Текст книги "За чистое небо (Сборник)"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)

Автор неизвестен
За чистое небо (Сборник)

Составители: Н.Ф. Минеев, М.И. Ялыгин

Сборник

За чистое небо

{1}Так обозначены ссылки на примечания. Примечания в конце текста книги.

Hoaxer: третья книга очерков о ленинградских лётчиков – Героях Советского Союза из биографического сериала, первые две книги которого "Крылатые богатыри" и "Соколы" – были выпушены Лениздатом в 1965 и 1971 годах и ожидаются на Милитере.

С о д е р ж а н и е

Предисловие

Б. Чистов. Верность долгу

Г. Шарпило. Обычная работа

В. Пузейкин. Пока бьется сердце

С. Юхнов. Путь генерала

М. Ялыгин Свети, солнце, свети!

С. Каширин. Не числом, а умением

А. Крупин. Вожак истребителей

В. Смолин. Мгновения, отлитые в годы

Е. Баулин. Звезды Литаврина

А. Волков. Его называли везучим

Н. Алексеев. 360-й вылет

Н. Минеев. И один в небе – воин

Л. Хахалин. Друзья с Волхова

В. Красько. Бой на вертикалях

А. Крупин. В небе Севера

М. Ялыгин. Атакует "Мститель"

М. Котвицкий. Щит экипажа

И. Минеев. Командир летающих "катюш"

А. Сеин. Сквозь огонь

К. Шатаев. Федя

Т. Залесов. Комэск Тушев

С. Юхнов. Командир эскадрильи "Ленинград"

Г. Шарпило. Крепче металла

А. Журавлев. Крылья мужества

В. Смолин. Полет продолжается

Л. Ярошенко. Помнят люди героев

Предисловие

В истории нашего народа есть события, которые оставили неизгладимый след в сердцах и памяти людей. Одним из таких выдающихся событий является победа советского народа и его Вооруженных Сил в Великой Отечественной войне.

Почти четыре года пламя гигантской битвы полыхало на фронте от Ледовитого океана до Черного моря.

Ни одно государство не выдержало бы такого удара, какой обрушила фашистская Германия на Советский Союз. Но наша страна, несмотря на исключительные трудности, устояла. Великий советский народ, объединенный волей Коммунистической партии, на фронте и в тылу отдавал все свои силы борьбе с врагом. Он верил в победу социалистического строя. Верил – и победил.

Свыше трех десятилетий минуло с той поры, как смолкли последние залпы Великой Отечественной войны. Но по-прежнему живы в памяти людской воспоминания о героических днях.

Чем дальше уходят в историю огненные годы войны, тем зримее, величественнее предстают перед нами подвиги славных защитников Советской Родины. На подвигах героев новые поколения советских воинов учатся мужеству, храбрости, верности великому делу ленинской партии, безупречному выполнению долга.

Вот что писал об этом первопроходец космоса Юрий Гагарин: "Мы находились на передовом форпосте северных рубежей нашей Родины, и нам следовало быть такими же умелыми, отважными летчиками, как Борис Сафонов, Сергей Курзенков, Захар Сорокин, Алексей Хлобыстов и многие другие герои Великой Отечественной войны – наши старшие братья по оружию".

О том же говорит в своей книге "700 000 километров в космосе" и Герман Титов: "Служить мне посчастливилось в одном из гарнизонов Ленинградского военного округа... С первых дней нас познакомили со славной историей полка, его боевыми традициями. Нам рассказали о Героях Советского Союза, воспитанниках части. Мы, молодые офицеры, стремились быть достойными их славных имен..."

Вполне естественно желание молодежи больше узнать о войне, о тех простых советских людях, кто своим ратным мастерством, мужеством и отвагой добывал победу и кого народ назвал своими героями.

Это желание выражено в активных поисках пионеров – красных следопытов, настойчиво собирающих материалы о героях былых сражений, в традиционных походах комсомольцев и молодежи по местам боевой славы.

