Текст книги "Безжалостная нота (ЛП)"

Автор книги: Нелия Аларкон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)

19.

ДАТЧ

Когда я выхожу из кафетерия, Серена уже сидит за столом. На ней ее обычный темный макияж, черные волосы длинные и блестящие.

Я ставлю перед ней свой поднос, и она даже не спрашивает. Она сразу берет чашку с фруктами, которую я никогда не ем, но которую мне настойчиво предлагает работница кафетерия.

– Ты слышала? Криста вернулась.

– Вернулась? – Тускло отвечаю я.

– Мне почти жаль ее. Она больше не в команде поддержки. И никто не ест с ней за обедом. После того трюка, который она провернула на вечеринке у Пэрис, она стала полным изгоем. – Серена слизывает сок, пролившийся из чашки с фруктами. – Ей следовало бы лучше знать, прежде чем набрасываться на тебя.

Эти слова возвращают меня к жизни.

– На меня?

– Тебя защищают Сол и Датч.

Я сморщила нос в замешательстве.

Она подталкивает меня плечом, держа в руках пластиковую ложку, которую она же взяла с моего подноса.

– Ты девушка, за которую сражаются не один, а два члена Королей. Ты – само определение запретного.

Я быстро моргаю.

– Ты только что сказала, что Датч и Сол борются за меня?

– А разве нет?

Мое сердце учащенно бьется.

– Ты услышала это в приложении Джинкс или это произошло на самом деле?

Она кивает. – В приложении Джинкс.

Я зажмуриваю глаза. Мне действительно нужно установить это приложение на свой телефон, чтобы я могла следить за тем дерьмом, которое извергает Джинкс. По крайней мере, приложение должно быть у меня на тот случай, если она когда-нибудь выдаст мой секрет широким массам – и я не говорю о своей тайной личности.

– Это настолько далеко от истины, что просто смешно. Сол – просто друг. А Датч...

Я с трудом сглатываю, вспоминая, как его горячий язык проводит по моей шее. Ты отдашь ее мне. По моему лицу и груди разливается жар.

Я должна была ударить его коленом в пах. Но я просто стояла, как идиотка, задыхаясь и дрожа, в то время как в животе закипал жар, а внутренности пульсировали от желания получить еще.

Датч разрывает все мои защитные механизмы на куски, даже не пытаясь. Это приводит в ярость.

– Что такое Датч?

Она вскидывает бровь.

– Он – кошмар.

– Значит, у тебя нет бурного романа сразу с двумя членами Королей?

– Нет!

Она вздохнула. – Как скучно.

Я пытаюсь увести тему от Датча, пока мое лицо не покраснело еще больше.

– Когда ты видела Кристу сегодня? Я не видела ее ни в классе, ни на митинге.

– О, – Серена небрежно поглаживает свой стаканчик с фруктами, – она ушла перед первым уроком.

– Как будто сбежала из школы?

– Плакала и кричала. Но это не твоя вина. Я слышала, что Пэрис была не слишком любезна, когда разъясняла Кристе ее новое место в Redwood Prep.

Я впиваюсь зубами в нижнюю губу. Я не поклонница Кристы, но и не совсем бездушная.

– Пэрис еще хуже, чем Криста, не так ли?

– Не так уж впечатляюще пинать девушку, когда она лежит, так что нет. Не думаю, что она хуже. Криста – та самая отверженная, которую вышвырнули с вечеринки ее бывшего вице-президента и публично опозорил сам Датч. Redwood Prep – бесчеловечное, жестокое место. Как только ты падаешь духом, гиены оказываются прямо на дне и готовы разорвать тебя на части. Для Кристы все кончено. Пэрис пользуется этим. Пытается выглядеть круче, чем она есть. И это работает.

Я тяжело вздыхаю. От всей этой политики Redwood Prep у меня уже голова болит. Кроме того, у меня есть дела поважнее.

Например, почему дверь была открыта в ту ночь после вечеринки Пэрис.

Вай настаивала, что она заперта, но я знаю, что я видела.

Ключ не поворачивался.

Дверь была открыта.

Ни одна из наших вещей не была похищена, и я пыталась сказать себе, что, возможно, Вай думала, что заперла дверь, но это было не так. Ошибки случаются. В конце концов, мы всего лишь люди.

