Текст книги "Книга о судах и судьях"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 26 страниц)

– Все здесь? – спросил Мунчу.

– Да, все, – ответили ему.

– Теперь слушайте, – сказал Мунчу, – что я хочу вам сказать. Помните, как однажды моя жена потеряла ребенка в пори? Вы, матери, и ты, моя бабушка, вы все – слушайте! Моя жена потеряла тогда ребенка потому, что в шамбе у нее был другой мужчина. Она ходила к нему каждый раз. Зачем ты занималась этим с другим мужчиной? Теперь я забираю себе своего ребенка, а вы, родители Хантиру, забирайте себе своего. Старейшины, вы слышите это?

Старейшины ответили:

– Да, мы слышим это.

– Старейшины, видали ли вы когда-нибудь подобное? – продолжал Мунчу. Если б мне тогда не помог ворон, я бы никогда больше не нашел ребенка.

– Это плохое дело, – сказали старики.

– Видели, слышали ли вы когда-нибудь подобное? – продолжал Мунчу. Мужчину, которого я застал с матерью этого ребенка, я убил на месте.

– Это твое право, – сказали старики.

– Я думал, что эта женщина вышла замуж за одного меня, – сказал Мунчу, – а она замужем за всем миром. Тут поднялся один из старейшин и сказал:

– И все-таки, Мунчу, ты сделал плохо, убив человека! Мунчу ответил:

– Я слышу твои слова, старик, и сделаю так, как вы распорядитесь. Я слушаю, что вы решите.

Тогда старик сказал:

– Я думаю, твоя жена должна вернуться к тебе.

– Но я не хочу, чтобы она опять входила в мой дом, – возразил Мунчу.

И другие старики сказали отцу Хантиру:

– Она должна понести наказание.

Начался долгий большой совет. Он длился с раннего утра до позднего вечера.

Наконец старейшины сказали:

– Сегодня мы не можем решить это дело. Сначала всем надо поспать.

Ого! Вот как наказали Хантиру на другой день: ее решили запереть в одном доме со множеством юношей и мужчин. Целых пять суток должна она была спать в доме со всеми мужчинами, пять дней и ночей! Все эти пять дней и ночей она не получала никакой еды: мужчины были ее пищей. Через пять дней и ночей Хантиру ослабела и сказала:

– Теперь с меня довольно!

Она так устала, что не могла ходить. На шестой день мужчины оставили Хантиру, и старухи отнесли изменницу в дом ее родственников.

– Видишь, – сказали старухи, – видишь, чем это кончается? В другой раз больше так не делай.

Бурунги, 156, 44

215. Леопард в книжном ящике

Жил некогда человек, которого звали мастер Мак Ту. Однажды он шел по лесу, неся на спине книжный ящик. Вдруг навстречу ему выбежал леопард, спасавшийся от охотников.

– Помоги мне! – закричал леопард. – Спрячь меня, иначе я погиб!

Мак Ту был добрый и жалостливый человек. Он поставил свой ящик на землю, открыл его и спрятал там леопарда.

Только он успел это сделать, как появились охотники.

– Не видал ли ты леопарда? – спросили они мастера.

– Нет, – ответил Мак Ту, и они помчались дальше по лесу догонять зверя.

Леопард в ящике все это слышал. Когда охотники удалились, он стал просить Мак Ту поскорее выпустить его из ящика, а то он уже задыхается. Мак Ту открыл дверцу и освободил его. Каков же был его ужас, когда он увидел, что леопард собирается броситься на него! Он схватил свою палку, чтобы защититься, и закричал:

– О неблагодарное, вероломное животное, что ты хочешь делать?!

Но тут же понял, что стыдить зверя бесполезно, и сказал:

– Что толку с тобой спорить! Давай пойдем вместе по дороге, и, если кто-нибудь из встречных признает твое поведение правильным, тогда можешь меня сожрать.

Леопард согласился, и они вместе пошли по дороге, ни слова не говоря друг другу. Так они шли, пока не встретили буйвола.

– Скажи, – спросил его леопард, – как по-твоему, вправе я съесть этого человека?

– Что ты об этом спрашиваешь? – ответил старый буйвол. – Когда я был еще молодым, мой господин заставлял меня целыми днями работать в поле. Благодаря мне он нажил богатство. А когда я стал стар и слаб и не смог больше приносить ему пользы, он нашел случай продать меня на бойню. Люди неблагодарны, поэтому ты, леопард, вправе спокойно съесть человека. Зачем щадить таких неблагодарных?