Большой интерес для молодежи представляет и каждая новая книга о войне – художественная, публицистическая, документальная.

Предлагаемый вниманию читателя сборник "За чистое небо" – третья книга очерков о летчиках – Героях Советского Союза, совершивших незабываемые подвиги в небе Ленинграда.

Первые две книги – "Крылатые богатыри" и "Соколы" – были выпушены Лениздатом в 1965 и 1971 годах.

Очерки сборника написаны людьми разных поколений и профессий журналистами, авиаторами, участниками войны и молодыми людьми. Они различны по стилю, манере изложения, по уровню художественного мастерства. Но объединяет их одна цель – правдиво рассказать читателю о тех, кто, презирая опасность, преодолев неимоверные трудности, совершал подвиги, свято выполнял свой долг по защите Родины и колыбели Великого Октября – города Ленина.

В основе подвигов героев книги была безграничная любовь к социалистической Родине, преданность ленинской Коммунистической партии, верность присяге, Боевому Знамени и воинскому долгу, ненависть к фашизму, пытавшемуся поработить народы нашей страны.

Именно это руководило всеми помыслами советских людей, их поступками вплоть до самопожертвования во имя торжества справедливого дела, за которое они боролись.

В очерках читатель прочтет о героях воздушного тарана. За время войны советские летчики более пятисот раз таранили вражеские самолеты. Показательно, что история не зафиксировала ни одного случая применения тарана фашистскими авиаторами.

И это не случайно. Захватнические, несправедливые цели войны не могут поднять солдат до уровня такого героического подвига, который способен совершить воин, ведущий справедливую войну, защищающий Родину, свой народ от варварского нашествия.

Советская Родина высоко оценила вклад воинов-авиаторов в достижение победы над фашистской Германией: 2420 летчикам присвоено звание Героя Советского Союза, 65 летчиков удостоены этого высокого звания дважды, а Александр Иванович Покрышкин и Иван Никитович Кожедуб – трижды.

В числе удостоенных высокого звания Героя Советского Союза более двухсот летчиков – участников битвы за Ленинград. О некоторых из них и прочтет читатель в книге "За чистое небо".

Нет сомнения, что рассказы о таких людях вызовут интерес не только у молодежи, но и у ветеранов войны, которым они напомнят об их славной боевой юности.

Особый интерес сборник вызовет у авиаторов.

Совсем другая авиация сегодня. Она стала сверхзвуковой, всепогодной, ракетоносной. Коренным образом изменились методы ведения боя, тактика. Управляют современными самолетами люди, всесторонне и глубоко подготовленные, как правило, с высшим образованием.

По наследству от ставших легендарными героев нынешним защитникам неба Родины перешли славные боевые традиции, высокие морально-политические качества. Так же как герои Великой Отечественной войны, советские военные летчики наших дней, все воины Советской Армии беззаветно верны делу партии, своему народу и воинскому долгу, так же настойчиво совершенствуют свое мастерство, воспитывают высокие морально-боевые качества.

Как и фронтовики, нынешние военные летчики постоянно готовы к любому подвигу во имя Отчизны.

И в мирное время авиаторы нередко проявляют мужество и отвагу, рискуют жизнью. На Ладоге штормовой ветер оторвал льдину с сотнями рыбаков, любителей подледного лова. По первому сигналу, вертолетчики ринулись спасать советских людей. Рискуя собственной жизнью, вместе с моряками и милицией военные летчики с честью выполнили задание – спасли всех до единого. А погода была нелетной.

Новая книга о героях-летчиках – защитниках Ленинграда выходит в канун 60-летия Советских Вооруженных Сил.

Рожденная в огне революционных битв, взращенная и выпестованная ленинской партией, Советская Армия на протяжении всей своей истории верно служит социалистической Отчизне, своему народу. "Утверждение в сознании трудящихся, прежде всего молодого поколения, идей советского патриотизма и социалистического интернационализма, гордости за Страну Советов, за нашу Родину, готовности встать на защиту завоеваний социализма было и остается одной из важнейших задач партии",

– сказал в докладе на XXV съезде КПСС Генеральный секретарь ЦК КПСС Л. И. Брежнев.

