Текст книги "Контр Культ УРа №1"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

РОКИ НО ПОЗИШН
МДМ 27-28.05.89

Гей Люссак, готовься к бою

Часовым ты поставлен у ворот!

/этническое/

Конец весны Москва провела в сладком томлении, предвкушая очередной надвигающийся «дранг нах остен», на этот раз – шизоидную ультра-лево-звуковую тусовку: Пит Хэмил, Крис Катлер и,…ух…ах… чуть ли ни сам Фрипп. Понимая всю серьезность грядущего, власти объявили двухдневный перерыв в работе съезда /а заодно – и День Пограничника/, и представление началось.

Сама процедура называлась "Независимые музыканты – Югу Африки", имела место в МДМе 27–28 мая, а также – массу интересных особенностей и деталей, ради которых, собственно, и стоит об этом писать.

Название, кстати, носило несколько двусмысленный оттенок. Если на Западе подобные лозунги являются в какой-то степени гражданской позицией и порой влекут за собой массу сложностей и неприятностей для музыкантов /вспомним хотя бы все эти приколы с трансляцией "Мандела Дэй"/, то у нас уж чего-чего, а всего того, что Югу Африки, сами понимаете – жопой ешь. Так что поначалу многие малость стреманулись.

Что же касается самих "независимых музыкантов", то положение на доске было следующим. Катлер действительно приехал и барабанил аж в двух группах – КАССИБЕР и КАЛАХАРИ СЕРФЕРЗ. Фрипп оказался старым приятелем Катлера – Фредом Фритом[14]14
  В 1968 г. Катлер с Фритом организовали изначальную группу движения «Рок Ин Оппозишн» – ГЕНРИ КАУ. Катлер играл там на тех же барабанах, Фрит – на гитаре – ред.


[Закрыть] /что тоже неплохо/ и приволок с собой новый проект Keep the Dog.

А шалунишка Пит Уэмил, являвшийся главной приманкой, а также – по признанию организаторов – "наиболее коммерческим звеном"… угадайте, что он сделал? Правильно – заболел.

Впрочем, тут все было «по-жительменски» – обломавшиеся могли получить свой файф взад и купить на него бухла в соседнем гастрономе.

/Тех, кому обидно за державу, могу утешить сообщением, что Хэмил, по слухам, в нее уже приезжал – сумасшедший Тед Левин возил его во Фрунзе слушать какие-то этнические крутняки, а Москва, мол, подождет. Как бы ему не опоздать…/

Наша же сторона, пораскинув всем, что было и убрав лишние фигуры, оставила в результате ВЕЖЛИВЫЙ ОТКАЗ, ДЖУНГЛИ, НЕ ЖДАЛИ и ЗВУКИ МУ /вроде, никого не забыл/.

Да, в первый же день на сцене неожиданно материализовался /уже непонятно с чьей стороны/ безымянный негритянский красноармейско-фанковый хор, который я добросовестно слушал минут десять, но, уловив слова "вива ла конференциа ин Аддис-Аббеба", пошел-таки пописать.

Началось же все очень смешно: к микрофону вылез дядя, которого Т.Диденко представила как какого-то невъ. енного комсомольца и попыталась дать ему слово.

Взять его комсомольцу не удалось.

"На .у-у-у-у-.!!!" – чуть не скандировал зал. И действительно – люди пришли музыку слушать, пусть и "Югу Африки", но не до такой же степени. Прямо детский сад какой-то.

Когда Козлевича вместе с его так и не выраженной солидарностью вытолкали, наконец, пинками за кулисы, оттуда, презрительно оглядываясь назад, появились те, на чье место только что так гнусно покушались. Вот здесь нужно сделать отступление.

Дабы не итить читателю мозги, сразу скажу, что я не большой знаток всех этих «оппозиционных» дел. Не то, чтобы я их не люблю – просто заниматься этим надо серьезно, а времени и средств на это просто нет /попробуй, найди в Москве пластинку, скажем, «резидентов», а заодно и деньги на нее/. Поэтому слушаю я такую музыку изредка, в основном – в передачах Лео по Би-Би-Си.

Вообще-то материал по этой теме планировался редакцией весьма объёмистый, но квалифицированной справки мы, из-за вечного своего раздолбайства, так и не подготовили, стенограмму лекции, прочитанной Катлером в Доме композиторов – ещё не ясно, /см. пред. материал – ред./, так что придётся довольствоваться этим небольшим репортажем в рамках рок-хроники, а отсутствие анализа, вызванное пробелами в образовании, заполнять разнообразными байками.