Но Мак Ту заявил, что одного мнения недостаточно.

– Будем спрашивать до трех раз, – сказал он. – Первый раз из трех – в твою пользу.

Они пошли дальше и увидели абрикосовое дерево.

– Скажи, – спросил его леопард, – могу я съесть этого человека?

– Когда я было молодым, – ответило дерево, – я цвело и плодоносило, и мой господин разбогател благодаря мне. А теперь я состарилось и не приношу плодов, поэтому он хочет меня срубить и сжечь. Люди неблагодарны и несправедливы. Зачем их щадить? Можешь спокойно съесть человека.

Третьим встретился им старик, и Мак Ту рассказал ему все, что с ним случилось, рассказал и о суде буйвола и абрикосового дерева. Старик сказал леопарду:

– Я хочу посмотреть, правда ли то, что рассказывает этот человек. Что-то не верится, чтобы ты мог поместиться в его ящике. Чтобы поверить, мне надо убедиться в этом собственными глазами. Покажи мне, как это было, залезь туда опять.

Леопард так и сделал. Старик убедился, что Мак Ту сказал правду. Но когда он опять открыл ящик, леопард вновь захотел броситься на своего спасителя. Старик в возмущении выхватил меч и заколол зверя.

– Неблагодарный! – воскликнул он. – Тебе сделали добро, а ты хотел отплатить злом?

Так умер неблагодарный леопард, а Мак Ту, целый и невредимый, понес свой ящик к себе домой ^[clxi].

Вьетнамская. 144, 07

216. [Коварный крокодил]

Поспорили река и крокодил, кто сильнее.

– Я выпью тебя досуха, – сказал крокодил Нилу.

– А я подниму тебя и заброшу в пустыню, – сказала река. И она схватила крокодила, занесла далеко в пустыню и там оставила, а сама вернулась в свое русло.

Лежал крокодил в пустыне и увидел араба с верблюдом.

– Будь добр, – закричал ему крокодил, – возьми меня и принеси на берег реки! Я дам тебе за это золота. Араб взял его и принес на берег.

– Занеси меня подальше, – сказал крокодил, – пока вода не дойдет тебе до колен.

Араб так и сделал. А крокодил сказал:

– Понеси меня еще дальше, пока вода не дойдет тебе до пупка.

Араб сделал и это.

– А теперь еще дальше, – сказал крокодил, – пока вода не дойдет тебе до шеи.

Араб занес его так глубоко, как только мог, но крокодил все его не отпускает.

В это время мимо проходил лис.

– Дядюшка, – закричал ему араб, – крокодил меня не отпускает! Будь добр, расцепи нас! Лис сказал:

– Я не слышу, что ты говоришь. Выйдите сюда на берег. Араб с крокодилом вышли на берег. Лис сказал:

– Крокодил и сын араба, я свяжу вас. Он связал араба листьями лука, а крокодила волосяными веревками и сказал:

– Кто из вас не сумеет разорвать своих пут, того мы разделим на части и съедим.

Араб разорвал свои путы раньше крокодила. Тут араб и лис убили крокодила, разделили на части и съели ^[clxii].

Нубийская, 159, 166

217. Торговец и мальчик

Нанял торговец мальчика, чтобы тот поехал с ним за товарами. А по возвращении обещал дать ему денег ^[clxiii]. Поездка продолжалась два года и была нелегкой для мальчика. Но при расчете торговец дал мальчику лишь грошовый нож. Заплакал мальчик и пошел к судье жаловаться.

Судья позвал торговца и сказал ему:

– Этот мальчик говорит, что ты не заплатил ему обещанную плату.

– Я ему все заплатил, – отвечал торговец.

– Ты лжешь! – закричал мальчик. – Ты ничего мне не дал, кроме этого маленького ножика.

– Так ли это? – спросил судья.

– Так, – ответил торговец. – Ведь я обещал, когда мы вернемся из поездки, дать ему то, чем едят мясо. Вот я и выполнил обещание.

– Теперь я все понял, – сказал судья. Он приказал слуге принести мясо и положить на него нож, который торговец дал мальчику.

– Нож, ешь мясо! – воскликнул судья. Но нож лежал неподвижно.

