Текст книги "Спенсервиль"

Автор книги: Нельсон Демилль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 37 страниц)

Глава двадцать пятая

Они вошли в гостиницу «Ритц-Карлтон» и прошли к ресторану под названием «Жокей-клуб», где встретивший их метрдотель поздоровался с ними, назвав мистера Эйдера по имени. Пока он провожал их к столику на двоих, стоявшему у дальней стены зала, все присутствующие в зале успели их рассмотреть и сделать для себя вывод, что эти двое не заслуживают никакого внимания.

Кит знал, что «Жокей-клуб» – один из тех вашингтонских ресторанов, которые любят посещать люди, вхожие во власть; с момента своего открытия и вот уже на протяжении более чем тридцати лет он был излюбленным местом такого рода публики, а одной из первых постоянных его посетительниц стала в свое время Джекки Кеннеди.

По стилю и духу ресторан действительно напоминал мужской клуб, но, насколько Кит помнил, женщинам тоже нравились и здешняя кухня, и обслуживание. Вашингтон вообще был мужским по характеру городом, даже несмотря на то, что тут строго соблюдались законы о равных возможностях при приеме на работу, да и вопреки тому, что он был духовной столицей политически правильного языка и законодательства, не допускавших дискриминации или вольностей по признакам пола. Конечно, отдельным женщинам случалось оказываться здесь на высоких должностях и обладать немалой властью, но в целом фактическое отношение к женщинам в этом городе сильно отличается от того, какое здесь принято выражать в публичных высказываниях. Во-первых, как хорошо знал Кит, число молодых и симпатичных женщин тут в нездоровое число раз превышает количество молодых и красивых мужчин. Во-вторых, власть способна делать ее обладателя и сексуально более притягательным, а власть в этом городе всегда принадлежала мужчинам. Те женщины, что приезжают в Вашингтон из провинции в надежде устроиться здесь секретаршами и референтами, нередко оказываются представительницами того типа людей, кто готов удовлетвориться возможностью погреться в лучах чужой славы. Другими словами, женщины в официальном Вашингтоне находятся на положении мебели и бывают счастливы, когда время от времени кто-нибудь надумает заняться полировкой этой мебели или просто посидеть на ней. Разумеется, на словах подобное положение всеми отрицается; а в Вашингтоне принято принимать за правду то, что говорится, а не действительное состояние дел.

Конечно, теперь в воздухе чувствовались некоторые перемены; но и сейчас, если не считать нескольких богатых и влиятельных старых вашингтонских вдов, в зале «Жокей-клуба» почти не видно было женщин, которые обедали бы в компании других женщин.

Раньше Кит редко бывал здесь, но и за нечастые свои посещения он обратил внимание, что ресторан практически не имеет каких-либо отчетливо выраженных политических пристрастий или антипатий. Здесь можно было с одинаковой вероятностью увидеть сидящими где-нибудь за угловым столиком как Барбару Буш или Ненси Рейган, так и известных лидеров движения за гражданские права негров – Вернона Джордана или Джесси Джексона. Обычно тут можно было встретить сразу несколько «звезд» телевидения; вот и теперь Кит заметил за одним из столиков Майка Уоллеса, а за другим – Джорджа Уилла. Похоже, каждый из посетителей старался рассмотреть и запомнить, кто в этот раз обедает и с кем.

– К нам никакая важная шишка не присоединится? – спросил Кит у Чарли. – По-моему, мы обманываем присутствующих в их лучших ожиданиях.

– Через месяц-другой ты бы мог красоваться здесь в генеральской форме, – ответил Чарли, закуривая сигарету.

– Генералы в этом городе идут по дюжине на десять центов, а полковники тут вообще в посыльных, да к тому же я уже давно и не ношу форму.

– Это верно. Но представляешь, твоя секретарша позвонит сюда и скажет: «Говорят из Белого дома. Я хочу заказать столик для генерала Лондри».

– Даже не знаю, что для меня важнее: сама должность или такое вот приложение к ней.

– Ну, тогда подумай еще вот о чем: если тебя произведут в генералы, то при тридцати годах выслуги твоя пенсия почти удвоится, и ты сможешь безбедно жить. И будешь еще достаточно молод, когда уйдешь в отставку.

