Текст книги "Девушки бури и тени"

Автор книги: Наташа Нган

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 24 страниц)

4.

Этим вечером атмосфера в храме совсем другая. Обычная тишина сменилась шумной болтовнёй и смехом. Свет потрескивающего пламени пляшет на тёмных каменных стенах. Глаза людей и демонов сияют от выпивки и обещания славы, чести, общей цели; все воодушевлены заразительной уверенностью Кетаи и стараются заглушить внутренние голоса, которые продолжают нашёптывать подобные яду сомнения в уголки наших сердец – или, по крайней мере, в моё.

Майна и Хиро выходят наружу, чтобы повторить магические заклинания, которые скрывают наш лагерь от шпионов или случайных прохожих, как они делают каждое утро и вечер с тех пор, как мы прибыли. Одновременно Нитта и Меррин готовят двух горных козлов, которых мы поймали ранее, освежёвывая их перед запеканием на костре. Запах жареного мяса наполняет комнату на берегу озера. Даже простого мяса было бы достаточно, чтобы насытить нас; в последний раз мы ели мясо больше недели назад. Однако эти козлята нашпигованы свежими травами, добытыми из пакетов Кетаи, как по волшебству, а ароматная мякоть настолько вкусна, что у меня на глаза наворачиваются слёзы.

– Что ещё у вас в волшебном мешочке, лорд К? – спрашивает Бо между укусами. Он стонет от удовольствия и снова вонзает кошачьи зубы в кусок ноги. Сок стекает по его покрытому шерстью запястью. – Кто знал, что в Царство Небесное можно попасть через жареное козье бедро?

По ту сторону костра Меррин бросает на него холодный, надменный взгляд:

– Ах, наивный юноша. Скоро ты откроешь для себя гораздо более приятные способы попасть в Небесное Царство.

– Осторожнее, Пернатый, – кривится Бо. – В твоём возрасте следует быть осторожным с любой... напряжённой деятельностью. Как бы окорочок не оторвался.

Лицо Меррина становится грозным, однако Нитту пробирает хохот.

Я тоже не могу удержаться от смеха – пока не замечаю, что Кетаи смотрит на меня странным, понимающим взглядом, пугающе похожим на тот, которым Майна одаривала меня во дворце, когда думала обо мне. Но хотя вскоре я стала понимать, что таится в её мыслях, я не могу до конца понять, чего надо от меня её отцу. Моя улыбка исчезает, я бросаю в огонь косточку, которую дочиста облизала, и делаю глоток из бутылки сливового вина, которые мы передаём по кругу – ещё одно из угощений Кетаи. Сладкий алкоголь обжигает горло, но я заставляю себя проглотить его. Потом я перевожу взгляд на танцующие языки пламени – и зрение плывёт вместе с ними. В мерцании появляются движущиеся изображения: нависающий надо мной рогатый силуэт; добрые янтарные глаза демона-волка, который когда-то осторожно нёс моё изломанное тело на своих мускулистых руках, как новорожденную; брызги крови, когда я выдёргиваю нож из развороченной глазницы Короля.

Я отворачиваюсь от пламени, по рукам пробегает дрожь. Почти каждую ночь меня преследуют одни и те же воспоминания, настолько реальные, что кажется, будто я проживаю их снова и снова.

Я собираюсь сделать ещё глоток вина, когда Кетаи садится рядом со мной.

– Я кое-что принёс тебе, – говорит он, вытаскивая из карманов два свёртка, пока я поспешно ставлю бутылку. – Их на самом деле два. Ничто из того, что я мог бы тебе дать, не отразило бы той благодарности, которую ты заслуживаешь за свой поступок, Леи, – он протягивает их мне. – Но, пожалуйста, считай это маленьким знаком моей благодарности.

Один из предметов тяжелый и завёрнут в полоску роскошной бархатной ткани. Другой мягкий и лёгкий, переплетённый в листья лотоса. Сначала я открываю свёрток с листьями лотоса. Внутри всё переворачивается, когда я вижу четыре маленьких изумрудно-зелёных закуски квей, уютно устроившихся внутри.

– Майна сказала мне, что ты их любишь, – говорит Кетаи.

