Текст книги "Хранитель света и праха"

Автор книги: Наташа Мостерт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)

«Это еще как посмотреть», – подумал Ник, удивляясь восторгу, прозвучавшему в голосе его собеседника.

Эштон взглянул на часы.

– Мне надо идти, – сказал он, – у меня встреча с агентом по недвижимости. Увидимся завтра утром в то же время?

– И снова полезем на холм?

– Конечно. – Эштон усмехнулся. – Ты вечером тренируешься с Джей Си?

– Нет, сегодня мы с Джей Си идем к Миа. Кстати… – Ник сделал паузу, – если ты свободен, почему бы тебе тоже не прийти? Раз в месяц Миа угощает нас у себя дома, это что-то вроде традиции. Все ребята из «Скорпио» будут там. Это даст тебе возможность познакомиться со многими.

– Было бы здорово.

– Она живет в том же доме, где находится ее студия. Ты уже знаешь, где это.

– Да, я там был.

– Вот и прекрасно. Приходи в любое время после восьми.

– Спасибо. Я буду рад снова увидеть Миа. Уж очень мне понравилась ее тренировка сегодня утром, – Эштон сделал паузу. – Она танцует…

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

КНИГА СВЕТА И ПРАХА ДЛЯ РОЗАЛИИ

XXXII

Прошлой ночью я наблюдал, как ты спишь, и видел миллион дум, отражающих твою сущность, реальных, точно галлюцинация, и чарующе-соблазнительных, какими бывают только сны. А сегодня утром я видел, как ты танцуешь. Это частично поэзия, а частично – смертельная сосредоточенность.

Ты светишься, пока я, со своим мумифицированным сердцем, наблюдаю за тобой из тени. У тебя есть то, что я украду.

Женщина. Ребенок. Ангел. Искусительница. Любить тебя – значит причинить тебе боль.

Чему нас учит Будда? Будда учит самоотречению. Будда учит смирять желания. Желание ведет к дуккха. Дуккха – это страдание, это ненасытная жажда, которую невозможно удовлетворить.

Но правдиво ли послание Будды? Ведь без желания нет энергии. А величайшее из желаний ведет нас от праха к свету.

Нет. Просто послание Будды неправильно интерпретируется. Мы обречены на неудачу не потому, что нас одолевают желания. Мы обречены на неудачу потому, что наши желания недостаточно сильны…

ПУТЬ: КРАСНАЯ НИТЬ ЯН

Темный свет: Dir. LU4 GB19, Frc: 8 Time: 10, SUs K9 PC2

Белый свет: Mas. GB 20

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Один из бойцов подключил свой айпод к музыкальной системе Миа, и голоса «Чики герлз»[32]32
  «Чики герлз» – английская женская поп-группа.


[Закрыть] заполнили гостиную, усиленные динамиками.

Миа вздохнула. Она с нежностью относилась ко всем ребятам, но их музыкальные вкусы часто вызывали у нее ужас. Оки однажды выбежал на ринг под песню Чесни Хоукса[33]33
  Чесни Хоукс (р. 1971) – английский поп-исполнитель, автор песен, актер.


[Закрыть]«The One and Only».

Направляясь на кухню проверить пасту, Миа подумала, что интересно было бы узнать, выбрал ли уже для себя песню Ник. Выбор песни, сопровождающей твое появление, – очень важное дело. Бойцы часами решали, какая песня может лучше всего отразить их личное кредо или же напугать соперника до дрожи в коленках.

«Unbreakable» группы «Бон Джови»[34]34
  «Бон Джови» – американская рок-группа из Нью-Джерси.


[Закрыть] пользовалась наибольшей популярностью в кругу бойцов, как и «The Final Countdown» группы «Европа». С другой стороны, Билли, ударившийся в христианство, любил выходить на ринг под гимн «Amazing Grace».

«Но Билли – скорее исключение», – думала Миа, глядя на его покрытое веснушками лицо и по-детски наивные глаза.

Высокий и тощий, как жердь, он все еще жил с мамой. В вечер поединка Билли обычно появлялся на арене бледный как смерть, в халате, на котором были вышиты слова: «Иисус – наш Бог», висевшем бесформенной тряпкой на его худощавых плечах. Но потом он выходил на ринг и выбивал из своего противника дух.

Кэролайн, жена Тома Уильямса, много вытерпевшая на своем веку, пришла на кухню вслед за Миа.

– Чем-нибудь помочь, Миа? – спросила она.

– Нет, спасибо, Кэролайн.

Миа, стоявшая у плиты, бросила на нее взгляд через плечо.

– Как у вас дела?

