Текст книги "Слабая женщина"
Автор книги: Наташа Колесникова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)
– Да? Извини, Боря, детей проводила в школу – и сразу за компьютер. Собой заниматься некогда было... А надо бы, мне ведь уже тридцать пять.
– Разве дело в этом? – спросил Романчук, внимательно глядя на жену. – Следить за собой – это значит по полчаса красить ногти, вместо того чтобы поговорить с мужем, поиграть с детьми? Штукатурить себя, ходить в парикмахерскую раз в месяц...
– Другие раз в неделю посещают парикмахерскую и даже чаще, – с вызовом ответила Лана.
– Каждую неделю подбривать лобок... – продолжал Романчук. – Кстати, может, скажешь, для кого это делается? Мне он в голом виде не нравится, и ты это прекрасно знаешь.
– Это делается для того, чтобы выглядеть современной женщиной, а не деревенской лахудрой!
– Там? – язвительно спросил Романчук. – А кто тебя там видит, кроме меня?
– Я хожу в фитнес-клуб, там вполне современные женщины принимают душ, парятся в сауне. И я не хочу быть...
– Ну-ну? Смелее! Там, по-моему, каждая уважающая себя женщина выглядит так, как нравится ее мужчине. Иначе многие давно бы лишились возможности посещать сауны.
Лана хотел швырнуть в него чашку, но слишком горячим был кофе, ошпарит морду... Только это и остановило ее.
– Может, хватит? – с тоской спросила она. – У тебя есть причины подозревать меня?
– Есть, косвенные. Они описаны во всех учебниках по сексологии, да ладно. Жаль, что все так получается. Была красивая женщина, я любил се, фирму назвал «РОЛАНА», еще помнишь, что это означает?
– Романчук ЛАНА.
– Именно. А теперь мне кажется, что мы два идиота, которые убивают свою любовь.
– Мне тоже... Но, Боря, что у тебя с этим Богдановым? Он согласен отсрочить платежи? Нам нужны деньги на проплату шоу Карена, где я буду играть главную гостью.
Романчук тяжело вздохнул, глотнул кофе, медленно поставил чашку на стол.
– Знаешь, о чем я мечтал всю жизнь, ну, после того как женился?
– Скажи, Боря, жутко интересно.
– Что однажды ты поумнеешь и поймешь, что у тебя есть семья, муж, дети.
– А я не понимаю этого, да? Это ты Анжелку провожаешь в школу и Данилку? Встречаешь, кормишь, да?
– Я обеспечиваю все это. А ты?
– А я тоже... работаю!
– Твоих гонораров хватает на... Лана, не будем собачиться. Я жду телефонного звонка от Богданова. Если он согласится с тем, что я вчера ему сказал, твое шоу будет проплачено.
– Боря... По правде сказать, мне и на хрен не нужно то шоу, понимаешь? Я и без него уважаемый человек в театральных кругах, но... Так просто ничего не получается в этом мире. Перестанешь мелькать на телеэкране – забудут.
– Лучше б ты была торговкой на рынке или просто домохозяйкой толковой. Но эту остановку мы проехали.
– Что верно, то верно. Хочешь видеть меня обыкновенной бабой, которая ходит в задрипанном...
Романчук засмеялся. Лана посмотрела на свой халат и тоже усмехнулась.
– Вот я и говорю, что такая ты мне больше нравишься, чем та... ну, не будем уточнять, которая мелькает на экране телевизора.
– Размечтался, – сказала Лана, втайне надеясь, что муж придвинется к ней, хоть на этот халат отреагирует, как мужчина, как муж, в конце концов!
Но нет, он по-прежнему смотрел на нее совершенно спокойно, даже с иронией. Она готова была сама проявить инициативу, но тут заверещала трубка радиотелефона, лежавшая на столе. Романчук схватил ее.
– Да? Добрый день, Ирина. Ну, замечательно... Замечательно! Да просто отлично. Ну, спасибо, спасибо. Желаю отлично отдохнуть, Илье Ильичу – моя искренняя благодарность, да. Еще раз – спасибо.
– Дорогая Ирина постаралась ради тебя? – с сарказмом спросила Лана.
– Еще как постаралась, – в тон ей ответил Романчук. – Позвонила и передала решение босса – он удовлетворил мою просьбу об отсрочке платежей до осени. Очень старательная девушка.