– Все видите, что нож не ест мяса? – спросил судья. – Мясо едят зубами, а поэтому вырвите зубы у торговца и отдайте мальчику.

Торговца схватили и начали выдергивать ему зубы.

– О уважаемый, постой! Я отдам мальчику все, что прикажешь, – закричал торговец.

– Хорошо, – сказал судья, – тебе придется выкупить свои зубы. За каждый зуб ты заплатишь один фунт ^[clxiv].

Получилось, что торговец должен уплатить мальчику тридцать два фунта. Так он и сделал. И еще судья заставил его заплатить судебные издержки ^[clxv].

Хауса, 122. 52

218. Сон

Однажды, когда Молла был кази, один хитрюга богач притащил к нему своего соседа, бессловесного простака, и сказал:

– Мне приснилось, что он мне должен. Сейчас я прошу его вернуть долг, а он отказывается.

Молла подумал немного и сказал:

– Ты прав! Раз ты увидел во сне, значит, он тебе должен. По в этих проклятых книгах закона ничего не разберешь. Закон не позволяет получать приснившийся долг. Пойди и засни. И если тебе опять приснится тот же сон, ты, не просыпаясь, прибеги ко мне и я взыщу твои деньги ^clxvi.

Азербайджанская, 23, 90

219. «Как наелся – так и расплатился»

Как-то один бедняк шел по дороге, держа в руках сверток с едой. Вся еда была – один рис, даже без приправы. У дороги он увидел женщину, которая жарила рыбу. "Вот и славно! – обрадовался бедняк. – Рис у меня без приправы, так я хоть рыбный запах буду вдыхать – все рис вкуснее покажется".

Он устроился неподалеку от женщины и стал есть свой рис, с удовольствием вдыхая запах жареной рыбы.

Когда же бедняк кончил свою трапезу и собрался уже идти дальше, женщина сказала ему:

– Ты вот рис с рыбным запахом ел. А чьей это рыбы запах? Вот и плати за него, сколько положено!

Бедняк растерялся: у него не было ни гроша. Тогда женщина повела его к судье.

Судья расспросил бедняка, как было дело. Бедняк рассказал все, и судья решил:

– Ты, бедняк, должен уплатить за рыбный запах, с которым ел свой рис, пять джа. Но коль то, что ты получил, всего лишь дым, ты можешь взамен расплатиться блеском монеты.

Бедняк сказал судье, что у него все равно нет монеты – где же ему взять блеск ее.

– Хорошо, – согласился судья. – Я заплачу за тебя. Он вынул одну монету в пять джа и протянул ее бедняку. Тот поймал монетой луч солнца и направил солнечный зайчик на жадную женщину.

– Вот тебе, – сказал он, – блеск пяти джа за запах рыбы! Бедняк повертел на солнце монету и отдал ее судье. Какой убыток понесла жадная хозяйка рыбы такую прибыль и получила.

А с тех пор и пошла поговорка: "Как наелся – так и расплатился" ^[clxvii].

Бирманская, 110, 298

220. Ничто за ничто

Когда Насреддин был кадием, к нему пришли двое с тяжбой. Истец заявил:

– Этот человек позвал меня и попросил взвалить ему на спину груз. "А что ты мне дашь?" – спросил я его, а он ответил: "Ничего". Я помог ему и теперь прошу заплатить мне "ничего", а он отказывается.

– Прекрасно, – решил Насреддин, – ты имеешь право на плату. Подними-ка этот коврик, я уплачу тебе вместо ответчика. Истец поднял коврик, а Насреддин спрашивает его:

– А под ним что?

– Ничего, – ответил истец.

– Ну так и забирай себе это "ничего" ^[clxviii].

Перейден., 74, 69

221. Плата за покрякивание

Афанди был казием. Пришли к нему два человека – один с топором, другой с пилой.

– Рассуди нас, – просит тот, что с топором. – Подрядились мы дрова рубить. Топор был только у меня, у него – пила. Вот я рублю, рублю, а он стоит и с каждым ударом покрякивает. Хозяин видел, что дрова рубил я, мне он и деньги отдал. Но напарник требует поделить их с ним. Справедливо ли это, казни?

– Что ты скажешь? – обратился Афанди к человеку с пилой.

– Верно, – отвечает тот. – Дрова рубил он, а я только покрякивал. Но дров было так много, что я даже устал, пока он рубил.