Выход в свет сборника очерков о героях ленинградского неба является скромным вкладом авторов в решение этой благородной задачи.

Лёзин А. И.,

генерал-майор авиации

Б. Чистов

Верность долгу

...Проснулся Сергей Деменков неожиданно. С минуту еще лежал с закрытыми глазами, прогоняя остатки проходящей дремы. Ворвавшийся в палатку гул самолетных моторов окончательно отогнал сон и заставил летчика подняться. Сергей встал, до хруста в суставах сделал несколько энергичных движений руками, поспешно оделся и вышел из палатки.

На лагерный городок полевого аэродрома еще только наползал рассвет, и вокруг было безлюдно. Густая трава возле палатки, посеревшая от выпавшей за ночь росы, еще не приняла на себя ни одного следа человека, который бы торопился туда, где сейчас на высоких нотах заходились в реве самолетные моторы.

"Чего это они в такую рань?" – подумал Деменков. Для него, начавшего службу в авиации еще в тридцать восьмом, рабочий гул аэродрома был не в диковинку. Он привык к нему еще в Первой Краснознаменной Качинской школе летчиков имени Мясникова, потом в боевом полку, входившем в состав войск противовоздушной обороны Ленинграда, куда был направлен после учебы.

Но сегодня было что-то совсем не так, как обычно. Когда он пришел к месту постоянного сбора, дежурный истребитель (дежурили потому, что полк стоял километрах в пятнадцати от границы) уже поднялся в воздух. Вел его командир звена лейтенант Кокорев.

От летчиков, прибывших к месту сбора первыми, Деменков узнал, что тревога вызвана появлением каких-то неизвестных самолетов, нарушивших нашу воздушную границу.

Толком никто ничего не знал. Строили различные догадки, которые, конечно же, ясности в происходящее внести не могли. Все стало понятным лишь некоторое время спустя. А пока события разворачивались своим чередом, и обстановка то и дело менялась.

Кокорев, поднявшись в воздух и взяв курс в заданный район, встретился там с несколькими группами чужих самолетов. В том, что они чужие, сомнений не было. Верный солдатскому долгу, лейтенант смело встал на пути непрошеных гостей. "Чужаки" ответили огнем. Кокорев принял навязанный ему бой.

Однако схватка была слишком неравной. К тому же командир звена еще тешил себя надеждой, что все это – лишь провокация, что огонь его самолета образумит нарушителей, и они наконец уберутся восвояси. Но уже в следующий момент от мысли о возможности благополучного исхода инцидента пришлось отказаться: огрызаясь огнем, вражеские самолеты продолжали углубляться в воздушное пространство нашей Родины, к тому же стрелку одного из них удалось повредить вооружение советского истребителя.

И тогда лейтенант без колебаний направил свой "ястребок" на вражеский самолет... Секунда, еще секунда, – и один из "чужаков" с отбитым хвостом врезался в землю, а Кокореву чудом удалось посадить свой сильно покореженный истребитель на полевом аэродроме.

Так для однополчан Сергея Деменкова и для него самого началась война. Уже позже, когда за спиной окажутся пройденные с боями многие сотни километров воздушных дорог, он нередко будет мысленно возвращаться к событиям этого рассветного июньского утра сорок первого года и проверять себя неизменным, ставшим как бы главным в его жизни вопросом: "А если бы на месте Кокорева оказался я?"

...Сергей Деменков пришел в авиацию вместе с тысячами комсомольцев. В январе 1931 года IX съезд комсомола взял шефство над Военно-Воздушным Флотом Родины и бросил клич: "Комсомолец, на самолет!"

Этот клич быстро облетел города и села. Дошел он и до Мелитополя, где жил веселый девятнадцатилетний парень Сережка Деменков.

– Пойду в авиацию, – сказал он дома.

– А то без тебя там не обойдутся, – с улыбкой ответили ему родители. Подрасти еще надо.