Лана согласно кивнула. А что оставалось делать? Желание проявить инициативу и соблазнить собственного мужа прошло. Не хочет – и черт с ним! Хорошо, что шоу будет проплачено, она появится там в качестве дорогой гостьи и будет о чем-то говорить (о чем, не важно), постоянно упоминая имена знаменитых актеров, с которыми встречалась, о которых писала. Чтобы у телезрителей к концу передачи возникло ощущение, что она каждый день обедает если не с Джеком Николсоном, то с Никитой Михалковым, Олегом Янковским и прочими отечественным звездами точно. За то и «уплочено».
И настроение явно улучшилось, о сексе она уже не думала, но хотелось как-то отблагодарить мужа.
– Боря, ты давно не приглашал Андрея Игошева, мы же с ним как-никак коллеги. И однокашники по Литинституту. Может, устроим шашлыки на даче? Пригласим Андрюшку с женой. Вы же вроде как друзьями были, а теперь он даже не звонит, и ты ему тоже...
По выражению его глаз поняла, что вряд ли это стало благодарностью за участие в шоу.
– И правильно делает, что не звонит. Мне одной пишущей личности, которая постоянно требует денег, хватает. Еще и Андрей станет просить взаймы – не выдержу. Так что пошел он на хрен, как любят выражаться некоторые критики... театральные.
– Ну, как знаешь, – пожала плечами Лана.
Глава 3
В ресторане «Барка-С» на Остоженке Кирилла Орехова считали своим, и более того – дорогим гостем. Даже если свободных мест не было, для него держали свободный столик. И пару блондинок рассаживали так, чтобы Орехов мог к любой подсесть и завести разговор. Правда, в последнее время Орехов не хотел общаться с подставными девушками, которые заранее были на все согласны, подавай ему вполне нормальных москвичек, почему-то сидящих за столиком в одиночестве или в компании подруги. Нормальные не всегда реагировали на Орехова так, как должны были, но это входило в правила игры.
Официант мигом поставил перед ним тарелку с телячьей отбивной – крупным сочным куском мяса с золотистой корочкой, на гарнир – салат из овощей. Орехов знал, что мясо с макаронами или кашами – вредно для здоровья, поэтому ничего другого, кроме овощей, на гарнир не признавал. Помимо отбивной, на столе уже стоял запотевший графинчик с водкой.
– Кирилл Васильевич, во-он там, слева, сидит одна за столиком. Мы специально ради вас не подсаживаем к ней никого, по-моему, симпатичная.
Орехов скосил глаза, одобрительно кивнул.
– Спасибо, Костя. – Выдернул из внутреннего кармана пиджака стодолларовую купюру, придвинул по столешнице к официанту, сказал с усмешкой: – Сдачи не надо.
– Спасибо, Кирилл Васильевич, – поклонился официант. Понятно, почему поклонился, все, что стояло перед Ореховым, не стоило и тысячи рублей, а он платит больше трех тысяч. Ну просто замечательный клиент, как же не уважать такого?
Орехов налил себе водки, выпил, закусил овощами, потом отрезал кусок телятины, отправил в рот. Долго жевал, наслаждаясь вкусом хорошо зажаренного мяса. Потом снова наполнил рюмку, посмотрел в сторону блондинки за столиком слева. Очень даже ничего девица. Такая может кого угодно возбудить.
Он точно знал, когда это случилось. Восемь лет назад. Был он тогда простым менеджером при Богданове, но имел приличные деньги и много возможностей. И был знаком с девушкой Ланой, роскошной блондинкой, молодой критикессой. Он готов был бросить к ее ногам все прелести мира, а она взяла и ушла к некоему говнюку по фамилии Романчук, который заработал на издании дешевых книжонок приличные бабки и ударился в аптечный бизнес. Да сам виноват в этом, познакомил их на очередной пьянке в офисе, тогда всякая удачная сделка заканчивалась пьянкой, и откуда он только вынырнул, этот хренов Романчук? И Лана клюнула на роскошного блондина, который к тому же пользовался особым покровительством Богданова. Незадолго до этого в кабаке, где Богданов обсуждал с Романчуком очередной проект, ворвались автоматчики, и Романчук вроде бы свалил босса на пол, вроде бы прикрыл своим телом, короче – спас. И потом, когда увел Лану, тронуть его нельзя было.
