Текст книги "Слабая женщина"
Автор книги: Наташа Колесникова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)
А он, значит, помчался ублажать свою женушку... Наверное, ублажил по полной программе, ибо расставался с ней вполне довольный. Но как-то странно смотрел на нее, когда сказал: «Извини, крошка, ничего у нас не получится...» А потом: «Прости, ты красивая...»
«Чушь! – сказала она себе. – Перестань дурить. Вот сядет лет на десять, будет ему и «крошка», и все остальное. Найди себе нормального мужика... А где его искать-то?»
Ольга посмотрела на часы, огорченно качнула головой. «Что-то долго не звонит Юрик. Товар прибыл в Чертаново или нет? Тот или вполне официальный груз? Ох, не натворил бы Юрик глупостей, он такой злой был с утра, собирался в порошок стереть Орехова и его фирму. Мог бы позвонить, сказать, что там за дела творятся.
Или задержал Орехова, отправил уже в КПЗ?»
– Черт, черт, черт! – раздраженно сказала она, стукнув кулачком по столу.
Не хотелось видеть Орехова в КПЗ. Первый раз объект расследования, криминальный деятель заинтересовал ее как женщину. Плохо это, очень плохо. Но что поделаешь? Перестать быть женщиной? Уже почти перестала, но... Как только увидела симпатичного ей мужчину, так вновь и почувствовала себя женщиной, да еще какой женщиной! Жадной до любви, пусть даже и глупой, и лживой... Вот до чего доводит воздержание!
Пылюков вошел в кабинет, когда она уже не на шутку стала беспокоиться. Юрик мог сорваться и натворить глупостей, не дождавшись нужной партии товара или убедившись, что она вполне легальна. Судя по его мрачному виду, что-то такое и случилось.
– Юрик? – спросила она. – Не было груза?
– Был, – мрачно сказал Пылюков, усаживаясь за свой стол.
– Легальный?
– Если бы! – Он мрачно хмыкнул. – Полностью контрафактная продукция, психотропы.
– Так чего такой грустный?
– А того! Весь товар – сплошные психотропы, накладным не соответствует на девяносто процентов. Да еще и подделка под иностранные фирмы! Вот он, рассадник распространения наркотиков в Москве!
Ольгу эта новость не очень обрадовала.
– Ну и? Да рассказывай, чего ты мнешься!
– А чего рассказывать, Оля? Склад кому принадлежит?
– Богданову. Или кому-то из людей, связанных с ним.
– Ни хрена подобного! Склад принадлежит некоему Мелконяну, кто такой – понятия не имею, каким образом связан с фирмой – тоже.
– Но Орехов приказал отправить товар именно на этот склад, – сказала Ольга. – Я сама слышала.
– Он пустой, понимаешь? Даже арестовывать ничего не пришлось, кроме рефрижератора, который привез лекарства. Этот козел Орехов перестраховался, сука, или почувствовал неладное, или... Но он с Мелконяном никак не связан, с хозяином склада. Я даже охранника задержать не мог! Хотя груз – вот он! Но предназначен для Мелконяна. А кто это?
– Я не знаю. Данных на этого человека у нас нет.
Ольга с облегчением вздохнула. Значит, Орехов обвел их вокруг пальца. Ну что ж, он ведь умный, способен принимать неординарные решения, вот и принял...
– Я поехал к этому козлу...
– Без санкции? Ты свихнулся, Юрик?! – воскликнула Ольга. – Ты что, совсем сдурел?!
– Нет, хотел посмотреть ему в глаза, послушать, что он скажет в свое оправдание.
Она снова вздохнула, на сей раз – тяжело.
– Ты соображаешь, что сделал?
– Конечно, но после вчерашнего... Оля, он не просто издевался над тобой, а скорее всего понимал, кто ты. Не случайно велел отправить груз на пустой склад.
– Погоди, Юрик, погоди. А кому был адресован груз?
– Да я же сказал... Или нет? Мелконяну. Давай, поднимай всю базу данных, я тоже этим займусь, нужно срочно выяснить, кто он такой, этот Мелконян. Если хоть как-то связан с фирмой Богданова, я этого козла Орехова возьму сегодня же!
– А если нет?
– Такого быть не может. Отправлять товар на сотни тысяч рублей незнакомому человеку глупо.