Я подношу нежные рисовые лепешки к носу, вдыхая их густой кокосовый аромат. Слёзы наворачиваются на глаза, когда вспоминаю, как в последний раз кто-то из клана Ханно приносил мне их в подарок; что они значили для меня тогда.

Для нас.

– Я заказал их из Малайи, – говорит Кетаи. – Совет заверил меня, что они лучшие в королевстве.

– Благодарю вас, лорд Ханно, – я складываю их обратно.

Я никогда не бывала в столице своей провинции, но не могу поверить, что кто-то где-либо может приготовить их лучше, чем Тянь, – даже в Царстве Небесном. Когда я была маленькой, я однажды съела так много квей её приготовления, что меня стошнило.

Оно того стоило.

Кетаи моргает. На мгновение он кажется разочарованным. Затем его улыбка появляется снова:

– Другой подарок – уже из моего дворца. Я приготовил его специально для тебя, наша Лунная Избранница.

Я разворачиваю ткань и вижу дорогой на вид кинжал длиной с моё предплечье, с заострённым концом. Лезвие прикрыто ножнами из тёмной кожи, украшенными изящными извилистыми узорами. Поскольку я знаю, что этого хочет Кетаи, я хватаюсь за рукоять из слоновой кости и вытаскиваю клинок. В этот момент горячая волна магии поднимается вверх по руке, заставляя кожу покалывать. Медный свет разливается по комнате, когда металл ловит отблески огня. Я поворачиваю кинжал, разглядываю его. Клинок бронзовый, почти того же оттенка, что и мои глаза. Заколдованный металл светится неземным светом и отражает моё лицо.

Я вздрагиваю от того, что вижу.

Я в первый раз вижу себя после побега из дворца. В тот вечер, готовясь к балу, моя горничная Лилл поднесла зеркало к моему лицу, чтобы показать чудо, сотворённое ею и другими горничными: бледная кожа, гладкая и сияющая; волосы украшены бусинками и нежными цветами; глаза подведены тушью и мерцают, подчеркивая золотой оттенок моих радужек.

Лицо, которое смотрит на меня сейчас, никак не похоже на ту же девушку. У неё раскрасневшиеся щёки. Растрёпанные волосы падают вьющимися прядями ей на плечи. Глаза запали и тонут в тенях не от макияжа, а от усталости, тёмные пятна под ними похожи на два синяка, лиловые и глубокие – физический отпечаток кошмаров, которые преследуют ёе каждую ночь.

Я убираю кинжал обратно в ножны, пальцы продолжает покалывать от магии.

– Спасибо, – говорю я ровным голосом. – Это... большая честь для меня.

Кетаи наклоняется, проводя пальцем по изящным узорам ножен.

– Я посоветовался с гадалками, чтобы кинжал сделали специально для тебя. Он должен принести тебе удачу – разве нужно что-то большее? – он нежно приподнимает мой подбородок большим и указательным пальцами. – Невероятно, – выдыхает он. – Ты настоящая Лунная Избранница.

Я привыкла к тому, как другие реагируют на мои золотистые глаза. Но то, как Кетаи смотрит на меня сейчас – его возбуждение почти дикое, на его лице мелькает что-то хищное – вызывает у меня дрожь в руках.

– Я польщена, как вы меня называете, лорд Ханно, – я высвобождаюсь из его хватки. – Но вообще-то я самая обычная девушка. Я сделала то, что должна была сделать.

Кетаи кивает, смягчаясь:

– Знаешь, Леи, я благодарен тебе не только за то, что ты сделала для нас, но и за всё, что ты сделала, чтобы помочь моей дочери. Я знаю, насколько ваша дружба помогла ей в те месяцы, пока она жила во дворце. Кензо рассказал мне, как ты поддерживала Майну, насколько вы двое близки. Ты была рядом, когда ей больше всего нужна была подруга, и я буду вечно благодарен тебе за это.

Подруга. Это слово слишком мелкое, слишком простое, чтобы выразить наши с Майной отношения. Конечно, мы подруги, самые близкие, но между нами гораздо большее. Любовь и забота, которые мы испытываем друг к другу, не могут уместиться в одном слове, которое так легко произнести. Майна – моя семья, она так же важна для меня, как отец и Тянь. Она столь же важна для меня, как солнце – для неба, луна – для звёзд; как Суна, Богиня Начала, – для Ло, Богини Конца.