А у него все уже было решено. Как и у его товарищей-комсомольцев. Когда потоком хлынула молодежь в авиацию, в этом потоке оказался и Сергей Деменков.

Потом учеба, строевой плац знаменитой Первой Качинской, где он присягнул на верность Родине. И вот боевой полк, где его друзьями стали такие впоследствии прославленные соколы, как Петр Харитонов, Михаил Жуков, Степан Здоровцев, Николай Тотмин, в тяжелые часы испытаний в жестоких схватках с врагом завоевавшие суровое и грозное звание "таранщика". Двенадцать Героев Советского Союза воспитал этот полк.

И был тот день в сорок первом, от которого Сергей Деменков начал особый отсчет в своей жизни.

Свет от настольной лампы падает на разложенные листы бумаги. Уже далеко за полночь. Ответ на письмо молодого солдата, полученное накануне, в котором земляк-новобранец просит рассказать, как ему и его товарищам понимать слово "храбрость", почти готов. Но Сергей Васильевич не любит и не может делать такие дела наспех, говорить и писать слова, за которыми не чувствуется глубокого смысла, в которых нет душевного накала и в то же время ясности мысли.

Он отложил ручку, откинулся на спинку стула, внимательно перечитал написанное: "...Вступив на порог воинской службы, ты должен с самого первого дня понять, что храбрость не дается человеку от рождения. Это качество приходит в результате постоянного труда, в процессе упорной работы над собой, в шлифовке умения подчинять чувства свои воле и разуму. Храбр не тот, кто сломя голову бросается навстречу опасности, а тот, кто способен соизмерять каждый свой шаг с интересами общего дела, кто не о себе, а о славе Родины думает в решающую минуту..."

Деменкову захотелось побыть наедине с мыслями. Написанные строчки словно заставляли его вернуться к событиям былых лет, всколыхнули в памяти пережитое. А он любил думать, когда никто не мешает, когда ничто не рассеивает внимание.

Под пальцем щелкнула кнопка выключателя настольной лампы, и комната погрузилась в полумрак. За оконной портьерой угадывалось зарево огней города. Они то разбегались, то перекрещивались в паутине улиц, и в эту минуту казались Деменкову свинцовыми строчками трассирующих очередей. А уж он-то нагляделся на них – не дай бог каждому. Ведь находился в небе войны с первого и до последнего дня. Стрелял по чужим машинам, били и по нему.

Неожиданно эти размышления оборвал телефонный звонок. Сергей Васильевич привычно нашел в темноте трубку, ответил.

– Товарищ генерал, объявлена готовность номер один, – доложил дежурный.

– Ясно, – спокойно ответил он.

И все. Будто и не было ночи, будто и не было тишины. Теперь было не до раздумий. Теперь нельзя тратить ни одной минуты на расспросы и уточнения, теперь надо действовать и действовать немедленно. Сергей Васильевич Деменков за долгие годы службы в войсках противовоздушной обороны привык к тому, что любая тревога здесь может оказаться боевой. Войска противовоздушной обороны – это передовой дозор у государственной границы. Только не той границы, где стоят полосатые столбы и пролегает контрольно-следовая полоса, а незримой, воздушной. Служба здесь – это постоянное напряжение, ежеминутное ожидание боевых распоряжений, за которыми неизменно следуют стремительный бег мысли, торопливый отсчет времени и необходимость быстро, точно принимать только единственно верное решение.

Сборы были недолгими. Когда Деменков спустился по лестнице дома вниз, у подъезда уже ждала машина. Водитель молча распахнул перед генералом дверцу, включил мотор, и автомобиль выехал на проезжую часть улицы. Свет встречной машины ударил по лобовому стеклу кабины, скользнул по орденским колодкам на груди Деменкова, вспыхнул и засиял на золоте Звезды Героя.

На командном пункте – знакомая атмосфера. Сергей Васильевич привычно занял свое рабочее место, а через минуту уже включился в действия, которые обусловливались начавшимся тактическим учением и в которых ему отводилась немаловажная роль.

