Текст книги "Хранитель света и праха"

Автор книги: Наташа Мостерт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ВОСЬМАЯ

Прикоснись к бабочке, и ты можешь убить ее. Выделения с кончиков твоих пальцев нарушат тонкое покрытие ее крылышек, повредят микроскопические жилки, по которым циркулирует ее кровь, так что даже сильным от природы мускулам ее тела не удастся компенсировать потерю. Этот урок ему преподал отец, когда еще ребенком он поймал маленькую нимфалиду и смертельно повредил ее своими неуклюжими детскими пальцами. Он чувствовал свою вину и испытывал жалость, глядя на изуродованное насекомое, которое карабкалось по его ладони. Но даже тогда он точно знал, что если еще когда-нибудь окажется в подобной ситуации, то поступит так же – поймает бабочку.

Она плакала. Ее голова была повернута набок, глаза закрыты. Длинные ресницы лежали темными полумесяцами, но слезы безжалостно пробивались сквозь них. Он прикоснулся к ее влажной щеке, в мозгу у него стучала одна фраза:

«Не плачь, Миа. Не плачь. Не плачь».

– Почему? – Голос ее прозвучал хрипло, едва различимо. – Почему ты давно уже не убил меня? Почему?

«Если бы ты только знала, как близко я подходил к тебе. Если бы ты только знала, как часто это случалось. Выпить твою энергию до самой последней капельки было моим величайшим желанием, моей наградой. И я никогда прежде не ощущал этого столь остро, как теперь, теперь, когда ты лежишь внизу, подо мной, и я чувствую, как пульсируют меридианы твоего тела – реки энергии, потоки света».

Приступ тошноты вдруг охватил его, и он сжал зубы.

– Ник, – она вскинула глаза и взглянула на него, ее темные брови искривились в неподдельной печали, – почему Ник? Почему не я?

Она уперлась ладонями ему в грудь и неожиданно заорала на него:

– Почему? Отвечай мне!

«Какое искушение! Я не устою!»

Она снова откинулась назад. Ее тело обмякло.

– Я так устала, – проговорила она. – Я очень, очень устала.

Он на мгновение закрыл глаза, в голове его мелькнула мысль, как, оказывается, быстро, просто невероятно быстро человек может перейти от безграничного счастья к глубокому отчаянию. Менее часа назад он направлялся к ней с сердцем, полным надежд, и мир вокруг, казалось, благоволил к нему. Человек, который вышел из дома в это утро, был счастлив. Человек, который вышел из дома в это утро, был охвачен иллюзией. Он так долго обманывал себя, что иллюзия стала правдой, а правда – иллюзией. Он убедил себя в том, что сможет противостоять своей природе и справиться с голодом. Но ощущение ее пульсирующего светом тела под ним заставило его осознать, что он все тот же мальчик с цепкими, наносящими ущерб пальцами. Разрушитель. Убийца. Она никогда от него не спасется.

Он ощутил металлический привкус во рту. Он больше не мог выносить близость ее мягкого, податливого тела. Резко отстранившись от нее, он поднялся. Она тоже встала, двигаясь как-то неуверенно, словно испытывая боль. Они смотрели друг другу в лицо.

– С Ником все хорошо.

– Что?

Она посмотрела на него, лицо ее ничего не выражало.

– Что ты сказал?

– С Ником все хорошо.

Он вдруг почувствовал, что у него дрожат руки.

– Ты не нанес ему «темный свет»?

Ее голос превратился в шепот. Он видел, что она не разрешает себе хвататься за надежду.

– Нет. – Он грустно улыбнулся. – Я собирался. Все было готово для этого во время последнего спарринга. А потом… я не стал.

В комнате повисла мертвая тишина. Он видел, что она потрясена. Никакой радости, одна лишь боязнь поверить.