– А что ты с этого будешь иметь, Чарли?

– Удовольствие от того, что ты снова рядом.

– Но ведь меня не будет рядом с тобой. Я буду сидеть на другой стороне улицы.

– С удовольствием обзаведусь приятелем в Белом доме.

– Ага. Вот, значит, какой у тебя главный мотив.

– Я еще думаю и о том, что лучше для тебя самого.

– Значит, мы оба думаем об одном и том же, – заметил Кит и добавил: – Спасибо, я это очень ценю.

Подошел официант, и Кит заказал себе двойное виски со льдом. Чарли, как обычно, взял водочный коктейль.

– На завтра я заказал тебе номер во «Временах года», – проговорил Чарли. – Подумал, что тебе будет приятно оказаться в Джорджтауне.

– И кто за все это платит?

– Белый дом.

– Включая и завтрашнюю ночь с моей замужней подругой?

– Ну, как бы там ни было, но если ты завтра вылетишь из Толидо рейсом в два пятнадцать, то к пяти вы будете уже в гостинице. Я вам позвоню, и мы вместе поужинаем где-нибудь в Джорджтауне.

– Отлично.

– В понедельник устроим хорошую экскурсию по городу, а ко вторнику вы с ней все обсудите и что-нибудь решите.

– Иными словами, в понедельник мне не обязательно выходить на работу?

– Я об этом позабочусь. Снимем для вас номер в приличной гостинице, пока вы не подыщете себе что-нибудь подходящее. Разрешение на это я получу.

– Спасибо.

Кит принялся изучать меню.

– После того как тебя сделают генералом, – проговорил Чарли, – ты сможешь купить дом в Джорджтауне.

– Сомневаюсь.

– Сколько сейчас получает бригадный генерал? Что-то около восьмидесяти пяти тысяч, да?

– Что-то вроде. Да, надо мне будет хорошенько все взвесить.

– А к чему ты склоняешься?

– В данный момент к меню. Пытаюсь что-то выбрать. Все, на эту тему мы больше не говорим.

Принесли спиртное, и Чарли предложил тост:

– За всех тех, кто служил, служит и еще будет служить!

– Будем здоровы.

Официант принял у них заказ.

– Ты вчера не говорил со своей знакомой? – поинтересовался Чарли.

– Она живет с мужем.

– Ах, да, верно. – Чарли усмехнулся, потом заметил: – Когда ты об этом упомянул, у Теда чуть зубной протез не выпал. Ужасно смешно было на него смотреть. Я и не думал, что ты заявишь подобное. А с чего ты вдруг это сказал?

– Просто захотелось.

Они повспоминали прошлое, поговорили о послевоенном мире, обменялись предположениями о том, что может ждать их самих и их страну в будущем. Принесли заказанное, и они принялись за еду. По правде, Кит испытывал от всего этого истинное удовольствие. Ему нравился Чарли Эйдер, нравился серьезный разговор на серьезные темы, нравилось виски, которое он пил, и бифштекс, который ему принесли. Кит не представлял себе, как бы он смог снова здесь жить; но ему не составляло особого труда представить возможность своего возвращения на разведывательную работу – не здесь, в стране, а с выездом куда-нибудь за границу, туда, где он действительно мог принести какую-то пользу, – он только никак не мог придумать, где могло бы сейчас располагаться подобное место. Однако ирония его положения заключалась еще и в том, что он слишком высоко поднялся по служебной лестнице, и теперь для него было закрыто возвращение на оперативную работу; к тому же нельзя ответить «нет» президенту и тут же просить для себя какое-то другое место. Да и даже если бы ему удалось каким-то хитрым образом, через своих друзей заполучить назначение за границу, это было бы нечестно по отношению к Энни: ведь у нее в Огайо учились в колледже дети, да и ее семья и родные жили в Спенсервиле. Пора уже было ему начинать думать как обычному частному гражданину, у которого есть личные интересы и обязательства, личная ответственность перед другими.

– Почему мы до сих пор считаем себя обязанными поддерживать порядок во всем мире? – спросил он Чарли.

