Текст книги "Хранитель света и праха"

Автор книги: Наташа Мостерт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

КНИГА СВЕТА И ПРАХА ДЛЯ РОЗАЛИИ

XXX

Сегодня я наблюдал за тобой. Незнакомкой, которую я знаю.

Я знаю твое преданное сердце. Я знаю, что движет тобой, как сильно ты умеешь любить.

Женщина-воин, верная целительница. Ты охотишься, ты защищаешь, в тайных закоулках памяти ты хранишь песни и легенды, мудрость твоих сестер.

Мне любопытен твой путь.

Одаренная и чистая, ты прикасаешься к великой энергии легко, бездумно. Тебе нет надобности красть ее, чтобы подержать в руках.

Позволь мне прийти к тебе…

ПУТЬ: НЕФРИТОВАЯ ПОДУШКА

Темный свет: Dir. CV3 LV8, Frc: 1 Time: 12, SUs STB

Белый свет: GB23

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Окно на верхнем этаже было распахнуто, но ни один огонек не горел в узком, высящемся террасами доме на противоположной стороне улицы. Проливной дождь, накрывший Лондон в конце дня, сменился непрекращающейся моросью. Во влажном воздухе свет уличных фонарей казался мистическим, как на картинке в книге.

Укрывшийся под навесом мужчина прищурился, когда туча бесцветных бабочек завертелась у него перед глазами. Потом бабочки исчезли, точно растаяли в сумерках.

Ничто больше не досаждало ему. Улица была пустынна, окна домов – темны. В самом конце квартала начиналось шоссе – огни фар, скрип мокрых шин по асфальту, звуки ночного города. А здесь было тихо.

Он сунул руку во внутренний карман пиджака и вытащил кусочек бумаги, на котором было написано ее имя. Слова были выведены большими, витиеватыми буквами и выглядели как-то неуверенно, как будто тот, кто написал их, очень хотел соответствовать идеальному стандарту письма.

Минуту он смотрел на листок в руке невидящим взглядом. В его памяти снова всплыл тот день, когда он наблюдал за тем, как Валентайн пишет для него записку. Это было не так давно.

– Миа Локхарт. «Студия мистических красок», – Валентайн сосредоточенно водил ручкой по бумаге. – Обратитесь к Миа, и она отлично все сделает. Лучший мастер тату в округе, мистер. Скажете ей, что вы от меня.

Валентайн вручил ему листок и улыбнулся, белые зубы блеснули на загорелом лице. Он улыбнулся ему в ответ, прекрасно зная, что человек, стоящий перед ним, обречен на смерть. Хотя в тот момент Валентайн был на пике физической формы. Они только что закончили свою последнюю спарринг-сессию, состоявшую из трех раундов – два кулачных и один борцовский. Небольшая разминка, потому что через день Валентайну надо было выходить на ринг и он должен был сохранить свежесть. Валентайн бросил перчатки и наколенники в спортивную сумку и повесил ее на плечо.

– Я ваш должник, мистер, – Валентайн был явно взволнован. – Вы очень мне помогли за эти несколько недель. Вы были отличным партнером для тренировки.

– Всегда к вашим услугам. Это было интересно.

– Вы ведь придете посмотреть мой поединок?

– Да, я буду.

– Здорово, – Валентайн улыбнулся. – Тогда увидимся там.

Он наблюдал за тем, как Валентайн направился к двери, зная, что видит этого человека живым в последний раз. И, несмотря на обещание, он не собирался смотреть поединок. Это было ему не интересно. Его внимание уже привлекло другое. Миа. Хранительница. Он постарается узнать все ее секреты.

Воспоминания о Валентайне постепенно перестали занимать его, и он сунул листок бумаги обратно в карман. Надо двигаться вперед. Валентайн – это уже прошлое. Он еще раз посмотрел на открытое окно верхнего этажа дома напротив. Интересно, не там ли находится ее спальня. Он уже знал, что окна рядом с массивной дверью – это окна студии. Они были плотно занавешены. Но внизу, почти у фундамента, ему удалось обнаружить между шторами небольшую прореху, в которую он мог подглядеть, что там внутри.

