе.
Я прикусила нижнюю губу, не сводя с него взгляда. Он действительно это имеет в виду.
– Хорошо.
– Но я все равно хочу, чтобы ты носила пистолет, когда выходишь из дома. Завтра вечером у нас будет какая-то хрень, и я должен знать, что ты в безопасности.
– Если тебе от этого станет легче, я так и сделаю, но толку от этого не будет.
– Почему? Судя по тому, что я видел, ты отличный стрелок.
Я улыбаюсь.
– Если целиться в кувшины и мишени на полигоне, то да. Но я никогда не смогу выстрелить в человека, Драго.
– Сможешь, если от этого будет зависеть твоя жизнь.
Я беру его подбородок между пальцами и наклоняю его голову в сторону. Его щека все еще опухшая и в синяках, но сегодня она выглядит в разы лучше чем вчера.
– Я никогда не убивала даже пауков. Я просто позволяю им жить. – Поднявшись на носочки, я поцеловала его в подбородок. – Ты никогда не увидишь, как я направляю пистолет и стреляю в человека.
Драго крепко держит меня за талию, и мои ноги отрываются от земли. Он медленно поднимает меня, пока наши лица не выравниваются.
– Если дело дойдет до того, что тебе нужно выбирать между собой и им, Сиенна, ты выстрелишь в него, – говорит он сквозь стиснутые зубы. – В голову или в сердце. И столько раз, сколько потребуется. Пообещай.
– Драго…
– Обещай мне, Сиенна!
Я вздыхаю и киваю, хотя знаю, что никогда не смогу убить человека. Даже если это будет означать мою смерть.
Я наклоняю голову и смотрю на то, что лежит на полке передо мной. Оно похоже на уродливые сапоги или сандалии на высоких каблуках. Не могу поверить, что такое существует, не говоря уже о том, что оно фиолетового цвета и сделано из материала, похожего на кожу. Мой телефон вибрирует от пришедшего сообщения, пока я пытаюсь понять, где кто-то может носить такую обувь.
11:08 Илья: У нас логист Богдана. Я привезу его в Наос.
Я быстро набираю ответ, приказывая Илье отвести румына в подвал, и тянусь за фиолетовой вещицей.
– И это тоже, – говорю я продавцу, стоящему в нескольких шагах позади меня и держащему в руках еще две пары уродливой обуви.
Выйдя из магазина, я быстро отправляю сообщение Кеве, чтобы узнать, чем занимается моя жена. Мне не нравится идея оставлять ее в доме, если меня там нет, но я же не могу взять ее с собой на пытку. Придется сделать все по-быстрому.
Приходит ответ от Кевы, и я останавливаюсь на полпути, глядя на экран. Это фотография моей жены, сидящей на траве перед Зевсом. Она повязывает ему на шею большой красный бант. Две другие собаки сидят по обе стороны от Зевса, одетые в такие же наряды.
11:16 Драго: Скажи ей, чтобы она убрала это дерьмо с моих собак. Прямо сейчас.
11:18 Кева: Почему? Они милые.
11:18 Драго: Эти собаки натренированы для гребаный боев. Они не пудели.
11:20 Кева: Похоже, они не возражают. Но если ты будешь возражать, не стесняйся, скажи ей об этом сам.
11:21 Драго: Я говорю тебе сделать это.
11:23 Кева: Потому что ты не можешь сказать "нет" своей жене?
Я ругаюсь под нос и кладу телефон обратно в карман.
* * *
Мирча, румынский логист, сидит на полу за винными ящиками в подвале. Илья стоит на страже рядом, его пистолет направлен на голову мужчины.
– Развяжите ему руки и приведите сюда. – Я киваю в сторону стола в углу. На нем разложена карта.
Румын бьется, пока Илья тащит его через всю комнату. Когда они доходят до стола, Илья толкает его на стул и разрезает стяжку, связывающую его запястья.
– Правша или левша? – спрашиваю я.
Парень тупо смотрит на меня, потом оглядывается по сторонам, видимо, в поисках возможного пути отступления.
– Что ж, похоже, придется гадать. – Я беру нож, который протягивает Илья.
Хватаю его за левое запястье, бью ладонью по столу и вонзаю лезвие в тыльную сторону руки, привязывая его к деревянной поверхности. Он кричит, глядя на кровь, запекшуюся вокруг ножа. Не обращая внимания на его вопли, я кладу перед ним на стол перманентный маркер.
– Мне нужно, чтобы ты указал точный маршрут грузовика, конечный пункт назначения и места запланированных остановок до прибытия груза. И время тоже.
Когда он не отвечает, я дергаю его за волосы и вцепляюсь в лицо.
