Текст книги "Девушки бури и тени"

Автор книги: Наташа Нган

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 24 страниц)

34.

Сначала всё легко.

Солдаты с лодки ранены или оглушены. Некоторые даже горят, их одежда и мех охвачены пламенем. Воздух наполнен дымом. Мы расправляемся с каждым солдатом одним ударом или после короткой схватки, надвигаясь на них с мрачной решимостью. Я не чувствую ни одного своего смертельного удара. Моё желание жить механически переходит в движение кинжала. Рука с ним подобна отдельному инородному телу, просто продолжению моего окровавленного клинка.

Кровь снова и снова брызжет на одежду и лицо.

Когти оставляют борозды на моих предплечьях, когда кто-то из солдат даёт отпор; кончики мечей царапают мне кожу.

Я почти ничего не чувствую. Каждый момент прост и полон сосредоточения.

Действие – реакция.

Огонь – внутри, страх – прочь.

Стиснув зубы, я вонзаю лезвие в горло и кишки, провожу им между рёбрами и лопатками, погружаю его глубоко в глазницы и нежные изгибы шеи, наблюдая, как гаснет бронзовый отблеск, когда он поглощается мягкой, раздвигающейся плотью. Магия усиливает мои атаки, но это нечто большее – это мои навыки, а теперь и жажда крови.

Хрюканье, стоны и случайные отрывистые крики наполняют воздух, уродливый хор боли. Это не столько битва, сколько казнь. Резня.

А потом, внезапно, всё кончается.

Мы с Майной тяжело дышим, с поднятыми клинками стоя лицом к пылающему кораблю. Руки дрожат, из-за этого дрожит и кинжал, а Майна похожа на статую, если бы её волосы не развевались на ветру волосы, а ткань сари – вокруг лодыжек.

Воцаряется пугающая тишина. Песок вокруг лодки усеян трупами. Отблески костра скользят по мокрым от крови лицам и тёмным разинутым ртам. Единственные звуки – это ревущее потрескивание пламени и наше собственное тяжёлое дыхание. Несколько мгновений я могу лишь ошеломлённо стоять, трястись и пялиться в ужасе на всё это – то, частью чего я стала, то, что я сделала. Этот ужас присутствует в металлической вони вскрытых тел и красных каплях с моего кинжала.

– Отходим, – приказывает Майна.

Мы отступаем на вершину хребта вместе с остальными.

– Все целы? – спрашивает Лова, вытирая саблю о брюки.

– Нет ничего лучше, чем немного убийства на десерт, – отвечает Нор, хотя в её голосе нет ни капли юмора, а улыбка мрачная.

Оза подходит ко мне. Он осматривает мои руки, где бледная кожа покрыта красными порезами. Отрывая полоски от своей рубашки, он обматывает ими мои предплечья.

– Ты в порядке? – спрашивает меня Майна, осматривая его работу.

– Мне... даже не больно, – говорю я.

– Это не то же самое, что быть в порядке, – отвечает Оза.

Прежде чем я успеваю ответить, раздается голос Ловы:

– На позиции!

Мы рассредоточиваемся веером вдоль подъёма на дюну: Цаэнь и Нитта справа, Амалы в центре, а мы с Майной слева от них. Позади нас Меррин поднимает первую из ценных досок, извлечённых из корпуса корабля.

– Не сейчас, – Лова протягивает руку.

Нарастает шум, когда, словно оживший кошмар, солдаты рассыпаются по бортам лодки. Они приближаются к нам бурлящей волной, которую я представляла себе ранее: рёв, рычание, плевки. Оружие поднято высоко или направлено вперёд, пламя горящего корабля отражается в металлических лезвиях пик и цзяней, а также в размахивающих боевых топорах.

Песок уходит из-под ног от напора наступающей армии. Упираясь ногами в движущиеся потоки, я дрожащими пальцами вцепляюсь в кинжал и смотрю вниз на приближающийся натиск со всей силой, на какую только способна.

Солдаты достигают подножия нашей дюны и начинают взбираться. Они движутся жужжащим, скрежещущим роем, облачённые в малиновое и чёрное, с вымпелами и королевскими знаками отличия. В орде самые разные демоны: шакалы, ящерицы, волки, медведи, леопарды, бизоны, быки – рога, когти и похожие на косу резцы сверкают в огненно-красном сиянии.

