Текст книги "Апокрифы Библиотека Наг-Хаммади"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 35 страниц)

Понятие Нашей Великой Силы.

* * *

[Пер. с коптского – А. Мома.]

ПЛАТОН. Фр. из "ГОСУДАРСТВА" (588а-589б).

(Книга девятая, "я" – Сократ, «мой» собеседник – Главкон.) (Начало главки: Недостаточность показной справедливости.)

    –  Раз уж мы подошли к этому месту в дискуссии, давай снова вернёмся к первым постулатам, которые были сказаны нам. И мы обнаружим, что он сказал: "Добр тот, кто всецело творил несправедливость". Не этим ли его так попрекали?     –  Несомненно, это было заслуженно!     – Давай же теперь обсудим это утверждение, раз мы пришли к согласию насчёт значения справедливой и несправедливой деятельности.     –  Как же?     – Он сказал: "Образ, не имеющий подобия – это рациональность души", чтобы сказавший всё это смог понять. Он [...] или нет? Мы [...] ради меня. Но все [...], которые рассказали им [...], эти стали ныне природными тварями – даже Химера и Кербер и все остальные, которые упоминались. Все они изошли вниз и сбросили формы и образы. И все они стали одним образом. Сказано же было: "Работайте теперь!". Несомненно, это – один образ, ставший образом сложного зверя с множеством голов. Он и в самом деле несколько дней подобен образу дикого зверя. Затем он может отбросить первый образ. И все эти трудные и сложные формы эманируют из него с усилием, ведь они составлены ныне с высокомерием. А также все остальные, подобные им, ныне составлены посредством слова. Ибо сейчас это – один образ. Ибо образ льва – одно, а образ человека – другое. [...] один [...] есть [...][...] соединиться. И этот [...] ещё более сложен, [чем первый]. Второй же [мал].     – Он был сформован.     – Ныне же соедини их друг с другом и сделай их одним – ибо их трое – чтобы они росли вместе и все в едином образе вне образа человека, подобного тому, кто неспособен увидеть нечто внутри себя. но что же вовне? Только то, что он видит. Это же очевидно, что тварь его образ(а) внутри и что он(а) был(а) составлена в человеческом образе.     – И я обратился к тому, кто сказал, что есть выгода для человека в творении несправедливости. Тот, кто творит несправедливость, воистину, не творит ни выгоды, ни пользы. Но вот что выгодно для него: чтобы он сбросил всякий образ злого зверя и топтал бы их всех вместе с образами льва. Но человек пребывает во слабости в этом отношении. И всё то, что он делает – слабо. В результате его и утащили в то место, где он тратит с ними время. [...]. И он [...] ему в [...]. Но он приводит к [...] вражде [...]. И распрями меж собой они пожирают друг друга. Да, всё это он говорил всякому, превозносящему несправедливое дело.     –  Тогда не выгодно ли оно тому, кто говорит справедливо?     –  Если же он делает всё это и говорит об этом, то внутри человека они держатся твёрдо. Потому особенно он старается позаботиться о них и питает их словно фермер, ежедневно питающий своё стадо. И дикие звери удерживают его (неодуш.) от роста.

* * *

[Пер. с коптского – А. Мома.]

Рассуждение о восьмерке и девятке

52. ["О мой отец, ] вчера ты сообщил мне, что введешь мой ум в восьмое и после этого – в девятое. Ты сказал: «Такова ступенчатость предания».

"О мой сын, действительно таков порядок. Обещание исходило из свойств человеческой природы. Я сказал, когда давал обещание: "если ты удержишь в уме каждую из ступеней". Когда я получил Дух через силу, я направил на тебя энергию.

Воистину понимание принадлежит тебе.

Во мне же оно, словно беременная сила. Когда я зачал от фонтана, текущего ко мне, я родил."

"О мой отец, каждое твое слово ко мне благо. Но меня удивляют слова, которые ты сейчас сказал: "сила, которая во мне." Он сказал: "Я родил ее, как рождают детей." "Потому, о мой отец, у меня много братьев, если [ты] причислишь меня к отпрыскам."

"Хорошо, о мой сын, это благо причисляется через...