– Сколько же раз тебе пришлось крякнуть? – спросил у лентяя Афанди.

– Сто раз! Нет, двести! – вошел в азарт лодырь.

– Хорошо, – улыбнулся Афанди. – Сейчас я с тобой рассчитаюсь по справедливости.

С этими словами он взял кошелек у человека с топором и заставил человека с пилой двести раз подбросить его. Кошелек падал на землю, золотые звенели в нем. Лентяй подбирал кошелек и снова подбрасывал – даже вспотел от усердия. Когда он подбросил в двухсотый раз, Афанди сам поднял кошелек и подал его человеку с топором.

– Слышал звон золотых? – спросил он у лентяя.

– Слышал, – отвечает тот.

– Так это тебе плата за покрякивание ^[clxix].

Уйгурская, 136, 42

222. Ростовщик и бедняк

Жил когда-то бедный, но очень хитрый человек. Однажды он отправился к ростовщику и попросил взаймы рубль, обязавшись назавтра вернуть два. Он вернул ростовщику два рубля в тот же день, к вечеру.

Через некоторое время бедняк попросил у ростовщика десять рублей, пообещав через две недели вернуть пятнадцать. И недели не прошло, как он принес и долг и проценты.

Потом бедняк взял взаймы уже сто рублей, с тем чтобы через месяц вернуть сто двадцать. Спустя двадцать дней ростовщик получил от него сто двадцать рублей. При этом бедняк сказал ростовщику:

– Деньги твои оказались счастливыми, они принесли мне большую прибыль.

Ростовщик остался очень доволен и даже сказал:

– Когда бы ты ни пришел, мои деньги всегда к твоим услугам.

Прошло немного времени, и бедняк вновь пришел к ростовщику; на этот раз он попросил сто туманов*, пообещав вернуть через год сто сорок, и даже написал обязательство: если он задержит долг хотя бы на один день, ростовщик в наказание вырежет из его тела фунт мяса.

Прошел год, за ним второй, а бедняка и след простыл. По ростовщик все-таки разыскал бедняка, и не успел он сказать и слова, как бедняк стал его упрекать:

– Зачем ты дал мне деньги, которые приносят несчастье?

Из-за них я разорился! Мне нечем платить долги!

Ростовщик потребовал, чтобы бедняк пошел с ним к судье [...] [Там он] предъявил расписку бедняка н потребовал свой фунт мяса. Судья дал ростовщику острый нож и сказал:

– Вырежи ровно фунт, но не меньше и не больше! В противном случае разница будет вырезана у тебя.

– Разве я Аллах, чтобы вырезать ровно фунт! Я не согласен с таким решением.

Тогда судья взыскал с него десять туманов в пользу бедняка [...] ^[clxx]

Аварская, 19, 23

223. Как Суан разбогател

Жили два приятеля, Суач и Педро. Педро покойные родители оставили богатое наследство, Суан же был беднее самого бедного нищего.

Однажды утром пришел Суан к своему приятелю и спросил:

– Скажи-ка, Педро, не найдется ли у тебя лишнего бревна для сваи?

– Найдется, – сказал Педро. – А зачем тебе?

– Я строю дом, и мне не хватает сваи.

– Раз так, бери, – сказал Педро. – Платить мне не надо, я даю тебе даром.

Суан, не ожидая никакого подвоха, взял бревно и пошел достраивать дом. Дом вышел па славу – даже выше, чем у Педро.

Педро увидел это, и его разобрала досада. Пошел он к Суану и потребовал свое бревно назад.

– Как же я тебе его отдам? – сказал Суан. – Если я выну сваю, дом разрушится. Хочешь, я тебе уплачу за это бревно или достану в деревне другое и отдам тебе взамен?

– Нет, – ответил Педро, – мне нужно только мое. Спорил с ним Суан, спорил, уговаривал-уговаривал, наконец рассердился и заявил:

– Не отдам я тебе твое бревно, и все!

– Смотри, Суан, я пожалуюсь на тебя королю!

– Пожалуйста! Можешь жаловаться!

– Тогда пойдем к королю в следующий же понедельник! – сказал Педро.

– Когда угодно. Я готов.

Наступил понедельник, и оба собрались идти во дворец. Педро, больше всего на свете дороживший деньгами, взял с собой в дорогу побольше серебряных монет. А у Суана денег не было; он взял в дорогу вареного риса и рыбы.