– Он может быть знакомым, но официально никак не связан с фирмой Богданова.
– Возьмем, поговорим – свяжется, куда он, на хрен, денется, козел! – зло сказал Пылюков.
– А что Орехов?
– Да он, падла, наглый, как танк! Давай, Оля, срочно ищи этого Мелконяна, я тоже займусь этим. Я ему, козлу, покажу, что к чему!
Но ничего найти и тем более «показать» Орехову Пылюков не успел. В кабинет заглянула секретарша начальника отдела, холодно сказала, что капитана Пылюкова ждет не дождется начальник, полковник Барсуков.
– Найди мне Мелконяна П.С., Оля, – сказал Пылюков, выходя из кабинета.
– Не нервничай, Юрик, – сказала Ольга. – И главное, не перечь начальству.
Она включила компьютер, поставила лазерный диск со служебной базой данных, ввела фамилию, инициалы. Компьютер вывел на экран монитора данные, которые она, честно говоря, знала заранее: «Мелконян Петрос Самвелович, хозяин склада фармацевтических препаратов в Чертанове. Погиб в автокатастрофе в 1999 году». И – ничего больше. С кем он был связан – поди разберись теперь! Орехов просто может сказать, что знать не знал такого и к партии товара не имеет никакого отношения.
Действительно умный парень. Ну почему такие мужчины, с прекрасным образованием, работают на криминальные структуры? Ответ был ясен как дважды два – потому что там они имеют полную свободу действий, реализуют свой потенциал на все сто и получают бешеные деньги. Здесь, в России, дома, не уезжая в какие-то Штаты. Вот так...
Значит, он вчера знал, что она подсадная утка? Или просто чувствовал и при посторонних, даже если это женщина, на которой «собирался жениться», принял все меры предосторожности? В любом случае – достоин уважения, как сильный соперник. И красивый, обаятельный мужчина. А Юрик – дурак. На кой хрен он поперся к Орехову без санкции прокурора? Что хотел доказать, имея только фальшивый товар, с фальшивыми документами, на фальшивого адресата? А у фирмы Богданова солидные связи, и Орехов, наверное, воспользовался ими. Бедный Юрик! Но сам виноват в этом. Не надо было лезть без санкции. Ольга тяжело вздохнула, выключила компьютер.
Пылюков вернулся через двадцать минут.
– Что, Юрик? – взволнованно спросила Ольга.
– Выговор и неполное служебное соответствие, – мрачно сказал Пылюков. – Что у тебя? Нашла что-то?
– Нашла. Мелконян погиб в 99-м, никаких связей с фирмой Богданова нет, и вряд ли что-то удастся доказать.
– Полный привет! – с тоской сказал Пылюков. – Значит, человека нет, а склад, принадлежащий ему, существует. И товар на его имя поступает... Ну полный бред!
– Разберемся, Юрик, ты только не дергайся и не переживай, ладно?
– Оль, ты такая красивая, может... я бы сразу забыл это дерьмо... Ну что тебе стоит, Оль? – с мольбой сказал Пылюков, глядя в ее красивые глаза.
Последняя надежда. Он ведь пострадал за нее, хотел отомстить, рисковал... Может, поймет, почувствует?
– Нет, Юрик, я не могу так, – потупив взор, тихо сказала Ольга.
– А с каким-то козлом веселиться можешь, да? Пошли вы все на хрен! – заорал Пылюков и выскочил из кабинета.
Ольга только вздохнула. А что она могла сказать?
Глава 11
Богданов проснулся и долго лежал не двигаясь, задумчиво глядя в белый потолок гостиничного номера. Это был вполне приличный номер пятизвездочного отеля на небольшом, сказочно красивом тропическом острове. Окно и широкая лоджия выходили на океан. Поначалу ему нравилось стоять на лоджии и с высоты восьмого этажа смотреть на пальмовую рощу, за которой до горизонта простиралась величественная и великодушная стихия – океан. В это время года он был спокоен, и даже белые барашки не вздрагивали на масленых волнах. А ночью, когда на темной воде вспыхивали огоньки прогулочных яхт и целые гирлянды огней на круизных теплоходах, которые регулярно заходили в небольшую бухту, океан казался особенно загадочным и притягательным. Черная тайна.