Он женился, дочка родилась, думал, забудет Лану – нет, не получалось. Спустя три года вышел на нее, трахал два вечера подряд в хвост и гриву, как говорится, но это была уже не та девушка, которую он любил. Та погибла под натиском Романчука. Но два вечера кардинально изменили его жизнь. Он не мог спать с женой, если не пообщается с красивой блондинкой. У Оксаны были русые волосы, она перекрасилась в блондинку, но все это было не то.
«Сука он, этот Романчук, но теперь уж ничего не поделаешь. Дура Ирка и та клюнула на него».
Оксана любила его (или его деньги, какая разница) и с пониманием относилась к этой проблеме.
А проблема-то была, в общем, проста – пообщаться с симпатичной блондинкой, чтобы впоследствии, вернувшись домой, удовлетворить жену по полной программе. А если не получится... то и не получится.
Орехов выпил вторую рюмку, закусил, съел половину отбивной, встал и направился к столику одинокой блондинки. Она явно скучала без его внимания, ковыряла вилкой салат и пила сухое вино.
– Привет, – сказал он, присаживаясь за ее столик. – Меня зовут Кирилл, а вас?
– Тебе какое дело? – грубо ответила девушка.
Бывает и такое начало, ничего страшного. Девушка с амбициями, это даже интересно. В последнее время он понял, что «подсадные» блондинки, заранее готовые на все, что угодно, его не возбуждали, и запретил руководству ресторана использовать их. Только натуральный продукт.
– Я просто хотел составить вам компанию, вижу, вы скучаете в одиночестве...
– Я не скучаю.
– Что-нибудь хотите заказать? Все самое лучшее – в вашем распоряжении, я плачу.
– Ты платишь? Вали отсюда на хрен, придурок, – заявила девушка.
Бывали строптивые, но не настолько. Она не знает, с кем разговаривает и чем это может кончиться. Объяснить?
– Ты не очень вежлива, крошка, – жестко сказал Орехов. – Явно чувствуются пробелы в воспитании.
– Не понял, да? Ну так я тебе поясню... – Девушка посмотрела на соседний столик.
Из-за него тут же встали два амбала в черных похоронных костюмах, неприязненно уставились на Орехова. Понятно, еще чуть – и прибьют. Выходит, это он не знал, с кем разговаривает и чем это может кончиться.
– Извини, дорогая, – с улыбкой сказал Орехов. – Теперь все понял. Надеялся, мы познакомимся, поговорим... но если ты не хочешь, приношу свои извинения.
Он вернулся к своему столику, доел отбивную, вытер губы салфеткой, зло швырнул ее на тарелку и шагнул к выходу. Вышел на тротуар, огляделся. Спустя пару минут рядом с ним остановился белый «мерседес», за рулем которого сидела его жена Оксана. Потянувшись, она распахнула переднюю дверцу, Орехов мрачно плюхнулся на пассажирское сиденье рядом с женой, со злостью захлопнул дверь машины.
– Поехали.
– Домой, или еще куда хочешь? – спросила Оксана, включая скорость.
Она поняла, что сегодня приятной беседы с блондинкой не получилось.
– Домой, куда же еще? И что за дерьмо такое – тупая телка ходит в ресторан с двумя телохранителями! Я просто предложил познакомиться, поговорить, тут же из-за соседнего стола встают два шкафа, готовые смести все на своем пути!
– Наверное, дочь олигарха, – предположила Оксана.
– Да пусть хоть дочь!.. Я же ни слова плохого не сказал. А она, сучка, сразу на дыбы. Что за дела такие?
Оксана промолчала. Она знала, что этой ночью в их супружеской спальне будут царить холод и нервозность. Вроде бы уже привыкла к этому, но все равно, приятного мало. С одной стороны – можно и потерпеть, муж – человек богатый, молодой, симпатичный, энергичный, всем ее обеспечивает. Квартира в «Золотых ключах», что неподалеку от метро «Филевский парк», – сто пятьдесят квадратных метров. Гувернантка у дочери, домработница, о чем еще мечтать молодой женщине? О нормальной интимной жизни, но ее не было.