Шли они, шли, и к полудню остановились отдохнуть. Суан достал свой сверток с едой и принялся за еду. Педро тоже очень проголодался, но что он мог купить себе посреди дороги? Суан великодушно пригласил Педро поесть вместе с ним, и они оба как следует пообедали. А потом отправились дальше [...]

Пришли они во дворец.

– С чем вы ко мне явились? – спросил их король.

– Я пришел к тебе с жалобой на Суана, – ответил Педро. – Он взял у меня бревно и не хочет возвращать.

– Так ли было дело? – спросил король Суана. Суан кивнул головой и добавил:

– Но когда мы шли сюда, Педро съел часть моего риса и рыбы.

– Вот мое решение, – сказал король. – Пусть Суан отдаст Педро его бревно, а Педро вернет Суану его рис и рыбу [...]

С тем они и ушли от короля,

Вернувшись домой, Суан достал бревно Педро, взял острую бритву и пошел к дому своего приятеля.

– Вот твое бревно, – сказал он. – А теперь ложись-ка, я хочу забрать у тебя свой рис и свою рыбу. Педро перепугался и забормотал:

– Ладно, бревно можешь мне не возвращать.

– Ну нет, – ответил Суан, – королевские решения надо выполнять.

– Не будь таким жестокосердным! – взмолился тот. – Если ты откажешься от своего требования, я отдам тебе половину своего состояния.

– Нет, – сказал Суан, – мне нужен только мой рис и моя рыба.

Он взял Педро за плечо и поднес острую бритву к его животу.

– Не режь меня! – закричал тот в ужасе. – Я отдам тебе все свое добро!

Так Суан стал самым богатым человеком в деревне ^[clxxi].

Тагальская, 148, 35

224. Суд Анастратина

В квартале, где жил Анастратин, была харчевня. В обеденную пору ходжа часто прогуливался мимо и наслаждался запахами, которые доносились из печи.

Как-то утром пришел в харчевню мулазим*, дал хозяину гуся и велел зажарить его к обеду. Хозяин поставил гуся в печь. Когда гусь поджарился, хозяин вынул его, положил на скамью рядом с прочими блюдами и стал дожидаться мулазима. В это время проходил мимо Анастратин. А надо сказать, он тогда был кади. Остановился он, как всегда, чтобы насладиться запахом кушаний, увидел гуся – и прямо слюнки у него потекли.

– Чей это гусь? – спросил он хозяина.

– Мулазима, – ответил тот,

– Вели-ка отнести этого гуся ко мне, – сказал Анастратин.

– Но как же мулазим? – испугался хозяин. – Что я ему скажу, когда он придет потребовать своего гуся?

– Слушай лучше меня, – стоял на своем Анастратин. – Тебе выгоднее иметь добрые отношения с кади, чем с мулазимом. Пришли этого гуся мне, не пожалеешь.

– Но что же тогда сказать мулазиму?

– А мулазиму скажи, что гусь вдруг ожил и улетел, – ответил ходжа. Остальное не твоя забота.

Только он ушел, явился мулазим и потребовал своего гуся. Хозяин, как ни в чем не бывало, взял лопату, сунул ее в печь и стал делать вид, будто ищет гуся. Он возил ею в печи и так и этак, но ничего не достал.

– Странное дело, – говорит. – Гусь улетел.

– Знаешь что, поторапливайся, – отвечал мулазим. – Время обеденное, и я чертовски голоден.

А гуся нет как нет. Мулазим кричит, хозяин все ковыряет лопатой в печи и твердит свое: улетел гусь. Вокруг уже собрался народ. Наконец мулазим потерял терпение и кинулся на хозяина с кулаками. Тот выхватил из печи лопату, чтобы защищаться, да угодил прямо в лицо еврею, который стоял рядом, и вышиб ему глаз.

Увидел хозяин, в какой он попал переплет, бросил лопату и стал улепетывать во все лопатки. Мулазим, евреи и их друзья – за ним.

По дороге хозяин харчевни увидел открытую дверь, вбежал в нее, чтобы спрятаться. А у дверей сидела беременная женщина. Увидела она, что к ней ворвался человек, а за ним гонится толпа, да со страху выкинула.

Хозяин харчевни стал искать, где бы спрятаться. Теперь к его преследователям присоединились и родственники женщины. К счастью, в доме оказался черный ход, он выбежал через него, толпа – за ним.