У Тома через две недели должен был состояться поединок, для бедной Кэролайн это означало, что она должна стиснуть зубы и молиться о том, чтобы горькая чаша миновала их.

– Любимые трусы Тома сели в сушилке.

– Ой!

Миа знала, что Том был невероятно суеверен, особенно в преддверии поединка. Сам факт того, что он не сможет надеть свою любимую экипировку, выходя на ринг, был способен повергнуть его в глубочайшее отчаяние. Он соблюдал режим с аскетизмом, которому позавидовал бы самый строгий монах, и, как один из немногих бойцов-вегетарианцев, был помешан на диетах. Миа подумала, что вряд ли Том единственный, кто будет сегодня есть только пасту. Все бойцы были тщеславны, как модели, и очень следили за фигурой. Вот почему она готовила пасту из муки грубого помола, а в соусе не было ни капли сливок. И большинство парней в этот вечер откажутся от пива, а станут потягивать диетическую колу из банок.

– Представь себе, мне пришлось переехать в спальню для гостей. – Голос Кэролайн прервал ее размышления.

Миа искренне удивилась.

– Неужели ваши отношения с Томом столь плохи? – спросила она.

– Да нет. Просто Том не хочет искушений, – Кэролайн фыркнула. – Конечно, все это просто смешно. С его изнурительными тренировками я вполне могла бы разгуливать по дому нагишом, он бы и пальцем не пошевелил. А то, что он выгнал меня из кровати, так это только ради того, чтобы успокоить самого себя: мол, вот какой он молодец, соблюдает режим.

– Осталось потерпеть совсем немного, – улыбнулась Миа.

– Да уж. А знаешь, – Кэролайн заметно оживилась, – секс после поединка – это что-то! Весь тестостерон, весь адреналин, гормоны радости – все так и бурлит…

– Но только в том случае, если он одержит победу, – напомнила Миа.

– Это верно. – Кэролайн кивнула головой. – И как меня угораздило связаться с бойцом, никак не пойму. Для библиотекарши логичнее было бы втрескаться в кого-нибудь типа Вуди Аллена. Мне иногда кажется, что я как Франсуаза Саган. Ты знаешь, она писала, что любит, когда ее мужчины ведут себя по-мужски – решительно и как дети.

Оки просунул голову в дверь, взмахнув дредами.

– Девочки, привет! – Он обезоруживающе улыбнулся. – Там парни пухнут с голоду. Когда будет готова еда? До Рождества?

– Не остри, – Кэролайн запустила в него салфеткой, но Оки успел увернуться, он всегда гордился своей реакцией.

– Да уже почти готово. – Держа дуршлаг над раковиной, Миа спросила у Оки: – Как твое ребро? Лучше?

– Конечно. Ребро идет на поправку.

– Отлично. В таком случае ты можешь сделать кое-что полезное. Вот, – Миа указала на дуршлаг, – вылей-ка мне сюда пасту.

Взяв стопку мисок, Миа направилась в гостиную. Музыку уже выключили, но в комнате было шумно, так как все гости сгрудились перед телевизором и смотрели видеозапись, то издавая вскрики восторга, то постанывая от разочарования. Миа взглянула на экран. Это была старая запись поединка на закрытом ринге между Рэнди Кутюром и Педро Риццо.[35]35
  Рэнди Кутюр и Педро Риццо – знаменитые американские боксеры-профессионалы, обладатели многих наград.


[Закрыть]

– Вот это мужество, – Джей Си тыкал пальцем в экран, где Кутюр лежал на спине, но все еще пытался последним отчаянным ударом поразить Риццо, державшегося на ногах. – Нет даже мысли о том, чтобы отступить и сдаться.

– Возможно, мужество здесь и присутствует, но Рэнди не заслужил победу. Поделом ему.

К ней подошел Ник.

– Тебе помочь, Миа?

– Спасибо. Раздай посуду, – попросила она, – и скажи, пусть идут на кухню. У нас самообслуживание.

Когда Ник брал у нее миски, она заметила, что он едва сдерживает зевоту.

– Ты выглядишь усталым.

– Я просто выжатый лимон. Мой новый партнер по тренировке просто вывернул меня наизнанку сегодня утром.

При его словах ей вдруг вспомнились серые глаза, чувственный рот, сильные руки. А еще ощущение какой-то внутренней силы. При одной мысли об этом человеке у нее перехватило дух. Миа нахмурилась.

– Ты думаешь, это даст результат? – спросила она Ника. – Ну, занятия с ним.

– Если я останусь после них в живых, это даст отличный результат. Но я и не припомню, когда в последний раз был настолько измотан. – Он снова зевнул. – Давай, я разберусь с этими парнями.