– Потому, что у нас миллионы людей на государственной службе, – без секунды размышлений ответил ему Чарльз, – которым конгресс выделяет миллиарды долларов и которые занимают многие миллионы квадратных футов конторских площадей. Политический идеализм здесь совершенно ни при чем, все дело в масштабах конторских площадей. Если мы уйдем с мировой арены, этот город вымрет, превратится в привидение, в призрак, и «Жокей-клуб» тоже закроется.

– Ну, это несколько цинично. Люди могли бы переключиться на осуществление внутренних программ. У нас в стране, в провинции все разваливается.

– Только не такие люди, как мы с тобой. Ты бы хотел работать в министерстве внутренних дел или, например, в министерстве здравоохранения и социальных программ?

– Нет.

– Вот видишь. И я откажусь, даже если мне в Минздраве предложат более высокие должность и оклад. Самая привлекательная работа – та, где можно или помогать иностранцам, или их дурачить. – Чарли закурил следующую сигарету, глубоко затянулся и выдохнул дым. – Ты вспомни, чем обернулись для тебя самого так называемые дивиденды мира? Тебя уволили, чтобы побольше сэкономить и увеличить эти дивиденды. На сэкономленные средства мы собирались возродить и обновить Америку. Но ведь ничего подобного не происходит. Мы до сих пор продолжаем наводить порядок в мире. А все потому, что мы хотим его наводить.

– Мир мог бы прекрасно обойтись и без нас.

– Возможно. – Чарли испытующе посмотрел на Кита и спросил: – А если бы советская угроза до сих пор существовала, ты бы вернулся?

– Если бы она существовала, меня бы не уволили.

– Ответь на мой вопрос.

– Да, вернулся бы.

Чарли утвердительно кивнул:

– Видишь ли, Кит, в глубине души ты несчастен из-за того, что «холодная война» окончилась и…

– Ничего подобного.

– Послушай, что я скажу. Ты посвятил жизнь тому, чтобы бороться с этими безбожниками-коммуняками. И очень многие думали точно так же, разделяли твои убеждения. Ты был продуктом времени, в которое вырос, продуктом духовной атмосферы маленького провинциального американского городка. Для тебя твоя миссия в жизни была своего рода священной войной, ты сражался на стороне Бога и его ангелов. Да ты сам был одним из его ангелов. Теперь Сатана побежден, его легионы разбиты, мы проникли в сам ад и освободили томившиеся там души. Ну и… что дальше? Что? А ничего. Твоя страна больше не нуждается в том, чтобы ты защищал ее от сил зла. Когда Сатана был еще жив, а Белый дом был главной целью для советских стратегических ракет, ты чувствовал себя более счастливым. Ты просыпался каждое утро с сознанием того, что здесь, в Вашингтоне, ты сражаешься на передовой, защищаешь всех слабых и запуганных. Видел бы ты, как ты тогда приходил на работу: бодро, энергично, а когда я тебе говорил, что предстоит командировка за границу, у тебя даже огонь в глазах загорался. – Чарли затушил сигарету и продолжал: – А в последние несколько лет ты стал похож на рыцаря, который покончил с самым последним драконом, впал в меланхолию и отказывается идти бить крыс в подвале, считая это ниже его мужского достоинства. Ты был рожден и воспитан для великой битвы в день Страшного суда. Но великого побоища не будет. Война была неплохой, победа вышла какой-то паршивой, и теперь все закончено и всем на все наплевать. Найди себе какое-нибудь другое занятие, которое бы поднимало твой жизненный тонус.

Кит помолчал какое-то время, потом ответил:

– Все, что ты говоришь, верно. Но слышать все это мне неприятно.

– Я не сказал тебе ничего такого, чего бы ты не знал сам. Слушай, надо нам образовать какой-нибудь фонд, заполучить от правительства помощь и оказывать поддержку тем, кто лишился цели. Так его и назовем: «Люди без цели».[33]33
  Игра слов: в английском названии фонда – «Men Without а Mission», – слово «mission» может означать и «цель жизни, призвание», и «боевое задание».


[Закрыть]

– Настоящие мужчины ни в какие фонды поддержки не обращаются, – улыбнулся Кит. – Они решают свои проблемы сами.

– Моя жена с этим бы не согласилась. – Чарли ненадолго замолчал, потом добавил: – Иногда мне и в самом деле начинает казаться, что после окончания «холодной войны» всем нам нужна какая-то реабилитация. Как тем парням, что воевали во Вьетнаме. В конце концов, где же парад в честь нашей победы?

