Текст книги "Твое смеющееся сердце"
Автор книги: Нэнси Бартоломью
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)
Глава 6
Мне снилось, что я плыву на ярко-желтом плоту по Карибскому морю, вокруг меня плетутся теплые волны, я переворачиваюсь на живот и смотрю в голубую воду, такую прозрачную, что далеко внизу видно песчаное дно. Под плотом снуют яркие разноцветные рыбы, то и дело скрываясь в зарослях водорослей и выплывая обратно. Водоросли тоже покачиваются в воде, потом вдруг отрываются от морского дна и начинают всплывать вверх, ко мне. Длинные темно-зеленые листья меняют форму и цвет и превращаются в тело Джимми, но Джимми совсем не похож на себя: вместо глаз зияют пустые глазницы, руки и ноги распухли и напоминают толстые розовые бревна.
Я завизжала и проснулась. Тяжело дыша, попыталась сесть и не сумела. Сначала не могла вспомнить, где я, потом вдруг вспомнилось все разом. Я в доме Джека, на его водяном матрасе, а Джимми мертв, его труп нашли в моем доме. Я снова попыталась вскочить с кровати, и снова мне это не удалось. Стоило пошевелиться, как водяной матрас словно окружал мое тело со всех сторон, и все мои попытки слезть с него ничем не кончались.
В конце концов я перекатилась на край, схватилась за деревянный остов кровати и соскользнула с матраса на пол. С первого этажа доносилась негромкая музыка, в воздухе все еще витал запах кофе.
– Джек?
Он не ответил. Я взяла свои сапожки и подошла к краю лестницы, огражденной перилами только с одной стороны. Джека нигде не было видно. Я не представляла, долго ли проспала, но судя по тому, как солнце пробивалось сквозь листву дерева, растущего возле самого окна, сейчас был полдень. Я должна составить план действий, а для этого мне сперва нужно выпить кофе, чтобы окончательно проснуться.
Двигаясь как сомнамбула, я спустилась на первый этаж, представляющий собой одну огромную комнату, прошла туда, где находилась «кухня» Джека, и стала искать кофе. На столе рядом с грязным белым графином и пультом управления гаражной дверью лежала записка:
«Уехал к Эвелин. Это твой ключ, чувствуй себя как дома. В кофеварке остался кофе. Все будет в порядке.
Джек.
P.S. Спаркс хочет, чтобы мы пришли в клуб пораньше, к восьми часам».
Я посмотрела на часы в микроволновой печи. Сейчас ровно три. Взяла фаянсовую кружку с отбитой ручкой и налила себе из кофеварки еще горячий кофе.
– Ладно, милая, – сказала я в пустоту, – что говорит в таких случаях мама? «Выше нос, и ты не пропадешь». Или что-то в этом роде.
Я подошла к телефону и набрала личный номер Шейлы во дворце Вернелла. Трубку никто не взял, только автоответчик бодрым голосом предложил мне оставить сообщение.
– Девочка моя, это мама. Дорогая, если ты дома, сними трубку! – Тишина. – Шейла, как только прослушаешь мое сообщение, сразу позвони мне в салон, нужно поговорить. – «Прежде чем Вернелл и Джолин настроят тебя против меня», – добавила я мысленно.
Я поспешно натянула сапоги и быстро сделала несколько глотков кофе. Все по порядку. Сначала нужно заехать в «Кудряшку Кью» за деньгами. Затем заскочить домой и взять одежду и белье из расчета на несколько дней. В самой глубине моего шкафа висел нарядный джинсовый костюм, отделанный стразами, я хранила его, чтобы надеть на новогодний концерт в «Золотом скакуне». Но сегодня мне нужно было надеть нечто особенное, в чем я буду чувствовать себя уверенно и комфортно, несмотря на злые языки. В таком небольшом городке, как Гринсборо, смерть Джимми Спайви станет заметным событием, люди потянутся в клуб только затем, чтобы посмотреть на главную подозреваемую по делу об убийстве.
А ведь где-то здесь живет и настоящий убийца Джимми. Он так же, как и я, знает, что я не убивала Джимми, но полицейским наплевать: у них есть подозреваемый – они и рады. Я сунула в сумочку электронный ключ от дома Джека и собралась уходить. Не обращая внимания на резкий, визгливый скрип железа, я подняла дверь и вышла на улицу.
