Текст книги "Сказки народов Югославии"
Автор книги: Автор Неизвестен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 24 страниц)
– Что это ты, отче?
– Хочу тебя исповедовать, как просил твой брат.
– Какой брат? Это же твой слуга, а не мой брат. Плати мне за кур!
Поп сразу понял, в чем дело, и говорит крестьянину:
– Он вовсе не мой слуга. Он и надо мной и над тобой насмеялся. Разрази его гром в светлое воскресенье!
Сербия. Перевод с сербскохорватского М. Волконского
БОЛТЛИВАЯ ЖЕНА И УМНАЯ СТАРУХА
Одна женщина постоянно терпела побои от мужа, жила в вечном страхе. Думала она, думала, как избавиться от мучений, пошла наконец к гадалке-знахарке и спросила:
– Что мне делать, бабушка? Ведь когда-нибудь муж забьет меня до смерти! Научи, как горю помочь!
А старуха подумала: "Если муж бьет ее каждый день, значит, она очень болтлива, вечно мужу перечит, никогда не смолчит".
И сказала старуха:
– Хорошо, дочка, сделаю так, чтобы муж тебя больше не трогал. Сходи-ка на рынок – купи кувшин для воды да водицей его наполни. А потом в воду всыпь пригоршню соли и приходи ко мне: я заговор знаю – пошепчу, и все на лад у вас пойдет!
Женщина побежала на базар, купила кувшин, воды в него налила, соли насыпала – и опять к старухе. Принесла. Пошептала старуха над кувшином и молвит:
– Ну, дочка, бери поскорей свой кувшин, в дом внеси и у стенки поставь. Пусть стоит там три дня и три ночи. А потом вот как делай: муж начнет ругаться – промолчи, что бы он ни сказал, и беги поскорей к этому кувшину, обеими руками возьми его и приложи к губам, будто пьешь. Так и сиди, пока муж ругаться не кончит. Вот увидишь – не тронет он тебя!
Жена обрадовалась, схватила кувшин, отнесла его в дом, продержала у стенки три дня и три ночи, а потом, когда муж стал ругаться, молча к кувшину отошла – будто воду пьет. Ну, муж поворчал и затих.
С тех пор как начнет муж браниться – жена тотчас к кувшину и молчит. Перестал муж ее бить. А жена все старуху нахваливает: вот, мол, сделала доброе дело!
Македония. Перевод с македонского Д. Толовского и Н. Савинова
ПОЧЕМУ ОН ПИЛ ДО ПОСЛЕДНЕЙ КАПЛИ
У одной жены был муж пьяница. Пьет ли вино или ракию, всегда осушит бокал или стакан до дна, а потом оближет усы, чтобы не пропала ни одна капля. Жена старалась отучить мужа от этакой привычки, умоляла и заклинала его, говорила, что он позорит себя на людях и выдает, что он настоящий пьяница, что другие тоже пьют, но выпивают чарку степенно, не спеша, а не так жадно, как он.
Но все было напрасно, и муж не отстал от своей привычки. Тогда жена придумала, как сделать, чтобы мужу опротивело выпивать бокал до дна. Она купила на ярмарке красивую чарку, а на дне ее был нарисован прекрасный ангел, краснощекий, с голубыми глазами и позолоченными крылышками. Принесла она чарку к обеду, налила полную вина и поднесла мужу. Тот стал разглядывать, увидел на дне ангелочка, улыбнулся, провел рукой по усам, взял чарку и осушил до последней капли.
– Бесстыдник, не боишься ты, что ли, божьего ангелочка, что пьешь так жадно?
– Молчи, жена, – ответил муж, – я боялся, что ангелочек утонет в вине, и мне стало жаль его; потому так и пил.
Вскоре опять была ярмарка, жена купила другую чарку, а на дне ее был нарисован безобразный чертенок с рожками, хвостом – настоящее страшилище. Жена принесла чарку к обеду, налила ее полную вина и поднесла мужу. Тот рассмотрел, улыбнулся, как прежде, погладил усы и выпил чарку до дна, до последней капли.
– Бедняга! – воскликнула жена. – Неужто не боишься черта, что опять так жадно пьешь?
– Молчи, жена, – сказал муж, – я не хотел, чтобы этому мерзавцу досталась хоть капля, а потому и выпил до дна. Ничего ему не оставлю, когда у меня в горле сухо.