Язык во рту похож на ватный тампон. Я тяжело выдыхаю, меняю позу.

– Держись поближе, – приказывает мне Майна. – Я не позволю им прикоснуться к тебе.

Она целует меня в лоб. Я в последний раз бросаю взгляд на её бархатно-коричневые радужки, и от неё исходит поток холодного воздуха – она переходит в режим воина Сиа, а её глаза белеют.

Справа от меня Лова поднимает руку.

– Начали! – кричит она Меррину.

Он взмывает в воздух, взмахивая крыльями и поднимая песок, пролетает над кишащей ордой солдат и закладывает резкий вираж. Раздаются крики. Несколько стрел свистят в воздухе, но Меррин уклоняется от них, мчась к передовой линии армии.

Доска падает с тошнотворным хрустом.

Передние ряды солдат падают. Раздаются крики – их топчут демоны, идущие сзади. Другие разбегаются. В центре волны образуется дыра.

С диким рёвом Лова бросается с гребня холма, высоко подняв саблю, её волосы цвета медовых сот светятся в свете костра. Она ведёт нас в бой.

А затем раздаётся шум ещё сильнее – на этот раз позади нас. Съезжая с дюны, я осознаю, что вокруг нас роятся демоны, которые, похоже, появляются из-за гребня у нас за спинами. На несколько тошнотворных секунд я уверена, что это неожиданная засада; что это ещё одна часть королевской армии. Затем я понимаю, что этот рёв, крики и боевые кличи принадлежат Амалам. Кошачьи демоны, ревущие, как их бесстрашный генерал, присоединяются к нашей атаке, увеличивая наши ряды по меньшей мере на сотню.

Меррин парит над головой, держа в когтях вторую доску.

Прибытие воинов-Амалов наполняет меня такой надеждой, что на мгновение страх превращается в пыль. Но он возвращается с новой силой, едва мы достигаем первых рядов солдат.

На мгновение наступает тишина.

Затем ночь взрывается звоном металла.

Наши стороны сталкиваются с силой и яростью, воздух наполняется глухими ударами сталкивающихся тел.

Время прерывается, соскакивает с секунды в секунду, всё происходит, как в отрывистой съемке: сотрясающий удар моего клинка о другой, испачканные слюной губы раздвигаются в боевом кличе, лезвия вонзаются в твёрдые мышцы, треск сухожилий и тяжесть моей залитой кровью руки, когда я снова и снова оттягиваю кинжал назад, погружая, а затем вырывая его из открытой плоти.

Скрежет металла о металл звенит у меня в ушах.

Воздух – это шквал мелькающих лезвий.

Горячая кровь брызжет мне в лицо.

Мы с Майной сражаемся спина к спине, подчиняясь инстинктивному ритму, как будто работали вместе подобным образом тысячу раз. Она встречает натиск солдат, а я сражаюсь один на один с теми, кто проходит мимо неё. Невозможно разглядеть остальную часть нашей группы среди беспорядочного потока тел и клинков. Каждый крик боли мог быть одним из них, каждый новый глухой удар – падением тела на землю.

Когда я вытаскиваю оружие из груди невысокого, но мускулистого человека, похожего на кабана, на меня набрасывается жилистый демон-рысь. Его уши с кисточками отведены назад. Мелькают резцы, два набора острых, как бритва, лезвий.

– Умри, кееда! – рычит он и заносит саблю над моей головой.

Я вскидываю клинок обеими руками. Металл визжит, когда наши клинки сталкиваются. От этого звука у меня звенят зубы. Ноги скользят по песку, пятки глубоко зарываются. Вены вздуваются на покрытых шерстью висках рыси, когда тот опускает саблю.

Из моего горла вырывается рычание. Я сжимаю кинжал дрожащими руками, пытаясь удержать клинок солдата. Даже несмотря на чары своего оружия я чувствую, как руки слабеют.

Освещённый пламенем силуэт Меррина проплывает над головой. Недалеко от нас раздается ещё один тошнотворный глухой стук; в воздухе раздаются новые крики боли.