Подняв воротник, он пересек улицу. Лестница, ведущая с улицы к дому, была мокрой, и он поскользнулся. Чтобы удержаться, он схватился за перила, но при этом задел мусорную корзину, которая с грохотом покатилась вниз.

Он замер. Но дом по-прежнему оставался темным и безмолвным.

Осторожно он сошел с лестницы и пересек маленький дворик. Прислонившись лбом к холодному оконному стеклу, он вглядывался в темноту, что царила внутри.

Постепенно его глаза стали различать очертания предметов. Кухонный стол, покрытый клетчатой скатертью, стоял у окна. У дальней стены виднелась плита. Кастрюли и сковородки висели на железных крючках на стене. Около раковины стояли горшки с цветами. Здесь также находился посудный шкаф, полный разрисованных тарелок. Еще он разглядел на стенах картины в прямоугольных рамах. Однако что на них было изображено, разобрать не удалось – было слишком темно.

Он отступил назад, чувствуя, что не удовлетворен. Взглянув на открытое окно верхнего этажа, он снова задался вопросом, там ли она. Его воображение тут же нарисовало, как ее тело покоится на белых простынях. Волосы взъерошены, тонкая рука лежит на подушке, ладонь раскрыта и так уязвима.

От этих мыслей у него перехватило дух. Проследив за ней днем, он узнал, как выглядит ее лицо, но все еще не мог сказать наверняка, какого цвета у нее глаза. Однако они были связаны друг с другом. Когда она смотрела на него в том сквере, наполненном тенью и прохладой, он словно ощутил ее прикосновение.

Но ему надо быть более осторожным. Ее чувство харагей очень остро. Если он не хочет спугнуть ее, ему нужно использовать приемы кобудера, служащие для того, чтобы маскировать истинные намерения. Необходимо соблазнить ее, очаровать роскошью. А потом уже взять от нее то, что нужно.

Но сначала он должен узнать о ней все, даже о ее самых интимных местах – о нежной ямочке за ушной мочкой, об углублении внизу позвоночника, о тонком изгибе ножки…

И ему обязательно нужно узнать о ее снах.

Может быть, ей что-то снится прямо сейчас?

Он закрыл глаза, позволяя времени ускользать от него. Одна часть его мозга все еще фиксировала, как капает дождь и как струится вода в канаве, как где-то вдалеке смеется женщина. Но он убаюкивал свой разум. Амплитуда дельта-волн его мозга увеличивалась по мере того, как энергия плавно заполняла тело. Он физически ощущал, как она поднимается вверх от ступней, достигает колен, проходит по ногам и бедрам, а потом устремляется все выше, от одной чакры к другой. Он соединил ладони вместе и ощутил тепло энергии образовавшегося между ними магнитного поля.

Живая материя ее снов – их форма, их вибрации. Он стоял, закрыв глаза и слегка раскачиваясь, а его сознание заполнялось потаенными мыслями, что витали в ее комнате. Сны висели в темноте, как невысказанные желания. Небо было усыпано ими, как звездами.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Стрекоза написал еще один комментарий на форуме «Кайма».

«Похоже на то, что этот парень собирается стать постоянным пользователем», – подумал Ник.

Он заметил, что Стрекоза добавил к своему имени несколько иконок и что символы эти очень походили на японские или китайские идеограммы. Вероятно, это означало, что парень относит себя к «танцорам» – они любители таких штучек. «Драчуны», напротив, имели склонность загружать собственные изображения, на которых они были запечатлены либо в героических позах, либо в момент награждения на ринге.