53. "О мой сын, необходимо для тебя узнать своих братьев и должным образом воздать им честь, ибо они произошли от того же отца. Я назвал каждое поколение. Я дал им имя, ибо они – отпрыски, как эти дети".

"О мой отец, есть ли у них [бытие]?

"О мой сын, они – духовные. Они – энергии, питающие души. Поэтому я говорю: они бессмертны".

"Слово твое истинно. Оно неоспоримо отныне, О мой отец, начни дискурс о восьмом и девятом и причисли меня к моим братьям".

"Будем молиться, о мой сын, Отцу Всего вместе с твоими братьями – моими сыновьями, чтобы он дал нам дух речи".

"Как они молятся, о мой отец, когда они в единении с поколениями? Я хотел бы последовать, о мой отец..."

54. "... не есть, также не ... но покоится ... и подобает [тебе] помнить последовательность, которая дается книжной мудростью. О мой сын, будь как в младенчестве. Так же, как дети, ты задаешь бессмысленные вопросы".

"О мой отец, понимание, которого я сейчас достиг, и прежнее знание, которое было дано мне в книгах – недостаточно для меня. Оно было во мне и раньше".

"О мой сын, если ты постигаешь истинность своих слов, ты найдешь своих братьев – моих сыновей, молящихся с тобой".

"О мой отец, я не постигаю ничего иного помимо красоты, познанной по книгам, того, что ты зовешь "красотой души".

"Наставление, которое приходит к тебе на каждой ступени, пусть станет твоим знанием, и ты будешь учить".

"Я познал, о мой отец, каждую из книг, но больше

55. ... "О мой сын [...] в восхвалениях [...] которые превосходят".

"О мой отец, от тебя я получу силу в словах, которые ты говоришь. Как было велено нам обоим, помолимся, о мой отец".

"О мой сын, подобает, чтобы мы всем нашим умом и всем нашим сердцем, и нашей душой молились Богу и просили о даре восьмого, чтобы он к нам пришел, и каждый взял из него, что ему подобает. Тебе надлежит познать, мне же – суметь вывести дискурс из фонтана, который течет ко мне".

"Помолимся, о мой отец, я молюсь тебе, кто обладает властью над царством сил, чье слово рождает свет, чьи слова бессмертны, вечны и неизменны, чья воля порождает формы жизни во всяком месте. Его природа дает образ бытию. Им движимы души...

56. [и] ангелы [...] которые существуют. Его провидение простирается на каждого, его [...] рождает каждого. [..] зон среди духов. Он создал все. Он тот, кто содержит себя в самом себе, печется о каждом. Он полон. Он – невидимый Бог, к которому говорят в молчании. Его образ меняется, когда к нему прикасаются, и к нему прикасаются. Сила сил, превышающая величие, превосходящая почитание, Зоксафазо, аоо ее ооо еее оооо ее оооооо ооооо оооооо уууууу оооооо уууууу оооооо оооооо ооо, Зозазоф. Господи, дай нам Софию через силу, которая нас достигает, чтобы мы могли описать видение восьмеричности и девятиричности. Уже мы сумели достичь семиричности, ибо благочестивы и ходим в законе и соблюдаем твою волю. Мы ходим в ...

57. Господи, дай нам истину в образе! Позволь нам в духе увидеть форму образа, в котором нет совершенства, и яви нам образ плеромы в наших хвалах! Ибо от тебя вселенная получила душу. Ибо от тебя нерожденного произошел рожденный. Рождение из-себя-рожденного произошло через тебя. Ты, основание всего рожденного, которое существует, прими от нас духовное приношение, которое мы приносим тебе от всего нашего сердца и нашей души, и всей нашей силы. Спаси то, что в нас есть, и дай нам бессмертную Софию". "Обнимемся с любовью, о мой сын. Возрадуйтесь о сем! Сила, несущая свет, пришла от них к нам. Ибо я вижу, я вижу невыразимую глубину! Как мне тебе сказать...

58. ... о мой сын, начни с [...] место. Как мне рассказать тебе обо Всем! Я [...] Я вижу Нус, который движет душу. Тот, который будит меня от божественного забвения. Ты даешь мне силу. Я вижу тебя. Я хочу говорить. Страх удерживает меня. Я нашел исток силы, который выше всех сил, у которого нет начала. Я вижу фонтан, пузырящийся жизнью. Я сказал, о мой сын: "Я – Нус". Я видел. Слово не может выразить, что я видел. Вся восьмеричность, о мой сын, и души, которые в ней, и ангелы поют гимн в тишине. Но я, Нус, я постигаю".