"Все напрасно! – подумала жена. – Волк линяет, а привычки не меняет".
Хорватия. Перевод с сербскохорватского М. Волконского
ДЕВУШКА И СТАРОСТА ЙОВО
Шла девушка на рынок и несла на голове крынку молока. Идет и дорогой сама с собой разговаривает, как бы ей повыгоднее продать и деньжат прикопить. Размечталась девушка: "Вот, думает, приду на рынок, продам молоко, куплю курицу, откормлю ее, она яиц нанесет и сядет в гнездо цыплят выводить. А как выведет цыплят, продам наседку и куплю овечку; окотится овечка, продам и овцу и ягнят и на эти деньги куплю телку, буду кормить ее, пока не отелится, а потом продам и корову и теленка и на эти деньги куплю себе красное платье, как у нашей попадьи. Тогда все парни начнут за мной бегать, будут меж собой говорить: "Ну и хороша, ну и статна девушка в красном платье! А я буду гордо так похаживать, что твоя пава".
Тут повстречался девушке староста.
– Бог в помощь! – сказал он ей.
Позабыла девушка, что у нее на голове крынка молока, и, по обычаю, поклонилась ему. Крынка упала, и молоко разлилось по земле. А староста спрашивает:
– Что с тобой, девушка? Что ты наделала, бедняжка?
– Эх, горе мое горемычное! Все, что я, сиротинушка, дорогой заработала, все в землю ушло. И ничего-то мне не жаль, да только красное платье никак позабыть не могу.
Далмация. Перевод с сербскохорватского М. Волконского
КАК БЕДНЯК СДЕЛАЛ ЧЕРТА ВЛАДЫКОЙ ПРЕИСПОДНЕЙ
Жил-был бедняк. Приходит к нему черт и говорит:
– Я тебе дам все, что захочешь, если ты мне поможешь. Я черт. Пойди к своему священнику, возьми кадило и кропильницу и принеси в ад. Ты прогонишь оттуда владыку преисподней, а меня водворишь на его место.
Бедняк ему отвечает:
– Все, любезный, я тебе раздобуду, но сперва достань мне хлеба.
Черт пошел за хлебом. У одного хозяина жали в поле пшеницу. Все, что за день сожнут, черт ночью собирал и сносил на гумно к бедняку и бросал на землю, так что на одну сторону сразу падала солома, а на другую – зерно. Потом черт спросил бедняка:
– Ну, приятель, хлеба я тебе принес, чего ты еще хочешь?
А бедняк отвечает:
– Спасибо за хлеб, любезный, а теперь достань-ка мне мяса.
Пошел черт за мясом. У одного хозяина в стаде был здоровенный бык; черт схватил его за хвост, взвалил себе на плечи, притащил на гумно к бедняку и бросил его так, что на одну сторону упали кости, а на другую – мясо. Опять спрашивает черт:
– Ну, приятель, принес я тебе хлеба и мяса, чего еще хочешь?
Бедняк и говорит:
– Хотелось бы мне, любезный, иметь такие гусли, чтобы все заплясали, как я на них заиграю. Когда наешься и напьешься, надо и повеселиться! А еще, любезный, хотелось бы мне иметь такое ружье, что било бы без промаха.
Черт пошел и достал ему и гусли и ружье. Теперь настал черед бедняка. Надо было идти к священнику. Уж он просил, просил отдать кадило и кропильницу – насилу выпросил. Принес черту. Тот показал ему дорогу в преисподнюю. Бедняк пошел впереди черта, кадит и кропит святой водой. Как пришли они в преисподнюю с кадилом и кропильницей, все черти разбежались; только тот, что на цепи сидел, не убежал и страшно зарычал. Бедняк еще разок покадил и окропил его, черт снова зарычал, разорвал цепи и тоже убежал. Когда все черти разбежались, хозяином преисподней стал тот черт, что пришел с бедняком. Он сказал ему:
– Теперь ступай, ты сделал все, как я хотел, отныне я стал владыкой преисподней, а ты ступай и веселись на земле сколько хочешь!
Ушел бедняк из преисподней, поднялся на землю и пришел прямо домой. Как раз в это время в церкви служили обедню. Возле церкви росла высокая липа, а вокруг липы – сплошной терновник; на липе же сидела сорока. Стал из церкви народ выходить, вышел и священник. Он заметил на липе сороку и говорит бедняку:
– Коли убьешь эту сороку, я пойду за ней босой.