– Это было лучшее лето в моей жизни. Ты, я, Ник… Я думаю… Я думаю, что некоторое время у меня даже была такая наивная мечта: мы втроем живем долго-долго в мире и согласии. – Он пожал плечами. – Глупо. Я бы не смог делить тебя с Ником. Когда я узнал, что вы стали любовниками, я был так зол.

Он остановился. На коже мелкими капельками проступил холодный пот.

– Ты знаешь, он никогда не примет тебя полностью, такой, какая ты есть, Миа. Ник не подходит тебе, он не тот партнер, который тебе нужен. Ему всегда будет неловко из-за твоего мира. Потому что это та часть тебя, которую он не знает. Но что еще печальнее – и не хочет знать.

Его снова охватил приступ тошноты.

– Я знаю тебя.

«Но для меня любить тебя – значит причинить тебе боль. Пора уже взглянуть правде в глаза. Находясь рядом с тобой, я никогда не смогу полностью доверять себе, дорогая Миа. Хранительница. Твое второе имя – Искушение. Однажды я прикоснусь к тебе и убью тебя».

Он смотрел в ее лицо, такое близкое, такое доступное, такое беззащитное, и осознание своей слабости вдруг наполнило все его существо отчаянием, настолько сильным, что у него даже перехватило дух.

– И что мы теперь будем делать? – неуверенно спросила она.

Он не ответил. В его сознании образы путешествий, которые предстояло совершить, перемежались с какофонией неясных звуков, зовущих его вперед за собой. Будущее рисовало ему увлекательные картины, ожидающие его, – моменты страсти, образы прекрасного, часы вдохновения, связанные воедино неразрывной, бесконечной нитью наслаждения. Он видел самого себя, ступающего по этой невидимой нити, на которой время застывает, подобно ледышке, превращаясь в вечность, и течение песка в часах останавливается. Как он может отказаться от всего этого? Как он может отказаться от самого себя? Это его судьба.

В ее глазах застыл немой вопрос. Ее губы, беззащитные, мягкие, были совсем близко. Напротив.

«Судьбу можно изменить. Это требует жертвы. Время быть героем, Эштон».

Он шагнул вперед и взял ее за руку. Какое-то мгновение она сопротивлялась. Но потом позволила ему сжать ее пальцы и прислонить их к груди. Он сделал это с нежностью.

– Мы приемники и передатчики энергии, Миа. Мы оба, ты и я. Все, что нас разделяет, – цель, ради которой мы это делаем. Тебе придется изменить свою цель.

Сначала в ее глазах читалась растерянность, потом в них появилось смутное осознание, и он почувствовал, как ее пальцы дернулись в его руке.

– Нет.

Она отступила на шаг, стараясь высвободить руку.

– Я не могу.

– Минуту назад ты была готова убить меня.

– Но я не смогла этого сделать! И то был поединок. Я хранительница. Мы обмениваемся энергией ради исцеления, а не ради уничтожения.

– Но ты хранительница не только живительной, но и смертельной энергии. Не только света, но и праха. Фа ци – это инь и ян. Черное и белое.

– Нет!

– Я не прошу тебя убивать. Я просто прошу тебя восстанавливать… баланс.

Ее лицо пылало от гнева, на щеках выступили красные пятна.

– Сделай это ради Ника. Потому что я все равно приду за ним, Миа. Я остановил себя один раз. Но однажды – завтра, послезавтра, в следующем году – я ничего не смогу с собой поделать. Это только вопрос времени.

– Я смогу защитить Ника.

– Скольких бойцов ты можешь защищать? Как насчет всех остальных, которые попадутся мне на пути? Они никогда не будут в безопасности.

«Ты сама никогда не будешь в безопасности».

Он смотрел в ее неумолимые глаза и спрашивал себя, возможна ли более острая боль, чем та, которую испытываешь, когда осознаешь, что теряешь то, что, в общем-то, и так никогда тебе не принадлежало.

– Сделай это. Пока я не передумал.

В конце концов, все заняло не так уж много времени. Едва ли один час.