В поисках спасения хозяин харчевни забежал в мечеть, поднялся на минарет, смотрит сверху: преследователи его настигают. Он видит – делать нечего, и кинулся с минарета на мостовую, да угодил прямо на менялу, который сидел внизу на своей скамье. Тот сразу испустил дух.

Схватили тут хозяина харчевни и повели к кади, который как раз только что разделался с гусем. Все наперебой стали выкрикивать свои обвинения.

– Тише, давайте по порядку, – строго сказал Анастратин. Он уже успел встать из-за стола и сел на свое судейское место. Перед ним лежала большая священная книга, по которой он правил суд.

– Что ты имеешь к этому человеку? – спросил он мулазима.

– Эфенди, утром я принес ему гуся и попросил поджарить. А теперь он мне говорит, что гусь улетел. Я требую, чтобы он вернул мне моего гуся.

Анастратин открыл книгу, долго листал страницы и наконец прочел, что такие чудеса действительно случаются раз в сто лет. А со времени, когда чудо произошло в последний раз, прошло именно сто лет. Потерявший гуся таким образом блажен, ибо гусь этот полетел прямехонько в рай и там будет поджидать своего владельца.

Услышал это мулазим и, сияя от радости, удалился.

Пришла очередь еврея с выбитым глазом.

– Эфенди, – сказал он, – этот человек выбил мне лопатой глаз.

Анастратин вновь принялся листать свою книгу и объявил, что истец вправе теперь поступить с обидчиком так же, как тот с ним. Но поскольку, согласно книге, глаз турка равноценен двум глазам еврея, надо, чтобы хозяин харчевни сначала выбил истцу второй глаз, а он в ответ выбьет ему один.

Не успел ходжа закончить свой приговор, как еврея уже и след простыл.

Третьим заговорил муж женщины, у которой случился выкидыш. По этому поводу книга гласила, что хозяин харчевни должен сделать этой женщине нового ребенка. Разумеется, и третий жалобщик предпочел удалиться ни с чем.

Наконец, заявил свой иск брат убитого менялы. И для него ходжа нашел в книге приговор: пусть он расправится с хозяином харчевни таким же образом, а именно – заберется на минарет, велит виновному усесться внизу, а сам прыгнет на него сверху и убьет.

Когда и этот поскорее пустился наутек, хозяин харчевни стал благодарить ходжу – и тут-то вспомнил его слова, что лучше иметь в друзьях кади, чем мулазима ^[clxxii].

Греческая, 164, 515

225. Суд над Бирбалом

Однажды в беседе с падишахом Бирбал сказал:

– Владыка мира! Ежели я когда провинюсь, то пусть меня судят люди, которых я сам назначу.

Падишах согласился.

Рад был визир, крепко верил он слову падишаха.

Вскорости падишах осерчал за что-то на Бирбала. Решил он визиря наказать наложить на него штраф в несколько тысяч рупий. Проведал Бирбал о замысле падишаха и все загодя обдумал.

Зовет падишах Бирбала на суд.

– Бирбал! Недостойно ты поступил, и будет тебе за твою вину наказание денежный штраф.

Бирбал не стал отпираться, повинился.

– Ну раз ты и сам признаешь свою вину, я накажу тебя непременно.

– Владыка мира! Сами вы не можете меня наказать, – напомнил Бирбал. Придется вам позвать судей, которых я назначу.

– Ладно. Выбирай пятерку ^[clxxiii], и я велю им судить тебя. Что они ни решат, я наперед согласен.

– Моими судьями будут пятеро чамаров ^[clxxiv]. Я приму от них любое наказание.

Удивился падишах.

– Как! Разве могут вершить суд такие низкородные люди?! Почему ты не выбираешь ростовщиков, торговцев?

Но Бирбал стоял на своем: пусть судят чамары.

Созвали во дворец чамаров – пять старшин из пяти деревень. Падишах растолковал им, в чем Бирбал провинился, и велел его судить. Бедняги не ждали такой великой чести, обрадовались несказанно.

Стали судьи совет держать.

– Ну, други, – говорит один чамар, – Бирбал нас всегда гнет и мнет, как его душе угодно, а нынче он к нам в руки попался. Надо его так проучить, чтобы вовек не забыл.

– Присудим ему заплатить семь двадцаток да еще одну десятку ^[clxxv]сверх того, – молвил другой чамар.