Такое впечатление, что мир сошел с ума. Вся литературная классика, да и реальная жизнь, наполнена историями о любви, когда мужчина домогается женщины, месяцами, а то и годами дарит ей цветы, ухаживает. «Дай, дай, дай!» – умоляет. А она ему кокетливо: «Нет, нет, нет». Не так прямо, конечно, но все же понятно. А тут она, красивая женщина, предлагает мужчине: «На, на, на меня», а он: «Нет, нет, нет... пока не пообщаюсь с блондинкой». Бред какой-то!
Она предлагала Кириллу лечиться, сходить к психотерапевту, но он с гневом отвергал все се предложения. «Виагру» тоже не хотел принимать, считая, что все должно быть натурально. Оно-то ладно, он ей не изменяет, а после общения с очередной блондинкой в ресторане бывает нежным и ласковым и очень даже состоятельным мужчиной. Но если не хочет лечиться, значит... надеется встретить однажды ту, которая занозой сидит в его душе. А если встретит?
Она пробовала его напоить, пробовала растормошить, используя все свои женские средства, уж чего только не делала, да все впустую. Видимо, это у него на уровне подсознания. Может обцеловать ее всю, может удовлетворить ее, довести до белого каления языком и пальцами, но большего ничего не будет, если не поговорит с симпатичной блондинкой. А поговорит – ну прямо сексуальный монстр какой-то! И она смирилась с этим, более того, подыгрывала мужу. Если очередная блондинка готова была на все и они вместе выходили из ресторана, Оксана подъезжала, и муж с сожалением говорил, что жена застукала их...
Дурацкая игра.
Но иного выхода из этой ситуации она не видела.
Странное дело – муж не изменяет, он богатый, симпатичный парень, а жить приходится в постоянной тревоге. Даже не решалась сказать об этом своим подругам, точно знала – поднимут на смех: «Муж не изменяет, всем обеспечивает, ну так чего тебе еще надо, дорогуша?»
А нужно ей было – простого человеческого счастья, чтобы не «через назад», как говорили досужие подружки в школе, а просто и понятно.
А так не получалось...
– Бред сивой кобылы! – простонал Орехов. – Кто бы она ни была, могла бы вежливо сказать... Наглость!
– Пожалуйста, успокойся, Кирюша. Все будет нормально.
– Не будет! – заорал Орехов. – И мне досадно, что ты будешь страдать из-за этой сучки!
– Ты можешь сделать так, чтобы я не страдала... – загадочно усмехнулась Оксана.
– Ничего я не хочу, Ксюша. Домой, спать...
– Как скажешь, Кирюша.
Белый «мерседес» мчался по улицам Москвы. Многие жители столицы, провожая завистливыми взглядами роскошное авто, думали, что за его тонированными стеклами чуть ли не царствие Божие. Как же они ошибались!
* * *
– Прыг-прыг-прыг, мы скачем к замку, где нас ждет сказочный принц! – говорил Игошев, ползая на четвереньках по комнате, а на спине его сидела пятилетняя дочурка Настя.
– Принц пошел ужинать, и нам пора идти на кухню, – сказала Лена, входя в комнату.
– Мама у нас обладает понятийным мышлением, женским, а мы с тобой, Настя, образным, поэтому не будем ее слушаться! – провозгласил Игошев.
– Не будем! – закричала Настя.
– Интересно, как ты объяснишь дочери понятийное женское мышление и мужское образное? – спросила Лена.
– Очень просто. Мужик говорит жене: «Пойду проведаю больного соседа». А жена: «Опять будете пить?» Он ей образно объясняет причину ухода, а она ему – понятийно.
– Поняла, мамуль? – закричала Настя. – И не мешай нам с папкой! Мы же принцу хотим помочь.
– Ну хорошо, – с иронией сказала Лена, – поможете вы принцу, а потом что?
– А потом я стану его принцессой! – заявила девочка. – Но-о, лошадка, поехали быстрей, а то мы не успеем и дракон победит принца!
Лена задумчиво наблюдала за тем, как Игошев «подскакал» к дивану, который, похоже, и был сказочным замком. Соображала, как бы ей образно объяснить, что пора ужинать. Наконец придумала.
– Все, прискакали, а дракона уже нет, – сказала она. – Испугался и убежал, вернее, улетел. Ты, Настя, стала принцессой и, чтобы управлять замком, должна подкрепиться.
– Да, папуль? – спросила Настя.
– Да, – сказал Игошев. – Лошадке тоже надо подкрепиться, устала скакать.
