Текст книги "Твое смеющееся сердце"
Автор книги: Нэнси Бартоломью
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)
Глава 22
К тому времени как я добралась до дома Джерри Ли Сайзмура, совсем стемнело, но жилище Джерри трудно было спутать с чьим-нибудь другим. На высоком столбе, стоящем у начала его подъездной дороги, развевался огромный флаг в честь пропавших без вести ветеранов вьетнамской войны, по другую сторону дороги был водружен американский флаг. При въезде висела табличка «Частная собственность», по верху забора из проволочной сетки была натянута колючая проволока, над распахнутыми воротами красовалась огромная буква «С» из кованого железа. Медленно проехав в ворота, я заметила еще одну табличку, поменьше первой. Вторая гласила: «Эта территория охраняется Смитом и Вессоном».
По мере приближения к дому одна за другой включались лампочки, освещая мне путь по изрытому колеями красноватому грунту. Джерри развесил лампочки на всех соснах, растущих вдоль дороги. Большой бревенчатый дом неожиданно возник прямо передо мной. Он освещался еще ярче, перед фасадом стоял еще один флагшток.
Я поставила машину у лестницы парадного входа, заглушила мотор, но выходить не спешила, резонно рассудив, что в доме, охраняемом как крепость, непременно должна быть сторожевая собака. При моей невезучести вполне возможно, что собака доберется до меня раньше, чем Джерри выйдет встречать.
Через несколько минут стало ясно, что собака не появится, так же как и кто-нибудь еще. Я открыла дверцу машины и прислушалась. Откуда-то издали доносилась музыка. Это была песня «Белая комната» популярной в семидесятые годы группы «Крем». Поскольку никакая собака явно не собиралась на меня набрасываться, я вышла из машины и поднялась по белым ступеням к двери.
Табличка на двери гласила: «Если уж вы добрались сюда, проходите в глубину дома – мы, наверное, в бассейне».
Моя тревога прошла. Вероятно, у Джека вечеринка и он с друзьями в глубине дома. Значит, он не лежит, дожидаясь меня, чтобы соблазнить. У меня просто чересчур разыгралось воображение – проблема, с которой я сталкиваюсь всю жизнь. Я нажала на латунную ручку и толкнула тяжелую деревянную дверь. Изнутри дом Джерри выглядел настолько же гостеприимно, насколько недружелюбно снаружи. Свою гостиную Джерри оформил в юго-западном стиле. На пухлых мягких креслах и диване лежали индейские коврики кирпично-красного цвета с национальным орнаментом, на журнальном столике лежала раскрытая книга с забытыми на ней очками, рядом стоял пустой стакан.
Пройдя через комнату, я остановилась у раздвижных стеклянных дверей, выходивших на веранду. Здесь музыка звучала громче, но слышался и плеск воды в ванне. В подставках, стоящих вдоль ограждения, горели факелы. Веранда была уставлена кадками с фиговыми деревьями и папоротниками. Теперь мне стало ясно, почему Джерри любит вести дела, не вылезая из горячей ванны: его веранда – настоящий оазис.
Я вышла и аккуратно прикрыла за собой стеклянную дверь. Ванна располагалась в дальнем углу веранды, во всяком случае, плеск воды доносился оттуда, но самой ванны за листьями и цветами не было видно.
– Джерри! – позвала я. Никто не ответил. – Эй, я иду. Надеюсь, ты в приличном виде?
Я сделала несколько шагов по дощатому настилу, под ложечкой засосало от недоброго предчувствия. Может, Джерри потерял сознание?
– Эй, Джер, это я, Мэгги…
Я подошла к кромке искусственного леса. Кроме музыки и плеска воды – ни звука. Небо над головой черное, ни единой звезды.
Вздохнув поглубже, я заставила себя проникнуть сквозь завесу из растений. Джерри Ли Сайзмур лежал на спине, его тело слегка покачивалось на поверхности огромной, человек на двенадцать, ванны: на груди темнело уродливое красное пятно.
Глава 23
Я бросилась к телефону и дрожащими руками набрала номер Уэдерза. К счастью, он ответил быстро. Я так крепко прижимала телефонную трубку к уху, как будто он мог по проводам влить в меня часть своей силы.