Обстановка, сложившаяся в начале учений, вскоре прояснилась. Все участвующие в учениях части получи

ли задания. Теперь все зависит от них, от боевой выучки воинов.

В ожидании первых докладов командиров действующих частей генерал снова предался размышлениям о событиях минувшей войны.

...18 сентября 1943 года. Фронтовой аэродром. С утра моросит дождь, и самолеты с закрытыми фонарями кабин мокнут без дела под маскировочными ветками с пожелтевшей и пожухлой листвой.

– Гвардии старшего лейтенанта Деменкова – в штаб, – передал команду дежурный.

Не знал еще летчик, что в штабе ему сообщат весть, которая сделает этот день в его жизни особенно ярким, что после весь долгий фронтовой путь будет для Деменкова словно бы порой второй зрелости, проверкой характера на твердость или, как подметил потом комиссар полка, временем испытания славой.

В штабе Деменкову сообщат, что Указом Президиума Верховного Совета СССР ему присвоено звание Героя Советского Союза.

Вечером и на другой день он долго будет думать о той высокой оценке, которую Родина дала его боевым делам, перелистывать в обратном порядке страницы пережитого, хотя от первого "результативного" боя до того, когда лично им был сбит одиннадцатый вражеский самолет, прошло всего лишь немногим более года.

О любом из одиннадцати боев Деменков может, конечно, рассказать подробно.

Но разве расскажешь о том, чем живет твой мозг, каждая клеточка твоего тела, какие движения души руководят твоими действиями и поступками в минуты наивысшего боевого напряжения? Память способна запечатлеть многое, но спустя годы воспроизвести она может далеко не все. В памяти Деменкова особенно отчетливо запечатлелся бой в ленинградском небе в мае сорок второго года. С этого боя Сергей открыл личный счет сбитым вражеским самолетам.

...Две шестерки истребителей, в составе которых ведомым у заместителя командира эскадрильи шел Деменков, вылетели навстречу вражеским самолетам, нацелившимся на Ленинград. До полусотни "юнкерсов" летели плотным строем. Их вели фашистские летчики, уверенные в численном превосходстве и своей полной безнаказанности: опыт боевой имели, хватало и нахальства, к тому же было и надежное прикрытие из двенадцати "мессершмиттов".

Наши летчики – Деменков и его товарищи не были новичками в воздухе. За год войны они многому научились, и если требовала обстановка, могли драться с гитлеровцами в любых условиях: в меньшинстве, так в меньшинстве, на вертикалях, так на вертикалях. Но по-прежнему главное преимущество советских летчиков заключалось в том, что они беззаветно любили Родину и не знали страха в боях, защищая ее от врага. Вот почему, когда ведущий группы дал команду вступить в неравный поединок с противником, Деменков, как и все остальные, без колебаний ринулся в атаку.

...В перекрестие прицела вползает сигарообразное серое тело "юнкерса". "Ну, Сережа!" Под пальцами податливо вминается боевая гашетка. Истребитель знакомо отзывается на выпущенную очередь привычной дрожью. Синий туманчик коллиматора вдруг смешивается с рыжим пятном, потом густеет до черноты, которая тут же, словно смытая водой, проваливается вниз. "Юнкерс", вытягивая за собой дымный хвост, по крутой наклонной устремился к земле.

Все? Если бы! Схватка лишь достигла своего апогея. Вираж. Обрывок косой петли. Боевой разворот. Пикирование. И снова и снова перекрещивают небо свинцовые строчки.

Глядеть в оба. Не увлекаться. Манит начать погоню вынырнувшее из-за облачка узкое осиное тело "мессера"? "Не смей! Держи нервы в узде. Ты не на свободной охоте, а в групповом бою идешь ведомым у старшего группы. Ты его щит. Но не только. Каждое мгновение ты должен, прикрывая атаку командира, быть и мечом. Вот как сейчас".