Она – мой воздух. Моё убежище.

Кулон, благословляющий рождение, покоящийся между моими ключицами, кажется, излучает тепло. Я думаю о слове, которое заключено в нём: "полёт".

Майна – мои крылья.

– Мы были рядом, когда нуждались друг в друге больше всего, – осторожно говорю я Кетаи. – И мы будем дальше друг друга поддерживать.

– Верно, – его глаза сверкают, и он указывает на кинжал. – Как ты, возможно, почувствовала, на лезвие нанесён слой дао. Магия реагирует только на твоё прикосновение и гарантирует, что каждый удар будет точным и сильным. Хиро и Майна приказано поддерживать чары активными, – он лезет в карман пальто и вытаскивает переплетённый рулон бумаги. – Последний подарок. Возможно, самый ценный из всех.

Я хмуро смотрю на свиток. Затем сердце подпрыгивает, я почти вздрагиваю, когда всё понимаю.

Я со вздохом выхватываю свиток у Кетаи. Он раскатисто смеётся и встаёт:

– Дам вам двоим возможность заново познакомиться наедине.

После нескольких месяцев ожидания у меня не хватает терпения медлить. Я вскрываю письмо в такой спешке, что чуть не рву его.

Моя дорогая, родная Леи,

Мне потребовалось более 20 попыток и 2 часа, чтобы написать это письмо. Можешь себе представить, насколько это разозлило Тянь. Мне пришлось выгнать её из комнаты, чтобы спокойно справиться с задачей. Мне жаль того, кому она ушла жаловаться на меня.

Наверное, истинная причина, почему так трудно писать это письмо, заключается в том, что я просто не знаю, как выразить словами, как я горжусь тобой. Своей храброй, отважной дочерью. Тем, что ты сделала. Невероятным подвигом, который ты совершила.

Я не буду тебе лгать. Нелегко слушать рассказы лорда Кетаи и других, кто знал, что тебе пришлось пережить во дворце. Но мы с Тянь постарались его выслушать. Я попросил их рассказать нам всё, чтобы знать, что именно тебе пришлось выстрадать и благодаря чему ты стала той сильной и самоотверженной девушкой, которую они называют Лунной Избранницей.

Тебе известно, что тебя так называют? Мы с мамой всегда знали, что ты особенная. Но для нас это не имело никакого отношения ни к богам, ни к удаче, ни к твоим глазам. Всё дело в твоей душе, любовь моя. Я знал это с первого момента, когда взял тебя на руки, с того момента, когда твоя маленькая ручка обхватила кончик моего носа, когда я поднёс тебя к себе для поцелуя. Тогда я почувствовал твою душу. Она была светлой и чистой и горела так ярко, как я ни у кого не припоминал раньше. Ты ослепила меня в хорошем смысле, моя дорогая, – любовью. Я так горжусь тобой, Леи, что готов лопнуть.

Лорд Кетаи посвятил нас в свои планы, где важное место принадлежит тебе и другим. Опять же, не могу сказать, что такое было легко слышать. Но я не буду говорить тебе, что ты не должна этого делать. Я не буду советовать тебе отказываться, не подвергать себя подобной опасности, как бы мне этого ни хотелось. Я не буду рассказывать тебе ничего такого, потому что знаю, что ты не будешь меня слушать и не заслуживаешь этого слышать после всего, за что ты боролась.

Я также понимаю, что ты всё равно пойдёшь напролом и поступишь по-своему. Ты столь же упряма, как и твоя мать, моя дорогая. И, как и она, ты так же храбра, сильна, заботлива и полна огня. Я верю, что ты знаешь, чего хочешь. Если ты должна это сделать, то делай – и пусть у тебя всё получится. Не сомневайся в себе ни на секунду. Возможно, ты начинала со скромности, но доказала всем, на что способна молодая девушка из крошечной деревни в Сяньцзо. Зажги огонь и никому не позволяй его тушить. Знай, что я поддерживаю тебя отсюда. Тянь тоже. Мы сделаем всё, что в наших силах, чтобы поддержать твоё дело – наше дело.