– Помогите, – еле слышно пролепетала я в трубку, – Боже, помогите же мне!
– Мэгги? – Маршалл Уэдерз узнал меня по голосу. – Вы где?
Я вдруг разрыдалась: выдержка, вернее, то, что от нее оставалось, окончательно покинуло меня.
– Мне страшно! – закричала я всхлипывая.
– Я знаю, Мэгги, и хочу вам помочь. Скажите, где вы, и я сейчас же приеду.
Я стала рассказывать, как меня найти. Я путалась в словах, то и дело снова начинала плакать, но в конце концов все-таки объяснила и уверилась, что Уэдерз обязательно приедет.
– Мэгги, – сказал он, – сейчас я передам трубку своему коллеге, его зовут Бобби. Он останется здесь и будет говорить с вами по телефону, пока я буду в дороге. Поговорите с Бобби, Мэгги.
Он выехал ко мне, даже не спросив, что случилось. Я услышала в трубке другой мужской голос, более молодой, но по-прежнему цеплялась за телефон, стоя в гостиной Джерри спиной к веранде и к его трупу.
– Мэгги, это Бобби. Постарайтесь успокоиться и расскажите, что произошло, чтобы я мог понять, какая поддержка понадобится детективу Уэдерзу.
Он хочет, чтобы я помогла Маршаллу. Разумеется, я это сделаю. Сердце билось так сильно, что, кажется, готово было выскочить из груди.
– Он… – я икнула, – он мертв. Мой… Джерри Ли Сайзмур, его… он…
– Мертв, – спокойно повторил Бобби. – О’кей, Мэгги, я понял. Вы уверены, что он мертв?
– Да! – крикнула я. – Абсолютно уверена! Его застрелили!
– Ладно, Мэгги, подождите секунду, не вешайте трубку.
Я услышала приглушенные голоса, Бобби отдавал кому-то распоряжения.
– Мэгги, вам осталось подождать десять минут. Я пошлю к вам наших ребят, они доберутся быстрее, чем детектив, потому что они ближе.
Но они не добрались быстрее, первым все-таки приехал Маршалл Уэдерз. Его машина с включенной голубой «мигалкой» промчалась по подъездной дороге и резко затормозила перед домом Джерри. Он не бежал и даже вроде бы не особенно торопился, но мне показалось, что он очутился на моей веранде в одно мгновение, а еще через миг уже стоял рядом со мной. Почему-то для меня было самым естественным делом шагнуть к нему. Маршалл обнял меня, но это продолжалось недолго.
– Вы уверены, что он мертв? – спросил Уэдерз, направляясь в глубь дома.
– Уверена.
Позади завыли сирены, по подъездной дороге промчалось еще несколько полицейских машин. Казалось, к дому Джерри Ли Сайзмура съехалась чуть ли не вся полиция округа. Обширное пространство перед домом заполонили машины и люди в полицейской форме.
Уэдерз вышел навстречу и остановил первую же пару полицейских на веранде.
– Обойдите вокруг дома. Один труп в бассейне за домом, пойдите проверьте, нет ли там еще кого. Осмотрите территорию на пятьдесят футов от дома. Как только закончите, сразу же возвращайтесь сюда.
Подъехала еще одна машина. Седан без опознавательных знаков полиции резко затормозил почти вплотную к ближайшей патрульной машине. Из седана выскочил полицейский и быстро зашагал к нам. Это был молодой напарник Маршалла Билли Эванс.
Подождав, пока Билли поднимется на веранду, Маршалл повернулся ко мне:
– Мэгги, оставайтесь здесь с детективом Эвансом, а мне нужно осмотреть место преступления.
Подошли два санитара с пластиковыми мешками и вопросительно посмотрели на детектива. Уэдерз кивнул, и все трое скрылись в глубине дома.
Я осталась ждать, сама не своя от страха, стиснув кулаки так, что ногти впились в ладони. Без Маршалла я не чувствовала себя в безопасности.
Когда детектив вернулся, выражение лица у него было какое-то странное. Он подошел к нам и отвел Эванса в сторону. Не знаю, что он хотел ему сказать, но это явно не предназначалось для моих ушей. Билли посмотрел на правую ладонь Маршалла, где лежал маленький металлический предмет: это была гильза. Затем оба одновременно взглянули на меня. Я и без слов поняла, что обнаружена еще одна гильза от пули из револьвера тридцать восьмого калибра – видимо, от той, которой был убит Джерри Ли Сайзмур.