Я попросила ремонтника поменять нам замки, но вероятность этого примерно такая же, как вероятность того, что летом выпадет снег. Я уже купила новые замки. Теперь мне нужно время, чтобы понять, как их установить.

– Хватит о Кристе. Скоро концерт в честь Хэллоуина. – Серена мило улыбается. – А потом будут танцы. Весь Redwood посещает эти дурацкие мероприятия. Даже отверженные.

Смяв крышку от стаканчика с фруктами, она убирает его в сумочку.

Серена никогда не мусорит и очень переживает, когда видит, что люди бросают мусор на пол. Если у нее есть мусор, а поблизости его нет, она собирает его и выбрасывает позже.

– Ты спрашиваешь меня, куда я иду – на концерт или на танцы?

– И то, и другое. – Ее светлые глаза сверкают на меня. – Мы обе учимся на музыкальной программе, но я не думаю, что слышала, как ты играешь.

Я потираю затылок и наклоняю лицо к солнцу, чтобы не отвечать.

– Ты ведь умеешь играть, верно? Ты бы не попала в Redwood, если бы не умела.

– У меня сильный страх сцены. Я нечасто играю на публике.

Я толкаю еду в своей тарелке.

– Все в порядке. Если хочешь, мы можем пропустить концерт и пойти на вечеринку. И на этот раз, – она поднимает четыре пальца, – клянусь, я не уйду без тебя. Если Датч снова унесет тебя, я запрыгну ему на спину и скажу, что если ты ему нужна, то он должен забрать нас обоих.

– Скорее всего, он назовет твой блеф. – Говорит голос.

Я вскрикиваю и оборачиваюсь.

Позади меня стоит Сол. У него теплые шоколадно-карие глаза. Как обычно, он надел длинную белую водолазку под жилетку из свитера Redwood Prep. Сегодня палящая жара. Должно быть, он вспотел.

Подумать только. Я никогда не видела его в чем-то другом, кроме длинных рукавов, независимо от температуры.

У Серены отвисает челюсть вместе с ложкой, наполненной последним фруктовым желе. Она сердито шипит.

– Черт, это была последняя.

– Можешь взять мой. – Говорит Сол, ставя его перед ней.

Серена поднимает взгляд и видит звезды в глазах.

– Спасибо.

– Не возражаете, если я присяду?

Мое сердце бьется о ребра. Может, это из-за замечания Серены о том, что Датч и Сол ссорятся из-за меня, но теперь я внимательно слежу за тем, что делаю и говорю в присутствии Сола, чтобы не создать неправильного впечатления.

– Я как раз собиралась уходить. – Говорю я, собирая свой поднос.

Он качает головой в сторону.

– Ты избегаешь меня, Каденс?

– Избегаю тебя? С чего бы мне это делать? Мы же друзья.

– Отличные друзья. – Говорит Серена, съев половину стакана с фруктами. С набитым ртом она добавляет: – Каденс как раз рассказывала мне о том, какой ты дружелюбный.

Глаза Сола остаются темными.

Они устремлены на меня.

– Я хотел спросить о твоей сестре.

– Она в порядке. Все замечательно.

Я отступаю от стола.

– Я думал, она заболела. Датч сказал, что у нее была операция или что-то в этом роде.

– Твоей сестре сделали операцию? – Серена сглотнула. – Почему ты мне не сказала?

– Ей удалили аппендикс. Операция прошла успешно. Она проживет еще один день.

Вдалеке открывается дверь кафетерия. Из нее выходят Датч, Финн и Зейн. С ними Пэрис. Она держится поближе к Датчу, одной рукой обхватив его бицепс.

Мои ногти впиваются в юбку Redwood Prep.

Я заставляю себя дышать, отвожу глаза и направляю их на Сола.

– Спасибо, что спросил.

– Я бы хотел помочь больше в тот день.

– Все в порядке.

Мои глаза предательски вспыхивают и встречаются с глазами Датча.

Он смотрит на меня издалека, эти две темно-медовые ямки на его лице полны предупреждения.

Если он придет...

Если он перекинет меня через плечо...

Если он выполнит свою угрозу и заставит меня умолять его...