Ник на мгновение оторвался от компьютера и подцепил вилкой лист салата. Боже, как он ненавидел эту часть подготовки к поединку. Он еще мог стерпеть пятичасовые пробежки и брюзжание Джей Си, но пища – вот что выбивало его из колеи. Он поднял глаза как раз в тот момент, когда Флеш вонзил зубы в жирный, сочный сэндвич, политый каким-то липким соусом. Такой раз кусни – и тысяча калорий обеспечена. А парень тощий, как жердь. Ник вздохнул. Конечно, ему остается только обвинять себя. Абсолютно в его власти покончить со всей этой мукой раз и навсегда – просто повесить бойцовские перчатки на крючок. Первую пару перчаток он получил, когда ему было шесть лет, и с тех пор он постоянно принимал участие в поединках – даже когда жил в Нью-Йорке. Но на горизонте уже маячил тридцатник. Ради чего, интересно, он все еще заставляет себя терпеть боль? Конечно, не из-за денег, в которых не нуждается и которые в любом случае не имеют особого значения. Тогда что? Он снова вздохнул и повернулся к компьютеру.

Современный мир, несмотря на его будоражащие воображение технологические достижения – весьма обманчивые, к слову, – представляет собой вовсе не то, на что мы рассчитывали. Наши чувства и наши желания существуют в этом мире без клавиатур и компьютерных экранов. В современном мире очень мало героического, и потому мы ощущаем глубокую подавленность. Жизненная энергия уходит из нас. Это толкает на противоестественные поступки.

Именно поэтому бойцов превозносят и проклинают с такой силой, что незаинтересованным людям никогда этого не понять. Твое тело, тесно прижатое к телу противника, – это твой жизненный рывок. Живительная энергия наполняет твое сердце. Ты ощущаешь запах тела соперника – он проникает в твою кожу, заполняет нос, пощипывает язык. Резкий привкус его дыхания обволакивает твое лицо. Подобно тому, как больной выходит из комы, услышав голос своей возлюбленной, ты пробуждаешься. Желания обжигают тебя, точно расплавленная ртуть.

Ха! Озадаченный, Ник опустил вилку. В конце концов, может быть, этот Стрекоза выступает на ринге. И вполне вероятно, что у него поехала крыша.

Но бойцов также часто ругают. Уязвимость, боль, удача – все они неразлучные спутники бойца. Ты смотришь в глаза своему противнику, чтобы узнать, кто он, а узнаешь, кто ты сам. В его глазах ты читаешь правду о себе.

Определенно повернутый. Нику было интересно, как отреагируют на все это старожилы «Кайма». Но, бросив взгляд на Флеша, который в другом конце комнаты по-прежнему жевал сэндвич, даже не осознавая собственного счастья, Ник подумал о том, что суждения Стрекозы не лишены смысла. В мире Флеша социальные противоречия смазаны. Повелитель тьмы приветствует Кассандру, королеву ночи. Повелитель обожает плести сети для рыбалки, Кассандра же – городская ведьма. Оба будут следовать правилам красивой дружбы в виртуальном мире. Смотреть же кому-то в глаза – это уж слишком в наши дни. Не говоря уже о том, чтобы выяснять, кто чем пахнет.

Его размышления прервал Флеш. Он все еще жевал, но пытался при этом разговаривать.

– Забыл сказать, – он наконец-то проглотил, – этот твой приятель опять звонил. Спортивный обозреватель – как там его?

– Ли?

– Да, он самый.

– Он что-то выяснил?

– Мм… – Флеш достал кусок шоколадного торта.

Это уже было слишком. Ник взял телефон и отвернулся к окну, предоставив Флешу лицезреть его спину.

У Ли был усталый голос.

– Слушай, я не уверен, что это что-то значит, но подумал, ты захочешь проверить, раз у тебя личный интерес.

– Что проверить?

– Еще четыре бойца умерли в Англии за последние пять лет. И все – не на ринге.

– А от чего?

– Остановка сердца. Без всякой видимой причины.

– Ты имеешь в виду, как у Валентайна?

– Ну, я не знаю всех подробностей, но где-то здесь у меня были их фамилии. – Ли замолчал, и Ник слышал, как он перебирает бумаги. – Ага, нашел. Записываешь?

– Да. – Ник взял ручку и начал писать имена, которые диктовал ему Ли.

– В этом что-то есть, – произнес Ли рассеянно, – а может, и нет. Мне надо бежать. Держи меня в курсе.

Ник положил трубку и посмотрел на имена бойцов. Он не знал ни одного из них. Но что-то настораживало: пять здоровых парней, все бойцы, вдруг «отключились», словно их выдернули из розетки. Как там сказал Ли? Что-то в этом есть?