Лорд Кетаи обещает, что ты вернёшься во дворец примерно через 2 месяца, как только выполните свою задачу. Я уже считаю дни. А пока гори ярко, моя храбрая дочь.

Люблю, сейчас и всегда,

Твой отец

У костра раздаётся смех, но я ощущаю себя в другом мире. Я снова перечитываю письмо, но вскоре глаза становятся слишком влажными, бумага дрожит в трясущихся пальцах, слова расплываются, поэтому вместо этого я прижимаю его к сердцу. По щекам текут слёзы. Я дышу медленно и глубоко, чувствуя, как слова отца наполняют меня силой, всепоглощающим приливом надежды и печали, счастья и любви.

– Сейчас и всегда, – хрипло шепчу я, эти слова звучат как обещание.

В последний раз я видела отца на Лунном Балу. Тянь, отец и я прижались друг к другу и плакали, прежде чем стражники оторвали нас друг от друга. Самое короткое воссоединение после того, как мечтаешь об этом месяцами.

Новые взрывы смеха возвращают меня к реальности. Я аккуратно складываю письмо, кладу маленький квадратик в нагрудный карман рубашки. Затем, шмыгнув носом, я протираю глаза, пытаясь успокоиться. Нитта с доброй улыбкой протягивает мне бутылку сливового вина. Жидкость обжигает. Она сливается с теплом, которым наполнили меня слова отца, и внутри начинает шевелиться что-то горячее и яростное.

Гори ярко, моя храбрая дочь.

Я взглядом окидываю собравшихся. Бо прав, мы странная смесь. Но Кетаи Ханно, кажется, так уверен, что мы как раз те, кто нужен делу. Уже два раза в жизни я создавала семьи не с теми, кого, возможно, другие никогда бы не выбрали – один раз с отцом и Тянь, а затем в королевском Сокрытом Дворце с другими Бумажными Девушками. Я знаю, что иногда с самыми неожиданными личностями можно создать самые прочные узы.

Как раз в этот момент Майна и Хиро возвращаются с улицы. Майна направляется прямо ко мне, сбрасывает пальто и встряхивает длинными волосами, в которых застряли хлопья снега.

– Пожалуйста, скажи, что ещё осталось еды, – устало вздыхает она, потирая руки перед огнём. – Всё время, пока мы творили дао, я беспокоилась, что Нитта и Бо уже всё съели.

– Бо пытался, – отвечаю я. – Но Нитта была настолько добра, что оставила немного для тебя и Хиро. Вот.

Я протягиваю ей банановый лист с жареной козлятиной, ещё восхитительно ароматной. Майна с благодарностью берёт его и бросает взгляд туда, где её отец увлечён беседой с Цаэнем. Они вдвоём сидят боком к огню, склонив головы друг к другу. Она быстро наклоняется, чтобы запечатлеть на моих губах ледяной поцелуй.

– Я люблю тебя, Леи, – шепчет она, её карие глаза сверкают и прекрасны, несмотря на глубокие круги под ними. – Я знаю, каким может быть отец… Я знаю, каким он может казаться. Но ему хочется свергнуть королевский двор так же, как и нам. Поэтому я верю ему, когда он говорит, что его план сработает, – ещё раз оглянувшись через плечо, она хватает мои пальцы и сильно сжимает. – Скажи, что ты со мной согласна.

Письмо отца, кажется, пылает теплом там, где я его спрятала. И снова у меня в душе жар, горящие угли – не только от алкоголя, но и от воспоминаний о Короле. О том, что он сделал с нами, и что мы сделали с ним – и что мы собираемся сделать с остальным его наследием, со остатками его правления.

– Я полностью на твоей стороне, – говорю я Майне, и это правда.

Возможно, мы с Майной больше не Бумажные Девушки, но мы по-прежнему способны высекать огонь.

И теперь нам нужно поджечь весь мир.

5. Наджа

Белая лиса спала в Сокрытом Дворце.