Я уже была там. С его горячими руками на моем теле. С его губами на моих. С желанием, бурлящим во мне как потоп.

Он хорош для угроз.

И после всего, что он сделал, я все еще не умею контролировать свои эмоции рядом с ним.

Ускорившись, я перекидываю вторую ногу через скамейку и отступаю назад.

– Увидимся в классе, Сол. До скорого.

Датч не смотрит мне вслед, но его глаза смотрят на меня. Я, как идиотка, оглядываюсь через плечо и вижу, что он сидит за столом. Пэрис прижимается к нему, но он не смотрит на нее.

Он смотрит на меня. Откинувшись назад. Подбородок вздернут.

Ублюдок.

Я никогда не видела человека, который был бы настолько полон собой. Это заметно по тому, как он сидит, словно король на суде, как кривятся его губы, словно он знает, что заронил в мой разум семя, которое должно вырасти и завладеть им. Даже то, как он проводит пальцами по своим светлым волосам и наклоняет голову, раздражает.

Я прижимаю поднос к груди и спешу из кафетерий.

Датч Кросс очень, очень плох для меня и очень, очень привлекателен.

Но если я когда-нибудь раздвину перед ним ноги, это будет холодный день в аду.

20.

КАДЕНС

Меня еще никогда не приглашали на интимные вечеринки по случаю дня рождения. И эта не убеждает меня в том, что я хочу сделать это привычкой.

Мы с Вай теснимся вокруг крошечного столика в столовой Рика. Место украшено воздушными шарами и баннерами. Стол накрыт для скромного пиршества.

На Рике надета праздничная шляпа. Она заострена на макушке и плотно застегнута под подбородком. Веселые цвета радуги на шляпе контрастируют с его мрачным выражением лица. Он почти ничего не сказал.

Я начинаю думать, что Хантер так и не спросил Рика, действительно ли он хочет, чтобы мы приехали. Как только Рик увидел нас сегодня в дверях, его лицо осунулось. Он попытался прийти в себя, но было ясно, что он не ждал новой встречи с нами.

Единственный звук в квартире – звон вилок о тарелки. Рик смотрит на свой стейк и ничего не говорит.

Его девушка, симпатичная женщина с загорелой кожей и большими карими глазами, переминается с ноги на ногу. Ее глаза шныряют туда-сюда, и она выдыхает нервный смех.

– Каденс, Виола, как вам стейк?

– Отличный. – Бормочу я.

Ви поднимает большой палец в знак одобрения.

Тишина снова стремительно падает, покрывая воздух густой, тяжелой неловкостью.

Девушка Рика делает вторую попытку заговорить.

– Каденс, ты ведь учишься в школе Redwood Prep, верно?

Я киваю.

– Вау. – Она вытирает руки о салфетку и наклоняется вперед. – Мне всегда было интересно, как там все устроено. Каждый раз, когда мы проезжаем мимо, я говорю Рику: «Посмотри на эти машины». Все на парковке блестит, как бриллианты.

Мои губы изгибаются в уголках, но внутренне я кричу.

– Держу пари, богатые дети такие же, как и мы. – Комментирует она, вонзая вилку в кусок салата.

– Да, они такие же. – Бормочу я.

Я думаю о Датче и его братьях. Страшные сами по себе. Безжалостные, когда собираются вместе. Они владеют школой и всеми, кто в ней находится.

Но не мной.

Никогда.

– Разве дети Джарода Кросса не ходят в эту школу? – Хантер спрашивает, его рот – жесткая, твердая линия.

Глаза Рика сверкают интересом.

– Сыновья Джарода Кросса?

– Их группа выступала на танцах, где я был сопровождающим. – Он делает паузу. – Они также следовали за Каденс в закусочную в тот день, когда мы пошли искать твой подарок.

Моя улыбка становится натянутой. Еще немного, и она рассыплется.

Я действительно не хочу говорить об этом.

– Каденс и Датч – друзья. – Пролепетала Виола.

Плечи Хантера напрягаются.

Рика тоже.

– Ты дружишь с Королями? – У девушки Рика в глазах появляются звездочки. – Да ты издеваешься надо мной. На что это похоже?