Шум заметно стих, как только гости принялись за еду. Когда Миа наблюдала, как мужчины тыкают в миски вилками, наматывая на них макароны, она испытывала чувство удовлетворения. Она ощущала себя этакой матерью-медведицей, кормящей своих медвежат. Она давно знала каждого из этих людей, они были отличными ребятами. Они не вели гламурную жизнь высокооплачиваемых суперзвезд спорта, а работали полицейскими, пожарными, спортивными инструкторами, диджеями, в группе был даже один парикмахер. Но чем бы они ни занимались для того, чтобы оплачивать счета, какой бы суматошной и беспорядочной ни была их личная жизнь, спортивная дисциплина прочно поддерживала их. В доджо дружба была понятием реальным, а не каким-то отвлеченно-виртуальным. Здесь у тебя не было опции «выйти из системы», если ты устал. Тут надо было биться по-настоящему.

Вдруг внутри у нее все похолодело. Миа смотрела на группу спортсменов, и это было так, словно она созерцала их смеющиеся лица откуда-то с очень большого расстояния. Ей казалось, что звук их голосов доносится до нее точно издалека. Что-то витало в воздухе, что-то смертоносное, что-то угрожающее.

Она вдруг ощутила, что небольшое сообщество людей, собравшееся под желтым светом электрической лампы в ее гостиной, находится в опасности. Она не знала, что это может быть, но от адреналина, выделившегося в кровь, у нее слегка закружилась голова. Она стояла в окружении друзей, их шуток и смеха, не понимая, почему вдруг ее сердце стало биться, как отбойный молоток.

– Миа! – Голос Кэролайн вывел ее из ступора, и она подняла глаза. – По-моему, звонят в дверь. – Кэролайн ткнула пальцем в потолок.

Размышляя, кто бы это мог быть, Миа поднялась по лестнице. Ей все еще было не по себе. Бойцы знали, что пользоваться надо дверью, которая вела на кухню в цокольном этаже. Парадная дверь предназначалась по большей части для клиентов, но по вечерам понедельника студия не работала.

Первое, что она увидела, распахнув дверь, была орхидея. Он держал стеклянный горшок, из которого поднимался целый фонтан белых, похожих на мотыльков, цветков. Второе, что она увидела, были его глаза – эти холодные серые глаза с пристальным взглядом.

– Миа? Вы меня помните? Эдриан Эштон. Я заходил к вам в студию на днях. Я тренируюсь с Ником.

Так как она молчала, он продолжил:

– Ник пригласил меня прийти. Он сказал, что вы не будете возражать.

– Нет, конечно же не буду.

Он посмотрел на ее руку, которая преграждала вход.

– Извините, – она убрала руку, явно чувствуя смущение, – пожалуйста, проходите, Эдриан.

– Называйте меня просто Эш.

Переступив порог, он слегка задел ее, и на мгновение она ощутила близость его высокой фигуры и мощных плеч.

– Это вам. – Он протянул ей орхидею.

Миа взяла цветок и внимательно посмотрела на кремовые лепестки, испещренные тонкими, как паутина, прожилками. Это было очень красиво, но, рассматривая лепестки, она неожиданно ощутила какое-то отвращение.

– Спасибо.

Он стоял слишком близко. Эта близость заставила ее буквально затаить дыхание. И почему вдруг ее мутит от страха, словно она неопытная девочка-подросток. Она взяла себя в руки и постаралась выглядеть достойно.

– Очень мило с вашей стороны.

– Не стоит благодарности. – Его голос звучал серьезно, но глаза смеялись.

– Давайте спустимся. – Она указала на лестницу.

Все то время, пока они спускались по ступеням, она ощущала на себе его взгляд. Когда они вошли в гостиную, лицо Ника расплылось в улыбке.

– Эш. Давай я представлю тебя ребятам, – предложил он.

Миа смотрела, как Ник знакомил Эштона со всеми. Было любопытно наблюдать, с какой легкостью тот вливался в коллектив. Это было очень тесное сообщество, и, хотя все ребята обладали неплохим чувством юмора, они с трудом принимали к себе чужаков. Она предполагала, что прекрасные внешние данные Эша, его очевидное финансовое благополучие и искусная элегантность скорее оттолкнут их от него. Отнюдь.