Она беспокойно ворочалась и морщила своим покрытым шерстью лицом, пока метель бушевала снаружи её личных покоев во Внутренних Дворах, за вышитыми коврами и тщательно занесённой в каталог коллекцией бабочек на стенах, обшитых деревянными панелями, на которых также висели изящные картины из батика работы известного художника, приехавшего из далёкой провинции, которая ей снилась.

Сяньцзо.

Она никогда не говорила об ней – даже не позволяла себе думать об ней – днём. Но стоило ей закрыть глаза, как прошлое настигало её, будто всё это время пряталось, ожидая её еженощного возвращения.

Во сне всё представало в несколько необычном виде. Причудливые детали искажали свою первоначальную форму, но общие черты присутствовали. Многоярусный участок их фермы, либо тёмный и блестящий от муссонных дождей, либо выцветший под неумолимо палящим летним солнцем. Ощущение похожих на резину чайных листьев между пальцами. Боль в спине после долгих часов работы в поле или согнутого стояния над встряхиванием сорванных листьев в бамбуковых поддонах, чтобы ускорить процесс их окисления – боль такая глубокая и яростная, что она до сих пор помнит её: как огонь на поверхности сырых костей. Бири, Рейкка, Чаол, По и Мин – её кроткие, безмозглые братья и сёстры, столь непохожие на неё. И, конечно же, родители – пьяные от рисового вина и ослеплённые богами, которые одержимо гадают о её судьбе на всём, что попадалось: от формы облаков до разбросанных по ветру лепестков; от вида птиц, которые приземлялись на пути их дочери, до голосов, которые что-то шептали им, пока те наблюдали за работой детей, никогда не расставаясь со стаканом. Они утверждали, что эти голоса принадлежат самим богам.

Как будто боги стали бы тратить своё драгоценное дыхание на таких, как они.

Сегодня Наджа снова оказалась в семейной хижине. В реальной жизни здесь пахло паршивой шерстью, прокисшим чаем и алкогольным перегаром. Но в воображении во сне всё чисто. В воздухе пахнет пылью. Она идёт по пустому пространству, а вокруг неё кружатся голоса.

рождённая под тремя звёздами лучника

подожми хвост и вспомни, что на это сказал прорицатель

обреченная на славу

королева клана Лолата, представьте себе

она принесёт нам честь и богатство

построит нам дворец

но помни, её нельзя баловать

надо заставлять её работать

доказать нашу преданность богам

заслужить свою судьбу потом и кровью

выпороть её, если она заплачет

выпороть её

выпороть её

Несмотря на то, что она была одна в комнате, Наджа обхватила себя руками. Сами голоса ощущались как удары плетью, резкие и обжигающие кожу. Но она не позволила себе заплакать, как в молодости. Вместо этого она закричала в ответ – на голые стены, где продолжали жить призраки навязчивых родительских планов.

– Я генерал Наджа!

– Я ближайшее доверенное лицо Короля!

– Меня более чем достаточно!

– Я рада, что бросила вас всех гнить...

Она проснулась в мгновение ока. Кто-то тряс её. Свет фонаря на мгновение ослепил, но она зашипела и отбросила его в сторону – вместе с тем дураком, который посмел прикоснуться к ней.

– Г-генерал Наджа, – раздался голос одной из служанок.

Это была Кироку, девушка-ящерица, всего на несколько лет перешагнувшая подростковый возраст. Она поднялась с того места, где упала на пол, и низко поклонилась, растопырив покрытые коричневой чешуёй руки.

– Мне очень жаль, что я разбудила вас, генерал. Я пыталась докричаться, но вы, казалось, крепко спали...

– В чём дело, девочка? – прорычала Наджа, садясь.

Она стряхнула сон, как делала всегда: одним плавным движением, сбрасывая его с тела, как любовница стаскивает ночную рубашку.

– Там... какой-то человек хочет вас видеть.

– Милостивые боги, девочка. Если ты меня разбудила только за этим...

– Он сказал, что вы его ждёте, – перебила её Кироку, по-прежнему не поднимая головы. – Что вы просили его прийти, если он поймает… – она тщательно выговорила, – …красного двуххвостого киторианского песчаного скорпиона.

Наджа отбросила тёплые одеяла и вскочила на ноги ещё до того, как девушка закончила фразу.

– Одень меня, – приказала она. – и отведи к нему.