Бедняк убил сороку, и она упала в густой терновник. Попу пришлось разуться и босым идти в терновник. Только он туда залез, бедняк взял свои гусли и заиграл. Все пустились в пляс, а священник в терновнике отплясывал так, что весь был в крови. Один человек не захотел плясать перед церковью и схватился за столб, но все время стукался о него носом и лбом. Когда всем надоело плясать, а в особенности священнику, стали они просить бедняка, чтобы прекратил он свою игру, но гусляр отказывался, пока каждый не обещал ему заплатить. Бедняк перестал играть и собрал со всех дань: кто дал сексер, кто два, кто форинт, – кто сколько мог, а священник один дал десять форинтов. Вот какую службу сослужили бедняку гусли и ружье!
Хорватия. Перевод с сербскохорватского М. Волконского
ПО-НЕМЕЦКИ НЕ ЗНАЛ
Стояла в Целовце лютая зима, и все целовчане ходили с красными носами. Уж так исстари повелось, что в самый мороз хоть расшибись, а нигде не сыщешь тулупа. В жару на каждом углу тулупами торгуют, а вот среди зимы в какую лавку ни зайди – одни соломенные шляпы увидишь.
И вот пришло спасение: в город забрел медведь, а на нем – тулуп. Горожане ну бегать за ним толпой да просить, чтобы он свой тулуп им продал и принес еще, да побольше. Но хозяин тулупа удрал от них и спрятался в берлоге.
Целовчане – не дураки, сразу смекнули, что хозяин тулупа, видать, не их роду-племени и по-немецки не разумеет. Тогда пошли они к жупану, он много всяких языков знал, и попросили его замолвить за них слово перед мишкой, ведь если с ним потолкует такая важная особа, то у косолапого сердце непременно смягчится, и он поможет людям.
Жупан не прочь был помочь целовчанам и попросить за них медведя, хотя сам-то он обзавелся красивым теплым тулупом и холода не боялся. Вот все гуртом двинулись к медвежьей берлоге. Жупан ползком забрался туда, вывозив притом свой нарядный тулуп, и давай бегать по берлоге вприпрыжку горожанам-то хорошо видно. Ждут они ждут, а жупан все с медведем разговаривает, назад не торопится. Наконец невмоготу стало целовчанам от холода, схватили они жупана за ноги и вытащили из берлоги. Что за диво! на нем не только тулупа, но и головы нет. Так и не узнали целовчане, о чем их жупан с медведем говорил.
Ох и рассердились они на жупана! Какой толк с того, что он много всяких языков знал. Нет, вы то в рассуждение возьмите – сам-то он в красивом да теплом тулупе ходит, а как другим тулупы понадобились, он вдруг таким разиней стал, что голову дома позабыл. Тут кто-то возьми да и скажи, что перед тем как жупан в берлогу полез, голова была при нем. Начался спор, и чтоб его решить, все отправились к матери жупана – узнать, как он из дому вышел – с головой или без головы.
– Погодите, сейчас погляжу, – ответила мать жупана, осмотрела постель и говорит: – Знать, с собой голову взял, дома ее нет.
Так целовчане из-за тулупов потеряли отличного жупана.
Словения. Перевод со словенского И. Макаровской
ЦАРЬ И СТАРИК
Однажды пошел царь со своим министром на прогулку; видит – старик на кукурузном поле работает. Говорит ему царь:
– С добрым утром, старик! Почему не встал пораньше?
– Встать-то я встал, да бог ничего не дал.
– А ведь снег на горЕ выпал.
– Да он, благородный царь, и на поле лежит.
– А что твои волки, все в лесу?
– Одни в лесу, а другие – нет.
– Ну, старик, ты мне так хорошо ответил, что пошлю я тебе завтра барана, а ты его как следует остриги, – засмеялся царь и ушел. Вернулся во дворец и приказал министру разгадать, что ему сказал старик, а если не разгадает – не быть ему министром.
Струсил горемыка, думает, гадает, как извернуться. Взял три кошеля с дукатами и пошел к старику спросить, о чем с ним царь разговаривал. Тот и отвечать не захотел. Тут сказали министру, что за каждый ответ надо дать старику полный кошель золотых монет. Ну, министр тотчас поднес старику первый кошель, а потом уж повел с ним разговор.