У Ника тоже была подобная способность располагать к себе людей, но в его случае немалую роль играл тот факт, что все они были соседями, несмотря на его деньги и успех, которого он добился на профессиональной стезе. Они с Эшем были полными противоположностями. Ник – добродушный, спокойный, не склонный судить других – был приятным товарищем, с которым остальным ребятам нравилось проводить время. Миа всегда думала, что Ник – это как твой любимый свитер, за которым ты лезешь, как только становится прохладно. Эш – совершенно другое дело. С ним ты не будешь чувствовать себя так, словно знаешь его сто лет, но, без сомнения, его присутствие никогда не останется незамеченным. Она испытала его притягательность на себе и – что уж отрицать – была явно заинтригована этим человеком. Но почему же, когда она смотрела на него, у нее мурашки бежали по коже?

Теперь Ник и Эш стояли рядом, в стороне от общей группы. Эш что-то рассказывал, а Ник искренне смеялся. Затем Эш дотронулся до плеча Ника, и жест этот был коротким, но каким-то странно интимным. Было что-то дикое во всем этом. Двое мужчин смеются какой-то шутке, известной только им, склонив головы друг к другу, – так они и запечатлелись у нее в мозгу.

Она все так же пристально смотрела на них, когда услышала телефонный звонок в соседнем помещении. Когда она вошла на кухню, Оки уже взял трубку и что-то говорил. Он явно знал того, кто звонил.

– О, чувак, это паскудство. – Оки качал головой, что выглядело как выражение сочувствия. – И что, никто другой не может его заменить?

Последовала пауза. Оки слушал, что ему говорили на другом конце провода.

– Ну, приятель, что я могу тебе сказать? Пойди съешь стейк. Своди жену в кино. Что-нибудь в этом духе.

Опять пауза.

– Заходи в «Скорпио» в следующий раз, когда приедешь, договорились? В любом случае Миа здесь. Пока, приятель, еще раз соболезную. Вот лодырь.

Оки положил трубку.

– Это Джефф Карузерс, – сообщил он Миа, – его поединок отменили.

Она выхватила у него телефон.

– Джефф? Что случилось?

– Черт возьми, Миа. Парень просто смылся. За день до поединка. Сказал, знает, мол, что не пройдет взвешивание перед поединком, так что решил не появляться вовсе. Проклятый недоносок. – В голосе Джеффа слышался надрыв. – Двенадцать недель. Двенадцать проклятых недель тренировки – и все псу под хвост!

– Джефф, мне очень жаль, – сказала она.

Это в самом деле было так. Для бойца сорваться на последнем этапе тренировок – хуже не придумаешь. И уже слишком поздно искать замену, а это значит, что все титанические усилия, затраченные Джеффом на подготовку, действительно пойдут прахом, не говоря уже о психологическом настрое, который тоже теперь никому не нужен. Джефф сейчас на пике формы, но он не сможет еще несколько недель продолжать изнурительные тренировки и поддерживать боевой вес до того момента, когда найдется новый противник. Он вынужден будет вернуться к своему «крейсерскому» весу, отдохнуть, а потом начать все заново. Джефф работал компьютерным инженером в компании, занимающейся защитой информации. И она знала, что он договорился поработать во время школьных каникул в обмен на отпуск для подготовки к поединку. Это большая жертва для отца троих детей, которые только и ждут, когда придет время отправиться на пляж.

– Правда, очень жаль, – повторила Миа.

Но на этот раз она знала, что говорит неправду. Она сочувствовала Джеффу, но не могла также избавиться от чувства облегчения. Только в этот момент она вдруг поняла, как сильно испугала ее гибель Валентайна. Если Джефф не будет драться, а Оки все еще не в кондиции, она может расслабиться.

– Я звоню только для того, чтобы сообщить тебе, Миа. Никаких выходов на ту сторону, никаких снов обо мне нынче ночью. Ты можешь спать спокойно.

– Ты тоже, Джефф, – ответила она. – Плюнь на все это, договорились?

– Да, – теперь в его голосе сквозила усталость, – я постараюсь.

В гостиной, куда она вернулась, каждый считал своим долгом высказаться в адрес бывшего противника Джеффа.

– Это никуда не годится. Его должны дисквалифицировать на месяцы.

– Да подвесить его за яйца…

Ник подошел к ней.

– Думаю, мне пора, дорогая. Завтра у меня назначена встреча с мастером пыток. – Он кивнул на Эша, который подошел к ним и слушал с насмешливым выражением лица.

– Хорошо, удачи. – Она поцеловала его в щеку.

– Я тоже удаляюсь, – сказал Эш.

– Спасибо, что зашли. – Она взглянула ему в глаза и быстро отвела взор.

Он явно медлил.

– Можно заглянуть к вам на этой неделе? – спросил он. – Я бы хотел обсудить татуировку, которая пришла мне на ум.

– Да, конечно. Заходите или позвоните мне.

– Обязательно.