Я думаю о том, как Датч заталкивает меня в шкафчики, приказывает мне ходить вокруг и претендует на мою девственность.

Мое горло сжимается. Я обхватываю чашку дрожащими пальцами и делаю глоток.

– Мы не совсем друзья.

Глаза Хантера впиваются в мое лицо, но я делаю вид, что не замечаю этого, и делаю еще один глоток.

Разговор снова заходит в тупик.

Девушка Рика, бедняжка, пытается его поднять.

Одарив Хантера озорной улыбкой, она говорит:

– Вы с Каденс ходили в торговый центр одни? Это было что-то вроде свидания?

– Не в этом смысле. – Непринужденно отвечает Хантер, откидываясь на спинку стула.

Я откидываю голову и сильно прикусываю нижнюю губу.

Мы с Хантером не разговаривали с того дня в закусочной. То есть он несколько раз писал смс, но все это было так суматошно: школа, работа и Датч дышат мне в затылок, что у меня не было времени отвечать.

– Сколько тебе лет, Каденс?

– Семнадцать. – Отвечаю я.

– В декабре ей будет восемнадцать. – Говорит Хантер.

Я перевожу взгляд на него. Я потрясена тем, что он это знает.

Рик тоже оглядывается. Его челюсть тверда.

– Не говори так уверенно, парень.

Хантер и Рик обмениваются взглядами.

Девушка Рика поднимается на ноги.

– Я принесу торт, и мы сможем поздравить его с днем рождения. Хантер, ты можешь помочь?

– Да.

Хантер вытирает рот и отталкивается от стола.

Рик продолжает смотреть в свою тарелку и деревянно есть.

Виола ловит мой взгляд и вздрагивает, словно говоря «это так неловко».

Я жестом велю ей расслабиться.

Никто не произносит ни слова, пока не возвращаются Хантер и девушка Рика. Мы поем невнятную песню с днем рождения, и Рик разрезает торт.

– О, – говорит его девушка, откусывая от своего кусочка, – к этому отлично подойдет пиво.

– Я принесу. – Рик добровольно соглашается, бросая взгляд на меня. – Каденс, ты можешь пойти со мной?

Ошеломленная, я киваю и следую за Риком в дверь.

Мы проходим по темной и затхлой лестнице. Ковры заплесневели, лампы мигают, а стены выглядят так, будто их нужно снести и построить заново. Даже наша квартира выглядит более ухоженной, чем эта, а у нас дрянной управляющий, который до сих пор не связался со мной по поводу починки наших замков.

Глаза Рика встречаются с моими.

В его тоне звучит смущение, когда он спрашивает: – Как у тебя обстоят дела с арендой?

– Нормально. – Говорю я.

Я больше не держу на него зла за его неучастие. Достаточно было узнать, что он пытался помочь, хотя постоянно отмахивался от меня и вел себя так, будто я обуза.

Я поняла. Мама оставила нас обоих в тяжелой ситуации. Рик не просил, чтобы две сводные сестры врывались в его жизнь из ниоткуда. Это не его обязанность – выплачивать мамин долг.

Он облизывает губы и смотрит вниз.

– У тебя что-то на уме? – Спрашиваю я.

Угасающий солнечный свет заставляет его щуриться на горизонт. Он смотрит на меня.

– Я хотел спросить... ты видела что-нибудь в последнее время? Что-нибудь, чего ты не ожидала увидеть?

Что это за вопрос?

Я обдумываю его.

Спокойное выражение на его лице начинает исчезать по мере того, как тянется тишина.

– Так? – Спрашивает он.

– Что ты имеешь в виду?

– Ничего.

Он спешит вперед.

Я делаю шаг вперед, но потом останавливаюсь. Широко раскрыв глаза, я срочно спрашиваю.

– Кто-то вломился и в ваш дом?

Рик замирает на тротуаре. Сжав пальцы в кулаки, он смотрит прямо на меня.

– Кто-то вломился в ваш дом?

– Я не знаю. – Меня немного пугает интенсивность его взгляда. – Это может быть просто наша ошибка. В ту ночь дверь была открыта. За несколько ночей до этого Ви потеряла ожерелье.

– Ви видела кого-нибудь странного той ночью?