– Хочу обратить твое внимание на памятник солдатам «холодной войны», что стоит на Молле, – ответил Кит.

– Нет там такого памятника.

– Вот поэтому я и обращаю на него твое внимание.

– Правильно. – Чарли, казалось, снова задумался; потом он проговорил: – Да, жесткое получилось приземление. Но надо его как-то пережить. Послушай, а знаешь, чем занимались рыцари в перерывах между битвами? Совершенствовали искусство романтической любви и ухаживания. Мужчина ведь должен влюбляться, быть преисполненным достоинства, благородным, ухаживать за женщинами.

– Мне это известно.

– Ты к ней действительно неравнодушен?

– Да.

– Ну и занимайся ею.

Кит посмотрел на Чарли долгим, пристальным взглядом, потом спросил:

– А как же работа?

– Забудь о ней. На твоем щите нарисованы несколько побежденных драконов. За это таким тебя и запомнят. И не разменивайся на изничтожение подвальных крыс.

– Спасибо, Чарли.

Они заказали еще по порции спиртного. Потом Кит спросил:

– Сколько времени нужно такой важной птице, как ты, чтобы оформить загранпаспорт для кого-то другого?

Чарли поболтал соломинкой в четвертом или пятом по счету водочном коктейле и ответил:

– Ну, если там все в порядке, то несколько часов. Позвоню одному своему приятелю в госдепартамент, и все будет сделано. Это для твоей знакомой?

– Да.

– Куда вы собираетесь?

– Еще не знаю. Скорее всего в Европу.

– Если поедете в какое-то такое место, куда нужна виза, предупреди заранее. Это я смогу сделать за сутки.

– Спасибо.

Они заказали кофе, коньяк и десерт. Время подошло уже почти к трем часам дня, но половина столиков в ресторане была еще занята. Просто поразительно, подумал Кит, сколько деловых вопросов решается в стране за ленчами, коктейлями и обедами. Оставалось только надеяться, что головы присутствующих мыслили сейчас яснее, чем у него самого и у Чарли.

Чарли, вертя в руке рюмку с коньяком, проговорил:

– Я бы тоже ушел в отставку, и по тем же причинам, что и ты, но у меня жена, дети в колледже, заложенный в банке дом и привычка ходить по дорогим ресторанам. Но в конечном счете все мы рано или поздно уйдем, все те, кто действительно познал, каков он, этот мир, и кому это знание дорого досталось, а на наши места придут какие-нибудь хилые студентики. Позанимают наши кабинеты в СНБ и организуют там ясли для детей наркоманов-иммигрантов из Восточной Европы.

– Ну, это лучше, чем если кабинеты останутся пустовать совсем.

– Тоже верно. – Чарли допил коньяк и заказал еще.

Они кончили обедать, и Кит проговорил:

– Ну, теперь я беру такси и еду назад в «Хэй-Эдамс».

– Не надо, возьми нашу машину, только скажи водителю, чтобы он вернулся сюда за мной к пяти. Я пока здесь посижу, что-то у меня настроение выпить. А в аэропорт ты сможешь поехать на такси?

– Конечно. – Кит встал. – Значит, завтра увидимся, и с тобой, и с Катериной. Всегда рад ее видеть. И тебя иногда тоже.

Чарли неуверенно поднялся и проговорил:

– А мне не терпится познакомиться с Энни. За «Времена года» платим все равно мы, – добавил он. – Делай свои дела, не думай, будто ты кому-то обязан, а в середине недели напиши мистеру Ядзински вежливое письмо с отказом и отправляйся в Европу.

– Именно так я и собираюсь действовать.

Они распрощались, и Кит ушел. Дождь на улице лил еще сильнее, и швейцар, раскрыв зонтик, отправился разыскивать дожидавшуюся Кита машину; нашел он ее за углом. Водитель подогнал автомобиль к подъезду, распахнул дверцу и громко, так, чтобы слышал швейцар, спросил:

– Назад в Белый дом, сэр?

– Нет, президент будет меня ждать в «Хэй-Эдамсе».

– Слушаюсь, сэр.

Кит сел, и машина тронулась. Чокнутый, свихнувшийся город, подумал Кит.