Но три дня назад Ира вернулась с дискотеки слишком поздно и, наскоро приняв душ, мгновенно уснула. Он полночи просидел рядом с ней, глядя на красивое, юное лицо, на заметно припухшие губы и слушая ее нервное, пьяное дыхание. Ну провела вечер с какими-то щенками, он в общем-то был не против, но могла хоть как-то объяснить это, все же... Кто ее привез сюда?
Не пожелала. Думает, что совсем все может? Зря так думает. Или голова пошла кругом от тропического воздуха? Дура девка, молодая, красивая, совсем крыша поехала, думает, что ей можно совсем все? Зря так думает.
Богданов еще раз взглянул на красивое лицо спящей секретарши, а потом выключил светильник и пошел на лоджию, чтобы услышать другое дыхание – могучее, спокойное, чистое и честное, дыхание океана за пальмовой рощей. Но не услышал, а то, что увидел, ужаснуло его. Океан подступил к зданию отеля, прозрачная вода колыхалась в метре под лоджией. В ней можно было разглядеть черные окна нижних этажей и верхушки пальм чуть поодаль, они колыхались в воде, словно водоросли. И – ни единого огонька на мягкой черной поверхности. Отель казался тонущим «Титаником». Плеснула волна, забрызгав соленой влагой его лицо, и ступни босых ног почувствовали ее прохладу.
Остров погружался в океан, но никто, похоже, не замечал этого – ни криков, ни команд, ни спасательных судов, вертолетов, ни малейшего движения. Полная тишина. Богданов попятился в номер, метнулся к тумбочке со своей стороны кровати, включил светильник, На красном ковре остались влажные следы ног. Ондостал из бара бутылку виски, сделал несколько глотков, а потом напряженно уставился на открытую дверь, ожидая, что волны вот-вот хлынут через порог. Потом подошел к двери и увидел, что вода плавно уходит вниз, как из ванны с хорошим стоком. Уходит, обнажая верхушки пальм и окна отеля, в некоторых тут же вспыхивал свет. Он выпил еще, лег в кровать, обнял спящую Иру и скоро уснул.
А утром долго стоял на лоджии, пытаясь отыскать следы воды на стене или разрушения в пальмовой роще, где было немало всяких ресторанчиков, не нашел и подумал, что это приснилось. Но бутылка виски, наполовину опорожненная, стояла на тумбочке как доказательство того, что ночное видение не было просто сном.
Это видение продолжалось каждую ночь, вода поднималась все выше и выше, минувшей ночью она плескалась у самого края его лоджии и казалась реальной, как никогда. Прошла неделя с того времени, как они прилетели на Акулий остров.
Вот о чем он думал, глядя в белый потолок, – этого не могло быть, но и таких видений тоже быть не могло.
Ира крепко спала. Каштановые волосы прикрывали часть ее красивого, как никогда, лица. Последняя любовь? Наверное, последняя. Дура, просто симпатичная телка, каких он мог иметь сотни, если б захотел. Но хотел только ее, прощал измены, ибо понимал: страстной юной девушке нужно нечто большее... Ладно. Но главное внимание она должна уделять ему. Похоже, забыла об этом. Надо бы напомнить. Он наклонился к ней, поцеловал в плечо и негромко сказал:
– Дорогая, уже девять. Пойдем позавтракаем?
Ира открыла глаза, даже спросонья они были ясными и красивыми, посмотрела на него, сладко потянулась и отрицательно покачала головой.
– Ты иди, Илья, а я потом, ладно? Хочу еще поспать. Жди меня на пляже, пока...
– Ладно, – с досадой сказал он.
Поймал себя на мысли, что мир вокруг меняется, и не в его пользу. Разве могла она, эта пигалица, раньше сказать ему такое? Пусть бы только попробовала! А она, не совсем уж дура, и пробовать не пыталась, любое его желание исполняла – мухой. Не она изменилась, он стал другим. Однажды, где-то год назад, вдруг понял, что жестокость – это плохо, это совсем не то, что хочет от людей Бог. Есть ли Он на самом деле или нет, неизвестно, но с годами хотелось верить, что есть, и там, когда он придет, Бог поймет его раскаяние и простит. Поэтому и терпел даже наглые выходки Иринки, а ведь запросто мог бы наказать ее, отдать на недельку «обсаженным» неграм, поняла бы, что к чему. Но не хотел.