– О Господи! – невольно вырвалось у меня. История повторяется заново.
Уэдерз покосился на меня, потом снова повернулся к напарнику.
– Вот что, Эванс, заканчивай здесь, а я отвезу мисс Рид и запишу ее показания.
Мысли одна за другой проносились у меня в голове с такой скоростью, что я не успевала ни одну додумать до конца, обрывки фраз и фактов складывались в довольно мрачную картину. «Паучиха Черная вдова – вот, наверное, что обо мне думает Уэдерз. Куда бы эта Мэгги ни шла, повсюду за ней остаются трупы».
– Идемте, – сказал Маршалл, – мы сядем в мою машину, а вашу потом кто-нибудь пригонит.
Я поплелась за ним, судьба моей машины сейчас заботила меня меньше всего. Перед глазами были тело Джерри, плавающее на поверхности воды, его невидящие глаза, обращенные к темному небу, уродливое кровавое пятно на груди, которое так не вязалось с пышной растительностью, окружающей ванну.
– Джерри Ли убили из револьвера тридцать восьмого калибра, верно? И вы думаете, что это сделала я? – задала я вопрос. Мы ехали по подъездной дороге. – Думаете, что раз калибр револьвера совпадает, значит, это был мой револьвер?
Перед выездом на шоссе Маршалл остановил машину повернулся ко мне:
– Значит, теперь вы стали читать чужие мысли?
– Ну на вашем месте я бы так и подумала.
– Вы – может быть.
– Ну хорошо, а что вы думаете?
Уэдерз снова завел мотор и повернул в сторону города.
– Что я думаю, не так уж важно.
В жизни не встречала человека, который бы так действовал мне на нервы, как Маршалл Уэдерз! Вечно он отбивает мяч на мою половину, никогда не ответит на вопрос прямо, особенно если вопрос хоть как-то касается его самого. Ведя машину, Уэдерз смотрел прямо перед собой, я видела его профиль. Лицо напоминало застывшую маску, не то чтобы недоброжелательную, но абсолютно непроницаемую.
– Все дело в контроле, не так ли?
– Не понимаю, о чем вы. – Но по тому, как дрогнули его губы под усами, я догадалась, что он все прекрасно понимает.
– Вам обязательно нужно всегда самому контролировать ситуацию.
– Естественно. – Он произнес это таким тоном, словно я изрекла общеизвестную истину, например, что небо голубое.
– А был ли хоть раз случай, когда вы ее не контролировали?
– Ну может, только в самом начале.
Похоже, ему не понравилось, что наш разговор принимает такой оборот. Он чувствовал себя неуютно, плечи напряглись, он упорно смотрел прямо перед собой, не поворачивая головы.
– Мэгги, по-моему, вам лучше немного помолчать и вспомнить все, что произошло между той минутой, когда вы приехали к Сайзмуру, и той, когда там появился я. – Маршалл ясно давал понять, что больше не желает отвечать на личные вопросы. – Закройте глаза и прокрутите все в памяти, как будто смотрите кино. А когда мы приедем в контору, расскажете мне все, что вспомнили.
Мне совершенно не хотелось этого делать, я не желала снова и снова представлять, как Джерри плавает в своей ванне. Пусть бы лучше этим занялся Уэдерз. Как же мне хотелось, чтобы он сам во всем разобрался! Но в том-то и беда, что никто не решит мои проблемы за меня. Всю свою взрослую жизнь я осознавала это снова и снова. Мне всегда приходилось улаживать все самой.
Поначалу меня это здорово бесило. Как же, выходит, я не Белоснежка и не Золушка и прекрасный принц не прискачет ко мне на белом коне! Но время шло, и в какой-то момент я начала даже гордиться собой. Я – Мэгги Рид и способна сама о себе позаботиться. Однако временами, когда становилось особенно тяжело, например, как сейчас, я снова начинала мечтать о рыцаре в сверкающих доспехах. Уэдерз всего лишь вернул меня с небес на землю. Да, он приехал, когда я в нем нуждалась, но чтобы спасти себя, мне нужно было каким-то образом достать убийцу, как фокусник достает кроликов из рукава. Пропади все пропадом!