Старик и сказал:
– Спросил меня царь, почему я не встал пораньше, а это означало, почему я не женился молодым, тогда бы сын вместо меня в поле работал. Я и ответил, что женился-то я молодым, да бог не дал мне потомства.
Министр поднес второй кошель с деньгами, и старик продолжал:
– Потом царь мне сказал, что снег выпал на горе, а это означало, что голова у меня поседела. Я ему ответил, что и на полях лежит снег, и это означало, что от старости не только голова моя, но и борода поседела.
Вытащил министр третий кошель с дукатами, и старик сказал:
– А еще царь спросил, все ли мои волки в лесу, – это означало, все ли зубы у меня целы. Вот я и ответил, что одни есть, а других уже нет.
Вернулся министр к царю и повторил все, что сказал старик.
Тогда царь его спросил:
– А говорил ли тебе старик что-нибудь про барана?
– Про барана я и сам смекнул. Когда ты ему сказал, что пошлешь ему барана, чтоб он его как следует остриг, ты обо мне подумал. Выманил у меня старик три кошеля дукатов – остриг, как барана, без ножниц.
Далмация. Перевод с сербскохорватского М. Волконского
КАК ЖЕНА МУЖА ПОПОМ ПОСТАВИЛА
Жили-были муж и жена, бедно жили. Долго они думали да гадали, как выбиться из нужды. И вот придумала жена хитрую уловку. На толкучке купила поповскую рясу, собрала свой незатейливый скарб, и пошли они с мужем искать подходящую деревню. На их счастье, нашлась деревня, где уже давно умер поп. Тотчас договорилась со всеми жена, ну и стал ее муж в той деревне священником, хоть и был совсем неграмотный. Новый поп с попадьей стали жить-поживать да добра наживать. И еды и питья было в их доме вдоволь. А они ведь того и хотели.
Долго ль, коротко ль, только приехал однажды в деревню епископ посмотреть, как там крестьяне живут без попа. Ну, созвал он к себе всех деревенских и велел им тотчас отправляться в церковь. У кого, мол, родился ребенок – пусть немедля несут крестить. Умер кто – пусть родные отслужат по нем панихиду. Остальные пусть идут к причастию.
– Что ж, в церковь мы, владыка, придем, – отвечали крестьяне. – А крестины, причастие, обедни за здравие и за упокой – с этим наш поп отлично справляется.
Удивился епископ – что же это за поп? Откуда взялся? Ну, позвал он попа. Тот пришел к нему на поклон, к руке приложился.
– Откуда ты взялся? – спрашивает епископ. – Кто тебя попом поставил?
– Деревенский я, владыка. А попом меня жена поставила.
Еще больше удивился епископ, – как это, мол, женщина посмела такое дело сотворить. Велел он привести попадью и строго этак спрашивает:
– Правда ли, что ты беззаконно мужа попом поставила?
А услышав, что правда, разгневался и крикнул:
– Да как ты посмела!
– Он мне муж! – отвечала жена. – Захочу, так не только попом, митрополитом назначу.
Услыхал ее речи владыка, умолк и подумал: "Все тут слепые, а слепым и одноглазый – поводырь".
Македония. Перевод с македонского Д. Толовского и Н. Савинова
МНЕ ОДИН, А ТЕБЕ ОСТАЛЬНЫЕ
Как-то раз султан прогуливался по улицам Стамбула, а навстречу ему дети идут из школы. Один мальчик приглянулся султану. Остановил его султан и стал расспрашивать, чему он учится. Мальчик рассказал, и султану так понравился его ответ, что он вытащил золотой дукат и протянул ребенку. Но тот нипочем дукат не берет. Удивился султан, а мальчик ему и говорит:
– Боюсь, как бы мать не сказала, что я стащил его где-нибудь!
– Возьми дукат и скажи своей матери, что монету тебе подарил султан.
А мальчик ему отвечает:
– Нет, не возьму, мать скажет: "Если бы султан пожелал наградить тебя, он бы дал больше!"
Султан рассмеялся, отсыпал парнишке полную пригоршню дукатов и велел ему прийти во дворец.
В назначенный срок пришел мальчик к султану, но у дворцовых ворот его остановил страж и ни за что не пропускает. Как ни упрашивал мальчик страж и слушать не хочет. Тогда он рассказал стражу, как подарил ему султан дукаты и велел прийти во дворец.
Сжалился страж.