Он много чего повидал – воровская юность, красивые телки, драки на ножах, лагеря, снова «красивая жизнь», снова лагеря, где он постепенно наращивал свой авторитет, убирая даже авторитетных воров со своего пути. Сам стал авторитетным, признанным лидером преступного мира. Зона стала чуть ли не домом отдыха, где его слово было законом, а любые желания исполнялись, будь то сигареты или пара классных телок. Потом наступила перестройка, и кому, как не ему, было организовывать частный бизнес? Тем более в 89-м вышел на волю? Он выбрал фармацевтику, ибо четко понимал – без хлеба люди могут обойтись, а без лекарств – никак. Сложное было время, «стрелки»-перестрелки автоматные, с десятками трупов, разборки с молодыми наглыми отморозками, которые не признавали авторитетов. Было, но он переиграл всех. Создал классную фирму, убрал всех конкурентов, собрал классный коллектив, один Орехов чего стоит! Похож на него в молодости, но – другой. Современный. Наглый, жестокий, бесцеремонный, когда это надо, но и вежливо-интеллигентный, и культурный... Другое поколение!
А он вдруг понял, что устал от борьбы. Все уже есть, всего достиг. Денег – куры не клюют, телок – каких хочешь, только сил на них не хватает. Уже не хватает. Семья, дети? Ему, старому вору в законе, это западло. Есть Иринка – и ладно.
Она-то есть, но уже понемногу перестает его уважать. Делает что хочет, а он... Должен наказать телку, да не может. Не желает Бога гневить своей жестокостью. Терпит... Мог бы, ох, как мог бы, но не хочет. А тут еще и океан достает каждой ночью... Что ему нужно от него?
Понять бы, да – не понимается...
В ресторане он съел йогурт с кукурузными хлопьями, выпил стакан свежевыжатого апельсинового сока, а потом пошел на пляж, где уже вовсю трудились служащие отеля, устанавливая разноцветные зонты и пластиковые лежаки.
Он искупался, далеко не плавал, сердце уже не то, мало ли что может приключиться, если отплывешь далеко от берега? Барахтался на мелководье, вода была мягкой и приятно освежала. Вернувшись к своему лежаку, он стал думать: нужно ли рассказать Иринке о своих ночных видениях или нет? Конечно, она не могла объяснить, что это значит, почему океан неумолимо приближается к их номеру, но хотя бы знала...
Через полтора часа Ира пришла на пляж, села на свой лежак, накрыв пространство в радиусе двух метров почти видимым облаком французских ароматов. Ее глаза были не так ясны, как спросонья, и не слишком охотно смотрели на него. Он подумал, что ей не стоило бы сильно душиться, собираясь на пляж, это ведь не театр и не банкет в солидном офисе, но говорить об этом не стал.
– Представляешь, я вышел ночью на лоджию, и показалось, океан затопил все пространство, вода плещется под ногами, – сказал Богданов. – И поднимается все выше и выше.
Она быстро взглянула на него, потом, опустив глаза, с минуту морщила лоб, пытаясь понять, что это значит. Потом неуверенно спросила:
– Что ты имеешь в виду?
– Океан все затопил и плещется под нашим окном.
– Как это затопил?
– Ну так, от пола нашей лоджии и до горизонта – вода.
– Я совершенно ничего не понимаю. Ты хочешь сказать, эта пальмовая роща тоже была затоплена, да?
– Естественно.
– Но там же куча соломенных ресторанчиков, кафе, я только что шла мимо – все стоят на месте. Если их затопить, они бы уплыли... Илья, дорогой, по-моему, ты слишком много пьешь в одиночку, а это очень вредно для здоровья.
– Извини, я не хотел тебя огорчить, – со вздохом сказал Богданов.
Простота ее суждений давно уже не раздражала его.
– Пойду искупнусь, – сказала она. – Вода теплая?
– Ночью была холодней...
Он смотрел, как она шла к воде, глядя по сторонам, потом кому-то помахала и, разом оживившись, бросилась в океан – красивая, грациозная. Трое парней в длинных разноцветных шортах бросились в воду следом за ней.