"Как мне воспеть хвалу?"

"Стал ли ты таким, что с тобой невозможно говорить?"

"Я молчу, о мой отец, я хочу петь хвалы в молчании."

"Поистине, говори, ибо я есть Нус".

"Я постигаю Нус, о Гермес, который нельзя объяснить, ибо он он замкнут в себе. И я радуюсь, о мой отец, ибо вижу твою улыбку. И Все

59. [радуется]. Потому нет ничего, что страдало бы от твоего бытия. Ибо ты господин граждан в любом месте. Твое провидение охраняет. Я зову тебя, о отец, Эоном эонов. Дух божественен, и Духом дается дождь каждому. Что говоришь ты мне, о мой отец Гермес?"

"Об этих вещах я не говорю ничего, о мой сын. Ибо справедливо перед Богом, что мы о сокровенном молчим".

"О Трисмегист, не дай моей душе лишиться великого божественного видения. У тебя есть власть надо Всем, как у хозяина всех мест".

"Обратись к восхвалениям, о мой сын, и говори в молчании".

Закончив восхваления, он воскликнул: "Отец Трисмегист, что я должен сказать? Мы получили этот свет! И я вижу восьмеричность и души, которые в ней, и ангелов, поющих хвалы девятиричности и его силам. И я вижу того, кто обладает силами всех их, творя

60. в духе".

"Полезно отныне пребывать нам в молчании в почтительных позах. Отныне не говори о видении. Подобает петь хвалы Отцу до наступления дня – пока не оставим тела".

"То, что ты говоришь, о мой отец, я тоже хочу говорить. Я пою хвалы в себе, чтобы ты отдохнул".

"Будь деятельным в восхвалении, ибо ты нашел, что ты ищешь".

"Что подобает делать, о мой отец? Восхвалять ли, ибо я полон в моем сердце?"

"Что подобает – это хвалы, которые ты будешь говорить Богу, чтобы можно было записать в нетленной книге."

"Я вознесу хвалу в моем сердце, молясь концу Всего и началу начал человеческого поиска, вечной находке, родителю света и истины, сеятелю Логоса, любви бессмертной жизни. Никакой сокровенный Логос не может говорить о тебе, Господи. Потому мой Нус стремится петь тебе хвалы целыми днями. Я – орудие твоего Духа. Нус твоего плектра. Твои слова вдохновляют меня. Я вижу

61. себя. Я получил силу от тебя, ибо твоя любовь укрепила нас."

"Так, о мой сын."

"О милость, после этого я воздаю тебе благодарность, восхваляя тебя. Ибо я получил жизнь от тебя, когда ты дал мне мудрость. Я пою хвалу тебе, я вызываю твое имя, которое скрыто в а о ее о еее ооо иии оооооооооооо оо уууууу оо ооо ооо ооо ооо ооо ооо оо. Ты тот, кто в Духе. Я пою хвалы тебе с почтением."

"О мой сын, напиши эту книгу в тайных знаках для храма Диасполиса и назови ее "Восьмеричность раскрывает девятиричность".

"Я сделаю это, о мой отец, как ты повелеваешь, сейчас."

"О мой сын, напиши слова этой книги на бирюзовой стелле. О мой сын, подобает написать эту книгу на бирюзовой стелле в тайных знаках. Тогда Нус станет наблюдателем

62. этого. Поэтому я повелеваю чтобы этот дискурс был выгравирован на камне, и ты отнесешь его в мое святилище. Пусть восемь стражников охраняют его и девять солнц. Справа – мужи с лягушачьими лицами, слева – жены с кошачьими лицами. И помести квадратный молочный камень в основание бирюзовых плит и напиши имя тайными знаками на лазурной каменной стене. О мой сын, ты сделаешь это, когда я в Деве и Солнце в первой половине дня и 15 градусов пройдено мною."

"О мой отец, все, что ты говоришь, я выполню со рвением."