Я покачала головой, не желая думать о том, что могло бы случиться, если бы кто-то вломился в дом. Моя младшая сестра была дома. Одна. Кто угодно мог войти и просто...

– У меня дома есть замок. – Говорю я ему, пытаясь успокоить и себя. – Я собираюсь поменять дверную ручку и добавить новый засов.

Его челюсть сжимается.

– Я попрошу Хантера помочь тебе.

– Я могу сделать это сама.

Рик смотрит на меня темными глазами и серьезным голосом говорит: – Пусть Хантер поможет. – Он отводит взгляд и проводит руками по волосам. – Тебе нужно быть осторожной, Каденс.

– От чего? Грабителей?

– Просто... – Он взволнованно облизывает губы. – Будь осторожна.

С этими навязчивыми словами, звучащими у меня в ушах, мы забираем пиво и возвращаемся на вечеринку. Но у меня нет настроения что-то праздновать, да и Рик выглядит так, будто с него хватит общения. Я чувствую облегчение, когда Хантер наконец отвозит нас домой.

Вай сразу же направляется внутрь. Дверь ее спальни захлопывается, и это достаточно громко, чтобы привлечь внимание Хантера.

– Я что-то не так сказал в машине? – Спрашивает он, прерывая свои поиски в ящике с инструментами, чтобы посмотреть на меня.

– Нет, я думаю, она просто разочаровалась в Рике. Я все время говорю ей, чтобы она не надеялась на него...

– Он не плохой парень. Он хочет быть рядом с вами обеими. Он просто не знает как.

– Я понимаю. Но я не должна была тащить туда Вай только для того, чтобы она чувствовала себя неловко и не в своей тарелке.

Хантер выпрямился во весь рост, опустив голову.

– Наверное, это моя вина.

– Нет, я не виню тебя. Я просто думаю... может, мы можем любить Рика издалека, понимаешь? Не всегда нужно быть лучшими друзьями со своей семьей. Отношения штука сложная.

– Это правда. – Хантер мастерски снимает ручку нашей двери. – Но ты не узнаешь, если не попробуешь, будь то отношения с семьей или отношения с парнем.

У меня дыхание сбивается в горле. Он говорит о нас прямо сейчас?

Я отвожу взгляд.

– С парнем? Жизнь и так тяжела, если не впутывать в нее чужие чувства. Я не собираюсь сейчас встречаться. – Я прочистила горло. – Но я ценю наличие друзей.

Он заканчивает с моим замком, вытирает руки о штаны и поворачивается ко мне. Он ближе, чем раньше. Его грудь почти касается моей руки.

– Ты хочешь сказать, что нам с тобой лучше быть друзьями, Каденс? – Шепчет он.

Его дыхание щекочет мои волосы.

– Я... – Мои ноздри вспыхивают. – Я очень ценю все, что ты для нас сделал, но...

– Я понял.

Он отступает назад.

– Что понял?

– Это из-за него, верно? – В его глазах мелькает раздражение.

Мне не нужно гадать, какого «него» имеет в виду Хантер.

– Это не так.

Хантер качает головой, подхватывает свой ящик с инструментами и идет по коридору. Затем он останавливается. Поворачивается назад. И направляется ко мне.

– Позволь мне дать тебе один совет как твоему другу. Держись подальше от таких парней. Не обманывай себя, думая, что он изменится ради тебя или что он будет хорошо относиться к тебе, если со всеми остальными он обращается как с дерьмом. Такие, как он, только и умеют, что играть с нами.

– Я знаю.

Я задыхаюсь.

Он даже не представляет, как хорошо мне пришлось усвоить этот урок.

Хантер мрачно улыбается.

– Нет, не знаешь. Но ты думаешь, что знаешь. И поэтому ничем хорошим это не закончится.

Я смотрю, как Хантер спускается по лестнице, и чувствую, как быстро бьется мое сердце. Что, черт возьми, он имел в виду?

21.

КАДЕНС

Когда в понедельник я вваливаюсь в класс, в музыкальном зале сидит только Датч.

При виде его я замираю, и мое сердце ударяется о ребра.

Он едва смотрит на меня, но я замечаю, как напряжены его плечи и как решительно сжаты его полные губы. Его длинные ноги вытянуты перед ним, а на коленях лежит гитара.