Он невесело усмехнулся и снова стал думать, почему океан медленно, но верно подбирается к нему ночью? И о том, что Иринка могла бы представить ему своих новых знакомых. Загадка океана была все так же непостижима, а насчет Иры он в конце концов решил: зато она красива.
Дождь за окном как нельзя лучше соответствовал его настроению. Не просто пасмурному, а откровенно паршивому. Да и как могло быть иначе, если... А он, дурак, не верил, что такое могло случиться! Но вот же, случилось! Как они могли?!
– Папуль, пойдем поиграем, – сказала Настя, потянув Игошева за рукав. – Ты будешь лошадкой, а я поеду к принцу...
– Отстань, Настюш, иди смотри мультики.
– Ну папуль, я хочу поиграть с тобой... – захныкала девочка.
– У меня нет настроения играть, извини, малышка.
– Почему? Ты теперь все время дома сидишь, можешь поиграть со мной!
В прихожей хлопнула дверь, вот и жена вернулась с работы. Игошев чмокнул Настю в щечку и вышел из комнаты.
– Привет, какие новости у тебя? – спросила Лена, отряхивая с волос капли дождевой влаги, зонтик не взяла, но хоть плащ надела.
– Самые отвратительные, – сказал Игошев. – Как тебе анонс сериала на кабельном телевидении: «Если поменять местами бизнесмена с криминальным прошлым и школьного учителя...»
– Но ведь это же твой сериал, – сказала Лена. – И что? Они заплатят?
– Я послал им сценарий седьмого июля 2001 года. Главному продюсеру понравился, но хозяин канала забраковал, продюсер даже расстроился, но что поделаешь? Деньги ведь платит хозяин. И вот теперь я слышу эту рекламу...
– Они украли твой сценарий?
– Нет, я посмотрел одну серию – бред сивой кобылы, все другое. Но идея-то моя! Что ж они, падлы, не сказали – хорошая идея, но нужны изменения, сделать больше серий, что-то подправить... Я бы сделал! А они...
– Ты просто неудачник, Игошев, – сердито сказала Лена. – Тебя облапошили, как последнего дурака, а ты и сказать ничего не можешь.
– Я говорю, тебе.
– Мне не нужно этого говорить, я и так кручусь, деньги зарабатываю, ты позвони им, пригрози, что подашь в суд, что-то сделаешь, они же рекламу дают – копия твоего анонса к сценарию, я это помню! Я же читала этот сценарий, знаю, что ты написал к нему: «Если поменять местами...» Нет, они просто нахалы, а ты – лопух! Иди в суд!
– Какой суд, Лена? Они наймут адвокатов, размажут меня по стенке. Что я могу сделать, если люди оказались бессовестными?
– Ты меня спрашиваешь?
– Кого ж мне еще спрашивать? Не Романчука же.
– Но и не меня! Раз ни фига не можешь, не капай на мозги, придурок! Надоела твоя беспомощность! Ты мужик, в конце концов, или кто?
– Лена! Это я – придурок? Я – не мужик?
– Именно!
– Ну спасибо на добром слове! Утешила, женушка дорогая! А я думал – поймешь...
Настя вышла из комнаты, широко раскрытыми глазами смотрела на родителей, пытаясь понять, почему они ругаются. Не поняла и снова захныкала.
– Пойдем, дочка, я покормлю тебя, – сказала Лена.
Игошев, стиснув зубы, пошел в их комнату.
– Я не хочу есть! – заявила Настя.
– Пойдем, дочка, пойдем, что-нибудь придумаем вкусное, ты же знаешь, я умею придумывать, а что остается делать, если папа у нас... – Лена обняла девочку за плечи. – Пошли.
– Ты злая и плохая, – объявила Настя. – Папа у нас самый лучший, поняла? – Вырвалась из рук матери и побежала в другую комнату, за отцом.
Там легла на диван, прижалась к Игошеву.
– Папуль, ну и пусть эти козлы воруют твои сценарии, – сказала она. – Ты все равно самый лучший.
– Настюша, откуда ты знаешь такие слова? – удивился Игошев. – Воспитанной девочке нельзя говорить «козлы».
– В садике все так говорят.