Найти убийцу Джимми – теперь моя задача.
В салоне «Кудряшка Кью» творилось что-то невообразимое. Субботнее утро и раньше выдавалось у нас самым хлопотным за всю неделю, но сейчас наплыв клиентов был просто небывалым. Салон гудел, как растревоженный улей. В воздухе стоял знакомый запах краски для волос, смешанный с запахами духов. Женщины в розовых пеньюарах терпеливо дожидались, когда их сделают красивыми. Обе новые девушки, которых мы с Бонни наняли, когда я стала работать в клубе, были заняты с клиентками. Бонни, судя по всему, пыталась предотвратить кризис. Она стояла лицом ко мне, но не заметила моего появления, глядя на маленькую седую женщину.
– Что значит – Мэгги нет? – возмущенно спрашивала клиентка. – Она всегда сама делает мне укладку.
– Мне очень жаль, Нора, – спокойно ответила Бонни, – но сегодня это невозможно. Вы записаны к Мэгги на следующую субботу.
– Не может быть! – обиженно воскликнула Нора. – Завтра утром внучка обещала заехать за мной, чтобы отвезти в церковь. Я записалась заранее, чтобы сделать укладку перед поездкой.
Бонни осторожно тронула ее за руку, я не раз видела, как она так же дотрагивается до кого-то из своих детей.
– Дорогая, не волнуйтесь, я сама вами займусь, все будет хорошо.
Я подождала, что будет дальше. Похоже, Нора Джин Риддл ни за что не согласится на замену.
– Ни за что! – Пожилая дама даже притопнула ногой. – Мэгги знает, какая прическа мне нравится, я привыкла к ней, она хорошо знает мои волосы.
Со своего места мне было видно, как Нора яростно жевала резинку.
Медленно заливаясь краской, Бонни заправила за ухо прядь каштановых волос. Я почти слышала, как у нее в голове звучит: «Мэгги не так много мне платит, чтоб я терпела эти капризы».
– Нора! – воскликнула я, выступая вперед и кладя ей руку на плечо. – Дайте-ка я надену на вас пеньюар, дорогуша. Садитесь в кресло, я сейчас подойду. Кажется, к вам завтра приезжает внучка?
Нора круто повернулась, на лице появилась довольная улыбка.
– Вот вы где! А она, – старушка указала на Бонни, которая смотрела на меня с таким видом, словно увидела привидение, – заявляет, что вас сегодня не будет!
– Как вам сказать, Нора, сегодня не ваш день, но раз уж я здесь, давайте приниматься за дело.
Нора засеменила к раздевалке. Как только она удалилась, ко мне тут же подскочила Бонни.
– Что ты здесь делаешь, скажи на милость? Где ты пропадала? Разве ты не читала сегодняшнюю газету? Я звонила тебе домой раз сто, никто не берет трубку.
В битком набитом клиентами салоне воцарилась тишина – если не считать жужжания фенов, клиентки жадно впитывали каждое слово, как сухарики, брошенные в бульон, впитывают жидкость.
– Говори потише, – прошептала я.
– Чего ради? Можно подумать, в городе остался хоть один человек, который не знает, что произошло! Об убийстве сообщали по радио, по телевизору, статьи о нем занимают чуть ли не половину газеты. С самого утра телефон в салоне не умолкает, тебя спрашивают все подряд.
– Кто, например?
Я краем глаза заметила, что Нора выходит из раздевалки, закутанная в линялый розовый пеньюар. Я сделала знак ассистентке, чтобы та пока мыла старушке голову, а сама снова повернулась к Бонни.
– Не знаю, они не оставляют свои визитные карточки, – ответила подруга.
– Бонни, полицейские думают, что Джимми убила я. Мой револьвер пропал, кто-то подбросил мне в машину кредитную карточку Джимми. Судя по всему, меня пытаются подставить. Но я не убийца!
Лицо Бонни смягчилось.
– Знаю, Мэгги.
– Я должна как-то добиться, чтобы полицейские мне поверили. – Бонни кивнула. – Но мне сейчас нельзя возвращаться домой. Пока все не успокоится и убийцу Джимми не арестуют, я поживу у одного парня из нашего ансамбля.