– Так и быть, пущу тебя. Но за это ты поделишься со мной дарами султана.
– Ладно. Мне один, а тебе остальные! – отвечает мальчик.
На том договорились, и страж отпер ворота.
Приходит парнишка к султану, а тот и спрашивает, что ему подарить. Мальчик попросил сто ударов по пяткам. Султан попробовал отговорить парнишку, а тот все стоит на своем. Делать нечего! Приказал султан подать палки, когда же их внесли, мальчик сказал:
– Высокочтимый султан! Прикажи ударить меня один раз, а остальное пусть всыплют тому стражу, который ворота охраняет. Он, видишь ли, до тех пор не пускал меня во дворец, пока я не согласился отдать ему все твои подарки, кроме одного. Вот и выходит, что стражу причитается девяносто девять ударов!
Султан выслушал парнишку, стража приказал наказать и уволить со службы, а мальчика взял к себе, обучил разным наукам и со временем сделал своим великим визирем.
Герцеговина. Перевод с сербскохорватского Т. Вирты
КАК С ОСТРОВА БРАЧ ЕЗДИЛИ В ВЕНЕЦИЮ ЗА УМОМ
На острове Брач прослышали люди, что ума и мудрости в Венеции хоть отбавляй – со всего света собрали. И вот несколько жителей отправились на паруснике в Венецию купить там на всю братию ума и привезти домой. Пришли они ко дворцу дожей. Их спрашивают:
– Зачем пожаловали?
– Пришли счастья попытать, хотим купить у вас ума для нашего острова.
Попались им хитрые венецианцы, за большие деньги продали они им бочку, посадили туда мышь и наказали:
– Боже вас упаси открывать бочку или хотя бы трогать ее, пока не будете на месте.
Едва судно завидели на острове, на берег сбежались все от мала до велика, и священник, и староста. А как причалил корабль, зазвонили колокола, грянули выстрелы. Староста открыл бочку, мышь как выскочит, побежала по берегу, да испугалась народу – прыг в море, и поплыла к одному малому островку.
– Ой, боже мой! – заохал староста. – Ум-то наш удирает!
Приказал он принести веревок и цепей, чтобы обвязать островок; с пристани все ухватились за веревки и стали тащить его в гавань. Надо же вернуть убежавший ум. Вдруг веревки и цепи лопнули, и люди попадали – кто сломал руку, кто ногу. А островок и по сей день стоит там же – и ни с места.
Далмация. Перевод с сербскохорватского М. Волконского
БЕКРИ-МУЙО
Рассказывают, что в далекие времена жил в Стамбуле турок по имени Бекри-Муйо. От отца он получил огромное наследство, но все проел и пропил. Ходил он по улицам, завернувшись в шерстяное одеяло, а на голове носил странную шапчонку, из-под которой высовывалась косичка. Встретил его как-то турецкий султан пьяным. Стал ему выговаривать, что он отцовское богатство промотал и дошел до такого позора. Бекри-Муйо рассердился и говорит султану:
– А тебе какое дело, что я пью? Деньги ведь мои? Может, ты думаешь, у меня денег нет? Ну-ка, за сколько продаешь Стамбул?
Султан хотя и знал, что у Бекри-Муйи нет ни гроша за душой, но подумал: вдруг его подговорил кто, у кого есть деньги? А если пообещать, то уж потом от своего слова не откажешься. Султан и говорит:
– Ни за какие деньги не продам тебе, Муйо, всего Стамбула, а вот половину – покупай. А там уж как-нибудь вдвоем будем царствовать.
А Муйо в ответ:
– Ладно. Завтра утром принесу тебе деньги.
На другой день Муйо утром с деньгами не пришел. Султан велел его привести. Муйо пришел трезвым и сознался, что у него нет ни гроша, – где же ему мечтать о покупке Стамбула или хотя бы половины его! Султан тут же велел его казнить за то, что он соврал и сыграл с ним такую шутку. Муйо стал просить прощения, а когда увидел, что это не помогает, сказал:
– Тебе легко меня погубить. Но прошу тебя, окажи мне перед смертью последнюю милость. Разыщи в своем царстве трех человек: нищего, у которого нет ни гроша за душой, слепого, который ничего не видит, и калеку, у которого нет ног; прикажи привести их сюда, накорми и напои их досыта, и мы посмотрим, что они будут делать.