"И напиши клятву в книгу, чтобы те, кто читают, не употребляли ее во зло и не пользовались ею, чтобы противостоять действиям судьбы. Им бы лучше подчиниться закону Бога, не нарушая его, но в чистоте просить Бога о Софии и Гнозисе.

63. И тот, кто не рожден сначала от Бога, может родиться от Логоса. Он не будет читать написанное в этой книге, хотя его сознание чисто, и он не делает ничего постыдного и на постыдное не дает согласия. Ступенями он продвигается и выходит на путь бессмертия. Так он приходит к пониманию восьмеричности, которая открывает девятиричность."

"Так будет сделано, о мой отец."

"Вот клятва: тому, кто прочтет эту святую книгу, я велю поклясться небом и землей, и огнем, и водой, и семью властителями субстанций, и творящим Духом в них, и нерожденным Богом, и саморожденным Богом, и тем, кто был рожден, – что он будет хранить тайны, которые открыл Гермес, и тех, кто хранит клятвы, их Бог соединит с теми и каждым, кого мы называли. Но гнев обратится на тех, кто нарушит эту клятву. Сущего призываю в свидетели, о мой сын."

* * *

Перевод с коптского Аркадия Ровнера. Консультант Беверли Мун

Молитва благодарения

        Это молитва, которую они говорили:

        Мы благодарим Тебя!         Каждая душа и сердце возвышаются к Тебе, нерушимое имя, почитаемое вместе с именем "Бог", и восхваляемое вместе с именем "Отец", для всех и всего приходит отеческая доброта, и нежность и любовь и каждое учение может быть приятным и ясным,         дай нам ум, речь и знание:         ум – чтобы мы могли понять Тебя,         речь – чтобы мы могли объяснить Тебя,         знание – чтобы мы могли знать Тебя.

        Мы радуемся, освещенные Твоим Знанием.         Мы радуемся, потому что Ты открыл нам Себя.         Мы радуемся, потому что когда мы были в теле, Ты сделал нас божественными через Твое Знание.

        Благодарение человека, который достигает Тебя одним: тем, что мы знаем Тебя.         Мы узнали Тебя, мыслящий свет         Жизнь жизни  – мы узнали Тебя.         Мать каждого творения – мы узнали Тебя.         Мать беременная природой Отца – мы узнали Тебя.         Вечное неизменное порождение Отца, так мы поклоняемся Твоей добродетели.         Одного просим – сохраниться в знании.         Одна защита, которой мы желаем: чтобы не оступиться в этой жизни.

        Когда они произносили эти слова молитвы, они обнимали друг друга и шли есть свою святую пищу, не имеющую крови.

Перевод: Александр Неверов.

Заметка переписчика (65.8 – 14) [переврод – А. Хосроев.]

Одно сочинение, (которое) ему (принадлежит), я переписал. Ведь было много (его сочинений), которые попали мне в руки. Я их не переписал, предполагая, что они (уже раньше) к вам попали. Даже (и теперь), переписывая для вас эти (сочинения), я сомневаюсь, а не попали ли они (уже) к вам, и (тогда) это обременило бы вас. Ведь поскольку [его] сочинения, которые ко мне попали, многочисленны...

Молитва благодарения

Вот – молитва, которую произнесли они:

Мы возносим благодарности Тебе! Всякие душа и сердце поднялись к Тебе, нерушимое имя, почитаемое именем "Бог" и восхваляемое именем "Отец", ибо ко всему и вся (приходят) отцовские доброта, и влюблённость, и любовь, и любое учение здесь может быть, а именно простое и приятное, наделяющее нас разумом, речью и познанием: разумом, для того чтобы мы смогли познать тебя, речью, для того чтобы мы смогли выразить тебя, и познанием, для того чтобы мы смогли узнать тебя. Мы радуемся, будучи озарёнными Твоим познанием. Мы радуемся, ибо Ты показал нам себя. Мы радуемся, ибо пока мы пребывали в теле, ты сделал нас божественными Твоим знанием.