Демон-рысь силой отвёл мои руки к груди. Толстый конец его сабли касается моего левого плеча, сначала нежно, как поцелуй, затем покусывает – поцелуй с зубами.

Медленно, очень медленно лезвие погружается. Мышцы ноют от усилий, когда я пытаюсь удержать его. Но демон слишком силён, и его сабля проникает всё глубже.

Боли пока нет, только сильное давление.

А затем давление возвращается к норме.

Солдат-рысь с бульканьем падает в сторону. Кровь хлещет сбоку из его шеи, а голова медленно отрывается от того места, где лезвие Майны оставило глубокую кровавую рану.

Первой падает его голова, секундой позже – тело.

Я смотрю, тяжело дыша, его горячая кровь брызжет мне в лицо.

Майна уже развернулась, её мечи-близнецы вращаются в яростном металлическом вихре вокруг тела. От неё исходит магический треск. Хотя солдат за солдатом гибнут вокруг неё, на смену им приходят новые.

У меня как раз хватает времени, чтобы прижать руку к плечу, почти удивляясь тому, что она становится влажной и красной. Я чувствую шорох воздуха над головой.

Я уклоняюсь в сторону. Лезвие проходит так близко, что срезает прядь моих волос. С рычанием я разворачиваюсь, нанося удар. Мой кинжал попадает солдату – высокому, широкоплечему демону-псу – в верхнюю часть левой руки, вспарывая рукав его чёрной солдатской бацзюй.

Он отвечает шквалом поспешных ударов. Металл сталкивается, мы пишем песню своими ударами и контрударами, тяжёлое дыхание создает уродливый ритм.

Солдат-пёс неумолим. Хотя я и пытаюсь наносить смертельные удары – Цаэнь всегда учил меня наносить точные и быстрые удары, чтобы экономить энергию, – это невозможно. Он смеётся, его клинок танцует в воздухе, отбрасывая меня назад.

Нога наступает на тело на песке позади меня.

Я оступаюсь о комковатую массу, теряю равновесие и вижу, что машу руками, падаю назад и растягиваюсь на земле.

С уродливой ухмылкой пёс-солдат подпрыгивает в воздух…

Направляет острие своего меча вниз…

Яркая струйка крови вырывается из его живота, прежде чем он успевает пронзить меня.

Тело солдата плавно переламывается пополам.

Его ноги и бедра падают на землю. На одно долгое, сюрреалистическое мгновение кажется, что верхняя половина его тела парит надо мной, подвешенная в воздухе, покрытое коричневой шерстью лицо демона смотрит на меня сверху вниз с торжеством.

Я отталкиваю локтем его меч как раз перед тем, как на меня приземляется его разрубленный торс. В промежности и ногах становится тепло. Сначала я думаю, что описалась. Потом понимаю, что это кровь солдата.

Я сбрасываю с себя его тело, меня тошнит.

Когда я, пошатываясь, поднимаюсь на ноги, увязая в пропитанном кровью песке, передо мной встаёт огромный демон.

– Тебе же приказывали не убивать девушку, – рычит генерал Ндезе.

Он пинком разбрасывает разрубленные половинки пса-солдата. Кровь капает с изогнутых серповидных лезвий его оружия.

У меня леденеют вены. Я пробую поспешно развернуться, делая круг с высоким ударом ногой, но генерал Ндезе отбивает мою ногу, словно муху.

Демон-крокодил выше меня более чем в 3 раза. У него огромная фигура, созданная из напряжённых мышц и тёмной кожистой оболочки. От света костра у него светятся глаза, обрамляя его силуэт мерцающим золотом. Его иссиня-чёрная мантия почти в идеальном состоянии, подолы рукавов загнуты назад с нелепой асимметрией, толстый узел на талии удерживает рубашку, как кулак. Он смотрит на меня сверху вниз, рот кривится от отвращения. С его похожих на бабочек лезвий капает кровь.

Он улыбается.

– Леи-чжи, – приветствует он.

И бросается прямо на меня.

35.

Я бегу.