На нем темные брюки и рубашка с короткими рукавами, демонстрирующая все его мускулы и чернила. Пиджак Redwood Prep, который завершает униформу, небрежно перекинут через спинку стула.

У меня дрожат руки.

Но это не от страха.

С тех пор как он бросил тот глупый вызов насчет того, чтобы переспать со мной, я нахожусь на грани.

Как будто я больше не могу доверять ему – или своему телу.

Из-за этого мне трудно заснуть. Даже во сне мне снится его безжалостно великолепное лицо.

Некоторые из этих снов – о том, как Датч хватает меня в тени.

В других – как я сижу у него на коленях, давая ему то, что он всегда хотел, и ему это нравится...

Я сошла с ума. Хотеть его? Желать его после всего, что он со мной сделал.

Лучше бросить школу, чем отдать свою девственность Датчу.

И все же единственное, что я знаю, – это то, что я не могу уйти из Redwood Prep. Нет, если я хочу дать Вай лучшую жизнь.

Пока я дышу, я должна остаться. Я должна пройти через это.

Датч играет на гитаре легкую, знойную мелодию, и мои мышцы напрягаются.

Сегодня я пришла на занятия поздно, надеясь избежать его. Если бы это не поставило под угрозу мою стипендию, я бы бросила все занятия, которые он посещал.

Он завладел моей жизнью, заставляя меня трусить. Заставляет меня потеть. Я пробивалась в темноте, пытаясь собрать все силы, чтобы противостоять ему, но он снова держит меня за шею.

Можешь ли ты рискнуть, что он не получит того, чего хочет?

Ответ на этот вопрос повергает меня в стыд.

Мои кроссовки заскрипели по земле, когда я сделала шаг назад.

Все еще не глядя на меня, Датч урчит: – Если ты убежишь, я приду за тобой и сделаю то, что собираюсь сделать дальше, в десять раз хуже.

– Какого черта тебе нужно?

Слова скребут мое горло, словно огненные пальцы, прожигающие путь к моей груди.

Я ненавижу Датча за то, что он заставляет меня чувствовать себя в ловушке.

За то, что заставляет меня чувствовать себя такой живой.

Потому что даже при наличии презрения, простое нахождение с ним в одной комнате заряжает что-то безжизненное внутри меня. Что-то, что заставляет мое обычное, утомительное существование почувствовать себя новым.

– Иди сюда, Брамс. – Он натягивает сложный аккорд, его светлые волосы ловят солнечный свет и сверкают, как раскаленное золото. Датч едва взглянул на меня, его янтарные глаза застыли. – Сейчас.

Мой рот сжимается. Ненавижу, когда мне приказывают. Особенно он.

Его губы жестоко кривятся. Музыка, которую он играл, останавливается одним коротким движением.

– Ты что-то забыла на вечеринке.

Он вскидывает подбородок.

Я смотрю на сверток под ботинком Датча и краснею.

Это пиджак, в котором я выступала на последнем концерте. В складках лежит мой рыжий парик.

Правда бьет мне прямо в глаза.

Он держит в руках мой секрет в качестве выкупа.

Я поднимаю взгляд. Наши глаза встречаются, мои карие – на его изменчивых медово-коричневых радужках. Он ничего не говорит, но, как хищник на охоте, его неподвижность – это мираж. Он замирает только тогда, когда добыча уже рядом, попалась в его ловушку. И ни секунды до этого.

Солнце уже высоко в небе, золотые лучи бьют в окна. Но я все равно дрожу.

Глаза Датча следят за мной, пока я протискиваюсь между партами и бросаю рюкзак на пол.

– Наш следующий проект по нетрадиционной теории музыки уже готов. – Он поднимает на меня бровь. – Мы партнеры.

– Я меняюсь.

– На кого?

Предупреждающее выражение на его лице – как удар в живот, но я впитываю угрозу и держу подбородок выше.

В этой школе есть только один человек, который осмелится выступить против Датча и остаться в живых.

– Сол.

– Давай. – Он непринужденно откидывается назад. – Если ты хочешь, чтобы все знали, кто ты на самом деле. – Он сдвигает ногой мой пиджак. – Будь моим партнёром. – Слова слетают с его языка, ядовитые и изящные, как змея.