"Благодарение того человека, который достигает тебя, означает одно: то, что мы знаем Тебя. Мы познали Тебя, Свет интеллекта. Жизнь жизни, мы познали Тебя. Чрево всякой твари, мы познали Тебя. Чрево, беременное Природою Отца, мы познали Тебя. Вечное постоянство Порождённого Отца, так поклонялись мы твоей доброте. И есть одно прошение, с которым обращаемся мы: мы хотели бы сохраниться в познании. И есть одна защита, которую жаждем мы: чтобы не оступились мы в этом виде жизни".

Когда же сказали они в молитве всё это, обняли они друг друга и пошли вкушать святую пищу, не содержащую крови [...]

Заметка переписчика

Я скопировал это его рассуждение. На самом деле, многие приходили ко мне. Я копировал их не потому, что я думал, что они приходили к вам. А также я сомневаюсь, стоит ли копировать их для вас, а это дело может обременить вас. Ибо те, (о ком) шла речь, приходившие ко мне, многочисленны [...]

Пер. с копт. – А. Мома

Асклепий, 21-29

Герметический трактат Асклепий был составлен на греческом, но в полной форме существует только в латинском переводе. Изначально он назывался Совершенным Учением. Текст VI,8 – коптский перевод большой подборки из середины этого трактата. Он отличается от латинского текста по многим позициям, но, тем не менее, опознаваем из того же источника как латинский ввиду сходства содержания и способа расположения. Два греческих пассажа из середины Асклепия утеряны, и текст VI,8 стилистически ближе к ним, чем к более экспансивному и риторическому латинскому тексту. У текста VI,8 нет заглавия ни в начале, ни в конце – у единственного в данном Кодексе. Предполагалось, что заголовок мог быть стерт из начала трактата и заменен найденной здесь заметкой переписчика, но дотошная оценка манускрипта указывает на малую вероятность этого. Поскольку заметка переписчика предполагает, что Благодарственная Молитва (VI,7) является вставкой переписчика, вероятно, что текст VI,8 изначально мог быть продолжением текста VI,6 (Рассуждения об Огдоаде и Эннеаде). В таком случае ныне утерянный заголовок текста VI,6 также мог быть сохранен для этого. Трактат существует в форме диалога между герметическим учеником, Асклепием (двое прочих, Тат и Амон, упомянуты в 72,30-31) и мистагогом, Трисмегистом (обозначенным как Гермес в прочих герметических трактатах). В целом Асклепий, вероятно, использовался в культово-назидательном контексте (см. Введение к VI,6). Содержание текста размещено в пяти основных частях.

1) 65,15-37. Тайный опыт (здесь не описанный) уподоблен сексуальной связи, в которой он требует интимного взаимодействия между двумя группами, в которых (согласно воззрению Гермеса Трисмегиста) каждый получает нечто от другого.

2) 65,37-68,19. Обсуждение разделения между праведными и нечестивыми вместе с последними разделен процессом обучения и знанием и, впоследствии, неведением. Человеку нужны обучение и знание для сдерживания вредоносных страстей и для того, чтобы стать благим и бессмертным. В самом деле, обучаясь и познавая, человек делается лучше богов, ведь тогда он и смертен, и бессмертен одновременно.

3) 68,20-70,2. Трисмегист доказывает, что люди создают богов по своим подобиям.

4) 70,3. Эта часть отмечена началом апокалиптического в повествовании. Она кажется длящейся только до 74,6 по контрасту с латинским Асклепием, где она точно длится до 331,11 (в нашем тексте – до 74,11). Здесь описана кара, которая снизойдет на Египет, а также последнее деяние Бога-творца во имя их прекращения и приведения Вселенной к [новому] рождению. Эта часть, возможно, была изначально независимой. Здесь есть значительное число параллелей с египетскими идеями, которые можно отследить назад вплоть до птолемеевского периода и ранее. Но параллели также можно найти у Платона, стоиков, севильских оракулов и в Новом Завете. Некоторые полагали, что этот апокалипсис изначально был иудейским писанием, тогда как другие предполагают, что он был изначально египетским из-за большего числа и из-за древности таких параллелей. Эти две идеи не должны исключать друг друга во взгляде на крупную, древнюю и литературно активную общину Египта.