– Эка ты куда хватил! – с опаской сказал другой судья. – Да ведь его хозяйство прахом пойдет, пустим человека по миру. На нашей совести будут слезы его детей. По мне, так хватит с него и пяти двадцаток.

– Вах! Вот так пожалел! – подивился третий судья. – Да разве ж это мало?! Где он возьмет такую уйму денег? И три двадцатки – целая мошна. Коли нет вашего согласия, то накиньте еще десятку. И такие-то деньжищи отдать, поди глаза на лоб полезут.

– Не согласный я с вами. Поменьше присудить надо, – сказал четвертый чамар.

Пятый судья поддакнул четвертому. Спорили они, спорили и порешили: пусть Бирбал заплатит две двадцатки и сверх того еще десятку.

Потом старший из судей почтительно сложил руки и промолвил:

– Защитник бедных! Мы долго думали, держали совет промеж себя и в один голос порешили это дело. Коли приказать соизволите, то я оглашу приговор.

Падишах приказал огласить приговор.

– Благодетель наш милостивый! Велика вина господина визиря, и кара поделом быть должна – тяжкая. Мы и присудили ему кару – вовек не забудет: две двадцатки и сверх того десятку. И срок уплаты – одна неделя. Нелегко будет Бирбалу справиться с таким бременем, потому да будет наш взор к нему милостив.

Падишах в душе хвалил Бирбала за ум и хитрость. Отпустил он чамаров и, усмехаясь, пошел к Бирбалу. Взглянул на него и вдруг расхохотался. Гнева как не бывало. "Назначенную чамарами кару – пятьдесят рупий – бери не бери, все одно", – рассудил падишах и простил Бирбала.

В глазах падишаха провинность визиря была очень велика, а такие-то деньги для обоих были мелочью. Другое дело – бедные чамары. Они на тысячи и считать-то не умели. Как чамар ни трудись, как ни ломай спину, а больше чем сорок-пятьдесят рупий за год не соберет. По своим доходам они и счет ведут. Об этом-то и подумал Бирбал, когда назначал чамаров своими судьями.

Индийская, 48, 222

226. Черепаха и обезьяна

Был жаркий полдень. Солнце палило вовсю. Звери искали прохлады у воды.

На берегу реки, в тени большого дерева черепаха и обезьяна вели неторопливую беседу о временах минувших, нынешних и грядущих. Вдруг они увидели, что по воде плывет банановое дерево.

– Как ты думаешь, – сказала обезьяна, – не достать ли нам это дерево и не посадить ли его? По-моему, это было бы неглупо.

– А ты умеешь плавать? – спросила черепаха.

– Я-то не умею, зато ты умеешь.

– Что ж, – сказала черепаха, – я выловлю дерево. Только давай мы его разделим. Я хочу, чтоб моя была верхушка, с листьями.

Обезьяна согласилась. Но когда дерево вытащили на берег, всю верхушку с листьями она забрала себе. Черепахе остались одни корни.

Что ей было делать? Не драться же с обезьяной! Взяла черепаха свою долю, отнесла корни в лес и там их посадила. Прошло немного времени, и из них выросло целое деревце с гроздьями спелых бананов. А у обезьяны, конечно, ничего не выросло.

Узнала обезьяна, что у черепахи созрели бананы, и пришла к ней.

Черепаха говорит:

– Если ты залезешь на дерево и сорвешь мне бананы, я дам тебе половину.

– С удовольствием, – ответила обезьяна, и в ту же минуту была уже на верхушке. Там она быстро оборвала бананы и стала их есть, а черепахе вниз бросала одну кожуру. Бедняга не знала, как ей и быть. Не могла же она вскарабкаться наверх!

– Вот что я сделаю, – сказала она себе наконец. Нашла несколько острых палок и воткнула их в землю вокруг бананового дерева. А потом как закричит:

– Охотники! Охотники идут!

Обезьяна испугалась и спрыгнула вниз, прямо на острые палки. Палки вонзились в ее тело. Тут ей и конец пришел.

Черепаха освежевала обезьяну, мясо завялила и продала его другим обезьянам, жившим по соседству. Но оказалось, что тут она допустила промашку: кусочки обезьяньего меха попали в мясо, и обезьяны сразу догадались, что это мясо одного из их собратьев. Схватили они черепаху и повели к своему вождю.