«Пожалуй, – подумал Ник, – но что?»

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

В 1844 году французский миссионер Эмабль Птитом посетил вдову великого вождя Полинезии Лятета. Это произошло спустя тридцать дней после смерти предводителя, и королева была занята тем, что ногтями сдирала кожу с трупа своего мужа. Она знала, что, если богиня Оапу примет вождя в загробное царство, ей было необходимо очистить тело супруга от некоторых татуировок.

Молли рассказала Миа эту историю много лет назад, преподнеся ее как поучительную сказку.

«Татуировка сопровождает человека не только в жизни, – предупреждала Молли, – она следует за ним и в вечный мир. Татуировка может стать благословением, а может – и проклятием».

Кожа Тима была воспалена. Кровь брызнула Миа под пальцы, когда она прижала «Анжелику» к его плечу. Но очертания свастики в конце концов удалось сгладить.

– Мне было всего восемнадцать, – объяснял Тим Миа, когда впервые пришел к ней в студию. – Я был глупым, озлобленным пацаном. Постоянно слонялся с какими-то гнусными людишками. Это была моя первая татуировка, и я хотел показать, что принадлежу к избранным. Но теперь я чувствую, что какой-то злой рок преследует меня. Вы не можете помочь?

Покрыть нежелательную татуировку другим рисунком – одна из наиболее сложных процедур. Если изображение черное, да еще и такое четкое, как это, надо хорошенько подумать, как изменить его. И на это требуется время.

Миа выпрямилась. От долгого сидения в одной позе у нее болела спина. Она наклонилась и протянула Тиму ручное зеркало.

– О, – он внимательно рассматривал татуировку, – это здорово, это просто великолепно, Миа.

– Это должно сработать, – улыбнулась она.

Миа преобразила свастику в более крупный, округлый рисунок и смягчила безапелляционный черный цвет, добавив голубые и зеленые оттенки. Теперь татуировка приобрела некий фантастический смысл.

Она принялась наносить на кожу Тима специальные мази.

– И снимайте одежду осторожно, – предупредила она его, провожая к выходу, – также будьте аккуратны при мытье, пользуйтесь только холодной водой, иначе цвета не схватятся и расплывутся.

– Я запомню. Еще раз большое спасибо, Миа. Розмари наверняка понравится. Мы хотим пригласить вас на свадьбу.

Миа сняла перчатки и зевнула. Уже третью ночь подряд она не высыпается. Ночных кошмаров нет, но она то и дело вскакивает, словно кто-то постоянно трогает ее за плечо. А в какой-то момент она вдруг почувствовала, что в комнате стало как-то странно холодно, ей даже пришлось встать с постели и закрыть окно.

Теперь, когда Тим ушел и жужжание «Анжелики» смолкло, в студии стало очень тихо. Лайза еще не вернулась от дантиста.

Может быть, стоит воспользоваться моментом и позвонить Эмми? Миа с сомнением посмотрела на телефон. Она уже оставила два сообщения, но Эмми не перезвонила. Лучше признать правду – Эмми не смягчилась по отношению к ней, даже несмотря на то, что Валентайн умер.

Возможно, письмо по электронной почте будет иметь больший успех, чем телефонные звонки. Она вовсе не хотела доставлять Эмми беспокойство, но ей нужно было узнать. Почему Валентайн ничего не сказал ей о том, что собирается вернуться на ринг?

После минутного раздумья Миа села за компьютер.

Дорогая Эмми, я с глубоким прискорбием узнала о потере, постигшей тебя. Пожалуйста, скажи…

На пороге студии мелькнула тень, и Миа подняла глаза.

Перед ней был мужчина. Он стоял в дверном проеме, и так как солнце освещало его сзади, с первого взгляда можно было различить только темноватые очертания его высокой фигуры. Потом он вошел в комнату.

Мгновение они молча смотрели друг на друга. В его глазах что-то мелькнуло – если не узнавание, то, безусловно, подтверждение догадки. Но какой? Она никогда прежде не встречала этого человека и почувствовала замешательство, когда он как-то загадочно ей улыбнулся, словно их объединяла общая тайна.