Мнение отца убедило маленькую принцессу. Она слезла с «лошадки», подождала, пока Игошев встанет на ноги, взяла его за руку и повела на кухню. Лена с улыбкой смотрела им вслед, качая головой – идиллия, да и только! Иногда она даже немного ревновала, казалось, уж слишком сильно дочурка любит отца, на мать порой и внимания не обращает. Но ведь... было за что его любить. Им обеим... Андрей был просто замечательным мужем и отцом.
На кухне она наполнила тарелки, сама села за стол.
– Опять котлеты с макаронами? – недовольно спросила Настя.
– Вчера нажарила котлет, надо же их доесть.
– У тебя, мамуль, понятное мышление, – с серьезным видом сказала Настя.
Игошев улыбнулся, но поправлять дочурку не стал.
– А у тебя непонятное, вернее, непонятливое, – заметила Лена. – Ешь давай. А потом посмотришь мультик и – спать. Я тоже хочу поскакать на нашей «лошадке».
Как она собирается скакать на нем, Игошев знал, не выдержал, наклонился, чмокнул жену в щеку.
– К моему принцу? – насупилась девочка. – И даже не пробуй, потому что у тебя папуля есть.
– Он и для меня найдет подходящего принца, – не унималась Лена, лукаво поглядывая на мужа. – Мы с ним просто пообщаемся, и все.
– Лен, ты просто чудо. Но... давай потом поговорим о принцах, ладно?
Лена согласно кивнула и включила телевизор.
– Ой, смотри, кто там выступает! – воскликнула она. – Это же Лана Романчук!
– Ролана, – с иронией сказал Игошев.
«– После спектакля я спросила его: "Олег, вы уже много лет играете в этом спектакле, не надоело ли?" Янковский внимательно посмотрел на меня и сказал: "Лана..."»
– Вместе с тобой училась в Литинституте, а теперь ее по телевизору показывают, – с досадой сказала Лена. – А тебя туда не зовут.
– Ее позвали потому, что Романчук заплатил за это.
– У тебя все к деньгам сводится! Могли и просто так пригласить, интересно же послушать человека, который знаком с нашими звездами.
– Все проплачено, не сомневайся.
– Ты бы позвонил ей, раз уж знакома со знаменитыми артистами, может, что-то посоветует тебе? Сценарий пристроить или написать что-то нужное. Сколько можно прозябать в этой задрипанной газете?
Игошев недовольно поморщился:
– Перестань, Лена. Она сама-то живет за счет своего аптечного бизнесмена. Да и Романчук уже два года не звонит, сытый голодному не товарищ, слышала такую поговорку? Мы не голодные, но и не такие богатые, как они.
– Кто эта тетя? – спросила Настя.
– Знакомая твоего папы, однокурсница. Она была у нас в гостях, и мы у них на даче были. Ты не помнишь этого.
– Она богатая, да?
– Ох, Настюша, – вздохнула Лена. – Она известная критикесса, а наш папа...
– У тебя самой непонятное мышление! – заявила девочка. – Мой папа самый известный и самый лучший, понятно?
Лена грустно улыбнулась. Ну конечно, папа вне критики, он самый замечательный на свете. Кто ж возражает? Если б еще денег зарабатывал хоть чуть больше...
Игошев обнял жену и дочку.
– Девушки! Перестаньте выдергивать друг дружке бакенбарды по пустякам, – сказал он.
– А что такое бакенбарды? – спросила Настя.
– Это как у Пушкина, вот здесь растут, – показал Игошев.
Настя сосредоточенно пощупала свои щеки и с недоумением посмотрела на отца:
– Папуль, а у меня тут ничего не растет.
Лена засмеялась:
– У тебя тоже понятийное мышление, доченька! Так что не зазнавайся, дорогая. И вообще, доедай котлету, хватит рассуждать над тарелкой.
– Мама права, ешь, Настюша, – сказал Игошев. – Мама тоже хочет покататься на твоей «лошадке». Или уже нет?
Он внимательно посмотрел на жену. Она ответила ему улыбкой. Плохо, конечно, что денег постоянно не хватает, но... любит его, до сих пор любит, шесть лет вместе, а каждый день ложится в постель как в первую ночь.