– А ты не должна. Ты ведь интеллигентная девушка, должна говорить соответственно. Я тебя очень прошу об этом. И на маму не злись, она... устала на работе.
– А почему она ругается на тебя?
– Я же сказал – устала. А у меня ничего не получается, как ни стараюсь. Но это пройдет, Настюша. Понимаешь... бывают в жизни черные полосы, когда ничего не получается.
– Да ну... Я же ничего не прошу, мне и так хорошо с тобой, папуль.
– Я знаю, моя хорошая, но хочется же сделать для тебя что-нибудь... невероятное.
– Ну что, скажи. Ну, папка, скажи, ну!
– Допустим, купить тебе электрический автомобиль. Ты бы «зажигала» у подъезда...
– Я бы так «зажигала»!.. – мечтательно сказала Настя.
– А я бы бежал следом и кричал: «Настюшка, сбавь скорость, не то куда-то врежешься!»
– А я бы тебя и не думала слушаться! Ехала бы на полной скорости, а ты бы запыхался и отстал.
– И не надейся. Я бы из последних сил прыгнул вперед, уцепился бы за хвост твоей машины и остановил ее. Чтобы моя дочурка не пострадала в ДТП.
– Ага! Я бы так газанула, что ты бы брякнулся на асфальт! – заявила Настя.
– И разбил себе нос?
– Ну, папка!..
Игошев обнял дочурку, а она прильнула к нему. Вот кто настоящий друг, кто безоговорочно верит ему. Но как же больно думать, что ничего не можешь сделать для своего родного человечка! Настя как будто угадала его мысли.
– Папуль, да ладно, – деловито сказала она. – Мне с тобой говорить даже интереснее, чем если бы это и вправду было. Мы же с тобой одинаковые... Как ты говорил?
– Единомышленники, Настюша.
– Вот именно!
Лена на кухне сварила макароны, пожарила котлеты, купленные на рынке. Паршивые котлеты, а что поделаешь, на всем приходится экономить. Было бы хоть чуть больше денег, накрутила бы свои, из говядины и свинины, с луком и чесноком, но... Увы! Котлеты с рынка и макароны – это все, что они могли позволить себе на ужин сейчас. И виноват в этом... Да нет, не Андрей, она погорячилась, дала волю эмоциям, но... Он не виноват, что наглые телевизионщики крадут его идеи. Такие они подлые люди, говнюки, а он талантлив, она всегда это знала. И то, что талантливым людям выжить в этом мире дикого бизнеса очень сложно, тоже понимала. Уже сожалела о том, что наговорила Андрею. Надо было как-то загладить свою вину, но как?
– Какая идиллия! – сказала она, войдя в комнату. – Прямо друзья не разлей вода!
– И не разольет, – серьезно сказала Настя.
– Идите ужинать, я вам котлеты пожарила. Не самые вкусные, но если с соусом, то ничего. Ну давайте, давайте.
– Пап, ты как? – спросила Настя.
– Пойдем, мама старалась, не следует ее обижать, – шепотом сказал Игошев.
Ночью Лена придвинулась к мужу, погладила его плечо. Игошев недовольно дернулся, сбросил ее руку.
– Андрей...
– Я устал, извини, Лена, ничего не хочу.
– Ну ладно... – со вздохом сказала она.
И рада была бы чем-то помочь мужу, да что она может? И хотела бы поддержать его в трудную пору, да не получалось. Голова шла кругом от бытовых проблем, а теперь вот и в личной жизни возникли проблемы... Лежит, отвернувшись, и даже не пытается... А ей так нужно, чтобы он хотел ее! Ей тоже несладко, ну, сказала сегодня не то, что нужно, обидела, но... Она ведь его любила. И любит, а он обиделся, похоже, не на шутку.
Вот ведь дерьмо какое! И даже в постели приходится страдать из-за него!
Глава 12
На обед обещали суп из акульих плавников. Богданов обожал это блюдо и хотел насладиться им на берегу бассейна под апельсиновыми деревьями. Поэтому попросил Иру пойти чуть пораньше, занять столик у бассейна. Она скривилась точно так же, как в тот раз, когда по незнанию куснула жгучий маринованный перчик, минут пять молчала, а потом тяжело вздохнула и вышла из номера.