Султан согласился. Скоро нашли таких людей, привели, посадили рядышком, дали им есть и пить. Когда они угостились на славу, слепой и говорит:
– Хвала богу и благородному султану за то, что накормил нас белым хлебом и напоил красным вином!
А калека безногий как напустился на него:
– Ах ты черт слепой! Откуда ты можешь знать, что хлеб белый и вино красное, коли не видишь? Вот сейчас как пну ногой!
– Бей за мой счет, я плачу, – поддержал нищий.
Бекри-Муйо и говорит султану:
– Вот видишь, благородный султан, что делает вино? Слепой – без глаз, калека – без ног и нищий – без гроша, а когда напились, у слепого появились глаза, у калеки – ноги, а у нищего – деньги. Так вот и мне вчера казалось, что я богач и могу купить Стамбул.
Султан понял, простил Бекри-Муйо и даровал ему жизнь. Но с той поры задумался: что за силу имеет вино и почему по нем так тоскуют пьяницы? Решил он сам его отведать и однажды вечером приказал принести самого лучшего вина. На другой день он занемог. Как только весть об этом разнеслась по дворцу, со всех сторон сбежались лекари. Но султан сказал:
– Меня может вылечить только Бекри-Муйо. Немедленно приведите его.
Бекри-Муйо пришел. Султан рассказал ему про свой недуг и спрашивает, как быть.
– Выпей то, что вчера пил, и боль в голове сразу пройдет, – ответил Бекри-Муйо.
Тогда султан спрашивает:
– А что же делать, если снова заболит голова?
– Пей еще, – отвечает Муйо.
– До каких же пор?
– Пока у тебя ничего не останется, кроме одеяла, как у меня.
Босния. Перевод с сербскохорватского М. Волконского
В ДОМЕ ХОЗЯИНА СЛУШАЮТСЯ
Был в деревне пастух. Вот пришел праздник Николы-зимнего. Возвратился под вечер пастух домой и молвил:
– Добрый вечер, жена!
– Добрый вечер, муженек!
– Достала ль ты, женушка, рыбы на праздник?
– Не успела. По дому хлопот было много.
– Как же праздновать будем святого Николу без рыбы?
Призадумалась жена. А пастух к рыбным рядам поспешил. Да уж поздно: распродали купцы весь товар и по домам разошлись. Лишь один копошился в далеком углу, да и рыбы-то у него осталось в корзине немного – хорошо, если будет три или четыре окки.
– Сколько хочешь за рыбу, приятель?
– По два гроша за окку.
– Что ж, пускай будет по два. Взвесь мне всю.
А рядом с торговцем стоял тощий поп. Уж юлил он, юлил – норовил рыбу взять за бесценок, по грошу за окку. Увидал поп, что хочет пастух всю рыбу забрать, рассердился, разобиделся и говорит:
– Ишь ты! Что выдумал! Забрал весь товар, да и цену дает несусветную! Иль не видишь, что я битый час тут стою, хочу выторговать подешевле?
А пастух ему:
– Слушай, поп! Я хоть и простой пастух, да у нас в селе праздник, я гостей позвал. Как же можно без рыбы? Ну, а что до цены, так ведь рыбу-то я раз в году покупаю, можно и не скряжничать.
Страсть как лаком до рыбы был старый поп. Говорит:
– Хорошо! Если так, я приду к тебе в гости.
– Приходи! – отвечает пастух. – Приходи, двери будут открыты.
Свечерело. Собрались у пастуха гости – полное застолье. Поп тут как тут. По обычаю, выпили, закусили, а тут уж хозяйка и ужин несет, как заведено – блюдо за блюдом. А попу невтерпеж – закричал он:
– Эй, пастух, где же рыба?
– Не спеши, – отвечает пастух, – не спеши. В каждом доме свой порядок.
Принесли еще блюдо. Не выдержал поп:
– Эй, пастух, где же рыба?
Парень рассердился: пусть я простой пастух, но разве я не хозяин в своем доме? И влепил он попу оплеуху. Приуныл бедный поп, разобиделся, да уж очень рыбы ему захотелось – домой не ушел.
Наконец подали и рыбное блюдо. Гости поужинали, распрощались и по домам разошлись. Тут и поп ушел – сыт и пьян. А сердце у него щемит: как же так, пастух, деревенщина, залепил попу оплеуху?
Утром встал поп, отправился в собор, рассказал всем попам свою обиду и владыке о том поведал.