Я закрыла глаза и стала вспоминать сообщение, которое Джерри Ли оставил на моем автоответчике. Потом вспомнила, как ехала к нему. Ворота были открыты – почему? Может, он их вообще не закрывал? Он, конечно, ждал меня, но не мог знать точно, когда я приеду. Может, он ждал в это время кого-то еще? Что он выяснил о фирме по продаже передвижных домов? Меня вдруг осенило, что одно связано с другим: я попросила Джерри разобраться с делами фирмы, он что-то выяснил, и вот он мертв.
Я тихонько ахнула и открыла глаза. Уэдерз заезжал в подземный гараж под зданием полицейского управления. Он тронул меня за плечо.
– Потерпите с этим, если можете. Не пытайтесь делать выводы из того, что вспомнили. Просто восстановите в памяти все подробности, мелкие детали, которые на первый взгляд могут казаться несущественными.
– Вы не понимаете! Джерри убили из-за меня. Я попросила его провести аудиторскую проверку «Мобил хоум кингдом», и он что-то обнаружил.
Уэдерз будто не слышал моих слов.
– Выходите, поднимемся в кабинет.
Он вышел из машины и открыл дверцу с моей стороны. На полутемной подземной стоянке, кроме нас двоих, никого не было, но из каждого угла на нас смотрели объективы камер, наблюдали за нами под разными ракурсами и передавали изображение на многочисленные мониторы. Вероятно, стоянка еще и прослушивалась.
Уэдерз быстро подошел к двери, набрал комбинацию из нескольких цифр, дождался глухого щелчка и открыл тяжелую металлическую дверь. Придерживая дверь одной рукой, другой он легонько подтолкнул меня внутрь. Он явно не хотел обсуждать дела на стоянке. Разговор начнется только там, где он скажет, и тогда, когда он скажет. Вероятно, на это у него есть веские причины. Все еще не в состоянии собраться с мыслями, я молча шла рядом, стараясь подладиться под его быстрые широкие шаги.
На лифте поднимались также молча. Уэдерз стоял так близко, что если бы я сдвинулась хотя бы на дюйм, то коснулась бы его руки. Я вспомнила, как он обнял меня, появившись в доме Джерри Сайзмура, и тут же мысленно отчитала себя: «Прекрати! Как ты можешь думать об этом здесь?!» Но не думать я не могла. Влечение, которое раньше лишь зрело во мне, теперь поднялось, как штормовая волна, грозя захлестнуть меня целиком.
Правой рукой я сильно ущипнула себя за мякоть большого пальца на левой. Уэдерз заметил мое движение.
– Зачем вы это делаете?
– Чтобы сосредоточиться, – ответила я.
Он удивленно вскинул брови и пожал плечами. Наверное, теперь он сможет добавить к длинному списку эпитетов, которыми он наверняка меня мысленно награждает, такие, как «идиотка» или «чокнутая».
– Полагаю, это что-то чисто женское?
Я метнула на него сердитый взгляд:
– Можно подумать, мужчины не пользуются никакими уловками, чтобы не отвлекаться от дела!
– Обычно в этом нет необходимости, – заметил он.
Я вспомнила Вернелла, который, случалось, занимаясь со мной любовью, одновременно в уме прикидывал результаты работы компании по продаже передвижных домов за последний квартал. Уэдерз прав: мужчины и женщины – существа противоположные.
– И о чем же вы задумались? Что отвлекло вас от мыслей о Джерри Сайзмуре?
Лифт дернулся и остановился, от толчка я потеряла равновесие, покачнулась и налетела на Уэдерза.
– Ни о чем, – буркнула я, отпрянув к двери.
Двери лифта медленно раздвинулись. Я могла бы поклясться, что слышала короткий смешок Маршалла Уэдерза. Но я не оглянулась, выйдя из лифта, и зашагала впереди него по длинному коридору в сторону отдела по расследованию убийств. Меня ждала еще одна долгая бессонная ночь.