Познакомились на дискотеке, он тогда работал в «Известиях», печатал свои рассказы в дамских журналах вроде «Отдохни» и «Лиза», два детективных романа издал. Она читала и его романы, и его рассказы, потому и знакомство то посчитала просто удачей. Но когда он после пяти свиданий привел ее в свою коммуналку, испытала явное разочарование. Достаточно убогая комнатушка, никак не похожая на жилище писателя. Однако ж пришла и... потеряла в ней свою девственность. Но уходила из комнатушки, влюбленная не в писателя, а в мужчину, который был таким нежным и ласковым, столько счастливых минут доставил ей, что поневоле вспомнилось выражение «С милым рай в шалаше». Правда, в «шалаше», то есть в его коммуналке, им жить не пришлось, родители согласились разменять трехкомнатную квартиру и его коммуналку на две двухкомнатные, так у них появилось свое жилье, а потом и Настя. Шесть лет вместе, но, Господи Боже, она даже не смотрела на других мужчин. У нее был свой, такой, что лучше и представить невозможно. А деньги... Не голодают, и ладно. Она верила в него, последние годы Андрей писал сценарии сериалов, пока что не получалось, никто не говорил, что пишет плохо, но везде были свои «команды». Рано или поздно он прорвется, а сейчас – она счастлива, это ведь за деньги не купишь. Она это точно знала, наслушалась исповедей своих подруг, некоторые уже развелись, другие тихо мучились в браке. А она все больше и больше любила своего мужа. И получала все, что хотела в личной жизни. Прямо-таки нонсенс на фоне современной жизни! Вроде бы все скромно, а на самом деле отлично!
– Андрюш, ты сегодня долго будешь катать меня, – с улыбкой сказала Лена.
– Только не очень долго, – сердито заявила Настя. – Ты тяжелая, мамуля, «лошадка» устанет.
– Ладно, я только до сказочного замка и обратно, – заверил ее Игошев.
А Лена вдруг подумала, что дочурка ревнует ее к отцу. Даже не понимая смысл их разговора, ревнует. Ну такой вот у нее муж. Все тут его любят.
Глава 4
Еще совсем недавно они были сотрудниками налоговой полиции, но вдруг их ведомство упразднили, хорошо, хоть не выгнали совсем, а зачислили сотрудниками нового ведомства, возглавляемого Виктором Черкесовым. Теперь, вместо того чтобы отслеживать бизнесменов, уклоняющихся от уплаты налогов, нужно было бороться с наркотиками. С настоящей наркомафией они были знакомы понаслышке, а вот с распространением психотропных препаратов могли совладать. Тем и занимались, сидя в своем прежнем кабинете, капитан Ольга Романова, красивая блондинка тридцати лет, разведенная (муж не выдержал постоянных ночных дежурств супруги и после двух лет скандалов ушел к другой женщине), и капитан Юрий Пылюков, его жена пока что терпела ненормированный график работы мужа.
– Оль, ты выглядишь усталой, – сказал Пылюков.
– Мало спала, думала о Богданове. То, что он контролирует незаконный оборот психотропных средств, ясно. Но как его, падлу, прищучить?
– Я не все сказал, Оля. Ты уставшая, но жутко красивая. Это без дураков.
– Да? Ну и что дальше, Юрик?
– А ты не знаешь? Ты страдаешь без мужика...
– Знаю, но и ты знаешь, что это исключено. Мы с тобой только коллеги по работе.
– Почему?
– Потому что, Юра! И забудь о моей личной жизни, тебя это не касается. Думай о своей жене и детях.
– Думаю... Ладно, Оль, не злись. Так что у нас есть на Богданова?
– Практически ничего. Но он скоро улетает на острова... Остается на хозяйстве Орехов. А этот...
– Я знаю. И проблемы его – тоже. Хочешь познакомиться?
– И понять, когда прибывает партия незарегистрированных психотропных препаратов. Нам нужен только адрес и время.
– Думаешь, он тебе скажет?
– А что остается, Юра? Партия прибудет рано или поздно. Она уже на подходе, но мы не знаем, на какой склад попадет. Может быть, мне удастся это выяснить.
– Начальство оплатит твой ресторан?
– Да ладно, потрачу свои сто рублей.
– Не думаю, что их хватит на чашку кофе. Ладно, раз уж решила, я тебя прикрою. Но... Слушай, не могу понять, как такая красивая женщина мучается в одиночестве?