Итак, КАССИБЕР /на чьей – то фене так называют записку, вынесенную тайком с зоны/. Я так понял, что большей частью это проект бундесового клавишника и саксофониста Хайнера Геббельса, которому, думается, вполне достаточно было вместо себя прислать одну свою фамилию/это я не в том смысле, что не понравилось/.

Я долго думал как описать Катлера – вот придумал, наконец. Помните, показывали по ящику мужика, который складывал руки в замок, а потом выворачивал их наизнанку раз пять подряд? Так вот, рядом с Катлером он – сопливый мальчишка. Потому что у того руки сгибаются не только в суставах, но и там, где у нормальных людей их можно только сломать. Причём гнутся они под любым углом и в любую сторону, что, несомненно, расширяет его, хм, творческие горизонты. А вообще – джазовый барабанщик, конечно.

То, что они играют, больше всего напоминает европейский академический авангард. Музыка жёсткая, сухая, разработанная до мелочей, я думаю, даже строго нотированная. Звук резкий, обрывистый и очень разреженный. Поверх всего этого несутся лающие, стилизованные под рэп речитативы третьего участника – Кристофа Андерса. Парень неистов и до того похож на Дитера Болена, что ему, единственному за оба дня, пытались подарить цветы/тут, видно, ещё фамилия сказалась/, которые он почему-то не взял.

Цветы дарили, кстати, мои соседки – две весёлые восточные тётки, которых я сдуру принял сперва за какую-то крутую богему – настолько непосредственной была их реакция на происходящее.

Заблуждался я недолго – тётки стали задавать мне вопросы, и оказалось, что просто заезжие провинциалки гуляли по городу, да и решили пойти глянуть, что такое этот самый рок.

Наблюдать за ними было одно удовольствие – никакого снобизма и комплексов /как это обычно бывает у нас: до чего же мы крутые ребята – авангардизьм любим, не металл/. Двери восприятия были распахнуты в полный рост – тётки пёрлись от души. Больше всего они прикололись по НЕ ЖДАЛИ – чуть не «бис» кричали.

Вопросы были тоже забавнейшие – ну как объяснить, почему у человека волосы неожиданного цвета, да к тому же вопреки земному тяготенью растут вверх? /Это на КАССИБЕРЕ залётные пункера устроили "танцi"/. Слегка видоизменив строчку из Силиной песни, я сказал им, что это вот карма такая у человека.

К вящему моему изумлению, ответ этот женщин полностью удовлетворил – они с уважением на меня посмотрели и вопросов задавать не стали. Чёрт его знает, Восток – дело тонкое, как бормотал один мой приятель, листая «Камасутру», где в описании самых невероятных поз одна из совокупляющихся сторон постоянно именовалась "девушкой".

В зале, однако, нашёлся ещё один любознательный. Пьяноватый мужичок на плохом, но громком английском стал выяснять у КАССИБЕРА, что означает слово «гуд», повторявшееся в последней песне раз двадцать подряд. Геббельс, с трудом вспоминая русские слова, ответил, что "гуд по русски – карашо", и, думается, был прав. Такой вот хэппенинг случился. Подсадка, что ли?

ДЖУНГЛИ, не останавливаясь, проехали мимо меня куда-то очень далеко и слились в одну протяжную и, по-моему, очень нудную и-си-эмовскую мантру. Отряскин тряс бородой и даже вроде что-то пел.

Вообще-то я их очень люблю, но в этот раз… то ли слишком лихо они свернули после КАССИБЕРА, то ли ещё чё – словом, душа не примат.

На следующий день, очевидно, желая не ударить в джаз яйцом, Рома Суслов, словно бы в пику ДЖУНГЛЯМ, устроил всем такой ВЕЖЛИВЫЙ ОТКАЗ, что даже самые отпетые эстеты-рецидивисты после этого как-то очень долго молчали и упорно избегали дележа впечатлениями. А вот те, кто услышал ОТКАЗ впервые, протащились изрядно, что, надо сказать, в диковину, ибо натурально люди въезжают в его раза с третьего, а то и… Сам я, кстати, до сих пор не знаю, понравилось мне иди нет, т. к. уж шибко смурными и мрачными были все эти «Пожары», или что там у них…