– Чего ты хочешь, Датч?

– Я уже сказал тебе, чего я хочу, Брамс. – Его глаза вспыхивают. – Иди сюда.

Двигаясь вперед, хотя все внутри меня говорит мне бежать, я останавливаюсь перед ним. Он кладет руку мне на бедро и подталкивает вперед. Я с жаром смотрю ему в глаза, завороженная его полным отсутствием человечности.

Почему он так сильно меня ненавидит? Почему он не может просто оставить меня в покое?

Датч кладет вторую руку мне на бедро и держит меня крепко. Гитара на его коленях сползает вниз, и только мои колени прижимаются к его, не давая дорогому инструменту упасть на пол.

Он изучает меня гораздо более мягким, более интимным взглядом, чем я думала, что он способен на это.

– Расслабься, Брамс. – Его левая рука проводит круговыми движениями по моему бедру. – Я уже сказал тебе, что не собираюсь брать это. Не насильно.

Мои губы и язык начинает покалывать, когда его взгляд опускается к моему рту.

– Ты, должно быть, под кайфом или глуп, если какая-то часть тебя искренне верит, что я хочу тебя, Датч. – Сплевываю я.

Он смеется надо мной. Темно и раскатисто. Его смех более оскорбителен, чем все, что он мог бы сказать.

Я закипаю от ярости. Во мне закипает злость, и я вижу, как он истекает кровью. Вместо того чтобы отступить, я наклоняюсь вперед.

– Мое тело принадлежит мне. Я могу делать с ним все, что захочу. С тем, с кем захочу. Это не обязательно должен быть ты.

В его глазах мелькает желание, когда я подхожу ближе. Оно заряжает воздух между нами. Тонкая грань между ненавистью и вожделением исчезает, погребенная под клубящимся туманом.

– Это буду я. – Самоуверенно заявляет он.

– Я умру первой. – Шепчу я, выпячивая грудь над его грудью.

Датч хватает меня за подбородок. Его пальцы крепкие, но не болезненные. Его хмурый взгляд холоднее, чем любой другой, который я видела.

– Урок номер три, Брамс. Твое тело принадлежит мне. И твой первый раз тоже принадлежит мне. Я покончу с любым, кто встанет между мной и тем, что принадлежит мне.

Я пытаюсь дернуться назад, но он держит меня крепко.

Его глаза – твердые мраморные шарики, но когда они блуждают по моей груди, то обжигают жаром.

– Ты будешь стонать подо мной.

Тяжесть, сквозящая в его обещании, заставляет мое тело напрячься.

Я играю в опасную игру, но мне все равно, если я проиграю. Если Датч тоже проиграет, я позволю огню сжечь меня дотла.

– Хочешь поставить на это?

Его губы изгибаются. Как будто он уже понял, что я окажусь в его постели, и дальнейшие разговоры не нужны.

– Нет. Я уже знаю, что выиграл. И ты ничего не можешь мне дать, кроме очевидного.

Он вскинул бровь.

Чертовски высокомерный маленький ублюдок.

– Почему бы тебе просто не заткнуться, чтобы мы могли начать наш проект? – Выдавливаю я.

Датч ухмыляется и отпускает мой подбородок.

– Подержи.

Я удивленно вздыхаю, когда он протягивает мне гитару.

– Ты ведь умеешь играть, да? – Спрашивает он.

– Едва ли. – Бормочу я.

Его длинные пальцы обвиваются вокруг моих и устанавливают мои руки в нужное положение.

– Аккорд C. – Он перемещает один из моих пальцев вниз. – Аккорд G.

– Что ты делаешь?

– Переигрываю.

– Я не собираюсь...

Его пальцы обвиваются вокруг моей шеи и удерживают меня там. Его рот опускается прямо над моими губами, давая понять о своих намерениях.

– Мы могли бы провести это занятие за чем-то более приятным, Брамс. Выбирай.

Я втягиваю губы в рот, хотя мое предательское тело умоляет о поцелуе.

– Какой аккорд был G?

Его губы дергаются, но он отступает назад и показывает мне, на этот раз не прикасаясь ко мне.