«Не долго, – подумала она, – для того чтобы полностью перевернуть жизнь».

Он внимательно рассматривал себя в зеркале. Она безучастно наблюдала, как он протянул руку к своему отражению и с болезненным изумлением разглядывал метки на своей коже. В течение предыдущего часа она уничтожила каждый глиф и каждую идеограмму, которые с таким старанием наносила на его тело все прошлое лето, покрыв их черной краской. Теперь они выглядели на его теле как темные, злокачественные наросты. Заблокированные. А поверх его энергетического кода были вытатуированы два глаза. В одном из них – круг с тремя линиями. Энергия обменяна. Энергия возвращена.

Последнее прикосновение смерти.

В какой-то момент она закрыла глаза, не в силах больше наблюдать тот беспомощный ужас, который отражался на его лице. Когда же она снова их открыла, то обнаружила, что он уже отвернулся от зеркала. Выражение неверия в то, что произошло, исчезло с его лица. Теперь оно застыло в каком-то мрачном оцепенении. Это прекрасное лицо, с его мужественными чертами, чувственным ртом, орлиным носом, изящными бровями. Он неторопливо застегивал пуговицы на рубашке, пальцы его действовали размеренно и точно, как будто все было в порядке, как будто только что закончился еще один самый обыкновенный сеанс, какие у них бывали прежде. Он поднял голову и взглянул на нее ясными светло-серыми глазами.

– Тут я тебя и оставлю.

Она не ответила. Просто не могла выдавить из себя ни слова. Она чувствовала соленый привкус во рту, чувствовала слезы, текущие по щекам.

На пороге он обернулся и посмотрел на нее. Потом неожиданно улыбнулся, и это была та самая загадочная, едва уловимая улыбка, которую она хорошо запомнила. Так он улыбался ей в самый первый раз, когда переступил порог этой студии несколько месяцев назад. Улыбка, которая, казалось, говорила:

«Я все про тебя знаю».

– До свидания, Миа. Желаю счастья.

А потом он ушел.

ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ДЕВЯТАЯ

«Файт райт мэгэзин», 28 марта

НИК ДАФФИ ПРОПУСКАЕТ УДАР В ТИТАНИЧЕСКОМ ПОЕДИНКЕ

ЗА ТИТУЛ ЧЕМПИОНА КОРОЛЕВСТВА

Репортаж Ли Джеймса

Несмотря на то что стоял один из самых холодных вечеров в году, страсти на ринге накалились до предела, когда Нику Даффи так и не удалось добиться титула чемпиона Британской ассоциации кикбоксинга в полутяжелом весе. В девятом раунде он был остановлен своим противником Раулем Дюпризом, который совершил изумительный круговой удар в голову Даффи.

Шесть месяцев назад в поединке против Кенни Бартона Даффи выиграл Южный региональный пояс, и прошлым вечером все ожидали, что он без особых трудностей одержит победу и в Британском чемпионате. Это был захватывающий поединок, и зрители практически весь матч провели стоя, затаив дыхание. В течение девяти напряженнейших раундов Даффи не ослаблял напор, то и дело прижимая противника к канатам и атакуя его самыми разнообразными способами, применяя практически весь арсенал кикбоксинга.

Судьи единогласно отдали Даффи первое место по результатам восьми раундов, и он считался фаворитом, пока не сломался в последнем раунде. Конечно, ситуация, когда победа, которая, казалось, уже в кармане, ускользает от тебя в последний момент, может сломать любого бойца, но Даффи, кажется, стойко воспринял свое поражение. Даже к сломанному носу он отнесся по-философски.

«В один прекрасный день это должно было произойти. А моя любимая женщина говорит, что так даже лучше», – прокомментировал он.

ТЬМА

Мы умираем только один раз, но так надолго.