Один мой знакомый, последние полгода забавляющийся тем, что в разгаре сейшена начинает на весь зал звать какую-то Зину, пришёл и на этот раз. И, о чудо! Впервые на моей памяти брючный крюк марала нашёл, наконец, конкретного адресата: очаровательная арфистка KEEP THE DOG Зина Паркинз сначала сильно испугалась, вероятно, ожидая худого, а затем, поняв, что ей ничего не грозит, стала изумлённо и очень растроганно улыбаться и кланяться залу. До сих пор небось думает, что в Союзе толпа ейных фанатов с утра до ночи на стенах «Зина» пишет. Будет что внукам рассказать…

KEEP THE DOG /ДЕРЖИ СОБАКУ/ – говорят, что вроде это строчка из Элиота – совершенно замечательное формирование, составленное в основном из нью-йоркских музыкантов, тусующихся вокруг Джона Зорна.

Толстый хитрый дядька Фред Фрит играет на разных гитарах, басах, скрипках и, может, даже поёт /или мне показалось?/. Остальные человек пять делают примерно то же самое – кто на барабане, кто на дудке какой, а Боб Остертаг, так тот вообще на «сэмплере» /интереснейшие, надо вам сказать, звуки издаёт/.

Всё вместе это получается как-то очень по-американски легко /вот странно, немцы – по-немецки, американцы – по-американски/, а вроде это как бы и фри-джаз. Во как.

Ну, НЕ ЖДАЛИ вы все по ящику, небось, видали. Со времён «Сырка» они в меру покрутели, добавили кой-какие детали. Битнер, например, минут десять махал над головой каким-то зелёным шлангом и, бормоча себе под нос непонятные слова, в конце каждой фразы внятно говорил: "Русскиеееее…

Такая вот ещё странная ассоциация: есть такое выражение /вы все его знаете/ – "взорвать косяк". Почему-то именно оно не шло у меня из головы, пока Лёня Сойбельман сначала долго зудел в длинную пластмассовую трубку /а все остальные – просто в микрофон/, а когда назуделся – забросил её куда-то в потолок – понеслась…

Уоррен Сони /если я правильно понял его имя/ – клевейший красномордый и беловолосый чувачина и к тому же "в профиль похож на Леннона конца шестидесятых годов" /это Диденко где-то вычитала/.

Ну, насчёт Леннона я бы не сказал, а вот к югу Африки КАЛАХАРИ СЕРФЕРЗ имели, пожалуй, гораздо большее отношение, чем все остальные участники. Позволю себе процитировать слова Уоррена, взятые из программки, выпущенной к аналогичным концертам в Ленинграде /25 мая/: "В названии заключены две крайности жизни в ЮАР: бушмены /калахари – имя одного из племён бушменов/ и серфинговая культура. Серфинг на пляжах Дурбана, где я вырос, олицетворяет для меня грубость, расизм, бездушие и бескультурье. У бушменов – естественность, близость к природе, честность, благородство и нищета".

Из этой же программки следует, что в ЮАР группа запрещена. Если это действительно так, то тогда парень ещё и подпольщик; может, я из-за скверного знания языка чего не понял, но на вопрос, играют ли они у себя дома, он ответил мне: да, мол, играем, редко, правда. Последний раз – в январе в Иоганнесбурге.

По музыке это – гитарный гаражный пост-панк, прямых аналогов я не вижу, но немного похоже на ХХХХ /по общему звучанию/. Гармонические построения гораздо сложнее, неожиданнее. Мелодии странны, асолютно нелогичны и всё время уводят куда-то в сторону.

Тексты песен /в подстрочном переводе/ во время выступления СЁРФЕРЗ проецировались на экран. И, если я не ошибаюсь, очень клёвыми были эти тексты. Про негров там, про все дела ваще. Но не на том уровне, как, скажем, на задней обложке «Ровесника», а покруче раз, думается во много.

И вообще, во всём этом действии явно присутствовал некий шаманизьм.

Эх, запали они мне в душу, хорошо бы о них чего побольше написать /или хотя бы почитать или послушать/. Ходят слухи, что прибалты хотят их вскорости пригласить, так что, может, ещё свидимся /если границу не закроют/.

Ну и замыкали всю эту шарманку МУКИ ЗВУ.

О, волшебная сила искусства – такого восхитительного бардака я не видел ни разу за всю свою жизнь.

Форма – парадная: белые майки со страшнейшей, очевидно петиной, образиной /обложка их только что вышедшей в Англии пластинки/ и нарядные, в мелкий горошек и цветочек, трусы до колена.