5) 74,7-78,42. Здесь идет обсуждение неминуемой участи человеческой личности. Восстановление природы грешников основано на вечной воле Божьей, выражающейся в устройстве благой Вселенной. Затем описан план этой Вселенной. "Вышины Небесные" контролируются Богом. Прочие области, включая землю, контролируются другими богами. Каждая личность должна идти в город на западе ("место мертвых"?). душа отделяется от ела и следует в "середину воздуха", чтобы быть осужденной Великим Демоном, присуждающим награду или наказание.   Латинский Асклепий – один из группы герметических текстов, расположенных среди герметических трактатов, являющихся пантеистическими, и потому отдельно идут эллинистические тексты и те, что утверждают дуализм. Трактаты этой группы являются смесью обоих акцентов. Вдобавок к Асклепию это Corpus Hermeticum IX, X и XII. Данная выдержка из Асклепия, т.е. текст VI,8, включает в себя и пантеизм, и дуализм. Пантеизм внешне выражен в 75,10-11 ("Он [Бог] – в каждом месте, и он надзирает за всяким местом"). Его также можно увидеть в том убеждении, что Вселенная есть благо (74,33-36) и что демиург и земная богиня являются благодетелями (75,13-24), а также в панегирике Египту (70,3-9). Этот дуализм можно найти в дискуссии о двух природах человеческих (66,9-67,34), но будет ли это приписано гностицизму, как думали некоторые, или просто выражению дуализма, в основном общему в греко-римском мире, – неясно. Пантеизм, упомянутый выше, с его позитивной оценкой мира сего, представлял собой проблему для тех исследователей, которые утверждали, что Кодекс VI как собрание текстов имел свой источник в гностической среде. Предполагалось, что, вероятно, пантеистические части были недооценены составителем, увлекшимся дуализмом; пантеистические элементы, однако, удалить не смогли. Кажется, лучше было бы предположить, что данный Кодекс не мог иметь источника в гностической среде. Среди восьми его трактатов есть и две прочие герметические составляющие (трактаты 6 и 7), искаженная выдержка из Государства Платона (трактат 5), не гностический рассказ о деяниях апостолов (трактат 1) и трактат, не содержащий четких указаний на гностическое влияние (трактат 2). Что касается двух оставшихся трактатов (3 и 4), то первый из них был назван сомнительно-гностическим, и лишь второй из них кажется включающим в себя отдельные гностические идеи. Таким образом, когда содержание этого Кодекса в целом было оценено, создалось ощущение смешанного собрания "духовных" фрагментов без какой-либо четкой идеологической тенденции, пронизывающей их. Единственной общей темой в них могла быть конечная судьба личности – темой, которой и заканчивается Асклепий 21-29 и, следовательно, Кодекс в целом. Вероятно, нет способа узнать, как данный Кодекс нашел свой путь в собрание преимущественно гностических трудов.

© Ed. by James M. Robinson. The Nag Hammadi Library in English.

Revised edition. San-Francisco, 1988. Pages 330-331.

By James Brashler, Peter A. Dirkse & Douglas M. Parrott,

пер. с англ. – А. Мома.

    "... И если ты (Асклепий) желаешь увидеть действительность этой тайны, то тебе следовало бы увидеть замечательное представление половых сношений, имеющих место между мужчиной и женщиной. Ибо когда сперма достигает кульминации, она извергается. В этот момент женщина получает силу мужчины. Мужчина же, в свою очередь, получает силу женщины, когда сперма проделывает это.     Поэтому тайна полового сношения совершается скрытно, чтобы два пола не могли опозориться перед многими, не испробовавшими этой действительности. Ибо каждый из них (полов) содействует порождению своим (собственным участием). Ибо если оно происходит в присутствии тех, кто не понимает действительности, (оно) смехотворно и невероятно. И, более того, они – святые тайны, как в словах, так и в делах, ибо о них не только не слышно, их не видно.     Следовательно, такие люди (неверующие) кощунствуют. Они атеисты и нечестивцы. Иных же немного. Пожалуй, мало набожных, которых подсчитали. Потому злобность остаётся среди многих; ведь изучение тех предметов, которые предначертаны, не в ходу среди них. Ибо знание того, что предписано, является истинным исцелением страстей материи. Следовательно, изучение – нечто производное от знания.     Но если есть невежество, а изучение не пребывает в человеческой душе, (тогда) неустранимые страсти упорствуют в ней (в душе). И от них (страстей) исходит дополнительное зло в форме неизлечимой раны. И рана сия постоянно вгрызается в душу, и из-за неё душа создаёт из зла червей и смердит. Но Бог – не причина всего этого, ведь он послал людям знание и поучение".