Склоны дюны – это кладбище, заваленное трупами. Продвигаясь вперёд, я смутно осознаю, что мы выполнила план Ловы по разделению массы солдат на более мелкие группы, с которыми легче справиться. Битва бушует вокруг меня в рёве пламени и звоне мечей. Я перелезаю через упавшие тела. Проваливаюсь в залитый кровью песок. Я не оборачиваюсь, чтобы проверить, насколько близко генерал Ндезе. Зрение сосредотачивается на одном, может быть, двух метрах впереди. Каждое движение, которое я совершаю, инстинктивно.

Гора тел, оказавшаяся под одной из досок Меррина?

Не взбирайся. Обойди их.

Кричащий солдат несётся на меня?

Отклонись в сторону.

Действие – реакция. Просто, как выдох перед вдохом. Кажется, мои боевые навыки работают и при бегстве. Я тяжело дышу, пробираясь зигзагами сквозь корчащуюся массу сталкивающихся тел. Плечо кричит от боли, но от страха слёзы сохнут. Я сосредотачиваюсь только на том, чтобы остаться в живых и ставить одну ногу в сапоге перед другой. В какой-то момент я замечаю вспышку золотых волос, красивое, свирепое лицо девушки-львицы, но оно поглощается извивающимися телами слишком быстро, чтобы я могла его разглядеть.

В следующий раз, когда я вижу знакомое лицо, ошибки быть не может.

Впереди Шифу Цаэнь прорывает брешь в рядах королевских солдат. Он прыгает и вращается, его меч мелькает в воздухе. Он схлёстывается с пятью солдатами одновременно, сражаясь с ними с искусной точностью. Я меняю курс, проскакиваю мимо, испытывая облегчение от того, что вижу его живым и резво сражающимся…

И врезаюсь прямо в демона, который встал у меня на пути.

Я падаю назад, ветер вырывается из лёгких. Надо мной появляется голова: зелёные глаза, круглые уши, украшенные обручами и пирсингом, бежевый мех с бледно-коричневыми завитками в форме раскрывающихся лепестков розы.

– Леи! – ахает Нитта и поднимает меня. – Ты не ушиблась...

Она замолкает со стоном и покачивается, лицо её расслабляется, и она падает на колени.

Я хватаю её, глядя на тяжёлого солдата в форме быка, нависающего над нами. Он поднимает толстую деревянную дубинку, которой ударил её. Его лицо ничего не выражает. Полное сосредоточение.

Я прижимаю Нитту к груди и мечусь с ней в сторону, когда он опускает дубинку. По чистой случайности он попадает по оброненному мечу, лежащему в песке, о который я лишь по чистой случайности не поранилась, когда падала назад. Пока он пытается отцепить его, согнувшись пополам под ставшим теперь неуклюжим весом двух видов оружия, я полосую его по запястью.

Лезвие проникает до кости.

Демон-бык кричит – и кинжал влетает ему в открытый рот.

Он замолкает, задыхаясь, бесполезно хлопая руками по лицу и горлу, а потом падает навзничь в конвульсиях.

Из ниоткуда подбегает Нор. Она выдёргивает клинок, прячет его за пояс и кивает мне. Затем она снова исчезает в гуще событий.

Дрожа, я возвращаюсь к Нитте, которая лежит подо мной на песке. Она бледна, из уголка её губ стекает алая струйка.

Она улыбается мне. На её зубах ещё больше крови.

– Л-леи, – хрипит она.

– Тс-с, – говорю я, проводя дрожащей рукой по её покрытому щетиной лбу.

Я осматриваю её тело. Видимых ран нет. Но дубинка демона-быка попала ей в спину. У нее сломан позвоночник? И у неё во рту кровь – она просто прикусила язык, или это внутренние повреждения?

– Леи, – повторяет она, на этот раз твёрже, и смотрит мне за спину.

У меня меньше секунды, чтобы вскочить на ноги и выставить кинжал.

Генерал Ндезе сердито шипит, когда нож делает глубокую рану на его предплечье. Его лицо перекошено, тонкие губы растянуты, обнажая два ряда мелких острых зубов.

– Прекрати сопротивляться, девчонка, – рычит он. – Пойдём со мной – и всё закончится. Всё это кровопролитие – из-за тебя. Просто сдайся – и все будут жить.