У Пети в руках гитара, а из-за уха торчит некая херовина в виде длинной чёрной трубочки. "Радиомикрофон из Англии привёз" – толкает меня в бок приятель.

Удивительные дела, однако, происходят – звуки, раздающиеся в зале, настолько ясны и прозрачны, что вся фирма, строившаяся минут по сорок, оказывается в глубокой жопе, и, думая, что, "наверно, это – Lucy in the sky", не кажет оттуда даже носу. Подвоха народ, однако, не чует.

На сцене тем временем устраивается полнейший дурдом. Пока Пётр Николаевич висят вниз головой под роялем, Липа с Лёликом бегают враскоряку наперегонки до барабанов и обратно – этакие грибы-поганки на детском утреннике.

О, голые ноги Липницкого!!! Человек, взявший на себя смелость описать это психоделическое зрелище, должен обладать недюжинным талантом, фантазией ребёнка, а также многими другими совершенно необходимыми для столь незаурядного поступка качествами, коими я, к сожалению, обделён. А потому с лёгким сердцем продолжим.

Паша всё это время усиленно занимается задним вокалом, пытаясь допрыгнуть до микрофона, болтающегося где-то в метре над его головой. Причём на качестве звучания все эти безобразия ровным счётом никак не отражаются.

Наконец Петя засовывает свою буйную голову под Пашин стул, головой же приподнимает его вместе с Пашей, и на голове же уносит Пашу вместе со стулом со сцены.

"Зато я умею летать!" – продолжают свою работу "Динакорды".

Накололи!!!

Я, впрочем, не вижу в этом поступке никакого особенного криминала. Тем более, что была вполне уважительная причина – как оказалось, накануне у бедного Лёлика отнялась рука, и играть он не мог просто физически. Но народ обломался…

Вот, собственно, и всё, что можно поведать об этом праздничке. Никаких особых жертв и разрушений он за собой не повлёк, были, правда, отдельные везунчики, захваченные в качестве нарушителей государственной границы, которая, как-известно, в этот день имеет право объявляться в любой произвольной точке пространства Советского Союза, но это уже отдельный разговор.

Я, кстати, порой втайне радуюсь, что традиция столь бурно отмечать подобного рода праздники распространяется в основном только на два из них.

Представляете себе – 12 апреля где-нибудь в ЦПКИО или у монумента Гагарину собираются толпами пьяные космонавты в скафандрах, шлемах, и начинаются дела: "Ты на чём летал, на «Союзе»? Щенок, я ещё на «Востоке» тянул!" "Я за тебя, бля, в открытый космос ходил, а ты тут, бля, железок навешал!" – хлобысь по будке…

Впрочем, не будем отбивать хлеб у Лаэртского, а лучше уделим ещё немного внимания событию, того заслуживающему, тем более, что оное – из той же «оппозиционной» серии.

Некоторое время спустя в Малом зале Горбушки Борисов сделал совместный сейшен Катлера и Фрита, как гласит молва – первый за много лет.

Тут уже было что-то из области новой импровизационной музыки: Катлер стучал бумажными палочками, Фрит пилил струны электрогитары струнами электроскрипки, одновременно барабаня по тыльной стороне последней мягкой колотушкой, ну и т. д. и т. п.

В довершении всего к ним присоединился Владислав Макаров, а также гитарист, имени которого я, к сожалению, не знаю /он часто выступает с Макаровым/.

Влад – совершенно чумной и героический человек. То, что он проделывает со своей виолончелью, не поддается никакому описанию. Более бескомпромиссного музыканта в Союзе я не знаю. Тем, кто его не слышал, могу сказать, что, на мой взгляд, то, чем занимался, например, старший Летов на протяжении последних лет в составе ТРИ О, на фоне Макарова слушается, как хороший старый мейнстрим, что-то вроде оркестра Каунта Бейси.

Вот так они и играли все вместе и, пожалуй, это был одним из лучших концертов, которые я когда-либо видел.

Точку, однако, ставить рано.

Владислав Макаров и его внемузыкальное творение.

К сожалению, я пропустил выступление Генри Кайзера и Брега Гудмана…

 …Зато вот на FRAME /3 августа на той же точке/ я уже сходил.

Американские пилорамщики нагнали такого «индустриалу», что хотелось надеть противогаз.

Элиот Шарп, Нил Ротенберг, Том Кора и западногерманский барабанщик Петер Холлингер – люди с ба-альшим прошлым /уж первые-то двое – точно: СЕМАНТИКС/, однако вместе – как непосредственно FRAME – играли они чуть ни первый раз.

Налысо бритый, похожий на Тони Левина Шарп одновременно на двух грифах занимался и бассизмом и гитаризмом, а однажды взял в рот даже бас-кларнет. /В этот момент откуда-то из с. летовского угла появились первые признаки скептицизма/.

Том Кора своими упражнениями по втыканию в виолончель деревянной палочки и перепиливанию оной смычком явно пытался конкурировать с Макаровым, однако тот подчеркнуто не проявлял интереса к происходящему.

Нил Ротенберг держал саксофон очень достойно – в задний проход его не засовывал, но играл все равно здорово.

Помню, когда-то, слушая его запись все по тому же "радио Лео", сильно я дивился: как это чувак ухитряется звучать непрерывно несколько минут – чё у него внутри кислородная подушка что ли? Уяснилось, что есть такая феня – "кольцевое дыхание" называется, правда, как оно происходит, до сих пор не пойму. В этот раз Ротенберг, однако, ничего такого вроде не устраивал. Или я не заметил?

Самый крутой из них – несомненно, Холлингер. Большую часть времени он, правда, сидел на полу возле барабанов и пил по очереди пиво и какую-то белую жидкость из водочной бутылки /я ни на чем не настаиваю, но не воду же он пивом запивал/, а также все время смолил – я долго принюхивался, но похоже, что обычный-таки "Беломор".

Необычайного здоровья оказался человек, потому как время от времени он занимал боевой пост и с бычком в зубах устраивал такой «прокатный цех», что возникали мысли о параллельной во времени инкарнации Бонама – и будет очень жаль, если она закончится так же, как предыдущая /тьфу 3 р./.

Все это рубилово я бы обозвал фриджазовым эквивалентом трэш-метала, если хотите – фри-трэш /Холлингер сказал, кстати, что оченно любит СЛЭЙЕР, и, возможно, не шутил/.

Да, чуть не забыл – всю дорогу на гарнир крутили забавную параллельную киношку: трогательный человечек, прыгающий на проволоке, сменялся какими-то хмурыми бедуинами и прочими сюрами.

В общем-то впечатление осталось сильное, мрачное, но в итоге, наверное, все-таки положительное. Впрочем, тут мнения разделились: нашенские фриджазеры круто обломались и даже отказались участвовать в джеме. "Американцы, бля, урловые ребята…" – поддал ногою камень один из отцов московского авангарда. Камень звякнул в помойное ведро, и все разошлись по домам.

Такие вот дела.

Б.Л.Ядовитый

Ходят слухи, что весной Лео привезет Сесила Тейлора. То-то праздник будет…

НЕ КОРЫСТИ РАДИ
Грег Гудман Генри Кайзер
29.06.89 Горбушка

/С советской стороны – КРЫША, сиречь акустический вариант группы АСФАЛЬТ с Жуковым на перкашн, а также ТРИ О с участием фагота и дочери тувинского шамана Саимхо Номчулак/?//.

АТТЕНШН, ПЛИЗ! Вы читаете сделанную С.Гурьевым литературную запись рассказа об этом событии уст зеленоградца А.Коблова, находившегося в подпитии.

…Гудман и Кайзер. Абсолютно разные люди. Грег Гудман – потрясающе колоритный чувак: весьма серьезного возраста американец, очень похожий на Евг. Морозова, если того лет на 10 поселить в Соединенные Штаты. Бородатая, начинающая лысеть личность в легкомысленной рубахе с пальмами, излучающая в зал волну доброго идиотизма. Чувак появляется на сцене в резиновых перчатках по локоть, что вызывает из зала реплики: "Америкашки без резины шагу сделать не могут!" /это по поводу СПИДа/.

…Да, он еще с картой Москвы в руках. Тщетно пытается добиться у зала объяснения, где он находится – тыкая резиновым пальцем в разные точки карты. Минуты через три эстетствующая публика врубается, что с ней шутят шутки и начинает подыгрывать /не понимает английской речи, а делает вид/.

…В анонсировании выступления Г.Гудмана упоминалось, что человек не любит записывать пластинки, а любит такие вот выступления, с ног до головы наполненные импровизацией. Благодаря им-то в основном и известен в джазово-авангардном мире.

И вот, дальше начинается полный дурдом. Чувак начал во всех смыслах этого слова играть с акустически-клавишным инструментом. Он нажимал на клавиши самыми разными предметами: пальцами, яйцами /не теми, что меж ног, а вполне куриными/, ногами, залезал под крышку рояля, теребил внутренности, клал на них карту Москвы и играл вместе с ней – кстати, очень хорошо! Москва звучала, как отдельный музыкальный инструмент. Т. к. карта была большая, разные районы звучали по-разному: Красногвардейский р-н – до диез, Тушино – си бемоль и т. п.

Апофеоз идиотизма наступил тогда, когда вышеупомянутый Гудман разложил внутри рояля пинг-понговые шарики, а затем с ярко выраженной на лице радостью, доступной разве что олигофренам, либо истинно счастливым людям, начал играть в некий фортепианно-моногамный пинг-понг. Так человек играет сам с собой в настольный хоккей. Самое занятное, что все это время со сцены лилась, пусть и несколько авангардизированная, но музыка.

ГЕНРИ КАЙЗЕР. В противоположность мулатообразному хулиган-эстет-расп. дяю Гудману – крайне интеллигентен. Интеллигентность выражается, в частности, в том, что он очень любит записывать пластинки и даже выпускать их – не в пример Гудману. Плюс ко всему, беззаветно предан музыке – фигарит в 10 струй. То есть, в 6 струн, оголтело пропуская их сквозь синтезатор – извлекая щемящий, будоражащий душу & мозг звук.

Зал тихо и сладострастно тащится. Правда, справедливости ради заметим, что тащиться он стал еще от фамилии музыканта. Эстеты по кругу, придыхая, шептали на ухо соседу: "Это сам Генри Кайзер!!!" – хотя век воли не видать, если у 90 % зала эта фамилия не ассоциировалась в основном с известным периодом истории Германии.

Вообще же комбинирование обратной фоновой гитары /пущенной на программе синтезатора/ с авангардными соло-кусками /струмент-то дай Бог!/ напоминало, прости Господи, КИНГ КРИМСОН эпохи АЙЛЭНДС или даже ГРЭЙТФУЛ ДЭД особо торчкового периода.

КРЫША: отменная скукотища. Помпезно-мертвецкий авангард без тени внутренней свободы. До боли жалко хорошего перкуссиониста Жукова /экс-ОРКЕСТР НЕЛЕГКОЙ МУЗЫКИ, ЗВУКИ МУ/.

ТРИ О – это абзац /резюме/. «Три тетушки живут у нас в квартире – как хорошо что три, а не четыре» – в данном случае этот стишок Кассиля не работает. Возникает ситуация «Трех мушкетеров» или «Троих в одной лодке»: педалируется число три, а один в уме. К трем «О» /Летов, Кириченко, Фагот вместо Шилкопера – ред./ присоединилась четвертая – некая аспирантка Гнесинки, дочь шамана Саимхо Номчулак /?/ – в роли д'Артаньяна или песика Монморанси.

Арк. Кириченко /туба/ поет на специфическом татарско-башкирско-инопланетянском диалекте. Похож на посла Золотой Орды, вдруг провалившегося в манду во времени, оказавшегося в итоге на сцене Малого Зала ДК Горбунова и выражающего свой нечеловеческий восторг по поводу произошедшего.

Саимхо Номчулак /Тува/ – восточная девушка в бальном платье с блестками. В голове проносится вихрь ассоциаций. Знаете, такая опера есть – «Чио-чио-сан»… а также Валентина Пономарева в аквариуме. Все это одухотворено атмосферой тундры, Тувы, Якутии, вдруг посреди всего этого – Летов с саксофонами – полный дурняк, абсолютно. Возникает подозрение, что джазовый вокал культивировался среди тувинского коренного населения еще во времена Батыя.

Высшей точкой мероприятия послужил всеобщий джем: на сцене сменялись кайзеры, гудманы, номчулаки – все, кто угодно в последовательном соединении /сцена маленькая, и параллельно бы не уместилось/. В процессе окончательно выявилось глубинное родство тувинского фольклора с миазмами англо-американского авангарда /Гудман, правда, утверждал обратное – ред./: в кульминации джема стало ясно, что Элла Фицджеральд была бы здесь менее американкой, чем С.Номчулак, а Гудман-Кайзер оказались более тувинцами, чем какие-нибудь старожилы Кызыла.

ИБО ИСТИННЫЙ АВАНГАРД СУТЬ НЕ КОРЫСТИ РАДИ, А ТОКМО ДЛЯ