Ассистентка заканчивала мыть голову Норе, клиентка Бонни, которую та временно оставила, уже бросала на нее нетерпеливые взгляды. Нам обеим пора было вставать к парикмахерским креслам.
– Вот что, Бонни, мне нужны наличные, сотни две.
– Мэгги, ты не обязана просить у меня разрешения, это ведь твой бизнес.
– Я знаю, но как, по-твоему, мы можем себе это позволить?
Бонни усмехнулась и выразительно оглядела зал:
– Ты когда-нибудь видела, чтобы в субботу в «Кудряшке Кью» был такой наплыв клиентов?
Я не могла с этим не согласиться.
– Думаю, мы только сегодня заработаем как минимум на две сотни больше, чем обычно, так что ты вполне можешь взять из кассы наличные. Только не пропадай надолго, ладно?
Я кивнула. Какой смысл волновать Бонни? Убийца Джимми задал мне непростую работенку. По-видимому, Джимми убил кто-то из моих знакомых. Он знает, как попасть в мой дом и где у меня хранится револьвер. И я не собиралась разъяснять всем подряд свои следующие шаги.
Я подошла к Норе и занялась привычным делом. Работа была несложной: завить, начесать и раз в три месяца подравнивать концы волос. Я с привычной быстротой стала наматывать редкие белые пряди на розовые папильотки.
Кажется, Нора была единственным жителем Гринсборо, не слышавшим об убийстве Джимми, поэтому она без умолку болтала о своих детях и внучке Фелисии. Между нами происходил своего рода односторонний разговор, в котором от меня требовалось только время от времени кивать, мычать «угу» и отпускать короткие замечания вроде «неужели?» или «что вы говорите!». Когда меня вдруг нетерпеливо окликнул другой голос, я даже растерялась от неожиданности.
– Мама, ты что, не слышишь? Я к тебе обращаюсь!
Я выронила папильотку и оглянулась. Прямо у меня за спиной стояла Шейла, глядя на меня своими большими карими глазами. В них застыла тревога.
– Шейла, девочка, с тобой все в порядке? Я бы тебе позвонила, но мне не хотелось разговаривать с твоим отцом.
Под воспаленными глазами Шейлы залегли темные круги, белки покраснели. Бедняжка, наверное, вся извелась от беспокойства. Она обняла меня и положила голову на плечо. Рядом с дочерью, особенно когда она была в туфлях на высоких каблуках, я чувствовала себя чуть ли не гномом, высокий рост она унаследовала по отцовской линии. Хорошо хотя бы, что от меня ей достались рыжие волосы.
– Мама, – прошептала Шейла куда-то мне в шею, – все говорят, что ты убила дядю Джимми.
Я отстранилась и в упор посмотрела на дочь.
– Так вот, эти «все» ошибаются, я его не убивала. – Я прищурилась и всмотрелась в глаза, по которым можно было читать, как по книге. – Папа тоже так говорит?
– Нет, ма, – тихо ответила Шейла.
По тому, как она потупилась, я догадалась, что такое говорит кто-то очень близкий.
– А, Джолин? – догадалась я.
Шейла молчала. Коварная стерва, интриганка, настраивать против меня мою родную дочь! Я взяла Шейлу за подбородок.
– Доченька, посмотри на меня. Скажи, я хоть раз тебя обманывала?
– Нет, мама, – прошептала Шейла.
– Тогда почему ты думаешь, что я стану лгать на этот раз?
Нора задремала в кресле. Я видела, что Бонни издали с тревогой наблюдает за нами.
– Я так не думаю, мама.
– Верно, я не стану тебя обманывать. – Я заставила себя улыбнуться и посмотреть ей в глаза. – Не знаю, как Джимми попал в мой дом и что там произошло, но вся эта история мне страшно не нравится, и мне больно думать, что дядя Джимми убит.
Глаза Шейлы наполнились слезами.
– Мне тоже, мама.
Она еще больше побледнела. Бедная девочка, как она переживает!
– Вот что, Шейла, я не хочу, чтобы ты за меня беспокоилась. Полиция обязательно во всем разберется, убийцу дяди Джимми найдут.
Шейла снова промолчала, и это встревожило меня куда больше, чем любые слова, которые она могла бы произнести. Попадись мне эта Джолин, она мне за все ответит!