Глава 24
Перевалило далеко за полночь. Стол между нами был заставлен пластмассовыми стаканчиками, в комнате пахло застарелым табачным дымом, подгоревшим кофе и одеколоном Маршалла Уэдерза. Мне уже до смерти надоело снова и снова во всех подробностях рассказывать, как я обнаружила труп Джерри Ли Сайзмура. Мне хотелось одного: вырваться отсюда.
– Я рассказала все, что могла вспомнить, – сказала я наконец. Эту фразу я произносила далеко не в первый раз, но каждый раз надеялась, что, может быть, на этот раз – в последний.
Маршалл Уэдерз устал не меньше моего, глаза у него покраснели. Он уставился в свою пустую чашку с таким видом, будто надеялся найти там нечто большее, чем кофейная гуща.
– Вы правы. – Он вздохнул и отодвинул от себя чашку. – Давайте на этом закончим на сегодня.
Он отклонился назад вместе со стулом, потянулся и сцепил руки за головой. Воспользовавшись тем, что он закрыл глаза, я присмотрелась к нему. Лицо под загаром побледнело, морщинки вокруг глаз стали заметнее.
– Ладно. – Передние ножки стула со стуком опустились на пол, я вздрогнула. – Я отвезу вас домой… или куда вы хотите вернуться.
В его голосе снова послышались нотки сарказма. По-видимому, ему не по душе, что я живу у Джека, наверняка он вообразил, что у нас с Гармоникой бурный роман. Мне почему-то стало смешно, я пыталась сдержать улыбку, но не сумела. Это ему тоже не понравилось.
– А как же моя машина? – спросила я.
– Отдайте мне ключи, я прослежу, чтобы ее доставили.
– Хорошо, тогда идемте.
Я встала и взяла сумочку. Уэдерз двигался медленнее, чем я, и как-то более продуманно, что ли. Казалось, он движется, как пантера, просчитывая свои действия на три шага вперед, постоянно выжидая удобный случай схватить добычу. Мы вышли из кабинета, спустились на лифте на стоянку, сели в машину. За все это время ни один из нас не произнес ни слова. Только заведя мотор, Уэдерз спросил:
– Куда ехать? В район складов?
Он дал задний ход и стал выезжать со стоянки. По-видимому, он принял мое молчание за знак согласия, а я не стала его разубеждать. Он выехал на Вашингтон-стрит и свернул в сторону Элм-стрит. Я молчала.
Мы доехали почти до самого перекрестка, где надо было сворачивать к дому Джека, и только тут я сказала:
– Ко мне домой.
– Это еще почему? – Уэдерз приглушил громкость приемника, как будто не расслышал.
– Я снова живу дома.
Он хмыкнул – коротко, но весьма многозначительно. «Давно пора, – слышалось в его «гм», – если уж на то пошло, тебе вообще не стоило связываться с этим хиппи».
На Элм-стрит он свернул налево и с видимым удовольствием повез меня в сторону, противоположную дому Джека. Детектив открыл рот, только когда мы оказались на моем заднем дворе.
– Не хочу вас запугивать, но, пока мы не поймаем преступника, постарайтесь быть осторожной.
Это был первый намек на то, что он все-таки не считает меня убийцей.
– Кто бы ни убил вашего деверя, а теперь еще и вашего бухгалтера, он не может знать наверняка, что вы в неведении. Возможно, он считает, что Сайзмур успел поделиться с вами своими открытиями.
У меня пока еще не сложилась ясная картина произошедшего, во всяком случае, осознанная, но внезапно стало страшно до смерти. В глубине души я чувствовала, что Маршалл прав.
– Я хочу сказать, не рискуйте понапрасну. Не выходите из дома одна по ночам, постарайтесь, чтобы после работы кто-нибудь провожал вас до машины. Словом, соблюдайте обычные предосторожности. И не показывайтесь больше в «Мобил хоум кингдом».
Последнюю фразу он бросил после короткой паузы, словно она пришла ему в голову напоследок, но это и было самое главное, он даже произнес эти слова чуть медленнее, чем все остальные.
– Берегите себя, а расследовать это дело предоставьте мне.
Мне хотелось сказать что-нибудь язвительное, но я не смогла придумать, что именно. Было так страшно, что голова туго соображала. Я посмотрела на заднее крыльцо, лампочку, горевшую над дверью черного хода, освещенные окна и вдруг поняла, что боюсь войти внутрь. То, что вечером казалось мне очень удачной мыслью, теперь стало выглядеть глупым безрассудством.