Просто сдайся. Ради них.

Я уже слышала подобное, когда дело касалось отца и Тянь. Прошла целая жизнь с тех пор, но для меня это было будто вчера – что, в некотором смысле, всегда будет так. Потому что это был момент, положивший конец моему прошлому, детству, безопасному миру моей простой деревенской жизни в Сяньцзо.

Жизни, которую я потеряла.

Каждый день до того, как меня привели во дворец, – это вчерашний день, ушедший навсегда.

Что Генерал Ю обещал мне тогда, то же самое генерал Ндезе обещает и сейчас: безопасность для тех, кого я люблю, если только я предложу себя.

За исключением того, что тогда они не были в безопасности. Король приказал привести отца и Тянь во дворец, чтобы они видели мою смерть. И даже если бы он этого не сделал, война всё равно добралась бы и до них.

Каста Бумаги никогда не была в безопасности и никогда не будет. Только не под властью Короля Демонов.

Я делаю неровный вдох, кровь стучит в ушах. Магия вспыхивает под кончиками пальцев, я сжимаю руку на окровавленной рукояти кинжала.

– Я сама о них позабочусь, – огрызаюсь я генералу Ндезе, а потом бросаюсь на него, высоко подняв клинок.

Моя атака застаёт его врасплох. Он не успевает отступить. Я упираюсь коленом ему в пах, а кинжал касается его щеки.

И проникает внутрь. Сначала легко, прорезая тонкую мякоть. Затем вдавливается, когда попадает в кость – челюсть или зубы.

Он с воем отталкивает меня.

Я падаю на землю. Он наносит удар. Тыльной стороной ладони он бьёт меня по подбородку, откидывая голову назад. Перед глазами вспыхивают огни. Я вслепую наношу удар. Мой кинжал во что-то попадает – его руку, торс? Но как только зрение начинает обостряться, всё разлетается на части.

Крик вырывается из моего горла.

Генерал глубже погружает пальцы в рану, которую пёс-демон пробил на моём плече. Боль невероятна, она не столько физическая, сколько звуковая, цветная, белая и пронзительная, и я на мгновение лишаюсь зрения.

Внезапно он убирает пальцы.

Раздаётся глухой удар. Крик.

Я падаю на колени, прерывисто дыша. Меррин взмывает обратно в воздух, а потом снова ныряет.

На этот раз генерал Ндезе отходит в сторону. Он хватает Меррина за когтистую лапу. Отчаянно хлопая крыльями, Меррин вытаскивает копьё из-за пояса, перекинутого через грудь. Он наносит удар, но демон-крокодил цепляет копьё одним из своих кривых ножей и отбрасывает оружие в сторону.

Генерал готовится нанести ответный удар, целясь в ноги Меррина.

И в этот момент я вскакиваю и вонзаю клинок ему в живот.

Генерал стонет.

С торжествующим криком Меррин бьёт свободной ногой. Его нога врезается генералу в лицо. Когда демон пошатывается, я выдёргиваю клинок из его тела и вонзаю его во вздёрнутый подбородок.

Кровь брызжет мне в лицо, тёплая и густая.

Из губ Ндезе вырывается ужасное бульканье. Затем он падает на спину. Кровь пузырится у него в горле, стекая блестящими ручейками по коже рептилии.

Он пытается что-то сказать, но выходит только сдавленный хрип. Он дёргается и мгновение спустя падает неподвижно.

– Меррин! – кричу я, не теряя ни секунды. – Нитта ранена!

Демон-сова приземляется рядом с нами, и я снова склоняюсь над ней.

Нитта лежит, растянувшись на спине. Сначала она не двигается, но потом её ресницы распахиваются, когда я обхватываю её щеку рукой.

– Ты можешь встать? – спрашиваю я.

Она слабо поднимает голову, но тут же снова опускает её с гримасой:

– Я... не могу.

С великой осторожностью Меррин просовывает под неё руку. Его лицо вытягивается.

– Кажется, это спина. Что-то не так с позвоночником.

Вокруг нас бушует битва, хаотичный рёв ударов мечей и крики боли разрезают густой от дыма воздух. Пронзительный крик пронзает мне уши. Я поднимаю взгляд, кровь стынет в жилах.