– Доченька, на тебе лица нет. Папа знает, что ты здесь?
– Нет, он думает, что я осталась дома, но я просто не могла усидеть на месте. Мне надо было самой узнать, что происходит.
– Вот что я тебе скажу, девочка. Возвращайся в ваш кирпичный дворец, не вешай носа и помни, что говорила в таких случаях твоя бабушка: «Чистая совесть и чистое сердце помогут храброму найти правду, а виновного выведут на чистую воду».
Нора во сне негромко фыркнула. Мама никогда ничего подобного не говорила, скорее она бы сказала, что, если всю жизнь гоняться только за удовольствиями, добром не кончишь. Если эта кукла Джолин увела у меня мужа, это еще не значит, что я позволю ей оклеветать меня в глазах собственной дочери.
Я написала на клочке бумаги номер телефона Джека и сунула его Шейле в руку.
– В случае чего найдешь меня по этому телефону. Только никому не рассказывай, пусть это останется между нами, обещаешь?
Шейла кивнула. Я снова обняла дочь:
– Не волнуйся, девочка, все образуется. Возвращайся домой и позаботься о папе, ты можешь ему понадобиться.
– Хорошо, мама, – ответила Шейла детским голоском, как много лет назад.
Ну что ж, Джолин еще заплатит мне за то, что заронила сомнение в душу моей дочери. Этот день еще настанет, а пока мне нужно заняться своим обычным делом.
Я навела последний лоск на прическу Норы и послала ее переодеваться, затем подошла к стойке, чтобы взять из кассы двести долларов.
Работа в салоне кипела вовсю, когда ассистентка протянула мне трубку радиотелефона.
– Это вас, мисс Рид. – Сунув трубку мне в руку, она быстро шмыгнула на свое рабочее место.
Первой моей мыслью было повесить трубку не отвечая: наверняка это какой-нибудь репортер. Но с другой стороны, мало ли кто может позвонить…
– Мэгги Рид слушает.
Голос в трубке звучал приглушенно и не очень четко, я даже не поняла, мужской он или женский, молодой или старый.
– Молись, – прохрипел голос, – я иду за тобой.
В трубке раздались короткие гудки. Я застыла как соляной столб. Через некоторое время кто-то взял у меня из рук трубку. Я встрепенулась и подняла голову. Это была Бонни.
– Мэгги, что стряслось? Кто звонил? Это был репортер? Тебе не надо было подходить к телефону!
Жужжание фенов и гул голосов заглушили громкий стук моего сердца и избавили меня от необходимости отвечать, я притворилась, что не расслышала. В конце концов, что Бонни может сделать? Позвонить в полицию? И что сделают в полиции – поверят мне ни с того ни с сего?
Я схватила из ящика под кассой четыре пятидесятидолларовые бумажки, что-то пробормотала и бросилась к двери. Звонивший сказал, что идет за мной? Тогда пусть сначала попробует меня найти.
Глава 7
Я въехала на задний двор и затормозила. В доме было темно. Мне нужно было поторапливаться, чтобы успеть взять вещи, переодеться и вовремя попасть в клуб. Я взбежала по лестнице к двери черного хода, которая вела прямо в мою спальню, и поднырнула под желтую ленту, обозначающую границу места преступления. Если бы я вошла через парадный вход, уже через минуту к дому бы сбежались любопытные соседи, которым наверняка не терпится пронюхать все подробности смерти Джимми. А если где-то возле дома меня дожидается убийца Джимми, то входить через парадную дверь – все равно что устроить для него тренировку в стрельбе по мишени. Через черный ход я по крайней мере могу незаметно пробраться в дом и выйти обратно.
Я плотно притворила за собой дверь и некоторое время постояла в темноте, оглядываясь вокруг, потом включила ночник. В спальне все осталось по-прежнему, за некоторыми исключениями. Все поверхности – комод, двери, телефон – были посыпаны черным порошком для снятия отпечатков пальцев, мелкие предметы лежали не совсем на своих местах, мебель была немного сдвинута, один стул стоял не на месте, картины на стенах висели чуть кривовато.