Ведущий режет бортовым огнем выбранную цель. Истребитель задирает нос и проносится мимо. Фашист сваливается на крыло, но ведомому некогда любоваться работой ведущего. Чуть слева от него тужится уйти в спасительное молоко облака еще один гитлеровец. Дудки! Деменков прицельно всаживает длинную очередь встык плоскости и фюзеляжа вражеской машины. Она вспыхивает факелом и... Больше ей уже не летать.

"Юнкерсы" поспешно разворачиваются, трусливо ныряют в облака "мессершмитты". Враг бежит, оставляя догорать на ленинградской земле 14 дымных костров.

– Ты умеешь драться, Серега, – скажет ему потом, по возвращении на аэродром, ведущий. – За один бой двух свалил, да еще при таком соотношении. Это, понимаешь, не всякому дано.

Может быть, эти слова, сказанные скупым на похвалу старшим боевым товарищем, который и сам воевал смело и дерзко, так и остались бы при других обстоятельствах рядовым эпизодом (мало ли за победные схватки с врагом объявлялось летчикам благодарностей и вручалось боевых орденов), но Сергею они запомнились. Запомнились потому, что в словах командира прозвучала уверенность: Деменков – надежный товарищ и опытный воздушный боец.

В Деменкове не ошиблись. Когда Сергею было присвоено звание Героя Советского Союза, летчик стал еще требовательнее относиться к себе. Каждый бой, проведенный товарищами, становился для него объектом всестороннего изучения.

Свойственная Деменкову склонность к самоанализу способствовала тому, что от полета к полету становился он тактически грамотнее и расчетливее, активнее и решительнее. Сергей смело шел на риск, но делал это разумно. Открытому и прямому в общении с товарищами, в бою ему были присущи такие качества, как хитрость и умение загнать противника в расставленную ловушку, "выход" из которой был только один – гореть и падать. Наверное, все это вместе взятое и позволило двадцатитрехлетнему комсомольцу всего лишь за год и три месяца довести личный счет сбитых вражеских самолетов до одиннадцати. Такой итог воздушных боев был не у каждого летчика. А ведь кроме воздушных схваток были вылеты на разведку, удары по наземным объектам и живой силе врага, прикрытие своих бомбардировщиков и штурмовиков. Был даже случай, когда Сергей в составе группы дерзко атаковал железнодорожный эшелон. Тогда было пущено под откос ни много ни мало, а 35 вагонов с гитлеровцами.

– Товарищ генерал, перехватчики задачу выполнили. Все контрольные цели атакованы.

Сергей Васильевич выслушал доклад, посмотрел на световую карту. Да, летчики действовали хорошо. Только пока вот здесь, над изломом береговой черты, идет последний воздушный бой, один из истребителей еще дожимает "противника".

...Последний бой. Был он и у Деменкова. Генерал отчетливо вспомнил этот бой в сорок пятом – в том самом году, когда над зданием фашистского рейхстага в Берлине заалело наше советское победное знамя. Однако Сергей Васильевич считает своим последним боем воздушную схватку летом сорок четвертого над Выборгом.

Дело в том, что именно здесь он завершил свой личный боевой счет и как бы подвел итоговую черту в списке сбитых им гитлеровских самолетов. Хотя и после этого приходилось ему еще не раз выполнять различные задания большой и малой сложности, все-таки этот поединок над Выборгом он относит к завершающему в своей фронтовой биографии.

В тот день командир эскадрильи Сергей Деменков повел шестерку истребителей на задание. До самого возвращения домой полет проходил благополучно. Время пребывания в воздухе уже подходило к концу, на пределе был запас горючего в самолетных баках. И тут, как назло, со стороны солнца вынырнула шестерка "фокке-вульфов".

Долго раздумывать не пришлось. Выручить в данной ситуации, как справедливо рассудил Деменков, могли только внезапность, стремительность атаки и точность огня.

– Навязываем бой, – скомандовал он и начал круто набирать высоту.

