Текст книги "Безжалостная нота (ЛП)"

Автор книги: Нелия Аларкон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

39.

КАДЕНС

Мои пальцы сжимаются в кулаки. Не обращая внимания на всех, кто за этим наблюдает, я бью рукой по двери.

Вся эта беспокойная энергия, скопившаяся в моей груди, вот-вот вырвется наружу. Я хочу что-то сделать. Вскинуть руки вверх. Закричать о кровавом убийстве.

Что угодно.

Но я могу только стоять здесь, возле тренировочного зала Короля, – половина меня жаждет крови, а другая... Я не знаю, на что надеется эта часть меня.

В коридоре образуется толпа.

Я знаю, что выставляю себя на всеобщее обозрение, но мне все равно. Мои руки дрожат от гнева. Я дрожу от шока. Мое тело напряжено, как будто кто-то крепко дергает его. Еще сильнее.

В голове звучат гневные аккорды.

E# G Bb

Подстегивают меня.

Праведное негодование.

Оно сжигает каждый дюйм во мне.

Я не позволю Датчу снова разрушить чью-то жизнь. Я не позволю ему больше ничего отнимать у людей, которые мне дороги.

Я продолжаю стучать в дверь, пока Датч наконец не открывает.

Как только я вижу его, мои мышцы напрягаются. Как и у меня, одежда Датча покрыта сажей, но его лицо чистое и пугающе красивое.

Он – образ холодной, безжалостной элегантности со светлыми волосами, янтарными глазами и покрытыми чернилами руками. Его бицепсы вздуваются, когда он складывает руки на груди. Я знаю, что эти мышцы набраны в результате многочасовой игры на гитаре и тренировок для поддержания выносливости во время концертов.

В этот момент он не похож на школьника. Ни темнотой, проступающей на его лице, ни тенями, живущими под его бездушными глазами.

Он похож на ночной кошмар.

Что-то глубоко внутри, та часть меня, которая хотела верить, что в нем есть что-то хорошее, начинает болеть.

– У тебя есть желание умереть? – Спрашивает Датч с ничего не выражающим взглядом.

Когда он смотрит на меня своими золотистыми бесстрастными глазами, я чувствую, как чаша весов все больше склоняется в сторону слепой ярости. После всех тех способов, которыми он изводил и мучил меня, ему действительно все равно, не так ли? Каждый человек – пешка в его игре. Пешка.

Не могу поверить, что когда-то видела в нем что-то исправимое.

Не могу поверить, что я начала колебаться.

Я искренне думала, что он спас меня из огня сегодня утром. Что, возможно, в глубине души он действительно заботится о чем-то, кроме себя.

Но я ошибалась.

Я ошиблась, когда обманулась.

Я ошиблась, поверив, что он может быть лучше.

С горящими глазами я подхожу к нему и наклоняю голову назад. На мгновение я вижу, как в его взгляде мелькает разочарование.

Но он не двигается.

– Это ты сделал? – Шиплю я.

Его челюсть сжимается.

И снова он ничего не говорит.

Я толкаю его. – Сделал?

Он смотрит на меня сверху вниз. Его голос холоден и яростен.

– Сможешь ли ты что-нибудь сделать, даже если я это сделаю?

Мое сердце взрывается. Разбивается так же сильно, как окна сегодня утром.

Это сделал Датч.

А это значит, что это сделала я.

Я подставила Серену под прицел, находясь рядом с ней, будучи ее подругой. Люди, которых я хочу защитить, все стали мишенями для Королей, как маленькие бутылочки в игре-стрелялке на карнавале. Беспомощные. То, что можно выбросить и выбросить. Игрушки в руках богатых правителей Redwood Prep.

Дверь распахивается. В поле моего зрения попадают Зейн и Финн, за ними – Датч. Они все смотрят на меня, все трое. Идеально. Великолепные. Хищники.

Но я ничья чертова добыча.

Я слегка улыбаюсь.

В глазах Датча мелькает испуг.

Я подхожу ближе. Ближе. Пока моя грудь не коснулась его груди.

– Я заставлю тебя заплатить. – Рычу я.

Он ничего не говорит.

Я разворачиваюсь и иду к выходу из школы. Толпа уступает мне дорогу, смотрит на меня, снимает меня.

К черту их.

К черту их всех.

Я не останавливаюсь, пока не оказываюсь на улице, а потом продолжаю двигаться.

Солнечный свет кричит. Тепло касается каждой частички меня. Сжигая меня заживо. Сжигает меня в пепел.

Я останавливаюсь на середине тротуара, наклоняюсь вперед и издаю крик, от которого дрожат фундаменты окружающих меня зданий.

Я так устала. Мне надоело всегда быть в роли получателя этого дерьма.

Я должна что-то сделать.

Только пока не знаю, что именно.

Нам нужны доказательства. Слова мисс Джеймисон не выходят у меня из головы.

Хотя внутри я умираю, я заставляю себя вернуться в Redwood и пойти на занятия. Может быть, мне удастся снова поговорить с охранниками и получить больше информации, которая поможет освободить Серену.

Сосредоточиться на уроках невозможно. Слова учителей пролетают мимо моей головы.

Когда позже я выхожу в коридор и вижу Датча, меня снова охватывает гнев. Он выглядит совершенно нормально после того, как разрушил чей-то мир.

Моя кожа покрывается щетиной. Я жажду его гнева, его боли. Но он не смотрит на меня. Он просто проходит мимо меня. Не произнося ни слова. Делает вид, что меня нет.

Мне хочется встать на его пути и ударить его по лицу, но я знаю, что его братья остановят меня.

Сол с ними. Он странно смотрит на меня, когда проходит мимо. Его глаза задерживаются. Всегда задерживается. Мне тоже хочется его отшлепать. Что бы он ни делал, как он мог дружить с этой стаей львов? Как он мог сидеть и молчать, пока они мучили невинных людей, таких как Серена?

После школы я пытаюсь допросить охранников, но они все отталкивают меня и не дают сказать ни слова. Не найдя другого выхода, я отправляюсь на автобусе в городскую больницу, чтобы еще раз поговорить с Сереной.

В регистратуре я спрашиваю Серену, так как не знаю имени ее мамы. Медсестра не дает информации.

Я начинаю уходить, когда замечаю, что Серена идет по коридору, ее плечи ссутулены, а шаги медленные и неторопливые. Она все еще одета в форму Redwood Prep, но уже немного привела себя в порядок. На ее лице нет копоти, а волосы выглядят чистыми.

Я на цыпочках следую за Сереной в больничную палату. Здесь шесть кроватей. На каждой из них лежат пациенты в больничных халатах.

Серена подходит к кровати посередине и достает чашку с фруктами. Мои глаза расширяются, когда я вижу, как она улыбается женщине на кровати. Это самая яркая, самая фальшивая улыбка, которую я когда-либо видела на ее лице.

– Привет, мам. – Говорит Серена.

– Привет, милая. – Отвечает женщина слабым голосом.

На голове у нее шарф, а тело худое и хрупкое.

– Прежде чем ты спросишь, – говорит Серена, – я только что вернулась из школы. Это был хороший день. Я даже сдала тест по теории музыки.

– О, милая, это потрясающе. – Кричит ее мама.

Я крепко сжимаю юбку, глядя на них.

Мама Серены оглядывается и замечает меня. Она приветливо улыбается, когда видит мою форму Redwood Prep.

– Это твоя подруга?

Серена оборачивается и замечает меня. Ее глаза расширяются от удивления, а затем сужаются от гнева и стыда.

– Что ты здесь делаешь, Каденс?

– Прости. Я следила за тобой. Я....

Мой взгляд снова устремляется на ее маму. Она совсем не похожа на Серену. Были ли у нее когда-то длинные, густые и темные волосы, как у ее дочери? Трудно сказать.

Брови Серены опускаются над глазами.

Мать шлепает ее, и она подпрыгивает.

– Серена, разве можно так обращаться с подругой? – Повернув ко мне мега-ватную улыбку, мать Серены машет рукой. – Я Лилиан. А ты?

Я подхожу ближе к кровати. – Каденс. Каденс Купер.

– О, это музыкальное имя. Ты, должно быть, музыкант.

Ее глаза блестят.

– Откуда вы знаете?

– Потому что ты дружишь с Сереной. – Лилиан с нежностью смотрит на дочь. – Она всегда тяготела к музыке. Еще в утробе матери она дрыгала ножками, когда я включала Фрэнка Синатру.

– Хорошо, мама. Нет необходимости показывать ей байок. .

Глаза Серены встречаются с моими, и она вздергивает подбородок к двери. Пойдем со мной.

Я выхожу за ней в коридор.

Серена оборачивается и складывает руки на груди.

– Что ты за мной шпионишь?

– Послушай, Серена, я знаю, что ты злишься, и у тебя есть на это полное право. Но я здесь не враг. – Даже если это моя вина, что она попала в такую передрягу. – Я собираюсь вернуть их, хорошо? И я верну тебя в школу.

– Забудь об этом. – Слегка отвернувшись, она опускает голову. – И, если уж на то пошло, я не злюсь на тебя. Я просто злюсь на всю эту ситуацию. Я не знаю, как мне сказать маме.

– Пока ничего ей не говори.

Ее плечи поднимаются и опускаются со вздохом.

– Я не буду. Если ее эмоции будут разрушены, когда она так слаба...

Серена прислонилась к стене, ковыряя черный лак на ногтях.

– Как давно твоя мама болеет? – Тихо спрашиваю я.

– Давно. – Она достает зажигалку и чиркает ею по мне. – Она курила с детства. Это был единственный способ выжить в ее тяжелой жизни. Она заболела раком легких и больше не могла курить. Но ей приятно щелкать зажигалкой.

Мое сердце замирает.

– Зажигалка принадлежала твоей матери.

– Я переняла эту привычку. Знаешь, – облизывает она губы, – даже если ты ничего не поджигаешь, мне приятно знать, что есть какой-то огонек. – Она ловит себя на мысли, и маска антипатии снова спадает. – Наверное, для тебя это глупо.

– Нет, не глупо. Я понимаю. – Я касаюсь ее плеча. – Мисс Джеймисон была той, кто помог мне, когда меня чуть не выгнали из школы. Я снова с ней сотрудничаю. Ты закончишь учебный год, несмотря ни на что.

Она одаривает меня водянистой улыбкой.

– Я вообще ужасная подруга. Говорят, что подобное притягивает подобное, так как же я подобрала себе такую подругу, как ты?

Я отвожу взгляд.

Я та самая подруга, из-за которой она попала в эту передрягу.

Может, нам и правда не стоило встречаться.

Серена вздыхает.

– Я должна вернуться к маме.

– Помни, пока ничего ей не говори. И чтобы школа с ней не связывалась.

– Обязательно.

Выйдя на улицу, я снова наклоняю лицо к небу и думаю о грустных глазах Серены.

Я устала всегда быть на стороне жестокости.

Я устала от боли.

Датч Кросс в последний раз пошутил с моим народом. Я найду способ, любой способ, чтобы причинить ему ответную боль.

40.

КАДЕНС

Я заглядываю к захудалому старикашке, который делает поддельные удостоверения личности, и предлагаю фотографии, которые я сделала в тренировочной комнате Королей, чтобы получить ключ-карту.

Когда Датч заставлял меня быть его рабом, он дал мне ключ-карту, чтобы я могла легко входить и выходить.

– Ты можешь сделать что-то, что обойдет это? – Я показываю ему сканер. – Мне нужен доступ в эту комнату.

Он протягивает руки и смотрит на меня так, будто я идиотка, раз спрашиваю, способен ли он на это.

На следующее утро я забираю карточку.

Вечером того же дня, когда все ушли из школы, я хватаю лыжную маску, биту и на цыпочках пробираюсь по темным коридорам Redwood Prep.

Сердце сильно стучит в груди, когда я прижимаю карточку к сканеру. Если этот парень с удостоверением личности выманил у меня деньги, заработанные тяжким трудом, он пожалеет, что вообще со мной встречался.

Но сканер загорается зеленым.

Замок щелкает и открывается.

– Спасибо, парень с поддельным удостоверением. – Бормочу я.

Темнота вокруг меня, я проскальзываю в комнату. Сразу же чувствую запах Датча, аромат сандалового дерева и мускуса. Это не одеколон, я так думаю. Он присущ только ему. И от этого моя ярость только усиливается.

Зрение становится красным, я замахиваюсь битой над головой и бью ею по шкафу, заставленному наградами музыкальных шоу. Трофеи падают на пол, их головы отскакивают, как в каком-то макабрическом фильме.

Шум доставляет удовольствие.

Я могу шуметь так громко, как захочу.

Благодаря звуконепроницаемым стенам – только самые лучшие для Королей, меня никто не услышит.

Под воздействием адреналина я подкрадываюсь к другому шкафу и разбиваю стекло. Осколки разлетаются во все стороны. Я отворачиваюсь, чтобы они попали только мне в спину.

Ухмыляясь как сумасшедшая, я опрокидываю диван и разбрасываю подушки по полу.

Вспоминая слезы Серены и хрупкое тело ее матери, я врезаюсь битой в монитор компьютера и разбиваю маленькие статуэтки на полках.

Закончив разбивать все, что можно разбить, я медленно подхожу к гитаре Датча.

Бита грохочет по земле, когда я тащу ее за собой. Поверхность гитары лишь слегка потрескалась от всех разрушений.

В моей голове проносится воспоминание о Датче, играющем на гитаре. Он выглядел таким высоким и контролирующим себя. Красивый зверь, сдерживаемый музыкой. Втягивающий всех в свой мир. В свою боль. Используя только инструмент с шестью струнами и свои поэтические пальцы.

Я подхожу к этим струнам и достаю острый нож.

Это святотатство.

Как один музыкант другому, я знаю, насколько священен инструмент для его владельца. Вот почему Датч в тот раз так больно облил мое пианино медом.

Я лишь отплатила за услугу.

Я перерезаю первую струну, и она с приятным звоном рвется. Даже в смерти она все еще способна издавать прекрасный звук.

Я перерезаю вторую и наблюдаю, как она сворачивается сама собой.

Третья струна.

Четвертая струна.

Пятая.

Шестая.

Она возвращается разбитой, с синяками и острыми краями, как и взгляд Датча. Этот его расчетливый взгляд, проникающий в душу с острым, как кремень, вниманием.

Мне должно быть страшно, но внутри я чувствую лишь больное, извращенное удовлетворение.

Хотела бы я увидеть его лицо, когда он найдет свою гитару, но сейчас вечер пятницы. Возможно, он даже не поймет, что дело сделано, до понедельника.

Удовлетворенная и довольная, я небрежно бросаю нож на землю и отправляюсь домой.

Когда я вхожу в дом, Вай уже на кухне готовит сэндвич. Она замирает, увидев мое лицо, ее светлые глаза скользят по моему темному костюму.

– Где ты была? И почему ты такая потная?

– Я вышла на пробежку.

– В черной футболке и джинсах?

Я деревянно улыбаюсь ей.

Вернувшись домой к младшей сестре, я чувствую, что живу двойной жизнью.

Тьма, которая затопила меня, когда я разрушила тренировочную комнату Датча, теперь встречается со светом присутствия Ви.

Это противоречит друг другу.

Свет и тьма.

И это немного больно. Как будто два мира пытаются столкнуться.

– Хочешь воды? – Ви спрашивает, поджав красные губы.

Я киваю и наблюдаю за ней. Она экспериментирует с искусственными веснушками.

Очевидно, это большой тренд, а я просто не понимаю.

Иногда мне кажется, что я женщина средних лет, запертая в теле подростка, потому что я не понимаю и половины того, что говорит моя сестра.

– Мне нужно с тобой кое о чем поговорить.

– О чем? – Устало спрашиваю я.

В горле у меня холодная вода. Это помогает снять жар, скопившийся в моих венах.

– Вчера вечером я сделала совместную работу с Зейном.

Я выплевываю воду, и она разлетается по столу.

– Ты что?

Она морщится.

– Я знала, что ты так отреагируешь. Вот почему я не хотела говорить тебе заранее.

– Зейн? Зейн Кросс?

В моей груди разгорается яростная буря. Как смеет Датч и его братья преследовать мою сестру?

Я разорву их на части.

Я вскакиваю на ноги.

Вай мечется по кухне и раскидывает руки.

– Они не приходили, и я их тоже не видела. Это было во всем интернете. Зейн и его братья согласились сняться в ролике «мой парень озвучивает мою косметику». Ну, за исключением того, что они в десять раз лучше, чем любой парень, который у меня когда-либо мог бы быть.

– Они?

– Все они это сделали. Зейн, Финн... – Она внимательно смотрит на меня. – Датч.

Мои ноздри раздуваются.

– Датч мне ничего не сказал.

– Я попросила их держать все в тайне, потому что знала, что ты меня убьешь. – Она поспешно берет ноутбук и показывает мне видео, которое она монтирует. – Смотри, я выложила тизер, и он уже набрал кучу просмотров. Число моих подписчиков тоже растет.

Мой пульс учащается. Зачем Датчу помогать моей сестре? Он пытается сблизиться с ней, чтобы потом причинить ей боль?

– Тебе нужно держаться от них подальше. – Шиплю я, подталкивая ее к ноутбуку.

– Не буду.

Мой взгляд устремляется на ее глаза.

– Виола Купер.

– Они не злобные ублюдки, как думает Бриз. Они уморительны и я им искренне нравлюсь.

– Нет, милая. Они не любят. А даже если бы и любили, ничего хорошего из этого не вышло бы. Восемнадцатилетние рок-звезды не должны находиться рядом с тринадцатилетней девочкой.

– Ты думаешь, они сделали это ради меня? – Она смеется. – Я знаю, что Датч просто пытается заставить тебя полюбить его снова.

– Датч опасен.

– Датч – весельчак. Тебе стоит посмотреть, что я уже смонтировала. – Она подталкивает ноутбук ближе ко мне. – Они рок-звезды. Они ничего не знают о макияже и не стесняются шутить.

– Датч не знает, как шутить... – Отметка времени на экране заставляет мое сердце заколотиться. Я срочно наклоняюсь вперед. – Вай, это отметка времени, когда ты редактировала видео?

– Нет, это отметка времени, когда мы снимали видео. – Она показывает жестом. – Я не хотела делать обычное видео с голосом за кадром, потому что тогда никто бы не поверил, что это действительно Короли. – Ее губы складываются в тонкую линию, как будто она вспоминает неприятное воспоминание. – Поэтому я спросила их, согласны ли они сниматься на камеру. Они были не против, но у них в тот вечер был концерт, поэтому они спросили, можно ли снять его практически утром.

Ужасная, пугающая правда ударяет мне в голову.

Я моргаю, ошеломленная, но отказываюсь в это верить.

– Вай... – Я хватаю ее за плечи и поворачиваю лицом к себе, чтобы она увидела, насколько я серьезна. – Ты уверена, что это время, когда они записывали. Ты уверена?

– Да. – Ее брови нахмурились. – Что случилось?

– Ничего.

Несмотря на мою браваду, я в ужасе. В моей голове раздается звон разбитого стекла. Я слышу звон гитары Датча, когда я обрываю ее струны.

Мое сердце колотится все сильнее и сильнее.

О нет.

О нет, о нет, о нет.

Датч и его братья были с моей сестрой в утро пожара. Это было виртуально, но это только делает их алиби железным. У Ви есть все улики.

Возможно, они подослали кого-то другого.

Интуиция подсказывает мне, что Датч не стал бы поручать такое сложное дело кому-то другому. Не тогда, когда один неверный шаг, и в этом будут замешаны все они.

– Вай, мне нужно, чтобы ты пошла и собрала свои вещи.

Слова проносятся мимо моего горла, обжигая, как раскаленные камни, легкие. Я изо всех сил стараюсь не рассыпаться на части, даже когда мой разум тянет меня в тысячу разных направлений.

– Что?

– Собирай вещи. – Я изо всех сил стараюсь, чтобы в моем голосе не было срочности, но она проскальзывает. – Ты останешься с Бриз на выходные.

– Почему?

Она сморщила нос.

– Потому что я вспомнила, что у меня школьная экскурсия, и я не хочу, чтобы ты оставалась здесь совсем одна.

– Я не ребенок.

– Вай! – Я понимаю, что кричу, и пытаюсь успокоиться. – Просто послушай меня.

Сестра бросает на меня странный взгляд, но отчаяние в моем взгляде, должно быть, читается громко и ясно, потому что она, не проронив ни слова, уходит в свою комнату.

В тишине я спешу в ванную с телефоном и звоню Бриз.

– Привет, девочка.

Голос у нее бодрый.

Хотела бы я иметь такую способность, но есть реальная возможность, что я не выберусь из Redwood Prep живой. Не после того, что я сделала с Королями.

Раньше, когда я думала, что это их вина, я была не против.

Но теперь...

– Мне нужно, чтобы ты оказала мне огромную услугу. Можешь присмотреть за Вай у себя дома на выходных?

– Что-то происходит?

Ее голос сразу насторожился.

– Нет, конечно, нет.

Я давлю смех.

Серена уже запуталась в этой жестокой паутине. Я не хочу, чтобы Бриз была рядом с этим.

– Завтра я уезжаю в школу, но мне не очень удобно оставлять Вай здесь одна.

Моя лучшая подруга больше не задает вопросов.

– Конечно. Приведи ее к нам.

Я чувствую прилив благодарности за то, что Бриз есть в моей жизни, потому что сейчас мне кажется, что я тону.

– Я провожу тебя. – Говорю я Вай.

Она сжимает в руках свою сумку для ночевки и изучает меня.

– Ты так себя ведешь, потому что я сделала коллаборацию с Королями?

– Мы поговорим об этом позже. – Говорю я жестким голосом.

Она виновато отстраняется.

– Но нет. У меня действительно завтра поездка.

– Тогда ты могла бы просто отправить меня завтра в Бриз. – Ворчит она.

– Мне нужно уехать завтра рано утром, и я не хочу пытаться разбудить тебя, когда мне нужно успеть на автобус.

Она обдумывает это предложение и соглашается.

Я провожаю Ви до дома Бриз, но спешу уйти, прежде чем поговорить со своей лучшей подругой. Если Бриз хоть раз взглянет мне в глаза, она поймет, что я схожу с ума, и попытается остаться со мной.

Я не могу этого допустить.

Какую бы бурю ни хотели обрушить на меня Короли, мне придется встретить ее самой. Не должно быть больше невинных жертв.

Я постоянно оглядываюсь через плечо, словно Датч может выскочить из тени. Хотя он, скорее всего, не увидит, что я натворила, до понедельника, я не собираюсь рисковать. Именно поэтому я отослала Вай.

Я забегаю в дом, запираю дверь и быстро принимаю душ. Когда я ложусь в постель, мое тело все еще настороже, и я не могу найти спокойное место в своем сознании, чтобы отдохнуть.

Когда я наконец задремала, то услышала грохочущий звук.

Сердце подпрыгивает к горлу.

Темнота давит на меня, сковывая страхом.

Неужели это Датч?

Я встаю и на цыпочках пробираюсь в темную гостиную.

Ничего.

Сжав горло, я ложусь обратно в постель, но закрываю глаза только тогда, когда солнце пробивается сквозь шторы.

Набравшись смелости при дневном свете, я вскакиваю с кровати и оглядываю крошечную квартирку, словно доказывая себе, что звук, который я слышала прошлой ночью, был пустяком.

Вот только это было не так.

Потому что под входную дверь подсунута записка.

Дрожа, я медленно подхожу к ней и поднимаю записку с пола.

Зачем вы сменили замки?

Мои глаза расширяются, и я бросаю записку, словно это бомба, которая вот-вот взорвется.

Я узнаю этот почерк.

Я знаю, кто врывался в дом.