Стараясь зажигать как можно меньше света, я прошлась по дому, пытаясь понять, где умер Джимми. Найти место, где лежало его тело, оказалось не так уж трудно – на стареньком бабушкином ковре расплылось большое темное пятно, мне стало ясно, что ковер отныне был безнадежно испорчен. Как только я смогу вернуться домой, я его немедленно выброшу.
Я постояла еще немного, глядя на ковер и мысленно молясь за упокой души Джимми. Потом опустилась на колени и потрогала пятно. В это время с грохотом, напоминающим ружейный выстрел, распахнулась входная дверь. Я вскочила. В дверях стояла Роксана, вдова Джимми. Даже при невысоком, всего пять футов, росте она ухитрилась загородить своим дородным телом весь дверной проем, только поверх ее головы в дом проникал свет уличных фонарей. В ее облике было что-то от ангела смерти, но звуки, которые изрыгал ее рот, были отнюдь не ангельскими.
– Ты здесь? – прохрипела Роксана. – Почему ты не в тюрьме?
Она ввалилась в гостиную, ноги в махровых домашних шлепанцах остановились как раз на кровавом пятне. На Роксане было розовое цветастое домашнее платье, а поверх него – просторное одеяние из зеленой шотландки, вероятно, банный халат.
Я не знала, как себя вести. Карие глаза Роксаны лихорадочно блестели, она выпятила широкие, похожие на рыбьи губы, тонкие волосы мышиного цвета торчали во все стороны, как солома вокруг головы пугала. Она была не похожа на себя и, можно сказать, имела устрашающий вид.
– Это ты виновата в смерти моего Джимми! – прокричала она низким хриплым голосом, идущим, казалось, откуда-то из ее чрева. – Его бы не пристрелили тут, как бродячего пса, если бы он держался от тебя подальше! Я его сто раз предупреждала, так ведь нет, он продолжал крутиться вокруг тебя.
Я не двинулась с места, но не сводила с нее глаз. Если она на меня набросится, то я отступлю в спальню и ретируюсь через дверь черного хода. Тут Роксана опустила голову, увидела, на чем стоит, ахнула, пронзительно взвизгнула и отскочила в сторону с прытью, какой я от нее никак не ожидала.
– Послушай, Роксана, – я старалась не выдавать своего страха, – почему бы тебе не…
– Заткнись! – рявкнула Роксана. Она шагнула в мою сторону. Я насторожилась, готовясь спасаться бегством. – Теперь ты знаешь, каково это, – прошипела она со странной улыбкой, придававшей ее лицу еще более безумное выражение.
– О чем ты, Роксана?
– Годы, – медленно произнесла она, – многие годы я наблюдала за вами. Ни один из вас даже не догадывался, что я была рядом.
Она замолчала, взгляд стал остекленевшим. Я незаметно маленькими шажками стала продвигаться к арке, ведущей в столовую.
– Больше ты его не получишь, никогда! – Она уставилась на меня. – Теперь он мой!
– Роксана, я не знаю, о чем ты говоришь.
– Заткнись! – Ее голос сорвался на визг.
От неожиданности и страха я даже подпрыгнула. Может, на вид Роксана и походила на огромный мешок с картошкой, но я знала от Джимми, что она сильна как бык. Она даже лелеяла мечту стать профессиональным бойцом рестлинга, с тех пор как начали проводить соревнования среди женщин.
– Думаешь, я не знала про вас с ним? – Я попыталась было возразить, но Роксана продолжала, не желая ничего слушать: – Ты ведь собиралась с ним сбежать, верно? Упустила одного богатенького Спайви и тут же нацелилась на другого. Ну так теперь у тебя ничего не выйдет!
Спорить было бесполезно. Роксана вне себя от горя, не в моих силах изменить ее отношение ко мне. Я сделала еще шажок к столовой, но Роксана схватила меня за руку, заломила ее за спину и прижала меня к краю камина.
– Я с тобой еще не закончила.
Она больно заламывала мне руку и дышала в лицо перегаром.
Я изо всех сил пнула Роксану в мясистую голень. Она с воплем выпустила мою руку и стала, хныча, потирать кожу, на которой остался след от моего удара. Я отошла подальше.
– Джимми мертв, – сказала я, и Роксана снова повернулась ко мне. – Да, я любила Джимми, но не так, как мерещится твоему извращенному воображению. Он был мне как брат!