* * *

Человек выглядел так, словно несколько часов скакал сквозь метель. Его щёки обветрились, дорожный плащ цвета шалфея промок насквозь. Крупные капли воды падали с одежды на недавно застеленную бамбуковую циновку в приёмной Наджи. Уже с порога она с презрением посмотрела на грязь, которую тот оставил на полу, и с трудом поборола желание потянуться за одним из церемониальных мечей, висевших на стене.

Едва она вошла, человек вскочил на ноги, не дожидаясь, пока Кироку доложит о ней. Другая горничная, безупречно одетая, несмотря на поздний час, уже ждала у низкого столика в центре комнаты. На плите стоял медный чайник, из его носика поднимался пар, наполняя воздух нежным ароматом листьев "серебряных игл" – чая гораздо более изысканного, чем тот, что производился на родительской ферме. Горничная подошла налить ей немного, но Наджа отмахнулась от неё:

– Оставь нас.

Обе девушки опустили головы и, шаркая, вышли из комнаты.

– Г-генерал Наджа, – заикаясь, пробормотал человек из Касты Бумаги, низко кланяясь. Чёрные волосы мокрыми прядями разметались по его голове. – Для меня большая честь встретиться с вами снова.

Она слегка вздёрнула подбородок, опускаясь на колени напротив него:

– Советник Шиу.

Даже без подушки, на которой она стояла на коленях, Наджа была почти вдвое выше него ростом. Шиу был невысоким даже для человека. Он держал голову наполовину опущенной, но его глаза время от времени поднимались и встречались с её стальным взглядом, а затем быстро опускались, как будто её вид причинял боль его чувствительным человеческим глазам. Он высунул розовый кончик языка и облизал потрескавшиеся губы.

Наджа дёрнула носом и скривила губы. Едкая смесь его пота и запаха конской кожи была, мягко говоря, не слишком приятна. Это был один из редких случаев, когда она подумала, что, возможно, усиленные демонические чувства ей только мешают.

– Я... ехал почти без перерыва почти два дня, – заикаясь, пробормотал Шиу в наступившей тишине. – Я загнал лошадь до смерти, и последние четыре мили пришлось идти пешком.

Он говорил так, будто этим гордился. Наджа ждала, сверкая глазами, её отвращение становилось всё сильнее.

– Можно? – он с надеждой указал на чай и тарелку с миндальным печеньем в форме цветка, расставленные на столе.

– Если хотите, – она смотрела, как он пихает печенье в рот, запивая его большими глотками чая с добавлением трёх ложек сахара, не меньше. Как только он закончил, она коротко спросила: – Вам известно местонахождение Кетаи Ханно?

– Мне, конечно, пришлось попотеть, – Шиу рукавом смахнул крошки с лица. – О доступе во дворец, чтобы узнать что-то изнутри, не могло быть и речи. Лорд Ханно закрыл это место. Ворота открываются только раз в день для пропуска предметов первой необходимости и заранее одобренных посетителей, а страже приказано убивать на месте всех подозрительных. И широко известно, что лорд Ханно искусен в управлении ци. Было бы практически невозможно отследить его уход из дворца традиционными способами.

– Всё это я и так знаю, – огрызнулась Наджа. – Вам никогда не приходило в голову, что в его стенах у нас уже есть свои шпионы?

– Простите меня, генерал, – Шиу поклонился, но больше не опускал голову столь же низко, и нотка заикания исчезла из его голоса. – Я просто объясняю, что пока другие засылают шпионов следить за дворцом или пытаются туда вломится, я знал, что будет благоразумнее велеть шаманам отслеживать использование магии вокруг него. Лорд Ханно, несомненно, воспользуется дао, чтобы скрыть свои передвижения, по крайней мере, поначалу, пока он рядом с дворцом и уверен, что за ним следят шпионы. Такого рода магия достаточно сильна и оставляет следы.

Хотя она этого и не показала, Наджа прислушалась.