Через полчаса он был готов к обеду. Из овального зеркала на него глянул высокий седовласый мужчина в тщательно отутюженных белых брюках, белоснежной рубашке с красным носовым платком в кармане. Глаза скрывали темные очки. У пояса висит мобильный телефон.
– А кто-то подумает, что все это ради супа, – с тоскливой усмешкой сказал он себе и пошел в ресторан.
Она заняла столик у бассейна, но сидела за ним не одна, а все в той же компании трех веселых парней. Были они в мокрых шортах, двое в мятых футболках, третий с голым торсом. Увидев его, Ира захихикала, молодые люди понятливо заулыбались: мол, экое ископаемое! Богданов знал, что все будет именно так. Да, собственно, и оделся ради этого.
Свободного стула у стола не было.
– Дорогая, ты заняла столик для нас? – с холодной улыбкой спросил он.
– Ну конечно, бери стул, присаживайся. – Ира уже не хихикала, настороженно смотрела на него.
Поняла, что компания не состоится по причине слишком разного отношения к своему виду, но не могла понять, почему он сегодня так вырядился. Вчера ведь обедал в шортах и футболке! А ее знакомые ничего не хотели понимать. Они были молодые, энергичные, веселые.
– Да вы садитесь, – сказал тот, что был с голым торсом. – Вместе-то веселее. Я слышал, суп из акульих плавников – это вроде как стерляжья уха у нас, блюдо для аристократов.
– Молодой человек, представьтесь, пожалуйста, – холодно сказал Богданов.
– Слава... В смысле – Вячеслав Костромин, Москва, работаю в фирме. А вы?
– Это не важно. Извините, что выбор пал на вас, это совершенно случайно. Спасибо, дорогая, приятного аппетита.
Он успел заметить, как она побледнела, и с достоинством зашагал в зал ресторана. Только там оставались свободные столики. Несмотря на мощные кондиционеры и приятную прохладу в зале, народ предпочитал располагаться за столиками под апельсиновыми деревьями и пальмами у бассейна. Через пару минут Ира прибежала, плюхнулась за столик.
– Он хороший парень, просто знакомый, между нами ничего не было! – сказала она. – Илья, я люблю тебя, а они... просто друзья. Ты же не сделаешь этого!
– Я нет, все должны заниматься своими делами, – холодно сказал Богданов.
– Но я поняла! Не надо звонить Волчонку, он же... самый настоящий волкодав, ну пожалуйста, Илюша, я прошу тебя!
– Пожалуйста, не нервничай, – с холодной усмешкой сказал Богданов. – Я тебе предоставил полную свободу. Как ты ей воспользовалась – твое дело. Как я отреагирую на это – мое. Что непонятно, детка?
– Все понятно, Илья, но прошу тебя... Не надо, пожалуйста, я тебя очень прошу, не звони Волчонку! – взмолилась она.
– Хорошо, поговорим об этом, когда вернемся в номер. Извини, дорогая, но я передумал есть суп. Пойду прогуляюсь, а ты можешь вернуться к своей компании.
Подумал, что Ира могла бы дать понять своим знакомым, что его следует уважать. Разумеется, говорить, кто он, ей не следовало, иначе они бы и на пушечный выстрел не подошли, а искать знакомых среди местных негров опасно, не хотелось, чтобы она подцепила неизлечимую заразу. Но намекнуть, что посторонним, прежде чем садиться за их стол, стоит спросить у него разрешение, могла бы. Но она уже успела привыкнуть к мысли, что может делать все, что хочет, тем более здесь, где сам воздух был пропитан ароматами любви. Что ж... зато она красивая.
Ира, понурив голову, вышла, а Богданов достал сотовый аппарат, быстро набрал номер. Космическая связь – она и на Акульем острове космическая.
– Миша, здравствуй, Богданов. Немедленно выясни, кто такой Слава Костромин. У меня есть подозрение, что он – человек Макса, из его сауны. Если так, нужно будет особо присмотреть за Кирюшей.
– У него проблемы, босс, наехали люди из службы Черкесова, но вроде выкрутился.
– Вот и присмотри за ним. И данные по Костромину – я жду звонка. Все понял?
– Есть, босс!
Богданов выключил связь, довольно усмехнулся, сунул крохотный аппарат в футляр на поясе. Он ничуть не сомневался, что Волчонок бросился выполнять его приказ.