– Юрик, мы ведь уже решили...
– Да понял я, понял... Оль, я его измордую, если позволит себе какую-то гадость по отношению к тебе.
– Он очень вежливо ведет себя с дамами в ресторане, интеллигентно. И вообще, интересный экземпляр.
– Ты думаешь?
– Вчера там была Рита с двумя оперативниками, она ему такой отпор устроила – и слова не сказал. Вообще был предельно вежлив.
– Теперь ты пойдешь в «Барку-С»?
– Рита проверяла его реакцию, вчера была там с двумя «физиками», так послала, что бедолага, наверное, всю ночь ворочался, вспоминая Ритку. Я специально велела послать его, чтобы разозлился...
– И сегодня точно клюнул на тебя? – перебил ее Пылюков.
– Точно.
– Ох, Оля, Оля... – вздохнул Пылюков. – Ни хрена он тебе не скажет. Ну ладно, раз ты решила, я с тобой.
– Спасибо, Юрик.
– Пойду к начальству, доложу о нашем плане, может, бабок подкинут.
Пылюков встал со стула и пошел к двери. Он ничего не понимал. Давно хотел се, красивую, пышноволосую блондинку, а когда развелась с мужем, готов был бросить жену и ребенка, только бы рядом с ней быть. Вроде бы друзья, три года в одной упряжке, уже и тайн никаких между ними не было, но дальше – никак. Сколько раз друг друга выручали, хоть бы раз дала, ну хоть просто так, чисто технически... Нет! Живет одна, муж с другой бабой, а она... Только работа. Сумасшедшая баба, да и только. Хочет Орехова прищучить? Не знает, для чего тот с блондинками знакомится? Так он и сказал ей в ресторане что-то важное! Ну ладно, раз так, ничего не остается, как обеспечить ей безопасность. Лучше б нормальный мужик был на ее месте, его напарником!
Нет, Ольга... Просто отдохновение для души, пусть и неприступна. Потому он рвется на службу, едва проснувшись дома, что там его ждет Ольга. Женщина-мечта...
А она уткнулась подбородком в ладони, лежащие на столе, стала думать, как себя вести в ресторане, чтобы Орехов обратил на нее внимание. Ну, проститутку играть не следовало, но и состоятельную даму – тоже. На светских вечеринках она не бывала, многое не знала, запросто может проколоться и насторожить его. Значит... солидный друг пригласил, но у него возникли важные дела, дождался, чтобы сказать – должен отлучиться, пусть подождет, и смылся. А она осталась его ждать.
Солидного друга должен сыграть Юрик, и значит... Нужно, чтобы оделся как подобает. Вернется, попросит его смотаться домой, переодеться в парадный костюм, не «капитанский», разумеется, а цивильный. Она вдруг подумала, что ни разу не видела Пылюкова в хорошем костюме, все – джинсы, кожаная куртка, зимой толстый свитер, летом футболка...
Злится, что не обращает на него внимания как на мужчину. Ну а что тут поделаешь? Мужа своего любила, красивый был парень, кареглазый шатен, сына родила – копия папы. Правда, только месяц сидела дома с ребенком, а потом опять с головой ушла в работу. Мать воспитывала Максимку, а Сергей злился, требовал, чтобы она ушла из налоговой полиции, он работал в банке, вполне мог обеспечивать семью. Но представить себя домохозяйкой она не могла. Часто задерживалась на службе, иногда и ночевала в своем кабинете на диванчике, Сергей каждый раз устраивал скандалы и в конце концов объявил, что устал от такой жизни, нашел себе другую женщину и уходит к ней. Она ушла из его квартиры и целую неделю была сама не своя, переживая его предательство. Она ведь ни разу не изменила Сергею, даже мысли такой не было, а что работа... Она-то и помогла ей снова встать на ноги. В родной квартире было две комнаты, не тесно им с Максимом и матери. От алиментов Сергея она категорически отказалась, сама неплохо получала, и, если не роскошествовать, денег хватало. А на роскошь просто времени не было. Но вспоминала Сергея, до сих пор вспоминала, хотя и точно знала – никогда не простит его. Он время от времени звонил, предлагал деньги, но тщетно, даже приходил навестить Максимку, но она в это время всегда была на работе.