Сзади и чуть справа неотступно следовал ведомый Деменкова младший лейтенант Калинин. Вытянувшись в кильватер – пара за парой, истребители стали сближаться с противником.

Фашистские летчики не бросились наутек, как это нередко бывало. Надеясь на ограниченный запас горючего и боеприпасов на советских машинах, они приняли вызов.

Деменкову были хорошо известны повадки врага и боевые характеристики "фокке-вульфов" (один из первых сбитых под Ленинградом самолетов данного типа приходился на его долю). Приказав Калинину пристроиться поплотнее и распорядившись о последовательности действий, он решил атаковать не ведущего группы, как этого, очевидно, ожидали гитлеровцы, а третью пару вражеской шестерки.

Тактический маневр удался. На какое-то мгновение летчики "фокке-вульфов" оказались сбитыми с толку, и этого оказалось вполне достаточно для того, чтобы комэск и его подчиненные осуществили свой замысел. Атакованный гитлеровец сделал все возможное, чтобы уйти из-под удара. Но поздно: в его самолет врезались сразу три снаряда, и он взорвался прямо в воздухе. Такая же участь постигла и его ведомого – метким огнем его сбил младший лейтенант Калинин.

Вот теперь фашисты дрогнули. Не успев, что называется, и глазом моргнуть и потеряв два самолета, они поспешно ретировались.

Это был пятнадцатый вражеский самолет, сбитый Деменковым за годы войны.

После разбора тактического учения Сергей Васильевич вышел на улицу. Город уже зажигал огни. Машину он отпустил, решив добраться до дома пешком и подышать морским воздухом. Со стороны Каспия потянуло свежим ветерком, и в его дыхании Сергей Васильевич уловил нарастающий знакомый гул. В вечернее небо уходил самолет. Где-то на большой высоте он будет чертить в стратосфере белые дорожки инверсионного следа и нести над ночным городом воздушный дозор. Будет продолжать то дело, которому посвятил свою жизнь мелитопольский комсомолец тридцатых годов, Герой Советского Союза, ныне генерал-майор авиации Сергей Васильевич Деменков...

Навстречу, старательно приложив руку к головному убору и подчеркнуто чеканя шаг, шел молодой солдат. "В первом увольнении", – догадался, улыбаясь и отвечая на приветствие, Сергей Васильевич. И вспомнил о неоконченном письме земляку-солдату...

На другой день он снова сядет к столу и допишет письмо. Будут в его письме и такие слова:

"...истоки храбрости – в глубокой убежденности в правоте справедливого дела, в беззаветной вере и преданности своему народу и своей матери-Родине".

Г. Шарпило

Обычная работа

Поезд замедлил ход. Остановился. Поток пассажиров хлынул на перрон.

Вместе со всеми Николай быстро зашагал в сторону старенького здания Финляндского вокзала.

Выйдя на площадь, огляделся. Ничего вроде не изменилось с тех пор, как он в последний раз приезжал в Ленинград.

Но что это? На том месте, где стоял памятник Владимиру Ильичу, возвышалось какое-то странное сооружение, напоминавшее усеченный конус.

Николай подошел поближе и невольно улыбнулся. Как же он сразу не догадался, что памятник по-прежнему на своем месте. Только сейчас он был заботливо укрыт футляром из досок.

Николай немного постоял, наблюдая, как бойцы народного ополчения с винтовками наперевес шагали по площади, отрабатывали приемы с оружием.

В поезде думал: каков он, Ленинград, сейчас, когда идет война, когда ее пожар вот уже полтора месяца полыхает на нашей земле?

А он все так же красив, все так же величествен. Как будто ничего не изменилось. Только вот футляр вокруг памятника, маскировочные сети над некоторыми зданиями да зенитки на площади Ленина, зорко вглядывающиеся своими длинными стволами в небесную синеву, готовые по первому сигналу открыть огонь, – все это придает городу суровый облик.

На улицах полно людей. По мосту через Неву под четкую барабанную дробь шагают пионеры.