    "Трисмегист, он послал их только людям?"

    "Да, Асклепий, он послал их им одним. И нам подобает сказать тебе, почему только людям даровал он знание и поучение, выделение своего добра.     Итак, слушай! Бог и Отец, и даже Господь, сотворил человека вслед за Богами, и он воздал ему от Области Материи. Ведь материя вовлечена в сотворение человека, [...] и страстей в н(ей). Поэтому они продолжительно дули на тело его, ибо сия живая тварь не смогла бы существовать каким-либо иным способом, кроме поедания этой вот пищи, ведь он – смертен. Также неизбежно и то, что в нём обитают несвоевременные страсти, которые вредны. Ибо Боги, поскольку они начали быть из Чистой Материи, не нуждаются в поучении и знании. Ибо бессмертие Богов – это поучение и знание, поскольку они начали быть из Чистой Материи. Оно (бессмертие) заняло ради них место знания и поучения. По необходимости он (Бог) установил для человека границу; он поместил его в поучение и знание.     Что касается этих предметов (поучения и знания), упоминаемых нами с самого начала, то он (Бог) совершенствовал их для того, чтобы  через них он мог бы обуздывать, согласно своей воле, страсти и зло. Он привнёс его (человека) смертное существование в бессмертие. Он (человек) стал добрым (и) бессмертным, подобно тому, как я уже сказал. Ибо он (Бог) сотворил для него двойственную природу: бессмертную и смертную.     И так случилось по воле Божьей, что человек был лучше богов, ведь, в самом деле, боги бессмертны, но одни лишь люди и бессмертны, и смертны. Поэтому человек стал сродни богам, и они достоверно знают дела друг друга. Боги знают человеческое, а люди знают божеское. А я говорю о тех людях, Асклепий, которые постигли поучение и знание. Но (о) тех, кто более тщетны, чем они, нам вообще не подобает говорить что-либо существенное, ведь мы – божественны и представляем святые дела.     Поскольку же мы стали рассматривать вопрос о причастии между богами и людьми, то знай, Асклепий, что в каком человеке может быть прочным! Ибо подобно тому, как Отец, Господь Вселенной, создаёт богов, и точно таким же способом человек, эта смертная, земная, живая тварь, та, которая не подобна Богу, также сам творит богов. Он не только усиливает, но он также и усилен. Он не только Бог, но также и создаёт богов. Ты удивлён, Асклепий? Или ты сам ещё один неверующий подобно многим?"

    "Трисмегист, я согласен с теми словами, (которые сказаны) мне. И я верю тебе, как ты говоришь. Но я также и удивлён был рассуждением об этом. И я решил, что человек благословен, ведь насладился он этой Великой Силой."       "И то, что величественнее всего этого, Асклепий, достойно восхищения. Теперь нам ясно насчёт Расы Богов, и мы исповедуем её вместе со всякой иной, ибо она (Раса Богов) начала быть из чистого вещества. И тела их – только головы. Но то, что творят люди – это подобие богов. Они (боги) – из самой дальней части вещества, а он (объект, сотворённый людьми) – из внешней (части) бытия людей. Они (те, которых сотворили люди) – не только головы, но (они) также – все прочие части тела, согласно их подобию. Подобно тому, как Бог возжелал, чтобы Внутренний Человек был сотворён по образу его, точно также и человек на земле создаёт богов по подобию своему."       "Трисмегист, ты не говоришь об идолах, не так ли?"