– Ты начнешь терять по пальцу за каждую секунду молчания. Я занятой человек, Мирча. Все, что я могу выделить, это пять для тебя. Не думаю, что ты хочешь узнать, что произойдет, когда время истечет, но могу гарантировать, что ты будешь держать эту ручку своим поганым ртом, а я все равно получу от тебя то, что мне нужно.
Румын кивает, берет маркер дрожащими пальцами и рисует на карте два крестика.
– Что это? – спрашиваю я, указывая на первую отметку.
– Место обменивания до того, как они попадают на станцию взвешивания.
Я достаю свой телефон и проверяю место на карте. Это большая стоянка для грузовиков с заправкой и рестораном. Слишком оживленно для нападения.
– Что это за место? – Я указываю на место назначения. Это не одно из двух мест, указанных парнем, которого мы поймали на нашем складе.
– Заброшенная бумажная фабрика, – выдохнул он.
– Охрана?
– Четыре человека. Вооружены. Еще двое у ворот.
– Свои люди или наемники?
– Наемники.
Я киваю и смотрю на Илью.
– Позвони Филиппу и скажи, что планы изменились. Мы подождем, пока грузовик доберется до места назначения, и ударим по ним там.
– Сколько тебе нужно людей?
– Я собираюсь поехать и осмотреть здание. Дам тебе знать, когда у меня будет более точное представление. Пусть кто-нибудь возьмет тело, которое мы спрятали в холодильнике, и принесет его туда завтра.
Когда Илья достает телефон, чтобы позвонить, я оборачиваюсь к Мирче, который смотрит на свою окровавленную руку расширенными глазами.
– Где прячется твой босс? – спрашиваю я.
– Не знаю. Клянусь, я не знаю. – Он хнычет.
– Очень жаль. – Я достаю свой пистолет. – Голова или сердце?
Глаза мужчины вспыхивают, едва не вырываясь из глазниц, и несколько секунд он просто смотрит на меня. Затем он вскакивает со стула и начинает вытаскивать из руки застрявший нож.
– Голова. – Я вскидываю пистолет, приставляю его к виску и нажимаю на курок. Мирча дергается, а затем его тело падает вперед.
– Это за нашего водителя.
Глава 18
Происходит что-то странное.
Мой взгляд блуждает по людям, сидящим за обеденным столом. Все молчат, сосредоточившись только на своем обеде. Нет ни разговоров, ни смеха. Такого никогда не было. Во время приема пищи всегда шумно, что даже невозможно было расслышать свои собственные мысли за всем этим шумом. Сейчас, наверное, можно услышать, как падает булавка. Если не считать периодического позвякивания посуды, единственные звуки, нарушающие удушающую тишину в комнате, – это голоса охранников, доносящиеся через двустороннюю рацию, которую Мирко положил на стол перед собой. Эту штуку он носит с собой с самого утра.
– Ворота – все чисто.
– Южная крыло – все чисто.
– КПП А – все чисто.
– Наос – все чисто.
Кева подходит к Мирко и ставит перед ним тарелку с едой. Он начинает есть, не проронив ни слова. Определенно, это не нормально. Мирко постоянно ноет по поводу низкохолестериновой диеты, на которой его держит Кева, но сейчас он ни слова не говорит о том, что ему подают курицу-гриль, вместо свиных отбивных, как всем нам.
Я смотрю на пустой стул слева от меня. Вчера Драго отсутствовал почти весь день и вернулся домой далеко за полночь. Я ждала несколько часов, не в силах уснуть. Образы этого упрямого кабана – раненого или того хуже – заполнили мой разум. У меня дрожали руки. Сначала это была мелкая дрожь в пальцах, но со временем она усилилась. Когда дверь спальни наконец открылась, и он вошел внутрь, мне захотелось побежать и броситься к нему в объятия, обнять его изо всех сил, тем самым убедить себя, что с ним все в порядке. Но я не сделала этого, потому что это означало бы, что мне не все равно. Это означало бы, что я поддалась тем опасным чувствам, которые зарождались во мне уже давно. Поэтому я осталась в постели и притворилась спящей. А те чувства, которые грозили вырваться из моей груди? Я загнала их вниз. Загнала их глубоко-глубоко, похоронив, чтобы они не смогли вырваться наружу.
Гневный женский крик раздается в фойе, вырывая меня из размышлений. Все головы поворачиваются в ту сторону, но никто не двигается с места. Я смотрю на Елену, которая держит вилку в воздухе, на полпути ко рту.
– Драго пошел за Тарой, – бормочет она. – Видимо, она недовольна.
Крики продолжаются. Я встаю и бросаюсь через столовую. Когда добираюсь до фойе, замечаю Драго, направляющего к лестнице, неся на плече кричащую женщину с черными волосами. Она бьет его кулаками по спине, но он, кажется, этого не замечает. Он опускает ее у подножия лестницы и кричит что-то, чего я не улавливаю.