– Чем могу служить?

Он снова улыбнулся. Его лицо обладало исключительной привлекательностью – светло-серые глаза под густыми бровями, подвижный большой рот, орлиный нос. Волосы у него были темно-русые, того же оттенка, что и у нее. Он был одет в голубой блейзер и накрахмаленную белую рубашку с модным шелковым галстуком. Однако каждое его движение выдавало скрытую силу, которая совсем не гармонировала с элегантным внешним обликом. Не то чтобы одежда имела какое-то значение. Прошли те времена, когда боди-арт котировался исключительно у «синих воротничков». Теперь у каждого, от модели до дантиста, была татуировка. Даже у Хелен Миррен.[16]16
  Хелен Миррен (Елена Васильевна Миронова, р. 1945 г.) – английская актриса, лауреат премии «Оскар».


[Закрыть] Но почему-то она очень сомневалась в том, что этот господин пришел сюда, чтобы вытатуировать на груди инициалы своей возлюбленной. Хотя вполне вероятно, что она ошибалась.

– Не возражаете, если я полистаю? – Он указал на толстый альбом с эскизами татуировок.

– Пожалуйста. Вы ищете что-нибудь особенное?

– Я пойму, что мне надо, когда увижу.

В этот момент она заметила на его пальцах мозоли. Такие можно получить, только хватая противника за жесткую ткань доги, одежды, которую носят практикующие такие боевые искусства, как дзюдо и айкидо. Человек, выглядевший банкиром, на самом деле был бойцом.

Он открыл один из альбомов и начал его листать. Она снова повернулась к экрану компьютера, но обнаружила, что не может сосредоточиться. Она кожей чувствовала его присутствие. Некоторые люди обладают способностью заполнять своей энергией все пространство вокруг, причем совершенно к этому не стремясь. Валентайну также было присуще это качество. Стоило ему зайти в помещение, где находилось множество других людей – куда более привлекательных, умных, влиятельных, – он тут же становился центром всеобщего внимания.

Она бросила взгляд через плечо и обнаружила, что посетитель изучает ее. Открытый альбом лежал перед ним, но он смотрел в ее сторону, засунув руки в карманы и едва заметно покачиваясь на носках.

– Прекрасные работы. – Незнакомец кивнул на раскрытый блокнот. – Это все ваши эскизы?

– Некоторые из них принадлежат моей матери. Но я могу их повторить.

– Тут есть один, который мне приглянулся.

Поднявшись со стула, она направилась к нему.

Когда она подошла к столу, он пододвинул к ней альбом. Он не сделал ни единого движения, чтобы дотронуться до нее, но взгляд его был таким горячим и напряженным, что она почувствовала замешательство. Было во всем этом что-то, чего она не могла понять.

– Вот этот. – Он ткнул пальцем в страницу.

– Ах, да. – Миа кивнула. – Это единичный эскиз, я сделала его для одной девушки, которая пришла ко мне с рисунком образа из своего сна.

С весьма грубым рисунком, как она помнила. Было не так-то просто перенести все эти хаотичные карандашные линии на кожу.

– Сна? – Он сверлил ее взглядом.

– Да. Ей все время снился один и тот же сон. Каждую ночь, когда она засыпала, этот образ являлся ей, словно по часам. И она тут же просыпалась. И все это происходило спустя буквально несколько минут после того, как она выключала свет.

– Гипнагогический образ.

– Что, простите?

– Гипнагогические образы – подобные галлюцинациям образы, возникающие на начальной стадии сна. Они бывают у всех. Приходят в процессе засыпания, до того как вы полностью погружаетесь в сон, и длятся не более десяти – пятнадцати секунд. В этот момент ваш мозг скорее находится в состоянии медитации, чем спит.

– Что ж, возможно.

Банкир, который занимается дзюдо и смотрит канал «Дискавери».

– Я хронобиолог. – Он улыбнулся.

Ей не понравилась скрытая насмешка, мелькнувшая в его глазах. Неужели он думает, что ее можно застать врасплох каким-то незнакомым словом?