"А если воздушный налет?" – вдруг подумалось Николаю. Но он тут же одернул себя: "Какой уж тут налет! Ты же прекрасно знаешь – наши летчики бьют фашистских стервятников и на подступах к городу и в ленинградском небе. Дело доходит до того, что, когда, кажется, сделал все, что мог, а враг остается цел и едим, схватываются с ним "врукопашную". Николай взглянул на часы и прибавил шагу. Мысли его возвратились к родному 158-му истребительному полку, к событиям последних дней.

В ленинградском небе начало "рукопашным" положил однополчанин Николая Петр Харитонов. 28 июня Он таранил фашистский бомбардировщик – ударом винта снес "юнкерсу" хвостовое оперение.

В тот же день таранил вражеский самолет другой летчик 158-го истребительного полка – Степан Здоровцев, а младший лейтенант Михаил Жуков вогнал "Юнкерс" в озеро.

Петр Харитонов, Степан Здоровцев и Михаил Жуков стали одними из первых героев войны. О подвиге этих летчиков писали во всех газетах. А "Известия" поместили стихи Александра Твардовского:

И сколько еще себя в схватках лихих Покажут советские люди! Мы многих прославим, но этих троих уже никогда не забудем...

Никогда не забудем...

Николай читал стихи, а к горлу подкатывался комок – накануне Степан Здоровцев не вернулся с задания.

Как и все в полку, Николай остро переживал гибель товарища. В тот день он, словно потерянный, бродил по летному полю, тщетно всматриваясь в небесную синеву. На ум то и дело приходили слова: "Никогда не забудем"... "Никогда не забудем..."

Под влиянием горькой утраты и стихов Твардовского как-то сами собой сложились строки:

Ты смело сражался с врагом, побратим.

Ни разу не дрогнул в жестоком бою.

Твой образ мы в наших сердцах сохраним.

Ты с нами сегодня! Ты – в нашем строю!

Николай записал четверостишие и показал его командиру эскадрильи.

Лейтенант Иозица молча прочел стихи, о чем-то задумался, потом спросил:

– Можно взять?

– Конечно...

Вечером, когда собрались на ужин, на столе, на том месте, за которым обычно сидел младший лейтенант Здоровцев, рядом со свободным столовым прибором, оставшимся без хозяина, стоял небольшой картонный щиток. На щитке Николай увидел свои стихотворные строки, написанные крупными буквами.

Летчики подходили к столу, молча читали их и, склонив голову, на какое-то мгновение оставались неподвижными, отдавая дань памяти и уважения товарищу, которого уже не было с ними.

Да, не легко приходится защитникам ленинградского неба. Ежедневно по несколько боевых вылетов. Напряжение такое, что иной раз летчик, совершив посадку, теряет сознание.

А бывает и вот так, как со Степаном...

И все же мы бьем фашистов! Бьем не только техникой и оружием, но и мужеством, силой воли.

Когда Петр Харитонов совершил таран, лейтенант Виктор Иозица собрал летчиков эскадрильи и попросил смельчака рассказать, как было дело.

– Как было? – переспросил младший лейтенант Харитонов. – Даже не знаю. Как-то все неожиданно произошло. Рассеяли "юнкерсов", стали их преследовать. Пока кружили, малость погорячился, израсходовал все патроны. Догнал фашиста, нажал на гашетку, а пулеметы молчат. Чувствую, – вот-вот уйдет. Обозлился я. Догнал – и винтом по хвосту. Он и врезался в лес. Вот и все!

Вот так же бесхитростно рассказывали о своих подвигах Степан Здоровцев и Михаил Жуков.

Скупыми были их рассказы. Послушаешь, – никакого героизма. Обычная работа. Главное – не дать врагу уйти невредимым! Кончились патроны, иди на таран! К этому, собственно, и сводились рассказы первых героев ленинградского неба.

Вот тогда Миша Жуков и произнес эти памятные слова:

– Техника техникой. Но на войне и врукопашную надо уметь схватиться. Таран – это вроде рукопашной. Только в воздухе.