– Четыре дня назад, – продолжал советник, – мои шаманы обнаружили присутствие ци по периметру дворца. Её непосредственные перемещения были слишком хаотичными, чтобы они могли проследить за ними пешком – без сомнения, лорд Ханно ехал верхом, – но им удалось выследить его в течение следующих нескольких дней по следам чар до места к северо-востоку от Сокрытого Дворца, почти на равном расстоянии между Мараци и рекой Зебе. Он путешествовал с кем-то ещё – я готов поспорить, со своим ближайшим советником, мастером Цаэнем. Известно, что они почти неразлучны. С этого момента, без сомнения, полагая, что ушли незамеченными, они сбросили магическую защиту и продолжили путь на север, в горы на границе провинций Хан и Райн.

– А потом?

Шиу колебался. Положив пальцы на стол, он сделал глубокий вдох и признался:

– Из-за метели и гор моим шпионам было трудно работать. Они потеряли след лорда Ханно и мастера Цаэня в горах, – он облизнул губы, и крошки упали с его подбородка. Он нетерпеливо продолжил: – Но это опровергает популярную версию о том, что лорд Ханно отправился на юг для встречи с Кошачьим Кланом– своим наиболее вероятным союзником, как нам всем известно. Северные горы – граница. Существует не так много мест, куда они могли бы отправиться. Предполагаю, они направляются либо в Райн на встречу с кланом Нун, либо во дворец Белого Крыла в Шому. Если хотите, генерал, я мог бы послать своих разведчиков...

– Спасибо, советник, – Наджа подняла руку. – В этом нет необходимости. Дальше мы сами разберёмся.

– Конечно. Сейчас, э-э... – его улыбка дрогнула; он наклонился ближе. – Не хотел бы навязываться, генерал, но вы упомянули о вознаграждении за информацию, подобную этой.

Наджа ощетинилась. Вот наглец! Бумажный народ всегда был таким; вечно считают, что они чего-то заслуживают, и требуют большего.

– Не волнуйтесь, советник, – спокойно ответила она. – Вас вознаградят. Что бы вы предпочли? Какую-нибудь сумму в деньгах или указ о полном королевском помиловании, если оно вам когда-нибудь понадобится?

Шиу сверкнул глазами:

– Королевское помилование – это поистине щедро....

Кивнув, Наджа встала. Именно такого ответа она и ожидала.

– И всё же…

Она остановилась. Поднявшись на ноги, белая лисица возвышалась над советником, но, несмотря на пристальный взгляд, который она бросила на него, он, казалось, не съёжился. Он встретился с ней взглядом и улыбнулся, что-то тёмное мелькнуло за его кривыми зубами.

– Наверное, я предпочту денежное вознаграждение.

Наджа сразу поняла, что советник Шиу заявляет своим выбором, что больше не верит во власть двора. Что считает их слабыми, даже не зная толком, что же случилось с Королём.

После Лунного Бала двор пытался не допустить распространения сведений о происшествии. Хотя не получалось скрыть того, что дворец подвергся нападению – на Балу было слишком много свидетелей, слишком много лордов кланов и гостей, которым пришлось спасаться бегством, когда Парящий Чертог загорелся, – Наджа сделала всё возможное, чтобы ограничить распространение слухов. Она позаботилась о том, чтобы никто за пределами ближайшего окружения двора не знал, что Король серьёзно ранен.

Тем не менее она знала, что это невозможно скрывать вечно. Слухи просачивались сквозь дворцовые стены, как кровь сквозь трещины в камне, и расползались по Ихаре шёпотом и ошарашенными предположениями: Король убит. Или же он выжил, но серьёзно ранен.

Слухи, как и всегда, противоречили друг другу. Иногда их даже распускали в собственных целях, например, чтобы скармливать шпионам Кетаи Ханно и держать его в неведении, что его планы по убийству Короля провалились. Так клан Ханно с его союзниками хотели застать врасплох, когда те обнаружат, что на самом деле Король выжил. Всё это выиграло двору некоторое время. Но если они в ближайшее время не примут общее решение, что делать, правда ускользнёт. И, как это всегда бывает с правдой, из-за неё всё вывернется наизнанку.

И изменится.

Наджа уставилась на советника Шиу, её серебристые глаза заблестели:

– Хорошо, пусть будет денежное вознаграждение, – она жестом пригласила его следовать за собой.