Юрик совсем другой, такие мужчины ее абсолютно не интересуют. А вот Кирилл Орехов чем-то походил на бывшего мужа – такой же шатен, вполне симпатичный мужчина. Хотелось не просто выяснить у него какие-то секреты, но и действительно произвести впечатление на мужчину. Нет, никаких планов относительно его она не строила, это исключено, просто женщина хотела почувствовать себя женщиной в компании с мужчиной. Что же в этом странного?
Да ничего. Женщина, даже если она капитан, все равно прежде всего – женщина.
Романчук оставил свою «шкоду» на платной стоянке у станции метро «ВДНХ» и неторопливым шагом двинулся по аллее, ведущей к центральному входу выставки, название которой теперь отличалось от названия станции метро. Теперь уже ничего странного в этом не было, есть же Санкт-Петербург и Ленинградская область. На этой центральной аллее, ближе к входу на ВВЦ, у Романчука было два аптечных киоска, вот к ним-то он и направлялся, чтобы проверить, как идет торговля. Народу на аллее, несмотря на жаркий день, было много, значит, и торговля идет хорошо. Романчук лукавил, когда просил Иру уговорить Богданова отсрочить платежи по контрактам. Летом у него не было спада продаж лекарств, наоборот, шел подъем, ибо киоски были расположены в том месте, которое было оживленным именно летом, когда люди шли на ВВЦ, чтобы поесть шашлыков, попить пивка, ну и заодно чего-нибудь посмотреть интересное. Шли целыми семьями и, минуя его киоски, вспоминали, что забыли купить – кто снотворное, кто прокладки, кто анальгин, и покупали. Сочетали, так сказать, приятное с полезным.
Лукавить-то лукавил, но нужно было подумать и о стабилизационном фонде, как он называл свой секретный (от Ланы) счет в Сбербанке, и о том, чтобы обеспечить жене имидж светской львицы, а это немалых денег стоило. Да и вообще, кто же в наше время не пытается отсрочить свои платежи, и если имеется такая вероятность, кто откажется се использовать? Он таких среди своих друзей не знал.
Первый киоск (белый вагончик с вывеской «РОЛАНА») находился справа по ходу. Романчук остановился, наклонился к окошку:
– Привет, Зина, как дела?
– Нормально, Борис Иванович, – заверила его бойкая продавщица, полноватая крашеная блондинка лет тридцати.
– Открой, поговорить надо.
– Только поговорить? – хохотнула Зина.
– Ты открой, а там видно будет.
Романчук вошел с тыльной стороны вагончика внутрь, запер за собой дверцу. Велел Зине закрыть пока окошко, когда она это сделала, включил лампочку под потолком.
Эта Зина приехала из Днепропетровска, из Украины, попала к нему по рекомендации другой женщины из Днепропетровска, которая нашла себе более хлебное место. Где она жила, Романчук не знал, но телефон имелся, значит, снимала квартиру, может быть, в компании других украинцев, так дешевле. Разведена и не очень строга, но аккуратна, такая продавщица его полностью устраивала.
Романчук сел на картонный ящик с лекарствами, внимательно посмотрел на Зину.
– Рассказывай, как дела.
– Да усе ж нормально, Борис Иванович. Торговля идет хорошо. Сегодня продала даже больше, чем вчера. А день еще не кончен. Так шо можно ожидать отличную выручку.
– По другим делам?
«Другими делами» была продажа без рецептов психотропных средств: реланиум, валиум, реладорм, – многие люди не в состоянии без них уснуть или ездить в общественном транспорте, а попасть на прием к невропатологу не могут – лето, врачи в отпусках, вот и приходится покупать необходимые для жизни лекарства у знакомых аптекарей, значительно переплачивая. А что делать? Правда, были и такие, кто глотал таблетки не для того, чтобы съездить на рынок, а чтобы поймать кайф, и не по одной раз в неделю, а по пять-шесть в день. А то и больше, смотря какое лекарство употреблял. Этот бизнес был самым прибыльным в аптечном деле, все промышляли им, даже государственные аптеки. И все рисковали. Но здесь у Романчука были свои клиенты, как среди наркоманов, которые покупали лекарства большими партиями, так и среди больных, которые зарекомендовали себя надежными клиентами. Цена упаковки была выше официальной, продаваемой по рецепту, минимум в пять раз. Вот где начинался настоящий бизнес!