Мольер

ЭПИЛОГ

Снег под его ногами был девственно белым. Стояло раннее утро, и первые лучи света только-только начали озарять небо, разгоняя мрак. Он сложил руки на груди, словно хотел сохранить тепло внутри. Ему было очень холодно. Срываясь с уст, его дыхание на морозном воздухе превращалось в белесые облачка. Он остановился и, обернувшись, взглянул на следы, оставленные им на снегу, – отпечатки правой ноги казались более глубокими. Как будто у него была какая-то травма и это заставляло его прикладывать усилия при ходьбе.

Холод. Он всегда с трудом справлялся с ним. Но теперь и жара весьма докучала ему. На мгновение он вспомнил месяцы, которые недавно провел в Таиланде. Каждое утро он проходил мимо рисовых полей, окутанных влажным туманом, мимо обителей, где гирлянды цветов источали тошнотворно-приторный аромат. Он чувствовал, что ему стало трудно дышать. Иногда он совершал путешествие в лагерь под открытым небом, где тренировались бойцы тайского бокса. Их лоснящиеся, сильные тела способны были часами работать на жаре. Они не обращали никакого внимания на него – этого фаранга, иностранца, который сначала смотрел на них с вожделением, а потом не мог обнаружить у себя внутри какого-либо желания вообще.

Еще быстрее, чем из тела, жизненная сила утекала из его разума. В Таиланде он по большей части проводил время дома: спал на веранде, рядом с птицами в бамбуковой клетке, которые выводили над ним свои волшебные трели. И так день за днем. Он спал, совершенно равнодушный к ярко-голубому небу, раскинувшемуся над его головой, к красоте мерцающих стрекозиных крылышек, дрожащих над заводью в глубине сада.

Месяц назад он решил, что пора возвращаться домой.

Катакомбы будут закрыты для посетителей еще часа два, но капуцинские монахи хорошо знают его. Его пожертвования всегда были весьма щедрыми, и в благодарность они позволяют ему входить в подземелье задолго до того, как туда нахлынут туристы.

Как холодно. В помещении сумрачно, его шаги эхом отдаются под сводами пещер. Мумии смотрят на него сверху вниз, он различает их разрушенные временем лица.

Его маленькая принцесса ожидает его. Он кладет руки на гроб, в котором она покоится, и чувствует кончиками пальцев покалывающую прохладу стекла. Ее лицо спокойно, оно никогда не меняется – она навеки юна и прекрасна.

Отвернувшись от нее, он с трудом садится на деревянную скамейку. Сквозь подошвы ботинок просачивается ледяной холод, исходящий от каменного пола подземелья. Он чувствует боль в суставах.

Он превращался в живого мертвеца. Он чувствовал это. Он видел это. Глядя на себя в зеркало, он не мог не заметить, как посерела его кожа, как бледно-лиловые прожилки проступили под глазами. Кожа на подбородке и вокруг губ стала дряблой и обвисла, волосы истончились и огрубели. Он расстегнул рубашку и уставился на свое отражение, на черные метки, оставленные на его коже, – видимое глазу проклятие, открытую рану, через которую вытекает из хара его ци, вытекает медленно, но неуклонно, капля за каплей.

Он больше не проверял свои световые излучения. Он знал, что они были некогерентными, а его энергетические числа больше не имели смысла. Его биологические ритмы были нестабильны.

Зачем жить, если не чувствуешь себя живым? Он стремился к смерти, жаждал ее. Но когда она наступит? Сколько еще ждать: недели, месяцы, годы?

Кто думал об этом? Неужели он? Или тот мертвец, в которого он превращался? В снах он по-прежнему был полон желания. В снах ци струилась по его телу, озаряя все его существо. Она, как текучая молния, проникала в каждую клеточку, в каждый уголок тела. В снах он снова становился самим собой, цельной личностью.

Тусклый лучик солнца заглянул в небольшое окошко наверху, потом скользнул на скамейку, где он сидел. Мелкие частички пыли закружились в его блеклом свете. Он закрыл глаза и откинулся назад, прислонившись спиной к стене. Солнце ласково касалось его смеженных век – он чувствовал его тепло.