– Спасибо, генерал! – он практически подскочил к ней. – Я знал, что вы оцените мою информацию и ту тяжёлую работу, которую я проделал, чтобы собрать её. Уверен, что это будет очень важно для Короля. С тех пор как вы прислали запрос, у меня было благословенное богами предчувствие, что именно я принесу вам нужные сведения.

Пропустив его бессмысленный лепет мимо ушей, Наджа подошла к стене, на которой висели её мечи. В свете фонаря её мех отливал золотом. Она пробежалась нежным взглядом по мечам.

Ши сообразил не сразу. Затем он ахнул:

– Вы… вы знаете, генерал, я всегда ценил красивое оружие. Особенно с благородным происхождением.

– Чудесным образом у нас много общего, советник. Что-нибудь из этого привлекает ваше внимание?

Наджа ждала, пока он осматривал её коллекцию. Когда он вытянул руку, указывая на свой выбор, она нисколько не удивилась. Хотя он, безусловно, умело прикидывался дураком, она знала, что Шиу не такой, каким кажется. Как и любой образованный ихаранец, он хорошо разбирался в истории королевства.

Она осторожно сняла со стены выбранный им меч. Это была сабля с прямым лезвием, довольно распространённый стиль дао, хотя и немного длиннее и тоньше среднего. Ножны, защищавшие его, были гранатово-красными и инкрустированы рубинами и жемчугом. Когда Наджа обнажила печально известное чёрное лезвие, она подумала о тех временах, когда его обнажали, и о том, каких впечатляющих противников он поверг.

– Знаменитый Чёрный Клинок леди У-ри, – выдохнул Шиу, и его глазки-бусинки заблестели. – Можно мне? – попросил он, уже протягивая руку.

– С удовольствием.

Наджа метнулась так быстро, что советник ещё продолжал улыбаться, когда лезвие пронзило ему кожу. Её выпад был мощным, а прицел точным. Ей потребовалось лишь взмахнуть рукой, чтобы вонзить ему меч между рёбер прямо в сердце.

У советника Шиу округлились глаза. Кровь выступила по краям, он слабо обхватил лезвие в том месте, где оно торчало из груди, а рот открылся.

Наджа крепко держала меч обеими руками, её лицо ничего не выражало. Когда человек упал на колени, она высвободила меч, размышляя о том, что последний противник знаменитого оружия, без сомнения, был наименее впечатляющим из всех. Какой позор добавлять его имя в столь достойный послужной список.

– Ещё раз благодарю вас, советник, – сказала она, вытирая лезвие о мантию. Кровь тёмным пятном испачкала дорогой шёлк. Неважно. В её гардеробах ещё много другой одежды. – Вы правильно сделали, что обратились именно ко мне. Король будет чрезвычайно доволен тем, что вы нам рассказали. Но, конечно, я не могла оставить вас в живых. От ваших шпионов-шаманов тоже придётся избавиться, но найти их будет уже легче. Мы бы предпочли найти Кетаи Ханно и разобраться с ним сами. Это вопрос политический, но и личный тоже. Вы же понимаете.

Она не добавила, что не может рисковать, чтобы другие узнали о главе клана раньше неё. Если, как она полагала, двух девушек найдут с ним, то выйдет наружу правда о том, что случилось с Королём. Она найдет их и заставит замолчать прежде, чем они успеют заговорить.

И для этого ей не нужна помощь кого-то там из Клана Бумаги.

Упавший к её ногам советник шевельнул губами, с которых сорвался бессловесный хрип. Но Наджа уже не смотрела на него. С металлическим звоном она вложила меч обратно в ножны, осторожно повесила его на прежнее место на стене и направилась к двери.

Прежде чем уйти, она оглянулась через плечо. Шиу наконец затих, замерев в неловкой позе на полу, лицом вниз, высоко подняв бёдра. Вокруг него растекалась красная лужа, кровь уже пропитала бамбуковую циновку.

Наджа прищёлкнула языком. Оставалось надеяться, что горничным не потребуется много времени, чтобы тут прибраться. От тела легко избавиться, а вот от пятен крови на меху и мебели…

Открывая дверь, демон-лиса заметила алое пятнышко на запястье, ярко выделявшееся на фоне её белоснежного пальто, и вздохнула.