– Свихнувшийся.

– Что, сэр?

– Мистер Эйдер просил вас вернуться за ним в пять часов.

– Слушаюсь, сэр.

Кит откинулся на спинку сиденья и принялся следить за «дворниками». Разумеется, Чарли старался оказать на него психологический нажим, но делал это методом от противного. Однако его сравнение насчет дракона и крыс оказалось настолько убедительным, что теперь Кит твердо уверился: он принял правильное решение.

Этот город действовал на него соблазняюще, подобно самой прожженной в мире проститутке; и всякий раз, когда он ее видел, ощущал аромат ее духов или когда она прикасалась к нему, Кита охватывал какой-то внутренний трепет. Эта проститутка заставила его расстаться с формой; она трахалась с ним до тех пор, пока у него ничего не осталось, и каждая проведенная с ней минута доставляла ему удовольствие. Но она точно так же обходилась и со всеми остальными, и это доставляло ему еще большее удовольствие. Кит отлично знал, что она абсолютно продажна, бессердечна и холодна как лед. Но она была так красива, так хорошо одевалась и красилась, так умна, что телом его тянуло к ней, хотя в глубине души он ее ненавидел.

Глава двадцать шестая

В шесть часов вечера Кит выписался из «Хэй-Эдамса» и, с сумкой в руках, подошел к выходу из гостиницы.

– Такси, сэр?

– Да, пожалуйста.

Он вышел вслед за швейцаром и встал с ним рядом под тентом, что вел от подъезда к краю тротуара, где останавливались машины.

– Из-за такого дождя такси поймать трудно.

– Да, я вижу.

– Вам в аэропорт?

– Точно.

– Рейсы все равно задерживаются. «Джек» идет из Вирджинии.

– Простите?

– Ураган «Джек». Поднимается к северу вдоль побережья. Нас он не заденет, но всю ночь будет очень сильный ветер и проливной дождь. Вы не узнавали насчет своего рейса, сэр?

– Нет.

– Вы из какого аэропорта должны улетать: Нэшнл или Даллес?

– Нэшнл.

Швейцар покачал головой.

– Там все рейсы задерживаются, и надолго. Может быть, вам стоит попробовать улететь из Даллеса, если удастся.

У тротуара остановилось такси, и швейцар открыл дверцу. Кит уселся и спросил у водителя:

– Нэшнл открыт?

– Закрыт.

– А Даллес?

– Пока открыт.

– В Даллес.

Дорога до аэропорта, которая по прямой идущей туда автостраде занимает обычно сорок пять минут, на этот раз отняла больше часа, и, хотя они ехали в сторону от побережья, погода не становилась лучше. Когда они оказались уже вблизи аэропорта, Кит не увидел ни взлетающих, ни садящихся самолетов.

– Плохи дела, шеф, – проговорил водитель. – Поворачиваем назад?

– Нет.

Водитель пожал плечами, продолжая ехать вперед.

– К «ЮЭс Эйр», – сказал Кит.

Они подъехали к залу вылетов компании «ЮЭс Эйр», и Кит увидел длинную очередь людей, дожидавшихся такси. Он вошел в здание, пробежал взглядом по информационным табло. Возле почти каждого из вылетающих рейсов стояло сообщение о задержке или отмене.

Кит ткнулся в кассы нескольких других авиакомпаний, надеясь улететь в любое место, которое бы находилось в пределах нескольких сотен миль от Спенсервиля, но его нигде не обнадежили.

В половине восьмого аэропорт имени Даллеса закрылся по метеоусловиям на неопределенный срок.

Народу в здании аэропорта, как заметил Кит, становилось все меньше: одни потихоньку разъезжались, другие рассаживались поудобнее, настраиваясь на долгое ожидание.

Кит прошел в бар, расположенный в зале ожидания. Бар был забит пассажирами с задержанных рейсов, но Кит все же взял себе банку пива и подошел к группе людей, толпившихся перед подвешенным над стойкой бара телевизором. «Джек» дошел до Оушен-сити в Мэриленде и там вроде бы остановился, однако его отголоски давали себя знать в радиусе больше чем за сотню миль от эпицентра урагана. Собравшиеся возле телевизора в целом сходились на том, что, скорее всего, до утра никаких вылетов не будет. Хотя, конечно, кто ж его знает.