От волнения мое сердце готово было выпрыгнуть из груди.
– Он меня не любил! – завопила Роксана. – Вы просто не дали ему такой возможности, его мамаша и ты все время твердили ему, какая я плохая. – Роксана все перевернула и переиначила так, как ей было удобнее. – Небось вы здорово повеселились! Думали, я такая идиотка, что ничего не замечаю и вы можете удрать вдвоем, бросив меня в беде!
В ее глазах появился опасный блеск, и я поняла, что еще несколько секунд – и она снова может на меня наброситься.
– Миссис Рид? – спросил чей-то голос.
Роксана резко повернулась и с тревогой уставилась на незваного гостя, стоящего в дверях.
– Кит! – радостно воскликнула я, протиснулась мимо Роксаны и подошла к двери.
На пороге стоял приятель Шейлы, переводя ошеломленный взгляд с Роксаны на меня и обратно. Я, наверное, тысячу раз мечтала, чтобы этот юноша куда-нибудь исчез и больше не появлялся в жизни моей дочери, но сейчас была даже рада его видеть. На прыщавом лице двадцатилетнего парня появилось выражение недоверия. Возможно, он был потрясен разыгравшейся перед ним сценой, но куда более вероятно, что его просто поразил мой неожиданно теплый прием.
– Я не вовремя? – пискляво спросил он, оглядываясь по сторонам, как длинный тощий крысенок.
– Нет, сынок, – громко сказала я. – Тетушка Шейлы как раз собиралась уходить.
Я строго посмотрела на Роксану, притворяясь, что ничего не боюсь, хотя в действительности я и Кит, вместе взятые, вряд ли смогли бы противостоять ей одной.
Роксана задумалась. Окинула взглядом Кита, отметила его рваные мешковатые джинсы, металлический ошейник на шее, татуировку в виде дракона на руке и, по-видимому, все же решила не связываться с нами двумя.
– Я уже сделала здесь все, что собиралась. – Она опустила голову и зашагала к входной двери: для полного сходства с разъяренным быком ей не хватало только рогов.
Кит поспешно отскочил, давая ей дорогу. Роксана вышла из дома и скрылась в темноте.
Я бросилась закрывать дверь, надеясь, что Кит останется за порогом, но он проворно прошмыгнул мимо меня в мою крошечную гостиную, как собака, которая боится, что ее прогонят метлой.
– Кажется, она очень расстроилась? – спросил он.
– Не волнуйся, ты тут ни при чем, – сказала я. – В моем доме был убит ее муж.
– А-а…
Кит кивнул и посмотрел туда, где на ковре расплылось кровавое пятно. По-видимому, он знал о Джимми, что было бы неудивительно, ведь дом его родителей находился всего через несколько домов от моего. Но возможно, он глупее, чем я его считала.
– Я услышал, как эта женщина на вас кричала, – сказал он наконец. – Просто проходил мимо, услышал крики и подумал, что, может, у вас неприятности, вот и заглянул. – Он выжидательно посмотрел на меня, как будто предполагал, что я попытаюсь дать ему чаевые или, что еще хуже, вдруг проникнусь к нему симпатией.
– Спасибо. – Я старалась скрыть досаду. – Со мной все в порядке.
Интересно, неужели он и впрямь решил, что если спасет меня от Роксаны, то я сочту, что двадцатилетний безработный оболтус, рок-музыкант, приторговывающий наркотиками, – подходящая партия для моей семнадцатилетней дочери? Кит прошелся по гостиной, глядя в пол, как будто что-то искал, его взгляд то и дело возвращался к кровавому пятну на ковре. Но у меня не было времени с ним возиться: если я немедленно не соберу вещи и не уеду, то опоздаю на работу еще больше.
– Извини, Кит, но я очень спешу. – Я подошла к двери, чтобы выпроводить его из дома, но Кит непонятно почему двинулся в противоположную сторону, к столовой.
– Кит, выход здесь.
Может, мама пришла бы в ужас от моих манер, но я уверена, что на моем месте она и сама повела бы себя так же.
– Ах да, – рассеянно сказал он, по-прежнему плетясь в сторону столовой. – Миссис Рид, кажется, вы переставили мебель?
– Нет, Кит, я… – Мне помешал договорить приступ кашля, вдруг напавший на Кита.