– Посоветуй, владыка, как быть, как мужику отплатить за поношенье?
Думал, думал владыка – придумал:
– Устраивай ужин, пригласи всех дьячков да попов со владыкой и пастуха позови.
Ну что ж, сказано – сделано! Приготовил поп ужин, пришли все дьячки да попы со владыкой, пошушукались – и за пастухом послали. Тот ответил:
– Приду.
А владыка сказал:
– Как придет он, сажай его за стол на почетное место, выше меня. Коли не осмелится парень сесть выше владыки, ты скажи; "Я здесь хозяин!" – и отвесь ему оплеуху. Вот и дело с концом.
Подождали. Пришел пастух. Приглашают его сесть на почетное место, выше владыки, – садится. Хочет поп залепить парню оплеуху, – не может! Стали ракию пить, тут же и пастуху наливают, а хозяин и говорит:
– Благослови нас!
Он думал – пастух не посмеет благословить, к владыке отошлет. А пастух не таковский: чарку поднял да разом всю братию и благословил.
Подали ужин. Просят пастуха трапезу благословить: все думали – не посмеет он дать вместо владыки благословение. А пастух, ничуть не смутившись, исполнил волю хозяина дома.
Рассердился поп, весь изныл от обиды, видит ясно: оплеухой тут и не пахнет, а ужин к концу приближается. Вышел он во двор и владыку позвал:
– Вразуми, что мне делать?!
Тот и говорит:
– Слушай. Только войдешь в горницу – дай пастуху затрещину и скажи: "Эй, ты! Долго будешь сидеть? Убирайся! Я здесь хозяин!"
Поп вернулся, закатил пастуху затрещину и крикнул:
– А ну, пошел вон! Сколько еще будешь сидеть? Убирайся! Я здесь хозяин!
Пастух повернулся к владыке – тот ведь рядом сидел – и дал ему затрещину:
– А ну, пошел! Долго еще будешь сидеть? Слышал, что хозяин велит? Проваливай! Живо!
Македония. Перевод с македонского Д. Толовского и Н. Савинова
СТАРИК С КОЗЛОМ ПЕРЕД СУДОМ
Не так давно в одном бедном селе жил неимущий старик. Ничего-то у него за душой не было, кроме сына родного да козла безродного. В тоске и печали доживал бедняга свой век. Опостылела старику горькая его доля, и задумал он как-нибудь изменить свою жизнь. И так и этак в уме прикидывал и наконец решил, что обманным путем скорее всего удачи добьешься. А если уж и обман не поможет, – значит, и стараться не стоит.
В первую же пятницу спозаранку посылает старик своего сына на базар козла продавать и наказывает ему принести вырученные деньги да и козла домой пригнать.
Погнал малый козла на базар. А козел жирный, от покупателей просто отбою нет, знай цену набавляют! Один торговец всех побил, договорился с малым и деньги ему выложил, а парень сунул деньги в карман, козла вперед пустил и зашагал прочь с базара.
Окликает его торговец:
– Эй, милый человек! Отдай-ка мне козла, я сейчас домой пойду!
Вернулся парень и объясняет торговцу: отец, мол, велел и вырученные деньги принести с базара, и козла обратно пригнать.
Рассердился торговец:
– Брось чепуху молоть. Твой отец над моим кошельком не хозяин. Верни деньги либо козла отдай.
Пригорюнился парнишка. Стал раздумывать: "Как же мне теперь быть? Отец приказал и деньги ему принести, и козла пригнать, а торговец не соглашается. Что дороже: деньги или козел?"
Крепко призадумался, а потом решил вернуть торговцу деньги, а козла погнал вперед и домой зашагал. Приходит, а отец ему:
– Где деньги, сынок?
Перепугался малый, стал оправдываться:
– Никто не хотел деньги платить попусту. Уж я по-всякому им доказывал, что ты так велел, – ничего не помогло.
Усмехнулся отец и говорит сыну:
– Вот увидишь, в следующую пятницу я и деньги домой принесу, и козла приведу.
День за днем проходит, наступает пятница. Отправляется старик со своим козлом на базар. Приходит, а на базаре уже ни души. Растерялся старик, посмотрел по сторонам и направился к полковничьему дому, что стоял возле самого базара. А надо вам сказать, полковник был в отъезде. Подходит старик со своим козлом к дому и давай в дверь барабанить. А полковничиха решила, что это кадий или, может, какой чиновник, и отворила дверь. Старик со своим козлом и ввалился в дом. Увидела женщина старика с козлом, испугалась и закричала:
– Марш отсюда! Нечего мне тут вонь разводить!