Я быстро все поняла.

– Хорошо. – Датч хватает меня за руку. – Пойдем.

– Пойдем? Куда?

Но он не отвечает. В типичной манере Датча, принц Redwood ни перед кем не отчитывается.

Он тащит меня в столовую, где суетятся дамы, уже готовясь к обеду.

– Датч!

– Привет, Датч!

– Датчи!

Все дамы светлеют, когда он подходит.

– Ты снова пришел поиграть для нас?

Датч улыбается, ни намека на опасного злодея.

– Не сегодня. Сейчас очередь Кейди.

– Моя очередь для чего?

– Ты будешь играть, пока они работают. – Говорит он, складывая руки на груди.

– Ты сумасшедший.

Я держу гитару на расстоянии от себя, словно это живая рыба.

– Ты тратишь их время.

Он устремляет свой подбородок на гитару.

Я смотрю на него, желая взять гитару и ударить его ею по голове. Но Датч умен. Он привел свидетелей. Симпатичных обеденных барышень, которые наблюдают за нами так, словно мы парочка из их любимой мыльной оперы.

Датч пинает в меня короткую табуретку. Я понятия не имею, откуда он ее взял, но у меня такое чувство, что она всегда была здесь. Что-то такое, о чем знают только он и обедающие дамы.

Вдохнув дрожащий воздух, я ставлю одну ногу на табуретку и кладу гитару на колено. Пальцы дрожат так сильно, что я даже не могу прижать их к струнам.

Я не могу сделать это. Я не могу...

Датч скользит передо мной, тепло его тела вырывает меня из раздумий.

– Набери аккорд, Кейди.

– Нет, я... – Я судорожно облизываю губы. Дамы из кафетерия смотрят на меня как на сумасшедшую. – Не как я. Я не могу сделать это как я. Если бы у меня был мой парик...

– Тебе не нужен этот чертов парик. – Его пальцы обхватывают мое запястье. – Ты сделала это с треугольником на глазах у толпы первокурсников.

– Но это было...

– По-другому? Нет, не так. Не в том смысле, который имеет значение. Это гитара, а не пианино. И за прилавком всего пара дам. – Он наклоняет мой подбородок вверх. На этот раз его голос мягче. – И я здесь.

То, как он стоит надо мной, полный спокойной уверенности и решимости, словно ему принадлежит весь мир, а то, чего у него нет, он может забрать, – это злит меня. И это также заставляет меня чувствовать себя в безопасности.

Датч Кросс – маньяк, нацелившийся на меня, но боюсь ли я его больше, чем сцены?

Я больше не знаю.

Я знаю только, что он прав.

Это не пианино, и, возможно, у меня есть шанс взять этот страх под контроль. Я могу использовать эту возможность.

Датч отходит назад, а я провожу пальцами по натянутым гитарным струнам. В песне абсолютный беспорядок. Я не помню, куда девать пальцы, и вообще знаю только два аккорда.

Но Датч гордо кивает.

Дамы из кафетерия останавливаются, чтобы поаплодировать мне.

Тепло заполняет мою грудь, распространяясь до кончиков пальцев рук и ног. Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Датча, но мой взгляд задерживается на ком-то в дверях кафетерия.

Это Миллер. И на лице у него огромная хмурая гримаса.

Мой внутренний сигнал тревоги срабатывает.

– Мисс Купер, – показывает папа Кристы двумя пальцами, – мне нужно видеть вас в кабинете директора. Немедленно.

Джинкс: Золушка и прекрасный принц очаровывают дам в кафетерии

На фоне секса, крови и предательства, таящихся в драгоценных коридорах Redwood Prep, всегда приятно уделить немного времени и оценить более сладкие вещи в жизни.

Например, нашу постоянную парочку, которая сегодня исполняла серенаду для обедающих дам, согревая всех нас своими украдкой брошенными взглядами и кокетливыми улыбками. Кто-нибудь когда-нибудь видел, чтобы каменный Прекрасный Принц был таким гордым?

Но будьте осторожны. В Redwood счастье быстротечно, а монстры всегда притаились и ждут подходящего момента, чтобы нанести удар.

До следующего поста держите своих врагов близко, а свои секреты – еще ближе.

– Джинкс.