Уэдерз, как всегда, прочел мои мысли и заглушил мотор. – Может, войдем в дом вместе и все проверим? Просто так, на всякий случай.
Я могла не отвечать. Маршалл уже вышел из машины и расстегивал кобуру на поясе. К тому времени как я взошла на крыльцо, он стоял перед дверью черного хода, держа пистолет наизготовку, и ждал, когда я отопру дверь.
Наверное, я совсем обескураженно уставилась на оружие, потому что он едва заметно улыбнулся.
– Не волнуйтесь, если там кто-то есть, я его просто пристрелю.
Я попыталась улыбнуться в ответ, но меня приводил в замешательство сам вид большого черного пистолета.
– Нисколько не сомневаюсь, – ответила я, слыша в собственном голосе дрожь.
Маршалл вошел первым. В моем маленьком домике его крупная фигура казалась еще более массивной. Он принялся методично обходить комнаты, и его шаги по деревянному полу отдавались эхом по всему дому. Я закрыла дверь и последовала за ним из комнаты в комнату. Это надо было видеть! Прямо как в боевике: Маршалл распахивал дверцы шкафов, заглядывал во все щели, заглянул под кровать, отдернул занавеску в душе. Нигде никого.
– Кажется, все чисто, – заключил он, закончив осмотр. Спрятав пистолет в кобуру, он направился к двери черного хода.
– Кофе не хотите? – спросила я.
На этот раз дрожь и напряжение в моем голосе были заметны нам обоим. Я попыталась было рассмеяться над собственным страхом, но стало только хуже: смех прозвучал почти истерически.
Маршалл покачал головой:
– Хватит с меня кофе на сегодня. Мэгги, с вами ничего не случится. У вас есть моя визитная карточка, номер пейджера. Если что-то покажется вам подозрительным, если вас что-то встревожит, звоните девять-один-один. Если вам понадоблюсь я, они со мной свяжутся, но сначала обязательно позвоните им, чтобы выслали патрульную машину.
– О, ничего со мной не случится, – заверила я с наигранной бодростью.
– Вы починили замок во входной двери?
– Не совсем, но когда я дома, закрываю дверь на цепочку, так что если кто-то попытается проникнуть, я услышу.
Маршалл уже не выглядел таким уверенным, как минуту назад, и меня вновь обуял страх. Он вернулся в гостиную, подошел к двери, взял в руки цепочку.
– Вам надо не откладывая сегодня же утром заменить замок.
– Я так и сделаю, – сказала я, все больше сомневаясь в правильности своего решения переехать от Джека и вернуться домой. Но когда-нибудь мне все равно пришлось бы это сделать, а если кому-то уж очень захочется до меня добраться, так вломиться в жилище Джека не намного сложнее, чем в мой дом. – Можете ехать домой, детектив, со мной ничего не случится, честное слово.
– Знаю. Просто примите все обычные меры предосторожности. – Маршалл пошел к двери черного хода, но почему-то замедлил шаги.
– Спасибо, что вошли со мной и все проверили. Возвращайтесь домой, вам нужно отдохнуть. – Я нарочито громко зевнула и потянулась. – Я собираюсь сделать то же самое – лечь в кровать и как следует отоспаться.
Мы остановились у двери, нас отделяло друг от друга лишь несколько дюймов. Мама, бывало, говорила, что, если ты испытываешь к человеку определенные чувства, можно почти не сомневаться: он чувствует к тебе то же самое. Ну так вот, я чувствовала лишь одно: мне хотелось, чтобы Маршалл Уэдерз меня поцеловал.
Я взглянула на него и увидела, что он за мной наблюдает. Мама была права. Но Маршалл только тронул меня за руку. У меня тут же пересохло в горле, сердце забилось как бешеное.
– Ну что, довольны своим походом в церковь? – вдруг спросил он. Я стала заливаться краской. – Мама всегда рада новым людям, вы произвели на нее большое впечатление. – Я словно язык проглотила. – Правда, обычно гости не удирают через окно туалета, такое у нас случилось впервые.