Вождь обвинил черепаху в убийстве и устроил над ней суд. Когда вина черепахи была доказана, обезьяны стали думать, какую ей учинить казнь.

– Сжечь ее! – сказал вождь обезьян. Но хитрая черепаха ответила:

– Огонь мне не страшен. Видите красные следы на моей спине? Отец много раз бросал меня в огонь, а мне хоть бы что.

– Что ж, раз огонь не может причинить ей вреда, – сердито сказал вождь обезьян, – разрежем ее на куски.

– Это для меня не наказание, – ответила умная черепаха. – Посмотрите, моя спина вся в рубцах. Отец сколько раз хотел меня разрезать!

– Как же с ней быть? – задумались глупые обезьяны. Наконец самая сообразительная из них придумала:

– Давайте утопим ее в озере!

Черепаха, услышав это, обрадовалась: ведь вода ей была не страшна. Но она ничем не выдала своей радости, притворилась испуганной и стала умолять обезьян, чтобы они не бросали ее в озеро. А сама думала: "Ловко я обманула этих глупых обезьян!"

Те тотчас потащили ее к озеру и бросили в воду. Черепаха нырнула, но тут же высунула голову из воды и громко рассмеялась.

Так благодаря своему уму она спасла себе жизнь ^[clxxvi].

Пампанго, 148, 360

227. Спор глухих

Когда-то жили в одной деревне четверо глухих. Один из них был сборщиком пальмового сока, второй пастухом – пас коз, третий торговал солью, а четвертый был старостой.

Однажды пастух потерял свое стадо. Он искал его всюду, ходил по окрестностям и забрел в пальмовую рощу. Огляделся вокруг – у кого бы спросить – и тут увидел на вершине пальмы человека, собиравшего пальмовый сок. Пастух крикнул ему:

– Эй, друг, не поглядишь ли ты с пальмы, куда забрели мои козы?

– Если ты ищешь мою тещу, – ответил на это сборщик пальмового сока, – иди на восток.

И человек помахал рукой, указывая направление.

– Спасибо, друг. Если найду свое стадо, то подарю тебе козленочка, сказал пастух и пошел на восток.

К счастью, там он нашел своих коз. Пастух был очень доволен, Взял маленького козленка и отнес его к подножию пальмы, на которой сидел сборщик сока. Тогда человек с вершины дерева закричал:

– Эй, я не крал твоего козленка! Не впутывай меня в это дело.

– Уж, пожалуйста, не отказывайся от козленка. Я тебе обязан и хочу отблагодарить.

– Да как ты смеешь обвинять меня в краже?

– Раз уж я тебе обещал, то должен сдержать слово. Бери же своего козленка.

Сборщик сока слез с пальмы, и они, не понимая друг друга, принялись яростно спорить. Навстречу им шел торговец солью. Надеясь, что он разрешит их спор, глухие рассказали ему, в чем дело.

– Этот человек плетет, будто я украл его козленка, вот он и пришел с ним к моей пальме.

– Я обещал подарить этому человеку маленького козленка, а он требует с меня большого козла.

– Эх, друзья, – вздохнул в ответ торговец солью, – вся моя соль пропала. Могу дать вам только по горсточке, а больше и не просите.

Торговец подошел к двум глухим и насыпал каждому в ладонь по горсти соли. Это уж совсем сбило с толку спорщиков.

Теперь они стали кричать втроем и, ничего не понимая, решили отправиться к старосте. Как раз в это время староста поссорился с женой и был печален.

Каждый из спорщиков обратился к старосте:

– Староста, я не крал козленка у этого человека, а он пришел к моей пальме и хочет тащить меня в суд.

– Неправда, это не так! Я обещал ему маленького козленка, а не взрослого козла.

– Вся моя соль пропала, где же я могу ее взять? Вот и пришлось дать им всего лишь по горсточке.

Выслушал все это староста, покачал головой и сказал:

– Эх, друзья, не уговаривайте меня. Все равно я с этой женщиной разведусь ^[clxxvii].

Бирманская, 110, 289

228. Умная девушка

В старые времена был один вор. Однажды он ограбил сокровищницу падишаха. Вдогонку за вором падишах послал всех своих сыщиков. Вора схватили и отняли у него награбленное. Тут падишах спросил своего главного визира:

– Как поступить с этим вором?

– Нужно собрать все население города и при всем народе этого вора зарезать, – отвечал визирь.