    "Асклепий, ты сам говоришь об идолах. Ты видишь, что ты сам, Асклепий, снова не веруешь в данное рассуждение. Ты говоришь о тех, у кого есть душа и протяжённость, что они – идолы: те, кто приводит к сим великим событиям. Ты говоришь о тех, кто пророчествует, что они – идолы: те, кто даёт людям болезнь и исцеляет, чтобы [...] их.     Или не ведаешь ты, Асклепий, что Египет – Образ Небесный? Более того, он – место обитания Небес и всех Сил, которые на Небесах. Нам подобает изрекать истину, что наша земля – храм мира. А тебе не подобает пребывать в неведении, что настанет время здесь (т.е. на нашей земле), (когда) египтяне будут казаться тщетно служившими Божественности, и вся их деятельность в их религии будет презираема. Ибо всякая Божественность покинет Египет и побежит к Небесам. И Египет овдовеет, он будет покинут богами. Ибо чужестранцы придут в Египет, и они будут править им. Египет!.. Более того, египтянам будет запрещено поклонение Богу. Кроме того, их ждёт самое страшное наказание, особенно если кто-то из них будет найден поклоняющимся (и) воздающим почести Богу.     И в тот день та страна, которая была набожнее всех стран, станет нечестивой. Она не будет больше полной храмов, но будет полной могил. Она будет полна не богов, но трупов. Египет!.. Египет будет подобен басням. И объекты вашей религии будут [...] чудные вещи и [...] и как будто ваши слова – камни и замечательны (они). И варвар будет лучше тебя, египтянин, в религии своей, скиф ли он, или индус, или кто-то ещё в этом роде.     И что же это такое, что говорю я о египтянине? Ибо они (египтяне) не покинут Египет. Ибо (в) то время, (когда) боги покинут землю египетскую и сбегут на Небеса, тогда все египтяне умрут. И боги, и египтяне сделают Египет пустыней. А что до тебя, река, то настанет день, когда течение твоё будет более кровавым, нежели водным. И мёртвые тела будут (выситься) выше дамб. И тот, кто мёртв, не будет оплакиваем столь же обильно, как тот, кто жив. В самом деле, последний человек будет известен во второй период (времени) как египтянин (только) из-за своего языка. – Асклепий, что же ты плачешь? – Он будет казаться на таможнях своих подобным чужестранцу. Божественный Египет претерпит от зла больше, чем они. Египет – любимец Бога и жилище богов, школа религии – станет примером безбожия.     И в тот день мир не будет удивлён, [...] и бессмертием, и не будет он почитаем  [...], ведь мы говорим, что он – не добрый  [...]. Он не стал ни чем-то единым, ни дивным видом. Но есть опасность, что он станет бременем для всех людей. Поэтому он будет презираем – красивый Божий мир, несравненная работа, энергия, обладающая добром, формирующий человека образ. Тьму предпочтут свету, а смерть предпочтут жизни. Никто не будет пристально взирать на Небеса. И набожный человек будет считаться безумным, а нечестивый человек будет почитаться как мудрый. Человек, который боится, будет считаться сильным. А добрый человек наказан будет словно преступник.     А что касается души, и того, что с ней связано, и того, что от бессмертия вместе со всем остальным, о чём я уже говорил вам, Тот, Асклепий и Омон, то они не только будут считаться нелепыми, но обо всём этом также будут думать как о тщетном. Но – верьте мне, (когда я говорю), что люди этого типа будут поставлены под угрозу наистрашнейшей опасностью для их душ. И будет установлен новый закон... (2 строки не читаются)... ... они будут... (1 строка не читается)... ... добра. Падшие ангелы останутся среди людей, (и) пребудут с ними, (и) неосмотрительно поведут их к дурным делам, а также к атеизму, войнам и грабежам, уча их тому, что противно природе.     В те дни будет неспокойна земля, а люди не будут ни плавать по морю, ни знать звёзды на небе. Всякий священный голос слова Божьего стихнет, а воздух будет отравлен. Таково безумие мира сего: атеизм, бесчестие и невнимание к благородным словам.     И когда всё это случилось, Асклепий, тогда Господь, Отец и Бог от единственного, Первого Бога, Творец, взглянул на всё случившееся (и) восставил свой расчёт, который благ, в противовес беспорядку. Он устранил ошибку и урезал зло. Временами он погружал его в великий потоп; в других случаях он сжигал его в палящем огне. В иные же времена он дробил его в войнах и смутах, пока он не... (4 строки не читаются)... ... труда. И таково рождение мира сего.     Восстановление же природы набожных, которые добры, будет происходить в тот период времени, который никогда не начинался. Ибо нет начала у воли Божьей; даже у природы Его, которая суть воля Его, (нет начала). Ибо природа Божья суть воля. И воля Его блага".