А старик наплел полковничихе небылиц с три короба, просит корочку подать, – мол, до того изголодался, едва живот к спине не присох. Ну, думает полковничиха, свалилась беда на мою голову! Дала она старику хлеба, а время уже к вечеру близится. Старик уписывает хлеб за обе щеки, вдруг кто-то в дверь стучится. Вскочил старик и к полковничихе:
– Кто это в дверь стучится?
– Мой муж, – отвечает она.
– Куда же мне теперь деться? – запричитал старик.
– Молчи! – шепчет полковничиха. – Я сейчас лестницу приставлю, ты и полезай на чердак!
– А козла-то куда?
– С собой забирай, – шепчет ему полковничиха. – Не оставлять же его за моим мужем ухаживать!
Взвалил старик козла себе на плечи и потихоньку взобрался на чердак, забился под самую крышу и притаился.
Полковничиха между тем отворила дверь, смотрит, а к ней в гости кадий пожаловал. Снял, по турецкому обычаю, вышитые туфли и уселся на подушку, а полковничиха возле него. За разговором не заметили, как стемнело. Вдруг кто-то в дверь стучится.
– Кто это? – всполошился кадий.
– Наверное, муж! – отвечает полковничиха.
– Куда же мне деться? – воскликнул кадий.
– Полезай на чердак, – отвечает полковничиха.
Взлетел кадий по лестнице – и в тот же закуток, где старик с козлом сидел. А старик как заорет:
– Куда лезешь! Задавишь моего козла! Убирайся отсюда!
– Молчи! – прикрикнул на него кадий. – Еще услышит полковник, тогда нам обоим не поздоровится!
А старик не унимается. Все равно, думает, хуже, чем теперь, мне жить не придется. А хочешь, кадий, рот мне заткнуть – платить не забудь! Кадий посулил старику домишко выделить, – лишь бы замолчал. А старик на своем стоит:
– Посулами сыт не будешь! Ты мне чистоганом подавай. Выкладывай сто дукатов – тогда замолчу!
Делать нечего. Отсчитал кадий сто дукатов и сунул старику. А тот дукаты в карман спрятал, бороду поглаживает и ухмыляется, – благо, темно кругом.
Полковничиха между тем отворила дверь – смотрит, перед ней муселим[*]. Вошел в дом и без дальних слов развалился на подушках, в точности как судья. Только разговорились они, вдруг слышат – в дверь стучатся. А муселим трусливый был, словно заяц. Не спрашивает – кто стучит, знай вопит:
[* Муселим – судейский чиновник у турок.]
– Куда бы спрятаться?
– Полезай на чердак! – крикнула ему полковничиха.
Вскарабкался муселим по лестнице живее кошки – и на чердак. А старик снова орет:
– Убирайся к дьяволу! Еще задавишь моего козла! Что тебе, чердак тесен, что ли?
– Тс-с-с! Замолчи, любезный! Полковник услышит!
– С какой же это стати мне молчать? Ты меня в покое никак оставить не хочешь, а я перед тобой – молчи?!
Ну, и попал муселим в переделку! Чует он, что дело пахнет хорошей взбучкой, и давай старика улещать. А старик на золотые дукаты разохотился, не желает пропустить удобный случай муселима обобрать. Стал вымогать у него деньги так же, как у кадия, да все наличными требует – соловья, мол, баснями не кормят.
А в дверь-то сам муфтий стучался. С ним все то же самое приключилось, что и с первыми двумя гостями. А за муфтием следом пожаловал мулла. И давай про божественное с полковничихой толковать, как вдруг кто-то постучал в дверь железным кольцом. Мулла сидит себе как ни в чем не бывало. А полковничиха ему и говорит:
– Муж вернулся! Куда ты теперь денешься?
– Почем я знаю! – пробормотал мулла, а сам точно к полу прилип.
– Полезай на чердак, вот тебе лестница! – говорит ему полковничиха.
Мулла привык взбегать по лестнице на минарет в своей мечети – взлетел он на чердак, словно олень, и, на свою беду, бросился в тот самый закуток, где старик со своим козлом сидел. Увидел старик муллу и давай вопить, словно сумасшедший:
