Текст книги "Черепашки-ниндзя и Тайна Древнего Египта"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)

Черепашки-ниндзя и Тайна Древнего Египта

Глава 1. На новом месте

–   Наконец-то я вас нашла, – устало произнесла Эйприл и укоризненно глянула на Донателло, который первым вышел ей навстречу. – Я и предположить не могла, что мне предстоит столько метаний в поисках вашего нового места жительства.

–   Привет, Эйприл, – радостно крикнул из глубины комнаты Рафаэль, – ты как всегда прекрасно выглядишь.

  Слова Рафаэля несколько смягчили настроение девушки, и она улыбнулась.

–   По-моему, я доходчиво объяснил, как к нам попасть. Проходи, садись, – Донателло указал на широкий диван в центре. – Ты по делу или решила просто навестить нас?

–   Садись, садись, Эйприл, – любезно пригласил Рафаэль.

–   О, Рафаэль, ты необыкновенно добр и внимателен ко мне, ну а Донателло привык все сразу расставлять по местам.

–   Да, а как же иначе! Ты видишь, мне и сейчас приходится заниматься обстановкой в доме. Что ни говори, а это самое главное, потому что влияет и на настроение, и на порядок в мыслях и делах.

–   А почему вы вдвоем? Где Леонардо и Микеланджело? – поинтересовалась Эйприл.

–   Они скоро будут здесь. Ты не желаешь ли чашку кофе? – Пока Рафаэль готовил кофе, Эйприл решила помочь черепашкам в благоустройстве их нового дома.

  Черепашки давно хотели найти подходящее место, чтобы никто не вмешивался в их быт, свободный от подвигов и приключений. Им требовалось, если можно так выразиться, укрытие, где бы можно было время от времени отдохнуть и расслабиться.

  Поиски нового дома заняли чуть больше недели. И, когда выбор пал на это помещение, все согласились сразу. На окраине Нью-Йорка возле яркого указателя с буквой «M» вела под землю почти не освещенная лестница. Некогда предполагалось, что она выведет на одну из последних в этом направлении станций метро, которую по некоторым соображениям решили построить в виде космического корабля. Однако после ряда событий станция осталась недостроенной, а со временем ее и вовсе забросили. Черепашки первым делом освободили помещение от всякого хлама, привели в порядок недостроенные участки, стены и потолок покрыли необычным материалом, который считался недавно изобретенным американскими учеными, а те постарались соединить в нем стойкость к любого рода воздействиям, практичность, а главное, – он производил впечатление чего-то прозрачного, легкого и светящегося.

  Спустя полчаса Леонардо и Микеланджело принесли новый компьютер, который тут же подключили к системе питания. Постепенно помещение приобретало обжитой вид. Эйприл вместе с черепашками радовалась этому.

–   Ну вот, теперь-то здесь поселятся домашнее тепло и уют, – с восхищением сказала Эйприл.

–   Это еще не все, – загадочно протянул Леонардо. – Роль домашней хозяйки будет исполнять вот это милое создание. – После чего он выпустил из небольшой коробки робота.

–   А он симпатичный, – заметил Рафаэль.

–   Согласен, – не удержался Донателло, – только как к нему обращаться? Имени у него нет?

–   Может, Роби, – предложила Эйприл. – В этом что-то есть.

–   Что ж, пусть будет Роби, – кивнул Микеланджело.

–   Да, я должна напомнить, что завтра нас будет ждать профессор Джоан Брэдли. Он нуждается в нашей помощи и, мне кажется, не долго продлится ваша спокойная жизнь, – последние слова она произнесла столь многозначительно, что черепашки разом поняли: новые приключения ждут их.

  Вскоре после ухода Эйприл черепашки решили посовещаться, как быть с их новым домом и Роби, ведь в случае, если им придется даже ненадолго отлучиться, необходимо позаботиться в первую очередь о безопасности жилья.

–   Я могу поместить в Роби программу, и он будет охранять не хуже нас. Донателло, ты поможешь мне? – Леонардо знал, что тот не откажет.

–   А нам, как видно, придется разработать систему блокирования входа. – Микеланджело и Рафаэль направились к пульту управления.

  Работа длилась недолго. Робот Роби никак не хотел становиться воином. Это злило Леонардо, он грозился разобрать робота за непослушание. На что рассудительный Донателло воскликнул:

–   Ишь ты, какое время настало. Роби самостоятельно решает каким ему быть... Машина машиной, а характер имеет.

  Когда все устроилось, черепашки валились с ног от усталости. Им не терпелось узнать поскорее, что же снова наполнит их жизнь смыслом, хотелось снова заглянуть в глаза опасности, ощутить себя победителями. Когда остальные уже крепко спали, мечтательный Рафаэль переворачивался с боку на бок. Долго не мог уснуть. Что поделаешь! Тонкая организация.

Глава 2. Сон Рафаэля

  В сон Рафаэль погружался тяжело. Мысли, словно грозовые тучи, носились в его голове. Воображение рисовало картины битв. Он смог забыться лишь тогда, когда вспомнил об Эйприл. Рафаэль услышал ее нежный голос; в этом голосе всегда было столько нежности и заботы.

  Эйприл пришла к Рафаэлю во сне. Легкая, словно облако, она плыла ему навстречу. Вдруг дорогу ей преградил Киборг в человеческом обличии. Рафаэль ужаснулся, почувствовав опасность, и громко закричал, чтобы Эйприл бежала к нему. Она не слышала. Скользкий змей подкрался к Рафаэлю, опутал его тело. Киборг взял Эйприл за руку; прижал к себе. В следующее мгновение изо рта его вылез язык-клинок. Эйприл закричала, но не в силах была освободиться. Рафаэль понял, что может случиться непоправимое, змей же все сильней сжимал его руки и ноги. Рафаэль готов был плакать, что не в силах вырваться из этих тисков. Язык-клинок приближался к тонкой шее Эйприл, еще совсем чуть-чуть, и острая сталь коснется тела девушки. На миг змей ослабил давление, Рафаэль глубоко вздохнул, с невероятным усилием постарался вырваться из живых колец. Это ему удалось. Обнаженный меч разрубил змея на куски, из которых стала вытекать вонючая слизь. Киборг не ожидал, что Рафаэль подойдет к нему сзади и точным ударом свернет его голову набок... Эйприл безжизненно осела в руках Киборга. В ярости Рафаэль вонзил меч в спину Киборгу. Тот взвыл, захрапел и отпустил тело девушки.

  Рафаэль понял, что нарушил систему питания Киборга, внешняя оболочка которого стала отделяться от некоего сложного механизма, состоящего из множества проводков, лампочек, плато и прочего, что под силу перечислить разве что специалисту. Черепашка бросился к лежащей тут же Эйприл.

–   Эйприл, очнись, Эйприл...

–   Рафаэль, просыпайся, ты чего кричишь, – Донателло тряс за плечо взволнованного друга.

–   Я всегда говорил, что он неравнодушен к Эйприл, – Леонардо с улыбкой глянул на Рафаэля и подмигнул ему.

–   Он находит себе проблемы там, где их нет, – одеваясь, добавил Микеланджело. – Сон не для того, чтобы так себя изматывать.

–   Я победил его, но не смог узнать, что же случилось с Эйприл, – еле слышно бормотал Рафаэль, возвращаясь в реальность.

–   А я уверен, что с ней ничего серьезного не случилось. Если ты не веришь, – ну-ка, соедините нас, – пусть он сам убедится в этом, – успокаивал Донателло.

  Леонардо поднес к постели Рафаэля переговорное устройство:

–   Слушаю вас, – требовательно произнесла Эйприл.

–   Это мы, черепашки, – начал разговор Донателло. – С тобой все в порядке?

–   Конечно, как всегда! Что за вопрос?

–   Эйприл, я рад снова услышать твой голос, – к этому времени Рафаэль окончательно проснулся. Он не знал, что еще сказать и смущенно глядел на собравшихся возле него друзей. Донателло все понял и, чтобы разрядить обстановку, обратился к девушке:

–   Так мы встречаемся в полдень? Постараемся не опаздывать.

Глава 3. Знакомство

  Дом профессора находился в пригороде Нью-Йорка.

  Черепашки встретились с Эйприл в условленном месте, затем взяли такси и, спустя четверть часа, стояли перед домом и любовались изящностью его форм и ухоженностью газона и деревьев вокруг. Их приезд не был неожиданностью для хозяев, напротив, на крыльцо вышла немолодая женщина, приветливо помахала рукой, а потом заспешила навстречу гостям.

–   Рада вас видеть, я всегда мечтала познакомиться со знаменитыми черепашками-ниндзя.

–   Ну, вы преувеличиваете, – смущенно произнес Донателло.

–   Не возражайте, пожалуйста, прошу в дом.

–   Надеемся, профессор нас ждет, – обратилась к хозяйке дома Эйприл.

–   Да, конечно.

  Профессор оказался маленьким, коренастым и уже лысеющим мужчиной. Увидев вошедших в гостиную черепашек и девушку, он улыбнулся, направился к ним для рукопожатий и знакомства.

–   Джоан Брэдли.

  Поочередно черепашки называли свои имена. Потом по настойчивой просьбе миссис Брэдли черепашки удобно расположились в глубоких кожаных креслах.

  Профессор приблизился к Эйприл:

–   Вас же, милая девушка, я и не знаю как благодарить. Вы оказали мне большую услугу, когда согласились привести в мой дом настоящих героев.

–   Вы извините нас, – перебил Микеланджело, – надеюсь, в вашем доме мы оказались не только для того, чтобы выслушивать приятные слова в свой адрес. Мы слышали, вы нуждаетесь в нашей помощи.

–   Да-да, – засуетился профессор. – Все дело в том, что я намерен закончить одно очень важное исследование. Но в одиночку, боюсь, мне не справиться. Пожалуй, расскажу по порядку... Как вы знаете, всю жизнь я занимался археологией. Современная молодежь не очень-то заботится о сохранении памятников истории. В бесконечных войнах безжалостно разрушается то, что создавалось веками. Я побывал в нескольких экспедициях в сказочном, неповторимом Египте. К счастью, современная цивилизация не очень активно вторгается в его жизнь... До сих пор, кажется, я ощущаю на своем лице горячие порывы ветра, несущиеся с раскаленных склонов Ливийского хребта, слышу скрипящий звук собственных шагов, когда бродил по грудам оставленного древними каменотесами известнякового щебня, храню в памяти удивительные истории, рассказанные местными жителями о тайнах мумий фараонов.

  Миссис Брэдли разливала чай, черепашки угощались домашним пирогом и увлеченно слушали, правда, не совсем понимая пока, в чем же будет заключаться просьба.

–   Как-то, находясь в Египте, я познакомился и подружился с Гуссейном. Он состоял в родстве с семьей Абд эль Расулов, которая пребывала в безвестности и неожиданно в конце девятнадцатого века прославилась на весь мир. Кто-то из членов этой семьи обнаружил совершенно случайно в одном ущелье тайник, а в нем мумии фараонов и большой клад. О находке нигде не сообщалось, но все тайное рано или поздно становится явным. Одного из семейства поймали на торговле ценностями, похищенными из гробниц, и привлекли к суду. Тайна была раскрыта, мумии фараонов и сокровища перевезены в музей. А слава о находке прокатилась по миру. Абд эль Расулов сочли великими кладоискателями, за их помощью обращались заезжие археологи, хранители музеев древностей, иностранные коммерсанты, бравшие на откуп право на раскопки в Египте.

–   А что случилось с вашим другом Гуссейном, – воспользовавшись возникшей паузой, произнесла заинтересованная Эйприл.

–   Когда я отъезжал, он помог мне упаковать небольшую коллекцию древностей, переданную египетскими учеными для наших музеев. В этой коллекции, кроме нескольких мелких предметов, всю ценность которых может понять только археолог, был еще деревянный сфинкс размером в рост человека и довольно грубой работы. Мне казалось, что сфинкс этот не представляет большой ценности, зато Гуссейн почти не отходил от деревянного изваяния.

–   Профессор, можно вопрос, – совсем по-ученически поднял руку Леонардо.

–   Да-да, пожалуйста.

–   Извините, стыдно признаться в том, что понятие «сфинкс» мне ни о чем не говорит.

–   И не удивительно, земная цивилизация придумала за последние столетия столько всевозможных слов и понятий, что трудно все знать и не путаться при этом.

–   Профессор, – отозвался Микеланджело, – для ясности уже давно изобретен компьютер, который располагает нужной информацией.

–   Думаю, нет смысла углубляться в спор, я вам отвечу. Сфинкс в Древнем Египте – это статуя фантастического существа с телом льва и головой человека.

–   Оказывается мутанизация берет свое начало из глубокой древности, – воскликнул Донателло.

–   Это не совсем так, – позволил себе не согласиться профессор Брэдли.

–   Вы сказали, что это существо изначально было фантастическим, о чем хочу напомнить своим друзьям, – Эйприл обвела взглядом черепашек.

–   Совершенно верно. В реальной жизни их не существовало.

–   Понятно, – выдохнул Микеланджело.

–   Возможно, это все вас мало интересует...

–   Нет-нет, профессор, очень даже интересует, – воскликнула Эйприл, – лишние знания никогда никому не мешали, а тем более, если они связаны с какой-то тайной.

–   Так мы услышим продолжение истории? – допивая свой чай поинтересовался Леонардо.

–   Да, одну минуту, я сейчас вернусь. – Профессор прошел в соседнюю комнату и через несколько минут вернулся с пачкой фотографий. – Вот прошу, взгляните сюда, думаю, это любопытно.

  На фотоснимках были запечатлены отдельные моменты археологической экспедиции.

–   А вот и деревянный сфинкс.

–   Ну-ка, ну-ка, – черепашки явно заинтересовались фотографией с его изображением.

–   Помню, что Гуссейн, стоя возле него, долго его выстукивал, скреб длинным желтым ногтем и прислушивался.

–   Возможно, он о чем-то знал, – сделала предположение Эйприл.

–   Вы правы. Он взял меня за рукав и молча подвел к сфинксу, а затем медленно сказал, что этот сфинкс очень древней работы. Время от времени он постукивал по нему пальцем. Потом добавил, что он пустой, а потом, что в нем нужно искать большие сокровища.

–   И вы их нашли? – почти разом крикнули черепашки.

–   Нет, я не придал особого значения словам Гуссейна. Я не верил в древность деревянного сфинкса.

–   Но почему, – возмутился Донателло.

–   Мне казалось это маловероятным. Подозревал подделку.

–   Но вы его все же взяли? – с надеждой в голосе произнес Леонардо.

–   Я взял его с собой только потому, что не хотел обидеть своих египетских коллег. Когда все вещи были погружены на самолет, и я уже поднимался по трапу, я увидел в толпе провожающих Гуссейна. Тот поднял над головой руки и пожимал одна другую, его зубы блестели в улыбке, он что-то кричал. В шуме моторов я не столько расслышал, сколько угадал два слова.

–   Какие это были слова, – Микеланджело даже привстал с кресла.

–   Профессор, что же вы молчите, – не выдержала Эйприл.

–   Гуссейн сказал: «Oн пустой».

–   Ну да, мне и раньше так подумалось, что в сфинксе ничего нет, – высказал свое мнение Донателло.

–   Я так не думаю, – перебил Рафаэль.

–   Самое удивительное, что на родине, – продолжал профессор, – специалисты исследовали коллекцию египетских древностей и подтвердили заключение, которое предоставил им я, что деревянный сфинкс не является сколько-нибудь значительной художественной ценностью. Его поместили в запаснике музея. Все чаще вспоминал я слова Гуссейна. Сфинкс определенно не давал мне покоя, и я нет-нет да и спускался в подвал, чтобы исследовать странную деревянную фигуру.

–   И что, были какие-нибудь новые результаты? – с глубокой заинтересованностью произнес Рафаэль.

–   Как-то раз, соскоблив кусочек не то смолы, не то потемневшей от времени краски, я увидел ровную линию, разделяющую туловище сфинкса вдоль на две части. Сразу я вспомнил Гуссейна. у меня перехватило дыхание. И я решился, наконец, с помощью долота и молотка вскрыть сфинкса.

–   Дальше, профессор, дальше, – нетерпение переполняло гостей.

–   А потом странный деревянный ящик в форме сфинкса неожиданно раскрылся, и я увидел в нем... – профессор на минуту прервал рассказ. Капельки пота выступили у него на лбу. Он достал из кармана носовой платок, вытер им лоб.

–   На самом интересном месте, – застонал Микеланджело.

–   Да ладно тебе, дай человеку собраться, – Рафаэль одернул друга.

–   Вы увидели там сокровища? – спросил Донателло.

–   Именно так. Мне кажется, что я и сейчас слышу сухой треск раскрывающегося сфинкса. – Профессор Брэдли вздрогнул.

–   Как интересно, я даже и не подозревал о том, что так может все закончиться, – при этих словах на лице у Микеланджело отразилось изумление. – «Закончиться», это не то, – вслух соображал Донателло, – что ж, профессор, начало получилось увлекательным.

Глава 4. Загадка деревянного сфинкса

  В гостиной воцарилась тишина. По-прежнему гости находились в некотором напряжении. Долгая беседа вовсе не утомила их, а наоборот – настолько взбодрила, что сидеть на одном месте без движений становилось невыносимо. За окном шумел ливень, гремел гром. В голубом свете молний на темном фоне окон, как на негативной пластинке, появлялись и исчезали призрачные контуры кустов.

  Черепашки ждали продолжения истории профессора Брэдли.

–   Друзья мои, должен вас огорчить, если думаете, что далее мне сопутствовала удача. Среди множества драгоценностей и украшений я увидел самшитовый футляр, а в нем папирус. Сфинкс оказался саркофагом...

–   Чем-чем, – переспросил Леонардо.

–   Саркофагом.

–   А это еще что такое?

–   Леонардо обязательно знать все в точности? – не выдержал Донателло. – Тебе не кажется, что ты задаешь слишком много вопросов?

–   Я с удовольствием отвечу. Саркофаг – это гроб или гробница из дерева, камня и других материалов, зачастую украшенная росписью, скульптурой.

–   Понял, понял.

–   А не значит ли это, что прежде, чем там оказались сокровища, это было местом, где лежала мумия, – Эйприл, кажется, была довольна своим открытием.

–   Вы правы.

–   А как вы поступили с найденными сокровищами? – вмешался Донателло.

–   Больше я их не видел.

–   Но что произошло? – изумилась Эйприл.

–   Чего я и не ожидал. Папирус я взял с собой домой, а сокровища оставил в запаснике музея, там, где они находились и прежде. Не знаю, думал ли я тогда, какую ценность представляют собой лежащие в саркофаге изделия из камня, драгоценных металлов, кости и дерева. Мне не терпелось поскорее расшифровать сообщение, дошедшее из древности, написанное иероглифами. Я ушел, не думая о последствиях.

–   Так что же все-таки случилось? – не выдержал Микеланджело.

–   Сокровища, повторюсь, я оставил на месте, но, когда через день вернулся, чтобы решить, как ими распорядиться, их на месте не оказалось.

–   Но, профессор, возможно ли это, – черепашки от такого известия пришли в замешательство.

–   Я и сам был озадачен.

–   Возможно, кто-то все время наблюдал за вами, – предположила Эйприл. – У вас есть какие-нибудь соображения на этот счет?

–   Вы ничего не заметили в момент вашей находки? – после вопроса Леонардо профессор задумался.

–   Нет, – он слегка покачал головой, – боюсь, что нет, да сейчас я всего и не вспомню.

–   Папирус, надеюсь, у вас, – насторожился Рафаэль.

–   До сего дня был у меня.

–   Из него вам удалось узнать что-либо? Или это тоже осталось загадкой? – продолжал Рафаэль.

–   О тексте папируса разговор будет особый. Безусловно, связь между сокровищами и сведениями, которые мне удалось получить, есть. Мне понадобилось приложить много усилий, но не буду томить вас ожиданием, сейчас принесу.

  Профессор Брэдли снова удалился в соседнюю комнату. Между черепашками возник спор. Они никак не мог ли понять, кто мог выследить профессора.

–   Скорее всего кто-нибудь из специалистов, которые исследовали привезенные из Египта ценности, – выдвинул предположение Леонардо.

–   Не думаю, – возразил Донателло. – Это было бы слишком простой разгадкой.

–   А я согласен с Леонардо, – спокойно заметил Микеланджело. – В конце концов, не это важно.

–   А что по-твоему важно? – возмутился Рафаэль.

–   Где они, сокровища, находятся. А там уже не трудно и выяснить, кто их похитил.

  Донателло загадочно поглядел на друзей. Профессора в гостиной все еще не было. Он поднял указательный палец вверх, что означало либо внимание, либо решение. Затем, выждав несколько секунд, заявил:

–   Сокровища вернулись домой, в Египет, я в этом уверен, только кто бы мог...

  В эту минуту вернулся профессор. Донателло не закончил свою мысль. Эйприл достала из сумочки блокнот и ручку и приготовилась что-то записывать.

Глава 5. Тайна папируса

–   Ну вот и я, – профессор снова уселся в кресло; на столике он аккуратно разложил листы бумаги, на которых был машинописный текст. – Готов продолжить, если вы не устали.

–   Нет, все это очень интересно, – живо отозвалась Эйприл. – Можно ли мне подержать в руках оригинал?

–   Вот, пожалуйста.

  Легкий холодок пробежал по телу девушки от осознания того, что она держит в руках письмо, написанное человеком, жившим более трех тысяч лет тому назад. В этот момент профессор Брэдли повернул голову в сторону Леонардо.

–   Вам будет интересно узнать, как египтяне готовили материал для своего письма.

  В ответ Леонардо быстро закивал головой и улыбнулся.

–   Стебли болотного растения – папируса они разделяли на тонкие полоски и складывали их так, что края находили один на другой. Затем на слой вертикальных полосок клали слой горизонтальных, смачивали их водой и клали под пресс. Полоски склеивались – и получался лист папируса. Писали египтяне красками и чернилами, выделяя начало абзаца или главы красной строкой.

–   А писали чем? – Леонардо посмотрел на ручку в руках Эйприл.

–   Вместо ручек или пера употребляли тростниковую палочку, разжеванную на конце.

–   Подумать только, – сказала Эйприл, возвращая профессору папирус, – человек умер в незапамятные времена, даже прах не сохранился, а мысль его живет в этом папирусе тысячелетия. А сколько информации, может быть, еще не обнаружено, хранится вместе с мумиями.

–   Да! Да! Эйприл! – подхватил профессор, обрадовавшийся, что ему удалось так заинтересовать гостей. – Каждая мумия могла бы поведать о многом! К сожалению, оживление мумий – лишь тема для безудержной фантазии и настолько несущественная, что говорить о ней долго не стоит. Впрочем, когда-нибудь люди научатся читать мысли человека и после его смерти. Ученые, изучающие биотоки мозга, утверждают, что можно создать машину, записывающую мысли. А ведь мозг – это нечто вроде запоминающего устройства электронно-счетной машины, только он сложнее организован.

–   Мне кажется, профессор, вы увлеклись, – напомнил Донателло.

–   Да, со мной бывает. Впрочем, это удел людей, которые долго находятся в одиночестве, исследуя какую-либо проблему.

–   Скоро проблем у нас будет достаточно, – сказал Донателло, поправляя повязку на голове.

–   «Велик и всесилен бог Атон – единый, который создал себя сам. Велик и всесилен Эхнатон повелитель Верхнего и Нижнего Египта, – торжественным голосом начал читать профессор Брэдли. – Много мудрых законов издал фараон, да прославится имя его. Воздали люди хвалу, благодарили бога Атона и фараона. Но были законы фараона в тягость жрецам.

  И вот случился ветер и буря, и воды Нила пошли вспять. Началось наводнение безо времени, и погибали многие посевы. И сказали жрецы народу: это оттого, что не угодны небу дела фараона и что будет горше.

  Было у фараона два сына, но не были привержены они к делам его. И хотя сделал он одного главным судьей империи, а второго своим соправителем, – видел он, что хитры они и склоняются сердцем к жрецам.

  Одна отрада была у фараона: смелый и преданный друг – молодой архитектор Мересу. Сделал его повелитель своим советником, хотя происходил Мересу из простого рода. Прошло время, и человек из рода презренных земледельцев стал тем, кто имел титул сановника.

  Потом призвал фараон Мересу пред лицо свое.

  «Не исчезнет камень в веках, даже если исчезнет память о делах великого, – так сказал фараон. Задумали мы соорудить для себя каменный дом вечности, когда взойдем в свой горизонт. И назначаем мы тебя управителем всех строительных работ».

  Поцеловав подножие трона и медленно поднявшись, Мересу обратил свое лицо к владыке и воскликнул: «Я иду по велению твоему».

  И отправился Мересу в путь, на котором лежал древний город Уасет. Там встретил его верховный жрец и призвал войти в храм, чтобы приветствовать гостя.

  Вошел Мересу в храм и увидел там девушку Соу. Была эта девушка такой красоты, какой еще не знал Египет. Хранила она вечные светильники в храме и с младенчества своего была посвящена богам. Храм принадлежал врагам фараона, ненавистным жрецам. Знал это Мересу, но не мог уйти и долго стоял он в храме, следил за Coy».

  Профессор прервал чтение, чтобы сделать глоток чая. Тучи рассеялись, и в комнате стало светлее. Эйприл смотрела в окно, где за кружевным сплетением листьев повисла радуга. Рафаэль медленно помешивал ложечкой в чашке, в которую миссис Брэдли уже в который раз подливала чай. Микеланджело теребил в руках салфетку и думал о чем-то далеком-далеком. Остальные, казалось, пребывали в атмосфере древнего Египта.

– А дальше? Что было дальше? – спросил Леонардо.

Профессор поставил чашку на блюдце и продолжал:

– «И подошел к Мересу верховный жрец и сказал ему: «Знаю, что есть в храме девушка, которая зажгла огнем сердце твое, как удар молнии стройную пальму на берегу Нила. Горит оно ярким огнем любви и не может сгореть. Волосы этой девушки как грозовая туча, как два ястреба под нею, быстры и смелы глаза ее, а губы как свежая рана на теле убитого льва. И нет твоим мыслям пути от красоты ee».

  В великом смущении опустил голову Мересу перед верховным жрецом. Понял он, что проник жрец в сокровенную тайну его сердца, и великий страх за Соу охватил его. Знал Мересу, что посвящена эта девушка в тайны богов, что не может она покидать храма, что запрещена ей любовь под страхом позорной смерти, казни без погребения.

  Но когда настала ночь, вновь предстал пред лицо Мересу верховный жрец: «Не могу я разрешить взять к себе девушку из храма, – сказал жрец. – Но властью, данной мне небом, разрешаю тебе поговорить с нею под покровом ночи».

  И удивились жрецы такому решению. Вошел Мересу в храм, и остались жрецы и стража на пороге.

Прошла ночь. Настал день, но Мересу не выходил из храма, и заволновались телохранители его. Прошло время, и верховный жрец переступил порог храма.

  А когда вышел он, увидели все слезы на лице его. Бросились друзья Мересу в храм и нашли его лежащим в крови на каменном полу, и рядом была Соу – убийца его.

  Не настал еще час заката, когда, оповещенный о страшном горе, прибыл на стремительной боевой колеснице фараон. И поведал верховный жрец историю любви и гибели друга его. И добавил, что никто не знает, за что убила девушка гостя своего, ибо молчит она.

  А Соу стояла над убитым ею, молча кусала губы и не могла отвести глаз от горячей раны на шее, чуть выше ключицы. И наклонился повелитель над другом, который готов был отойти в вечную жизнь, в царство Осириса. В последнюю минуту земной жизни дало небо сознание Мересу, и сказал он великому: – «Отомсти... убийце, друг и повелитель мой.. Coy...», – и не хватило дыхания в груди Мересу для последних слов и отошел он в вечность, чтобы соединиться с Солнцем.

  Тогда повелел фараон связать Соу кожаными ремнями, и заковать цепями медными, и надеть на ее ноги оковы и четыре кольца.

  Но не успели выполнить повеление великого. С криком рванулась Соу к высокому балкону храма и, бросившись вниз, разбилась о камни.

  Построили для Мересу каменную гробницу посреди гробниц фараонов. Каменщики, которые ее строили, разметили основание, начальники живописцев ее расписали. Все вещи, которые ставят в склеп, были поставлены.

  Были назначены для Мересу заупокойные жрецы и сделан для него погребальный сад, поля в нем, как это делают для фараонов. Его статуя была обложена золотом и саркофаг в образе лежащего льва тоже. Все исполнено по желанию Эхнатона. Закончено от начала до конца, как было повелено».

–   Почему же девушка убила его? – спросил Микеланджело.

–   А я не уверена, что девушка могла сделать такое, – возразила Эйприл. – Ведь то, что сказал Мересу перед смертью, можно понимать по-другому.

–   А как еще? – поинтересовался Рафаэль.

–   Он сказал, чтобы за его смерть отомстили, возможно, что после он обратился к Соу, намереваясь сказать и ей что-нибудь. Но успел сказать только имя, и все поняли, будто это сделала она.

–   А вы как думаете, профессор? – обратился Донателло.

–   Затрудняюсь что-либо сказать. Видите ли, история – вещь таинственная. Даже когда у нас есть точные факты и доказательства, не исключена доля сомнения.

–   И все же, ваша версия? – не унимался Донателло.

–   Не знаю, но мне кажется, мы имеем дело с некой тайной династии.

–   Профессор, не кажется ли вам, что пора нам принять логическое решение, ведь сегодня так много вопросов осталось без ответов, – подытожил Леонардо.

–   Мы давно поняли, что захватывающая история, услышанная нами сегодня, не что иное, как приглашение последовать с вами в Египет, и во всем разобраться на месте, – Эйприл закрыла блокнот и встала с кресла. – Если это так, я готова.

–   Мы готовы тоже, – в один голос отозвались черепашки.

–   Что ж, раз так, я рад! Именно это я и хотел от вас услышать.

  Уже стемнело, когда наши герои покинули дом профессора Брэдли. Они решили сразу же начать подготовку к путешествию.

Глава 6. Дома

  А дома черепашек ждал сюрприз – Роби приготовил пиццу, которую так любили юные друзья. Лишь только они переступили порог дома, как аппетитный запах заставил их на время забыть о Египте.

–   Роби, ты чудо-повар, я даже не ожидал, – воскликнул Донателло и забросил в рот ароматный кусок пиццы.

–   Согласен, – поддержал Леонардо.

–   Микеланджело, ты так проголодался, что глотаешь почти не пережевывая, а это вредно для здоровья, – c улыбкой заметил Рафаэль.

–   Ну вот, уже поперхнулся, надо же, – сказал Донателло.

–   Это от ваших слов, – откашлялся Микеланджело и недобро посмотрел на Рафаэля.

  Черепашки засмеялись.

–   Это отлично, что у нас теперь есть Роби, и как только тебе, Леонардо, пришла в голову такая идея: завести робота, – обратился Рафаэль.

–   Ты добавь, – который так вкусно готовит, – сделав знак рукой, сказал Микеланджело.

–   Надеюсь, мы попробуем еще и не такое, – обнадежил друзей Леонардо.

–   Это здорово, когда тебя ждут, – вздохнул Рафаэль, – потому что всегда очень грустно возвращаться в пустой дом.

–   Не грусти, Рафаэль, подумай о том, что нас ждет впереди. У меня голова раскалывается от информации, которую я получил у профессора, – устало произнес Микеланджело.

–   Да, после такой лекции и у компьютера вся его система пришла бы в негодность, – позевывая, подхватил Леонардо.

–   Рафаэль, как насчет сна, кажется, кто-то сегодня ночью плохо выспался, или я не прав, – не без иронии спросил Микеланджело.

–   Успокойся, – одернул Донателло. – Рафаэль, не обращай внимания, лучше включи телевизор.

–   Не-ет, – протянул Леонардо, – я иду спать, а то чувствую, что голова моя разорвется, как бомба. Микеланджело, ты идешь?