– Я просто…
Он не спешил мне на выручку, несколько секунд наслаждаясь моим смущением.
– Проявили любопытство? – подсказал он наконец.
– Нет, пыталась о себе позаботиться. Если на карту поставлена моя жизнь, то я должна как можно больше узнать о людях, с которыми приходится иметь дело. Вы отвечаете за поимку убийцы Джимми, откуда мне знать, можно ли вам доверять?
На щеке Уэдерза дернулся желвак, но он принужденно улыбнулся. Он явно не пришел в восторг от моего объяснения.
– Что ж, надеюсь, мама вам помогла.
– Я и не знала, что вы в разводе, – солгала я, решив, что нет смысла долго ходить вокруг да около. – Совсем как я.
– Не совсем так.
– Не совсем как я или не совсем в разводе?
Уэдерз прислонился спиной к двери и посмотрел на меня.
– Пожалуй, и то, и другое. Развод нельзя считать свершившимся, пока она не подпишет все бумаги.
– Когда Вернелл бросил меня ради этой своей красотки из рекламных роликов, я чуть с ума не сошла. Завалилась на несколько дней в постель и как дурочка стала есть все подряд. Но жизнь-то на этом не кончилась, нужно было жить дальше. Наверное, потому я и стала певицей.
– Вы так думаете?
– Да. То есть я хочу сказать, что все еще может обернуться к лучшему, хотя поначалу очень больно. Вы не согласны?
Меня не проведешь. Я верила его матери и ее подругам, и выражение боли, промелькнувшее на его лице, подкрепило мою уверенность. Маршалл еще не до конца свыкся с мыслью, что его предали и жена, и лучший друг.
– Да, наверное. – Он вздохнул. – Вы же справились. Она счастлива, и я рад за нее. – Маршалл совсем не умел лгать.
– Но после этого трудно снова начать доверять кому-то, правда? – тихо спросила я.
Маршалл долго-долго смотрел на меня, казалось, взгляд проникал прямо в сердце, в самую душу, потом отвел глаза.
– Когда я сейчас об этом думаю, мне кажется, что этого следовало ожидать. Я слишком много работал, ей нужно было больше, чем мог дать я. Что ж, это послужит мне уроком.
Маршалл снова посмотрел на меня, но на этот раз не в глаза. Он изучал мое лицо, казалось, собирался еще что-то сказать, но передумал, не доверяя или мне, или самому себе.
Я сделала малюсенький шажок к нему, все еще выжидая, когда он встретится со мной взглядом. Наконец он все-таки посмотрел мне в глаза, привлек к себе и поцеловал. Мы несколько минут постояли обнявшись, потом Маршалл отстранился.
– Мне нужно ехать.
Еще мгновение – и он исчез. Я закрыла дверь черного хода на защелку и прислонилась к косяку. Потом, решив, что Маршалл не увидит, я выглянула наружу через стекло в двери. Маршалл сидел в машине и смотрел на дом.
– Ладно, – сказала я вслух, отходя от двери, – покажем ему, что мы не лыком шиты. Мы в состоянии о себе позаботиться.
Мой голос отдавался в пустом доме эхом. Сделав над собой некоторое усилие, я прошла в гостиную. У стены стоял старинный дубовый буфет. Если придвинуть его к двери да еще набить полки книгами, то входную дверь никто не откроет. Я схватилась за стенки и потянула, но буфет не двинулся с места. Тогда я зашла с другой стороны и навалилась плечом. Буфет немного подался, тяжелые ножки заскрежетали по полу, оставляя глубокие царапины, но это меня не волновало. Я еще поднатужилась и толкала до тех пор, пока буфет наконец не перегородил входную дверь.
В награду за усилия я позволила себе вернуться в спальню и выглянуть в окошко на двери черного хода. Уэдерз уехал.
– Со мной все в порядке, – сказала я громко. И тут вдруг услышала всякие подозрительные звуки.
Сначала на веранде что-то глухо стукнуло. Потом что-то ударилось снаружи в стену дома. Я застыла, напряженно прислушиваясь. Я шлепнула ладонью по выключателю, расположенному возле двери черного хода, и спальня погрузилась в темноту. Не хватало еще, чтобы кто-нибудь следил, как я перемещаюсь по комнате. Темный силуэт на фоне освещенного окна – все равно что движущаяся мишень. Мурашки забегали по спине. Несомненно, снаружи кто-то есть, он наблюдает за домом и выжидает.