Кит уже далеко не в первый раз в жизни застрял в аэропорту, и он отлично знал, что в подобной ситуации бесполезно злиться или выходить из себя. Даже если попадаешь при этом в критическое положение, как с ним происходило в иное время и в других местах, и даже если твоей жизни угрожает опасность, что у него тоже случалось. На этот раз ему лично ничего не грозило, но под угрозой оказалось самое для него дорогое.

Времени было уже четверть девятого вечера; встреча у него была назначена на завтра, на десять утра, и состояться она должна была в западной части штата Огайо. Кит прикинул, что в этих условиях можно сделать. По воздуху до Колумбуса было около трехсот воздушных миль,[34]34
  Международная единица в авиации, 1853 м.


[Закрыть] чуть меньше двух часов лета, до Толидо чуть больше, до Дейтона или до Форт-Уэйна в Индиане еще больше. Если бы оказалось возможным вылететь в любое из этих мест не позже часов пяти утра, то, взяв там напрокат машину, он к десяти часам добрался бы до Спенсервиля – хотя на встречу с Энни он бы все равно опаздывал на несколько часов. Но в таком случае он мог бы позвонить откуда-нибудь из автомата ее сестре Терри и предупредить, что задерживается.

Однако была весьма высокая вероятность того, что рейсы возобновятся не с самого утра, и тогда он сможет вылететь только значительно позже. А кроме того, у него и билет пока был только на рейс, уходивший не из этого аэропорта.

Кит вышел из бара и направился к стойкам компаний проката машин, перед которыми стояли длинные очереди. Он встал в ту, что вела к окошку фирмы «Эйвис» и, отстояв некоторое время, добрался до цели. Сидевший за стойкой молодой человек спросил его:

– У вас был сделан заказ, сэр?

– Нет, но мне нужна машина. Любая.

– Извините, но у нас сейчас совершенно ничего нет, и сегодня вечером мы не ожидаем возврата машин.

Кит уже и сам это понял.

– А как насчет вашей машины? – спросил он. – Мне нужно в Огайо. Это десять часов езды. Я вам заплачу тысячу долларов – пока мы будем ехать туда, вы сможете спать на заднем сиденье.

Молодой человек улыбнулся:

– Соблазнительно, но…

– Подумайте. Поспрашивайте, может, кто согласится. Я буду в баре в зале ожидания.

– Поспрашиваю.

Кит вернулся в бар и взял еще пива. Зал теперь наполовину опустел: часть пассажиров отчаялась улететь сегодня и разъехалась, других автобусы авиакомпании развозили по близлежащим мотелям.

В десять вечера молодой человек из «Эйвиса» вошел в бар, отыскал взглядом Кита, подошел к нему и сказал:

– Я поспрашивал, но желающих нет. Я обзвонил другие наши пункты, какие есть поблизости, – добавил он, – но там тоже нет машин. Наверное, сейчас везде такая картина. Попытайтесь поездом.

– Спасибо. – Кит протянул ему двадцатидолларовую бумажку, но молодой человек отказался. Кит снова вернулся к своей банке пива. В большинстве стран за «зеленые» можно купить самого премьер-министра вместе с его машиной в придачу. В Америке деньги кое-что еще значат, но уже не так много, как прежде. Большинство людей выполняют свои служебные обязанности, не продаваясь, не беря взяток и даже чаевых. Но все-таки, если хорошенько подумать, должно же найтись какое-то оригинальное решение задачки, как из пункта А попасть в пункт В.

Кит принялся думать. За свою жизнь он узнал, что существует много способов выбраться из города. Но когда аэропорты закрываются из-за погоды, артиллерийского обстрела или потому, что взлетную полосу захватили какие-нибудь повстанцы, то наземным и водным путям сообщения приходится работать с повышенной нагрузкой.

Он подумал, не позвонить ли ему прямо сейчас Терри и не объяснить ли ей ситуацию; но решил, что делать это преждевременно и что такой шаг свидетельствовал бы о признании своего поражения или, что было бы еще хуже, об отсутствии воображения. «Думай!» – приказал он себе, и принялся думать. «Нашел!»

Кит вышел из бара и направился к телефонам-автоматам. Там тоже были очереди, и ему пришлось постоять.

В половине одиннадцатого он добрался до телефона и набрал домашний номер Чарли Эйдера, но ему ответил автоответчик.

– Чарли, я застрял в аэропорту, – проговорил в трубку Кит. – Для твоего сведения, на улице ураган. Пришли мне машину, чтобы добраться до гостиницы. Пусть водитель вызовет меня через справочную службу. Я в Даллесе, а не в Нэшнл.

Кит устроился с газетой в зале ожидания, чтобы не пропустить, когда по справочной службе назовут его имя. Он знал, что Эйдер скоро получит его сообщение, потому что при их работе было принято проверять записи на автоответчике не реже, чем ежечасно: автоответчику можно было позвонить и прослушать его из любого места. От соблюдения этого правила зависела подчас судьба всего свободного мира. По крайней мере, так было раньше.

Без пяти одиннадцать по радио аэропорта объявили, что мистера Лондри просят подойти к внутреннему телефону. Кит уже заранее приметил ближайший такой телефон и сразу же снял трубку. Раздался мужской голос:

– Мистер Лондри, это Стюарт, водитель, с которым вы ездили сегодня утром. Мистер Эйдер позвонил мне и…

– Вы сейчас где?

– Здесь, в Даллесе. Я вас жду прямо у выхода с терминала «ЮЭс Эйр».

– Через пять минут буду. – Кит быстро зашагал к выходу. Он сразу же узнал Стюарта, седого человека уже за пятьдесят, стоявшего рядом с «линкольном», и направился прямо к нему. Стюарт положил сумку Кита в багажник, а сам Кит уселся на переднее сиденье.

– Сзади вам, наверное, было бы удобнее, сэр? – спросил его Стюарт.

– Нет.

Стюарт сел на свое место, и они тронулись.

– Спасибо, – проговорил Кит.

– Это моя работа, сэр.

– Стюарт, вы женаты?

– Да, сэр.

– А жена у вас как, понимающая женщина?

Водитель рассмеялся:

– Нет, сэр. – Они медленно продвигались вперед, к выезду из аэропорта; дождь лил, не прекращаясь.

– Какие у вас распоряжения? – спросил Кит.

– Доставить вас во «Времена года», сэр. Сейчас из-за погоды везде все забито, но мистер Эйдер сумел для вас пробить номер.

– Отличный он парень.

– Мистер Эйдер отправил меня в Нэшнл, как только услышал, что аэропорты закрываются, и я вас разыскивал там.

– Спасибо, я очень благодарен.

– Потом мистер Эйдер позвонил мне уже домой, сказал, что вы в Даллесе, и я поехал сюда.

– Все-таки современная связь – это чудо. Любого можно достать где угодно.

– Да, сэр. Но я должен позвонить ему на автоответчик и сообщить, что нашел вас.

– Я это сам сделаю. – Кит поднял трубку автомобильного телефона сотовой связи, потыкал в кнопки, набирая номер Эйдера, и наговорил на откликнувшийся автоответчик:

– Я в машине, Чарли. Спасибо. Постараюсь завтра вечером быть здесь, но вначале мне надо вернуться в Огайо. Позвони мне по этому номеру. – Он назвал номер телефона и добавил: – Потом поговорим. – Кит повесил трубку и спросил Стюарта: – Не приходилось бывать в Огайо?

– Нет, сэр.

– «Каштановый штат», как его называют.

– Да, сэр. – Стюарт покосился на Кита, но больше ничего не сказал.

Они подъехали к выезду на автостраду, и Кит проговорил:

– Сворачивайте на 28-ю дорогу, к северу. Надо заехать в одно место, прежде чем возвращаться в Вашингтон.

– Да, сэр. – Стюарт выехал на шоссе номер 28.

Кит бросил взгляд на часы, что светились на приборной доске: четверть двенадцатого. Потом посмотрел вперед, на дорогу.

– Мерзкая погода.

– Да, сэр.

– А заранее было известно, что надвигается ураган?

– Об этом говорили всю неделю. Сегодня утром сообщили, что он захватит Восточное побережье и что к вечеру ожидается штормовой ветер и дождь. Синоптики оказались правы.

– Да уж, бесспорно. Так, послушайте, когда доедем до шоссе номер 7, сверните к западу.