Она смотрела, как двое мужчин шли по двору. Желтый свет струился из-за ее спины и прорезал темноту, создавая длинные тени, которые двигались вслед за ними. Два темных силуэта – сначала совершенно четко разделенные – постепенно смешались и слились в один, когда они стали подниматься по ступеням.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

Он размышлял, мог ли этот боец, чей поединок отменили, находиться под ее покровительством. Похоже на то. А это значит, что в ближайшее время она не станет выходить за пределы бытия, что очень жаль, конечно. Хранительница, переступающая невидимую грань, – невозможно представить что-либо более волнующее и манящее.

Но должен быть еще один боец, которого она защищает, нужно только выяснить – кто. И когда она выйдет за грань сущего ради этого человека, он должен знать об этом, чтобы сразу последовать за ней.

Он повернулся к Нику – тот говорил по мобильному телефону. Странно, что покровительство Миа не распространяется на него. Он недоумевал: почему? Ведь они очень близки, это сразу заметно.

Они с Ником только что закончили очередной цикл упражнений, и волосы у того были липкими от пота. Но глаза его выражали сосредоточенность, а голос звучал решительно. Из того, что ему удалось подслушать со стороны Ника, он понял, что кто-то предложил тому выкупить «Кайм». Весьма выгодное предложение, во всяком случае, судя по разговору.

Ник его удивлял. Это был человек, который добился в жизни весьма заметного профессионального успеха. Многие толковые ребята из местных ждут не дождутся, когда смогут уехать подальше от родимых пенат, и стремятся наполнить свою жизнь всевозможными атрибутами успеха. Но только не Ник. Этот путешествовал налегке.

Ник захлопнул мобильник и сунул его в карман шорт.

– Извини.

– Я не мог не услышать. Ты думаешь о том, чтобы продать «Кайм»?

– Это хорошее предложение. – Ник вздохнул. – Мне необходимо обсудить его с акционерами. Но главный акционер – это я, и я думаю рекомендовать нам отказаться от продажи.

– Почему?

– Для меня это отличная забава. – Ник неожиданно улыбнулся, сверкнув белыми зубами на загорелом лице. – Когда я перестану получать удовольствие от «Кайма», тогда мы его предложим кому-нибудь.

– Ты и в поединках перестанешь участвовать тогда же? Когда это больше не будет доставлять тебе удовольствие?

Ник уже было отвернулся от него, но, услышав эти слова, остановился.

– Нет, поединки не забава, – возразил он.

– Разве нет?

– Нет.

– Тогда зачем они?

Ник пожал плечами.

– А как насчет смерти?

– А что насчет смерти? – Ник вдруг насторожился.

– Ты думаешь об этом? Когда выходишь на ринг?

– Нет, когда выхожу на ринг, то нет.

Он смотрел, как Ник наклонился, чтобы поднять с травы свою скомканную тренировочную майку. Много лет назад он проходил практику как молодой врач и изучал снимок головного мозга боксера, который погиб во время боя. Мозг, присоединенный к черепной коробке кровеносными сосудами, странным образом изменился в момент нокаутирующего удара. Сосуды оборвались, и как-то несуразно накренившийся мозг болтался из стороны в сторону внутри черепа, а кровь потоком заполняла пустоты. Все было осложнено еще и тем, что в стремлении любой ценой поддерживать вес боец довел свой организм до такой степени обезвоживания, что спинномозговой жидкости оказалось недостаточно, чтобы защитить мозг.

Он вспомнил, как смотрел на снимок – на бесплотные, почти призрачные образы, плавающие в его глубинах, – три фунта тканей и крови, а еще мрачные сны и жгучее желание. Мозг – несомненно скучающий, несомненно унылый, но неустанный в поисках сильных раздражителей, на которые бы он мог осознанно реагировать. У него еще мелькнула тогда мысль, как это странно, что именно на пороге смерти человек ощущает наибольшую полноту жизни.

Голова Ника вынырнула из майки.

– Ну, я пошел, – сказал он. – Увидимся завтра?

– До завтра.

Он проследил, как Ник пересек улицу, направляясь к своей машине, и подумал, как все неожиданно переменилось теперь. Вначале он разыскал этого человека исключительно потому, что ему стало известно о его дружбе с Миа. В конце концов, если он станет другом Нику, Миа тоже примет его. Но с тех пор его интерес к Нику стал намного глубже. Когда их впервые представили друг другу, он подумал, что Ник – всего лишь еще один «воскресный» боец. Без неуемных амбиций, без особого таланта. Но он очень быстро осознал, что за благодушной наружностью его нового знакомого скрывается железная воля и большое мужество. Этот парень был воином.

Ник обладал тем, что было ему нужно. И он решил похитить это.