– Мне плевать, – огрызается она по-сербски и буравит меня взглядом. – Я ни минуты не проведу с ней в одном доме.
Драго смотрит на меня через плечо.
– Итальянская сучка, – прошипела Тара по-английски.
Я съеживаюсь. Даже зная, что она имеет полное право ненавидеть меня, мне больно. Заставляю себя улыбнуться, сохраняя зрительный контакт.
– Привет.
Драго прищуривается, фокусируясь на моих губах. Нижняя губа слегка подрагивает, и я зажимаю ее между зубами.
– Что ты сказала моей жене, Тара? – спрашивает он спокойным тоном, но я вижу, как пульсирует жилка на его шее.
Я делаю шаг вперед и кладу руку на его предплечье, отчего моя улыбка становится еще шире.
– Она ничего не сказала.
– Мы уже выяснили, что твое притворство на меня не действует, Сиенна. – Он обхватывает меня за талию и притягивает к себе. – Она сказала что-то, что причинило тебе боль. Никому не позволено этого делать. Даже моей сестре.
Тара фыркает, на ее лице написано раздражение. Она прислоняется к перилам и скрещивает руки, а ее ледяной взгляд возвращается к брату.
– Ничего страшного, Драго. – Я слегка сжимаю его руку. – Клянусь.
Он смотрит мне в глаза и сжимает челюсть.
– Иди в свою комнату. Не хочу видеть тебя, пока ты не извинишься перед моей женой. Сейчас же, Тара.
Тара разворачивается и бежит вверх по лестнице.
– Ты слишком остро реагируешь, – бормочу я.
– Таре нужно научиться проявлять уважение. Ты не обязательно должна ей нравиться, но она должна помнить, что ты – моя жена. Особенно пока она находится под нашей крышей.
У меня перехватило дыхание. Он сказал "под нашей". Не "моим". Я протягиваю руку и провожу пальцами по его челюсти.
– Что происходит, Драго? Дополнительная охрана. Привез сюда свою сестру. Я видела, как парни несли ящики с боеприпасами в кладовую.
– Мы собираемся сегодня перехватить партию оружия румын и взорвать два их склада.
– Что? – Я ущипнула его за подбородок и опустила голову ниже. – Ты что, совсем с ума сошел?
– Этого не избежать, Сиенна. Но не волнуйся, ты будешь в безопасности.
Я уставилась на него. Этот дом – гребаная крепость. Конечно, я буду в безопасности. Но как же он? Он будет там, играть в эти чертовы военные игры со второй по величине преступной организацией в Нью-Йорке! Он может пострадать.
– Сиенна? – Он держит меня за талию, крепко обнимая, но я падаю в бездонную пустоту и не могу вернуться к реальности.
Мне вдруг становится холодно. Руки затекли, и на меня охватывает оцепенение, потому что я знаю, что сейчас произойдет.
Кто-то войдет в мою комнату посреди ночи. Они скажут, что случилось что-то плохое и что я должна быть сильной. Точно так же, как поступил Артуро, когда были убиты наши родители. Как тогда поступил Нино, пришел сказать мне, что они нашли вещи Аси в снегу, пока мой брат искал ее в городе. Я не могу сделать это снова. Не могу.
– Сиенна. – Драго обнимает меня за плечи. – Детка, ты в порядке?
Я прижимаю ладони к его груди и толкаю его. Мгновенно его руки отпускают меня, я разворачиваюсь и бегу вверх по лестнице. Я слышу, как он зовет меня, но я просто продолжаю бежать, пока не добегаю до четвертого этажа и не останавливаюсь на площадке. Мое дыхание поверхностное и учащенное, а руки дрожат. Я не могу войти в нашу спальню. Там слишком сильно ощущается его присутствие, даже когда его физически нет в комнате. Я поворачиваюсь в противоположную сторону и бегу к третьей двери справа. Это одна из незанятых комнат. Однако когда я захожу внутрь и прислоняюсь к обратной стороне двери, то обнаруживаю сестру Драго, лежащую на кровати.
– Какого черта ты делаешь в моей комнате? – огрызнулась она. – Убирайся к чертовой матери.
– Сиенна! – доносится до меня голос Драго откуда-то из коридора.
Я отталкиваюсь от двери, бегу к кровати и быстро заползаю под нее. Звук тяжелых шагов разносится по полу. Двери открываются, затем снова закрываются. Торопливые шаги все ближе. Через несколько мгновений дверь Тары широко распахивается. Я наклоняю голову в сторону и сквозь щель под бахромой покрывала вижу ноги Драго.