Старый человек, которого постоянно тянет в сон, который неустанно ищет снов как спасения. Его рот полуоткрыт, короткое прерывистое дыхание срывается с губ. Все великие радости его тела, его жизни теперь соединились в небольшом пространстве в глубине снов, где она – да, она – протягивает ему свою руку. Ее волосы похожи на переливающееся золотом облако над головой, а ее тонкое, сильное тело буквально светится изнутри.

О! Он почувствовал, как сжалось его сердце. И даже во сне он знал, что слезы струятся по его щекам. Для него было счастьем смотреть на нее. И всякий раз, глядя на ее прекрасное лицо, он вспоминал время и место, когда все имело смысл.

Она задала ему вопрос. Это был тот самый вопрос, который она задавала всегда.

– Каково оно, это самое великое желание на свете?

Он приоткрыл рот, но не мог произнести ни слова. Она повернула голову, ее рука скользнула вдоль тела вниз. Но когда она ушла, оставив его в холоде и темноте наедине со снами и воспоминаниями, он прошептал:

– Любить вечно. Вот ответ.

Конец

БОРЬБА ЗА МИР

Вскоре после окончания работы над романом «Хранитель света и праха» на сайте «Би-би-си ньюс» мне попалась статья о группе афганских женщин, которые начали обучаться боксу. Этих дам спонсирует благотворительная организация, которая ставит своей целью помочь женщинам почувствовать себя востребованными в жизни. Особенно важным мне показалось то, что спортивный зал, где занимаются эти женщины, располагается на футбольном стадионе, который прежде талибы использовали для проведения массовых казней. В том числе здесь казнили и женщин.

Я знаю, какое освобождение испытываешь, приходя на занятия в доджо, но даже представить себе не могу, что должны чувствовать эти женщины, ведущие весьма закрытый образ жизни и до сих пор еще не отошедшие полностью от ужасного периода, который пережила их страна. Фотографии, сопровождающие статью, могли бы рассказать отдельную историю. На одной из них запечатлена девушка в боксерских перчатках на руках и с неподдельным восторгом в глазах. На другой – спарринг двух женщин. Одна из них зачесала волосы наверх и закрепила их заколкой. Она выглядит очень красивой и женственной, но в то же время строгой и сосредоточенной. Вы смотрите на эти фотографии и чувствуете, как радость и энергия поселяются рядом с вами.

Я сразу поняла, что хочу участвовать в этом проекте, каким угодно образом, и решила определенный процент с дохода от романа «Хранитель света и праха» направить в Фонд борьбы за мир. Организация, ответственная за эту программу, – «Сотрудничество ради мира и единства», а осуществляют ее целеустремленные люди с большими сердцами.

Они не останавливаются на достигнутом, они надеются создать команду из афганских женщин-боксеров и представить ее на Олимпиаде в Лондоне в 2012 году, если женский бокс получит олимпийский статус. Все читатели, которые желают узнать об этой организации или хотят внести какой-либо вклад на ее развитие, добро пожаловать на их сайт:

http://www.cpau.org.af/CPAU_Fighting_for_ Peace/CFFP.html

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Я работала над заключительными главами романа «Хранитель света и праха», когда сломала лодыжку. Это произошло во время спарринга с моим инструктором по кикбоксингу, когда мне удалось – к нашему общему удивлению – выбить его ногу. Моя лодыжка зацепилась за его, и, когда мы оба упали на мат, она треснула. В течение следующих восьми недель я должна была стать Тигром на костылях, Драконом в засаде.

Не утратив способности шутить над своим несчастьем, я, однако, не могу не отметить, что перелом оказался болезненным. Он потребовал хирургического вмешательства и отнял у меня шесть недель тренировок. У меня случались повреждения и прежде – ушибленные ребра, трещина на носу, сломанный мизинец, – но это был первый случай, когда мне в голову стали приходить не очень приятные мысли:

«А что, собственно, привлекает меня в поединках? Почему мне нравится бить и быть битой? Что это меняет во мне? Какого человека из меня делает?»