Выйдя из ресторана, Богданов пересек холл отеля, похожий на тропические джунгли, где между живыми лианами скользил лифт с прозрачными стенками, вышел с другой стороны и углубился в пальмовую рощу, отделяющую отель от океана. Там, в соломенной хижине, заказал мясо, жаренное на углях, и двойное виски. Мясо аппетитно шкварчало на железной решетке, но на вкус оказалось жестковатым. А вот виски вполне нормальное, ну и за то спасибо.
Он ничуть не жалел, что не отведал супа из акульих плавников, пробовал его не раз, в том числе и там, где акулу только что вытащили на берег, разделывали и варили суп на его глазах. Этим занимались грязные, потные рыбаки и их толстые жены, не менее грязные и потные, но супа подобной вкусноты он не пробовал потом ни в одном ресторане мира.
После обеда Богданов отправился прогуляться по берегу океана, песок там был чистый, белый, одно удовольствие брести по нему, разувшись. Народу в это время было немного, и можно было надеяться, что хоть немного удастся понять океан.
Суп Ира все же съела, а вот потом аппетит разом пропал. Да и суп показался не очень-то вкусным. Трое состоятельных друзей из Москвы заметили, что настроение девушки испортилось, попытались развеселить ее, да без толку.
– Ты чего раскисла, Ириша? – спросил Костромин. – Из-за этого старикана, да? Слушай, плюнь ты на него, отрывайся с нами. А будет возникать, мы его попросим заткнуться. Вернемся в Москву, я тебя в свою фирму возьму.
Ира еще больше помрачнела. С ними было жутко интересно и весело, но... Знал бы Слава, с кем имеет дело, попридержал бы язычок за зубами, да и вообще – и смотреть бы в ее сторону не стал.
– Никогда не говори о нем плохо! – отрезала она. – Иначе поссоримся. Он очень хороший, добрый человек, и я его уважаю. Понял?
– Да ты чего, Иришка? Я ж просто так...
– И просто так не смей. – Она промокнула губы салфеткой, встала из-за стола.
– Ладно... – разочарованно пробормотал Костромин. – На дискотеку подскочишь? Я буду ждать тебя, Иришка.
– Я приду с ним, а ты не вздумай грубить, понял? Если хочешь пригласить на танец – спроси разрешение.
Костромин еще более погрустнел, согласно кивая, а Ира торопливо пошла в свой номер. Богданова там не было, и она, присев на кровать, задумалась.
В последнее время Илья был каким-то странным, отрешенным, что ли. Может, переживал, что она с Романчуком встречается? Так сам же сказал: «Я тебя ни в чем не ограничиваю, но если заразишь меня какой гадостью, ответишь. Я уже не в том возрасте, деточка, чтобы позориться. А Романчук – мужчина женатый, симпатичный, значит, все в порядке». Илья уважал его... Тогда что с ним происходит? Про океан говорит, который у лоджии плещется, у восьмого-то этажа! Да это же просто паранойя. И ее совсем не хочет, получалось, просто так привез секретаршу на экзотический остров, чтобы она резвилась тут вовсю с другими парнями. Но... так ведь не бывает.
Что-то вдруг холодно стало. Ира зябко поежилась, встала, выключила кондиционер. В конце концов решила, что нужно больше времени уделять боссу. Но как это сделать, если он совершенно равнодушен к ней? А Славка... ох, дурак! Так разговаривать с Ильей... Один звонок Волчонку, и тот башку оторвет парню. Илья добрый, заботливый, но хамства не прощал, это она точно знала. Позвонил он Волчонку или нет?
Богданов вошел в номер, включил кондиционер, спросил:
– Тебе понравился?
– Что? – не поняла Ира.
– Суп из акульих плавников.
– А-а... Да что-то не очень. Илья, ты меня огорчил своим уходом, просто жуть. Если хочешь, я даже смотреть на этих парней не стану, клянусь тебе.
– Нет, ну зачем же? Ириночка, ты моя последняя любовь. Ради тебя я готов даже нанять мужика, чтобы сделал тебя счастливой. А если не справится – отрежу ему все причиндалы, и все дела.
– Илья, пожалуйста, не злись на меня.