Майна? Лова?

– Так не должно было случиться.

Я резко оборачиваюсь и вижу, что Меррин смотрит на Нитту сверху вниз. Сейчас её глаза закрыты, дыхание поверхностное и сдавленное от боли.

– Что? – рассеянно огрызаюсь я.

Его лицо ничего не выражает.

– Так не должно было случиться, – категорично повторяет он.

– Надо отнести её в безопасное место, – убеждаю я его. – Она погибнет, если останется здесь.

Меррин никак не показывает, что услышал меня. Затем он бормочет:

– Безопасное место… Да, верно, – взмахом крыльев он усаживает Нитту на спину.

Затем, не успеваю я отреагировать и даже попытаться сопротивляться…

Он хватает меня.

Я скольжу по его перьям, вытягивая руки, чтобы схватить их и поддержать Нитту и себя. Он отрывается от земли, его перья взъерошены, песок и крупинки пепла кружатся вокруг нас от мощных порывов его крыльев.

– Меррин! – кричу я, цепляясь за Нитту и удерживая её рукой. – Боги, что ты делаешь?

– Спасаю тебя! – кричит он в ответ. – Исправляю свою ошибку!

– Какую ошибку?

Не отвечая, он поднимается выше. Моя голова свисает с его плеча, так что мне открывается вид на то, что происходит внизу.

Пустыня превратилась в корчащееся поле битвы. Тёмные комки крови и тел распускаются на песке, как уродливые цветы. Остов корабля продолжает гореть. Языки пламени вырываются из него, достигая нас, когда мы поднимаемся в небо. Битва настолько плотная, что невозможно отличить одну движущуюся фигуру от другой. Среди всего этого безошибочно можно узнать только одного человека.

Окружённая ползущей ордой солдат, Майна сражается с неослабевающей яростью, от неё исходят ледяные волны замерзшего воздуха. Она движется в жестоком танце, её мечи ловят свет костра, так что она почти как солнце, отбрасывающее золотые и оранжевые лучи жидкого света.

Она всегда была похожа на солнце: слишком яркая, чтобы смотреть на неё в упор, но слишком красивая, чтобы не попробовать.

Моё сердце кричит.

Я вцепляюсь в перья Меррина с такой силой, что белеют пальцы. Я прижимаюсь к Нитте, чтобы она не соскользнула. Меррин летит рывками, кренясь вправо. Перья на его правой руке у самого плеча испачканы кровью; должно быть, его ранили в бою.

– Опусти нас обратно, – хриплю я. В глазах туман. Я повторяю, на этот раз с криком. – Опусти нас обратно! Им нужна помощь!

Но он летит дальше. Пылающий корабль удаляется, шум битвы становится всё слабее.

– Я убью тебя! – кричу я, выдёргивая его перья дрожащими пригоршнями. – У меня есть кинжал! Я перережу тебе глотку, если ты не вернёшь нас прямо сейчас!

– Убивай, – отвечает Меррин таким холодным и незнакомым голосом, что кажется незнакомым. – Я разобьюсь – и тогда умрём мы все.

Я кричу, долго, громко и жалобно, дрожа от ярости и беспомощности происходящего. Потому что он прав. Если я убью его, то погибнем все. И он знает, что я не сделаю ничего, что могло бы навредить Нитте.

Мы сейчас слишком высоко, чтобы что-то слышать звуки боя. Слышен только отдалённый звон мечей и слабое потрескивание огня. Смаргивая слёзы, я выворачиваю шею, чтобы оглянуться назад.

Залитые лунным светом дюны расстилаются внизу, как какое-то призрачное море. Далеко позади нас горит оранжевый корабль Амалов – крошечный, как огонёк спички между пальцами Ловы, одинокий светлячок в океане тьмы.

Я зарываюсь лицом в колючие перья Меррин и всхлипываю.

Пятно света от пылающей лодки на мгновение танцует перед моими закрытыми веками. Затем оно тоже гаснет.

Мы летим дальше, пока воздух не становится устрашающе неподвижным. Вскоре замирает всё, кроме ветра, треплющего нам одежду, и слёз, без устали льющихся по щекам.