– Хорошо. – Они проехали несколько миль, потом Стюарт спросил: – А там нам далеко ехать, мистер Лондри?

– Ну, примерно… сейчас прикину… миль пятьсот.

– Сэр?

– Стюарт, вам наконец-то представится возможность увидеть великий штат Огайо.

– Не понимаю…

– Все очень просто. Я должен быть в Огайо. Самолеты из Вашингтона не летают. Значит, мы доберемся туда машиной.

Стюарт растерянно посмотрел на Кита, потом на свои телефоны и радио и произнес:

– Мистер Эйдер не… он сказал, чтобы…

– Мистер Эйдер был не в курсе самых последних событий, но, как только я с ним поговорю, он все поймет.

Стюарт молчал. Кит понимал, что за долгие годы работы водителем правительственной машины Стюарт привык выполнять то, что ему приказали, независимо от того, насколько странными могли казаться ему отдельные такие распоряжения или насколько неудобны они были ему лично. Но Кит счел все-таки полезным немного приободрить его и сказал:

– Позвоните жене и объясните ей ситуацию.

– Да, сэр. Но, пожалуй, вначале мне лучше позвонить мистеру Эйдеру. Насколько я знаю, нам не разрешается…

– Стюарт, сегодня утром я разговаривал с министром обороны и с президентом Соединенных Штатов. Хотите, я позвоню любому из них и получу для вас разрешение?

– Нет, сэр.

– Когда будет надо, я сам поговорю с мистером Эйдером. А вы следите за дорогой. Я пока позвоню вашей жене. Какой номер?

Стюарт назвал, Кит набрал нужные цифры. Из-за погоды дозвониться удалось не сразу, но после очередной попытки в трубке послышался женский голос, и Кит проговорил:

– Здравствуйте, миссис…

Кит вопросительно посмотрел на Стюарта, и тот подсказал:

– Аркел.

– Миссис Аркел, говорит генерал Лондри из Совета национальной безопасности. Боюсь, мне придется сегодня немного задержать вашего мужа и попросить его поработать сверхурочно. Да, мадам. Я сейчас дам вам супруга. – Кит передал трубку Стюарту, который взял ее безо всякого энтузиазма.

Целую минуту Стюарт слушал молча, потом вставил несколько слов:

– Нет, я не знаю, как поздно…

– Скорее всего, завтра в это же время, – подсказал ему Кит. – Так у вас будет некоторый запас времени.

– Да, дорогая, я…

Кит отвернулся и стал смотреть в боковое окно на дождь.

– Я тебе попозже позвоню, – сказал Стюарт жене и повесил трубку, проворчав что-то себе под нос.

– Все в порядке? – спросил Кит.

– Да, сэр.

– Вот шоссе номер 7. Поворачиваем к северу и едем до дороги И-81.

– Да, сэр.

– Не спешите. Нагоним время потом, когда выберемся из зоны дождя.

– Да, сэр. Я все равно не могу превышать предел скорости. Таковы правила.

– Правильные правила. Долго сегодня за рулем?

– Да, сэр.

– Я вас потом сменю.

– Это запрещено, генерал.

– Полковник. Иногда я называю себя генералом. Но только когда говорю с женщинами.

Стюарт впервые за все время улыбнулся. Они не спеша двигались на запад. Зазвонил телефон, и Кит снял трубку.

– Привет, Чарли.

– Ты все еще в машине?

– Нет, я бегу с ней рядом.

– Стюарт тебя нашел?

– Да, и я сейчас в его машине. Ты мне именно сюда и звонишь.

– Ты уже должен бы быть в гостинице. Где ты?

– Пока в машине.

– Черт побери, а где машина?

– На шоссе номер 7.

– Почему? А что случилось с прямой дорогой из Даллеса?

– Насколько я знаю, ничего.

В трубке замолчали, и до Кита донеслась какая-то музыка и шум разговора. Потом Чарли спросил:

– Ты куда отправился, Кит?

– Сам знаешь куда…

– О Господи, послушай, нельзя же угонять правительственную машину, да еще вместе с водителем…

– Почему нельзя? Я угонял машины с водителями у чужих правительств. Почему я не могу взять у своего собственного?

Чарли глубоко вздохнул и спросил:

– Стюарт с тобой?