– Извините, – произнесла она холодно, – я не знаю, что это такое.

– Это не так скучно, как звучит, – ответил он, но в подробности вдаваться не стал.

Она внимательно смотрела на него, по-прежнему чувствуя враждебность. Что ни говори, он был невероятно привлекателен – даже красив. В правильных чертах его лица присутствовала какая-то утонченность. Но в манере поведения ясно читалось, что он может превратиться в весьма мерзкого субъекта, столкнись с ним во время поединка.

Он поднял глаза и посмотрел прямо на нее. Она почувствовала, что краснеет. Проклятье.

Однако в голосе его сквозило безразличие.

– Возможно, вы мне поможете еще кое с чем. Я ищу приличный спортивный зал в этом районе.

– Ну, здесь есть «Гортон»…

– Там я уже побывал. – Он покачал головой.

– Тогда «Скорпио».

Отчего-то она вдруг почувствовала, что не стоило заикаться об этом.

– Судя по названию, это мне больше подходит.

– Но он простоват…

– Мне не нужна роскошь.

Он медленно протянул руку и прикоснулся к татуировке на ее запястье. Она почувствовала словно толчок внутри.

– Это символы Усуи Рейки, если не ошибаюсь?

Она не ответила.

– Вы – целительница.

Она по-прежнему хранила молчание, всем своим существом ощущая тепло, которое исходило от его пальцев. Он улыбнулся и отпустил ее руку. Она посмотрела на запястье, словно ожидая увидеть там оставленные им следы. Дверь стукнула, и его взгляд устремился поверх ее плеча. Это была Лайза, вернувшаяся от дантиста.

– Боюсь, что я уже опаздываю. – Кивком головы он поприветствовал Лайзу, которая смотрела на него с нескрываемым интересом. – Мне придется заглянуть к вам еще разок.

Он направился к двери, но на пороге остановился. Его взгляд уперся в Миа, и она почувствовала, как у нее перехватило дыхание. Вспышка узнавания – как уже было – мелькнула в его глазах.

Мгновение спустя он повернулся и исчез. В дверях никого не было.

Лайза внимательно посмотрела на Миа. Брови ее приподнялись.

– А это кто?

– Потенциальный клиент.

– Я, пожалуй, посижу в зрительном зале, когда ты будешь работать с ним. Представляешь, как он выглядит без рубашки!

– Попкорн не забудь, – скривилась Миа.

Она вернулась к компьютеру и зашла на сайт Википедии. Набрав слово в строке поиска и нажав «Ввод», она на секунду засомневалась в правильности его написания, но оказалось, что все верно.

Хронобиология – область науки, которая изучает периодичность (цикличность) явлений в живых организмах. «Хроно» – категория времени, «биология» – это дисциплина, или наука, изучающая жизнь. Сопутствующие термины «хрономический» и «хрономный» употребляются в случаях, когда существует необходимость описания молекулярного механизма, включенного в хронобиологическое явление, или более широких аспектов хронобиологии, особенно когда производится сравнение циклов живых организмов.

Далее следовал параграф, описывающий инфрадианные, ультрадианные и приливные ритмы, которые, казалось, определяют все, начиная от циклов сна и менструальных циклов у женщин и заканчивая поведением океанов. И кто бы мог подумать, что существует четырехчасовой назальный цикл и что гормон роста продуцируется каждые три часа.

Все это очень интересно, но едва ли что-то проясняет. Она так толком и не поняла, чем этот парень зарабатывает себе на жизнь.

Злясь на себя, Миа вздохнула. Он просто еще один деятель от науки. Почему это так ее заинтересовало? Не то чтобы к ней постоянно захаживали ученые, и он, конечно, не похож на привычный образ сутулого лаборанта, который только и делает, что переставляет пробирки. Но какое это имеет значение? Скорее всего, больше она его никогда не увидит. Ей вспомнилось насмешливое выражение, мелькнувшее в его глазах. Нет, они еще встретятся. Наверняка.

Отвернувшись от компьютера, она вдруг подумала о том, что он так и не представился.