Надо сказать, что ответы я не нашла до сих пор. Я знаю только то, что, тренируясь, я испытываю состояние душевного подъема, счастья, ощущаю прилив жизненной энергии. А потому я бы и представить не смогла лучшей среды для книги, которая имеет дело с концепцией ци.

Тем не менее я допускаю, что найдутся читатели, для которых идея физической расправы с кем-либо – пусть даже в контролируемой обстановке – кажется неприемлемой. Им будет трудно понять образ Ника Даффи и того мира, в котором он живет. Я отношусь с уважением и к подобной точке зрения. Но я думаю, что лучше всего это выразила Джойс Кэрол Оутс в своей книге «О боксе»:

«Конечно, он примитивен, так же как рождение, смерть, эротическая любовь. Они тоже примитивны и заставляют нас неохотно признать, что наиболее глубокие впечатления нашей жизни составляют события физического плана, хотя мы верим, что являемся – и не исключено, что так и есть, – глубоко духовными существами».

Татуировки, квантовая физика, потные мужчины и ци: я начала писать «Хранителя света и праха», имея в голове несколько идей, которые можно назвать случайными. Некоторые из этих задумок дали ростки с течением времени. Когда я исследовала тему удаленного видения для моей предыдущей книги «Сезон ведьмовства», то заинтересовалась концепцией психокосмоса и изучила материалы о работе Холла Путхофа в Стэнфордском научно-исследовательском институте и его увлечении полем нулевых колебаний. Случайно попавшая мне в руки книга Линн Мактаггарт «Поле. Поиск тайных сил Вселенной», в которой она предлагает несколько смелых аргументов в пользу концепции взаимосвязанной Вселенной, еще больше вдохновила меня. Особенно глава ее книги о Фрице Альберте Поппе и его исследованиях биофотонов. Ее вторая книга «Исследование намерения» оказалась весьма полезной для моего понимания лечения на расстоянии. Мое воображение также подхлестнуло захватывающее повествование Роберта О. Беккера «Тело электрическое», которое рассказывает о регенерации органов и принципах биоэлектроники. Что касается Рейки, то стоит помнить, что, хотя Усуи Микао (1865–1926) считается основателем этого учения, исцеление при помощи вселенской энергии было известно еще до Христа и Саммасам-будды. Фа гун – передача ци посредством медитации – это тоже очень старая концепция.

Дим-мак, прикосновение смерти, – неотъемлемая часть манг и фильмов о боевых искусствах. Здесь можно привести в пример целый спектр персонажей, начиная от героев «Кулака северной звезды», чьи головы буквально взрываются, и заканчивая мстительной невестой из тарантиновского «Убить Билла». Тем не менее сама концепция не так проста, что я обнаружила, всерьез занявшись изучением этого предмета. Для тех читателей, которые желают ознакомиться с настоящей «Книгой света и праха», я рекомендую произведение А. Флэйна Уолкера и Ричарда С. Бауэра «Древнее искусство жизни и смерти». Оно содержит много ценной информации по акупунктуре и традиционной китайской медицине. Еще одна замечательная работа – «Энциклопедия дим-мак», написанная Эрлом Монтегю и Уолли Симпсон.

Повышение чувствительности ци – это один из главных постулатов всех боевых искусств. Для лучшего понимания этого процесса я рекомендую прекрасно написанную книгу Кэндзи Токицу «Ки и путь боевых искусств».

Выражение «выход за пределы» – мое собственное, так же как и сама идея о хранительницах. Но меня вдохновили многие мифы и легенды, повествующие о раненных в боях воинах, которые были охраняемы – или, наоборот, проклинаемы, – красивыми сильными женщинами.