В темноте я подошла к прикроватной тумбочке и взяла трубку радиотелефона. Включила ее. Длинный гудок почему-то немного ободрил меня. Я выглянула в щель между занавесками. Никого – наверное, у меня просто разыгралось воображение.
– Это просто нелепо, – сказала я вслух, – тебе нужно ложиться спать.
Я порылась в темноте в ящиках комода, ища полосатую бело-голубую фланелевую пижаму, доставшуюся мне от брата в прошлое Рождество. Мама каждый год дарит Ларри на Рождество новую пижаму, а он каждый год тайком сплавляет ее мне, когда мама не видит. Ларри терпеть не может пижам.
Я начала раздеваться, но остановилась и снова прислушалась. Сердце выпрыгивало из груди и билось где-то чуть ли не у горла. Наверное, спальня – слишком открытое место, слишком не защищенное от любопытных взглядов, достаточно заглянуть в щель между занавесками. Я зашла в ванную, но на всякий случай оставила дверь открытой и захватила с собой телефон. Там я как можно быстрее разделась и влезла в пижаму, затем аккуратно подвернула длинные штанины и рукава. Из ванной, молниеносно проскочив через освещенную кухню, я вернулась в темную спальню. Выключить свет в других комнатах у меня не хватило духу – пусть горит всю ночь. Я снова прислушивалась, стараясь уловить малейшие шорохи. Где-то хлопнула дверца машины, этот звук заставил меня подпрыгнуть. Было непонятно, где стояла машина, может, у соседнего дома, а может, дальше по улице.
Я взяла пульт, включила телевизор и нашла канал, по которому передавали музыку кантри. На экране возникло лицо Клинта Блэка, он томно смотрел на меня своими черными глазами, изливая душу в песне. Я послушала всего несколько секунд, потом выключила звук: меня вдруг осенило, что если возле дома кто-то околачивается, то я могу не услышать, как он проникнет внутрь. Снова проверила телефон – работает. Я вскочила с кровати и выглянула в окошко на двери черного хода. Во дворе, освещаемом одинокой лампочкой, никого не было.
Зазвонил телефон. Я резко схватила трубку.
– Алло?
Тишина, щелчок и короткие гудки. У меня волосы встали дыбом, пальцы, все еще сжимающие телефонную трубку, взмокли и онемели от напряжения.
– Ничего страшного, просто кто-то ошибся номером, – пробормотала я.
Телефон снова зазвонил, и я не раздумывая схватила трубку.
– Алло?
– Что ты там делаешь? – требовательно спросил Джек.
– Это ты мне только что звонил?
– Нет, не я, не уходи от ответа. Почему ты там?
У меня вдруг ослабли колени, и я присела на край кровати, чтобы не упасть.
– Джек, пора мне возвращаться домой, не могу же я поселиться у тебя насовсем. Рано или поздно мне все равно нужно вернуться, со мной все в порядке.
Разговаривая с Джеком, я с трубкой в руках перешла в кухню и взяла со стола деревянную стойку с кухонными ножами, потом снова вернулась в спальню. На тумбочке возле кровати кухонные ножи смотрелись очень даже неплохо.
– Мне не нравится, что ты там одна, – сказал Джек.
– По правде говоря, мне здесь тоже не очень-то нравится, но это мой дом. Должна же я когда-то вернуться. – Я как могла старалась говорить спокойно и рассудительно. – Кроме того, подумай об Эвелин. По-моему, как-то нехорошо, если в твоем доме живет другая женщина.
– А с чего ты взяла, что я ей рассказал? – Джек рассмеялся.
– Пожалуй, на твоем месте я бы тоже рассудила, что чем меньше говорить, тем лучше. – Я взглянула на часы со светящимся циферблатом: было почти четыре. – Между прочим, Джек, с какой стати ты звонишь мне в такой час?
– Я только что вошел, ждал тебя на улице и очень беспокоился. – Помолчав, Джек заметил: – Эй, а ведь у тебя не очень-то сонный голос, не похоже, что я тебя разбудил.