Парень свалился на ближайший стул и прохрипел:
– Воды…
– Господи, – проворчала я, – ну иди сюда.
Я прошла мимо него на кухню, он побрел за мной, продолжая надсадно кашлять. Его лицо стало багровым. Я достала стакан, налила воды из-под крана и сунула в его протянутую руку, попутно заметив, что у него длинные грязные ногти. И что только Шейла в нем нашла?
Я открыла встроенный шкаф у самой двери кухни. Может, если я выйду к незваному гостю с ворохом одежды и начну выключать в доме свет, он поймет намек и наконец уберется? Кит пошел за мной, отпивая на ходу из стакана и воровато озираясь по сторонам, как бездомный кот.
– Миссис Рид, – быстро сказал он, – Шейла говорит, что вы поете, с ансамблем в «Золотом скакуне»?
– Да, пою, – ответила я, не поворачивая головы и продолжая перебирать вешалки с одеждой в шкафу.
– Выходит, у нас с вами есть кое-что общее.
– Как это, Кит?
Я сгребла в охапку свой нарядный джинсовый костюм и уже собиралась вернуться в кухню, когда вдруг заметила, что Кит прошмыгнул мимо кухонной двери и шкафа прямиком в спальню Шейлы, встал на четвереньки и заглядывает под кровать. У меня отвисла челюсть.
– Что ты там потерял? – спросила я.
От неожиданности Кит вздрогнул и стукнулся головой о железную раму кровати.
– Я… – э-э… честно говоря, миссис Рид…
Последние слова насторожили меня еще больше. Помню, мама не раз предупреждала, что, если кто-то говорит «честно говоря», жди вранья, это уж как пить дать.
– Честно говоря… что? – подсказала я, видя, что Киту как будто не хватает слов.
– Ну да, мэм, честно говоря, я лишь хотел все тут осмотреть. Ну, знаете, просто чтобы убедиться, что вы в порядке, что никто не забрался в дом, не спрятался под кроватью и все такое.
– Кит, не пытайся меня одурачить. Мы с тобой сроду не были друзьями. Говори правду, зачем ты явился?
– Ну, я… – Кит понурил голову. – Честно говоря, – снова повторил он, – меня попросила Шейла.
Этого следовало ожидать, Шейла за меня волнуется. У меня отлегло от сердца, и на мгновение я даже почувствовала симпатию к неряшливому парню, которого всегда терпеть не могла. Значит, он помогает Шейле присмотреть за ее мамой. Но я тут же вспомнила, что передо мной тот самый юноша, который был арестован за торговлю наркотиками и получил срок условно.
– Кит, – сказала я, проходя через комнату и открывая дверь черного хода, – со мной все в порядке, в моем доме нет посторонних. Не знаю, кто убил Джимми, но кто бы это ни был, его и след простыл. Тебе тоже пора уходить, потому что я опаздываю на работу.
Кит наконец уразумел мои слова, хотя и с явной неохотой. Он не спеша прошел через мою спальню и остановился на заднем крыльце. Я захлопнула дверь у него за спиной и бегом бросилась через кухню в свою крошечную ванную. Времени оставалось в обрез, только-только успеть поправить макияж. Если я хочу успеть к началу выступления, нужно пошевеливаться.
В ванной я обнаружила то, что искал Кит в моем доме, – во всяком случае, такое объяснение показалось вполне разумным. На краю раковины лежало кольцо с гранатом и маленьким бриллиантом, которое Шейла обычно носила на левой руке. Это кольцо я подарила ей на день пятнадцатилетия, и два дня назад оно уж точно не лежало на моей раковине. Насколько мне известно, последний раз Шейла была в моем доме недели три назад.
Я взяла колечко и сунула в карман. Страх ткнул меня в грудь своим ледяным пальцем. Когда Шейла успела побывать у меня дома? Она ли послала Кита за кольцом, или тот явился по собственной инициативе?
Звонок в дверь застал меня на пороге ванной. Я вздрогнула. Кого там еще принесла нелегкая? Идя через гостиную, я увидела, как по стене прыгают красные и синие блики от полицейской «мигалки», на узкой улочке перед домом стояла даже не одна, а две полицейские машины. Ночной кошмар продолжался.
– Здорово! – пробурчала я. – Этого только не хватало.
Я открыла дверь и оказалась лицом к лицу со знакомой парочкой – двумя полицейскими, которые вчера вечером являлись за мной в клуб, чтобы доставить в участок.
– Мисс Рид. – Это был не столько вопрос, сколько утверждение.
– Да, офицер.
– Детектив Уэдерз хочет с вами побеседовать.
– В таком случае почему он не снимет телефонную трубку и не наберет номер?
Старший полицейский решил вмешаться:
– Полагаю, мэм, он пытался. Сейчас он на пути сюда, а нам поручено поехать вперед, проверить, дома ли вы.
Я посмотрела поочередно на обоих, потом на патрульные машины со сверкающими «мигалками».
– А где же группа захвата?
На мой вопрос никто не ответил. Более того, мы вообще не разговаривали до тех пор, пока позади патрульных машин не остановился коричневый «таурус» Уэдерза. Полицейские спустились с веранды и пошли навстречу детективу, вероятно, радуясь, что им можно больше не торчать возле меня.
На этот раз на лице Уэдерза не было и намека на самодовольную улыбку, вид у него был довольно свирепый. Полицейские о чем-то приглушенно поговорили с ним и показали на веранду, где я стояла. Тем временем соседи начали проявлять любопытство. Кто-то просто вышел на веранду и, вытянув шею, глядел в мою сторону, другие и вовсе оказались во дворе и подошли к границам своих участков.
Детектив Уэдерз оставил полицейских возле машин и один зашагал в мою сторону. У меня по спине пробежал неприятный холодок, как будто кто-то прошелся по моей могиле.
– Где вы были и почему не перезвонили мне? – потребовал ответа детектив.
На нем были линялые джинсы в обтяжку, возможно, те же, в которых я видела его в самый первый раз, в клубе. Голубая джинсовая рубашка подчеркивала цвет глаз, голубизна которых была заметна даже в почти полной темноте.
– Я там, где мне и полагается быть, – ответила я. – А перезвонить я вам не могла, потому что не знала, что вы мне звонили.
– Разве вы не прослушивали сообщения на автоответчике?
– Нет, знаете, со всеми этими катаклизмами я напрочь забыла про автоответчик. – Я и не думала извиняться.
– С этой минуты вы не должны никуда пропадать, не известив предварительно меня.
На нем были новые ковбойские сапоги из кожи ящерицы, если не ошибаюсь, от Тони Ламаса. Большая металлическая пряжка на ремне выглядела прямо как серебряная. Заметив, что я уставилась на его ремень, Уэдерз выгнул бровь. Сердце у меня упало: сама того не ожидая, я обнаружила, что воспринимаю детектива Уэдерза не как полицейского, а как мужчину.
– Послушайте, я не ваша собственность. У меня своя жизнь, и я намерена продолжать ее и впредь. Мы оба с вами знаем, что я работаю и должна появляться на своем рабочем месте не когда угодно, а в опреденные часы. Если вам так уж нужно меня преследовать, поезжайте прямо в клуб, кстати, вы, кажется, и так туда направлялись. Что же до моей личной жизни, то, где я бываю и с кем, вас абсолютно не касается. Я сроду ни перед кем отчитывалась и не собираюсь.
Хорошенькое начало, ничего не скажешь. Не успела я глазом моргнуть, как Уэдерз в два шага оказался на веранде прямо передо мной. Он стиснул зубы, глаза полыхнули гневом.
– Уясните себе одну вещь, мисс Рид, – наконец сказал он, – вчера ночью я просто сделал вам поблажку, отпуская вас…
– Ничего подобного! – перебила я.
«Он меня отпустил? Надо же такое сказать! Да если бы он меня держал, я бы уж как-нибудь это заметила. Я бы почувствовала. Это было бы приятно… Прекрати сейчас же! – приказала я себе. – Он всего лишь полицейский».
– Я вполне мог бы вас задержать, на этот счет не обольщайтесь. Если вздумаете со мной шутки шутить, леди, могу устроить вам веселую жизнь. Мы тут с вами не шарады разгадываем, кто с кем пошел на свидание. Речь идет об убийстве. Я должен знать, где вы бываете и с кем, и не только этой ночью, а в любое время.
